Текст книги "Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис"
Автор книги: Патриция Хилсбург
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
Голос девушки почти срывался; губы от волнения пересохли. Она если и не знала, то, во всяком случае, догадывалась, о чем будет вестись разговор, точнее – о ком…
Стараясь казаться спокойным и даже приветливым, Деннис улыбнулся – правда, улыбка была похожей на гримасу:
– А ты знаешь, сегодня утром я беседовал с твоим старым знакомым…
Мартина едва заметно вздрогнула.
– Да?
Деннис продолжил:
– Мне кажется, я ему не понравился… Да и он мне, честно говоря… Мы не понравились друг другу, Мартина… Не понравились…
Мартина молчала.
Поднявшись, Харпер принялся медленно расхаживать из угла в угол.
– А почему же ты не спрашиваешь, с кем именно из твоих знакомых я сегодня утром встречался? – он вопросительно посмотрел на девушку.
Мартина едва слышно, одними только губами произнесла, отводя взгляд:
– А я знаю…
Походив по комнате несколько минут, Харпер вновь уселся напротив девушки.
– И что же ты знаешь? – поняв, что этот разговор невольно начинает походить на допрос в полицейском участке, Деннис, постаравшись вложить в интонации как можно больше мягкости, произнес:
– Извини, но у меня могут возникнуть определенные… м-м-м… как бы это поточней выразиться… Ну, скажем, определенные осложнения…
Мартина быстро посмотрела на него.
– Из-за меня?
Деннис поспешил успокоить девушку.
– Нет, нет, не думай… Из-за этого твоего бывшего, надеюсь, дружка, мистера Рудольфа Чарлтона – так ведь его зовут?
Мартина вздохнула.
– Да…
– Твой знакомый – отъявленный подонок, негодяй и вымогатель, – Деннис твердо посмотрел на собеседницу. – Я дал ему сегодня оплеуху…
Мартине стало не по себе. Из-за нее Деннис, этот прекрасный, замечательный человек, должен иметь какие-то неприятности, из-за нее он должен обращаться с людьми наподобие этого мерзавца Чарлтона.
Харпер присел на краешек стула.
– Дело было так: сегодня рано утром он позвонил мне в номер – ты еще спала – и попросил о встрече. Чарлтон представился мне бизнесменом, сказал, что имеет ко мне очень серьезное дело. Я предложил встретиться внизу – в фойе «Маджестика». Так оно и случилось… – Деннис очень подробно пересказал содержание девушке утреннего разговора.
Мартина молча выслушала и, подняв на Харпера полные слез глаза, произнесла:
– Мне кажется, во всем виновата я и только я одна…
Харпер непонимающе посмотрел на нее.
– То есть…
Мартина робко начала:
– Если бы мы тогда не встретились, если бы ты не предложил мне эту работу, если бы я не согласилась, если бы…
Деннис махнул рукой.
– То есть, – медленно произнес он, – то есть ты жалеешь?
Мартина отвела взгляд.
Деннис прищурился.
– Ты хочешь сказать, что во всей этой ситуации виновата ты?
Мартина тяжело вздохнула.
– Наверное…
– Почему?
Девушка нервно теребила ремешок своего кожаного ридикюля.
– Но ведь эта история началась, как только… – она хотела сказать: «Как только в твоей жизни появилась я…», но в последний момент избрала более обтекаемую формулировку: – Как только мы, Деннис, с тобой познакомились…
Харпер улыбнулся – несмотря на всю серьезность ситуации, такой ход рассуждений Мартины его только развеселил.
– Ты неправильно понимаешь причинно-следственные связи, Мартина… И вообще – запомни раз и навсегда: я, Деннис Харпер, всегда и во всем поступал так, как считал нужным, чего бы мне это не стоило. На общем собрании акционеров я проголосовал против мамы, Стефани, и это «предательство», как она потом сказала, многого мне стоило. Полгода назад я окончательно рассорился с матерью – и вновь потому, что поступил так, как счел нужным, не спросясь у нее…
– Ты не общаешься с мамой?
Деннис неопределенно пожал плечами.
– Да… Наверное, на этот раз мы поссорились на всю жизнь. Боюсь, что это действительно так.
Мартина с явным беспокойством подняла взгляд на Денниса.
– Что-то серьезное?
Тот поморщился.
– Потом расскажу…
В комнате зависла тяжелая пауза. Первым молчание нарушил Харпер.
– Так вот, – продолжил он свою мысль, – я всегда поступал так, как считал нужным… И если ты нужна мне на этой работе, ты обязательно будешь работать, и я не буду спрашивать на этот счет разрешения у всяких там ублюдков…
Мартина робко прервала Денниса:
– Послушай… Мне осталось работать на тебя пять дней…
Деннис иронично ухмыльнулся.
– А, понимаю, – махнул он рукой, – понимаю, можешь не продолжать…
Мартина робко перебила его:
– Но ведь мы договаривались с тобой только на одну неделю…
Взгляд Денниса стал жестким и решительным – Мартина никогда еще не видела его таким.
– Значит, так, – резко перебил он ее. – Значит, так: я совершенно официально предлагаю тебе, Мартина Липтон, продлить наш контракт… Ну, допустим, на… На сколько бы ты сама хотела?
У Мартины от удивления округлились глаза – так поразило ее это предложение.
– Ты хочешь продлить со мной контракт? Но зачем тебе это надо?
– Считай, что для собственного удовольствия. Считай даже, что это – мой каприз. Сегодня придет мой адвокат Джордж Баггс, он оформит все необходимые бумаги… Жалование я тебе даже повышу – скажи сама, сколько бы ты хотела?
Мартина была так поражена, что не могла найти в себе сил ответить.
– Сколько бы ты хотела? – переспросил Деннис. – Не знаешь? Ну, хорошо, пусть будет пять тысяч долларов в неделю. Двести сорок тысяч годовых минус налоги – столько не имеет даже вице-президент Австралийского банка поддержки фермерства. Неплохо, правда?
Мартина молчала.
– Значит, согласна, – произнес Деннис. – Только эти деньги тебе придется отрабатывать…
Наконец Мартина обрела дар речи.
– То есть…
– Мне нравится, как ты работаешь… Поэтому я и предложил тебе такие большие деньги.
– Что же я должна буду делать?
– То же, что и теперь. Только, кроме этого, ты не должна будешь задавать мне ненужных вопросов, особенно при посторонних, должна будешь научиться себя вести…
– Я плохо себя веду? – обеспокоенным голосом спросила Мартина.
Деннис кивнул.
– Да. Но я сделаю из тебя настоящую леди, насчет этого не волнуйся…
– Что еще?
– Еще, – продолжил Деннис, – еще ты должна будешь научиться ничего от меня не скрывать…
– А я и так от тебя никогда ничего не скрываю, Деннис…
– Хорошо, – Харпер сделал небольшую паузу, после чего спросил:
– Послушай, а что из себя представляет этот Чарлтон?
– Это… Мне, правда, не очень удобно говорить об этом…
Харпер осторожно коснулся ее руки.
– Я понимаю… И все-таки расскажи мне о нем. Мы ведь договорились…
Вид Мартины был сконфуженный – и не столько из-за того, что Чарлтон был ее бывшим постоянным любовником, а по той причине, что теперь из-за него у Денниса начинались неприятности.
– Ну, говори.
Мартина отвела взгляд.
– Понимаешь, человеку, который родился и вырос в Кавалерийском переулке, трудно рассчитывать в жизни на что-нибудь стоящее…
Мартина начала довольно робко, рассказывая и о папочке – активном анархисте Гарри Липтоне, и о нравах предместья, и о заведении мамаши Розалины, что находилось неподалеку от их дома.
– Да, – вздохнула она, – да, я действительно проститутка, так получилось, и я не слишком-то жалею об этом… – посмотрев в глаза Деннису, она тут же поправилась: – То есть, хочу сказать, что не жалела об этом до моей встречи с тобой…
– А теперь?
Мартина внимательно посмотрела на Харпера.
– А теперь – жалею. Я ведь не знала, что может быть и еще какая-нибудь другая жизнь. Теперь я действительно о многом жалею.
Деннис слушал Мартину очень внимательно, ни разу не перебив ее. Когда же девушка наконец закончила, он напомнил:
– А этот Чарлтон?
– Понимаешь, я всегда считала его очень законопослушным, очень… Ну, как бы выразиться… – вытащив из пачки сигарету, Мартина нервно закурила. – То есть, хочу сказать, что я никогда не ожидала, что он может пойти на что-нибудь такое… Хотя, как говорит моя лучшая подруга Анетта Финн, никогда ни в чем нельзя быть окончательно уверенной…
Видимо, Харпера это объяснение вполне удовлетворило.
– Ну хорошо, – сказал он, – я рад, что теперешняя жизнь нравится тебе больше той, что ты вела раньше… Я ведь прекрасно понимаю, что все эти твои оправдывающие проституцию суждения, вроде того, что все вокруг только и занимаются исключительно тем, что продаются, – не более чем бравада и желание самооправдаться прежде всего в своих глазах. Я не думая, что ты мыслишь так на самом деле…
Мартина быстро спросила:
– Почему?
Харпер мягко улыбнулся.
– Потому что для любой женщины нормальное состояние – не торговать собой на панели, не просиживать в сомнительных заведениях и не отдаваться за несколько десятков рваных долларов разным проходимцам вроде этого Чарлтона, а иметь свой дом, семью… Понимаешь?
Девушка согласно кивнула.
– Да.
Харпер дружески потрепал ее по плечу.
– А насчет этого Чарлтона можешь не волноваться… Я думаю, это он так – для того, чтобы самого себя больше уважать.
– Ты серьезно?
Харпер покачал головой.
– Конечно же…
– Почему ты так считаешь?
– Такие люди, как он, чаще всего страдают комплексом неполноценности… А тут понимаешь – пришел в «Маджестик», напугал – во всяком случае, ему самому так кажется – и теперь до самой смерти будет всем рассказывать, как лихо он обошелся с самим Деннисом Харпером… – Деннис ободряюще улыбнулся. – Не бойся, Мартина, все будет хорошо…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Визит к Анетте миссис Элеоноры Лафарг, квартирной хозяйки. – История миссис Лафарг. – Анетта обращается за помощью к Джорджу Баггсу. – Предложение Чарлтона относительно Мартины. – Реакция Анетты Финн. – Анетта пытается предупредить Мартину о грозящей опасности. – Издатель «Обнаженной правды» Фил Якобс начинает действовать. – Лучший репортер «Обнаженной правды». – Как Якобс стал издателем бульварной газеты. – Первые результаты.
Утро началось для Анетты Финн как нельзя хуже – в квартиру пожаловала квартирная хозяйка миссис Элеонора Лафарг.
Вообще-то Анетта всегда очень осмотрительно открывала входную дверь, прекрасно зная, что визит миссис Лафарг ни к чему хорошему привести не может; по собственному печальному опыту ей было известно, что беседа с хозяйкой может закончиться в лучшем случае грязной руганью и обещанием затаскать по полицейским участкам, а в худшем – исполнением этих обещаний. Однако на этот раз, услыхав звонок, девушка спросонок метнулась в прихожую и щелкнула замком, почему-то не посмотрев в дверной глазок.
В Мельбурне, как и почти повсюду в Австралии, снять квартиру – не проблема, было бы за что; проблема – ее сдать. Газетные объявления и рекламные щиты обычно пестрят объявлениями: «Дешево сдается…», «На самых выгодных условиях…», «Последняя дешевая квартира в этом районе…»
Сразу же после начала промышленного бума, пришедшегося на конец сороковых – начало пятидесятых годов, в городе было построено множество удобного и относительно дешевого жилья; окрестные фермеры, бросая свои малоприбыльные хозяйства, перебирались в город в поисках лучшего. Всю эту огромную массу людей надо было где-то селить, тем более, что экономический подъем нуждался во все новых и новых рабочих руках. Пик строительного бума пришелся на преддверие Олимпиады – еще достаточно добротные, но уже неприбыльные дома, целые районы, особенно в предместьях, безжалостно сносились, а на их месте очень скоро вырастали коттеджи и не очень дорогие железобетонные блоки.
Однако у девушек – таких, как Анетта и Мартина, – с наемом жилья были определенные сложности; никто из квартирных хозяев и домовладельцев, едва узнав источник дохода, не хотел связываться с проститутками. Домовладельцы полагали, что этот небезопасный и скандальный контингент может дать куда больше неприятностей, чем доходов. Абсолютно никому не хотелось фигурировать в полиции в качестве «содержателей незаконных притонов разврата»; более того, специфика занятий проституцией пролегает очень и очень близко от полукриминальных и даже криминальных сфер. Бывало, что утренняя газета подавала на первой полосе сообщение, что какой-нибудь уважаемый бизнесмен, примерный семьянин и отец троих детей, был найден мертвым в квартире какой-нибудь «девушки на одну ночь» – этого одного было достаточно, чтобы на всех проституток в том районе начинались гонения – их, как правило, выселяли из нанимаемых квартир безо всякого на то объяснения.
Правда, некоторые домовладельцы – вроде Элеоноры Лафарг – все-таки закрывали глаза на многое и сдавали квартиры проституткам; однако в подобном случае они целиком и полностью чувствовали себя хозяевами положения.
Открыв дверь, Анетта тут же пожалела о собственной неосмотрительности, тем более, что вид хозяйки не предвещал ничего хорошего.
Миссис Лафарг – безобразно толстая женщина неопределенного возраста (она говорила всем, что ей сорок девять лет, и это было вопиющей ложью; Элеонора отнимала себе как минимум лет десять), с красными, будто бы намазанными кровью губами, с одутловатым лицом, толстым слоем дешевой косметики на нечистой коже, облаченная в бесформенное платье неимоверного размера, стояла в дверном проеме, мерзко улыбаясь.
Анетта отпрянула. Протерев сонные еще глаза, она посмотрела на хозяйку, думая, очевидно, что это или продолжение ночного кошмара, или какое-то наваждение… Некоторое время она смотрела на миссис Лафарг, не зная, что и сказать. Наконец, вспомнив о правилах приличия, она поздоровалась:
– Доброе утро.
Вытащив из кармана зубочистку, миссис Лафарг, продолжая улыбаться все так же гнусно и мерзко, принялась ковырять в зубах, всем своим видом подчеркивая свою исключительную неприязнь к Анетте.
– Доброе утро.
Жирные губы квартирной хозяйки скривились в омерзительной ухмылке. Пожевав зубочистку, она медленно произнесла:
– Доброе… У кого-то оно действительно доброе, у кого-то, чувствую, не очень…
Такое начало беседы явно не предвещало ничего хорошего.
Отступив шаг назад, Анетта жестом предложила миссис Лафарг пройти:
– Прошу вас…
Та, войдя, осмотрелась. Анетта закрыла входную дверь. Пройдя на кухню, миссис Лафарг внимательно осмотрела ее и без приглашения пошла по квартире, по гостиной и спальне – казалось, она что-то вынюхивала, высматривала. Наконец, вернувшись, она тяжело уселась на кухонную табуретку.
– А где твоя подруга? – миссис Лафарг пытливо посмотрела на Анетту.
– Ее сейчас нету…
Лицо квартирной хозяйки скривилось в понимающей ухмылке.
– А, понимаю… Значит, как на ночь ушла, так до сих пор и не вернулась?
Анетта поморщилась – она очень не любила подобных расспросов.
– Нет…
Однако квартирная хозяйка продолжала настаивать:
– А что же?
Набрав в легкие побольше воздуха, Анетта произнесла:
– Марта поступила на работу…
– В публичный дом? – будничным тоном уточнила Элеонора.
– Нет…
– А куда же в таком случае? – квартирная хозяйка смотрела на Анетту с явным недоверием. – Куда же она поступила?
– Секретарем в одну фирму… – Анетта Финн замялась, понимая, какое недоверие вызывают эти слова у хозяйки. – Точнее, даже не секретарем, а дамой для светского сопровождения…
Элеонору это сообщение развеселило необычайно.
– Как, как ты сказала? Для какого такого сопровождения? Для светского? Да ведь эта девка, наверное, даже среднюю школу не закончила! Она, видимо, и писать-то толком не умеет.
Желая перевести разговор на другую тему, девушка полезла за деньгами в сумочку, висевшую на спинке кухонного стула.
– Вот, пожалуйста… – она протянула деньга Элеоноре. – Прошу вас…
Взяв деньги, хозяйка аккуратно пересчитала их, посмотрела на свет и, положив в кошелек, брезгливо произнесла, смотря не на собеседницу, а куда-то в сторону:
– Такие замусоленные бумажки… Сразу видно, как они тебе и этой прошмандовке Мартине достались…
Анетта молча проглотила это высказывание.
Миссис Лафарг, развалившись на табуретке и вытянув свои безобразные слоновьи ноги, продолжала:
– Даже не знаю, почему я вас до сих пор не выкинула…
Анетта робко вставила:
– Но ведь мы всегда платим…
Миссис Лафарг махнула рукой.
– А толку что… К тому же, платите вы мне очень неаккуратно… – Элеонора говорила таким тоном, будто бы делала Анетте и Марте одолжение. – Ладно. Так, значит, говоришь, твоя подруга поступила на содержание? Давно бы так…
Анетта несмело перебила:
– Нет, не на содержание.
Миссис Лафарг скривилась, будто бы лимон съела.
– Ну-ну, только не надо мне тут врать… Что она да ей подобные еще умеют делать – только подставиться за деньги… Значит, поступила на содержание… Что ж, правильное решение проблемы. Во всяком случае, теперь у нее будет постоянный источник дохода. Передай ей, что я рада за нее… Интересно, – она посмотрела на Анетту, – интересно только, к кому именно… Наверное, к этому бизнесмену, торгующему свежезамороженным мясом и маслом то ли с Индонезией, то ли с Гонконгом… Кажется, его зовут мистер Рудди Чарлтон?
Миссис Лафарг была знакома с Рудди – она несколько раз видела его в этой квартире. Мистер Чарлтон всегда производил на квартирную хозяйку самое благоприятное впечатление – он казался таким основательным, таким законопослушным, а главное – всем своим видом показывал, что тут, в квартире, где обитают две проститутки, он оказался совершенно случайно. У миссис Лафарг даже была где-то визитная карточка Чарлтона – при первом же знакомстве он дал ее квартирной хозяйке скорее из вежливости, сказав при этом, что она сможет всегда звонить, если у нее возникнут какие-то проблемы.
Анетта отрицательно покачала головой.
– Нет… Я же только что сказала, что Мартина поступила на работу, не имеющую ничего общего с ее ремеслом. Дело в том, что буквально несколько дней назад она познакомилась с одним джентльменом, он на своем красном «феррари» никак не мог найти дорогу в отель «Маджестик», Мартина показала, и…
Выслушав подробнейший рассказ Анетты, Элеонора Лафарг недоверчиво покачала головой.
– Это действительно так? Ты ничего не могла напутать?
Анетта всем своим видом попыталась продемонстрировать, что она ничего не напутала.
– Да, миссис Лафарг, я вам точно говорю… А если бы вы только видели, какие у нее теперь туалеты, какие туфельки, какие шляпки! – воскликнула Анетта.
Миссис Лафарг на несколько минут задумалась – казалось, она о чем-то размышляла. Наконец она медленно произнесла:
– Значит, она теперь получает три тысячи в неделю… – глаза миссис Лафарг завистливо заблестели. – Значит, она теперь богата…
Анетта заметила:
– Но эта работа, насколько я поняла, временная… Дело в том, что этот мистер Харпер нанял ее только на одну неделю…
Миссис Лафарг не обратила на эту реплику никакого внимания.
– Ага… – точно очнувшись, она поинтересовалась: – Как, как ты говоришь, его фамилия?
– Кого? – не поняла Анетта.
– Ну, этого красавчика на красном «феррари», который предложил твоей подруге эту работу…
– Мистер Деннис Харпер.
– Харпер? Это, часом, не какой-нибудь родственник Стефани Харпер, самой богатой женщины Австралии, обладательницы самого роскошного на континенте дома – Эдема?
– Да, конечно же, он… Это ее сын.
Миссис Лафарг вновь о чем-то задумалась.
– Послушай, – осторожно начала она, – послушай, Анетта…
Девушка всем своим видом продемонстрировала готовность выслушать все, что скажет ей квартирная хозяйка.
Элеонора подняла взгляд на Анетту.
– Знаешь что, – начала она, – мне кажется, что находясь на содержании у этого Харпера, Мартина могла бы платить мне и больше.
Анетта несмело начала:
– Но, миссис Лафарг, когда мы нанимали эту квартиру, мы, кажется, договорились, что будем платить именно столько, сколько платим теперь.
Элеонора махнула рукой.
– Это мы договаривались… А теперь я хочу больше.
– Но почему?
– Это – мой дом, и цену буду назначать только я…
Девушка, поняв, что хозяйка не пойдет ни на какие уступки, неожиданно согласилась:
– Хорошо, я согласна переехать отсюда. Думаю, что и Мартина тоже будет не против.
Элеонора гнусно заулыбалась.
– Не думаю, что вам удастся найти хоть что-нибудь приличное в этом районе… Тем более – за такие деньги, как вы мне платили. Ты, наверное, не знаешь, что недавно муниципалитет принял положение – категорически запретить сдавать в аренду квартиры и дома разным грязным шлюхам…
Финн перебила хозяйку довольно резко:
– Чем я занимаюсь, чем зарабатываю себе на кусок хлеба – это мое частное дело… На мне, в конце-то концов, не написано…
Миссис Лафарг разразилась отвратительным мелким смешком:
– Ха-ха-ха! Это на тебе-то не написано? Да ведь тут все знают, кто ты такая… Ты и твоя подружка – вы просто грязные помойные потаскухи…
Резко поднявшись со своего места, Анетта резко указала на дверь:
– Вон отсюда!
Элеонора ожидала от своей квартирантки чего угодно, только не этого.
– Что? – непонимающе заморгала она на Анетту. – Что ты сказала?
Анетта повторила, но только на этот раз – более спокойно:
– Пошла вон… – девушка ненавидяще прищурилась. – Я говорю – вон отсюда!
Элеонора медленно поднялась с табуретки.
– Это… это ты меня отсюда выгоняешь? – наконец-то до нее дошел смысл слов девушки.
Продолжая указывать в сторону прихожей рукой, Анетта еще раз повторила:
– Вон отсюда! – негодование девушки было столь велико, что она, схватив со стола огромный кухонный нож с костяной рукояткой, сделала по направлению к миссис Лафарг несколько шагов.
Та, пугливо посмотрев на девушку – а весь ее вид красноречиво говорил, что она готова прибегнуть к самым что ни на есть решительным мерам – попятилась по направлению к прихожей.
– Хорошо, хорошо, – пробормотала миссис Лафарг, не сводя взгляда с острия ножа, – хорошо, я уйду, я уйду… – она была уже в прихожей. – Но знай, что не пройдет и нескольких часов, как тут появятся полицейские… Я тебя посажу!
Анетта прищурилась.
– Полицейские? Вот и прекрасно!
Квартирная хозяйка начала судорожно открывать дверь – руки ее тряслись, она никак не могла сообразить, в какую сторону повернуть рукоять замка.
Анетта, медленно наступая на Элеонору Лафарг с занесенным ножом, в тон квартирной хозяйке произнесла, глядя той прямо в глаза:
– Полиция? Да? Что ж, пусть будет полиция… Очень хорошо… И что же она мне может такого сделать, эта полиция?
Наконец миссис Лафарг справилась с дверным замком и выскочила из прихожей.
– Она заберет тебя, грязная шлюха, вот увидишь, заберет… А я с великим удовольствием дам показания, что тут находится настоящий притон, гнусное гнездо развратников…
После этих слов миссис Лафарг хотела было уйти, она уже занесла ногу на ступеньку, но в самый последний момент ее остановила Анетта.
– Гнусное гнездо разврата? Очень хорошо. Только, боюсь, мне тоже придется дать показания, и я, поверь мне, мерзкая ты образина, тоже кое-что расскажу полицейским, и сделаю это с не меньшим удовольствием… Я скажу им, что ты и есть хозяйка этого гнезда разврата, – Анетта принялась передразнивать интонации миссис Лафарг, – что ты и есть хозяйка и содержательница этого вертепа…
Почувствовав себя на лестнице в большей безопасности, нежели недавно – в квартире, миссис Лафарг, плюнув в сердцах, воскликнула:
– Сволочь! Грязная продажная сволочь! Мразь! – она, оглянувшись на лестницу, словно оценивая возможный путь к отступления, стала заводиться. – Проститутка! Шлюха!
После этих слов Анетта сделала небольшой шаг вперед, угрожающе держа перед собой нож – движение было настолько красноречивым, что миссис Лафарг с проворностью, которую вряд ли можно было предположить при ее габаритах, поспешила скрыться…
Миссис Лафарг не любила проституток – впрочем, она вообще не любила людей, не любила и не уважала, делая исключение разве для солидных дядей, вроде мистера Чарлтона. Уроженка одного из бедных портовых кварталов города, она выросла в бедности, чтобы не сказать – в нищете, и была вынуждена с малолетства зарабатывать себе на хлеб. В то время Элеонора была не то чтобы красива, но во всяком случае – недурна собой, и это предопределило ее профессию: она стала продавщицей в одном из центральных магазинов, торгующих предметами мужского туалета. Там она и познакомилась со страховым агентом Полем Лафаргом. Элеонора вышла за него замуж, когда была на седьмом месяце беременности. Жизнь со страховым агентом, однако, не сложилась – буквально с первых месяцев совместного существования Поль начал исчезать из дому, утверждая, что такова специфика его работы. Элеонора решила проверить и однажды застала его в районе красных фонарей под руку с хохочущими девицами сомнительного поведения.
Получить развод не составляло большого труда – более того, Элеонора получила еще и что-то вроде компенсации – достаточно большую сумму, которую решила вложить в недвижимость. Приобретя несколько квартир в небогатых, однако, кварталах Мельбурна, миссис Лафарг довольно безбедно жила за счет их сдачи в наем.
Со времен замужества у нее осталась острая ненависть к проституткам – однако, по иронии судьбы, основными постояльцами квартир Элеоноры стали как раз «девочки на одну ночь»; дело в том, что миссис Лафарг очень любила деньги, а проститутки были той публикой, с которой, при обретении определенного навыка, всегда можно было взять больше, чем с остальных клиентов.
От брака с легкомысленным страховым агентом у Элеоноры остался сын – достаточно уже взрослый, двадцати трех лет, который, унаследовав от отца чрезмерную легкомысленность, жил в этом же городе, не имея собственного жилья; Бернар решил проблему квартиры просто, живя то у одной, то у другой подруги. Элеонора не знала ни о его роде занятий, ни о средствах к существованию. Сын навещал ее очень редко, только в тех случаях, когда у него совсем кончались деньги.
Лет десять назад Элеонора перенесла сложную операцию – у нее вырезали один орган, названия которого она не могла назвать и сама, и с тех пор профессиональная квартирная хозяйка страшно растолстела.
Так и жила она за счет сдачи квартир в аренду, и, можно сказать, что такая жизнь ей больше нравилась, чем не нравилась.
Выбежав из пахнущего пылью, помоями и котами подъезда, миссис Лафарг молча погрозила кулаком в его сторону – угроза предназначалась Анетте, но та, разумеется, никак не могла ее оценить – и в тяжелейшем расположении духа направилась домой – необходимо было сосредоточиться и подумать, что делать дальше.
Безусловно, такой безобразной выходки своей квартирантки миссис Лафарг не могла оставить просто так, однако угроза Анетты выставить хозяйку в качестве содержательницы «притона разврата» возымела действие. Миссис Лафарг решила за лучшее сосредоточиться, успокоится и хорошенько подумать, как вести себя со строптивой проституткой…
Захлопнув дверь за ненавистной квартирной хозяйкой, Анетта прошла на кухню. Положив свое орудие устрашения на место, девушка уселась на табуретку – ту самую, на которой только что восседала миссис Элеонора Лафарг и, достав из холодильника жестянку с пивом, откупорила ее и с наслаждением тут же ополовинила.
Безусловно, жест Анетты по отношению к «этой гнусной жирной твари» был по-своему красив, однако девушка прекрасно понимала, что злобная квартирная хозяйка этого просто так не оставит. После непродолжительных размышлений Анетта решила, что лучшее в ее положении – связаться с дядей Джорджем Баггсом и попроситься некоторое время пожить у него. Правда, дядюшку необходимо было убедить, что она действительно учится в университете, овладевая азами юриспруденции, и Анетта долго размышляла, как бы это сделать. Наконец принеся на кухню телефон, девушка, найдя в записной книжке дядин телефон, позвонила.
С той стороны провода послышался знакомый баритон:
– Алло?
Дядюшка Джордж всегда говорил очень медленно, словно взвешивая каждое слово – эта привычка осталась у него с тех времен, когда он начинал свою карьеру в качестве провинциального адвоката.
Стараясь придать своей интонации как можно больше спокойствия, девушка произнесла:
– Доброе утро…
Из трубки послышалось:
– А кто это?
Анетта очень редко звонила дяде Джорджу, и поэтому он не узнал ее голоса.
– Дядюшка Джордж?
– Анетта, ты?
– Да…
Наступило молчание. Наконец мистер Баггс ответил:
– Извини, не узнал… Впрочем, ты сама в этом виновата – признайся, когда ты звонила мне в последний раз, Анетта?
Девушка принялась вспоминать.
– Не утруждай себя подсчетами… В последний раз ты звонила четыре месяца назад – поздравляла меня с днем рождения.
– Извини, дядя, – оправдывающимся голосом начала Анетта, – извини, но у меня столько дел, просто представить себе не можешь…
– А, понимаю… Учишься, все лекции, конспекты, практика, наверное, все свободное время только и проводишь в библиотеке… Кстати, я никак не могу вспомнить, в каком именно университете ты учишься?
Девушка сделала вид, что не расслышала этот вопрос.
– Дядя Джордж, мне надо бы с тобой встретиться, – произнесла она.
– Что-то серьезное?
– Извини, но это не телефонный разговор…
Спустя час Анетта сидела в кабинете дома дядюшки Джорджа.
Для этой аудиенции у родного дяди девушка оделась так, как в ее представлении должны одеваться «нормальные люди», тем более – готовящиеся стать юристами: на Анетте были скромные джинсы, принадлежащие Мартине, и, несмотря на дневную жару, вязаный свитер. Свитер этот был единственным «приличным» предметом гардероба Анетты – все остальные вещи годились разве что для ночных посещений сомнительных заведений.
Мистер Баггс, сидя за столом напротив, глядел на племянницу, улыбаясь. Анетта долго думала, с чего бы ей начать и, не придумав ничего подходящего, решила, что в таком положении лучшее, что может быть – мгновенная импровизация.
Наконец, набрав в легкие побольше воздуха, девушка произнесла:
– Дядя Джордж! Я пришла сюда, чтобы…
Мистер Баггс жестом руки остановил ее:
– Стоп, стоп, дальше можешь не продолжать, в любом случае я скажу тебе… – он хитро посмотрел на племянницу. – Угадай, что я тебе скажу?
Та округлила глаза.
– Что?
Анетта была настолько поражена, что даже не спросила, почему она должна замолчать.
Дядя Джордж вновь заулыбался.
– Я скажу тебе только одно слово – «нет»…
Анетта непонимающе посмотрела на дядю Джорджа.
– То есть…
Мистер Баггс, поудобней расположившись в кресле, произнес:
– Я отказываю тебе в этом, Анетта…
– В чем?
Вид у дяди Джорджа был необычайно самодовольный.
– Ты ведь решила попросить меня о помощи, не так ли?
– Та-а-ак… – протянула девушка. – Точно так, я решила попросить тебя, дядя Джордж, о помощи… Кого же еще просить, как не родного дядю…
Дядя Джордж покачал головой.
– Да, все верно… – он сделал небольшую паузу, словно все еще любуясь эффектом, который произвела его фраза. – Все правильно, племянница, дядя есть дядя, и обратиться к нему за помощью – не зазорно…
Анетта промычала в ответ что-то очень неопределенное.
Наконец дядя спросил:
– Послушай, а почему ты не спрашиваешь у меня – как я догадался, что ты пришла ко мне именно что-то просить?
Девушка была настолько поражена, что тут же механически повторила:
