Текст книги "Путь миротворца"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

– Уф-ф-ф! – громко выдохнул Марк, распластавшись на песке. К нему подбегал Харис с заляпанным черной кровью мечом, в изодранной рубахе, под которой виднелись красные царапины. Лицо тоже было расцарапано. Убедившись, что с Флоей все в порядке, хранительница стала собирать из сраженных керкопов свои кинжалы, зажимая левую ладонь.

– Маркос, ты жив? – прохрипел Харис.

– У меня ни царапины! – ответил Марк, поднимаясь.

– У тебя голова в крови!

– Правда? – Марк провел рукой по левому уху и обнаружил, что оно расцарапано в кровь. – Ерунда. Слегка дубинкой задело, – пребывая в наивысшей степени напряжения, он не чувствовал боли. – Нужно уходить отсюда. Флоя!

Он подал ей руку и потащил за собой к повозке. Епископ уже стоял там, упираясь обеими руками о спасительный посох. Он все еще учащенно дышал, красный как рак. Таким рассерженным Марк не видел его никогда.

– Мудрецы! Своей жадностью вы чуть не погубили нас всех! Понятно, почему никто не останавливается здесь. Золотой бархан погубил немало людей, жаждущих золота. Как я мог забыть! Но это были купцы, бродяги, разбойники. Как вы, вы – называющие себя адельфами, могли прельститься золотом керкопов?!

Эти упреки отправлялись в адрес Флои и Хариса, которым защищаться было нечем. Харис виновато вертел головой, оглядываясь как бы в поисках врагов, а откашлявшаяся Флоя попыталась что-то возразить, но остановилась перед обличающим взглядом хранительницы:

– Тебе лучше помолчать, Флоя. Выбрось эти сокровища, из-за которых мы все чуть не остались в песках. Мечтательница! Золото на дороге не валяется!

Флоя обиженно смолкла и высыпала все содержимое мешочка. К ее удивлению там оказались не золото и самоцветы, а желтый песок пустыни. Уразумев подлинную цену золота керкопов, вывернул карманы и Харис.

Воду набирать не стали. Она могла быть отравлена.

Садясь в повозку, Марк увидел, что на левой ладони хранительницы кровоточат несколько рваных ран. Две тоненькие струйки крови медленно ползли по ее запястью под широкие рукава одежд.

– Перевязать? – предложил Марк.

– Не надо! – сухо ответила хранительница, выливая на рану целебный елей, флакон с которым оказался в ее походной сумке. – К утру все пройдет. А у тебя ухо в крови. Дай, промою.

Флоя тихо плакала, не то от пережитого шока, не то от упрека Никты. Хранительница обняла ее, зашептав:

– Все, все, не плачь, все кончилось, – и голос ее стал необыкновенно мягким.

Ужинали под звездным небом у слабенького костра, разведенного Харисом из сухого саксаула, отъехав подальше от опасного места. Во время еды все напряженно молчали. Марк чувствовал в душе неприятный осадок вины за то, что польстился на дармовое золото, смалодушничал во время боя и не смог достойно защитить друзей. Кроме того, его слегка подташнивало. Ему за всю жизнь не приходилось убивать существо больше комара, и тот момент, когда из разрубленных Логосом керкопов брызнула черная кровь, он вспоминал с отвращением.

– Мы с Маркосом будем сторожить по очереди, – заключил Харис после ужина. – Керкопы могут вернуться.

– Они не вернутся, – сурово выговорил епископ, явно на что-то намекая. – Они нападают только на того, кто охвачен алчностью.

– Мало ли других опасностей в Желтых песках? – тихо сказал Харис, смутившись так сильно, что Марку стало его жаль.

– Те керкопы, которых мы поразили… они мертвы? – спросил Марк.

– Керкопы – это те же даймоны. Даймона невозможно убить, – нехотя ответил епископ. – Они всегда восстают снова. Вопрос только во времени: восстанет пораженный даймон через год или через тысячелетие. Их природа нам мало известна. Знаем только, что даймоны связаны одновременно с живительной для них энергией людского греха и умерщвляющей силой преисподней. Люди сами способствуют их рождению и росту своими грехами. Народы часто заключают мир с даймонами, но этим только придают им сил, ибо любой договор со злом – это тоже грех. Мы сами являемся причиной своих страданий.

– Так это из-за того, что нас привлекли сокровища? Из-за этого мы чуть не погибли? – с серьезным выражением своих черных озорных глаз спросила Флоя.

– Страсть к легкой наживе, – промолвил епископ. – Скольких погубила она, скольких лишила счастья! Кто мечтает легко разбогатеть, неизбежно попадает в сеть своих низменных желаний, которые тащат его в пучину крушения и гибели. Немало я знал и адельфов, сбившихся с Пути из-за, казалось бы, благочестивого желания разбогатеть и помогать бедным. Но быстрым путем богатств не приобретают, так устроен мир.

– Вот как? – Флоя давно утерла слезы и готова была спорить с таким азартом, будто схватка у Золотого бархана была детской игрой. – Для кого тогда лежат древние клады? А затонувшие корабли с сокровищами? А драгоценности подземелий?

– Клады просто так не валяются, – ответил епископ, чуть-чуть улыбнувшись. – Чтобы найти клад, нужно хорошо потрудиться: изучить множество карт, расспросить знающих людей…

– Собрать верную команду, – подсказал Харис.

– …Совершенно верно, обзавестись надлежащими инструментами и искать, искать, искать. И поиски кладоискателей длятся порой долгие годы.

– Проще взять денег взаймы и заняться торговлей, – снова добавил Харис, подмигнув Флое.

– Ну, уж нет, – отфыркнулась та. – Клады искать, куда интереснее.

– Да, и самое главное, – промолвил епископ. – Ища клад, нужно иметь чистые мысли и четкую цель: для чего мне нужны сокровища.

– Чтобы жить без забот и иметь все, что хочешь, – Флоя засмеялась.

– Хвалю за честность! – брякнул Харис. – Я уж подумал, что снова начнешь болтать о помощи несчастным беднякам.

– Богатство приносит пользу только тогда, когда ты, имея его, живешь так, будто не имеешь, – проговорил епископ. – Сможешь ли в один миг расстаться с сокровищами, на поиски которых ушли годы?

Флоя задумалась, не понимая, где здесь подвох.

– Смотря, ради чего, – подсказал Марк.

– Ради того, чтоб они не увели тебя от твоего призвания, – сказал епископ и проникновенно поглядел ему в глаза.

– Что-то я не пойму, если я найду клад, что с ним делать? – недоумевала Флоя.

– Прежде всего – осознать, что мы не можем владеть сокровищами, а только иметь их во временном пользовании. Потому что даже мы сами не принадлежим себе. Когда найдешь вещь, которую считаешь сокровищем, поступи с ней как с дикой птицей, попавшейся в силки. Посади ее в клетку – и она умрет. Отпусти ее – и она навсегда станет твоей. Какие бы ценности ни даровала тебе судьба – принимай их, но не удерживай. Только тот, кто доволен тем, что имеет – по-настоящему богат.

Харис сторожил первую половину ночи, облачившись в шлем и кольчугу. Марк пожалел, что не стал дежурить первым, поскольку заснуть было невозможно. Полученный шок не позволял расслабиться, возбужденные мысли бунтовали и отгоняли сон. А потом начался сезон охоты ночных обитателей пустыни. Вначале ледяным холодом страха обдал какой-то мохнатый паук, нахально пробежавший по щеке, потом длинная многоножка зачем-то полезла за шиворот. Марк перебрался с одеяла в повозку. Но пауки и всякие противные насекомые шныряли и здесь. Спать можно было лишь непрестанно ворочаясь, отгоняя шумом всех непредсказуемых маленьких хищников. Никта и Флоя сладко спали, не обращая внимания на мохнатые лапки пауков, перебегающих по лицам, а епископ тихо посапывал, зарывшись с головой в свое одеяние.

Под утро вымученный бессонной ночью Марк начал, наконец, засыпать, поскольку пауки, многоножки и скорпионы разбежались по норкам. Но тут его разбудил Харис, объявив, что настала его очередь караулить, и надвигающийся сон пришлось прервать. Харис, промычав что-то на непонятном диалекте, рухнул в овес на утрамбованное место Марка и мгновенно захрапел.

За ночь в пустыне похолодало. Марк накинул плащ, немного отпил из бочонка и закусил яблоком, несколько сморщенным от вчерашней жары. «Ничего, днем отосплюсь. Сейчас хотя бы жары нет, надо наслаждаться прохладой».

Проходя мимо спящей хранительницы, он остановился. Девушка спала, чуть-чуть улыбаясь. Ей снилось что-то близкое и родное. Марк совершенно забыл раздражение, которое вызывала у него Никта. Сейчас он уважал ее. Смелая, бесстрашная, самоотверженная, она разила керкопов одного за другим. «Но ведь героем должен быть я, а не она, – подумал он без зависти. – Я Седьмой миротворец, а кто она? Она всего лишь сопровождает миротворца».

Марк поднял взгляд к бескрайним пескам. Он знал: где-то там, на востоке, лежит пустыня Фаран, где всякий ищущий – находит то, что ищет. Она вдруг стала манить его, как зажженная свеча манит заблудившегося путника на ночлег.

«Иди, иди, здесь ты обретешь то, что искал всю жизнь», – позвали его безмолвные барханы.

«Может быть, я схожу с ума?» – вздрогнул Марк.

Он пошел к барханам, попутно удостоверившись, что книга покоится в чехле на поясе. Почему его так тянет туда, он не знал, да и думать об этом не хотелось. Что-то живое, трепещущее в груди, тянуло вдаль песков. Его влекла надежда найти то вечное и недостижимое, которое он искал много лет, и не знал что. Как умирающий от жажды странник, увидев оазис, рвется к нему, так желал Марк сейчас убежать через безлюдные пески в таинственную пустыню Фаран.

Он шел и шел, и, о чудо, разбитые надежды снова начинали собираться в единый сосуд, осколки мечтаний вновь возрождались в железное острие цели. Он пойдет до конца, через все кошмары, опасности и несчастья, ибо самое страшное – это гнить в четырех стенах, оплакивая разбитые мечты.

«Я добьюсь, я найду все, что искал, – шептал он, слыша стук бьющегося в трепетной надежде сердца. – Я совершу то, для чего призван, я не стану малодушничать, только помоги мне, Боже, поддержи меня!»

Он упал на колени и уронил голову в песок. Что делать здесь, в одинокой пустыне: кричать, просить, звать? Марк вытащил книгу и положил перед собою, раскрыв свиток. Перед глазами замелькали странные закрученные буквы древнего языка. Что он мог прочитать в ней, не зная каллиройской письменности?

…Однако с людьми он как-то разговаривал и все понимал!

Марк пристально посмотрел в книгу, погружаясь в написанное, словно хотел влезть туда целиком. Грозная, могущественная сила ощущалась внутри этих строк, огражденная от его понимания непроходимой решеткой непонятных знаков. «Я найду Тебя, найду Твой Путь истины! – Марк рванулся всем своим разумом на невидимую ограду. – Найду!..»

Что-то сильно вспыхнуло возле сердца, обожгло внутренности, как горящая смола. Тайный смысл одной из строк докатился до его разума. «Не может быть, неужели я прочитал?» Марк снова погрузился в строки, но теперь помимо глаз он вчитывался в неведомые знаки восхищенным взглядом из глубин души, о котором никогда не подозревал раньше; и взгляд этот впитывал живительную силу слов в каждую клеточку души.

«Пустыня. Почему ты зовешь меня? Ведь мое призвание на юге».

Марк не знал, сколько времени он пролежал в песке. Взошедшее солнце стало припекать, свидетельствуя о том, что прошло несколько часов. Он прочел еще несколько строк из свитка, и каждое опалило его нутро живым огнем. Не привычный к такой работе разум, начал отставать, как изношенный часовой механизм, осознавать прочитанное становилось все труднее.

Марк поднялся и отряхнул с одежды песок. На миг ему почудилось, что, отказываясь сейчас от зова, он совершает большую ошибку, но выбор уже был сделан.

«Я должен идти на юг. Пустыня – это не для меня».

Возвращаясь к повозке, он свободно дышал, стараясь не думать о странном зове. «Тот, кто ищет свое призвание – уходит в пустыню Фаран, тот, кто убегает от своего призвания – уходит в Белое забвение», – с ясностью пришли на ум слова епископа Ортоса.

– Где ты был, миротворец Маркос? – строгим голосом встретил епископ своего ученика.

– Я искал себя, – просто ответил Марк, не зная как объяснить случившееся.

– Предупреждать надо! – коротко, но метко высказался Харис. – Ты же оставил боевой пост! Что, если бы вернулись керкопы или еще какие твари?

– Прости, Харис, я никогда не участвовал в боевых походах. Я не подумал…

– В одиночку здесь нельзя ходить, – добавила хранительница. – Нужно держаться вместе.

– Не делай так больше, ладно?

– Итак, друзья мои! – подвел итог епископ. – Я долго думал сегодня обо всех ловушках врага, в которые мы угодили. Думал о ночной встрече с Яннесом в лесу, об Амарте и ее наемниках, чуть было не погубивших Маркоса, о Светлой арене и о вчерашней ловушке у Золотого бархана…

– И что? – предчувствуя недоброе, спросил Марк.

– А то, что через Белое забвение нам не пройти.

Воцарилась тишина. Полная, так как даже легкий ветерок не шелестел в это утро.

– Почему? – спросил Марк.

– Потому что эта земля полностью открыта для сил тьмы. Если керкопы нас чуть не погубили, то что с нами сделают силы Белого забвения?

– Что вы предлагаете?

– Мы вернемся в Мелис и присоединимся к каравану.

Епископ снял с пальца тусклый перстень, украшенный фиолетовым камнем и вложил в руку Марка.

– У нас почти не осталось денег, но за этот перстень купцы дадут нам не менее двадцати динаров. Этого хватит на двоих. Маркос и я пойдем с караваном через Горную таможню и уплатим пошлины.

– А мы? – вспыхнула, надув губы, Флоя.

– А вы трое сядете в повозку и отправитесь к Автолику.

– А потом? – возмутилась девушка.

– Дальше решать вам. Можете поселиться у Автолика, заработать денег и потом приехать к нам в Зеленую идиллию.

– Что-о?

– Не понял!

– Только не это!

Поочередные возгласы Флои, Хариса и Никты прозвучали как ответ на обидное оскорбление.

– Это когда ж мы к вам приедем? – вспыхнул Харис, присвистнув. – Через месяц? Не-е, мы не оставим Маркоса!

– Через месяц Маркоса не будет в Зеленой идиллии, – с раздражением решила хранительница. – Кто знает, куда ему предсказано идти пророчеством? Где нам вас искать тогда? В Диких горах? В Южном оплоте? Или в Падшем городе?

Марк огорчился не меньше. Он настолько привык к своим друзьям, что не представлял себе дальнейший путь без них. Да и страшновато двигаться по немирным землям Каллирои в обществе одного лишь старого епископа.

– Брат Ортос, нельзя ли иначе?

– Придумай, Маркос, придумай лучший путь.

– И думать не надо! – решительно сделала шаг вперед хранительница, растрепав волосы. – Если вы с Маркосом пойдете через таможню, то мы втроем переберемся через Скалы ящеров и придем в Зеленую идиллию раньше вас.

– Я запрещаю! – побагровел епископ.

– Вы не можете нам запретить! – сверкнув глазами, хранительница впервые бросила вызов своему учителю.

– Это безумная, никому не нужная смерть! – высказал епископ вспыхнувшие чувства, но тут же смягчился. – Дочка. Ты видишь, что происходит с нами. Мы едва избежали смерти, а Золотой бархан, далеко не самое опасное место на нашем пути.

– Нет уж, как по мне, то лучше через Белое забвение, чем по скалам корячиться, – проговорил Харис. – У нас ни веревок нет, ни сноровки.

Епископ пригрозил ему взглядом, и тот умолк. Но хранительница сдаваться не собиралась:

– Мне все равно: через болота, скалы или огненные поля Гадеса, но я приду в Зеленую идиллию вместе с вами и Маркосом. Я слишком долго ждала своего часа. И мое место здесь, рядом с Седьмым миротворцем.

– Хорошо, поступим иначе, – подобрел епископ. – Отправляйся в Морфелон. В Иероне передашь от меня послание королевскому казначею, получишь деньги и отправишься к нам на самом быстром скакуне…

– Я никогда не приду с просьбой к предателям моего отца! – выпалила хранительница ему в лицо.

Епископ затрясся от гнева, поднял руку, будто собирался ударить ее по лицу, но только пригрозил пальцем, проговорив сдавленно:

– Никогда. Слышишь, хранительница секретов, никогда не говори так о служителях Иерона.

– Простите, – Никта опустила глаза, в которых, казалось, блеснули слезы. – Я скорблю о своих словах. Но путь в Иерон не для меня.

– В Белое забвение – тоже, – не отступал епископ. – Если у тебя хватит сил пройти через это место, то не у них. Не думаешь о себе, подумай о своих друзьях. Посмотри на Флорию. Взгляни на эту юную неокрепшую душу. Смерть – это лучшее, что ожидает ее в Белом забвении.

– Пока рядом я – с ней ничего не случится.

– Ты можешь защитить ее от даймонов и разбойников, но не от тумана Белого забвения, ибо против него твой меч бессилен.

Марк придумал выход еще в начале перепалки, но не решался его высказать.

– Брат Ортос, позвольте мне.

– Да, Маркос.

– Этот перстень, он принадлежит вам, я понимаю. Но… позвольте мне им распорядиться, пожалуйста.

От собственной дерзости Марк прикусил язык, однако жгучее желание сохранить друзей было сильнее.

– Я твой слуга, Седьмой миротворец, – неожиданно принизил себя епископ. – Все мое – твое, ибо так гласит Путь истины.

– Благодарю вас, брат Ортос! – Марк обернулся к Флое. – Ты поедешь с караваном через Горную таможню. Харис, поедешь с ней, вот возьми.

Он вложил в руку странствующего рыцаря перстень епископа.

– А я? – покинуто спросила хранительница.

– Ты пойдешь с нами через Белое забвение. Брат Ортос сказал, что тебе хватит сил…

– Маркос! – снова вспылил епископ.

– Все будет хорошо. Мы уже многое повидали.

– Это страшная ошибка. Двое миротворцев не вернулись из Белого забвения.

– Это мое решение. Вы же сами предоставили мне возможность решать, – ответил Марк, хотя уже всерьез думал, не погорячился ли он со своим намерением. Напоминание о судьбе Четвертого и Пятого миротворцев остудило его отвагу. Но идти на попятную было поздно, Харис и Флоя спешно собирались, видно, боясь, что он передумает. – Встретимся в том поселке… как он называется? Зеленая идиллия.

– В таверне «Четыре бочки», – насилу вымолвил епископ очень-очень тихо. – Это на перекрестке дорог, между селениями Зеленая идиллия и Буйный луг.

– Найдем! – браво заверил Харис, и глаза его загорелись жаждой приключений. – Брат Ортос, вы умеете управлять Скороногом? Он любит крепкую руку. Овес и воду давайте ему только на больших привалах. Эх, верный конь, служи друзьям моим усерднее, чем мне!

– Следи за ней, – кивнул епископ в сторону Флои.

– Отвечаешь головой, – добавила хранительница. Она тщательно скрывала свои эмоции, но Марк видел, как ликует она втайне.

– Мой меч на страже ее покоя!

Харис похлопал по гриве коня, который заметно погрустнел, почувствовав неизбежность разлуки с хозяином.

Неизбежность почувствовал и епископ, перестав протестовать против решения Марка. Благословив Хариса и Флою, он сложил им в вещевой мешок хлеб, сыр, подвявшие фрукты и бурдюк с водой. Марк обнял их: расставаться было нелегко, зато узел был развязан, сердце дышало свободно.

– За нас не тревожьтесь, мы пройдем Белое забвение, как прошли Золотой бархан.

– Храни вас Небо! – сказал Харис. – Не пройдет и недели, как мы встретимся.

Хранительница высыпала Харису в руку последние монеты.

– Возьми, вам они будут нужнее.

Спустя час две маленькие фигурки Хариса и Флои исчезли на горизонте. Марк блаженно лежал на мягком овсе, глядел в небо, изредка поглядывая на нескладно управлявшего конем епископа и, нагоняя утраченный ночью сон, медленно засыпал. В душе царила легкость и свобода, его уже не мучили ни палящее солнце, ни томительное ожидание зловещего Белого забвения.

Глава восьмая. Белое забвение

Проспав в трясущейся повозке до захода солнца, Марк утомленно осознал, что переходит на ночной образ жизни. Поужинали остатками хлеба и сыра, закусили окончательно сморщившимися яблоками. Скороногу скормили добрую половину оставшегося овса, обделив водою. Епископ приказал пить по два-три глотка, так как ближайший родник будет только за болотами Белого забвения, то есть не раньше, чем через два дня.

– Я буду дежурить до утра, – вызвался Марк перед наступлением ночи. – Все равно мне не уснуть.

Первую половину ночи он провел, ходя взад-вперед, ежесекундно глядя под ноги, чтобы на ботинок не вылезло какое-нибудь опасное насекомое. Думал о вещах столь разнообразных, что по большому счету – ни о чем. Потом от нечего делать насобирал саксаула и вторую половину ночи пытался развести костер. Упрямые кремневые пластинки давали по две-три искры, тогда как Харис зажигал кучу дров одним легким чирканьем. Намучившись с кремнями, Марк пришел к выводу, что дрова у него загорятся лишь при помощи какой-нибудь горючей жидкости.

Утро встретило его немилосердным солнцем Желтых песков. Друзья доели все, что осталось от ужина, скормили коню остатки овса, напоили остатками воды и двинулись в путь.

Марк крепко уснул, разморенный воздухом знойной пустыни, утомленный бессонной ночью и воспоминаниями о недавней схватке с песчаными керкопами. Снились ему зеленые оазисы, прозрачные источники и прекрасная Меллина в золотисто-белых одеждах.

– Что ищешь ты, именуемый Седьмым миротворцем? – спрашивала она.

– Я ищу свое призвание, – отвечал Марк, не задумываясь. – И я найду его, как только разыщу пророка.

– Когда же ты вернешься ко мне? Когда?

Марк молчал, стараясь не думать об этом. А перед глазами плыл и плыл в блеске воды и солнца образ Меллины, прекрасный и манящий: ее черные распущенные волосы развевались подобно темным морским волнам, а выразительные ярко-угольные глаза мечтательно смотрели вдаль. Таинственный и романтичный образ влек его к себе. Марку почудилось, что он искал ее всю жизнь. Не хотелось думать ни о чем, хотелось просто плыть и плыть в безмятежных мыслях и слушать ее голос.

«Твоя мечта тщетна, – в то же время твердил рассудок, будто чей-то чужой голос. – Меллина и ты слишком разные. Вам никогда не быть вместе. Ты не можешь изменить законов вселенной».

– Проснись, Маркос! – прозвучал над ухом суровый голос епископа. – Проснись, миротворец, мы на месте.

Неохотно расставшись с желанным сновидением, Марк сонно огляделся по сторонам. Пески кончились, повозка двигалась через влажную болотистую местность. Солнца не было, вокруг царил густой белый туман. Видимость – не больше десяти метров. Ветра нет. Из-под повозки тянуло сыростью, стало быть, под ногами болотистая почва. Завидев, что епископ и хранительница на ногах, Марк накинул плащ и спрыгнул с повозки. Под ногами чвякнула болотная жижа.

– Это и есть Белое забвение?

– Да, – приглушенно ответил епископ. – Здесь нельзя спать.

Марк поспешил вынуть книгу, и она тут же вспыхнула мечом Логосом, без всякого приказа. Опасность! И, похоже, опасность серьезная!

Сквозь призрачную туманную дымку просвечивались одинокие деревья, обросшие густым мхом, лишайником и болотными водорослями, страшные как неведомые чудища. Дороги перед ними не было, однако, епископ, ведя под уздцы Скоронога, нащупывал перед собою посохом твердую почву. По правую и по левую сторону посох часто уходил наполовину в топь: они шли по межболотной тропе, которая и считалась в землях Туманных болот дорогой.

Шли медленно, постоянно оборачиваясь по сторонам. Марк держал меч наперевес. Вокруг царила невыносимая зловещая тишина: ни криков болотных птиц, ни кваканья лягушек. «Скорее бы вылезло какое-нибудь чудище», – пожелал Марк. Мучительное, напряженное ожидание засады – неприятнее всякой напасти, а хуже некуда – ощущение неизвестности. Кто на сей раз будет противником? Разбойники? Арпаки? Керкопы? Или кто-то еще страшнее?

Но пока что врагами оставались только собственные страхи и непроглядный туман, густевший с каждым шагом. Видимость сократилась до пяти метров. В очередной раз оглянувшись по сторонам, Марк споткнулся о кочку и неловко шлепнулся носом в грязь.

– Проклятые болота! – ругнулся Марк, поднимаясь на ноги. Повозка исчезла из виду, и это было неприятней всего.

– Никта! Брат Ортос, где вы?

– Ого-го-го-го-у! – раздался очень отдаленный голос.

«Ничего себе, как оторвались! – удивился Марк. – И это за какие-то десять секунд!»

Окончательно дезориентировавшись, Марк побрел туда, откуда раздался голос. Прибавить темп оказалось невозможно, в ботинки набралась вода и противно чвякала. Появились топи. Ноги то и дело проваливались одна за другой в грязь. Марк понял, что сбился с пути и идет неизвестно куда, возможно, в самые глухие и непроходимые болота.

…Это было невероятно, необъяснимо, но страх абсолютно исчез! Заблудившись в безлюдных трясинных болотах, о которых ходили самые ужасные слухи, Марк совершенно ничего не боялся, напротив, чувствовал упоительное спокойствие. Душа возрадовалась такому обстоятельству, на какой-то миг Марк поверил, что после испытания в Песках, он избавился от своих страхов. Но какое-то внутреннее, очень сильное чувство из глубин человеческого духа свидетельствовало едва уловимой тревогой, что это недоброе спокойствие.

Разбираться в своих чувствах Марк не собирался: нужно было найти друзей. Он покричал несколько раз, но ответом была мертвая тишина. И снова произошло необъяснимое. Вместо того чтобы не на шутку испугаться, Марк разозлился на епископа и хранительницу: почему они не пытаются его найти?! Впрочем, злость вскоре обратилась к собственной судьбе.

«Ну и жизнь, ну и жизнь! То в пустыне от жажды подыхаешь, то в болотах маешься! Господи, куда меня занесло?»

Выбирая ногой твердую землю, Марк уперся на выпуклую кочку, которая вдруг коварно ушла вниз. Какой-то миг он размахивал руками, пытаясь удержать равновесие, а затем рухнул в тину. Болотная влага моментально впиталась в одежду, стало неудобно и противно. «Зачем, зачем я пошел этой дорогой, почему не согласился пойти с епископом по нормальному пути? – забушевали чувства. – Зачем я вообще вышел из Мелиса? Почему не остался с Меллиной?»

И тут он услышал тихий мелодичный звон. Таинственный, как колокольчик в ночном лесу, и вместе с тем, приятный, успокаивающий, как нежные звуки волшебной арфы. Марк не стал удивляться, почему музыка в столь безлюдном месте вызывает у него не тревогу, а покой и умиротворение. Он просто пошел туда, откуда слышался звон.

Его взору открылся прекрасный оазис, если, конечно, в болотах бывают оазисы. Здесь росли тонкие зелененькие деревца, журчал кристально чистый ручеек, а по земле стелился мягкий-мягкий покров пушистого мха.

Марк потрогал тонкие веточки, зачерпнул пригоршней воды из ручья, напился, с наслаждением освежив горло. «Значит, это не мираж! – решил он и почувствовал сонливую слабость. – Как же я устал!» Марк улегся на мягкий ковер мха, блаженно вздохнув. По всему телу растеклось расслабляющее тепло пенящейся ванны, в душе воцарился домашний уют. До чего ж хорошо!

Но что-то изнутри беспокоило его, о чем-то предупреждало. «Меч должен быть рядом! – решил Марк, покрепче сжав рукоять, насколько это было возможно в состоянии отдыха. – Отдохну немного, и пойду искать своих».

«Почему я не остался с Меллиной? – снова спросил себя Марк. – Когда теперь увижу ее? Меллина. Таинственная и необыкновенная. Если бы она могла быть рядом! Я бы обнял ее крепко-крепко и уже бы никогда не покидал».

Мысли поплыли, упоенные полусонным дурманом.

– Маркос, – раздался над ним желанный голос.

– Меллина? – удивленно протер глаза Марк.

Она была здесь. В ярко-белом платье, от золотистых блесток которого рябило в глазах. Распущенные волосы были несдержанно разбросаны по плечам.

– Как ты меня нашла?

– Я везде найду тебя, где бы ты ни был.

– Но как?

– По зову сердца, – ответила она с нежной чарующей улыбкой. – Если нам суждено быть вместе, мы встретимся в любом конце вселенной.

У Марка бешенно заколотилось сердце. Нет, этого не может быть! Откуда Меллина в этих болотах? Она что, шла за ним из самого Мелиса? Это сон? Он грезит? Силы небесные, что происходит?!

– Ты ждал меня? – спросила она.

– Я… хочу быть с тобой, – Марк не знал, что говорить, голова плыла.

Она опустилась рядом с ним на колени. Ее пальцы легли на его щеку.

– Я знаю. Нам не хватает друг друга.

Она склонилась, и Марк ощутил на губах пламенный поцелуй. Кровь ударила в голову, как колдовская молния, а сердце, казалось, сейчас выпрыгнет и убежит. Голова закружилась в сладком полузабытьи. Марк закрыл глаза. Если это сон, то пусть он не заканчивается! Если он грезит – пусть грезит дальше. Если явь – о, если б это была явь!

– Мы счастливы вместе, – прошептала она. – Оставайся со мной.

Он вяло пошевелился.

– Но я должен идти.

– Маркос. Ты никому ничего не должен. Ты сам хозяин своей судьбы.

Ее ладони легли на его щеки, губы снова коснулись его губ. Его поглощала неукротимая сила страсти. Он не мог и не желал ей противостоять. Она владела им.

– Мы уедем, уедем. Нас ждет жизнь без скитаний, страданий и лишений. Мы будем наслаждаться любовью. Мы будем вольные. Ты взойдешь по ступеням славы. Я буду рядом. Твои желания исполнятся одно за другим. Со мною для тебя не будет ничего невозможного, правда ведь?

Слушая сладкий поток ее слов, Марк упоенно мечтал. Воображение рисовало ему Меллину, путешествующую с ним по Каллирое. Среди всех зол и лишений этого мира, она, как идеал мечтаний, помогала ему забыть обо всех заботах и наслаждаться жизнью. Он видел себя с ней среди молчаливых песков и в зеленых лугах. Он видел себя с ней в богатых домах, среди всевозможной роскоши. Он видел себя победителем Светлой арены, и она шла рядом с ним, разделяя его триумф, а им махали пальмовыми ветвями и осыпали лепестками роз. Его с почтением принимали в доме ее отца, его уважали в ее городе. Он упивался ее любовью, ее страстью. Она стала для него всем, и благодаря ей он получал все, что желал, все, о чем раньше не смел и мечтать.

– Я хочу быть с тобою, – не открывая глаз, сказал Марк. Он желал ее и все остальные цели и стремления отходили на задний план, а то и забывались вовсе. – Скажи, что я должен сделать? Только скажи, я все сделаю для тебя.

Она потянулась к его уху, прижимаясь щекой к щеке.

– Ты ведь откажешься от своих бессмысленных скитаний, правда?

– Если… если ты так хочешь, – Марк колебался, не зная, что говорить. Может ли он говорить то, что хочет? Из затуманенного разума пробивались возражения, но страсть неконтролируемой силой заглушала все.

Но вдруг сквозь страсть и пылкость он ощутил нарастающее беспокойство. Это был не страх и не совесть. Это шло откуда-то извне. Странный неслышимый голос, кричал, призывал, молил, призывая вскочить и бежать со всей прыти, куда понесут ноги.

«Отойди, отстань!» – мысленно приказал ему Марк.

– Ты не бросишь меня, не пойдешь на юг, ведь так?

«Скажи да, скажи да, скажи да», – зашептала вокруг очаровательная красота и потянула из него сладкий дурман желаний. Марк ощутил еще один поцелуй и услышал ее смешок, приятный до сумасшествия. Левая рука обхватила ее за талию, но правая по-прежнему лежала на рукояти меча.

– Да! – произнес Марк, с колотящимся в потоке чувств сердцем. Он не желал больше сдерживать страсть. – Я никуда не пойду! К черту этот юг! Я остаюсь с тобой.

Не открывая глаз, он оторвал руку от Логоса и сжал ее обеими руками, с силой прижал к себе. Его ожидала неземная душевная близость, какой он не испытывал никогда.