Текст книги "Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис"
Автор книги: Патриция Хилсбург
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)
Бернар наклонил голову.
– Да…
Якобс поудобнее расположился на своем месте и произнес:
– Колонка «Светские новости, слухи и сплетни» оставляет желать лучшего…
Бернар согласно покачал головой.
– Да…
Вынув из шуфляды стола большой синий конверт, Фил вскрыл его – из конверта выпала пачка чернобелых фотоснимков. Взяв один из них, он небрежным жестом протянул его собеседнику.
– Знаешь, кто это?..
Повертев фотографию в руках, Бернар равнодушно пожал плечами.
– Понятия не имею…
Он прекрасно знал человека, изображенного на снимке, – это был Деннис Харпер, снятый фоторепортером «Обнаженной правды» за рулем своего шикарного красного «феррари» неподалеку от главного фасада «Маджестика» буквально несколько часов назад. Бернар знал, что Деннис – самый перспективный бизнесмен Австралийской фондовой биржи, но не хотел подать виду, что это ему известно. Недоуменно глядя на фотографию – а изображение всевозможных оттенков и нюансов эмоций ему удавалось просто замечательно – Бернар прикидывал в уме, для чего именно Фил решил связаться с этим могущественным и, безусловно (учитывая неограниченные возможности Денниса) непотопляемым человеком.
Протянув шефу снимок, Бернар все тем же недоуменным тоном повторил:
– Нет, я не знаю, кто это…
Аккуратно сложив снимки в конверт, Фил Якобс протянул его репортеру.
– Бери…
Тот равнодушно положил конверт себе в карман.
– А для чего? – он исподлобья посмотрел на своего босса, – для чего он нам понадобился?
Якобс откашлялся.
– Понимаешь, – начал он, – у меня есть кое-что о нем… Кое-какая информация, притом – полученная из достоверно надежных источников…
Бернар прищурился.
– Ну, и…
– Мне кажется, что фигура калибра Денниса Харпера – именно то, что необходимо нашей газете… Я имею в виду хороший, громкий скандал…
– Скандал? – переспросил Бернар.
Якобс согласно кивнул.
– Да, скандал… И притом – громкий…
В кабинете издателя бульварного листка зависла недолгая пауза. Якобс пристально смотрел на своего репортера, а тот, в свою очередь, продолжал раздумывать, почему именно Деннис и никто иной.
Первым молчание прервал Бернар.
– Но мне кажется…
Якобс прищурился.
– Что тебе кажется? Не подходит?
Бернар принялся теребить пуговицу на пиджаке – он всегда поступал так, когда пытался точно сформулировать вопрос.
– Нет, конечно же, идея замечательная… Слов нет… – репортер пристально посмотрел на своего шефа. – Только…
– Я никак не могу понять – ты чего-то боишься? Что, этот Деннис страшнее вампира из Нового Южного Уэльса, или как?
Бернар, оставив в покое пуговицу, в упор посмотрел на Фила.
– Нет… – он решил напрямую спросить, почему этот Харпер так заинтересовал Якобса. – Я только никак не возьму в толк, почему именно Харпер? Неужели у нас нет другой подходящей кандидатуры?
Якобс махнул рукой.
– Ну, во-первых, – начал он, – решать, кем и для чего заниматься – это мое дело. Твое дело – согласиться или не согласиться с этим предложением.
Бернар поднял глаза на Фила.
– А во-вторых?
– А во-вторых, – продолжил тот, – во-вторых, я тебе уже сказал – на Харпера у меня кое-что есть… Классный сюжет – крепкий коктейль из мелодрамы, эротики и скандальной информации… Источник информации – я имею в виду человека, который рассказал мне кое-что, – Фил сделал ударение на этом слове, – источник этот очень солидный, проверенный. Так что…
Бернар на какое-то время задумался.
– Хорошо, – ответил он, – хорошо. Я попробую раскрутить всю эту историю… Кстати, а что это за история? – он вопросительно посмотрел на своего начальника. – Он что, влип куда-то?
– С этого и следовало бы начинать, – буркнул Фил, – а то ты сперва вроде бы не соглашаешься, потом – соглашаешься, и только в самом конце спрашиваешь, что за история…
– Что-то интересное?
– Первый сорт! – воскликнул Фил. – Короче, слушай меня внимательно: этот красавчик, баловень судьбы не так давно познакомился с одной подзаборной девкой – самого что ни на есть последнего пошиба, чуть ли не из портовых районов…
Бернар пожал плечами.
– Ну и что с того?
Фил нетерпеливо махнул рукой.
– Не перебивай, когда разговариваешь с начальством, – сказал он то ли полушутя, то ли полусерьезно – во всяком случае, репортер тут же приумолк. – Послушай: значит, знакомится он с этой девкой и берет ее себе в номер гостиницы «Маджестик» на ночь…
Бернар хмыкнул.
– Ну и что с того? Ничего конкретно-изобличающего в этом нет. Если хоть бы одна фотография…
– И это еще не все, – продолжил Якобс, – эта девка оказалась настолько способной, что он взял ее в качестве личной секретарши – впрочем, может быть, я и ошибаюсь, кажется, ее должность при этом Харпере называется «дама для светского сопровождения» или что-то, во всяком случае, похожее…
Репортер с неподдельным интересом посмотрел на Якобса.
– Это уже кое-что…
– Вот и я говорю…
Бернар заулыбался.
– Очень, очень интересно…
– Вот и я о том же…
Улыбаясь, мистер Лафарг посмотрел на Якобса, ожидая продолжения скандальной истории мультимиллионера и проститутки.
– Так вот, – продолжил Якобс, – теперь эта девка живет в роскошных апартаментах «Маджестика», получает какие-то совершенно фантастические деньги – а, насколько я могу судить, Харпер назначил ей немалое жалованье, и…
– …и выполняет роль секретаря по интимным делам, – продолжил Бернар.
Фил заулыбался.
– Такая вот история – если быть кратким. Так что скандал получится – первый сорт… если ты, конечно, поработаешь как следует, – добавил издатель «Обнаженной правды».
Бернар принялся в уме просчитывать, сколько можно запросить с начальства за такую работу.
Якобс, заметив задумчивость и обеспокоенность репортера, неожиданно спросил:
– Ты, наверное, хочешь спросить, как будет оплачиваться эта работа?
Бернар заулыбался.
– Да, я действительно хочу спросить, как будет оплачиваться эта работа, – повторил он фразу Якобса. – А работа, насколько я могу судить, достаточно откровенная и серьезная…
Бернар принялся набивать себе цену, прекрасно понимая, что, кроме него, во всем Мельбурне никто не напишет более скандально и более красноречиво эту историю.
Дождавшись, пока репортер закончит, Якобс произнес, глядя тому прямо в глаза:
– Да, задание это действительно серьезное, я согласен целиком и полностью… Я могу предложить тебе вот что… Насколько ты меня знаешь, я – человек достаточно честный…
Бернар при этих словах едва заметно ухмыльнулся и подумал:
«Знаем мы твою честность…»
– Я человек достаточно честный и поэтому сразу раскрываю карты…
«Ну-ка, ну-ка», – подумал мистер Лафарг.
– …Я давно наблюдаю за тобой. Человек ты, безусловно, талантливый, у тебя очень легкий стиль, ты прекрасно владеешь пером…
«И куда же он, интересно, клонит?.» – размышлял Бернар, слушая шефа.
Бернар больше всего на свете боялся, когда Якобс начинал его безмерно хвалить – зная характер своего шефа, он предполагал, что во всем этом может крыться какая-то ловушка. Однако на этот раз Якобс совершенно неожиданно продолжил:
– Так вот, Бернар, ты – человек безусловно талантливый. Я бы даже сказал – масштабный…
«Ну говори же скорей», – мысленно торопил его Лафарг.
– А я – уже далеко немолодой… Что бы ты сказал, если бы я предложил тебе долю в «Обнаженной правде»? Дело, как ты догадываешься, достаточно прибыльное, наши тиражи постоянно растут, кроме того – у меня есть насчет газеты кое-какие планы…
У Бернара заблестели глаза. «Неужели действительно? – подумал он. – Неужели этот старый козел хочет сделать меня своим постоянным компаньоном?..»
Репортер вновь принялся нервно теребить пуговицу пиджака.
Якобс испытывающе посмотрел на Бернара.
– Ну, что ты на это скажешь?
Тот, стараясь скрыть волнение, опустил глаза и медленно спросил:
– А вы не шутите?
Якобс всем своим видом показывал, что говорит очень серьезно.
– Ну что ты, какие могут быть шутки? Просто один джентльмен не в состоянии как следует вести свои дела и поэтому приглашает другого джентльмена поучаствовать в доходном бизнесе…
Резко выпрямившись, Бернар произнес:
– Я согласен… Кстати, мистер Якобс, а что вы имеете в виду, когда говорите о новых планах относительно нашей газеты?
Мистер Якобс развалился на стуле.
– Ты никогда не задумывался, какой бизнес самый выгодный? – поинтересовался он.
Бернар недоуменно пожал плечами.
– Это всем известно… Во-первых, – начал он перечисление, – во-первых, торговля наркотиками… Во-вторых, торговля оружием… На третьем месте, по-моему, стоит торговля женщинами и нефтью… А почему вы это у меня спрашиваете?
Якобса эти определения явно не удовлетворили – он только покачал головой.
– Нет, нет и еще раз нет. Насчет торговли – это ты правильно подметил… Но только не наркотиками, не оружием, не женщинами и тем более не нефтью… Пусть всем этим занимаются идиоты, а нефть оставь придурошным арабским шейхам…
– Что же тогда?
– Самая прибыльная торговля, – нравоучительно произнес Якобс, – это торговля информацией… А она, в свою очередь, может быть и об оружии, и о наркотиках, и о женщинах, и о нефти… Ты понимаешь мою мысль?
Репортер пожал плечами.
– Собственно говоря, мы этим тут, в газете, и занимаемся – торгуем информацией на восьми газетных полосах… Однако не сказал бы, чтобы кто-нибудь из нас слишком обогатился…
Мистер Якобс махнул рукой, удивляясь непонятливости репортера.
– Ты ничего не понимаешь, – произнес он, – ничего ты не понимаешь…
– А что, собственно говоря, я должен понимать? – недоумевал Бернар.
– Главное, – наставительным тоном продолжил Якобс, – главное – правильно и оперативно продать эту информацию…
Бернар насторожился.
– То есть…
Резко поднявшись со своего стула, Фил принялся в явном возбуждении ходить по своему просторному редакционному кабинету.
– Хорошо. Например, мы с тобой обладаем какой-то информацией… Скажем – очень… гм-м-м… скользкой, очень конфиденциальной информацией о закулисной жизни… Ну, допустим, того же Денниса Харпера… Что мы с ней делаем?
Бернар не очень уверенно ответил:
– Немедленно помещаем ее на первой полосе нашей газеты…
Фил посмотрел на молодого репортера с нескрываемым чувством собственного превосходства.
– Да, возможен такой вариант… – он подошел к стулу, и, взявшись за спинку, продолжил: – А что еще с ней можно сделать?
Бернар наморщил лоб.
– Не знаю… – ответил он после довольно продолжительного размышления.
– Куда, кому эту информацию можно еще продать? – настаивал Фил.
Бернар давно уже понял, куда именно клонит его начальник, однако продолжал изо всех сил изображать из себя простака – он, зная характер Якобса, понимал, как приятно тому казаться умнее своих подчиненных.
Недоуменно пожав плечами, Бернар Лафарг обернулся к шефу.
– Понятия не имею…
Подойдя к репортеру, Якобс с явной снисходительностью похлопал его по плечу.
– Эту информацию можно продать лицу, которое заинтересовано, чтобы она не появилась на первой же полосе «Обнаженной правды», – произнес Якобс с полуулыбкой. – Теперь понимаешь?
Видимо, Бернару надоело изображать из себя недотепу, и он, серьезно посмотрев на шефа, произнес только одно слово:
– Шантаж?
Тот покачал головой.
– Вот именно…
Лицо Бернара приобрело необычайно серьезное выражение: он принялся быстро просчитывать в уме все выгоды и невыгоды этого занятия.
– А если… – неуверенно произнес он, скорее – своим мыслям, нежели собеседнику, – а если, допустим, тот же Деннис Харпер обратится в полицию или в частное детективное бюро…
Якобс вновь уселся на свой стул.
– Не думая, что это в его интересах, – ответил он, – обратись он в полицию или в сыскное бюро – как ему придется мотивировать свои достаточно предосудительные поступки? Кроме того…
Бернар быстро подхватил мысль Фила:
– Кроме того, неминуем серьезный скандал…
– Вот именно!.. – воскликнул Якобс. – Ты довольно неплохо соображаешь… Схватываешь мои мысли просто на лету…
Бернар, вытащив из кармана конверт, высыпал на стол фотографии и принялся внимательно изучать их.
– А денег у этого Харпера, думаю, более чем достаточно…
– И я того же мнения, – ответил Якобс. – Достаточно, чтобы обеспечить пристойную жизнь двум джентльменам вроде нас с тобой…
Наконец Бернар перешел к конкретной стороне предложения:
– А что вы хотите предпринять?
Якобс заулыбался.
– Может быть, это прозвучит несколько грубо и, я сказал бы, пошло, но мне давно хотелось открыть при нашей редакции некое подобие шантажной конторы…
Бернар от этого предложения развеселился.
– Шантажной конторы? – переспросил он. – Ага, постойте… Кажется, я начинаю понимать… Значит, мы собираем компрометирующие материалы…
– Ты собираешь, – поправил его Фил.
– Хорошо – я собираю компрометирующие материалы и, выйдя на человека, на которого эти материалы собраны, предлагаем хорошее джентльменское соглашение: или он их покупает – мы получаем деньги, или же мы их публикуем – в таком случае, при умелом с этими материалами обращении, мы в любом случае не останемся в проигрыше…
– Потому что подобные вещи, как ничто другое, способствуют росту тиража, – закончил Якобс.
Теперь Бернару следовало, не теряя времени, уточнить самое главное.
– Мистер Якобс, – вкрадчиво начал он, – значит, вы предлагаете мне долю в вашем замечательном предприятии – действительно народной газете «Обнаженная правда» и шантажной конторе…
– Да, совершенно верно…
Стараясь не смотреть шефу в глаза, Бернар Лафарг спросил:
– Позвольте полюбопытствовать – какую именно долю?
Фил благодушно заулыбался – к этому разговору он был готов, и у него было достаточно времени все как следует обдумать и просчитать.
– Пятьдесят один процент – мне, сорок девять – тебе, Бернар. Я думаю, это очень и очень неплохо для тебя – во всяком случае, не хуже, чем то, что ты имеешь на сегодняшний день… Кстати, необходимые бумаги я уже подготовил, – неспешно поднявшись, Якобс подошел к стене, в которой был спрятан сейф и, вытащив пачку бумаг, небрежно положил их перед Бернаром. – Тебе надлежит только расписаться, а адвокат оформит все необходимые формальности…
Вытащив из нагрудного кармана пиджака авторучку, Бернар поставил свои подписи там, где показал Якобс. Отложив документы, он благодарно – наверное, впервые за все время их знакомства – посмотрел на патрона. Теперь это уже был компаньон.
– Спасибо, мистер Якобс…
Спрятав документы, Фил как бы невзначай произнес:
– Да, и вот еще что – не называй меня больше на «вы», не говори мне больше «мистер Якобс»… Мы ведь теперь компаньоны, не правда ли? Зови меня просто – Фил…
На всякий случай Бернар тут же отметил про себя, что этим советом шефа лучше не пользоваться – мистер Якобс был довольно тщеславен…
– Ну, значит, мы договорились, – подытожил Фил, – теперь тебе необходимо заняться этим Харпером…
– Хорошо…
– Исходные данные тебе известны. Девку, которую он подобрал, зовут Мартина Липтон. Постарайся выяснить и о ней, и об этом Харпере как можно больше подробностей, – сказал Якобс. – И чтобы звучали они как можно более скандальней…
– Сделаю, – пообещал Бернар.
– Тебе надо наведаться в этот «Маджестик», как-то побеседовать с прислугой и с обитателями отеля, – продолжил Фил.
Бернар тонко улыбнулся.
– Прислуга – это как раз то, что мне надо… Вообще, все эти лифтеры, портье, горничные, официанты, таксисты – самые болтливые люди на свете. Особенно, когда речь идет о таких важных людях, как Харпер…
– А заодно выясни какие-нибудь интересные страницы биографии этой девки… Ты не забыл, как ее зовут?
Бернар, обладавший удивительно цепкой памятью, тут же ответил:
– Мартина Липтон…
– Да, совершенно верно… Постарайся выяснить, где она живет, где выросла, с кем дружит, и все – как можно более подробно…
Бернар ответил успокаивающим тоном:
– Не волнуйтесь, мистер Якобс… Обязательно сделаю так, как нужно…
– Исходные данные тебе известны. Девку, которую он подобрал, зовут Мартина Липтон. Постарайся выяснить и о ней, и об этом Харпере как можно больше подробностей, – сказал Якобс. – И чтобы звучали они как можно скандальней…
– Сделаю, – пообещал Бернар.
– Тебе надо наведаться в этот «Маджестик», как-то побеседовать с прислугой и с обитателями отеля, – продолжил Фил.
Бернар тонко улыбнулся.
– Прислуга – это как раз то, что мне надо… Вообще все эти лифтеры, портье, горничные, официанты, таксисты – самые болтливые люди на свете. Особенно, когда речь идет о таких важных людях, как Харпер…
– А заодно выясни какие-нибудь интересные страницы биографии этой девки… Ты не забыл, как ее зовут?
Бернар, обладавший удивительно цепкой памятью, тут же ответил:
– Мартина Липтон…
– Да, совершенно верно… Постарайся выяснить, где она живет, где выросла, с кем дружит, и все – как можно более подробно…
Бернар ответил успокаивающим тоном:
– Не волнуйтесь, мистер Якобс… Обязательно сделаю так, как нужно…
Когда Бернар ушел, Фил, подойдя к бару, вытащил небольшую бутыль «Джонни Уокера» и, отвинтив металлическую пробку, налил себе в стопку и с удовольствием выпил. По помещению пронеслась струйка крепкого алкогольного запаха.
Вообще-то пить утром да еще на рабочем месте – подобные вещи, как правило, были чужды натуре Якобса. Однако сегодняшний день был исключением, и Фил пребывал в прекрасном расположении духа.
Открытие шантажного бизнеса в крупных масштабах было давней мечтой Якобса. Случилось так, что десять лет назад он оказался безо всяких средств к существованию и однажды, просматривая газетные объявления о найме на работу, нашел сообщение приблизительно такого содержания: «Частная организация приглашает к сотрудничеству людей, владеющих французским языком для работы с корреспонденцией». Французским языком Якобс овладел, когда лечился в Европе в Ницце от туберкулеза; выбирать было не из чего, и Фил предложил этой организации свои услуги. Там ему объяснили, что в его обязанности будет входить перлюстрация корреспонденции, регулярно шедшей из Парижа в Мельбурн. Главным условием работы, разумеется, было держать язык за зубами. Вскоре Якобс стал настоящим мастером своего дела – по шероховатости бумаги, по легкой соскобленности, по самым незначительным признакам он научился понимать, где следует прибегнуть к нагреванию, чтобы выявить симпатические чернила, где читать между строк – например, первое, десятое и двадцатое слово, в данном контексте составляющие некую фразу. Организация эта была не чем иным, как самой настоящей шантажной конторой – Якобс достаточно быстро понял это обстоятельство. Однако хозяин не всегда поступал осмотрительно, и вскоре его тело было найдено в прибрежных водах Мельбурна; он, по неосмотрительности переоценив свои возможности, полез в сферы, которые были не по зубам.
В шантажной конторе Филу платили очень неплохо – особенно после того, как из одного совершенно невинного девичьего письма он выудил о своем патроне такие сведения, что последний, ахнув, тут же повысил Якобсу жалованье вдвое.
На заработанные деньги Якобс купил одну убыточную, почти разорившуюся газетку и, целиком поменяв журналистский штат, за очень короткое время сделал ее самой читаемой в своей категории. Однако мысль о прибыльности шантажного бизнеса не давала ему покоя – он часто вспоминал, на каких шикарных «порше» и «ягуарах» разъезжал его патрон, какие дорогие меха и брильянты дарил он женам, содержанкам и любовницам. Фила сдерживало одно обстоятельство – он, хорошо оценивая свои возможности, понимал, что ему явно недостает энергии заниматься одновременно и вымогательствами, и «Обнаженной правдой». С недавнего времени он начал пристально присматриваться к своему репортеру Бернару Лафаргу – молодой человек, по мнению Фила, хотя и был несколько скользким, однако обладал несомненными достоинствами – энергией, неуемным честолюбием, здоровой любовью к деньгам и неплохими журналистскими способностями. Кроме того, Бернар был прирожденным сыщиком – качество, столь же необходимое как для пасквилянта бульварной газетки, так и для профессионального шантажиста. Взвесив все «за» и «против», Фил решил предложить своему многообещающему репортеру долю; Якобс неплохо разбирался в людях, он был уверен, что эта кандидатура – самое подходящая…
Взвесив факты недавнего разговора с Рудди Чарлтоном, Фил пришел к однозначному выводу, что все эти разработки заброшенных золотоносных слоев – чистой воды вздор. «Есть только один по-настоящему золотоносный слой, – подумал он, – это Деннис Харпер». Поэтому Фил так уцепился за историю, подброшенную ему другом детства.
Сидя за столом и механически вертя в руках пробку от бутыли «Джонни Уокера», мистер Якобс подумал: «А от этого Рудди, возможно, когда-нибудь придется избавиться… Все эти пятьдесят процентов, которые он мне предложил – все это ерунда. Рудди – осел, ему всегда недоставало настоящей масштабности мышления… Во всяком случае, теперь я обладаю такой же полнотой информации, как и он сам… А если этот Бернар Лафарг будет столь же расторопен, как и всегда, через несколько дней мне будет известно куда больше… Так что при первом же удобном случае дорогого друга детства придется послать как можно дальше. Пусть и дальше занимается торговлей своим протухшим мясом и пересоленным маслом с Индокитаем, пусть разрабатывает хоть золотоносные жилы, хоть урановые рудники – мне до всего этого нет никакого дела… Единственное, что всегда, во все времена ценилось дороже золота – это информация…»
Ну, а как правильно распорядиться информацией, Якобс, достаточно долгое время проработавший в шантажной конторе и владевший самой скандальной газеткой в Австралии, знал лучше кого бы то ни было…
Мистер Бернар Лафарг, не теряя времени, принялся за дело тем же утром – настолько его вдохновило предложение быть совладельцем дела Якобса. Не прошло и получаса, как он ходил по фойе отеля «Маджестик».
Он еще не составил себе даже приблизительного плана действий – в подобных случаях Бернар всегда полагался на природную интуицию и вдохновение. Рассеянно наблюдая за людьми в вестибюле, он в который уже раз просматривал фотографии, полученные от Якобса.
Деннис Харпер – в отличном костюме английского покроя, заходит в дверь «Маджестика» – видимо, Харпер шел довольно быстро, и снимок получился несколько смазанным.
Еще раз Деннис Харпер – за рулем своего шикарного «феррари».
Бернар почувствовал в себе острый прилив зависти к этому красавчику – ну почему, почему всегда так: одни получают от жизни все, а другие – ничего? Разве он, Бернар Лафарг, виноват, что родился в семье глупой профессиональной квартирной хозяйки, что его мать, торговавшая мужскими трусами в одном из универмагов Мельбурна – не владелица золотых приисков, урановых рудников, преуспевающих компаний?
Еще одна фотография – и вновь Деннис Харпер. Облаченный в светлый костюм, он, улыбаясь, сидит за столиком с кофейной чашкой в руках…
Бернар с трудом сдерживал себя, чтобы не разорвать эти фотоснимки к чертовой матери – он наверняка так и поступил бы, если бы они не были ему нужны для дела…
А вот еще один снимок – улыбающийся Харпер идет под ручку с какой-то необыкновенно привлекательной девушкой или молоденькой женщиной… Интересно, кто это такая – наверное, какая-то дама из высшего света, столь ненавистного Бернару только по той причине, что вход туда ему был начисто заказан. А может быть… Да, точно – это, скорее всего, и есть та самая Мартина Липтон…
Бернар прикусил нижнюю губу – слушая недавний рассказ своего шефа, он представлял Мартину совершенно иной: Якобс неоднократно подчеркивал, что это – подзаборная шлюха, проститутка самого последнего пошиба, совершенно гнусное создание… Да, наверняка это Липтон – а кто же еще?
Внезапно до слуха Бернара донесся надтреснутый старческий голос:
– Нет, ты только можешь себе представить – подходит она ко мне, и тут же – хвать за мое манто… Сколько, мол, это может стоить?
Бернар обернулся – позади него сидели две престарелые дамы, внешний вид которых свидетельствовал, что они если и не принадлежат к самому высшему свету, то, во всяком случае, стоят на социальной лестнице достаточно высоко.
– Нет, ты только представляешь, какой ужас? – переспросила одна, облаченная, несмотря на жару, в соболя. – В жизни своей ничего подобного не слышала!..
Другая дама – с морщинами, испещрявшими ее ссохшееся лицо вдоль и поперек, поддержала подругу:
– Ужас, просто ужас, миссис Махони…
Бернар насторожился – профессиональным нюхом он ощущал, что этот рассказ может иметь самое непосредственное отношение к его расследованию.
Миссис Махони продолжала сокрушаться:
– Нет, в те времена, когда я была молода, этого и произойти не могло!.. Помню, в тысяча девятьсот тридцать девятом году мы с мужем – ты же помнишь, мой муж был советником посольства в Японии – на одном приеме…
Подруга тут же перебила ее:
– Да, да, прекрасно знаю, о чем ты мне хочешь рассказать… Тем более, что ты рассказывала мне эту историю не далее, чем позавчера…
– Да, действительно… Нет, как все-таки низко пали современные нравы!.. Эта современная молодежь – она так вульгарна, так невоспитана, она бывает такой циничной, такой…
У престарелой миссис Махони просто не находилось слов для характеристик.
– Да, совершенно с тобой согласна… Так что же эта девушка? – напомнила подруга миссис Махони.
– Ох, ты бы послушала, какие вещи она мне говорила!.. – миссис Махони понизила голос до полушепота: – Мне даже неудобно их тебе повторять…
– Какие же?
Миссис Махони наклонилась к самому уху своей собеседницы.
– Она говорила, что какой-то мужчина предлагает пойти к нему на содер… Нет, я не могу даже произнести это слово!
Бернар обратил внимание, что на лице подруги миссис Махони заиграла улыбка.
– Как, как ты говоришь?
Миссис Махони произнесла едва слышно:
– На… на содержание…
Собеседница с укоризной покачала головой.
– Так и сказала?
Миссис Махони сделала необычайно брезгливое выражение лица.
– Да, представь себе!..
– Неужели это возможно – какая-то девушка подсаживается к очень уважаемой старой леди и говорит, что ей предлагают пойти на содержание?
Миссис Махони тяжело вздохнула.
– Наверное, в наше время все возможно… И это еще не все…
Собеседница придвинулась поближе.
– Она еще что-то тебе говорила?
– Представь себе – да!
– И конечно же, что-то не очень приличное…
– Очень!
Бернар превратился в слух.
Миссис Махони продолжала свистящим полушепотом:
– Она не постеснялась сказать мне, что этот мужчина, который предложил ей… – она сделала небольшую паузу, видимо, раздумывая, стоит ли ей еще раз повторять это кошмарное слово, – ну, который предложил… то, что я только что сказала – так вот, этот мужчина подарил ей предмет женского туалета… – видимо, воспоминание о том разговоре крепко засело в сознании старухи, что она в сердцах плюнула: – Тьфу, даже повторять противно!..
– Что, что ты говоришь он ей предложил?
– Не предложил, а подарил… – миссис Махони придвинулась к собеседнице вплотную. – Он подарил ей… французское нижнее белье… Нет, ты только представь – к тебе подсаживается какая-то совершенно незнакомая девушка, вызывающе, кстати, одетая, и говорит, что ее берут на содержание, что какой-то мужчина дарит ей вещи, называть которые в наше время вслух считалось не только неприличным, но и крайне оскорбительным!.. Вот, помню, на одном приеме – ты ведь знаешь, мой покойный муж был советником посольства – так вот…
Собеседница мягким жестом остановила поток словоизлияний миссис Махони.
– Да, знаю… Я помню, что в наше время даже упоминание о чулках было не совсем приличным… А тут – как, как ты сказала?
– Женское нижнее белье…
Подруга вдовы советника посольства всплеснула руками.
– Действительно – ужас, просто какой-то ужас! Целиком и полностью согласна с тобой…
«Эти старухи наверняка говорят о Марте, – почему-то решил Бернар, – оказывается, несмотря на свою благородную внешность, она так вульгарна… Ну, послушаем, что они еще могут рассказать…» – подумал Бернар и нащупал в сумке портативный диктофон и фотоаппарат – с этими вещами он не расставался никогда и нигде, даже на отдыхе.
– Нет, в наше время…
– Совершенно с тобой согласна…
– О таком говорить было просто неприлично, неприлично и недостойно…
– Совершенно с тобой согласна…
– Это считалось верхом безнравственности…
– Согласна с тобой на сто процентов…
– Аморальным…
– Безусловно, миссис Махони, безусловно – именно аморальным…
Неожиданно собеседница поинтересовалась:
– А что же было дальше?
– А дальше началось самое интересное… – произнесла престарелая миссис Махони. – Мне на выручку пришел администратор – очень достойный человек, все время забываю его фамилию…
– Это не столь важно…
– Действительно, – согласилась миссис Махони, – он строго внушил этой вульгарной девушке, что так поступать нельзя, особенно – в отношении таких людей, как я…
Собеседница согласно закивала в ответ.
– Совершенно справедливо…
– Если бы не он, я бы не знала, что мне делать, – продолжала причитать вдова советника посольства, – эта современная молодежь такая ужасная, такая кошмарная…
Вторая престарелая леди деликатно напомнила:
– Ты, кажется, хотела рассказать, о чем-то очень интересном… Что же было дальше?
– Да, конечно… а дальше случилось самое интересное – к этой вульгарной девице подошел очень приятный молодой человек… Впрочем, ты его тоже знаешь, он живет в пентхаузе, снимает, насколько мне известно, самый роскошный номер…
Вторая леди нетерпеливо спросила:
– И что же он?
– Ты даже не поверишь – он взял ее под руку и, как ни в чем не бывало, повел в сторону лифта…
«Да, наверняка это был Деннис Харпер», – решил Бернар.
Профессиональное чутье ситуации не обмануло его и на этот раз.
– Молодой человек? – переспросила подруга миссис Махони. – Повел в сторону лифта?
– Да, представь себе…
Лицо второй леди выразило совершенно неподдельное любопытство – она, равно, как и ее подруга, сидели вполоборота к Бернару, и он мог прекрасно наблюдать это.
– Интересно, кто же это такой?..
Миссис Махони принялась вспоминать.
– Его фамилия… Гар… Хар… что-то такое, точно не помню… У этого молодого человека очень красивое авто – такое красное, спортивное, точно такое, как у моего внучатого племянника Джозефа – он теперь живет в Чикаго, я тебе говорила…
Бернар понял, что миссис Махони – типичная старая маразматичка – начнет утопать в подробностях, и что настал момент действовать. Поднявшись со своего места, он подошел к престарелым леди, слегка улыбнулся и произнес с полупоклоном:
– Извините, что я обращаюсь к вам так вот запросто – мы, к сожалению, не представлены друг другу, однако вопрос, который меня интересует…
Бернар, несмотря на специфику своей работы, был прекрасно воспитан. Его знание того, как и в каких случаях следует обращаться к людям, чтобы те сразу же прониклись доверием, не вызывало сомнений – кстати, Фил Якобс очень ценил в Бернаре именно это качество. Кроме того, отличный костюм репортера, его безукоризненно начищенные штиблеты, тонкая, превосходно отутюженная сорочка и неяркий галстук всегда производили на пожилых дам типа миссис Махони и ее подруги самое благоприятное впечатление. Кроме того, достойных леди очень тронула манера обращения: «извините, что я обращаюсь к вам вот так запросто – мы, к сожалению, не представлены друг другу»…
