Текст книги "Грозы и звёзды (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Я выяснила, что плач Шторма раздаётся из самой маленькой из трёх комнат, где к двуспальной кровати была приставлена детская деревянная кроватка. Я боялась, что когда он увидит меня, его плач только усилится – ведь он ожидал увидеть своего папу или Лукаса – но вместо этого его маленькие губки сжались. Я протянула руку к кроватке и нежно убрала прядь волос, которая закрутилась и запуталась в его мокрых ресницах.

– Знаю-знаю. Это опять я.

Он ни разу не пикнул, а просто смотрел на меня и начал разжимать свои маленькие кулачки.

– Твой спальный мешочек кажется очень уютным. Жаль их не делают моего размера, – я убрала еще одну прядку с его нахмурившегося лобика. – Ну, и что нам теперь делать? Можем немного поговорить, а потом ты опять заснешь. Или можем попеть песни.

В те несколько раз, что мне удалось уложить его спать, это случилось после того, как он попил молока, но поскольку Лиам сказал мне, что Шторм не пил ночью, я не знала, что делать

Гладя его по лицу, я спела ему колыбельную про маленькую звездочку, так как мой песенный репертуар был не очень большим. Но эта песня не убаюкала его, и его глаза остались широко раскрытыми.

– Это тебе не концерт малыш. Ты должен спать.

Он взвизгнул, после чего замахал ногами и руками.

Я засмеялась, а затем тихонько спела ему другую песню, но он ещё больше проснулся. Я коснулась его носа.

– Спасибо тебе за то, что ты такой благодарный слушатель, но тебе, правда, надо закрыть свои прекрасные глазки и расслабиться.

Он взвизгнул.

Я улыбнулась. Я не разговаривала на малышковом языке, но была почти уверена, что он ответил отрицательно на моё предложение закрыть глаза. Почувствовав, что он был не готов засыпать, я оглядела помещение в поисках стула, на который я могла бы сесть. Его там не оказалось, поэтому я направилась к двери и пошла на кухню за стулом. Как только Шторм потерял меня из виду, он так пронзительно закричал, что его, вероятно, услышал отец в лесу.

– Я здесь, Шторм.

Но он продолжил выжимать всё, что только можно из своих лёгких. Я вернулась к нему и взяла его на руки. Он тут же прекратил плакать.

– А ты знаешь, как добиться того, чего хочешь.

Он просто смотрел на меня, а потом засунул большой палец в рот и одновременно с этим схватил прядь моих волос. Я постаралась высвободить её из его кулачка, но он продолжал держать её. А затем он сделал очень странную вещь. Он поднёс загнутый кончик моих волос к своему носу и начал водить им по своим раздувающимся ноздрям. Его веки начали медленно опускаться, словно Эйделин нанесла на мои волосы мелатонин вместо сыворотки. Когда его нижние ресницы переплелись с верхними, а ручки начали расслабляться, я попыталась высвободить свои волосы, но его пальчики сжались, а веки поднялись.

– Ладно. Оставь себе мои волосы. У меня их ещё много.

Я поцеловала его в лобик, а затем начала ходить по дому, тихонько напевая, пока его пальцы совсем не разжались, а ямочки на щеках, появившиеся там из-за того, что он сосал большой палец, не исчезли.

Я осторожно уложила его в кроватку. Отпустив его, я не смела шевельнуться, так как боялась, что любое движение в воздухе может разбудить его. Начав разворачиваться, я услышала тихий всхлип, который вырвался из него.

Я оставила идею выйти из комнаты, свернулась калачиком в изножье кровати и просунула указательный палец между прутьями детской кроватки, чтобы погладить его раскрытую ладонь. Он схватил меня за палец и перевернулся на бок, несмотря на тяжёлое одеяло.

Его веки постепенно отяжелели. На этот раз, когда он отпустил меня, я не стала убирать руку. Я продолжила держаться за это маленькое существо с характером, чувствуя, что я должна была защитить его, хотя мне доверили его только на одну ночь.

– Что же вы делаете со мной, Колейны? – пробормотала я, наблюдая за тем, как поднимается и опускается спальный мешок от его тихого дыхания

Он сжал пальчики вокруг моего, словно хотел убедиться, что я не покинула его, а затем снова раскрыл кулачок, как только понял, что я осталась.

– Я не отпущу тебя, пока твой папочка не вернётся домой.

И я не отпустила его. Мой указательный палец был всё ещё зажат в его кулаке, когда теплое дыхание обдало мой подбородок и выдернуло меня из моего сна.

ГЛАВА 16

Я так быстро села, что тёмная комната завращалась.

«Ш-ш-ш. Это всего лишь я».

Лиам сидел на корточках рядом с кроватью, не отводя своего сияющего взгляда от моих немигающих глаз.

Свет ещё не пробивался сквозь зашторенные занавески.

– Сколько сейчас времени? – пробормотала я, протерев глаза ладонями.

«Два».

Я раскрыла рот, чтобы задать вопрос, но Лиам приложил палец к губам. Несмотря на то, что я соображала сейчас не лучшим образом, я поняла, что этот разговор должен был состояться за пределами комнаты. Я подвинулась к краю кровати, тихонько встала и зашагала в коридор. Несмотря на то, что Лиам был килограмм на пятьдесят тяжелее меня, его шаги были такими же беззвучными.

Я направилась на кухню. Мои глаза чувствовали себя так, словно кто-то насыпал туда песка.

– Могу я воспользоваться туалетом, прежде чем пойду домой? – прошептала я.

Лиам кивнул на дверь в конце коридора, и я исчезла внутри. Сначала я действительно собиралась только воспользоваться туалетом, но потом я взглянула на своё отражение в зеркале, после чего стирала с лица остатки своей размазанной туши дольше, чем писала. Когда я перестала напоминать скунса, я набрала в рот немного воды, прополоскала горло и избавилась от привкуса «Отвертки» у себя на языке.

К тому моменту, как я закончила, мои глаза были красными и опухшими, но хотя бы я выглядела хорошо. Лукас и Лиам сидели на кухне и жадно пили воду из бутылок. В то время как Лиам снова полностью оделся, Лукас стоял с голым торсом и в одних штанах. Слева на его груди и на плече, до куда доставали кончики его лохматых чёрных волос, красовался уродливый синяк.

Я облокотилась о гранитную столешницу.

– Врезался в дерево?

Лукас взглянул на свою посиневшую кожу и ухмыльнулся.

– Почти. В машину.

Я распахнула веки.

– Они пытались завести старый внедорожник, когда мы нашли их.

– Значит, они всё ещё в человеческом обличье?

– К сожалению. Не то, чтобы их облик полуволка был более приятным, но их болтающиеся части тела были менее заметны под мехом.

Я фыркнула, услышав его язвительный комментарий.

– Рада, что вы их нашли.

– Ты в нас сомневалась?

Лукас смял пустую бутылку и бросил её в мусорное ведро под раковиной, после чего постучал по крылу своего носа.

– Разве Лиам забыл упомянуть, что мой нюх самый острый во всем Колорадо?

– Мы отвлеклись на обсуждение твоего эго, – сказала я с улыбкой, чтобы Лукас понял, что я шучу.

– Ой.

Он почесал свою грудь в том месте, где не было синяка, как будто я его ранила (в прямом смысле этого слова), после чего улыбнулся и прошёл мимо меня в коридор.

– Не знаю как вы, а я собираюсь вздремнуть. Спокойной ночи; и пусть волчок не укусит вас за бочок.

Он посмотрел на нас через плечо сквозь промокшие от пота пряди волос, свисающие как сосульки, и одарил нас хищной улыбкой.

– В смысле, сильно не укусит.

Я нахмурилась, но потом поняла его намёк.

Мои щёки вспыхнули, и я оттолкнулась от каменного края столешницы, а потом прошла к входной двери.

– А он… остряк.

Лиам не улыбнулся. Только провёл рукой по своим волосам, уложив их под ещё более странным углом. В чистом виде этот мужчина был привлекательным, но в таком виде он был до неприличия привлекательным.

Я натянула сапоги и пальто и развернулась, чтобы взять свою сумку.

– Значит, они опять в бункере?

Лиам вставил свои босые ноги в ботинки и не стал даже зашнуровывать их.

– Да.

– Ты опять поедешь туда?

– Не сегодня.

– Ты всегда надеваешь ботинки, когда ложишься в постель?

Он схватил свою куртку и открыл дверь.

– Я просто провожаю тебя домой.

– Это совсем не обязательно. Моя машина стоит снаружи, Лиам.

– Не хочу, чтобы ты заснула за рулем. К тому же я собирался проверить Найла.

– А что насчёт Шторма?

– Лукас здесь.

Он выудил мои ключи из кармана своей куртки и передал их мне.

Мой джип был не заперт, поэтому я села внутрь и завела двигатель, который затрясся и затарахтел из-за холода. Похоже, это была его последняя зима.

Лиам забрался на пассажирское сидение.

– Ты тоже пострадал?

Я тронулась с места и поехала по извилистой и узкой, точно шнурок, дороге, вверх по холму.

– Нет. Основной удар пришёлся на Лукаса.

После этого он замолчал. Две минуты спустя мы припарковались у моего дома.

А когда я заглушила двигатель, он сказал:

– Никки, постой.

Я отвела взгляд от эркерного окна, ведущего в гостиную, которое сияло мягким светом.

– Ты милая девушка, Николь Рейна Фримонт.

– Спасибо?

Да, это прозвучало, как вопрос.

– Слишком милая для меня.

В животе у меня всё похолодело, прямо как в тот раз, когда Эйделин и я на спор наелись снега в первую зиму, когда мы перевоплотились в волчье обличье.

– Хорошо.

– А ещё слишком молодая.

Я ощетинилась. Какого чёрта?

– Слишком молодая для чего?

Он нахмурился.

– Для меня.

– Мне девятнадцать.

– Именно. Подросток. Ты ещё даже не была в колледже.

– У меня есть работа. Мне не нужен колледж.

Он попытался протянуть руку и коснуться моей руки, но я отодвинула её так, чтобы он не смог её достать.

– Никки, не пойми меня неправильно. Мне жаль, что я заставил тебя подумать, что я могу быть заинтересован.

Ого. Ударь меня в сердце ещё раз, ну чего же ты?

– Ясно. Все чётко и понятно.

Я покинула машину и зашагала к дому ещё до того, как Лиам успел открыть свою дверь. Сняв сапоги, я вошла в гостиную, где мама устроилась на кресле и читала книгу, а Найл лежал на диване.

Я думала, что он спал, но его карие глаза пригвоздили меня поверх одеяла, натянутого до самых плеч.

– Привет, Шишечка.

Засунув подальше чувство мучительной досады, вызванной словами Лиама, я присела на корточки рядом со своим братом. Его руки были забинтованы, а на огромную рану под его глазом были наложены полоски заживляющего пластыря.

Должно быть, я выглядела так, словно собиралась вот-вот заплакать, потому что он сказал:

– Я слышал, что дамочки западают на шрамы на лице, поэтому решил, что мне нужен один такой. Что скажешь?

Я с улыбкой покачала головой, а затем облизала губы, потому что на них скатилась слеза.

– Я рада, что твоё чувство юмора вернулось.

Ещё одна слеза потекла вниз.

Найл поднял одну из своих забинтованных рук к моему лицу, но вздрогнул.

– Найл, тебе надо, чтобы они оставались в покое, – пожурила его мама.

Он снова положил их себе на грудь, как вдруг открылась входная дверь. Я поняла, что это Лиам, поэтому встала и поцеловала своего брата в лоб.

– Завтра: ты, я, телевизор и диван на целый день. Как тебе такой план?

– Охрененный план.

– Найл, – отчитала его мама.

– Фантастический план, – поправился он и подмигнул мне, что, должно быть, натянуло кожу возле его раны, потому что он сморщился.

Переполненная эмоциями, я развернулась, затем обошла Лиама, даже не посмотрев в его сторону, и зашагала по лестнице.

Мама всегда говорила, что луна усиливала эмоции оборотней. Я надеялась, что она была права. Я надеялась, что при свете дня я смогу разобраться в своих смешанных чувствах и выделить среди них главные, те, что заставляли моё эго пульсировать точно палец на ноге, который отдавили. Только потому, что Лиам думал, что я ребёнок, не делало меня таковой.

ГЛАВА 17

Мне удавалось избегать Лиама всю первую половину недели. Я проводила большую часть времени либо у себя в комнате, либо скрывалась в салоне красоты у Эйделин. Самое замечательное в моей работе было то, что я могла делать её фактически из любого места. Я набрала больше заказов, чем когда-либо, потому что работа отвлекала меня от моего уязвленного эго и от того, что «нулевой оборотень» пока не был пойман.

Я всё так же виделась со Штормом каждый день. Только потому, что я больше не была фанатом его папы, не означало, что я больше не была фанатом его сына.

Слишком милая. Как, черт побери, ему удалось заставить нечто, похожее на комплимент, прозвучать как оскорбление? Может быть, Лиаму нравились только суки, и я имею в виду не самок оборотней?

– И слишком молодая, – пробормотала я Шторму, помогая ему вставить фигурки животных в отверстия на доске, которая издавала сигнал каждый раз, когда он угадывал.

Мама поехала в самый последний момент докупить продуктов для ужина в честь дня Благодарения, который готовили папа и Нолан в «Запруде». Поэтому я сидела на своём ковре с розовыми и бежевыми полосками, прислонившись спиной к кровати, а Шторм радостно хлопал в ладоши рядом со мной. В дверь позвонили. И поскольку Лиам не использовал дверной звонок, я подняла Шторма с пола, усадила его себе на бедро и пошла вниз.

Я удивилась, увидев Лукаса, который стоял на нашем дверном коврике и вытирал грязь со своих ботинок.

– Приехал забрать моего Разрушителя.

После прошлой метели снегопада больше не было, но поскольку воздух был морозным, земля оставалась красивой и белой. А сейчас она даже была золотой, потому что солнце садилось за зубчатые горы.

– Заходи. Мне надо принести куртку Шторма из стирки. Он немножко себя обслюнявил.

Зайдя в дом, Лукас завертел головой из стороны в сторону. Его короткий хвостик начал раскачиваться, точно волчий хвост.

– Миленькое жилище.

– Спасибо. Это дом моих родителей.

Я закусила нижнюю губу верхними зубами.

– Хотя ты, вероятно, и так это знаешь.

Он улыбнулся мне. Его улыбка не была снисходительной. Скорее заинтересованной.

– Ага. Я слышал.

Похоже, именно из-за того, что я жила с родителями, Лиам и считал меня ребенком. Я определенно была готова пожить отдельно. И не ради Лиама, а ради себя самой. Может, сегодня я могла бы поговорить с Найлом и узнать, была ли вторая спальня в его доме всё ещё моей?

Я обошла лестницу на второй этаж и направилась к лестнице, ведущей в подвал. Шторм всё ещё сидел у меня на бедре. Лукас отправился за мной.

– Ты можешь подождать здесь, если хочешь.

– Мне нравится осматривать дома.

– Правда?

Так как я была ужасно не уверена в себе, я предположила, что он пошёл за мной, чтобы убедиться, что я не подвергну опасности свой ценный и что-то щебечущий груз. Хотя, если бы он на самом деле переживал, разве он не предложил бы понести Шторма?

– Мы с моей девушкой начали продумывать планировку для нашего будущего дома. Мне интересно смотреть на другие дома. Иногда это порождает кое-какие идеи.

– Значит, ваши отношения наладились?

– Наладились?

Чёрт. Может быть, я не должна была знать, что у них в отношениях были сложности? Но было уже слишком поздно.

Я обхватила рукой перила и начала спускаться по лестнице.

– Лиам упоминал, что вы поссорились.

– Да? Наш Альфа такой сплетник.

Когда я спустилась до нижней ступеньки, я посмотрела на него через плечо.

– Разве?

Он усмехнулся.

– Нет. Этот парень – могила. Я удивлён, что он вообще говорил о моей личной жизни.

Направившись в сторону сушилки и стиральной машины, я передала ему Шторма.

– Кстати о личной жизни, я что-то не видел тебя в последние несколько дней.

– Была занята работой.

Я открыла сушилку, достала крохотную курточку Шторма тёмно-синего цвета и вывернула рукава.

Лукас уткнулся носом в голову Шторма.

– Женщины.

Я сощурилась.

– Что «женщины»?

– Вы умеете сбивать с толку.

Я фыркнула.

– Надеюсь, ты не говорил это своей девушке.

– Не-е. Я сказал кое-что похуже, – он вздохнул. – Она, наверное, никогда не примет меня назад.

– Вы не пара?

– В нашей стае таких немного. В нашем поколении только Несс и Август.

– Правда? Как так?

Он пригладил вихор на голове Шторма.

– Вероятно, из-за того, что мы избавлялись от девочек с помощью корня-селекционера. Ты ведь слышала об этом?

– Да, слышала.

Я взяла Шторма за один из его маленьких локотков и просунула его руку в рукав.

– Так что ты сделал?

Он развернул Шторма, чтобы я смогла продеть его другую ручку.

– Скажу тебе, если ты расскажешь мне, почему ты нас избегаешь.

– Почему тебя заботит причина, по которой я вас избегаю?

– Любопытство.

Любопытство, твою мать.

– Забудь. Твоя личная жизнь меня не касается.

– Моя девушка беременна, – Лукас нахмурился, но смотрел сейчас не на меня, а в пол. – Ребенок – девочка.

– И ты не захотел ребенка?

Чёрные брови Лукаса вытянулись в линию.

– Это была запланированная беременность, и я не мог быть более счастливым. Благодаря Шторму я понял, что у меня довольно сильный родительский инстинкт.

– Значит, она не хочет ребенка?

– Ты вообще услышала первую часть? Ребенок – девочка. У боулдеровцев не бывает девочек.

Я откинула голову назад.

– Ребёнок не твой?

– Именно это я и сказал, хотя я не могу представить, чтобы Сара мне изменила. Я к тому, что наша сексуальная жизнь…

– Я не очень хорошо тебя знаю, чтобы слушать о твоей сексуальной жизни.

Он ухмыльнулся, но его улыбка тут же исчезла, и он нахмурился.

– Я попросил, чтобы она сделала тест на отцовство.

– Ой.

– Она сказала, чтобы я шёл на хер, так как она больше не будет со мной трахаться, и после этого съехала. На прошлой неделе я проснулся от того, что получил электронное письмо с результатами теста. Ребёнок мой. Поэтому я приполз к ней на коленях. Купил ей цветы. Бельё. Каблуки. Она любит красивые туфли. Я даже купил маленькое платье для девочки, всё такое розовое и с рюшами, и что она сделала? Вывалила это всё перед моей дверью.

– Ого. Не хотелось бы мне сейчас быть на твоём месте.

– Мне самому не хочется быть сейчас на моём месте.

Я проводила его обратно наверх. Не то, чтобы подвал с его приглушённым светом и свежим запахом порошка не был достаточно уютным для разговоров по душам.

– Я всерьёз всё запорол, но в мою защиту должен сказать: я не думал, что могу стать отцом девочки.

– Ты пытался поговорить с ней?

– Она не берёт трубку.

– А лично?

– Она не выходит из дома Несс, а Несс не пускает меня. Говорит, что мне надо дать Саре время, чтобы успокоиться. Что она работает над этим, но разве не я должен работать над этим? Именно я всё испортил. К тому же, она носит моего ребенка. Я хочу быть частью её жизни. Наших жизней.

– Она приедет сегодня?

– Не-а. Справляет день индейки со своей мамой и братом. Она попросила Несс сообщить мне, что если я объявлюсь, она не появится в поселении ни этим летом, ни когда-либо.

– А у неё есть выбор?

– И да, и нет. Она всё ещё учится в колледже, так что у неё есть причина оставаться там.

– Ты пытался написать ей электронное или обычное письмо? Может быть, если бы ты выразил свои чувства на бумаге…

– Так делают только девки.

Я упёрла руки в боки.

– А может быть, девки так делают, потому что девки любят красивые слова?

– Я предпочитаю делать, а не говорить

– Ну, твои действия не приносят никаких результатов, так что, может, стоит попробовать слова?

Он почесал подбородок, который давно было пора побрить.

– И что я скажу? Моя кровать так холодна с тех пор, как ты ушла, и я хочу видеть, как твой живот и грудь станут большими?

Шторм впал в задумчивость, посасывая свой палец.

– Эм, нет. Тем самым ты фактически скажешь, что ты скучаешь по сексу…

– Я скучаю по сексу.

– И тебе не терпится увидеть её толстой.

Он приподнял бровь, которую пересекал шрам.

– Толстой? Я говорил о её животе и груди. Чёрт, её грудь станет просто огромной.

Я все смотрела и смотрела на него, потому что он был самым бескультурным человеком, которого я когда-либо встречала, и это при том, что я жила среди оборотней, которые соприкасались со своей животной природой чаще, чем с человеческой. Не говоря уже о том, что у меня было четыре брата.

– О, Ликаон, ты вообще не фильтруешь слова.

– Я яркий представитель честных людей. И кто, чёрт возьми, этот Ликаон?

– Бог всех волков, – я нахмурилась. – Разве вы не поклоняетесь ему? Или ей?

– Или ей?

– Ликаон не имеет пола.

Он встряхнул головой.

– Истинные боулдеровцы почитают луну и своего Альфу: но точно не какого-то выдуманного Бога.

Я чуть было не сказала, что Ликаон не выдуманный бог, и что он упоминается во многих текстах, но я не хотела сейчас с ним спорить.

– Слушай, я, конечно, не специалист по отношениям, но тебе надо заставить её почувствовать себя любимой. Потому что ты явно любишь её не только за секс.

Повисла тишина.

– Так ведь?

– Да, чёрт побери.

Я выдохнула.

– Значит, мне надо написать ей какое-нибудь милое дерьмо?

Я склонила голову набок.

– Для начала, не называй это дерьмом.

Он скривил губы.

– Может быть, ты могла бы написать этот текст за меня, а?

– Это должно идти из твоего сердца.

– У меня не очень-то поэтичное сердце.

– Давай ты попробуешь написать что-нибудь, и сегодня за ужином покажешь мне, что у тебя получилось. А я помогу тебе исправить текст.

Его улыбка стала шире.

– Звучит неплохо, Кникнак.

– Вообще-то я Никки.

Он похлопал меня по голове. В прямом смысле, похлопал.

– Когда мне кто-то нравится, я даю ему прозвище.

– Хорошо… но Кникнак?

– Прикольно звучит.

– Это какая-то ерунда.

– Если тебе совсем не нравится, я могу называть тебя Пухляк.

– Точно нет.

– Будет Кникнак, – он улыбнулся. – Значит, между нами всё в порядке?

Я приподняла одну бровь.

– Было, пока ты не придумал это ужасное прозвище.

– Я так и знал!

Он щёлкнул пальцами, чем разбудил Шторма.

– Прости, малютка Разрушитель.

Он погладил Шторма по голове, и тот снова заснул.

– Ты о чём? – спросила я, в то время как Лукас схватился за ручку двери.

– Я беспокоился, что ты не заходишь к нам из-за меня, но теперь я понял, что ты избегаешь Лиама.

Я сжала губы.

– Всё ещё не хочешь поговорить об этом?

– Нет.

Он открыл дверь.

– У него был сложный год, Никки.

– Не у него одного.

Его взгляд опустился на мою ногу.

– Верно.

В итоге я вздохнула.

– У нас с ним всё в порядке, Лукас.

– Я вижу, – тон его голоса был наполнен сарказмом. – В любом случае, увидимся сегодня вечером. Я принесу тебе своё сердце, а ты принесёшь своё магическое перо.

Может быть, Лиам больше и не нравился мне, но я должна была признать, что его Бета был милым. Ему, конечно, не доставало словесного фильтра, но при всём его добродушии, это ему даже шло. Но самое главное, Лукас, казалось, был хорошим другом. Именно таким другом, который, несмотря на свои собственные проблемы, переживал о других.

После того, как он ушёл, я отправилась готовиться ко дню Благодарения. Я слышала, что около десяти истинных боулдеровцев должны были присутствовать на празднике в этом году, а значит, следовало готовиться к большому пиршеству. И хотя большие семьи ужинали дома, одиночки, пары без детей и пожилые члены стаи должны были присутствовать сегодня на празднике. Интересно, собиралась ли Лори прийти?

В прошлом году она приходила в «Запруду», но не задержалась надолго. Нэйт, как истинный джентльмен, проводил её до дома, заставив Бейю ревновать. Она не разговаривала с моим братом на протяжении всего ужина. Хотя в итоге они все равно помирились.

Почти целую неделю от моего старшего брата не было ни слуху, ни духу. Я решила, что он был занят делом полуволков.

Если только он не был с Бейей.

ГЛАВА 18

Комплект красного нижнего белья, который Эйделин подарила мне на день рождения, появился из ящика. Так же как и узкие чёрные кожаные штаны, к которым я подобрала топик из мягкой ткани, облегавший теперь моё тело, точно вторая кожа. Чёрная ткань была достаточно прозрачной, чтобы можно было разглядеть цвет моего лифчика, но вполне приличной для семейного торжества.

К сожалению, на этот раз моих волос не касались волшебные пальцы Эйделин, поэтому мне пришлось собрать их в высокий хвост. Перед выходом я нанесла на ресницы тушь, а на губы – алую помаду, цвет которой совпадал с цветом моего белья. Я уставилась на своё отражение в зеркале, висевшем рядом с входной дверью. Я не выглядела старой, но и не выглядела, как ребенок.

Я засунула помаду в карман своей куртки и направилась к пруду по расчищенной дороге, чтобы не шагать по скрипучему снегу, покрывающему холм. Пока я спускалась, я встретила нескольких оборотней. Это были мои друзья, которых я не видела некоторое время, так как большинство из них учились в колледже. Когда мы дошли до стайной закусочной, я догнала Фарру, одну из бывших Найла (хотя вряд ли их можно было назвать бывшими, учитывая, что это были отношения на одну ночь).

Как и многие другие завоёванные им девушки, она всё ещё проявляла интерес к этому жиголо.

– Стоит ли мне терять время и приглашать его на свидание?

Я сняла куртку и повесила её на одну из вешалок, стоящих у двери.

– Он никогда не был в отношениях, так что худшее, что, как мне кажется, может случиться, это то, что он тебе откажет.

Понравилось бы мне, если бы Лиам просто сказал мне «нет» вместо того, чтобы искать оправдания? Может быть, в этом случае я бы не так сильно терзалась? Я осмотрела небольшую толпу людей, собравшихся вокруг десяти столов, на которых уже стояли небольшие тыковки и праздничные свечи с ароматом корицы, которые, похоже, горели уже какое-то время, потому что воздух был наполнен сильным запахом специй.

– Не могла бы ты спросить у него насчёт меня?

Фарра взяла меня за руку как раз в тот момент, когда я нашла глазами нашего Альфу, который сидел у бара рядом с Лукасом и был окружён стайкой девушек.

Большинство из них сюсюкались со Штормом, вероятно, для того, чтобы подобраться поближе к Лиаму. Было ли это низко с моей стороны, радоваться тому, что Шторм не вёлся на всё это шоу, которое устроил фанклуб Лиама, и крепко прижался к груди своего отца?

– Так что? Могла бы?

Я посмотрела в широкие зелёные глаза Фарры, которые прятались за её густой челкой.

– Прости. Что я могла бы?

– Спросить Найла.

Я закусила щёку.

– Конечно.

– Спасибо, Никки. Ты лучше всех.

Он поцеловала меня в щёку, после чего направилась в сторону одного из столов.

Я ещё немного пожевала щеку, так как была почти уверена, что Найл скажет, что ему это не интересно. Фарра была слишком милой для моего… Не-е-е-т. Я не собиралась опять думать об этом. Будь ты проклят, Лиам Колейн, за то, что отравил мне мозг.

Рассердившись на него и на себя, я направилась к камину, рядом с которым уже сидели Найл вместе с Нэшем и Эйделин.

– Как поживает моя любимая сестра?

Найл обхватил меня рукой за плечи, как только я плюхнулась на стул рядом с ним.

Я закатила глаза.

– Твоя любимая и единственная сестра.

– Наслаждайся пока этим статусом. В следующем месяце у меня станет две сестры.

На лице у Найла появились ямочки, когда он улыбнулся и повернулся к Эйделин, которая умильно приложила руку к груди и вздохнула, прильнув ещё ближе к Нэшу, на коленях которого она сидела, хотя на полукруглом кожаном диване было достаточно места.

– О, это было так мило, Найл.

Она отправила ему воздушный поцелуй, после чего перевела на меня взгляд, и её глаза загорелись.

– Ты надела мой подарок!

– Да.

Найл надулся.

– Почему ты не надела мой подарок?

– Секс качели довольно плохо гнутся, – сказала я с серьёзным видом, от чего Нэш и Найл разразились смехом.

– Осторожнее. Не хочу, чтобы твой шрам разошёлся, – я посмотрела на кожу под его глазом. – Всё ещё болит?

– Не-е. Чего нельзя сказать о моих руках. Они до сих пор чертовски болят. Долбанные серебряные прутья.

Прежде чем он успел опять углубиться в события той ночи, когда его атаковали, я подняла вопрос о том, чтобы переехать к нему.

Он пристально посмотрел на меня.

– Комната всё ещё твоя. Скажи мне, когда, и я помогу тебе собрать вещи.

– Завтра?

– Давай.

– Ты уже сказала маме с папой? – спросил Нэш, поглаживая Эйделин по руке.

Похоже, в случае с парной связью необходимость касаться друг друга не ослабевала.

– Нет. Я решила сначала узнать, сохранилось ли за мной моё место. Кстати, не в тему. Найл, по пути сюда я встретила Фарру.

– Кто такая Фарра?

Я шлёпнула его по руке.

– Ты просто ужасен.

Когда на его лице не появилось улыбки, я поняла, что он говорил на полном серьёзе.

– Подожди. Ты, и правда, её не помнишь?

Он ткнул себя пальцем в грудь.

– Я жертва сотрясения мозга.

Мои глаза округлились от беспокойства.

Нэш фыркнул.

– Не ведись на это. Он спит с таким количеством женщин, что уже не может их запомнить.

– Ты меня только что до чёртиков напугал, – зашипела я.

– Прости, Ник. Так кто тут Фарра?

– Тёмные волосы. Зелёные глаза. Почти с меня ростом.

– Хм-м. Я никогда не запоминаю цвет глаз, и я был со многими черноволосыми чиками.

– Чёлка.

– А-а-а.

Судя по всему, он смог сопоставить имя с девушкой, с которой провёл одну ночь.

– Так что насчёт Фарры?

– Она хочет позвать тебя на свидание.

Он нахмурился.

– Но она хотела, чтобы я сначала прощупала, интересуют ли тебя серьёзные отношения.

– Не-а.

Я не хотела быть посланником плохих новостей, но решила, что это лучше, чем отказ из первых уст.

– Могу я спросить, почему?

– Потому что я не хочу быть ни к кому привязан.

– Значит, дело не в ней?

– Не-е. Она клёвая. И горяченькая. Если бы я решился на отношения, я вполне мог бы выбрать её.

– Найл боится, что когда-нибудь может угодить в ловушку парной связи, – Эйделин заиграла с пуговицей на фланелевой рубашке Нэша. – Поэтому он пока наслаждается своей сексуальной свободой.

– Ты только представь, Найл, – Нэш ещё крепче обхватил Эйделин руками. – Секс с одним и тем же человеком на всю-оставшуюся-жизнь!

На лице Найла снова появились ямочки.

– Чувак, из-за тебя у меня может начаться тревожное расстройство.

Я засмеялась, а Найл развернулся и посмотрел на Фарру.

– А ей случайно не интересно ещё одно свидание на одну ночь? Мои руки пока не в самой лучшей форме, но рот в рабочем состоянии.

Я поморщилась.

– Фу, Найл. Если хочешь узнать, интересно ли ей это, пойди и спроси у неё сам.

– Думаю, я так и сделаю. До скорого, волчата.

Он спрыгнул с дивана.

– Я точно хочу жить с этим ловеласом? – выпалила я, размышляя вслух.

Внимание Нэша и Эйделин переместилось куда-то поверх моей головы. Я развернулась, думая, что это был Нэйт, но нет, это был наш Бета. А рядом с ним – наш единственный и неповторимый Альфа.

Лукас достал из кармана джинсов листок бумаги и положил передо мной.

– Принесла своё магическое перо?

– Оно у меня вот здесь, – я постучала по своему виску.

Лиам сел с другой стороны от меня.

– Магическое перо?

Я не ответила ему. Вместо этого я обратила всё своё внимание на Шторма, который оттолкнулся от груди своего папочки и потянулся ко мне. Я подняла палец, и он схватил его в свой пухленький кулачок, но затем начал ёрзать, и тогда я подняла его с колен Лиама.

Эйделин настороженно посмотрела на меня. Она предупреждала меня о том, чтобы я не привязывалась к Шторму, но что я должна была делать? Вести себя отстраненно с ребёнком? Как бы больно мне ни было от того, что Лиам в итоге нашёл бы себе кого-то не такого милого и молодого, моё сердце было не настолько чёрствым или разбитым, чтобы избегать привязанностей. О, Ликаон, я надеялась, что он не выберет кого-нибудь слишком жёсткого. Шторм заслуживал немного нежности в своей жизни.