Текст книги "Между строк (ЛП)"
Автор книги: Оливия Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
В ее глазах мелькает застенчивость, а затем она выпрямляет плечи. Мне нравится это движение. Выражение, которое появляется на лице, когда она решает принять очередной мой вызов.
– Пока ты дрочил.
Я хрипло смеюсь.
– Дрочил. Да, можно и так сказать. Я был в нескольких секундах от оргазма, когда ты постучала в дверь.
– Прости, – шепчет она.
Я наклоняюсь ближе.
– Ради Бога, Шарлотта, перестань извиняться за вещи, в которых ты не виновата.
Ее грудь быстро поднимается и опускается под тонкой футболкой.
– Чувствую, что сегодня я ответственна за многое.
– Так и есть. Но не за что-то из того, за что ты извинилась.
Я попаду в ад. Я знаю это. Но я не могу остановиться, когда ее глаза так смотрят на меня, когда ее тело находится всего в паре футов от меня, а мои яйца пульсируют от желания.
– Моя эрекция, Хаос, определенно из-за тебя.
В ее глазах появляется искра радости.
Я стону, видя это. Черт возьми, это нечестно, что она выглядит довольной. Не тогда, когда я хочу ее больше, чем когда-либо в жизни.
Шарлотта делает еще один шаг ближе, как будто я не на грани срыва.
– Я так сильно тебя возбуждаю?
Вопрос задан так застенчиво, как будто могут быть другие варианты. Я хрипло смеюсь и провожу рукой по волосам.
– Я думал, мы уже это установили. И «возбуждаешь» – это слишком мягко сказано. Я нуждаюсь в тебе. Уже несколько недель. В последнее время я не могу спать, потому что так сильно тебя хочу. Так что – да, я очень возбужден, Хаос, и это чертовски неудобно, потому что мы только что договорились просто повеселиться вместе.
Ее глаза снова опускаются, на мгновение задерживаясь на моей обнаженной груди, а затем сосредотачиваясь на очертаниях члена в моих спортивных штанах.
– Могу я помочь?
Глава 34
Шарлотта
Это захватывающе.
Видеть Эйдена, стоящего передо мной на своей кухне – высокого, широкоплечего, полуголого. Он не надел рубашку, и его мускулистая грудь полностью обнажена. Он выглядит таким крепким. Широкий, как каменная плита, мужчина.
На его груди темные волосы, такого же оттенка, что и на голове. И полоска волос от пупка до пояса спортивных штанов, под которым четко проступает контур его эрекции.
Из-за меня.
– Могу я помочь? – спрашиваю я.
Мой голос звучит немного сдавлено.
На прошлой неделе он не дал мне ответить ему взаимностью. Это была только я, потерявшая контроль на том диване, и сейчас я хочу вернуть должок.
Поставить нас на равные позиции.
– Шарлотта, – говорит он и закрывает глаза.
Он тяжело дышит.
– Если ты меня тронешь...
– Да?
Я сокращаю расстояние между нами и кладу руки ему на талию. Провожу ими по твердым мышцам его живота.
Он хрипло выдыхает.
– Я сейчас взорвусь.
Я скольжу рукой вниз, легко проводя пальцами по мягкой ткани. Боже, он такой толстый. Я помню это с той ночи в Юте. Но тогда было темно и слишком поздно, поэтому я не исследовала его так тщательно, как хотела бы. Как я хочу сделать сейчас.
Я глажу его через брюки.
Он стонет.
– Ты играешь со мной, Хаос.
– Ты любишь игры, – говорю я.
Он в этих серых штанах должен быть запрещен законом. Они ничего не скрывают, и теперь я не могу поверить, что это не было первое, что я увидела, когда он открыл дверь своей спальни с напряженным выражением лица и без рубашки.
– Хммм. И ты хочешь меня исследовать, да?
Он поворачивается спиной к кухонному острову и хватается за него обеими руками. Устраняя себя из уравнения... и давая мне полную свободу. Его глаза темные, челюсть напряжена.
– Делай, что хочешь.
Я тянусь к поясу. Стягиваю его на сантиметр, потом на два, над его напряженной твердостью. Под штанами нет нижнего белья.
Я вижу его член с куполообразной головкой и веной, извивающейся вдоль ствола. Я хватаю его. Он задерживает дыхание.
Член твердый, но кожа мягче, чем в других местах на его теле. Я медленно глажу его и смотрю вверх, видя, как он стискивает зубы.
Он крепко сжимает столешницу.
– Расплата, – говорю я игриво. – За ту ночь.
– Хммм, – выдавливает он.
– Ты заставил меня кончить так сильно, хотя я думала, что не смогу.
Я опускаю руку и нахожу его тяжелые яички. Я катаю их в свободной руке.
– Черт, – вырывается у него.
Они чертовски чувствительные, я знаю. И сейчас он в моей власти.
Я глажу быстрее и при каждом движении обхватываю широкую головку. Он почти врывается в мою руку, и под моим прикосновением я чувствую, как он дергается. Он уже близок?
Яркий румянец разливается по его скулам, и он смотрит на меня прищуренными глазами.
– Тебе это нравится, – бормочет он.
Моя улыбка становится шире.
– Не так сильно, как тебе, очевидно. Большой злой миллиардер-генеральный директор... превратился в задыхающегося от желания парня из-за меня.
Его глаза темнеют.
– Ты наслаждаешься властью.
– Может быть, и да.
Я сжимаю яички, и его дыхание превращается в шипение. На кончике его члена появляется еще больше влаги. Когда он так на меня смотрит, я чувствую себя кем-то другим – богиней секса. Как будто я могу делать с ним все, что угодно, быть с ним кем угодно, и он будет любить меня такой, какая я есть.
Я просто Шарлотта. Альтернативная версия себя.
Внешний мир исчезает, и остаемся только я и он. И его полные желания глаза.
– Ты сказал, каждую ночь.
– Каждую ночь.
Его голос хриплый, все его тело напряжено. Его мышцы живота напрягаются и расслабляются, и это приводит меня в восторг.
– Ты заставляешь меня быть твердым и страдать все время.
– Да?
Он кивает, его челюсть заметно сжата. Он откидывает голову назад, и мне кажется, что он пытается сдержаться. Пытается не терять контроль, хотя я явно держу его в своих руках.
Я чувствую прилив силы. Я хочу еще больше. Я хочу, чтобы он развалился из-за меня на мелкие частицы. Я останавливаюсь, моя рука крепко сжимает его член, но остается неподвижной.
Его глаза широко раскрываются. Он тяжело дышит, грудь поднимается и опускается.
– Пожалуйста, черт возьми, – бормочет он.
Его руки напряженно упираются в кухонную столешницу, как будто он хочет только одного – прикоснуться ко мне.
Я улыбаюсь ему. И опускаюсь на колени.
Я лижу полоску кожи над его головкой, и он снова стонет. Это музыка для моих ушей.
– Черт, Хаос, я почти кончил.
Я смотрю на него и обхватываю член губами. Он снова ругается, рука скользит в мои волосы руками. Еще одно невнятное предупреждение, а я просто продолжаю сосать его глубже, языком кружа вокруг его головки.
Он взрывается. Я слышу, как он стонет надо мной, чувствую, как он дергается и опустошается в мое горло. Я поднимаю глаза и вижу его лицо, искаженное выражением, балансирующим на грани между удовольствием и болью.
Я непобедима. Я сильная, как амазонка, и готова встретить любое испытание, которое попадется на моем пути.
Он дергается в последний раз, и его напряженные руки расслабляются. Я медленно отрываю от него рот и сажусь на пятки. Он выглядит разбитым. Красивым, уставшим и потным. И разбитым... мной.
– Этого достаточно в качестве извинения? – спрашиваю я сладким голосом.
Он берет меня за плечи и поднимает на ноги.
– Черт, Хаос, это было нереально. Ты невероятна.
– Просто доказываю свою точку зрения, – говорю я.
Он скользит руками по моим рукам, по бедрам.
– Доказывай хоть каждый день.
Он поднимает меня и сажает на кухонный остров. Мрамор холодный под моими голыми бедрами, и я наклоняюсь вперед, ища его тепла.
– Ты невероятная.
Он целует меня в щеку, в шею.
– Такая хорошая девочка.
– Я не хорошая.
Его слова пронзают мое тело жаром.
Он снова смеется.
– Да, ты хорошая. Моя милая писательница. Ты сводишь меня с ума, конечно, но ты такая хорошая.
Его губы скользят по моей шее, а руки поднимают мою футболку, сантиметр за сантиметром. Когда он обхватывает мои маленькие груди, я закрываю глаза от удовольствия.
– Хаос, – бормочет он и отклоняется назад, чтобы полностью снять с меня футболку. – Руки вверх.
Я поднимаю их и вскоре остаюсь в одних трусиках. Его глаза глубокого темно-нефритового цвета, когда он ласкает меня взглядом.
– Ничего особенного, – говорю я, дразня его, потому что его выражение лица говорит об обратном.
– Ты особенная. Чертовски совершенная, Хаос.
Его руки обхватывают мои бедра, и он пожирает меня. Своими глазами, своим ртом.
Он снова целует мою шею, и, черт возьми, это моя самая большая слабость. Я стону, и он смеется, прижавшись к моей коже.
– Я собираюсь насладиться своей властью.
Я не могу найти слов в своем затуманенном мозгу. Он прикасается ко мне, как будто я сделана из стекла, и как будто в то же самое время он хочет разбить меня. Эффект опьяняющий. Его руки скользят по моей спине, ребрам, обхватывают мои груди. И его рот опускается ниже.
– Так красиво, – повторяет он. – Я схожу с ума от того, насколько ты красива.
Я зарываюсь пальцами в его волосы.
– Ты предвзят.
– Хммм. Чертовски предвзят.
Он целует изгиб моей груди, присасывается к коже.
– Совершенство. Эти сиськи, Хаос? Само совершенство.
Я улыбаюсь этим словам. Они омывают меня, усиливая удовольствие, наполняющее меня изнутри. С Эйденом это всегда пьянящий коктейль из эмоций.
Его губы смыкаются вокруг соска, и он крепко сосет его, чередуя с движениями языком. Я крепче сжимаю его волосы и чувствую, как снова уплываю. С ним это так легко. Так болезненно просто. Как надеть удобную пару туфель или любимую пижаму.
Его зубы слегка царапают сосок, и я задыхаюсь.
Эйден смотрит на меня и улыбается.
– Надо держать тебя в тонусе, Хаос. Эти сладкие, совершенные соски теперь мои.
– Хммм, – говорю я, извиваясь на столе.
Он трогает меня везде, кроме того места, где я горю. Я наклоняю плечо вперед, подталкивая грудь, с которой он еще не играл, в его ладонь.
Его улыбка становится шире. Он открывает рот так широко, что почти вся моя грудь помещается в нем, и мой мозг замыкается.
Руки Эйдена крепко обхватывают мою талию. Одна из них скользит вниз между моими слегка раздвинутыми бедрами и гладит меня через ткань стрингов.
– Такая сладкая, – снова бормочет он и нежно дует на мой твердый сосок. – Самые сладкие сиськи, которые я когда-либо пробовал.
Я слегка качаю головой и чувствую, как погружаюсь еще глубже. Быть с ним – все равно что потерять ощущение пространства и времени.
– Я не сладкая, Эйден.
– Ты сладкая.
Его губы целуют чувствительный бугорок соска.
– Я знаю, Хаос. Мой рот на тебе. Иногда у тебя твердая оболочка, но под ней ты сладкая. Чистый чертов сахар.
Мое тело напрягается, а ум проясняется. Сахар. Мужчина снова называет меня сахаром, и это все, на чем я могу сосредоточиться.
Палец Эйдена продолжает гладить меня через ткань стрингов, и мое тело кричит, чтобы я позволила ему продолжать. Освобождение так близко. Было бы легко погрузиться в него. Слушать его слова и верить им.
Но я знаю, что будет в конце этого пути.
Снова срабатывает сигнализация. Она звенит гораздо громче, чем наверху в моей спальне, прямо из скрытого шкафчика за картиной.
Эйден поднимает голову со стоном.
– Чертовски не вовремя.
Я слегка улыбаюсь.
– Может, тебе стоит на этот раз по-настоящему заменить батарейки.
Его глаза темные, волосы растрепаны.
– Нет ничего, чем бы я хотел заниматься сейчас меньше. Но ради тебя... – он быстро целует меня в губы, – я буду героем.
– Спасибо! – кричу я, когда он исчезает в коридоре.
Мрамор под моими бедрами и ягодицами холодный, поэтому я беру свою футболку. Раньше я не замечала этой прохлады. Я прижимаю футболку к груди и делаю несколько глубоких, успокаивающих вдохов.
Эта связь должна быть легкой и ни к чему не обязывающей.
Но то, что только что произошло, не кажется чем-то, от чего будет легко отказаться. Это опасно близко к чему-то настоящему. Но я слишком хотела поверить в возможность нашего договора.
Я сползаю с острова и спешу обратно в свою спальню. Потому что это было опасно близко к нарушению правила номер один. Никаких эмоций.
Глава 35
Эйден
В Лос-Анджелесе сегодня слишком жарко. В этом году необычно ранняя весна. Температура скакнула до отметки почти +38°C.
Сегодня суббота, но это совершенно неважно. Я все утро разговаривал по телефону с юристами. Пресса каким-то образом пронюхала о наших проблемах, связанных с неточностями в налоговых декларациях. Я не хотел этого допустить.
Это довольно распространенная ошибка. Мы сейчас работаем с налоговой службой и вносим необходимые изменения в бухгалтерию. Но, учитывая историю «Титан Медиа»...
Я не хочу, чтобы это попало в СМИ.
А теперь у меня этот чертов завтрак. На моей террасе толпится куча народу. Мой бассейн манит меня, и я не могу дождаться, когда все эти люди уйдут, чтобы я мог нырнуть под прохладную толщу воды и не выныривать очень долго.
Шарлотты нет дома.
Я не видел ее с вечера. Мы не пересекались дома, и я вымотался, думая о том, что же между нами произошло.
Она ускользнула от меня. Исчезла наверху, а эта чертова сигнализация продолжала реветь и не выключалась, пока я не поменял батарейки.
Люди, толпящиеся у меня на заднем дворе, профессионалы в сфере телевизионного производства. Это небольшой неформальный завтрак, который был задуман для налаживания связей и укрепления неформальных отношений. Разве это не глупо? Особенно учитывая, что некоторые из присутствующих сегодня отвернулись от «Титан Медиа» два года назад.
Я разговариваю с телепродюсером из Бербанка, когда слышу звук открывающихся ворот. Пульт дистанционного управления есть лишь у нескольких человек.
Я замечаю красную Хонду Шарлотты.
Машина выглядит все так же ужасно и похожа на смертельную ловушку. Мне нужно что-то с этим сделать.
– Эйден? – спрашивает телепродюсер.
Я улыбаюсь.
– Извините. Мы говорили о забастовках. Как они на вас повлияли?
Мы разговариваем еще немного. Шарлотта исчезает, и я теряю ее из виду, пока позже не замечаю рядом с сестрой.
Они болтают с Логаном Эдвардсом.
Мэнди и кинозвезда давно знакомы. Они вместе учились в школе, и я знаю его почти всю его жизнь. Мы с ним чуть больше, чем просто знакомые, но нас нельзя назвать друзьями. Теперь, когда мы стали старше, мы также можем помогать друг другу в профессиональном смысле.
Он улыбается Шарлотте. На ней летнее платье в сине-белых цветах, ее волосы красиво ниспадают каскадом вокруг лица, и он, черт возьми, улыбается ей.
Она смеется чему-то, что он говорит.
А почему бы и нет? Он сейчас на афишах по всему миру. Один из самых перспективных молодых актеров. У него такая линия подбородка, что даже модель позавидовала бы.
Я осушаю бокал мимозы, который Елена взяла для меня, и пробираюсь сквозь толпу. Мэнди замечает меня и останавливает, прежде чем я успеваю подойти к Шарлотте и Логану.
– Привет, – говорит она. – Спасибо, что поделился своими мыслями о финансовой стороне вопроса. Мы с Джеммой все обсудили, и, думаю, готовы к запуску.
Я откашливаюсь. Точно. Моя сестра теперь совладелица компании по производству игрушек для взрослых. Она специализируется на женском удовольствии, здоровье и благополучии, а также на веселье. Я давно не видел ее такой воодушевленной.
Мама сначала не одобрила. Мне пришлось с ней поговорить, чтобы она не усложняла жизнь Мэнди, и, если это придаст ей энергии, если это даст ей цель, пусть разрешит моей сестре делать то, что ей хочется. Это было чуть больше года назад, и с тех пор я видел, как Мэнди расцветает на глазах. Она всегда была творческой личностью. Просто ей негде было себя проявить.
– Конечно. Я горжусь тобой.
Она несколько раз моргает, а затем одаривает меня лучезарной улыбкой.
– Ты?
– Да. Конечно, Мэнди.
– Спасибо. Я... спасибо.
Она прочищает горло. Приговор отца был тяжелым испытанием для всех нас, но она восприняла его очень близко к сердцу.
Было задето не только ее самолюбие, она ненавидела его за предательство и по отношению ко мне, и по отношению к нашей матери.
Она так и не появилась в здании суда. Не после того, как все дерьмо выплеснулось наружу сразу после ареста отца. Измены, ложь, мошенничество, явное пренебрежение ко всем нам.
– Эй, – говорю я ей. – Я тут подумал. Знаю, что еще рано, но как насчет того, чтобы мы с мамой сняли дом в Аспене этой зимой? Съездили бы туда на недельку. Как в старые добрые времена.
Она, кажется, шокирована.
– Правда?
– Да. Почему бы и нет?
– Я просто... Да, я бы с удовольствием. У тебя в последние годы на это не было времени.
Я провожу рукой по волосам.
– Да. Может, нам стоит вернуться к этой традиции. Даже если сейчас все по-другому.
– Хорошо. Конечно. Я могу начать присматривать домик, – говорит она с улыбкой.
– Спасибо, Мэнди.
Вскоре она покидает меня и направляется к нескольким продюсерам, которых тоже хорошо знает. Мир богатых и знаменитых жителей Лос-Анджелеса тесен.
Когда, наконец добираюсь до Шарлотты, Логан уже ушел. Она стоит у края бассейна с широкой улыбкой на лице.
Улыбка немного меркнет, когда она видит меня.
– Привет.
– Привет. Веселишься?
– Да. Не могу поверить, что только что говорила с ним.
Я хмурюсь.
– Хмммм. Он милый.
– Он очень забавный, и у меня постоянно возникает странное чувство дежавю, когда я смотрю на него, понимаешь? Я так привыкла видеть его лицо на экране, а не перед собой в реальности.
– Да. Ну, кажется, он с кем-то встречается.
Она закатывает глаза.
– Он мне не интересен. Он слишком знаменит для меня.
Я очень на это надеюсь.
– Где ты сегодня была?
– Искала беговые дорожки в этом районе, – весело говорит она. – Хочу снова начать бегать.
– Могу показать.
Она снова улыбается.
– Не волнуйся, я уже нашла. Знаешь, это невероятно – вернуться и вдруг обнаружить, что дом украшен для изысканного бранча и полон мировых знаменитостей.
– Елена тебя предупредила?
– Да, она писала, но просто трудно поверить, что это твоя жизнь.
Она переводит взгляд с меня на снующих вокруг людей.
– Это не моя жизнь. Это моя работа, – говорю я. – Моя настоящая жизнь – это то, кем я был в том парке в Юте. Или тем вечером на Малхолланд Драйв.
У нее перехватывает дыхание, и я вижу, как ее улыбка немного меркнет.
– Но дело в том, что твоя жизнь – это и то, и другое одновременно.
Я делаю шаг ближе.
– Ты исчезла прошлой ночью. Пока я менял батарейку.
Ее глаза закрываются, и она опускает взгляд.
– Да. Мне пришлось оставить тебя в мечтах о большем.
– Не в моих правилах оставлять женщину неудовлетворенной, – говорю я.
– Кто сказал, что я не была удовлетворена?
Я поднимаю бровь.
– Я не ответил взаимностью.
Она смотрит на меня, и по ее лицу медленно расплывается улыбка.
– Знаю. Но, может быть, я еще дам тебе шанс.
Она берет у меня из рук бокал мимозы. Делает шаг назад, потом еще один, потягивая напиток. Улыбка на ее губах дразнит.
– Мы только начали играть, Хартман.
Глава 36
Шарлотта
В Лос-Анджелесе жарко.
Я пытаюсь справиться с жарой, развалившись в бикини на одном из шезлонгов у огромного бассейна. Я уже дважды плавала. Теперь меня заворожила маленькая ящерица, которая, отважившись выйти на послеполуденное солнце, пила воду из бассейна, и я наблюдала за ней почти полдюжины раз.
Каково это – жить здесь?
Не в этом доме. Я изо всех сил стараюсь не привыкать к невероятному напору воды, большим мраморным плитам на кухне и дорогим картинам на стенах.
Но каково жить на одном месте постоянно? Возможно, завести сад. Я никогда ничего в жизни не сажала, но хотела бы попробовать. Ездить к океану по выходным. Может быть, найти место для тренировок. Я редко этим занимаюсь во время работы. Вот почему бег стал для меня таким хорошим видом физической активности. Но раньше, в колледже, я обожала заниматься пилатесом. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз ходила на занятия.
Может быть, я даже заведу несколько друзей. Новых друзей. Не на один сезон, а на годы. Друзей на всю жизнь.
Найду фермерский рынок, чтобы ходить туда каждые выходные, и куплю гараж, в котором будет постепенно скапливаться куча хлама – неизбежное следствие хорошей жизни.
Пущу корни.
Ящерица снова выскакивает, и я вижу, как ее конечности с нечеловеческой скоростью несут ее к воде. Я провожу рукой по еще влажным волосам и отодвигаю ноутбук обратно в тень.
У меня уже написано много основных глав для мемуаров Эйдена, хотя мне чаще, чем хотелось бы приходилось искусно изворачиваться, заполняя пробелы. Книги, которые я купила о корпоративном мошенничестве, помогли мне с более сложными отрывками. Я также добавила несколько цитат из новостных статей, которые, я уверена, Эйден захочет вырезать из черновика. Но я буду настаивать на том, чтобы они остались.
Сейчас я постукиваю ручкой по блокноту передо мной. Эйден просил рассказать о моих идеях для книги. Вера тоже, и именно на нее мне нужно произвести впечатление.
Кое-что из моего разговора с Норой Стоун за ужином мне особенно запомнилось. Она сказала, что из моей идеи получится хороший документальный сериал.
Это был неожиданный вотум доверия. Может быть... может быть, это сработает. Моя идея. Впервые за много лет моя работа не сосредоточена на чьей-то чужой жизни.
Пятнадцать минут славы.
Массы забывают, но для того, кто это испытал, все меняется.
Я делаю несколько заметок. Что происходит, когда камера отключается? Был ли рядом с ними кто-то, кто помог им справиться с внезапным вниманием СМИ? Есть много людей, переживших кратковременную всемирную известность, с которыми я могла бы поговорить. Я уже составила короткий список.
Я постукиваю ручкой по бумаге. Их продолжают узнавать? Могут ли они жить и работать как до всего этого?
Рев двигателя неподалеку вырывает меня из мыслей. Я роняю ручку и осторожно поднимаюсь. Засунув ноги в шлепанцы, я обхожу бассейн, направляясь к подъездной дорожке навстречу голосам.
Эйден должен вернуться только поздно вечером. Уборка на сегодня тоже не запланирована. Черт. Я слышала, что такие шикарные дома могут ограбить. И телефон я оставила внутри на зарядке.
Я осматриваюсь. Вокруг ничего нет, что могло бы пригодиться для самообороны. К сожалению, Эйден просто так не разбрасывает бейсбольные биты вокруг дома. Никакого беспорядка. Только большие шезлонги и гриль – центральный элемент летней кухни, отделанной натуральным камнем.
Но на столе на веранде лежит большая скульптура из коряги. Наверное, очень дорогая. Я крепко сжимаю ее и поднимаю как дубинку.
Голоса приближаются. Я крадусь к стене, отделяющей меня от говорящих, и медленно высовываю голову. К открытым воротам подходит незнакомый мне мужчина. Он среднего телосложения с рыжеватыми волосами и в белой рубашке-поло.
Но он с кем-то разговаривал.
Я крадусь за угол и делаю осторожный шаг вперед... Эйден стоит у новой серебристой машины на подъездной дорожке.
Я отпрыгиваю.
– Черт!
Он смотрит на меня. А потом усмехается.
– Хаос? Ты что, собиралась использовать это как оружие?
– Я думала, кто-то вломился в дом.
– Если кто-то вломится, позови меня и спрячься в шкафу. Нельзя же выходить навстречу грабителям в одном бикини с куском дерева в руках.
Я опускаю скульптуру из коряги.
– Я не думала, что ты дома.
Эйден идет по дорожке от гаража. Он снимает солнцезащитные очки и окидывает меня взглядом.
– Ты выглядишь...
У него такой взгляд. Тот самый, что был на кухне тем вечером, словно я все, чего он когда-либо хотел. Мне это нравится больше, чем следовало бы.
– Это всего лишь бикини.
– Всего лишь? О, нет.
Он выглядит хорошо. Льняная рубашка, темные брюки. Его волосы взъерошены больше обычного, а от его взгляда у меня сжимается желудок.
– Ты такой обаятельный. Я думала, тебе нужно быть сегодня в офисе сегодня.
– Так и есть. Просто взял перерыв на обед.
Он лезет в карман.
– Лови.
Он бросает мне что-то блестящее. Я вовремя спохватываюсь и ловлю ... ключи от машины.
– Что это?
– Думаю, тебе больше не стоит ездить на своей старушке Хонде.
Я хмурюсь.
– Что ты имеешь в виду?
– Это небезопасно. Я слышал, как она тарахтит, когда ты поднимаешься на холм. Лучше езди на этой.
– Она крепкая, – возражаю я.
– Это небезопасно.
– Это абсолютно безопасно. Хонда не становится менее безопасной от того, что ты повторяешь эти слова.
Я хмурюсь и оглядываюсь назад, чтобы увидеть серебристый «Ауди Джи3», припаркованный прямо рядом с его огромным джипом.
– Вот в чем дело. Тебе неловко, что люди видят мою потрепанную машину, припаркованную здесь, рядом с твоим домом за тридцать миллионов долларов?
– Этот дом стоил не тридцать миллионов.
– Ладно. Тридцать пять.
Он усмехается и качает головой.
– Мне не стыдно за твою машину. Это просто смешно, Хаос.
– Ты ее купил?
Я указываю на «Ауди».
– Арендовал, – говорит он. – Вроде как.
Я смотрю на ключи в руке. Такие невинные на вид – пластиковый брелок с большой кнопкой.
– Ты со мной это не обсуждал.
– А нужно было?
– Мне, кстати, нравится моя машина, – говорю я.
Это ложь. Моя машина умирает медленной смертью уже несколько месяцев, но я все время уговариваю себя подождать до очередной зарплаты, прежде чем покупать новую. Моя Хонда все еще ездит, и это главное.
Эйден скрещивает руки на груди.
– Что тебе в ней нравится?
– Много чего.
– Назови хоть что-нибудь.
– Мне не нужно перед тобой оправдываться. Тебе не стоило покупать мне машину.
Паника нарастает, сжимая мою грудь.
– Это не имеет никакого отношения к... Эйден, лучше бы не имело.
– К чему?
Но я вижу по его прищуренным глазам, что он прекрасно понимает, о чем я говорю.
– К нам. К тому, что мы договорились, что между нами не будет никаких чувств и это не помешает нашей работе.
– Я знаю, о чем мы договорились. Эта машина не нарушает ни одно из этих правил.
Я повторяю его позу, скрещивая руки на груди. Его взгляд опускается на мою грудь и задерживается там на секунду дольше, чем нужно. Точно. Я в бикини, и треугольнички моего топа не оставляют простора для воображения. Что, впрочем, было неплохо, ведь я просто загорала у него на заднем дворе и перечитывала написанные главы.
– А ты бы сделал это для другого своего сотрудника?
Он поднимает глаза.
– Да. Я забочусь о людях, с которыми работаю, и об их безопасности.
– На какой машине ездит твоя помощница Елена?
– На «Тойоту Приус».
Я прищуриваюсь.
– А Эрик?
– Он ездит на «Хонда Цивик». Гораздо более новой модели, чем твоя.
Я закатываю глаза.
– Ты это знаешь только потому, что они оба регулярно приезжают сюда и паркуются прямо у твоего дома.
– И что? Главное, что я это знаю.
– Но ты же не даришь им новые машины.
– Нет, потому что они ездят на безопасных машинах.
Я качаю головой, слишком поздно вспоминая, что у меня на макушке солнцезащитные очки. Я ловлю их как раз перед тем, как они достигают земли.
– Ты не можешь знать этого наверняка. Ты просто предполагаешь. Боже, Эйден, что мне делать со своей машиной?
Он колеблется на мгновение, и по этой паузе я понимаю, что он хочет сказать: «Избавься от нее». Неужели это действительно аренда? Но он пожимает плечами.
– Давай я отвезу ее в сервис, а потом мы поставим ее в мой гараж.
– Мой отец ремонтировал ее полгода назад.
– Старым машинам нужно регулярное техобслуживание.
– Просто признайся. Ты делаешь это, потому что...
Я не могу произнести эти слова, и вдруг они кажутся глупыми. Слова, которые не стоит произносить вслух под палящим солнцем на открытом воздухе.
– Из-за чего, Шарлотта?
Он делает шаг вперед, а затем еще один.
– Я помню правила. Эта машина твоя, пока ты живешь в Лос-Анджелесе. В ней хороший кондиционер. Она отлично справляется с местными холмами. Не будь дурочкой и просто прими ее.
– Я не дурочка.
Он закатывает глаза.
– Конечно, нет. Ты самый умный человек из всех, кого я знаю, иногда даже слишком умный. Но ты так упрямишься.
Я прохожу мимо него и иду босиком по горячим камням к подъездной дорожке. Солнце греет мою кожу, и я опускаю глаза, чтобы убедиться, что мои трусики на месте.
Эйден следует за мной.
– Ты была у бассейна?
– Да.
Гнев все еще пульсирует во мне. Я не дура. Я очень старалась не быть такой, и он не может вывалить на меня это только потому, что я не сдаюсь и не принимаю его решения без моего участия.
Он упомянул правила. Это единственное, за что я цепляюсь, даже когда он называет меня «сладкой». Никаких эмоций. Никаких сложностей.
А он дарит мне машину?
Блестящий серебристый «Ауди Джи3» выглядит огромным рядом с моей старой тускло-красной Хондой. Ненавижу, что новая машина выглядит красиво. Должно быть, на ней так приятно ездить.
Что-то сжимается в груди. Я не знаю, как себя чувствовать и как с этим справиться.
– Просто прокатись, – тихо говорит он рядом со мной. – Ради меня. Мне станет легче.
– Ты хочешь сказать, что я сделаю тебе одолжение?
– Да, ради бога, Хаос. Да.
Я смотрю на него краем глаза.
– Помнишь, какую сделку мы заключили в гардеробе на благотворительном вечере? Все, о чем я тебя попрошу, ты можешь попросить у меня. Это касается обеих сторон.
Его челюсть сжимается.
– Что ты имеешь в виду?
– Если ты попросишь меня прокатиться на этой машине, я попрошу тебя поехать на моей.
Эйден долго молчит. Здесь, на холмах, в этом богатом районе, Лос-Анджелес поразительно тихий. Я и не знала, что в большом городе может быть так тихо.
– Ты не серьезно.
– Почему?
Он проводит рукой по подбородку.
– Черт, ты все усложняешь.
– Не думаю, что я тебе понравилась бы, если бы со мной все было просто, – говорю я.
Слова кажутся болезненно точными. Я годами воспитывала в себе человека, который может постоять за себя. Который дважды проверяет каждый контракт, который невероятно умен, сообразителен и всегда читает между строк.
– Садись в мою машину, – повторяю я.
– Нет, я не могу так, Хаос.
– Это испортит твой имидж?
– Да, – бормочет он. – Черт, ты это хочешь услышать?
– Я хочу, чтобы ты был честен. Это ведь не аренда, да?
Он смотрит на меня. Я смотрю на него в ответ. Слово «глупый» эхом крутится у меня в голове.
– Нет, это не аренда, – говорит он. – Это была бы пустая трата денег.
– А покупка новой машины не пустая трата?
Эйден выдыхает.
– Деньги не проблема.
– Ты только что сказал, что не воспользуешься арендой, потому что это выкачивание денег, так что очевидно, что деньги тебя действительно волнуют.
– Боже, ты иногда слишком умна.
Он проводит рукой по лицу.
– Я думал, это сделает тебя счастливой.
– Ага. А раньше у тебя получалось такое с другими женщинами?
Мне нетрудно это представить.
Он смотрит на меня с опаской.
– Не знаю, какое это имеет отношение к делу, ведь, согласно правилу номер один, я делаю это для своего делового партнера. А не для своей женщины.
Ненавижу собственную логику, когда оказываюсь перед ней бессильна. Я поворачиваюсь и смотрю на машину. Пытаюсь что-нибудь сказать, хоть что-нибудь, хотя на самом деле просто хочу сесть за руль.
– Почему этот цвет?
Он засовывает руки в карманы брюк.
– Ты носишь много серебряных украшений, – говорит он. – Я это заметил.
Я смотрю на него краем глаза.
Он смотрит на меня в ответ.
Наши молчаливые гляделки прерывает звонок его телефона.
