Текст книги "Призвание миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

* * *

Они бежали, потом перешли на быстрый шаг и разжали руки.

– Мне очень жаль твоего друга, – проговорила Эльмика. – Он заступился за меня… Проклятый секутор!

– Зачем ты искала меня? – спросил Марк, глядя в пустоту.

– Чтобы помочь тебе найти Мелфая. Сегодня утром он ушёл. В Анфею, к пророку. И пошёл через Белое Забвение.

Марк недоверчиво посмотрел на хорошенькое смугловатое личико девушки. Серые хитренькие глаза с длинными уголками глядели на него со всей искренностью, какую только могла выразить серая магесса.

– Откуда ты знаешь?

– Я разговаривала с ним утром. Уговаривала его не уходить. Но он меня не послушал. Я ничего не сказала в Доме Гильдии. Не хочу, чтобы на него устроили охоту.

Марк сонно протёр глаза. Думать было тяжело.

– Ты не боишься идти против воли своего архимага?

– Мелфай мой друг. Он бы не побоялся заступиться за меня.

Марк кивнул, и вместе они пошли безлюдной полутёмной улицей. После событий у «Морского конька» перепуганные горожане прятались по домам с первыми сумерками. Кроме, конечно, тех бесшабашных гуляк, которые в насмешку над угрозой бродили по городу, из трактира в трактир, распевая во всю глотку о том, что жизнь и так коротка, и лучше умереть молодым от разбойничьего ножа на улице, чем в старости от испуга. Правда, таких кутил, предпочитающих в этот вечер «жить по-мелисски» было немного.

По городу ходили патрули стражников, к которым теперь в обязательном порядке были приставлены боевые маги. Власти Мелиса подняли на ноги все магические гильдии, призвав волшебников на защиту вольного города. Слух о страшном некроманте облетел каждый дом. Скорее всего, некромант уже давно покинул Мелис, но кошмар его образа по-прежнему нависал над кварталами. Конечно, пройдёт неделя-другая, люди успокоятся, власти заверят горожан в безопасности, жизнь пойдёт своим черёдом, и ночное время снова наполнят звуки гуляний. Но сейчас, вечно весёлый, вечно шумный город был окутан туманом страха и смятения.

– Куда мы идём? – спросила Эльмика.

– Я должен всё рассказать своим друзьям. Потом я пойду вслед за Мелфаем.

– Я с тобой, Маркос, – девушка оглянулась назад, не крадётся ли кто следом.

– Эльмика… – произнёс Марк с сочувствием. Он понимал, что эта девушка испытывает к Мелфаю не просто дружеские симпатии, и ему стало её жаль. – Эльмика, ты видела, что произошло. Силы, сцепившиеся вокруг Мелфая, не остановятся перед убийством. Я рад, что ты хочешь помочь, но я не могу рисковать ещё и тобой.

Девушка возмущённо задышала через нос. Она была сильно напугана произошедшим в доме архивариуса, но это не уменьшало её решимости.

– Без меня ты никуда не пойдёшь! – в её голосе послышались вздорные нотки. Короткие бойкие фразы срывались с её уст, как боевые заклинания. – Тебе не найти Мелфая самому. Только я знаю, как его отыскать. Или я иду с тобой, или сама! – последнее прозвучало как угроза. Марк промолчал, не зная, какие подобрать слова, и она восприняла его молчание как знак согласия. – Вот и хорошо. Встретимся у дома вольных стрелков. Через час. Я только соберу вещи.

Эльмика проворно убежала в узкий переулок. Лёгкие полы серого халата мелькнули в темноте.

«Она знает, что мы в доме Автолика, – понял Марк. – Значит, знают и серые маги. Надо как можно скорей убираться оттуда».

* * *

Амарта ползла, харкая кровью. Она задыхалась. И ей было всё равно, что по следам крови её могут легко отыскать. Сейчас закончится переулок – появится подвальное окошко, в которое она сможет протиснуться, чтобы найти укрытие. Последнее укрытие, потому что оттуда ей уже не выйти.

Лесная чародейка, вновь ставшая чёрной ведьмой, знала, что не доживёт до утра. С такими ранами ей не протянуть. Две Ведьмины Иглы она вытащила, но третья засела слишком глубоко, прочно уцепившись зазубринами в лёгких. Но и вытащи её, это ничего не изменит. Пробитые лёгкие будут медленно кровоточить, забивая дыхание. Она будет корчиться, захлёбываясь кровью. Затем тело начнёт деревенеть, горло схватит судорога. А потом…

Подвальное окошко без решётки и вправду оказалось в конце переулка. Протиснувшись в него, Амарта упала в совершенную темень, на какие-то отходы с осколками строительного камня. От удара грудь сдавило так, что секунд десять чародейка не могла сделать и вдоха. Затем в израненные лёгкие попал затхлый, гнилой воздух подвала. Легче от этого не стало.

Вот как всё обернулось! Гордая лесная чародейка умирает в грязном погребе. Более позорной кончины для врага Южного Королевства Радагару и не выдумать!

Амарта стиснула зубы от немой злобы. Злость и ярость напомнили ей, уже в который уже раз, что никакой лесной чародейки больше нет. Она была чёрной ведьмой, ею она и умрёт. Слились и выстроились единой цепочкой иные доказательства этой судьбы: неодолимая жажда мести, жезл, приобретённый у чернокнижника, заклинание Духа Смерти… Спящая сельва не изменила её. Чёрная ведьма заснула на время в душе, но вот и пробудилась… Чтобы теперь уснуть уже навсегда, всем существом.

Труп её обнаружат поутру. Найдут по следам крови. А если и нет, то дня через три-четыре – по запаху. Сожгут на мелисском кладбище, как и предсказывал Радагар. Серые маги, с которыми она когда-то водила дружбу, с радостью спишут кровавый приход некроманта на её совесть. А Радагар получит награду за её смерть и от серых, и от своей Сильвиры…

Убийца, проклятый убийца, купивший себе жизнь ценой смерти ни в чём не повинного старика!

– Падаль… – прошипела Амарта. Её переполняла злоба, хотя где-то глубоко в душе она знала, что сумей она отразить Ведьмины Иглы в ту серую магессу или в миротворца, то, не задумываясь, принесла бы этих людей в жертву за своё спасение.

Но она об этом не думала. Она больше не была чародейкой Вельмой, которая пыталась укрыться, убежать от своей ненависти в очарование сельвы, забыться в её чарующей зелени, среди птиц, поющих на плече, зверьках, безбоязненно ластящихся у ног. Сельва не позволяла её ненависти пробуждаться, но не могла от неё избавить. И сейчас, чувствуя приближение грани небытия, Амарта знала, что умрёт чёрной ведьмой.

Злость и обида душили, ей всё больше не хватало воздуха… От глубокого вдоха её вдруг сжало тисками боли и выгнуло дугой. Конвульсивно дёрнувшись, Амарта захрипела, переваливаясь со спины на бок и елозя ногами в груде мусора. Кровь булькала в легких, сводя с ума от невозможности дышать. Руки непроизвольно впились ногтями в осколки камней.

Наконец, вдохнув чуть-чуть воздуха, Амарта собрала силы и начала произносить слова предсмертного проклятия – последняя воля умирающей чёрной ведьмы, призывающей все силы тьмы отомстить за неё.

Слова отбирали последние силы – пусть, так даже лучше. Меньше мучаться.

Глаза затуманились. Темнота подвала начала преображаться в совершенно иную тьму. Чёрный Провал приближался. Или это Амарта приближалась к нему.

Чёрный Провал. Место для колдунов и ведьм, преступивших законы своих покровителей. Вечное падение во тьму, без надежды когда-либо достигнуть дна. Вечный ужас перед бездонным мраком.

Стало до сумасшествия жутко.

«…Так, неужели, это правда?! И Великая Книга Тьмы не лжёт?!» – Амарта ужаснулась от мысли, что жуткое посмертие, которое она всегда считала страшилкой для непокорных, может оказаться правдой!

Нет, нет, это наваждение, иллюзия, игры перепуганного рассудка!

Амарта сжала себя в комок нервов, собирая всю силу своей ненависти для последнего удара…

– Я не боюсь смерти. Не боюсь ваших сказок, пусть они сотни раз окажутся правдой! Не боюсь вашего Чёрного Провала, чернокнижники! Не боюсь вашего Гадеса, аделиане! Я презираю ваши учения! Я ненавижу вас всех! Будьте прокляты и пережрите друг друга, как пауки!!!

Новый прилив ненависти захлестнул её кровавой волной, и внезапно она почувствовала, что падает. Но вопреки её ожиданиям, падение было мгновенным, а затем глаза её открылись, и она увидела меч. Сверкающий обоюдоострый меч со стекающей по лезвию струйкой крови.

…Дом потряс громкий женский крик.

– Только не её! Не смейте! Убейте меня, я всё равно не предам своего мужа!

Но крик этой женщины растворился в ледяном и ровном голосе предводителя убийц:

– Я приказал начинать.

Откуда-то протянулась здоровенная вымазанная кровью рука; другая рука сжимала тлеющий факел.

– Умоляю, нет!!!

Она плохо понимала, что происходит. Нынешней Амарты больше не было – была маленькая девочка, чей разум целиком поглотил слепой ужас. Она не расслышала последних слов матери: кажется, она твердила что-то вроде «Я спасу тебя, доченька…» А затем девочка почувствовала, что сейчас произойдёт, и закричала. Точнее, открыла рот, но крика не последовало. Последовал сильный огненный взрыв, и всё вокруг запылало…

Это было больше чем смерть. Больше чем Чёрный Провал. Со смертью матери она погрузилась в одиночество умалишённой. Одна, совершенно одна среди огня и мёртвых тел. Мертвы были абсолютно все. Мать, убаюкивающая её, когда ей было страшно уснуть, девушки-служанки, водившие её по лесам и лугам, старый горбатый садовник, вечно хмурый, но такой добрый… Весь мир был мёртв.

Воспоминания сгорели последними. Не осталось ничего. Пустота и огонь. И ужас, наполняющий этот мёртвый мир, что окружал одну-единственную маленькую девочку.

…Кто-то смелый и быстрый вдруг оказался рядом, среди огня и ядовитого дыма. Крепкие руки подхватили её и куда-то понесли. Прыжок, выбитое окно, падение, удар… Трава. До чего приятный запах истоптанной лесной травы!

Перед глазами снова возникла толпа убийц. Разум был уничтожен, она не могла ничего понимать. Но она чувствовала! Эти крепкие и добрые руки невозможно забыть. Руки того, кто будет её защищать и беречь, кто не бросит её и не отступит. И пусть грозит ему смерть, пусть его смерть ничего не изменит, и они оба будут убиты – он не отступит. Она для него – ценнее жизни, ценнее убеждений, ценнее всего. Этот человек, вынесший её из огня – из самого жуткого одиночества, какое только может быть в мире или в иномирье – был для неё единственным во всей вселенной.

Да, глаза её смотрели на убийц с пламенеющей недетской ненавистью. Да, она клялась, что все они будут уничтожены. Да, в тот момент рождалось мерзеннейшее Проклятие, вгрызающееся в её душу на долгие годы. Но чувство, наполняющее самую глубокую часть её естества, чувство, пробуждаемое теплом и силой этих рук – было сильнее. Только сейчас, перед последней чертой, Амарта осознала, чем в действительности было то чувство. Оно давало надежду. Оно делало её любимой. Любимой совершенно незнакомым человеком, которого она никогда раньше не видела и больше не увидит…

…Амарта открыла глаза и почувствовала, что улыбается. В окошко подвала проникал ранний свет нового восхода. Тело было немым и безвольным, но боль прошла. Дышалось еле-еле, однако кровь больше не забивала дыхание. И всё это было неважно. Амарта чувствовала совсем недавнее прикосновение тёплых рук, словно её только-только опустили на сырой пол этого подвала. Будто кто-то сильный и добрый держал её на руках до самого рассвета.

Амарта улыбалась. Ещё немного, и солнце взойдёт над городом. И мысли о вечном падении в Чёрный Провал будут удаляться дальше и дальше.

Глава двенадцатая. Воля сражаться

(Мелис)

Марк не ожидал, что Никта первой попросит прощения, едва он войдёт в дом.

– Маркос, прости. Элейна меня назвала полной дурой и вполне заслуженно…

– Это ты меня прости, Никта.

Он торопливо рассказал ей о произошедшем в доме архивариуса. Никта слушала молча. Единственный вопрос, который она задала, прозвучал очень тихо:

– Амарта тоже мертва?

Марк опустил голову.

– Не знаю, наверное. Радагар так сказал… Молюсь, чтобы это было неправдой.

Лейна, с повязкой на лбу, всё ещё страдая от головной боли, гневно ударила ладонями по столу.

– Ненавижу их, ненавижу! Почему Сильвира не разгонит всё их гадючье логово!

Иолас взбудораженно ходил по комнате, перебивал, переспрашивал и в конце концов яростно выпалил:

– Проклятый секутор! Гадесова ведьма! И надо же, чтобы смерть досталась именно несчастному старику!

Марк наскоро объяснил, почему ему с Никтой и Лейной надо немедленно уходить из дома вольных стрелков.

– Понятное дело, – поддержал его Иолас. – Серые только и ищут повод выдворить наш орден из города. Чего доброго заявят, что мы укрываем преступников.

Марк встал и решительно посмотрел в глаза хранительницы.

– Никта, я пойду по следу Мелфая один. Если твоя судьба связана с сельвой – прошу тебя, возвращайся домой…

– О чём ты говоришь, Маркос? – с недоумением, переходящим в возмущение, ответила хранительница. – Мы же только что с тобой объяснились!

– Оставить тебя сейчас одного было бы… очень недостойно, – добавила Лейна в традициях Школы рыцарей юга.

– У меня есть повозка и пара лошадей, – быстро проговорил Иолас. – Так и быть, довезу вас до ближайших загородных конюшен. Куда направитесь?

Марк поглядел на Никту. Свет лампады в её глазах чудился ему неким знамением, предвещающим войну и пламя пожарищ. Спокойный голос хранительницы прозвучал для него неожиданно:

– В сторону Скал Ящеров. И, пожалуйста, если у тебя есть верёвка подлиннее, дай нам.

Иолас поглядел на неё, как на безумную.

– Ты собираешься идти в Анфею через Скалы Ящеров?

– Всё же лучше, чем через Белое Забвение.

– Почему не через Горную таможню?

– Это семь дней пути. А через Скалы Ящеров – четыре. Нам не догнать Мелфая в Белом Забвении, но мы сможем перехватить его в Зелёной Идиллии. Если, конечно, он туда дойдёт.

Иолас кивнул и вышел за дверь, проронив по ходу:

– Ладно уж, довезу вас до самих Скал. Давненько там не бывал.

* * *

Серая тень скользнула к повозке, едва Иолас взялся за вожжи.

– Стоять!

– Спокойно, это Эльмика, – сказал Марк, вспомнив, что ничего не успел рассказать друзьям о юной магессе. – Она с нами.

– С нами? – ощетинился Иолас. – Когда ты успел заручиться поддержкой серых, Маркос? Решил пойти путём достославного Радагара?

Девушка в сером магическом халате с тонкой магической тростью в руках и кожаной сумкой за плечом проворно залезла в повозку.

– Трогай, вольный, да побыстрее. Сюда идёт отряд городской стражи.

– А ну вылезай. Мигом! – приказал Иолас.

– Ах, вот как! Хорошо. Вылезу. Только прощаться не буду. Потому что очень скоро догоню вас. С отрядом стражи, – отрывисто, с паузами выпалила девушка.

– Вот… крыса!

Серые брови Эльмики негодующе сдвинулись, юная магесса схватилась за трость. Марк вовремя перехватил её за запястье.

– Спокойно! Иолас пошутил. Ты едешь с нами.

Эльмика недовольно высвободила руку, однако успокоилась на диво быстро. Зато Иолас поглядел на Марка сначала с недоумением, затем с вызовом:

– Ты собираешься разделить поход с этой шпионкой серых?

Марк не ответил, неожиданно обозлившись на Иоласа.

– Зачем тебе с нами, Эльмика? – спросила Никта, изучая глазами трость и одеяние юной магессы.

– Мелфай мне нужен больше, чем вам, – гордо ответила та.

– Ты в него влюблена? – с неуместной прямотой спросила Лейна.

Эльмика фыркнула.

– Тебя это не касается.

– Нет уж, касается, если ты собираешься ехать с нами в одной повозке, – настояла Никта.

Юная магесса секунд пять помолчала, надувая губы, а затем всё так же отрывисто проговорила:

– Я не хочу… чтобы аделиане… забрали Мелфая в Амархтон.

Она проронила это с таким тоном, словно рядом с ней сидели не аделиане, а её собратья по посоху или кочевые разбойники, не слишком разбирающиеся в учениях и верованиях.

– Я проведу вас через заставы. Собью со следа серых. А когда найдём Мелфая, мы с вами расстанемся, – закончила она прежним вздорным голоском.

– Заставы… собьёшь со следа… – передразнил её Иолас. – Тебя этому в Школе серых обучали?

– Может, поедем, наконец, – прошептала Лейна, сжав голову от нового приступа боли.

Повозка покатила по ночному городу. Иолас выбирал самые узкие, самые нехоженые улочки, куда сроду не заходили городские стражники. Для него, идеально знающего город, не составило труда выехать из Мелиса объездным путём – мимо городской свалки для сжигания отходов. Здесь, помимо гор мусора, прикрытием от посторонних глаз служили сухие кусты-аканты, кучи наметённого песка и глубокие канавы, вырытые против песчаных бурь.

– В рассвету выедем на Старый торговый тракт, а там – два дня пути, и мы у подножия Скал Ящеров! – обнадёживающе заявил Иолас.

Марк сидел в конце повозки, свесив ноги, и глядел на отдаляющийся город. Бессонная ночь валила с ног от усталости. Но стоило ему закрыть глаза, как перед ним возникал образ падающего старика Фабридия с изумлённо раскрытыми глазами и чёрным облаком смерти в груди.

«О, Всевышний, будет ли смерть Фабридия отомщена?» – пылали мысли. Чувство собственной вины подпитывало и без того жгучую ненависть к Радагару, превращая его в жестокого врага, с которым Марк теперь надолго будет связан узами вражды.

– Всё думаешь о собирателе легенд? – спросила Никта из-за спины.

– Наверное, его уже похоронили. Закопали на городском кладбище равнодушные гробовщики, – Марк чувствовал, что если не выговорится сейчас, то будет тащить этот груз через всю Каллирою. – Кто-то из городских управителей, скорее всего, уже готовит бумагу, чтобы прибрать к рукам его дом. Это будет несложно. У Фабридия не осталось ни друзей, ни родственников.

– Нет смысла обвинять себя в случившемся.

– Я мог это остановить. Мог! Но позволил этому случиться. Нерешительность, будь она проклята, и малодушие – да, не успел сообразить, набраться смелости, замешкал… и вот, погиб человек, доверившийся мне.

– Если бы ты стал между Амартой и Радагаром, то сам мог погибнуть.

– Может быть. Но это тот риск, который делает человека человеком. Я должен был хотя бы попытаться…

Город и предместья остались позади. Впереди до горизонта раскинулась пустыня. Солнце вставало, и по мере того, как дневной свет разливался по пустошам, Жёлтые пески отдавали золотистым сверканием. Марк глянул вдаль. На каменистой земле кое-где виднелись пробившиеся ростки. Ему вдруг нестерпимо захотелось остаться здесь, упасть на землю и просто лежать: тихо, беззвучно, неподвижно.

И тут душа его встрепенулась, как будто он услышал ободряющую песню. Марк удивлённо вздрогнул, ощутив прикосновение к своим плечам ладоней хранительницы.

Он впервые испытал это странное чувство. Сквозь его отяжелевшую голову и больную грудь как будто заструился поток мелодичного ручья, рождая удивительную песню без слов. Марк сделал глубокий вдох, вдохнув воздушную лёгкость. Беззвучная песня лилась в душу, наворачивая на глаза слёзы, но не слёзы скорби или жалости к самому себе, а слёзы благодарности. Рядом есть кто-то, кто понимает, чувствует и забирает часть его бремени и боли.

– Что ты делаешь? – спросил Марк и тут же понял, что спрашивать нужно иначе. – Как ты это делаешь?

– Это невозможно объяснить, – ответила хранительница, убрав руки с его плеч.

– Она просто творит чудеса, – сказала Лейна. – Музыка и песня объясняют то, что нельзя выразить словами. Вчера она и меня исцелила.

– Ты сама себя избавила от лишних обид, Элейна, – возразила Никта.

– Ты всегда так говоришь. Но исцелять людей от боли и отчаяния – это твой дар, Никтилена. Мне рассказывали в Школе рыцарей, что существует некое таинство, именуемое Взятием чужой раны. Человек, познавший его, способен взять на себя любую рану другого человека. Ты владеешь другим, но очень похожим таинством – забираешь на себя душевные раны.

Лейна обняла подругу, положив голову на её плечо. Светло-голубые глаза плеонейки смотрели на Марка с пониманием.

– Она не верит мне. Но я очень хорошо чувствую дарования. Ещё в Амархтоне, когда мы впервые повстречались, я поняла, что она уникальна. Так сложилось, что мне тогда было очень тяжело. Никого не было рядом. Ничего не хотелось. Только сидеть и глядеть на угнетающие тучи равнодушия. И тут появилась Никта… Знаешь, над Амархтоном никогда не бывает солнца, но я увидела восход. Увидела новый день. Увидела небо. Небо в Амархтоне, представляешь? – Лейна улыбнулась. – И мне открылось… что даже в Амархтоне можно увидеть солнечный свет. Когда рядом есть человек, который чувствует тебя так, как Никта.

Марк вздохнул. Ему очень хотелось в этот момент посмотреть в глаза хранительнице, но она отвернулась, как если бы была в смущении, и пристально посмотрела на жёлтую линию горизонта. Она не слишком любила говорить о себе.

– Хранительница Никта – свершитель во время Седьмого миротворца, – вымолвил Марк, обращаясь к Лейне, но при этом глядя на закрытую прядью тёмно-каштановых волос щёку хранительницы. – Миротворец и избранная. Фабридий сказал, чтобы мы непременно держались вместе. Мы с тобой, Лейна, обязаны беречь её. Человек с таким сердцем должен совершить что-то грандиозное в этом мире.

– Она станет королевой сельвы, – произнесла Лейна с уверенностью пророка. – Она знает это, но не хочет об этом говорить. Ей кажется, что такие мечты слишком… слишком нескромны.

Хранительница не отвечала. Иолас подгонял лошадей, беспокойно оглядываясь по сторонам. Эльмика сидела, поджав ноги под себя, слушая этот разговор и не вполне понимая, о чём толкуют эти люди.

Повозка катилась всё дальше на юг, огибая кривые, дугообразные барханы. Марк разогнул плечи и воспрянул. Падать и неподвижно лежать на земле больше не хотелось.

«Всевышний, прости мне мою ненависть к Радагару. Прости мне обиду на самого себя. Я не прошу о возмездии за Фабридия. Я прошу, чтобы смерть его не была напрасной. Пусть она что-то изменит в этом мире. Не знаю что, но пусть…»

* * *

Повозка весело бежала по Старому торговому тракту, не встречая никого на пути. К полудню солнце начало припекать. Сидя в одной льняной рубашке, Марк начал клониться ко сну, а потом лёг рядом с подрёмывающей Лейной и быстро уснул. Спалось, как ни странно, хорошо. Лошади тянули повозку мягко. Невысокие, но крепкие, жёлтой верблюжьей окраски, они были хорошо приспособлены для переходов через пустыню. На месте возницы были сложены блоки прессованного овса – отличный походный корм для скота, да и для человека, если голод прихватит.

Марк проснулся под вечер. Повозка стояла на месте. Продирая заспанные глаза, Марк увидел проворную фигурку Эльмики, взбирающуюся на высокий, похожий на термитник, холм. В руках юной магессы была её тонкая магическая трость.

– Куда это она?

– Хочет узнать, нет ли за нами погони? – ответила хранительница.

– И направить своих дружков по нашему следу, – сердито буркнул Иолас, никак не желая смириться с присутствием в отряде «серой крысы».

– Она этого не сделает.

Иолас хмыкнул.

– Наивная ты, хранительница секретов. Ну ладно, поверю, что она не шпионит за нами для серых. Но тогда какого лешего она увязалась за нами? Так сильно этого Мелфая любит? Х-ха! Сегодня любит, завтра разлюбит, знаем мы эти смазливенькие мелисские мордашки. Для таких как она, что любовь, что ваш поход – забавная игра, потеха, развлечение… А чью сторону она займёт, если серые вас догонят, не догадываешься?

– Она честна с нами. Это главное, – ответила Никта, задумчиво глядя, как юная магесса колдует на холме, выводя тростью малопонятные знаки. Марк понял, что хранительница размышляет о чём-то другом.

Лейна сняла с головы повязку, обнажив огромный кровоподтёк на лбу. Попытавшись расчесать волосы, она задела его гребешком и поморщилась.

– Гнусный сарпедонец, – беззлобно проговорила она.

– Ну, хоть не остриём ударил, – сказал Марк. – А вообще, это меня винить надо. Ты ведь из-за меня схлопотала по голове.

– Ты миротворец. Тебе полагалось нас разнимать, – Лейна рассмеялась. – А если честно, я уже не сержусь. Ни на тебя, ни на Сурка. Ты выполнял своё призвание, он своё. Он служит Сарпедону и обязан подчиняться его законам.

– Ты удивительно отходчива, – улыбнулся Марк. – Ещё боль не прошла, а ты уже прощаешь своего обидчика.

– У нас в Плеонии народ незлопамятный.

Лейна подняла взгляд к уходящему солнцу. В её воспалённых, заспанных глазах по-прежнему читалась мечтательность, дугообразные приподнятые брови придавали ей немного детской наивности – взгляд девочки, постоянно удивляющейся всему вокруг.

– В Школе рыцарей говорят, что Каллирою ждут тяжёлые времена, – неожиданно сказала Лейна. – Рыцарство, такое как сейчас, постепенно упразднится. Настанет пора тайных сообществ, как Сарпедон и Двор Секуторов, – девушка вздохнула. – Почему аделиане не поймут, что перенимая методы врага, они делают себе только хуже?

– Ни одно королевство не может обойтись без тайных служб.

– Может, и так. Но зачем туда соваться хорошим людям? Я глядела в глаза Сурку, я слушала, как он говорит… Он не мог быть прирождённым шпионом и убийцей. Почему же он выбрал Сарпедон?

Марк задумался.

– Не знаю. Но вот что я думаю: во что бы превратились эти тайные службы, если бы туда не совались хорошие люди…

Эльмика неожиданно быстро сбежала с холма.

– Едем скорее! За нами – отряд магов на верблюдах. Через три часа будут здесь.

– Откуда такая точность? – кисло поморщился Иолас.

– Можешь остаться здесь. Убедишься в точности моих расчётов, – вздёрнула нос юная магесса.

– Это твои серые? – спросила хранительница, когда повозка тронулась.

На чистом лице Эльмики промелькнула обида.

– Серые. Но не мои. Это Яннес с дружками. Я уверена. Хочет услужить городскому совету.

– Ну, Яннес это не так страшно, – отозвался Марк.

На ночлег остановились только глубокой ночью, когда лошади начали спотыкаться от усталости. Иолас скормил им добрую часть овса, напоил водой из припасенных бурдюков и лишь потом разложил перед попутчиками прихваченную из дома снедь: хлеб, сыр и копчёное мясо. В походной сумке Эльмики оказались сушеные финики и флаконы с густыми эликсирами – временная замена в пустыне воды и пищи.

– Прибереги это, – сказала Никто деловито. – Нам ещё через Скалы перебираться.

Расположились между двумя барханами, надёжно укрывающими от ветра и чужих глаз. Ночи в пустыне в это время года были холодными, так что Лейне и Эльмике предоставили место для спанья в повозке.

– Я буду дежурить сама, – сказала хранительница, пока Иолас и Марк решали, кто будет стоять в дозоре первым. – Если маги приблизятся, вы их всё равно не заметите.

– Это серых-то? Да я их за час езды учую! – хмыкнул Иолас.

– Нет, не серых. Надо готовиться к встрече с кем-то похуже.

– Это с кем же?

– Что ты знаешь о сообществе Жёлтого Змея, Иолас?

– Ну… кое-чего знаю, – стрелок слегка озадачился, не ожидав вопроса. – Тайное сборище магов всех мастей. Их логово хорошо спрятано где-то в Туманных болотах. Но самое громкое, что о них говорят, так это то, что они единственные из магов, которые якшаются с некромантами…

– Вот как? – насторожилась Никта. – Значит, я не ошиблась в догадках. Скоро на наш след выйдут маги Жёлтого Змея.

В свете звёзд Марк не видел её лица, но чувствовал, что она не на шутку взволнована, хоть и старается это скрыть.

– С чего ты взяла? На кой вы сдались желтозмеевцам? – удивился Иолас.

– Они выйдут на наш след. Причину назвать не могу. Она очень личная. Для Маркоса.

Марк почувствовал на себе пытливые взгляды Иоласа, Лейны и Эльмики. Беспокойство забурлило с такой силой, как если бы опасность была не явной, а мистической, неведомой. Более того, он вновь почувствовал знакомое нарастающее жжение в груди…

– Никта, о чём ты говоришь?

– Отойдём. Я скажу тебе наедине.

– Какие могут быть секреты, если опасность грозит всем? – решительно сказал Марк, чуть не вспылив. – Говори!

– Пока мы ехали, я много думала о том, что ты рассказал: о Зеркале Мглы, о Сарксе. Кто-то очень старательно направляет тебя на нужный ему путь. И всё подстраивает так, чтобы ты действовал по его плану.

– Саркс?!

– Саркс не может действовать без тела. Но всё указывает на то, что у него появился могущественный сообщник. И он как-то связан с Жёлтым Змеем.

– Почему ты так решила?

– Архимаг Кассиафат говорил, что за Мелфаем стоит именно это сообщество. Один и тот же человек следит за тобой ещё со Спящей сельвы. И очень хочет, чтобы Проклятие миротворцев возродилось, – хранительница сделала паузу, так как дыхание её сбилось от волнения. – Для этого он убил твоим мечом Дальмара, дядю Амарты – ему нужно было возродить её ненависть к тебе.

– Как он мог всё так рассчитать? – Марк быстро прокрутил в памяти всю свою вылазку в Раздорожную Таверну. – Ты ведь не о Сурке говоришь?

– Нет, это другой человек. Не знаю как, но он умеет стремительно переноситься с места на место, владеет и мечом, и страшнейшей магией. Но главное… главное то, что он поддерживает связь с твоим Сарксом.

– То есть… – Марк похолодел. – Он всегда может узнать, где я?

Никта кивнула.

– И более того: он всегда может узнать о том, что ты испытываешь: тревогу, радость, грусть. Сущность Саркса всё ему передаёт.

– Вот так колдун! – присвистнул Иолас. – Такое под силу только некромантам.

– Этот человек, назовём его Кукловод, владеет и некромантией тоже.

– Если так, то нам никогда не победить такого врага, – прошептал Марк. – Эльмика, Лейна, Иолас…

– Только не вздумай говорить, чтобы мы покинули тебя! – предупредила Лейна. – А ты, Никтилена, не восхваляй врага чересчур. Неужели ты испугаешься каких-то магов из Жёлтого Змея?

– Я не боюсь их, – тихо ответила хранительница. – Я боюсь, что они могут и не выйти на наш след. А это будет означать, что мы следуем именно тому плану, который отвёл для нас Кукловод.

* * *

Выдвинуться было решено с первым проблеском рассвета. Ночь выдалась холодной. Кутаясь в походное одеяло и собственный плащ, Марк с тоской вспоминал уютный домик старика Фабридия и комнату в доме вольных стрелков.

Часа через три он проснулся от лёгкого толчка Никты. Было ещё темно. В свете звёзд Марк разглядел, что заспанный Иолас садится за вожжи.

– Они приближаются, – шепнула хранительница.

Повозка рванулась с места, разбудив спящих в ней девушек. Лейна что-то прошептала и перевернулась на другой бок, а Эльмика испуганно подскочила. Марку стало ясно, что к опасным походам юная магесса не привыкла.

– Можешь быстрее, Иолас? – с тревогой спросила Никта.

– Мы и так едем быстро, у меня не волшебные лошади!

Повозка бежала быстрее, чем вчера, поднимая пыль из-под колёс. Марк сидел рядом с Никтой, глядя, не появились ли позади преследователи.

– Кто они? – спросила Эльмика шёпотом, будто их могли услышать безмолвные барханы.

– Маги Жёлтого Змея.

– Не может быть! За нами гнались серые с Яннесом, я точно знаю!

– Видать, твои дружки поняли, что им с нами не совладать, и вызвали на помощь желтопузых, – едко бросил Иолас.

– Тупой осёл! Они мне такие же дружки, как и тебе! – возмутилась Эльмика.

– Вот только переругаться сейчас нам и не хватало, – пробормотал Маркос.

Через час на горизонте заалела узкая полоска зари. В воздухе почувствовалось тёплое дуновение, предвещающее жару и, возможно, песчаную бурю.