Текст книги "Между строк (ЛП)"

Автор книги: Оливия Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 16

Эйден

– Я не ругаюсь на тебя, – говорит она. – Просто пытаюсь понять. Зачем ты пригласил меня сюда, если не собираешься отвечать на мои вопросы? В какую игру ты играешь?

– Я не играю ни в какие игры.

Вокруг нас висят несколько пальто, ткань шелестит, когда я прохожу мимо вешалки. Мягкие волны волос Шарлотты целуют ее плечи, оставляя верхнюю часть спины обнаженной.

А еще это зеленое платье, края которого она все еще пытается удержать вместе. Боже, она так раздражает.

Раздражает, потому что я не планировал, что это будет она, когда соглашался на эту дурацкую затею. Это должен был быть какой-нибудь чопорный студент факультета английской литературы. Скорее всего, парень, который в основном пишет о бизнесе. А не кто-то, кто заинтересован в том, чтобы докопаться до сути вещей и вскрыть все мои внутренние мотивы и переживания.

И уж точно не Шарлотта.

Ее гнев оправдан. Но я не собираюсь предавать свою семью и свои личные интересы только для того, чтобы успокоить ее, так что ей придется привыкнуть к этой злости.

– Еще как играешь.

Она останавливается на другом конце комнаты и поворачивается ко мне. Ее щеки покраснели.

– Ты пригласил меня сюда, настаивал, чтобы я пришла, хотя я должна была просто взять у тебя интервью в машине, и для чего? Чтобы похвастаться своим пожертвованием? Чтобы поиздеваться надо мной и поиграть в эти... эти... игры?

– Я сказал, что не играю в игры.

Мой голос звучит хрипло.

– Теперь повернись и покажи мне молнию.

Она делает, как я просил, поднимая руку, чтобы показать мне участок обнаженной кожи от подмышки до талии. На ней нет бюстгальтера.

Думаю, с таким обтягивающим корсетом он ей и не нужен. Несмотря на то, что она прижимает переднюю часть платья к груди, слабый намек на изгиб все же виден. И, черт возьми, я прекрасно помню вес и ощущение ее маленьких грудей в моих руках.

– Если ты на меня глазеешь, клянусь богом, Эйден...

– Я не глазею, – грубо говорю я и тянусь к застежке. Она выглядит нормально, но... находится не с той стороны. Как будто зубчики самой молнии просто разошлись.

– Это и так достаточно унизительно, – продолжает она, и я вижу, как под моими пальцами быстро расширяются ее ребра. Она действительно злится.

– Мы только и делали, что обходили стороной действительно важные темы. Я начинаю думать, что ты вообще не хочешь, чтобы эти мемуары были написаны. Ты мне ничего не даешь!

Мои пальцы скользят по ее коже, направляясь к основанию молнии, и, черт возьми, она такая же мягкая, как я помню.

– Конечно, я не хочу, чтобы эти чертовы мемуары были написаны, – выжимаю я из себя.

Собачка на молнии слишком маленькая, освещение не очень хорошее, а она так близко и такая теплая, что это отвлекает меня.

– Что? – она поворачивает голову и сердито смотрит на меня.

Я сосредотачиваюсь на молнии и пытаюсь ее застегнуть.

– А ты бы хотела, чтобы целая книга была посвящена худшему периоду твоей жизни? Чтобы вновь и вновь переживать то, что ты годами пыталась похоронить?

Она издает слабый звук. Он похож на шок и немного на сочувствие, но я не хочу ее жалости. Никогда.

Но потом она резко качает головой, и каштановые волосы скользят по ее плечам.

– Тогда почему ты согласился на это? Почему подписал контракт и нанял меня? Почему я здесь, Эйден?

Чтобы свести меня с ума, думаю я. Застежка защелкивается, и я затягиваю ее, соединяя края платья. Но молния все равно начинает расходиться.

– Собачка сломана, – говорю я. – Застежка не сходится.

Она поворачивается, чтобы посмотреть, и ее платье распахивается еще больше. Я замечаю ее упругую грудь и отворачиваюсь, уставившись на серое пальто, висящее прямо у меня перед лицом.

– Не может быть. Это невозможно, – шипит она. – Это мое единственное вечернее платье.

Я смотрю на нее.

– Я предлагал купить тебе платье.

– Это было бы совершенно непрофессионально. Но спасибо, – добавляет она с притворной вежливостью, что вызывает у меня улыбку.

Она прищуривает глаза, глядя на мое выражение лица.

– Почему ты все-таки согласился на мемуары, если решил саботировать работу?

– Я не хотел ее саботировать, а только сделать ее пресной и скучной, – говорю я.

Она выглядит так, будто хочет вскинуть руки, но, если она это сделает, ее платье упадет. Вместо этого она гневно смотрит на меня.

– Это то же самое, что и саботаж! Моя карьера зависит от того станет, ли эта книга бестселлером! Мы должны разорвать контракт.

– Нет, – сразу же говорю я. – Мы не можем этого сделать.

Ее глаза горят от гнева.

– Боже мой, почему нет? Почему ты подвергаешь нас обоих этому испытанию, если тебе даже не нужны мемуары? Зачем втягивать меня в это?

– Ты случайная жертва, – говорю я.

– Да ты, черт побери, шутишь!

Я выдыхаю. Это не то, о чем я хотел говорить сегодня вечером, не то, что я хотел признавать.

– Мемуары – это сделка с советом директоров. Им нужен хороший пиар и новая история успеха для компании.

– А тебе нет? – спрашивает она, нахмурив брови.

Даже когда злится, она очень красива.

– Нет. Но в обмен на мое согласие совет директоров даст зеленый свет новому проекту, который они долго откладывали.

– Это хорошо продуманный ход с твоей стороны, – говорит она.

Ее руки по-прежнему скрещены на груди.

– Именно, – грубо отвечаю я.

А что еще я могу сказать? Я управляю компанией, в которой работают тысячи людей, и ей нужно вернуть стабильность. Ей нужна прибыль и развитие.

– Что ж, тебе придется найти другого мемуариста.

Она оглядывается по сторонам, а затем качает головой.

– Черт. Мне пора уходить.

Из вестибюля до нас доносится гул голосов. Наверное, речи закончились. Я закончил свою, как только заметил, что Шарлотта встала со своего места.

Это было не запланировано. Но я увидел, как она быстро прошла через зал, словно убегая, и все остальные банальности, которые я планировал сказать, вылетели из моей головы. Единственное, что имело значение, это она.

Никто никогда не задевал меня так, как она.

– Я могу вызвать машину.

– Не нужно, – говорит она и проходит мимо меня. Она спотыкается на каблуках в полумраке, и я протягиваю руку, чтобы поддержать ее. Моя рука прикасается к обнаженной коже спины, открытой широким вырезом платья.

– Шарлотта, – говорю я.

– Я заранее внимательно прочитала контракт, – резко отвечает она.

Ее глаза встречаются с моими, и, черт возьми, по моей спине пробегает дрожь возбуждения, борясь с разочарованием.

– Я имею право расторгнуть его, если интервьюируемый существенно препятствует моим усилиям. Это написано мелким шрифтом, но там сказано, что, если мне не предоставляются необходимые материалы, я могу расторгнуть его.

– Какие материалы считаются необходимыми? – спрашиваю я. – Хочешь, чтобы мы выясняли это в суде?

Ее глаза сужаются.

– Ты бы это сделал?

– Не думаю, что мне придется. Разве ты не думаешь, что твой редактор просто заменит тебя другим мемуаристом? Твое издательство хочет эти мемуары не меньше, чем мой совет директоров.

– Потому что они думают, что получат сенсацию! – говорит она. – А на самом деле они получают уклоняющегося от сотрудничества, раздражающего, порой грубого генерального директора, который не хочет делиться даже информацией о своем любимом цвете.

– Синий, – говорю я.

Ее губы сжимаются, как будто она пытается сдержать ругательство. Но потом оно вырывается наружу.

– Черт возьми.

Я снимаю пиджак и протягиваю его.

Она смотрит на него, как на оружие.

– Пока мы не дойдем до машины, – говорю я.

– Я не могу ходить в твоем пиджаке.

– А у нас есть выбор? – сухо спрашиваю я и смотрю на ее платье, которое она все еще держит в руках. – Или ты хочешь рискнуть показаться обнаженной перед всеми этими богачами?

Она поворачивается и бормочет ругательство.

– Не смотри, – приказывает она мне, и я отворачиваюсь. Я слышу, как ее руки скользят в рукава моего пиджака, но продолжаю смотреть на одну из бежевых стен.

– Не звони своему редактору.

– Я не могу так работать, – говорит она. – Я отказываюсь.

– Ты никогда не казалась мне человеком, который пасует перед трудностями, Хаос.

Она поворачивается так быстро, что ее волосы касаются моей руки, которая все еще висит в воздухе, после того как я подал ей пиджак.

– Я не отступаю, – говорит она. – Просто понимаю, когда битва проиграна.

– Это похоже на капитуляцию.

Я веду себя как придурок. Придурок, каким редко бываю. По крайней мере, с тех пор как был скучающим богатым подростком. Я лишь дразню ее, но не говорю ничего определенного.

Я никогда не следил за своим языком в присутствии Шарлотты так, как следовало бы.

Она излучает опасность, когда стоит рядом со мной в пиджаке, облегающим ее обнаженную грудь. Он ей велик, рукава закрывают ее руки.

Она выглядит восхитительно.

– Ты, – говорит она, ее глаза горят, – играешь в игры. Даже если ты называешь их по-другому. И мне это не нравится. Ты думаешь, что я сдаюсь? Ладно. Но я знаю, чего я заслуживаю, и это совсем не то.

Шарлотта уходит.

И я знаю, что не хочу, чтобы эти мемуары были написаны. Я не хочу, чтобы секреты были раскрыты. Не хочу, чтобы семейная трагедия была переосмыслена и выставлена на всеобщее обозрение. Не хочу новых статей в «Бизнес Дайджест» с кликбейтными заголовками.

Но еще я знаю, что не хочу, чтобы она ушла.

Она очаровательна. Сложна. Умна. Наши небольшие споры были для меня самым веселым времяпрепровождением за последние месяцы.

– Ты не любишь игры. Но как насчет сделки? – спрашиваю я.

Она скрещивает руки на груди.

– Какой сделки?

– Ты хочешь, чтобы я ответил на все твои вопросы, – говорю я. – Тогда ты должна будешь ответить на те же вопросы.

Ее глаза расширяются.

– Что?

– На каждый мой ответ ты даешь свой. Это справедливо, что я узнаю тебя так же хорошо, как ты узнаешь меня.

– Ты же не серьезно. Я не та, о ком пишут книгу, и я уверена, что тебе это даже неинтересно.

Я наклоняюсь ближе.

– Ты действительно готова поспорить?

Она на секунду прикусила нижнюю губу.

– Зачем?

– А почему бы и нет? – спрашиваю я. – Может, я просто не хочу быть единственным, кто выставляет свою жизнь на всеобщее обозрение.

Она медленно качает головой, на губах у нее грустная улыбка.

– Понятно. Око за око, зуб за зуб?

– Именно так.

– Думаю, я готова пойти на все, – говорит она, и в ее голосе слышится предупреждение. – Эти мемуары важны для моей карьеры.

– Есть одно условие.

Ее глаза сужаются.

– Ну, конечно же. Какое?

– Я получаю право окончательного одобрения, прежде чем ты передашь первый черновик совету директоров.

– Ты вырежешь все, что я напишу.

– Нет. Я обещаю быть справедливым. Убеди меня, что ты можешь написать это и сделать это правильно. Заставь меня захотеть раскрыть все мои секреты.

Я вижу это в ее глазах. Искра неповиновения, скрытая под толщей разочарования. С самого начала она казалась женщиной, которая любит вызовы. Которая любит людей с характером.

– У меня есть встречное условие, – говорит она.

Голоса в холле становятся все громче.

– Говори.

– Если ты не одобришь мемуары, тебе придется объяснить это моему редактору. Я хочу, чтобы прямо сказал, почему ты не удовлетворен, и признал, что это слишком личное.

Она страхует себя. Улыбка мелькает на моих губах, появляется и исчезает.

– Умно.

– Не говори со мной таким покровительственным тоном.

– Я бы никогда не стал.

Это чистая правда. Я протягиваю руку.

– Мы договорились, Шарлотта Грей?

Ее глаза, горящие решимостью, встречаются с моими. Но затем она вкладывает свою тонкую ладонь в мою, ее кожа теплая. Мы пожимаем друг другу руки.

– Мы договорились, – говорит она. – И я заставлю тебя выполнить обещание, Хартман.

Мои губы искривляются в улыбке.

– Я на это рассчитываю. О, и еще одно.

– Что?

– Ты хочешь больше времени со мной?

Я наклоняюсь ближе.

– Ты переезжаешь в мою гостевую комнату.

Глава 17

Шарлотта

Это имеет смысл. Вот единственная причина, по которой я упаковываю свои вещи в два огромных чемодана, которые таскаю с собой во время постоянных переездов. Заталкиваю все вещи в свою старую, но надежную «Хонду».

Квартира остается в моем распоряжении.

Это было одним из моих условий. Мне нужно иметь возможность вернуться туда в случае необходимости, и Эйден согласился без возражений.

Я еду по извилистой дороге от своего кондоминиума в Вествуде мимо Калифорнийского университета, через Сансет и въезжаю в легендарный Бель-Эйр по извилистым улицам, мимо пышных деревьев и богато украшенных ворот поместий.

На этот раз я подъезжаю к воротам и нажимаю кнопку вызова. Сегодня я должна получить ключ-карту, если информация в электронном письме верна.

После нескольких звонков отвечает женщина. Она впускает меня, и я паркую свою маленькую «Хонду» рядом с джипом Эйдена. На фоне его машины моя выглядит довольно убогой и грязной. Надо бы ее помыть.

Улыбающаяся женщина представляется как Елена, личный помощник Эйдена. Ей за пятьдесят, она одета в строгое черное платье, а рыжие волосы собраны в низкий пучок. Она занимается его личными делами. Я до сих пор не совсем понимаю, как у него может быть достаточно работы для Елены и Эрика, но, полагаю, скоро я это узнаю.

– Приятно познакомиться, – говорит она мне. – У мистера Хартмана есть большая гостевая комната. Сам он редко бывает дома, но все зависит от его графика работы.

– Да, Эрик предоставил мне расписание. Надеюсь, это даст мне возможность проводить больше времени с Эйденом.

Я слегка пожимаю плечами и чувствую необходимость добавить:

– Для исследований.

Она кивает и открывает огромную входную дверь современного дома.

– Конечно. Давайте вас разместим.

Дом огромный.

Это мое первое впечатление. Я поражена его масштабами. Здесь есть большой вестибюль и лестница, ведущая наверх. Большие картины в современных рамах, висящие на стенах, выглядят дорого. На них в основном изображены цветы и узоры, но я в этом ничего не понимаю, кроме того, что они, несомненно, являются хорошими инвестиций.

Рядом с кухней находится большой винный погреб – комната с регулируемой температурой и стеклянной дверью. Полки заполнены бутылками, а посередине стоит небольшой столик, сделанный из старой винной бочки.

– Это коллекция мистера Хартмана.

Елена немного резкая, но приветливая.

После краткой экскурсии она отводит меня в мою комнату, которая находится на втором этаже в дальнем конце коридора, и из ее окна открывается вид на задний двор и огромный бассейн. Внутри стены отделаны серыми панелями, а на потолке висит светильник, похожий на облако. В углу стоит небольшой стол, а в центре комнаты – большая кровать с белым постельным бельем.

Это существенное улучшение условий жизни по сравнению с моей маленькой съемной квартирой.

– Комнаты мистера Хартмана находятся в другом конце коридора. Здесь у вас будет полная приватность, – уверяет меня Елена. – Ванная комната находится за той дверью.

– Спасибо, – выдыхаю я.

Мои чемоданы выглядят неприлично огромными рядом с элегантным черным комодом и какими-то потрепанными на фоне этого безупречной обстановки моей новой комнаты.

– Я оставлю вас, – говорит она.

На столе она оставляет комплект ключей и небольшой путеводитель с моим именем на обложке, в котором есть пароль «Вай-Фай» и инструкции по всему, что есть в доме: от информации о том, как открывать окна, до того, как часто стирают белье. Затем Елена уходит, оставляя меня одну.

Я ложусь на огромную кровать и смотрю на лампу в форме облака. Она красивая. Красивее всего, что я видела в других комнатах, где я жила за последние несколько лет. Все, что я делала, это переезжала с чемоданами из одной дрянной квартиры в другую, никогда не задерживаясь надолго в одном месте. И мне действительно нравится этот кочевой образ жизни.

Но на случай, если у меня когда-нибудь появится собственный дом, я фотографирую лампу в виде облака. Если она не будет непомерно дорогой, я хочу такую же.

Моя одежда помещается в комод и гардеробную, где остается еще много свободного места. У меня есть коробки с вещами, хранящиеся в доме моих родителей, с надписью «Будущий дом Шарлотты», написанной крупным почерком моего отца.

Я работаю несколько часов. Расширяю сюжетную структуру мемуаров Эйдена, которую я теперь буду прорабатывать с ним более подробно, поскольку он согласился сотрудничать со мной и отказался от идеи саботажа.

Я добавляю более подробные резюме каждой главы и детали, которые хотела бы включить в текст книги. Анекдоты из школьных лет. Описание Эйдена сестрой и мамой. Три самых сложных решения, которые ему пришлось принять на посту генерального директора «Титан Медиа».

Когда у меня начинает болеть шея, уже довольно поздно. Я выхожу из своей комнаты с книгой под мышкой. Иду тихо. Почти крадусь.

На верхнем этаже есть несколько комнат. Двери некоторых из них открыты.

Есть небольшой кабинет, который, судя по всему, почти не используется. Одна сторона полностью заставлена книгами, а на другой висит большая фотография в рамке. На ней изображен пляж с множеством серферов, выстроившихся в ряд на волнах. Фотография зернистая, как будто сделана в семидесятых.

Я проверяю следующую полуоткрытую дверь. Это еще одна гостевая комната, но гораздо меньше моей. Она со вкусом оформлена в зеленых тонах.

Наверху, у лестницы, разделяющей две стороны большого коридора, находится кинозал. У стены стоит огромный угловой диван, а напротив него – проектор. Я несколько минут смотрю на него, прежде чем решить, что нужно как-нибудь включить на нем фильм, когда Эйдена не будет дома.

В дальнем конце коридора находится закрытая дверь. Должно быть, это та, на которую несколько часов назад указывала Елена. Спальня Эйдена. Я еще раз смотрю на нее, прежде чем спуститься вниз.

Есть еще одна гостевая ванная комната – сколько гостей он обычно приглашает? – а затем прекрасный винный погреб. Я открываю холодильник. Он почти пуст, за исключением нескольких готовых блюд. Они красиво упакованы, на каждом контейнере – название блюда и срок годности вместе с фирменной наклейкой ресторана, который я, кажется, проезжала по пути сюда.

Значит, он не готовит.

Я иду в комнату, расположенную за гостиной. Это помещение темнее всех других комнат, которые я видела, как будто здесь закрыты жалюзи. А внутри, посередине, стоит большой обеденный стол. Хотя нет, это стол не для еды. Это бильярдный стол. На стене висит большая доска, но я с трудом могу разобрать имена вверху. Эйден. Второе имя написано еще более размашистым почерком и начинается на букву М.

– Ты шпионишь? – спрашивает голос.

Глава 18

Шарлотта

Я вскакиваю.

– О боже.

Он смеется, стоя за моей спиной, прислонившись к дверному косяку.

– Приятно видеть, что ты чувствуешь себя как дома.

– Я не слышала, как ты вошел.

– Ты была явно занята.

Он поднимает бровь.

– Тебе нравится то, что ты увидела?

– У тебя действительно красивый дом, – признаю я.

– Ты говоришь так, как будто это что-то плохое.

– Ты сам его декорировал?

– В основном Мэнди, – отвечает он.

А, его сестра. Я смотрю мимо его плеча на бело-синюю гостиную. На стене висит большая картина с изображением пляжа.

– Она хорошо тебя знает.

Он скрещивает руки на груди.

– Да, знает. Ты удобно разместилась?

– Твоя помощница показала мне дом. Елена.

– Хммм. Хорошо.

Он подходит ближе и протягивает руку.

– Что ты читаешь?

Я колеблюсь всего мгновение, прежде чем протянуть ему книгу, которую собиралась читать на одном из его больших диванов. Ее страницы слегка пожелтели от частого перечитывания.

– Это книга одного из моих любимых авторов.

– Грейс Эллингтон, – читает он. – «Невидимые нити. Скрытые связи, которые формируют нашу повседневную жизнь».

Я чувствую себя странно уязвимой, видя, как он наклоняет голову и читает аннотацию на задней обложке.

– Да.

– Ты хочешь написать нечто подобное?

– Я была бы счастлива. Она фантастическая.

Я протягиваю руку и бережно беру у него книгу, засунув ее под мышку.

– Но это тот жанр, в котором я хочу писать, да. Нехудожественная литература, которая сразу захватывает читателя и заставляет его... думать. Развлекает. Текст на стыке журналистского расследования, психологии и антропологии.

Эйден все еще в костюме, как будто только что вернулся с работы. За окнами бассейн мягко сверкает под наружным освещением. Солнце уже зашло. Пока я распаковывала вещи и работала, уже стало поздно.

– Ты говорила, что после моих мемуаров у тебя может появиться возможность написать собственный роман.

– Да.

– О чем ты будешь писать, если это произойдет?

Он подходит к мини-бару в углу и наливает себе стакан скотча.

Смотрит на меня.

– Хочешь?

Я сажусь на его большой белый диван. Мои джинсы и свитер вдруг кажутся мне слишком неформальными, но это прекрасная возможность расспросить его.

Мне нужно все, что я могу получить от Эйдена.

– Да, пожалуйста.

Он протягивает мне стакан и садится напротив меня. Его длинные ноги в классических брюках вытянуты под красиво украшенным кофейным столиком. Левая рука лежит на спинке дивана. Он с пятидневной щетиной и скучающим взглядом выглядит так уютно среди интерьера, который буквально кричит о богатстве.

– Расскажи мне, – говорит он.

Мои щеки загораются. Я ненавижу, когда это происходит, но я не часто говорю на эту тему.

– Я еще не уверена. Думаю, я хочу исследовать интернет-культуру. Что-то о славе, но я еще не определилась с отправной точкой.

– Слава?

Эта часть нашей сделки. Он хочет познакомиться со мной поближе. Открыться его пристальному взгляду, чтобы он сделал то же самое, будет для меня непросто.

– Да. Чего она стоит людям и что дает им.

Он поднимает брови.

– Это неожиданно.

– Мне очень нравятся такие исследовательские книги, – говорю я, – но мне нужно поработать над структурой и собрать разрозненные нити в единое повествование.

Он смотрит мне в глаза.

– Я думаю, это фантастическая идея. Не могу дождаться, чтобы прочитать твою книгу.

– Если я когда-нибудь доберусь до того, чтобы ее написать. Надеюсь, я смогу продать ее Вере после твоих мемуаров.

– Если ты произведешь на нее впечатление, – говорит он. – Чем именно? Тем, насколько увлекательны будут мои мемуары? Кажется, это слишком высокая планка.

Я улыбаюсь ему с иронией.

– У тебя интересная жизнь. Она хочет, чтобы я написала яркую эмоциональную историю про тебя.

– Хммм.

Он смотрит на свой стакан с виски, его лицо не читаемо.

– Эрик прислал тебе обновленный график на следующую неделю?

Я киваю.

– Да, у меня есть твое расписание и все остальное. Есть несколько вечеров, когда у тебя ничего не запланировано.

– Мы поужинаем здесь. Ты можешь спросить меня о чем угодно. Если только, – он наклоняет голову в мою сторону, – ты не собираешься на свидания в свободное время. Я знаю, ты говорила, что хочешь посмотреть город.

Я смотрю на свой бокал. Я действительно так говорила. Несколько недель назад, в курортном отеле в Юте.

– Моя работа – это самое важное.

– Что ты хочешь увидеть больше всего? – спрашивает он.

– Обычные туристические достопримечательности, – говорю я. – Я хотела бы побывать на пляже, пока я здесь. Может быть, пойти на Голливудский бульвар. Знаю, что это банально, но я там никогда не была.

Он кивает, как будто записывает это в уме.

– Хорошо. Все это вполне выполнимо.

– Я смогу справиться с досугом сама.

– Я поручу Елене.

– Твои сотрудники не должны помогать мне. Обещаю, что не буду мешать им, – говорю я. – В документах, которые мне дала Елена, было что-то про стирку. Но я могу стирать и сама.

– Уверен, что можешь, – говорит Эйден тоном человека, который подразумевает, что я не обязана делать все самостоятельно.

Я качаю головой и смотрю в большие окна. Уже темно, но я могу разглядеть очертания его большого заднего двора.

Несмотря на все это, на моих губах появляется небольшая улыбка.

– Я никогда раньше так не жила. Ты окружен такой... роскошью.

Эйден на мгновение замолкает.

– Да. Я давно не задумывался об этом.

– Просто посмотри на мою побитую Хонду, припаркованную рядом с твоими машинами, – говорю я с широкой улыбкой. – Ты сразу же оценишь свое положение.

– Побитая? – спрашивает он. – Но она безопасна?

– Совершенно безопасная. Просто не особо красивая.

Я слегка пожимаю плечами и смотрю сначала на него, потом на комнату, в которой мы находимся.

– Ты часто бываешь здесь?

– Нет, – отвечает он.

– Жаль. Твои диваны очень удобные.

Я снова смотрю на него и вижу намек на улыбку.

– Что ты обычно смотришь на том большом проекторе наверху? Свои собственные шоу?

– Нет, – снова отвечает он, и его губы изгибаются в улыбке. – Ты меняешь тему?

– Я просто хочу получше тебя узнать.

– Понятно. Ну, пожалуйста.

Я смотрю на свои колени и тереблю потертый шов на джинсах.

– Почему ты не смотришь свои программы? «Титан Медиа» производит их так много.

– Большинство из них мусор, – говорит он, как ни в чем не бывало. – Некоторые из шоу, получившие признание критиков, хороши. Например, то, что мы сняли несколько лет назад о гангстерах. Я его смотрел.

Я смотрю на него.

– Мусор, да?

– Не цитируй меня, – говорит он все еще с легкой улыбкой на лице. – Акционерам и совету директоров это не понравится.

– Но таково твое мнение?

– Это реалити-шоу. Свидания, выпивка, все такое. Это не моя любимая часть бизнеса. Ты тоже не похожа на человека, который их смотрит.

Я опускаю взгляд на мягко плещущуюся янтарную жидкость и сложный узор на стекле моего стакана. Слова даются с трудом.

– Я тоже их не смотрю.

– Что ты...

В доме раздается громкий сигнал. Эйден вздыхает и поднимается с дивана.

– Идеальное время, – бормочет он и проходит через большую арку в холл.

Неуверенность заставляет меня застыть на диване. Что мне делать? Идти за ним? Остаться?

Я слышу, как открывается дверь, и любопытство подталкивает меня прокрасться вперед. Мне все равно нужно пройти через арку, чтобы добраться до лестницы, ведущей в мою комнату. Так что это маневр совершенно законный.

– Эйден, – говорит высокий женский голос. – Я спросила Эрика, и он сказал, что ты будешь дома.

– Правда? – сухо отвечает Эйден.

– Я решила зайти.

Я заглядываю в арку и вижу красивую женщину с длинными светлыми волосами и легкой улыбкой. Она держит руку на плече Эйдена.

– Я принесла документы, которые ты просил.

– Хорошо, – говорит он. – Я все улажу.

– Спасибо. Как всегда, я тебе очень благодарна.

Ее голос смягчается.

– Знаешь, дела идут очень хорошо.

– Я видел последние цифры, которые ты прислала. Они выглядят отлично.

– Ты уверен, что не против прочитать отчеты? Я знаю, что ты занят.

Я мешаю чему-то. Они явно не просто друзья и не босс с подчиненной.

– Конечно, нет. Моя работа – заботиться о вас.

Я никогда раньше не слышала, чтобы он говорил что-то подобное.

Я ощущаю укол боли в области груди, который подозрительно похож на горькую ревность.

Она красивая, он красив, он беспокоится о ней.

Я знала, что он должен был встречаться с кем-то или быть с кем-то связан.

До лестницы мне нужно пройти несколько метров по открытому пространству, на глазах у них обоих.

И они еще не заметили меня.

Я еще раз бросаю взгляд на пару, глубоко вдыхаю и быстро прохожу мимо открытой арки. Уже почти в безопасности, когда снова слышу ее голос.

– У тебя гость?

– Да, – отвечает Эйден. – И я бы тебе об этом сказал, если бы ты позвонила мне, а не Эрику.

– Ты не всегда отвечаешь на звонки в отличие от Эрика и Елены.

Голос женщины теперь звучит заинтригованно и...

Черт возьми.

Я поворачиваюсь на пятках и быстро натягиваю нейтральное выражение лица. Через несколько секунд они оба появляются из-за угла.

Она смотрит на меня с любопытством.

– Привет.

– Здравствуйте, – говорю я.

– Это Шарлотта, – представляет меня Эйден.

Он прислоняется к стене и выглядит как человек, которому не хочется здесь находиться.

– Она работает над книгой, о которой я тебе рассказывал, и остановилась здесь, чтобы мы могли провести достаточно времени вместе.

Женщина смотрит на него несколько долгих секунд, прежде чем снова повернуться ко мне. В ее глазах теперь появился осторожный блеск. В ее зеленых глазах... Прямо как у Эйдена.

– Ты приглашенный автор, – восклицает она.

– Да, это я.

– Это Мэнди, моя сестра, которая сомневается, что мемуары – это хорошая идея.

Она бросает на него еще один раздраженный взгляд, прежде чем снова повернуться ко мне. Земля под моими ногами слегка дрожит, как это бывает, когда находишься на неустойчивой поверхности.

– Ты пишешь о нашей семье, – говорит она.

– Да, в той части, которая касается Эйдена и компании, – говорю я. – Эйден будет иметь полный контроль над содержанием первого черновика, как и ты, если согласишься на интервью со мной. Все, что вы не хотите видеть в книге, может быть вырезано.

Она медленно кивает.

– О. Это хорошо.

– Я понимаю, что ваша семья пережила многое, – отвечаю я.

Рискованно говорить об этом. Наверное, было бы разумнее обходить стороной тему их отца и его длительного тюремного заключения. Тему, которую мы с Эйденом до сих пор не затрагивали.

– Я не хочу сыпать соль на ваши семейные раны. Совсем наоборот.

– Мне нравится, как это звучит, – говорит Мэнди.

Она все еще смотрит на меня с тревогой в глазах.

– Идея книги меня ... пугает.

– Я понимаю. Все, с кем я работала, были напуганы. И нервничали. Чемпион мира по покеру, инвестор в сфере технологий, участница шоу «Настоящая домохозяйка»... Даже если книга была их идеей, и они привыкли делиться своей жизнью.

– Ты работала с «настоящей домохозяйкой»? – Мэнди широко раскрывает глаза. – С какой? И ты можешь мне все рассказать?

Я смеюсь.

– Наверное, не все, но многое, да.

Эйден отталкивается от стены.

– Давай не будем пугать Шарлотту. По крайней мере, пока.

– Я просто поддерживаю разговор, – говорит Мэнди с важным видом, и она мне сразу нравится. – Но да, мне пора. У меня зарезервирован столик в ресторане. Эйден, я оставила документы на столе вон там.

– Спасибо, – говорит Эйден. – Я попрошу юристов их просмотреть.

– Спасибо!

Она целует его в щеку, машет мне на прощание, и вскоре входная дверь закрывается за ней. Я иду к лестнице. Эйден следует прямо за мной.

– Итак, ты познакомилась с Мэнди, – говорит он.

– Могу я взять у нее интервью?

– Откуда я знал, что ты спросишь об этом?

Он вздыхает.

– Это возможно. Но только на ее условиях, если она вообще согласится.

– Спасибо. Я говорила серьезно о том, что мы сможем вырезать то, что вам обоим не понравится.

– Хорошо.

Мы доходим до верха лестницы. Его спальня в одной стороне, моя – в другой. Я протягиваю руку и хватаюсь за перила. Металл приятно холодит мою разгоряченную кожу.

– Должна признаться, на секунду я подумала...

Я пожимаю плечами и не договариваю. Я не должна этого говорить.

Эйден поднимает бровь.

– Что ты подумала?

Я заставляю себя улыбнуться.

– Что это пришла твоя девушка. Я пыталась подняться наверх, чтобы не помешать вам.

– Какой ужас!

Он качает головой.