Текст книги "Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис"
Автор книги: Патриция Хилсбург
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Бернар прищурился.
– Полиция сразу приехала?..
– Да, – ответил старик, – мы немного растерялись и тут же позвонили. Прибыли где-то спустя полчаса.
– Они попытались найти следы?..
Шлегель махнул рукой.
– Какие тут следы! Тут ведь все начисто перекопано…
– И то правда, – согласился Бернар, – а что еще они сказали?..
Старик на минуту задумался.
– Нет, ничего… Хотя… Полицейский сержант говорил про следы какой-то машины – я только краем уха слышал.
Бернар насторожился.
– Машины?.. Какой же?
Шлегель поморщился.
– Не знаю… Во всяком случае, и идиоту ясно, что этого типа не несли сюда на руках. Наверняка привезли на автомобиле. А вот живого или мертвого – никто не знает.
Поняв, что больше никакой ценной информации он не почерпнет, Лафарг направился к своему «Ниссану». На прощание он сунул Шлегелю свою визитку.
– Если что-нибудь вспомнится, – произнес он, – можете позвонить. Наша редакция оплачивает информацию подобного рода…
Старик проводил Бернара до машины.
– Хорошо, – сказал он, пряча визитку в нагрудной карман. – Хорошо. А много ли вы способны выложить за информацию?..
Бернар неопределенно пожал плечами.
– Это зависит от ценности информации, – неопределенно сказал Бернар и, хлопнув дверкой «ниссана», включил зажигание. Спустя несколько минут автомобиль мчался по направлению к Мельбурну.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Бернар продолжает собирать информацию о Деннисе Харпере. – У Денниса нет алиби. – Все улики против него. – Скандальный материал на первую полосу «Обнаженной правды» готов. – Угрызения совести начинают терзать Лафарга. – Элеонора Лафарг с ужасом узнает, где работает ее сын. – Ее визит к мистеру Филу Якобсу. – Нехитрая беседа в редакционном кабинете босса «Обнаженной правды». – Фил узнает от матери своего сотрудника и компаньона много любопытного о жизни и нравах проституток, снимающих квартиры.
Вернувшись домой, Бернар наскоро переоделся – так въелась в его одежду загородная пыль – и направился дальше. На этот раз его путь лежал в отель «Маджестик»: там он мог почерпнуть информацию о Деннисе Харпере от уже знакомой ему миссис Махони.
У Бернара сложилось впечатление, что эта престарелая дама, хотя, вне всякого сомнения, и жила в каком-то из номеров «Маджестика», практически все время проводила только в вестибюле, болтая о разных пустяках с такими же дамами, как и она сама.
На этот раз Бернар застал эту леди приблизительно на том же самом месте, что и тогда, когда Бернар имел честь с ней познакомиться. Правда, теперь у престарелой леди был другой собеседник – седовласый старичок лет семидесяти, жизнерадостный, румяный, с явно искусственными зубами. Видимо, это был такой же рантье, как и миссис Махони.
Приблизившись к леди и ее собеседнику, Бернар подошел к ней, как к старой знакомой и, приветливо улыбнувшись, поцеловал ее руку.
– А, господин полицейский!.. – Махони кокетливо улыбнулась. – Рада вас вновь видеть. Что, вы продолжаете свое расследование?
Бернар кивнул:
– Совершенно верно.
Обернувшись к спутнику, миссис Махони представила подошедшего:
– Этот господин служит в криминальной полиции. Его зовут… – Махони, как и многие люди в ее возрасте, страдала склерозом и по этой причине не сразу могла вспомнить имя столь приятного молодого человека. Она запнулась.
– Бернар Лафарг, – напомнил репортер.
Миссис Махони виновато заулыбалась.
– Бернар Лафарг, – повторила она. – Он утверждает, что в нашем отеле поселилось какое-то чудовище, чуть ли не террорист. И, кроме того, мистер Лафарг говорит, что это чудовище – женщина… Кстати, – она обернулась в сторону седовласого старичка, – это мой старый знакомый, мистер МакКинтош. Он служил с моим покойным мужем в посольстве.
Мистер МакКинтош раскланялся.
– Очень приятно, – произнес он, отвечая на крепкое рукопожатие Бернара. – Очень приятно, молодой человек. Чем могу быть полезен?
Бернар понял, что начать свои расспросы сразу же в лоб – дело бесперспективное. «С такими людьми, как этот мистер, – подумал он, – надо сперва побеседовать о чем-нибудь отвлеченном…»
– Вы давно живете в «Маджестике»? – поинтересовался Бернар.
Старичок утвердительно закивал в ответ:
– Да.
– И как вы находите этот отель?
Мистер МакКинтош заулыбался.
– Это, на мой взгляд, одно из немногих мест в мире, где я чувствую себя относительно спокойно, – ответил он. – Я на ренте, к тому же получаю неплохую пенсию. Конечно, я мог бы купить собственный дом, но, согласитесь, молодой человек, в таком почтенном возрасте, как мой, связываться с недвижимостью – дело хлопотное и неблагодарное. Сами, наверное, в курсе – эти ужасные налоги, эти хлопоты… Кроме того, я – человек общительный, и мне всегда будет не хватать собеседников. Особенно таких, – он улыбнулся миссис Махони, – как эта очаровательная леди.
– Значит, вы живете тут давно?
Старичок на какое-то время задумался.
– Да, вот уже полтора года. Если быть точным – год и семь месяцев.
Бернар осторожно начал дальнейшие расспросы:
– Мистер МакКинтош, но ведь «Маджестик» – очень фешенебельное место. Тут, как правило, останавливаются достаточно богатые люди…
Старичок вновь кивнул:
– Да, совершенно верно. Достаточно посмотреть на автомобильную стоянку или подземный гараж, чтобы по маркам автомобилей убедиться, что это так. Вон, видите, – он кивнул в сторону стеклянной двери, сквозь которую виднелся красный «феррари», – настоящая машина для молодого миллионера. Тысяч четыреста, никак не меньше. И таких, как эта, тут – несколько десятков.
Бернар помнил, что у его, как говорил Фил Якобс, «клиента» – автомобиль именно этой марки и именно этого цвета. Не исключено, что «феррари» как раз и принадлежит Деннису Харперу.
– Интересно, – сказал Лафарг, – а чья же эта машина?
Мистер МакКинтош на какое-то время задумался.
– Кажется, одного молодого человека, из Сиднея, – произнес он. – Я его тут несколько часов назад видел. Да, точно его. А зовут этого молодого человека… м-м-м… как же его зовут… – мистер МакКинтош задумался вновь. – Впрочем, это не столь важно. Очень прыткий молодой человек. Несколько дней назад я был свидетелем интересной сценки в кафе…
«Неужели мне вновь так крупно повезло? – пронеслось в голове Бернара. – Неужели?..»
Сунув руку в карман, Лафарг незаметно включил на запись свой портативный диктофон.
Мистер МакКинтош продолжал:
– Да, захожу я в кафе и наблюдаю такую сцену: двое достаточно приличных молодых людей – один, обладатель этого красного «феррари», помоложе, лет двадцати пяти, а другой – постарше, – так вот, сидят они и тихо беседуют за столиком. Беседуют, как старые друзья, – спокойно, улыбаются друг другу. И вдруг этот молодой человек ни с того ни с сего вскакивает со своего места и запускает в собеседника чашкой с кофе… Нет, если бы я этого не видел собственными глазами, ни за что бы не поверил.
Бернар уже прекрасно понял, о ком именно идет речь. Он знал о подробностях того утреннего кофепития от своей новой подруги Аннеты Финн.
– Вот как? – спросил Бернар. – Значит, вы не помните, как его звали?
– Фамилия как будто бы очень известная, – произнес МакКинтош, – все время на языке вертится, только никак не могу ее вспомнить…
Стараясь казаться как можно более спокойным и невозмутимым, Лафарг напомнил:
– Может быть, Деннис Харпер?..
– Точно, он! – обрадованно воскликнул МакКинтош. – Я еще все время думал – не родственник ли этот Деннис Харпер знаменитой Стефани Харпер, самой богатой женщине Австралии? Точно, точно, это был Харпер. Как это я мог забыть? Ума не приложу…
Бернар подсел поближе.
– Может быть, вы помните – этот Харпер часом не угрожал своему собеседнику ну, в которого запустил чашкой с кофе?
МакКинтош принялся вспоминать:
– Кажется, нет… Впрочем, точно на этот счет утверждать не берусь. Во всяком случае, человек, который способен запустить в приятеля чашечкой с кофе, способен и на многое что еще…
В разговор вступила миссис Махони.
– Я тоже была тогда в кафе, – произнесла она, – я тоже была, я сидела за соседним столиком и все прекрасно видела и слышала.
Бернар доверительно заулыбался:
– Вот как?.. Значит, вы тоже были свидетельницей той сцены?..
– Да, к своему несчастью – была… – ответила престарелая леди.
– Почему же «к несчастью»? – улыбнулся Бернар. – Скорее всего – наоборот. Мне кажется, что ваши свидетельские показания…
Миссис Махони удивленно подняла брови.
– Свидетельские показания?.. – переспросила она. – А что, вы думаете…
Вынув из кармана поддельное полицейское удостоверение, Лафарг потряс им перед самым носом собеседников.
– Я служу закону, – произнес он скромно, – и поэтому вынужден знать…
– Я расскажу вам, господин полицейский, – вступил в разговор МакКинтош. – Я вам все расскажу…
Видимо, общество рантье порядком приелось старичку, и поэтому он с радостью ухватился за нового собеседника.
Бернар наклонил голову:
– Слушаю вас.
– Да, сцена, которую я наблюдал, – начал мистер МакКинтош, – действительно поразила меня до глубины души. Я вспомнил: этот Деннис Харпер действительно угрожал своему собеседнику… Он сказал, что если тот еще хоть раз заявится в «Маджестик» с какими-то своими предложениями – я только не помню, какими именно, – то этому человеку не поздоровится…
– Значит – угрожал?
МакКинтош закивал в ответ.
– Да, угрожал, и это я смогу повторить где угодно. Если у вас на этот счет, господин полицейский, какие-то сомнения, можете опросить официантов – они подтвердят правдивость моих слов…
– Я так и сделаю, – согласился Бернар. – Что ж, большое спасибо.
За два с половиной часа Бернар умудрился опросить не только официантов той смены, когда в кафе произошла сцена между Деннисом Харпером и Рудди Чарлтоном, но – в его расследовании это было особенно ценно! – портье, телефонисток и горничных. Рассказы прислуги заполнили целых две кассеты его диктофона. Самым ценным было то, что все в один голос показывали: в момент совершенного убийства Денниса не было в отеле. Так, например, швейцар уверял, что Деннис вместе со своей подругой отправился на «феррари» в сторону торговых кварталов.
«Отлично, – думал Бернар, сидя за рулем своего «ниссана» – он направлялся домой, – отлично. Во всяком случае, если этот тип и сумеет выкрутиться – а денег для этого у него, наверняка, более чем достаточно – репутация его будет основательно подмочена. Мне кажется, что этот Харпер не настолько глуп, чтобы понять – лучше отстегнуть небольшую сумму, купив таким образом наше молчание, чем видеть свое имя на первой полосе бульварной газетенки..»
Приехав домой, Бернар отослал Анетту за покупками в продуктовый маркет и, закрывшись в своем кабинете, сразу же уселся за компьютер – писать материал о скандальном адюльтере мультимиллионера Денниса Харпера и третьеразрядной проститутки Мартины Липтон, которая, вполне вероятно, действенно помогла своему патрону избавиться от трупа благороднейшего и честнейшего человека, который всеми силами пытался направить ее на путь истинный со стези порока.
Как настоящий скандальный хроникер, Бернар не упустил ничего: ни того, что рассказала ему в ту ночь Аннета о детстве и юности своей лучшей подруги, ни о заведении мамаши Розалины, ни об активном анархисте Гарри Липтоне, отце Мартины, ни того, что узнал от миссис Махони и мистера МакКинтоша, ни того, что наговорила ему, псевдополицейскому, прислуга «Маджестика». Бернар действительно был настоящим профессионалом.
Лафарг отлично знал законы – знал, какие суровые меры предусматривают они за инсинуации в средствах массовой информации – и поэтому отстроил свой материал несколько обтекаемо, абсолютно ничего не утверждая категорично, но зато в изобилии употребляя слова «скорее всего», «как свидетельствуют многочисленные очевидцы», «вполне возможно», «вероятно». Бернар закончил свой скандальный материал так: «Обнаженная правда» – не полицейская служба, и поэтому мы не беремся утверждать категорично, что мистера Рудди Чарлтона убил именно Деннис Харпер – хотя, как утверждают многочисленные свидетели (их показания записаны на магнитофон), у последнего было достаточно мотивов свести счеты с уважаемым бизнесменом. Мы не утверждаем, что Деннис Харпер убил Чарлтона именно в это время, хотя очевидцы в один голос твердят, что Деннис со своей подружкой как раз в это время отсутствовал в «Маджестике». Мы даже не утверждаем, что этот Деннис Харпер пользуется профессиональными услугами мисс Липтон – хотя, чтобы утверждать это, не требуется особых свидетельских показаний. Мы можем утверждать только одно – все, что мы написали о Деннисе Харпере и его жизни, – действительно чистая правда. Мы, как и всегда, сохраняем честность и беспристрастность в оценках, иными словами – воздерживаемся от них. Ну, а выводы предстоит сделать самим читателям, среди которых, надеюсь, будут и служители Закона.
– «Ну, а выводы предстоит сделать самим читателя, среди которых, надеюсь, будут и служители Закона», – прочитал Якобс и, отложив принтерную распечатку, доброжелательно посмотрел на сидевшего напротив него Бернара. – Что ж, поздравляю. Неплохо написано. Как раз то, что надо. Кстати, материал у тебя на дискете?
Сидя в кабинете Якобса, Бернар внимательно наблюдал за выражением лица своего босса, стараясь угадать, какое именно впечатление произведет на того материал о Деннисе Харпере. Бернар не ошибся: Якобс остался им доволен.
– Этот материал у тебя на дискете?.. – повторил свой вопрос Фил.
Бернар кивнул утвердительно:
– Да.
Якобс отложил распечатку:
– Хорошо. Значит, это ты оставляешь мне, я правильно понял?
Бернар наклонил голову:
– Да, мистер Якобс. Но это еще не окончательный вариант. Может быть, мне удастся еще кое-что узнать. Тогда по ходу действия и подредактирую…
Якобс заулыбался.
– Хорошо, хорошо… Не сомневаюсь, что тебе удастся узнать еще кое-что любопытное… – Фил, взяв распечатку, положил ее в шуфляду письменного стола. – Как ты думаешь, что я теперь намерен предпринять?
Бернар прекрасно знал, каким будет последующий шаг Фила, однако, как и всегда в подобных случаях, поспешил изобразить на своем лице полнейшее недоумение относительно дальнейших планов своего шефа.
– Не знаю…
– Неужели?
Бернар передернул плечами.
– Честное слово – не знаю, – произнес он. – Понятия не имею.
Якобс улыбнулся вновь.
– Дальше в моих планах – встреча с дорогим клиентом, мистером Деннисом Харпером, – он развалился на стуле. – Понимаешь, этот идиот Чарлтон сразу же повел себя не так, как надо.
Бернар пристально посмотрел на Фила:
– То есть?..
– Понимаешь, он отправился к Деннису со своими бредовыми планами насчет своих золотоносных жил, требовать денег, не имея для этого достаточно весомых оснований, – произнес Фил.
Бернар кивнул в сторону шуфляды стола, куда Якобс положил распечатку его материала:
– Вроде таких?
– Вот именно. Мало ли кто о чем что знает… Одно дело – слышать какие-то вздорные слухи и сплетки, а другое – облечь их в такую замечательную форму, – пояснил Фил.
– Значит…
– Я думаю, теперь надо сделать так, чтобы Деннис сам прочитал это, – Якобс сделал ударение на последнем слове. – Я думаю, он не откажется.
Бернар хмыкнул.
– Еще бы! Хотел бы я видеть человека, который бы отказался читать про себя… – он запнулся, едва не сказав «этот гнусный пасквиль», но в последний момент решил, что называть таким неприличным словом собственную статью не стоит, и поэтому выбрал термин более нейтральный: – Этот материал.
– Вот именно, – согласился с ним Якобс. – Я тоже так думаю.
– А как это лучше сделать?
Фил на какое-то время задумался.
– Вот и я думаю – как. Может быть, ты мне подскажешь что-нибудь?
Бернар пожал плечами.
– Может быть, отправить по почте?
Фил поморщился.
– Я уже думал об этом варианте. Нет, мне это не подходит…
– Почему же?
– Понимаешь, – принялся объяснять Якобс, – по почте, конечно, хорошо, но есть один крупный недостаток…
– Какой же?
– Мне необходимо знать первую реакцию этого Харпера сразу же после прочтения материала, – произнес Фил, – мне обязательно надо видеть, как он на это отреагирует… Понимаешь?
Бернар кивнул:
– Конечно, конечно… Хотя реакцию можно и так предположить. Наверняка, этот Харпер обидится на нас…
– Обидится! – воскликнул Фил. – Ты сказал – обидится? Да не то слово!
Бернар понимающе заулыбался:
– Да, возможно, я недостаточно точно выразился. Харпер расстроится так, что…
Фил не дал Лафаргу договорить:
– Любой нормальный человек, прочитав про себя такое, наверняка пришел бы в ярость. Да, в ярость, – повторил Фил. – Но это была бы только первая реакция. Затем у него наступила бы деморализация, он бы наверняка потерял волевое начало… И тогда – тогда бы я назвал ему конкретную цифру.
– То есть, или этот материал увидит свет, или Деннис Харпер…
– … покупает его, закончил мысль репортера Якобс. – Я думаю, Харпер достаточно здравомыслящий человек, чтобы понять – лучше поступиться частью, чем потерять целое. Тем более, что последствия этой публикации могут быть самыми непредсказуемыми.
– Вот как?
Якобс утвердительно покачал головой:
– Да, именно так. Я знаю, что говорю. Понимаешь, Деннис – бизнесмен. А в бизнесе одно из важнейших сослагаемых успеха – доброе имя. Если бизнесмен теряет свое доброе имя, на нем можно ставить крест. Понимаешь, Бернар, никто и никогда не захочет иметь дело с человеком, который запятнал себя убийством… Даже если и не запятнал, то, во всяком случае, его имя мелькало рядом с этой грязной историей… Никто не захочет иметь дело с бизнесменом, который открыто сожительствует с грязной проституткой, подобранной на улице… Понимаешь?..
– Да, мистер Якобс.
– Поэтому, – продолжал Фил, – необходимо, чтобы с Деннисом Харпером состоялся разговор с глазу на глаз. К тому же, – Якобс ухмыльнулся, – я тоже кое-что узнал об этом Деннисе, так что теперь тебе вовсе не обязательно ехать в Сидней…
– Почему? – удивился Бернар.
– Как-то несколько дней назад ты сказал мне, что вызывает удивление тот факт, что Деннис не разговаривает по телефону с Сиднеем… А ведь там у него мать. Значит, предположил я, они находятся в ссоре. Я навел справки и выяснил, что это действительно так.
Бернар не до конца понял, к чему именно клонит Якобс.
– Ну и что?..
– А то, – продолжил Фил назидательным тоном, – что Денниса наверняка терзают угрызения совести, он наверняка виноват перед Стефани и теперь не прочь помириться. И если его мать узнает, что единственный и все равно любимый сын – главное действующее лицо в таком грандиозном скандале, что он может подозреваться в сознательном убийстве, что он связался с проституткой, что…
– Все понятно, – прервал размышления Фила Бернар, – все понятно, мистер Якобс, можете не продолжать. Все понятно. А это значит, что у нашего подопечного будет еще один более чем веский аргумент, чтобы номер “Обнаженной правды” с этой публикацией о его жизни не вышел в свет. Очень даже веский аргумент, не правда ли?..
Вытащив из бокового кармана пиджака пачку сигарет, Якобс взял одну и, щелкнув никелированной зажигалкой, закурил.
– Все правильно, мой юный друг. Ты всегда отличался быстротой сообразительности. Теперь остановка за немногим – встретиться с этим Деннисом Харпером и постараться в ненавязчивой форме объяснить ему это подоходчивее…
– Встретиться? – переспросил Бернар. – Что ж, действительно надо… Только кому из нас предстоит с ним встретиться?
Фил глубоко затянулся и, выпустив из легких струйку дыма, произнес:
– Не знаю, я еще не думал об этом. И вообще, мне кажется, есть смысл немного обождать, – Фил стряхнул пепел с сигареты, – посмотреть, как будут развиваться дальнейшие события. Я имею в виду убийство этого типа…
Вне сомнения, говоря об убийстве «этого типа», Фил имел в виду Рудди Чарлтона.
– И сколько же времени нам придется ждать? – поинтересовался Лафарг.
Якобс пожал плечами.
– Не знаю, время покажет, – уклончиво ответил он. – Думаю, что не более трех – пяти дней… Кстати, ты не интересовался – полиция уже установила личность убитого?
– Еще нет, – ответил репортер, – сегодня я звонил полицейским…
Фил покачал головой:
– Я вот думаю – может быть, им стоит кое в чем помочь? Я говорю как раз об идентификации трупа. Хотя… – Фил махнул рукой, – хотя, может быть, и сами разберутся.
Неожиданно в голову Бернара Лафарга пришла одна неожиданная мысль относительно Денниса Харпера – настолько простая, что он удивился, как это не додумался до этого раньше.
– Мистер Якобс, – начал Лафарг, – мистер Якобс… Получается так, что Деннис Харпер на сегодняшний день – единственный вероятный кандидат для обвинения в убийстве. Во всяком случае, пока все улики против него. Не думаю, что у него есть какое-нибудь алиби. Кроме того, мотивы этого убийства лежат, как говорится, на самой поверхности.
Лицо Якобса исказила самодовольная гримаса.
– Совершенно верно, – ответил он, – я ни на минуту не сомневаюсь, что именно этот молодой человек и отправил на тот свет несчастного мистера… – полиции еще предстоит выяснить его личность. Да, действительно, все сходится.
– Ну и что же ты хочешь этим сказать?.. Кто убийца?.. Но ведь ты уже об этом написал…
Лицо Бернара выражало некоторое беспокойство – выражение это для Лафарга было столь редкое, что Якобс невольно обратил на него внимание.
– Значит, если полиция начнет расследование, и если она выяснит, что у несчастной жертвы был враг – а многие в «Маджестике» наверняка подтвердят, что незадолго до смерти Деннис Харпер угрожал своей жертве. Если в процессе этого полицейского расследования обнаружится, что у Денниса Харпера нет никакого алиби – а я почему-то ни на секунду не сомневаюсь, что это действительно так… Что же тогда?..
Якобс равнодушно кивнул.
– А нам, собственно, какое до всего этого дело?.. Наша задача, мой юный друг, – сделать так, чтобы Харпер выкупил эту публикацию до того, как полиция предъявит ему какие-либо обвинения, а не после того… Собственно говоря, дальнейшая судьба этого типа меня, например, абсолютно не интересует… Не волнует – и все. Понимаешь мою мысль?.. Более того, признаюсь честно, – сразу же после того, как Харпер отдаст нам требуемую сумму, я, как честный человек и гражданин, намерен передать эти же материалы в руки полиции… Нельзя, чтобы преступник разгуливал на свободе!.. Понимаешь ли ты мою мысль, Бернар?.. – вновь задал Якобс тот же вопрос своему репортеру.
Бернар прекрасно понимал мысль шефа – лучше, чем смог бы это сделать кто-нибудь другой на его месте. «И как это я раньше сам до этого не додумался, – подумал Лафарг, – естественно, именно так он и поступит… Якобс получит сразу же две выгоды – во-первых, наверняка Деннис попробует откупиться, следовательно, Якобс получит определенную сумму… Не думаю, что она будет маленькой… А во-вторых – таким образом, сдав материалы полиции, Якобс спихнет убийство Чартлона на Денниса Харпера…»
Конечно же, за время работы в «Обнаженной правде» Бернар неплохо узнал, что такое Фил Якобс, он представлял себе всю низость натуры этого человека… Недавнее предложение о совместном шантажном бизнесе Бернар воспринял не из-за корыстливости, а, скорее, потому, что расследование этого дела напоминало ему какую-то авантюрную и рискованную игру – и не более того… Он и не задумывался всерьез, что из всего этого может получиться, к каким последствиям может привести… Приключения, аферы, неожиданные повороты – все это было в натуре Лафарга, и, наверное, именно по этой причине он и стал репортером «Обнаженной правды». Лафарг воспринимал жизнь как своего рода детектив, в котором играл роль следователя. Однако теперешний сюжет приобретал совершенно неожиданный поворот: Бернар начинал понимать, что это – уже не просто игра, это гораздо серьезнее. Он действительно чувствовал неприязнь к Деннису Харперу, даже не будучи с ним лично знакомым – лишь только по той причине, что Деннис был богат, а он, Бернар, – нет. Однако сюжет на этот раз поворачивался очень и очень неожиданно – из героя сыска Бернар совершенно непонятным образом превращался в преступника… «Одно дело, – думал Бернар, – помочь избавиться от трупа и автомашины, тем более что все это выглядело неожиданно романтично… А совершенно другое – способствовать, чтобы невинного человека упрятали за решетку…»
Только теперь до Лафарга дошло, какую же фатальную ошибку он совершил, ввязавшись в эту историю. Он уже жалел, что ввязался в нее, жалел, что написал этот скандальный материал – теперь сама тема расследования начинала казаться ему ничтожной и мелкой.
– Мистер Якобс, – осторожно начал Лафарг, – мистер Якобс… Если вы не возражаете, я хотел бы взять распечатку обратно…
Фил Якобс уставился на репортера, как на ненормального.
– Распечатку?.. Обратно?.. – переспросил он. – Не возражаю ли я против этого?.. Конечно же, возражаю!.. – воскликнул он.
Бернар принялся лихорадочно соображать, какая из причин, побудившая его к этой просьбе, прозвучала бы наиболее убедительно.
– Дело в том, мистер Якобс, – произнес он, – дело в том, что я хотел бы кое-что изменить… Кое-что отредактировать…
– Но ведь ты сам сказал, что он записан у тебя на дискете, – возразил Фил, – значит, ты сможешь прекрасно отредактировать его на компьютере, – голос Фила прозвучал более раздраженно, чем обычно. – К тому же, – Фил улыбнулся, – к тому же, я, как твой непосредственный руководитель, заверяю, что этот материал написан действительно превосходно и потому не нуждается ни в каких исправлениях. Все просто замечательно, уверяю тебя, Бернар. Будь уверен, я в подобных делах разбираюсь… Точно тебе говорю…
Поняв, что о таких вещах и о их возможных последствиях следовало думать раньше, Бернар потупил взор.
Фил продолжал:
– К тому же, мой друг, эта распечатка, возможно, понадобится в самое ближайшее время… С клиентом буду говорить именно я. Кстати, где твои магнитофонные записи?..
– Дома, – честно округлив глаза, соврал Бернар. – Я храню их в сейфе…
– Принеси мне их в самое ближайшее время, – произнес Фил. – Они тоже мне понадобятся. Для беседы с Харпером… Шантаж, мой юный друг, – занятие для настоящих профессионалов. К тому же не забывай, что у меня есть опыт такого рода работы…
Как ни странно, Фил в беседах с Лафаргом никогда не скрывал, что уже работал в шантажной конторе и занимался подобными вещами. Более того, Бернар был уверен, что Якобс даже гордится своим шантажным прошлым…
– Значит, с Деннисом Харпером будете говорить именно вы?
Якобс утвердительно закивал:
– Да, я.
– Но ведь…
Фил перебил Бернара:
– Знаю, знаю, что ты скажешь… Ты хочешь сказать, что материал готовил именно ты, и по этой причине говорить с клиентом будешь тоже ты… Ты что, считаешь, что я тебя обману? Не дам денег, которые получу от Харпера?..
– Кстати, а на какие деньги можно рассчитывать?.. – спросил Лафарг.
Фил на какое-то время задумался.
– Я думаю… – произнес он, – что его можно запросто раскошелить где-то на полмиллиона. С одной стороны, Бернар, сумма не должна быть слишком большой, чтобы не деморализовать клиента окончательно, а с другой – эквивалентной ценности собранной информации… Я думаю, что полмиллиона – как раз та цифра, которая нам нужна… Говорить с Харпером буду я. Сперва я хотел поручить это тебе, но потом передумал…
Бернар несколько насторожился:
– Почему?
– Ты слишком импульсивен, Бернар, – произнес Якобс. – Кроме того, у тебя есть одно качество, которое на мой взгляд не вяжется с твоей профессией… Ты слишком жалостлив к своим героям…
Бернар так и не понял, что именно имеет в виду собеседник, говоря о профессии – то ли шантаж, то ли журналистику.
– Да, ты неоправданно жалостлив к своим героям, – продолжал Фил, – а ты должен быть беспощаден. Как я. Именно поэтому я и буду говорить с Деннисом Харпером, я, а не ты…
Поняв, что все темы исчерпаны, Бернар поднялся из-за стола и произнес:
– Ну что, у меня больше ничего нет… Может быть, я пойду?..
Фил согласился:
– Иди, иди… Ты неплохо поработал и теперь заслужил хороший отдых. Даю тебе три дня. Только, – улыбнулся Фил, – не забудь, пожалуйста, передать мне аудиокассеты с записями свидетельских показаний… Они, наверняка, понадобятся мне в самое ближайшее время…
– Хорошо, передам, – кивнул Бернар и, закрыв за собой дверь, вышел.
Когда Бернар ушел, Якобс вынул из шуфляды письменного стола написанный Лафаргом материал и в который раз погрузился в чтение…
@BODY ТЕХТ+ = Как и многие женщины ее круга, Элеонора Лафарг, мать Бернара, имела весьма специфический круг чтения: она не любила газет, журналов и прочей периодики, отдавая предпочтение исключительно слезливым мелодрамам в мягких обложках. Миссис Лафарг утверждала, что чтение газет портит ей настроение как ничто другое. В чем-то миссис Лафарг была права: популярная периодика информирует о вещах, вряд ли способных вызвать прилив положительных эмоций – о террористических актах, угонах самолетов, поджогах, пожарах, землетрясениях, а также об убийствах, насилии и многом подобном.
Миссис Лафарг не любила периодики, и в чем-то ее можно было понять.
Однако в то утро почтальон, перепутав почтовые ящики, бросил в ящик миссис Лафарг свежий номер «Обнаженной правды», и хозяйка, прежде чем вернуть газету по назначению, решила просмотреть ее…
Одни только заголовки повергли Элеонору в неописуемый ужас: «Три расчлененных трупа в мусорном контейнере», «Нападение морского чудовища на панамский сухогруз», «Кладбищенский упырь пополнил список своих жертв»… Просмотрев содержание статеек с брезгливым выражением лица, миссис Лафарг совершенно случайно наткнулась на фамилию автора: Бернар Лафарг. Она протерла глаза, думая, что это ей померещилось. Посмотрела еще раз. Нет, сомнений быть не может – действительно, в конце материала была крупным шрифтом набрана фамилия ее единственного сына.
Миссис Лафарг терпеть не могла журналистов и журналистику: в ее представлении эта профессия была не намного лучше, чем профессия проститутки. Безусловно, в чем-то она была и права, во всяком случае в том, что касается журналистики уровня «Обнаженной правды». Ее единственный сын Бернар не просто связался со шлюхой, которая, кроме всего прочего, покушалась на жизнь квартирной хозяйки, не просто предпочел ее общество обществу матери… Оказывается, в этом нет ничего удивительного: человек, избравший гнусное журналистское ремесло, способен и не на такое… Естественно, первой реакцией миссии Лафарг было не только вычеркнуть сына из завещания (она хотя и пообещала Бернару так поступить, однако все время откладывала это), но и совсем отказаться от него… Однако, придя в себя, Элеонора решила сперва самолично отправиться в редакцию, чтобы все выяснить на месте…
Миссис Лафарг довольно быстро нашла редакцию «Обнаженной правды». Оставив свой темно-фиолетовый «ровер» на стоянке, она решительным шагом направилась в сторону здания.
