Текст книги "Призвание миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Похоже, Маркос был в затруднительном положении и не был готов свидетельствовать «за» или «против».

– Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, – коротко ответил он. – Прежде всего, мне надо поговорить с Мелфаем с глазу на глаз.

– Миротворец Маркос! – голос настоятеля стал строже. – Осознаёшь ли ты всю важность своего свидетельства? По закону, старейшины Храма Призвания обязаны благословить нового миротворца и выдать ему соответствующие бумаги. Но пророка Эйренома сейчас нет в Зелёной Идиллии. Посему твоё слово и будет главным свидетельством для вынесения решения старейшинами.

Маркос на секунду закрыл глаза, о чём-то задумавшись. Когда он отрыл их, Мелфай сжался в предчувствии предательского удара.

– Я бы советовал почтенным старейшинам повременить с вынесением решения.

Вокруг послышался взволнованный шёпот. Мелфай стоял потрясённый и ошеломлённый.

«Почему ты молчишь? Разве не видишь: пришёл тот, кто хочет отобрать у тебя призвание. Защищай свою мечту!»

– На чём основывается твой совет, миротворец Маркос? – спросил настоятель, скрывая волнение.

– Вокруг Мелфая с самого начала плетут козни некие подозрительные сообщества. Одно из них – это маги Жёлтого Змея из Туманных болот, – при этом названии среди прихожан послышался тревожный шёпот. – Чтобы разобраться в том, кем является Мелфай и что за силы стоят за ним, нужно время. И помощь пророка Эйренома.

– Но ты признаёшь, что отдал Мелфаю меч-Логос добровольно?

– Признаю.

– И знамение осенило этого человека?

Маркос запнулся. Губы его шевельнулись и застыли полуоткрытыми. Казалось, он не знает, что ответить, и это привело Мелфая в негодование.

«Как?! Он не хочет признать даже этого?!»

– Прошу простить мою постыдную нетвёрдость, почтенные старейшины, но я не могу утверждать это наверняка…

– Что ты плетёшь, Маркос?! – не выдержал Мелфай. – Ты что, всё забыл? Логос зажёгся в моих руках! Книга превратилась в меч! Ты позабыл об этом или нарочно вводишь в заблуждение людей?

– Мелфай, мне надо поговорить с тобой наедине…

– Почему наедине? Боишься раскрыть своё нутро прилюдно? – юный маг почувствовал, что если он позволит Маркосу водить за нос служителей Храма Призвания, то его мечта стать миротворцем так и останется мечтой. – Нет, Маркос, нам не о чем с тобой говорить. Теперь я вижу тебя насквозь. Ты не можешь смириться с тем, что перестал быть символом. Что стяг миротворца перешёл к другому. Тебя гложет обида и зависть. Вот ты и рыщешь за мной по пятам, чтобы опорочить в глазах людей. Хороший же путь ты себе избрал! Достойное занятие для бывшего миротворца!

Мелфай не без удовольствия ощутил ошеломление противника и был рад этому. Похоже, этот зануда не ожидал такого отпора. Да и народ, засомневавшийся было в истинности Восьмого миротворца, кажется, обескуражен его речью. Мелфай собрался с духом, чтобы продолжить гневные обличения, сокрушить, повергнуть соперника, как тут Яннес, коварный Яннес заговорил своим мерзким старческим голосом:

– Хе-хе, я же говорил, Маркос, что он теперь настоящий серый маг. Когда надо сыграть на сочувствии, он невинный ягнёнок, но стоит ступить на его территорию, как он превращается в свирепого волка. Школа серых магов умеет взращивать характер!

Растерянный настоятель, не зная кому верить, обернулся к Мелфаю:

– Что это значит? Ты учился у серых магов?

– Больше полугода. Самую малость недоучился до получения посоха, – с нескрываемым удовольствием выдал Яннес. – Могу это легко доказать, как учитель Школы серых магов, хоть вы и не жалуете нас в своём краю.

Мелфай всего час назад убедительно рассказывал настоятелю, что его лишь однажды занесло в Гильдию серых магов и единственное, что его связывает с ней – подаренный магами серый халат. Теперь предстояло выкручиваться, но на это у него по неопытности не хватало самообладания. Внутри всё тряслось и кипело, он не мог собрать мысли.

– Ложь… Бессмысленная наглая ложь! Они все сговорились против меня! Почтенный Веремей, вы же видите: Маркос пошёл на сговор даже с серыми магами, чтобы опорочить меня!

Настоятель, кажется, всё ещё пребывал в растерянности. Яннес же, как назло, выдвинул вперёд Эльмику, которая выглядела совершенно неготовой к подобной встрече с любимым. Подлый колдун открыто издевался, желая показать, кто из двух миротворцев более близок к серым магам.

Но тут из группы старейшин храма выступил летописец Эрмиос и заговорил вполне дружелюбно:

– Мелфай, послушай, никто тебе не сделает здесь ничего дурного. Ты пришёл к нам за помощью, и ты её получишь. Если ты так убеждён в своём призвании миротворца, то скажи: что тебя побудило встать на этот путь?

Вопрос не смутил Мелфая. Наоборот, он чуть успокоился, убедившись, что разоблачать его и отбирать Логос никто не собирается.

– Я долго мечтал об этом. Я видел себя миротворцем в своих снах. А полгода назад у меня было видение… Я бы никогда не отправился в Зелёную Идиллию, если бы не почувствовал призыв. Старый епископ явился мне…

– Старый епископ? – переспросил летописец, внимательно следя за взглядом Мелфая. – В коричневых одеждах, с посохом и сумкой с книжными свитками?

– Да! Клянусь, он выглядел так, как ты говоришь! – Мелфай кинул на него восторженный взгляд, и сердце его заколотилось. – Это ли не означает, что моё призвание истинно?

– Нет, не означает.

Восторженность погасла.

– Почему?

– Если выдумка обретает форму, она не становится от этого правдой, – произнёс летописец с печалью в голосе.

– Выдумка? Хочешь сказать, что призвавший меня посланник мне пригрезился? – Мелфай начал злиться по-настоящему. Его начинали раздражать все эти старейшины и крестьяне вокруг. Привитое в родном селении почтение к аделианским служителям испарилось. На смену ему поднималось ехидное, язвительное серомаговское презрение к храмовникам. – Тогда откуда ты знаешь этого епископа?

– Я знаю тот образ, что существует в твоей голове, Мелфай. Пятого, Шестого и Седьмого миротворцев находил, благодаря своим вещим снам, епископ Ортос, и служил им проводником. После его смерти кто-то из сказателей легенд пустил слух, что Ортос стал посланником самого Спасителя и обязательно явится новому миротворцу. Но это всего лишь сказка, не основанная ни на чём. Тебе не показалось странным, что посланник, который принёс тебе весть, оказался именно таким, каким ты его себе представлял?

Мелфай отступил назад. Его вдруг охватил сильный испуг. Он не боялся Маркоса и всех этих людей, памятуя о своём могущественном заступнике, но в это заледеневшее мгновение он ощутил страшную угрозу своему призванию. Призванию, в которое верил, к которому шёл, к которому стремился. Он вдруг понял, что если сейчас потеряет веру в то, что он миротворец, то потеряет гораздо больше, чем формальное благословение старейшин храма.

– Логос зажёгся в моих руках. Меня озарило знамение миротворца, – нетвёрдо произнёс он.

– Логос – это всего лишь символ. А символам свойственно сбивать людей с толку.

– А желание, горящее во мне? Моя жажда вершить мир?

– Сильно ли она горела в тебе, если двухнедельная дорога из Мутных озёр в Зелёную Идиллию отняла у тебя полгода?

Мелфай ощутил нарастающую злость. Этот человек оказался довольно догадливым. Наверняка он уже понял, что Яннес сказал правду.

– Я прошёл все испытания! – выкрикнул юный маг с неожиданной для самого себя яростью. – Ты ничего не знаешь обо мне! Не знаешь моей мечты! Я прошёл через Белое Забвение! И его искушение не остановило меня!

– Успокойся, Мелфай. Я не знаю, что ты пережил в Белом Забвении. Может быть, его чары и заключались в том, чтобы ты поверил, будто победил их… Поверь мне, Мелфай. Я очень долго изучал пути всех миротворцев. Твой путь – не имеет ничего общего с их путями. Дело не только в пророчестве. У Первого миротворца его вовсе не было. Дело как раз в той силе, которая ведёт тебя. И эта сила называется «получить всё и сейчас»… Не злись, Мелфай. Все миротворцы, призванные Всевышним, шли долгим и трудным путём к осознанию своего призвания. Первого из них нарекли миротворцем только после его смерти. Ты же упорно делаешь вид, что давно осознал своё призвание, – летописец вздохнул и развёл руками, будто прося прощения у всех вокруг. – Теперь понятно, почему Маркос тебе поверил. Понятно, почему мы не могли распознать истинный ты миротворец или ложный. Притворщика раскусить нетрудно. Он обманывает только других. Но распознать такого как ты гораздо сложнее, потому что ты обманываешь, прежде всего, себя.

– Что за чушь?! – вскричал Мелфай, взрываясь. – Я миротворец! Логос это доказал! И я докажу!

Руки его затряслись, глаза забегали. Он с опозданием понял, что своим видом сам изобличает себя.

– Выход только один, – произнёс летописец, как приговор. – Верни меч Седьмому миротворцу. Попроси его взять тебя в его странствия. Может быть, разделив с ним его путь, ты откроешь и своё призвание…

Мелфай понял, что всё кончено, и это его взъярило, подарив какую-то неистовую свободу. Раз всему конец, то и осторожничать не нужно!

– Что?! Служить оруженосцем бывшему миротворцу? Ты спятил, летописец! Обойдусь без ваших напутствий, жалкие лицемеры! Я сам знаю, кто я и к чему призван!

Тут он заметил, что четверо храмовых стражников, держа руки на рукоятях мечей, осторожно заходят сбоку. Ещё двое норовят зайти за спину.

Мелфай затравленно оглянулся, ища путь к бегству.

Глаза настоятеля Веремея глядели на него с суровостью и разочарованием. Ещё бы, он только что чуть было не принял поспешное решение и теперь, должно быть, чувствует себя одураченным.

– Не понимаю, зачем ты пытался нас обмануть, Мелфай из Мутных озёр. Правда всё равно всплыла бы однажды. Однако, введя в заблуждение всех нас, ты мог нанести непоправимый вред многим людям. Думаю, это будет мудрым решением, если ты сейчас же отдашь меч-Логос Седьмому миротворцу. Пока не будет принято окончательное решение по твоему вопросу, Маркос остаётся законным носителем Логоса! – последнее настоятель объявил во всеуслышание.

Люд одобрительно загудел. Маркос осторожно шагнул вперёд.

– Так будет лучше, Мелфай. Пусть Логос пока побудет у меня.

«Что ты стоишь?! Защищайся! Твоя мечта вот-вот будет украдена!!!»

Меч не поможет – он не владеет этим оружием. А тут ещё стражники со всех сторон. И ни малейшего намёка на присутствие своего заступника!

И тогда, чувствуя себя зажатым в угол, Мелфай одёрнул левый рукав, обнажив браслет с синим камнем – Камнем Поиска, подаренным Эльмикой. Да, использовать эту вещь вместо магического посоха нелепо. Всё равно, что разделочный нож вместо меча. Но когда руки пусты, лучше уж нож, чем ничего.

– Не подходи ко мне… – прошипел он угрожающе.

Глаза Маркоса расширились: но не от страха за свою жизнь; он как будто почувствовал, что если Мелфай совершит заклятие, пусть даже самое безвредное, то произойдёт нечто страшное…

– Мелфай, прошу тебя… мы тебе не враги. Давай уйдём отсюда и всё обсудим спокойно!

– Убирайся! Ненавижу тебя! – выпалил в ответ юный маг.

Он уже чётко видел готовность стражников наброситься на него гурьбой и точно знал, какое именно заклятие нужно использовать, хотя в Школе магии не изучал ничего подобного.

– Заклинаю сродные мне силы в душах врагов моих, восстаньте и служите тому, кто властвует над вашей стихией, – шёпотом вывели губы формулу заклинания, возникшую в голове невесть откуда. – Повелеваю тебе, мёртвость врагов моих, восстань! Не-е-екро-о-осис Ха-ама-арте-е-е-я!

Изумлённый крик сразу нескольких людей ошеломил и парализовал юного мага. Камень Поиска на его левой руке издал странный магический импульс, и всё в душе его загорелось, запылало в ядовитой радости, приветствуя ужас врагов. Маркос отшатнулся и упал, скрючившись как от удара под дых. Стражники – те вовсе покатились по земле, ревя от ужаса. Они рвали на себе одежду с таким безумным страхом, будто в их нутре поселилось преисподнее существо.

Люди шарахнулись. Кто-то воззвал к Спасителю. Но действие заклятия уже кончилось – Мелфай вновь обрёл себя, свои привычные мысли и чувства, далёкие от того воистину даймонского торжества, какое испытал секунду тому назад. Ударившая через Камень Поиска сила испарилась так же внезапно, как и хлынула. Мелфай почувствовал, что его пальцы снова ему подчиняются. Пребывая в тяжёлом, больном шоке, он глядел не на остальных стражников, выхвативших мечи и нацеливших копья, а на свою руку с мерцающим синим камнем. Ему хотелось зажмуриться, закричать, броситься бежать, чтобы не думать о том, что он только что совершил.

С трудом подавляя приступ тошноты, Мелфай выпрямился.

«Я не хотел этого. Великие силы, я не хотел, не хотел этого!»

Он только что сотворил заклинание магии мёртвости, то есть некромантии – жутчайшей тёмной науки, строго-настрого запрещённой в Школе Гильдии серых магов, да и во всей Каллирое. Мерзейшая наука использования внутреннего человеческого зла, называемого магами мёртвостью, а храмовниками – грехом.

И сила, порождающая эту магию, нашла тёплое место в его душе!

Он не миротворец! Грандиозный обман раскрылся, показав оскал ужасающей правды. Да, он избран. Но не Всевышним. И даже не людьми. А той силой, которая повелевает почти непобедимыми сущностями – некромантами. Некромант! Вот его таинственный заступник! От них нет спасения. Им бесполезно сопротивляться. Разве что… о нет, неужели ему придётся объединиться с теми, кто преследовал его, кого он только что ударил запретным во всех магических сообществах заклятием!

Но другого выхода нет…

«Почему же нет? Как насчёт твоего личного пути, Мелфай? Без храмовников, магов и некромантов! Быть хозяином своей жизни, стать… сверхчеловеком!»

– Схватить его! – ворвался в его возбуждённое сознание голос настоятеля Веремея.

Прямая угроза вернула его в реальность. Стражники окружали его, выставляя перед собой щиты. Светловолосая воительница, запомнившаяся Мелфаю с Мелиса, бросилась к Марку и, убедившись, что с ним всё в порядке, взялась за рукояти сабель. Широкоплечий сарпедонец снял из-за спины топоры. Сбегались крестьяне, вооружённые чем попало. Поднимались на ноги храмовые стражи, оправившиеся после магического удара.

Мелфай попятился, угрожающе указывая синим камнем то на одного, то на другого противника, и знал, что второго подобного заклятия ему не сотворить.

«С кем ты собрался вступить в союз против некромантов, Мелфай? С этими? Это конец. Жребий брошен – обратный путь отрезан. Конечно, ты ещё можешь упасть на колени и слёзно молить о прощении в надежде, что тебя помилуют. Но к такой ли судьбе ты стремился? Для того ли появился на свет, чтобы стать рабом-послушником на перевоспитании сборища лицемеров? Не обольщайся их напускным милосердием. Они милосердны только к рабам. Каждого, кто сильнее их – они ненавидят лютой ненавистью. Все они – твои враги!»

«Только не Эльмика. Она любит меня…»

И тут же он вспомнил о трёх нитках, завязанных на поясе. Зелёная – из отцовского плаща, коричневая – из мантии сельского священника Спуриаса и серая – из халата Эльмики. Три самых лелеемых чувства, три символа, три сердца. Он должен разорвать их – только сейчас Мелфай понял секрет того тайного оружия, о котором говорил таинственный незнакомец в Белом Забвении. Родственные чувства, любовь, вера – вот цена той силы, что сделает его непобедимым! Теперь всё сходится. Законы вселенной незыблемы – невозможно обрести сверхчеловеческую силу, не принеся сверхчеловеческой жертвы.

Враги приближаются, смыкая круг. Мелфай и не заметил, как его рука сама сорвала с пояса заветные нитки и намотала их на пальцы.

Остекленевшими глазами он увидел, как Эльмика бросилась к нему, кажется, догадавшись, что он задумал, и закричала с мольбой «Нет! Не делай этого!», но он уже не мог остановиться.

«Прости, любимая. Я не могу. Не могу позволить им разрушить мою мечту».

Скрученные втрое нити порвать непросто. Мелфай дёрнул раз, второй и только на третий они лопнули, и звук разрыва звоном отдал в его ушах.

– Воля, – произнесли уста. Простое, незамысловатое слово вместо сложных и закрученных формул заклинаний, где каждый слог, каждая интонация играют важную роль.

И тотчас он ощутил, как на пути всех этих людей восстаёт неодолимая преграда. Что-то вспыхнуло, рождая в облаке дыма новое существо: сильное, грозное, могущественное и такое родное, словно воплотилась часть его души, чтобы защитить его.

– Будь ты проклят, Маркос! Ты это сделал, ты меня вынудил! Ты хотел отнять у меня мечту – получай! – непроизвольно вырывается из горла ненавидящий крик.

* * *

Сизый дым, порождённый магической вспышкой, стремительно расползался, будто спешил убраться подальше от существа, восставшего на том месте, где секунду тому стоял Мелфай. Сам юный маг спешно удирал прочь.

Народ изумлённо отшатнулся: послышался чей-то испуганный вскрик.

Перед Храмом Призвания стояла воительница в тёмно-сизом чешуйчатом облачении, плотно прилегающем к телу. Круговорот чёрного тумана обволакивал её фигуру, словно длинные развевающиеся одежды. Высокая, крепкая, голову её покрывал круглый шлем, из-под которого выбивался хвост фиолетовых волос. Каменное лицо, лишённое всяких признаков жизни, отдавало холодом. Маленькие стальные глаза как будто ничего не выражали, но их пустота угрожала и давила.

«Я сокрушу любого, кто встанет на моём пути!» – говорит воительница своим видом. В подтверждение этой угрозы, руки её сжимают боевой шест, как будто деревянный, но на самом деле – сотканный из магической материи, как и сама воительница.

Превозмогая тошноту и отвращение, вызванные заклятием Мелфая, Марк приподнялся. Он оцепенел на мгновение, когда ощутил, что это существо не просто фантом или живая магия, а нечто более сложное и опасное. Ему почудилось, что в этой эфемерной воительнице соединились некромантия – страшнейшая из магий – и часть души Мелфая, давшая жизнь этому существу.

– Что это за тварь? Берегись! Обходи её! Не дай уйти колдуну… – раздались крики стражников. Они уже справились с первым испугом и теперь хотели как можно скорее прикончить опасное создание и схватить мага, его породившего.

Десятник махнул рукой, повелев двум стражникам догнать Мелфая, пока остальные будут биться с тварью. Воины-анфейцы послушно бросились следом за удирающим юным магом, и тут, застывшая, словно статуя, воительница ожила. Что произошло в следующую секунду, никто не понял: глаза оказались неспособны уследить за передвижениями призрачной воительницы. Один стражник глухо вскрикнул, получив шестом по нагруднику, и упал на траву, другой подлетел и рухнул, подсечённый по ногам.

– Кто ты?! – раздался громогласный голос настоятеля Веремея, в котором смешались грозность и суеверный страх. – Заклинаю тебя силой и могуществом Спасителя, отвечай: как твоё имя?!

Воительница застыла с воздетым шестом в развевающихся одеяниях чёрного тумана. Марку почудилось, что по её каменному лицу пробежала усмешка.

– Моё имя Воля, – раздался беззвучный ответ.

И вновь замелькали неуловимые движения, развороты, прыжки, глухие удары и крики отлетающих стражников. Воины-анфейцы и некоторые из крестьян и послушников храма, имевшие при себе оружие, рассыпались вокруг, окружая врага, но это ни к чему не привело. Зайти воительнице в спину было невозможно; всякий, кто пытался нанести ей удар, сам падал, словно сражённый громом. Двое или трое уже лежали без чувств, другие отползали подальше, благодаря Спасителя, что в руках врага всего лишь шест, а не меч или копьё. Если бы призрачная воительница была вооружена острой сталью, многие бы встретились с вечностью в этот день.

«Она сказала, её зовут Воля. Воля…» – лихорадочно думал в эти секунды Марк.

Сурок и Лейна атаковали одновременно. Парные сабли и парные топоры налетели в размашистом натиске – увернуться невозможно. Неуловимая призрачная воительница высоко подпрыгнула и, перекрутившись в шлейфах чёрного тумана, опустилась на землю за спинами противников. Два плавных удара боевого шеста – Лейна успела прикрыться саблей, тут же вылетевшей из рук, Сурок же получил по лодыжке, но, падая, изловчился ударить лезвием топора по бедру воительницы.

Все вокруг замерли, ожидая, что сейчас из глубокой раны магической девы брызнет чёрная кровь. Однако та отпрыгнула от направленных на неё храмовых копий с прежней прытью. Рана, которая свалила бы с ног любого человека, казалось, ничуть её не обеспокоила.

– Метаморф. Красота! – проговорил над ухом Яннес, любуясь призрачной воительницей, как изящным магическим изделием. – Хотел бы я знать, какой мудрец обучил Мелфая такой сложной штуке.

Марк вспомнил, что метаморфами в Каллирое называют жестоких бестий, порождённых путём слияния магии хаоса и человеческой души. Сотворить подобное заклинание маг был способен только раз в жизни, так как неизбежно умирал, когда иссякали силы его метаморфа.

– Нет, не метаморф, – тихо ответил Марк. – Это воля. Оживлённая воля Мелфая.

Яннес едко усмехнулся.

– Кем бы она ни была, сдаётся мне, она тебя ненавидит. Так что отойду-ка я, пожалуй, от тебя подальше.

Осторожность серого мага была нелишней. Сразив ещё одного стражника и двух послушников, воительница перебежала с места на место, сократив расстояние между собой и Марком до десяти шагов. Оказавшись перед ней, Марк вдруг заметил, что в её стальных глазах уже горит тёмный огонь, а на оба конца боевого шеста накручивается, как смола, чёрный туман, удлиняя оружие.

Воительница прыгнула. Марк отклонился вбок, чувствуя, что всё равно не уйдёт от молниеносного удара, как тут в грудь призрачной девы вонзилась длинная стрела, оттолкнув её назад. Впрочем, и это ранение не принесло ей ощутимого вреда. Обломав торчащую из тела стрелу, воительница равнодушно бросила её на траву.

Марк оглянулся. Лучник в длинном плаще с острым капюшоном, скрывающим лицо, вкладывал в изящный лук новую стрелу.

Скрип тетивы, и на этот раз воительница с лёгкостью отбила стрелу. Снова выстрел, и очередная стрела упала у ног воительницы, разрубленная надвое.

Разрубленная?!

Теперь Марк понял: «наматывающийся» на концы боевого шеста чёрный туман не удлинял оружие – он превращал его в орудие смерти. В чёрном клубящемся мареве просматривалась острая сабельная сталь, насаженная на древко с обеих сторон. Шест превратился в двухклинковую глефу – очень сложное в обращении оружие и крайне губительное в руках мастера.

Воля Мелфая! Теперь она начнёт убивать! Марк почувствовал, что ему придётся разделить с Мелфаем вину за десятки грядущих смертей у Храма Призвания. Ведь это он пришёл сюда и сорвал церемонию посвящения Восьмого миротворца. Если бы он не успел – не было бы ни вспышки синего камня, ни рождённой из недр Мелфаевой души смертоносной воительницы…

И тут его охватил гнев. Жжение вспыхнуло в груди с небывалой силой, вызывая на сей раз жгучее чувство боевого восторга – жажду победить ненавистного врага. Он выхватил меч и приготовился к стремительному броску, прикидывая, сможет ли он отрубить голову этой нежити одним ударом…

Он должен, обязан это сделать! Даже ценой жизни!

«Это не человек. И даже не даймон. Немыслимая тварь, порождённая тёмной волей лжемиротворца! Предателя, продавшегося некромантам за лживые посулы власти. И если… если её убить… то у Мелфая вообще не останется воли!» – разгорелась неудержимая мысль.

– Лучники! Целься ей в голову! – закричал начальник храмовой стражи.

Отлично! Пока она будет отбивать стрелы, он бросится и нанесёт сильнейший удар по ногам. А когда она упадёт – отсечёт ей голову. Какой бы живучей тварь ни была, без головы ей не выжить!

– Пли!

Марк сжался перед прыжком, как вдруг сзади его словно накрыло лёгкое шёлковое покрывало. Чувствительные руки легли на плечи, и тихий, необычайно спокойный голос Никты прозвучал в ушах:

– Там, где вражда, сеять мир!

И внезапно вспыхнуло новое чувство – Марк не успел осознать, что сделала Никта, и почему жжение в груди прогорело и исчезло без следа. В памяти всплыли давние светлые картины. Города и селения, которые он видел, люди, которым помогал… Нахлынули новые чувства – умиротворение отшельника, осознавшего истинную красоту жизни без суеты и страстей; это было ново и необычно.

Но главное – боевое помешательство прошло. Он снова был собой. И глядя, как падают стрелы лучников, разрубленные оружием воительницы, он бросил меч и шагнул к ней, примирительно подняв руки.

– Стойте! Не стреляйте в неё! Отойдите назад! Слышите, все назад! – прокричал он, чуть обернув голову.

Все вокруг замерли, недоумённо глядя на миротворца, как если бы он сошёл с ума.

– Не стрелять! Вы только придаёте ей сил!

– Что ты несёшь, Маркос?! – крикнула Лейна.

– Это воля Мелфая. Чем больше сопротивления она встречает, тем опаснее становится! Отступите все! Пусть Мелфай идёт своей дорогой.

Первыми послушались крестьяне, уже успевшие пожалеть, что ввязались в драку. Пялясь на Седьмого миротворца и призрачную воительницу, застывшую в шевелящихся одеяниях чёрного тумана, они медленно попятились, прижимаясь к стенам храма. За ними потянулись послушники, а затем и стражники, убедившись, что с этим противником биться бессмысленно.

Теперь на травяном пустыре возле Храма Призвания остались только Марк и призрачная воительница. Чуть поодаль за спиной Марка стояли Сурок и Лейна, а с ними и незнакомый стрелок в плаще с острым капюшоном.

– Уходи! – крикнул Марк магической деве. – Никто не станет преследовать Мелфая. Ты свободна.

Воительница стояла ещё с минуту, глядя в никуда, словно не доверяя словам Марка. А затем, когда фигура бегущего Мелфая скрылась в полосе леса, магическая дева вспыхнула и растворилась в просветлевшей дымке.

Марк вздохнул, оглядев поле боя, на котором, по какому-то чуду, не было погибших.

«Святой-Всемогущий… спасибо Тебе… если бы Ты не открыл мне глаза… Силы небесные, и ведь никто не понимает, что за резня здесь могла произойти!»

– Как ты это сделал, дружище? – послышался за спиной знакомый голос.

– Человеческую волю нельзя победить. Её можно только сломить. Или уступить ей.

– И ты, как истинный миротворец, выбрал второе! – продолжил лучник с наигранным пафосом.

Марк обернулся, узнав давнего друга, с которым уже не рассчитывал когда-либо свидеться.

– Автолик!

* * *

Они сидели на крыше храма, глядя на цветущее, благоухающее селение, раскинувшееся вокруг чудесными садами. Марк взглянул на молоденькие деревца яблонь, что уже отцвели, уже закрутили маленькие плоды, на вишни, которые через неделю-две станут вполне зрелыми, на маленькие домики, покрытые широкими плетёными крышами, и в памяти всплыли счастливые дни его самого первого пребывания в этом селении. Пожалуй, здесь было единственное место в Каллирое, где он не чувствовал себя чужаком: ни Морфелон, ни Мелис, ни Спящая сельва не вызывали у него подобных чувств. Он дорого бы дал, чтобы остановиться в местной таверне или при храме и пожить тут недельку-другую, забыв о горестях и заботах. Увы, приключения и странствия хороши лишь до тех пор, пока не превращаются в образ жизни, когда от них начинает исходить запах рутины и возникает нетерпеливое желание вернуться домой.

«Святой Творец, до чего здесь хорошо! Почему я раньше не ценил этой красоты?»

Умиротворение вызывало всё: сады, грядки, луга, где среди изобильных высоких трав паслись кони, поля и виноградники, большие двухэтажные дома трудолюбивых семейств и маленькие хибарки одиноких стариков. Здесь, как и везде, не было равенства между людьми, но мало кто чувствовал себя обделённым. Каждый, кто хотел трудиться в этом зелёном уголке, имел землю и всё необходимое, чтобы обжиться, и селение постепенно расширялось, превращаясь в растянутый городок без стен.

Автолик бодро расспрашивал Марка обо всём, с самого момента его прихода в Каллирою. Марк рассказывал быстро и легко. Вольный стрелок восхищённо кивал и переспрашивал, слушая о войне в Спящей сельве, о событиях в Мелисе и схватке с магами Жёлтого Змея у Скал Ящеров.

Потом настал черёд Автолика. Он долго говорил об Амархтоне, о королеве и Тёмном Круге. Когда он описывал странного мечника-мага в волнистом плаще, который, казалось, владел всеми магическими стихиями, даже магией Саркса, Марк насторожился. Но возникшие в голове смутные подозрения пока не давали ничего определённого – лишь намёк на неизбежную в будущем встречу со своим невидимым Кукловодом.

Весть о том, что Калиган сослан в Подземные Копи, больно резанула по сердцу. Марк часто вспоминал своего учителя и, несмотря на всю неприязнь, что когда-то испытывал к нему, воспоминания эти были светлыми.

– Его можно оттуда вызволить?

– Над этим я сегодня и размышлял в здешней таверенке, пока крики крестьян «Восьмой миротворец!», «Восьмой миротворец!» не возбудили моего любопытства… Увы, пока что мне не удалось найти человека, который знал бы дорогу в Подземные Копи. Калиган был единственным из наших, кому она была известна.

– Из наших? Почему бы тогда не поискать такого человека из не-наших?

– Из Тёмного Круга, что ли? – Автолик усмехнулся. – Нет, Маркос, я не умею так, как ты… Вообще поражаюсь, как ты сумел поладить с Яннесом и Эльмикой. Они же серые!

– Серый цвет бывает разных оттенков, – ответил Марк.

Вольный стрелок весело хмыкнул и кивнул.

– Твоя правда. Нам свойственно забывать, что всех нас разделяет не природа, а условности вроде воспитания, традиций и правил. Что ты намерен делать теперь?

– Летописец Эрмиос сказал, что пророка Эйренома надо искать в Фаране. Он сможет дать ответы на мои вопросы. И помочь вернуть зрение Никте.

– Фаран – место опасное.

– Знаю. Потому и хочу, прежде всего, найти человека, который смог бы провести нас в Фаран.

Автолик лукаво улыбнулся.

– Считай, ты уже его нашёл! Я бывал в Фаране и даже знаю кое-кого из тамошних отшельников.

Марк поднял глаза на давнего друга с благодарностью.

– Так просто, прямо сейчас? А как же твои планы?

Вольный стрелок глубокомысленно вздёрнул длинный подбородок.

– Всё равно сейчас я ничем Калигану помочь не могу. А в Фаране, говорят, происходят чудеса. Как знать, может быть, в этих святых песках Всевышний ответит на мою молитву. Идём же, чего уж медлить! Жизнь коротка, а нам ещё столько подвигов надо совершить! – воскликнул Автолик на рыцарский лад.

* * *

Спустившись с крыши храма, Марк без колебаний объявил о своём решении, готовый отправиться в путь сегодня же, даже если друзья не поддержат его выбор.

– Я с тобой, Маркос! – решительно сказала Лейна. – Хоть за Белый океан, если это поможет Никтилене.

– Хм, что до меня, то тут уж увольте, – пробурчал Иолас. – Нас с Автоликом и так в ордене заждались.

– В Мелис вернёшься без меня. Скажешь, что я ещё недельку-другую поброжу в Фаране, – ответил Автолик.