Текст книги "Между строк (ЛП)"

Автор книги: Оливия Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 48

Эйден

Продюсеры входят в конференц-зал. Кого-то я узнаю, кого-то нет. Среди них ассистенты и несколько звезд реалити-шоу. Они редко бывают здесь, но несколько крупных звезд уже приезжали, чтобы представить свои собственные шоу.

В последние несколько лет я не уделял много времени руководству отделом реалити-шоу. Он стал самой успешной, но наименее престижной частью бизнеса. Прибыль, которую он приносит, субсидирует наши проекты в новостных и сетевых шоу, не говоря уже о сделке, которую я чуть не заключил со стриминговым сервисом.

Стоимость производства реалити-шоу низкая, а привлекательность такого рода развлечений высока. Это необходимое зло.

Все собираются в конференц-зале, и вскоре комнату наполняет тихий гул разговоров. Эллисон, наш руководитель отдела внутреннего программирования, входит с большой папкой в руке.

– У нас есть несколько отличных предложений для новых программ, – говорит она и подходит, чтобы сесть рядом со мной.

Я оглядываюсь через плечо на Шарлотту. Она сидит в кресле в углу комнаты. Ее ноутбук открыт на коленях, пальцы небрежно лежат на клавиатуре. Мне нравится, когда она рядом.

Но ее взгляд прикован к группе людей, рассаживающихся по местам. На ее лице странное выражение, словно она за миллион миль отсюда.

Я направляюсь к ней.

– Эй. Ты в порядке?

Ее ноготь начинает стучать по компьютеру.

– Э-э, что это за встреча? В расписании написано «внутреннее программирование».

– Да, для отдела реалити-шоу. Продюсеры расскажут новости и предложат идеи для шоу.

Для меня присутствие здесь скорее формальность. Основную часть работы сделает команда по контенту. Но Шарлотта хотела прийти и посмотреть, как работает внутреннее программирование в «Титан Медиа», и я с радостью пригласил ее на совещание.

– Ты дрожишь, Шарлотта?

– Я, пожалуй, пропущу эту встречу, – бормочет она и протискивается мимо меня, держа ноутбук под мышкой.

Она мчится прямо к двери мимо группы рассаживающихся людей.

В этот момент ее кто-то останавливает.

– Эй, это ты?

Ее окликает Джефф, один из старших продюсеров, который работает в компании уже больше пятнадцати лет. Сейчас он возглавляет несколько наших самых посредственных шоу, рейтинги которых достаточно высоки, чтобы оправдать его внушительные бонусы.

Я как-то посмотрел серию одного из шоу много лет назад, и больше не повторял этот подвиг.

Он смотрит на Шарлотту.

– Что ты здесь делаешь?

Шарлотта застыла на месте. Я проталкиваюсь мимо сидящих за столом людей, пытаясь добраться до них. Рядом с Джеффом стоит парень примерно моего возраста, который кажется мне смутно знакомым. Сильно загорелый с густыми песочного цветами волосами. Типично голливудская внешность.

– Я... я... работаю здесь, – говорит она.

– Ты работаешь здесь? – спрашивает Джефф.

В его голосе слышится такое недоверие, что я стискиваю зубы.

– В качестве кого?

Я подхожу к ней.

– Она работает со мной.

Мужчина рядом с Джеффом улыбается ей.

– Я тебя целую вечность не видел, – говорит он ей.

У него британский акцент.

– Хей, прошло столько времени! Посмотри на себя.

Шарлотта смотрит на них обоих, но ее взгляд постоянно возвращается к блондину.

– Блейк?

– Да, это я, – снова говорит он.

Он щелкает пальцами в воздухе, словно пытается что-то вспомнить.

– Сладкая!

Она издает тихий, болезненный звук, от которого мне хочется кого-нибудь ударить. Джефф поворачивается ко мне. Его глаза широко раскрыты, в них настоящее замешательство.

– Мистер Хартман? Шарлотта Ричардс работает с вами?

– Шарлотта Грей, – поправляю я его.

– Шарлотта. Точно! – говорит Блейк. – Как дела? Хорошо выглядишь.

Джефф снова смотрит на Шарлотту, и его густые брови сходятся на переносице.

– Шарлотта снималась в первом сезоне «Риска». Ее драматичный уход помог шоу взлететь в рейтингах до небес, – говорит он.

– Ты была хороша, – говорит Блейк, и его улыбка становится шире. – Я помню.

Ненавижу его.

– Ты сменила имя? – спрашивает ее Джефф. – Зачем? Ты прославилась после того сезона. Мы сделали тебя звездой.

Ее лицо настолько неподвижно, настолько нарочито пусто, что кажется, будто на ней маска. Ее взгляд лишь на мгновение останавливается на мне, прежде чем она кивает обоим мужчинам.

– Мне пора.

Она переминается с ноги на ногу и выбегает из комнаты.

Я смотрю на Джеффа.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что она снималась в твоем шоу?

– Она снималась в «Риске». Помните всю эту бурю в СМИ в первом сезоне? Заоблачные рейтинги? Это все она.

Он кивает головой в сторону двери, через которую она только что сбежала.

– «Но я же твоя Сладкая» и все такое.

– Это было легендарно, – говорит Блейк, все еще широко улыбаясь.

У него глуповатое выражение лица, которое он, вероятно, считает очаровательным, и я его люто ненавижу. Он что, забыл ее имя? Не понимаю, как кто-то, кто знаком с Шарлоттой, может ее забыть.

– Ты несешь чушь, – говорю я. – Вы оба.

Джефф поднимает руки, словно говоря: «Делай, что хочешь».

– Тогда она была блондинкой. Просто погуглите «Сладкая» и «Риск», и вы ее найдете.

Я иду к двери. Слышу, как Эллисон зовет меня по имени.

– Начинайте встречу без меня! – кричу я.

Коридор снаружи пуст. Черт. Зря я задержался.

Я иду на другую сторону административного этажа. Но ее нет в маленьком конференц-зале, который стал ее кабинетом, и сумки тоже нет. Черт. Эрика не сидит за своим рабочим столом, и мне не у кого спросить, куда она пошла.

Я так часто нажимаю кнопку лифта, что удивительно, как он еще не сломался. Шарлотты нет и в вестибюле, но я нахожу ее снаружи здания.

Она разговаривает по телефону, стоя у тротуара. Пытается вызвать такси? Мы вместе ехали в офис, и ее машина осталась у дома.

Ее плечи быстро поднимаются и опускаются. Я беру ее за руку.

– Шарлотта.

На ее лице ужас и растерянность. Она дышит часто. Ее взгляд метнулся от меня к зданию позади меня.

– Ты в порядке?

– Мне нужно идти.

Ее дыхание поверхностное и частое. Неужели у нее сейчас случится паническая атака?

Я тяну ее за собой на парковку, к ряду машин руководителей. Там стоит небольшая скамейка в окружении нескольких деревьев.

– Пойдем ты присядешь.

Она механически идет рядом со мной, ее дыхание учащается. Я кладу руку ей на поясницу.

– Вдох. Выдох. Сделаешь это для меня, Хаос? Что бы ни случилось, обещаю, мы все исправим. Вдох. Выдох.

Я тяну ее за собой на скамейку. На парковке никого не видно, а моя машина всего в нескольких метрах.

Она быстро качает головой, на глаза наворачиваются слезы. Черт! Меня охватывает тревога. Я только слышал о панических атаках, но никому не помогал справиться с чем-то подобным.

Я знаю, что у Мэнди с ними были проблемы. Что она говорила?

– Вдохни глубоко... вот и все. Выдохни. У тебя все получится.

Шарлотта закрывает лицо руками и просто вдыхает. Ее дыхание все еще частое, но ровное. Надеюсь. Я растираю ладонью ее спину широкими кругами.

– Все в порядке. Все в порядке.

Сквозь ее руки я слышу слабый всхлип. Она плачет? Тревога все сильнее сжимает мое сердце. Мне вызвать кого-нибудь?

Специалиста? Врача?

Я обнимаю ее и прижимаю ее голову к своему подбородку.

– Все в порядке, Шарлотта. Просто дыши.

Ее руки вцепляются в мою рубашку, плечи дрожат. Я никогда раньше не видел ее такой разбитой. Даже когда у нее сломалась молния на торжественном приеме, она справилась с этим как чемпионка. Она всегда со всем справляется.

Что с ней такое?

Я прижимаюсь губами к ее волосам. Мы сидим в тени, и, возможно, поэтому ее снова пробирает легкая дрожь. Я сильнее сжимаю объятия.

– Дыши, милая, – бормочу я. – Вот так.

Она снова вздрагивает, ее плечи расслабляются. Над ее головой я замечаю своего менеджера по маркетингу с сигаретой в руке и телефоном у уха.

Он видит нас, но быстро отворачивается, когда я смотрю на него. Через несколько секунд он и вовсе уходит с парковки. Хорошо.

Шарлотта откидывается назад, и мои руки падают ей на талию. Глаза у нее красные, щеки влажные. Мы встречаемся взглядами. Ее дыхание становится тяжелее, и я нахожу утешение в его ровном звуке, так непохожем на прежний быстрый, прерывистый ритм.

– Ты в порядке?

– Мне неловко, – шепчет она.

– Не говори так.

Шарлотта делает еще один глубокий вдох, и я кладу руку ей на плечо.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Она едва заметно качает головой.

– Прости, Эйден.

– Не извиняйся.

– Я не знала, что это будет за совещание, – шепчет она. – Если бы знала, меня бы там не было.

Ее слова падают, как будто тяжелые камни опускаются на дно в прозрачной воде. Если бы знала, меня бы там не было.

– Так это правда? – тихо спрашиваю я. – Ты была на одном из шоу «Титан Медиа»?

Ее взгляд встречается с моим, и в нем чувствуется душераздирающая нерешительность. Как будто она хочет сказать «нет», но не может. Как будто комфортная ложь, за которой она так долго пряталась, разбилась на миллион мелких осколков.

– Да, – шепчет она. – И это разрушило мою жизнь.

Слова бьют прямо под грудину.

– Почему ты мне не сказала?

– Я не могла, – отвечает она.

Она снова качает головой, и теперь ее голос становится еще более отчаянным.

– Эйден. Я не могу, не могу думать о том, что ты знаешь, что ты видел это...

Она протягивает руку и сжимает мою ладонь так крепко, что становится больно.

– Все в порядке. Это все в прошлом, – говорю я.

Ее глаза наполняются слезами.

– В том-то и дело. Это не так. Это никогда не останется в прошлом.

– Это было много лет назад. Ты не...

– Пообещай мне, что не будешь это смотреть, – говорит она.

Ее голос пропитан отчаянием.

– Пообещай мне. Хорошо? Ты не будешь смотреть тот сезон. Пожалуйста, не смотри никаких клипов. Пожалуйста, Эйден, мне просто нужно... Я не могу представить...

– Обещаю. Эй, посмотри на меня. Обещаю, ладно? Я не буду смотреть ни минуты того шоу с тобой.

Она кивает и, кажется, восстанавливает равновесие. Как будто набирается сил, чтобы восстановить свою броню.

– Хорошо. Ладно. Мне просто нужно...

Ее телефон звонит, и она, кажется, воспринимает это как сигнал.

– Мне пора.

Она отталкивает меня.

– Я заказала такси.

Мне хочется притянуть ее обратно к себе.

– Шарлотта, – говорю я.

Но она уже отступает, ее охватывает дрожь. Я вижу ее желание убежать и понимаю его. Она хочет побыть одна.

– Доберись домой в безопасности. Я дам тебе столько времени, сколько нужно.

Она кивает и направляется к машине, ожидающей у обочины. Мне больно оставаться на месте, как будто я прирос к скамейке в этом крошечном подобии зеленого пространства, окруженного бетоном, сталью и бесконечным морем машин.

«Риск».

Я знаю это шоу. Оно мне не нравится, я им не горжусь. Хотя оно и приносит большие деньги. С самого первого сезона. Помню, как сидел в офисе, когда Джефф рассказывал о нем отцу и другим продюсерам. Люди не были убеждены. Не были уверены. Но бюджет был достаточно скромным, и в итоге шоу получило зеленый свет на один сезон.

Я включил первую серию, но почти сразу выключил. Мусор. Так подумал я, и мой отец согласился со мной, даже когда он получил небывалую прибыль за это шоу. И я продолжаю это делать.

Теперь это самый грандиозный реалити-хит, который выпускает «Титан Медиа». Джефф говорил, что Шарлотта ответственна за этот успех. Я быстро гуглю имя, которое упомянул Джефф. Шарлотта Ричардс. Поисковик выдает кучу результатов. И изображений.

Вот она. Моложе. Чуть худее, все такое же эльфийское лицо в форме сердечка. Темная подводка для глаз и обесцвеченные прямые волосы. Она улыбается в камеру, ее глаза сияют, полные надежды. Под изображением текст: «Шарлотта Ричардс, 19-летняя участница, выбыла после семи драматичных эпизодов».

Ей было всего девятнадцать, когда она участвовала в шоу.

Мы набираем подростков для этих шоу? Почему я раньше об этом не задумывался?

«Риск» – одно из самых развратных реалити в нашей программе. Двадцать одиночек на одном мексиканском курорте... с бесплатным баром. Сама идея довольно глупая. Людям нужно объединяться в пары и соревноваться в испытаниях, которые варьируются от спортивных до совершенно идиотских. И все это время они делают ставку на то, что партнеры оставят их в игре.

Я прокручиваю результаты поиска большим пальцем. Она входит в десятку самых запоминающихся участников реалити-шоу всех времен.

Ниже представлен мем, который я смутно узнаю. У меня все еще есть аккаунт в соцсетях, хотя я подумывал закрыть его на той же неделе, когда проходило слушание по делу моего отца. Я полностью его очистил и храню в тайне и захожу туда только изредка, чтобы пообщаться с несколькими знакомыми серферами.

Но я видел это фото в мемах. Она в фиолетовом платье со светлыми волосами с челкой стоит у бассейна со слезами гнева на лице.

Черт. Я ее совсем не узнал. Сегодня она совсем не похожа на ту молодую девушку. Шарлотта, которую я знаю, это брюнетка с яростным взглядом и язвительными ответами. Она из тех, кто много работает, возводит вокруг себя крепкие стены и бывает мягкой лишь изредка. Нужно хорошенько постараться, чтобы заслужить ее расположение.

Должно быть, она меня ненавидит.

Это единственное, что имеет смысл. Она сама это сказала. Шоу разрушило ее жизнь.

И все же она решила написать мои мемуары и остаться рядом со мной. Потом я вспоминаю соглашения о неразглашении.

Черт. Она не знала, кто я, до того, как подписала контракт. Именно такое выражение шока было на ее лице, когда она вошла в мой кабинет. Конечно, это объяснялось нашей встречей в Юте, но не только этим.

Я провожу рукой по лицу. Солнце греет, но я ничего не чувствую, кроме холодной хватки страха. Я кладу телефон обратно в карман, прежде чем случайно увижу больше, чем она бы хотела.

Мой шанс с Шарлоттой, возможно, был упущен задолго до того, как я ее встретил.

Глава 49

Шарлотта

После вчерашней катастрофы я подумываю остаться дома. Может, просто написать Эрику, что не смогу взять интервью у мистера Хартмана во время его обеденного перерыва из-за острой и внезапной болезни?

Можно лежать в постели с запертой дверью, притворяясь, что реальный мир за этими стенами не существует. Буду просто смотреть на лампу-облако и мечтать, что я точно так же смогу улететь.

Я могу забронировать билет на самолет из Лос-Анджелеса и никогда не возвращаться. И попросить Веру расторгнуть контракт. Я даже написала письмо, извиняясь за свой непрофессионализм и обещая передать все, что у меня есть, следующему литературному рабу, которого она наймет.

Все, что угодно, лишь бы не разговаривать с Эйденом снова.

Мой большой палец замирает над кнопкой «Отправить» в почтовом приложении.

Громкий автомобильный гудок снаружи вырывает меня из задумчивости. Этот знакомый звук быстро заполняет пространство узких извилистых улочек.

Любой из моих планов можно смело назвать побегом.

Я очень хорошо умею бегать. Но есть причина, по которой я вообще согласилась на эту работу... И я не из тех, кто сдается. Я выполнила все свои мемуарные задания в прошлом. Неважно, как рано мне приходилось вставать, чтобы встретиться с героями в самых неожиданных местах, будь то олимпийский бассейн, собачьи упряжки в полярной темноте или комната свиданий в тюрьме.

Увольняться из-за того, что произошло в «Титан Медиа», было бы жалко, а я так устала быть жалкой. Даже если от страха у меня все утро сводит живот.

Поэтому я собираюсь, наношу макияж и сажусь в прекрасную «Ауди Джи3», на которой смогу ездить еще несколько недель.

Когда я приезжаю в штаб-квартиру «Титан Медиа» в Калвер-Сити, логотип корпорации на здании – единственное, что я вижу.

Забавно, что за последние несколько недель я как-то забыла, какой компанией руководит Эйден. Мне удалось закопать это знание глубоко в подсознании, где оно меня больше не беспокоило. Я стала самоуверенной. Наивной. Снова. Решила, что я в безопасности. Обманула себя, думая, что раз меня никто не узнал, то и никогда не узнает...

Теперь светящиеся буквы «Титан Медиа» смотрят мне прямо в лицо.

После этого он увидит меня по-другому. Именно так и должно быть. Нам вообще не следовало переходить границы профессиональных отношений.

Может быть, напоминание о том, какой компанией он руководит, не помешает. Это, наоборот, поможет мне соблюдать эти границы.

Я иду по этажу руководства с карточкой-ключом на шее и высоко поднятой головой. Я готова к тому, что Эйден будет сдержанным. Даже немного холодным.

Он возненавидит меня за то, что я скрывала. Конечно, он не сдержал своего обещания. Уверена, он уже видел отрывки из шоу в интернете. Может быть, даже посмотрел целый эпизод.

Все так делают.

Это хорошо. Мы вернемся к правилам, и что бы ни было между нами, во что бы это ни превратилось, это прекратится. Как и должно было произойти в любом случае рано или поздно.

Я разминаю шею, как боец, готовый выйти на ринг.

Эрик, сидящий за своим столом возле кабинета Эйдена, видит меня первым. Через несколько дней у меня запланирована пятнадцатиминутная встреча с Эйденом, между двумя его телефонными совещаниями. Несколько дней назад я отправила Эйдену еще главы на рецензию, и сегодня он должен дать мне обратную связь.

– Доброе утро, – говорит мне Эрик.

Его взгляд задерживается на мне, словно он тоже знает. Конечно, знает. Он знает все о своем боссе.

Я останавливаюсь у его стола.

– Мистер Хартман готов меня принять?

– Да, – отвечает Эрик.

Он несколько раз постукивает ручкой по столу.

– Как бы то ни было, ты была моим любимчиком в том сезоне. А Блейк – мудак.

Я моргаю.

– Правда?

– Определенно, – отвечает Эрик.

Его голос звучит так же профессионально, как и всегда. Сегодня его очки не красные, а ярко-бирюзовые, под цвет носового платка, засунутого в карман пиджака.

– Ты знал? С самого начала? – спрашиваю я.

Дверь передо мной распахивается, беззвучно приглашая в огромный угловой кабинет Эйдена. Но я пока не могу войти.

– Да, – отвечает Эрик.

Я киваю в сторону кабинета.

– И ты ему не сказал?

– Понял, что ты хотела бы это скрыть.

Мне хочется обнять Эрика. Но это помнет его безупречный костюм и разрушит наши деловые отношения. Поэтому я просто улыбаюсь ему.

– Спасибо тебе за это. От всей души.

Эрик улыбается и снова смотрит на экран. Я делаю глубокий вдох, прежде чем войти в кабинет Эйдена.

Он стоит у своего стола и провожает меня взглядом, пока я переступаю порог. Дверь кабинета с тихим щелчком закрывается, оставив нас наедине.

Я встречаюсь взглядом с Эйденом и изо всех сил стараюсь сохранить бесстрастное выражение лица и расправленные плечи.

– Шарлотта, – говорит он.

– Давай просмотрим несколько глав, – говорю я.

– Мы не будем притворяться, будто вчерашнего дня не было.

– Почему бы и нет? Мы отлично умеем притворяться, что между нами ничего не происходит.

Мой голос звучит уверенно и нисколько не дрожит. За это мне нужно выдать медаль.

– Правило номер два.

– Я никогда не притворялся, – говорит он. – Тебе лучше?

– Я чувствую себя отлично.

– Нам не обязательно встречаться здесь, если тебе неприятно. Можем покататься. Или вернуться ко мне домой, или в твою съемную квартиру. Есть варианты.

– Тебе не нужно подстраиваться под меня, – отвечаю я.

Он не должен быть со мной таким добрым. Это может меня сломать.

Эйден подходит ближе.

– Благотворительный вечер «Титан Медиа». У тебя была мигрень. Это неправда, да?

Я смотрю через его плечо на Лос-Анджелес, раскинувшийся внизу.

– Да.

– Ты могла бы сказать мне правду.

– Могла ли?

Мой голос становится язвительным. Это защитный механизм, и мне не нравится, что я это осознаю, но все равно делаю.

– Ты очень четко выразил свое мнение о реалити-шоу и их участниках.

– Ты не звезда реалити-шоу, – говорит он.

Но тут же ругается, качая головой.

– Ты знаешь, что это я и есть. Технически говоря. Как бы я себя за это ни ненавидела.

– Тебе не стоит себя ненавидеть.

Я скрещиваю руки на груди.

– Нам стоит просмотреть главы.

– Нам стоит поговорить об этом.

– Потому что мы так хорошо умеем говорить о сложных вещах? – сухо спрашиваю я. – И у нас случаются чудесные душевные беседы?

Эйден прищуривается и тоже скрещивает руки на груди, в точности повторяя мою позу.

– Понимаю, – говорит он, и, похоже, он действительно понимает. – Тогда позволь мне кое-что спросить. Когда ты узнала, что я герой твоих мемуаров... Когда ты узнала, что это «Титан Медиа»... Почему ты не отказалась от контракта?

– Мне пришлось бы вернуть аванс.

Он медленно качает головой.

– Попробуй еще раз.

– Потому что у меня есть другой контракт с моим редактором, который зависит от этого, – говорю я. – Напишешь бестселлер, и мы опубликуем твою собственную научно-популярную книгу. Ты же знаешь.

Его взгляд горит на мне, не давая шанс ни укрепить свои стены, ни сбежать. Может быть, я глупа, раз думаю, что с ним что-то из этого может сработать. Его присутствие обжигает, и я стала зависимой от него.

– Настоящая причина заключается в том, – говорит он и подходит ближе, – что ты не ушла, потому что любишь вызов. Ты любишь борьбу, ты любишь приключения. Ты не ушла, потому что не хотела этого.

Мое дыхание учащается. Мне не нравится, что он это видит. Видит то, что мои родители и лучшая подруга назвали бы саморазрушением. Он так хорошо знает эту часть меня.

– Точно так же, как и ты работаешь по восемьдесят часов в неделю, – говорю я. – Ты не должен этого делать. У тебя все в порядке. Даже фамилия, Эйден, неплохая, пусть и немного потрепанная. Я видела, как люди до сих пор уважают тебя. Некоторым любопытно, но они не осуждают тебя за то, что сделал твой отец.

Я тоже делаю шаг ближе, пока нас не разделяет всего несколько футов.

– Ты делаешь это, потому что тебе нравится вызов. Потому что это подпитывает тебя, и потому что тебе нравится идея самобичевания. Ты решил, что это твой крест, и ты никогда его не сбросишь. Ты слишком сильно это любишь.

Он наклоняется. Его зеленые глаза потемнели от чего-то, похожего на удовольствие.

– Наверное, – говорит он, – рыбак рыбака видит издалека.

Мои губы сжимаются. Мне не нравится крест, который мне приходится нести. Быть известной из-за самого глупого поступка, который я когда-либо совершала.

Он видит отрицание в моих глазах, и его губы безрадостно кривятся. Он сегодня не брился, и вокруг глаз залегли морщины от усталости. Как будто он тоже плохо спал прошлой ночью.

– Как сильно ты себя ненавидела, – продолжает он, – за то, что спала со мной? С генеральным директором компании, которая, по твоим собственным словам, разрушила твою жизнь?

Я не отвечаю. Вместо этого я кладу руку ему на грудь, встречаясь взглядом.

– Сколько эпизодов из сезона со мной ты смотрел прошлой ночью?

Он наклоняет голову.

– Ни одного. Я только гуглил твою прежнюю фамилию.

– Иди к черту, – тихо говорю я.

– Это правда, – отвечает он. – Я же обещал тебе. Я еще и Джеффа вчера уволил.

Мои губы так близко к его губам.

– Что ты сделал?

– Его время в этой компании закончилось. Блейка тоже скоро уволю.

Он касается моих губ своими, и моя рука на его груди движется вверх, а пальцы хватаются за воротник рубашки.

Мне слишком жарко. Как будто я стою у раскаленной печи.

– Если ты и волновался, – бормочу я, – что кто-то может узнать, что твой литературный раб когда-то участвовал в реалити-шоу, то раньше такого не случалось.

– Не волновался.

Я притягиваю его ближе.

– Теперь я ношу девичью фамилию матери.

– Хорошая фамилия.

Его руки, большие и крепкие, обхватывают мою талию, как будто беря меня в плен.

– Я хочу услышать эту историю от тебя.

– Я не хочу об этом говорить.

– Жаль, – говорит он мягким голосом.

Его губы скользят по моей щеке.

– Нам обоим придется поговорить о том, что нам не нравится, чтобы закончить эти мемуары.

По моей спине пробегает дрожь.

– Ты мерзавец.

– Да, – бормочет он, снова прижимаясь ко мне губами. – С тех пор, как я встретил тебя, я ничего не могу с собой поделать. Но я бы никогда намеренно не причинил тебе боль.

Он целует меня. От его напора остаются синяки, и я отвечаю ему так же горячо. Это какая-то бессмыслица. Такого никогда не было, но это единственное, что кажется правильным.

Я цепляюсь за него так же, как должна отталкивать.

Он знает про шоу. Наверняка видел этот мем. Смех, комментарии и... Я кусаю его нижнюю губу.

Эйден усмехается мне в рот, и его руки скользят вниз, сжимая мою задницу. Он неподвижен словно колонна. Его язык касается моей нижней губы, и я стону ему в рот. Он разворачивает нас, а затем поднимает меня и усаживает на край стола. Что-то впивается мне в бедро, и я знаю, что сижу на его вещах, а ему, похоже, все равно.

Эйден запрокидывает мою голову и целует в шею. Я дрожу в его объятиях, раздвигая колени, чтобы он мог втиснуться между ними. Что-то падает на пол.

Он усмехается, прижавшись к моей шее.

– Ты раньше обесцвечивала волосы, – говорит он.

Я провожу ногтями по коже его головы, и он шипит.

– Да.

– Это твой натуральный цвет?

– Ммм.

Он прокладывает дорожку поцелуев по ключице, с каждым прикосновением опуская все ниже бретельку моей майки.

– Мне нравится. Тебе идет.

Я тянусь к пуговицам его рубашки. Расстегиваю две верхние, чтобы просунуть руки под ткань и провести пальцами по теплой подтянутой коже верхней части его груди. Я видела, что он делает в спортзале, чтобы поддерживать такую форму.

Эйден снова целует меня. На этот раз сильнее, и я падаю назад. Он ловит меня, крепко обхватив руками за талию.

– Черт, – бормочет он.

Он тяжело дышит, его волосы взъерошены.

– Я хочу тебя, но сейчас неподходящий момент.

Он снова целует меня, руки скользят по бокам и задевают мою грудь. Я хочу снять одежду. Сейчас же!

Но его поцелуи переходят в дразнящие, жаркие прикосновения.

– Давай я позже приглашу тебя на ужин.

Я расстегиваю еще несколько пуговиц на его рубашке. Что-то в прикосновении к его коже проясняет все для меня. Как будто я могу сосредоточиться, только когда прикасаюсь к нему.

– Выведешь меня в свет?

Его горячее дыхание обдувает мое ухо, его руки находят подол моей рубашки. Он проводит большой ладонью по моей пояснице. Моей коже так тепло.

– Да. Позволь мне сегодня вечером куда-нибудь тебя сводить. Отвлекись от всего. Мы займемся чем-нибудь интересным.

– У тебя встреча с инвесторами.

– Я ее отменю, – говорит он.

– Как?

– Я что-нибудь придумаю.

Его пальцы играют с застежкой моего бюстгальтера, но он не расстегивает ее. Вся его рука под моей рубашкой, такая теплая и твердая на моей спине.

Он просто обнимает меня.

– Это свидание?

Я тут же жалею о своем вопросе. Это было бы нарушением правил номер один и два. К тому же, он владелец этой компании, и он не встречается с такими, как я. Он вообще ни с кем не встречается, честно говоря. Что уж говорить об его мемуаристке, которая выставила себя дурой на национальном телевидении.

Что за наивность! Свидетельство того, какой глупой я все еще могу быть. Но Эйден просто целует меня снова.

Я таю под его прикосновением, зажатая между его грудью и его рукой на моей голой спине.

– Хаос, – шепчет он. – Да, это свидание.