Текст книги "Между строк (ЛП)"

Автор книги: Оливия Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Глава 25

Шарлотта

Эйден целует меня.

Сердце и так уже колотится в груди как сумасшедшее, а когда его губы прижимаются к моим, оно начинает биться еще сильнее. Он обнимает меня и притягивает к себе. Как будто он может обнять меня всю целиком, если сильно постарается.

Другой рукой он обхватывает мое лицо. Проскальзывает в мои волосы и растрепывает их.

То, что он делает, гениально. Никто не может увидеть мое лицо, когда оно прижато к нему. Он прячет меня.

Его губы теплые, и я медленно отвечаю на его поцелуй, нежно прижимаясь к его губам. Я лениво скольжу руками по роскошной ткани смокинга на его твердой груди. Он всегда был большим, сильным и красивым. Я изо всех сил старалась игнорировать это в последние несколько недель. Но это становится невозможным, когда он так меня трогает.

Каждое прикосновение его губ понемногу растворяет мою панику. Как будто он сжигает ее. Одно прикосновение за другим, и я остаюсь без сил. Мое тело и разум пылают.

Я провожу языком по его нижней губе.

Эйден стонет, прижавшись к моим губам, и его язык встречается с моим. Сладкий сироп, который распространился по моим конечностям, сменяется внезапной вспышкой огня.

Он мчится прямо по моему телу, заставляет мой живот сжиматься. Между ног зарождается пульсация. Ох.

Его рука лежит на моей пояснице, и я чувствую, как она скользит вниз, его пальцы расправляются, прежде чем остановиться прямо над моей попой.

– Черт, – бормочет он в мой рот.

Его губы перемещаются к моей щеке, и он тяжело дышит.

Я прижимаюсь лбом к его плечу, снова скрывая лицо от посторонних глаз. Мое сердце бьется так быстро, что я слышу его грохот в ушах.

Эйден обнимает меня за талию. Крепко. Сильно. Он как дерево, на которое можно опереться.

Где-то вдали играет музыка. Она пробивается сквозь туман, в котором я нахожусь с тех пор, как увидела Блейка, стоящего всего в нескольких шагах от меня. Рядом с какой-то актрисой, которую он, вероятно, привел с собой в качестве спутницы.

В конце концов, он все еще работает в сфере реалити-шоу. Только что начался показ нового сезона «Необитаемого острова», продюсируемого «Титан Медиа», и он одна из звезд этого шоу.

Время было к нему благосклонно, как и к большинству мужчин. Двадцатичетырехлетний парень, в которого я влюбилась в «Риске», теперь стал тридцатичетырехлетним британцем с идеальными зубами и постоянным голливудским загаром. Он поправился, на его лбу появились небольшие морщинки, которые делают мужчин в этом бизнесе заслуженными шоуменами, а женщин списывают со счетов как прошедших свои лучшие времена.

Я не ожидала увидеть его здесь. Была так уверена, что никто меня не узнает, что даже не подумала, что могу столкнуться с кем-то из знакомых.

Эйден ласкает мою спину рукой.

– Твое сердце бьется как сумасшедшее, – шепчет он мне на ухо. – Кого ты увидела? Скажи, и я убью этого человека.

Я тихо смеюсь, прижавшись к его плечу. Паника ушла, и ее сменило волнение иного рода. Мы с Эйденом не целовались с тех пор, как были в Юте.

Я забыла, как он целуется. Медленные, ровные движения его губ. С ним нет спешки. Это не гонка. Он не торопится, изучая мои губы, разжигая огонь внутри меня. До него никто так меня не целовал.

Все всегда было поспешно. Украденные поцелуи в те редкие моменты, которые преследуют только одну цель – секс. Эйден целует меня так, как будто может делать это вечно. До конца своей жизни.

– Шарлотта, – настаивает он, и тогда я наконец слышу беспокойство в его голосе. – Скажи мне, что не так.

Я слегка качаю головой и отстраняюсь. Блейк и его компания двигались к террасе, проходя опасно близко от нас. Теперь они должны быть уже далеко.

Но я не хочу рисковать.

– Ты можешь отвезти меня домой?

Его глаза темнеют при этих словах. Но он кивает, и его рука скользит вниз, чтобы снова взять мою. Сегодня он часто держал ее. Как будто он не может себя сдержать.

– Да. Пойдем.

Я останавливаю его, положив ладонь на его грудь.

– Подожди, – шепчу я и провожу большим пальцем по его нижней губе. – Ты выглядишь, как будто тебя избили.

Его глаза опускаются на мои губы.

– Хорошо. Ты тоже.

– Мы не можем так ходить.

– С отпечатком твоей помады на мне?

Он крепче сжимает мою руку и тянет меня к выходу.

– Я буду гордиться этим, Хаос.

Мы добираемся до машины, и я с радостью опускаюсь на сиденье. Вечер был долгим, день – еще дольше, и я чувствую себя выжатой. Я слишком напряжена, кожа натянута. Слишком остро сознаю присутствие Эйдена. Это держит мои нервы в постоянном напряжении.

– Кто это был? – спрашивает Эйден.

Его голос звучит тихо, и, хотя я думаю, что он обеспокоен, он также звучит злым. Я выдыхаю.

– Никто, о ком я хотела бы говорить.

– Ты выглядела напуганной, Хаос.

Я закрываю глаза от стыда. Блейк не должен иметь надо мной такой власти. Больше не должен. Но я не видела его почти десять лет, и я не хотела... не смогла вынести, если бы Эйден увидел нас вместе. Если бы все кусочки пазла сложились воедино.

Если бы Эйден посмотрел на меня так, как тогда смотрел на меня весь мир.

– Это был человек из моего прошлого. Тот, с кем я думала, что больше никогда не встречусь.

Мой голос звучит слабее, чем я бы хотела, и я прочищаю горло.

– Спасибо, что... спрятал меня.

Мужчина рядом со мной хранит молчание. Я делаю еще несколько глубоких вдохов, прежде чем повернуться к нему. Его лицо напряжено, челюсть сжата.

– Эйден, – говорю я. – Я знаю, о чем ты думаешь. Пожалуйста, не пытайся анализировать или выяснять, кто это был. Пожалуйста... я прошу тебя.

Он еще мгновение напряженно смотрит на меня, прежде чем вздохнуть.

– Хорошо, – говорит он, и его рука снова находит мою.

Она лежит на пустом пространстве между нами.

– Не буду.

Сейчас нас никто не видит. Никто не смотрит на нас.

– Обещай мне.

Он застывает на мгновение, и я вижу, как нелегко ему дается это решение. Но потом он кивает.

– Обещаю, Шарлотта.

Глава 26

Эйден

На следующий вечер, когда я наконец возвращаюсь домой, уже довольно поздно.

Встреча с инвесторами затянулась, и было слишком много важных вопросов, чтобы уйти раньше. Затем появились Эрик и Синтия с неотложным делом, которое испортило мне настроение. Мало того, что я, скорее всего, упустил шанс провести время с Шарлоттой сегодня вечером, так еще и в компании возникла проблема, о которой ни в коем случае нельзя было проговориться прессе.

Замечательно.

Я еду по извилистой дороге к своему дому на автопилоте. Я делаю это день за днем уже столько лет, что и не сосчитать. Это была одна из первых покупок, которые я сделал после колледжа. С тех пор стоимость недвижимости так выросла, что риэлторы регулярно преследуют меня с предложением продать дом. Но мне не нужно больше места.

Я живу один, и мне всегда это нравилось. Раньше. Но с появлением Шарлотты моя привычная жизнь как будто разделилась на «до» и «после».

Я ненавижу обещание, которое Шарлотта заставила меня дать вчера вечером в машине. Оно противоречит всем моим инстинктам – лучше узнать ее, убедиться, что она в безопасности и что тот, кто вызвал у нее такую реакцию, больше никогда не приблизится к ней. Но она заставила меня поклясться, и будь я проклят, если не сдержу слово.

Так поступал мой отец, но не я.

Я подъезжаю к дому и паркуюсь между своим элегантным «Феррари» и старой потрепанной «Хонда» Шарлотты. Мне не нравится эта машина. С первого взгляда понятно, что ездить на такой развалюхе небезопасно.

Удивительно, как она вообще доехала сюда из Чикаго, преодолев сотни миль и пересеченную местность национального парка Зайон.

Выходя из машины, бросаю еще один взгляд на «Хонду». Я не хочу, чтобы Шарлотта ездила по Лос-Анджелесу на этой машине. В окружении гигантских автомобилей, которые слишком быстро мчатся по узким горным дорогам. Я знаю, о чем говорю. Один инцидент, и она будет...

Может быть, я смогу убедить ее позволить мне купить ей новую машину. Сделать это частью нашего соглашения. Ничего броского, просто... Что-нибудь, по крайней мере, из этого десятилетия.

Когда я открываю входную дверь, в доме темно. Конечно, она уже спит. Почему бы и нет? Я раздраженно иду по дому. Обычно моя работа меня поддерживает, но сейчас почему-то необходимость решать деловые вопросы до позднего вечера угнетает.

Я слышу тихие голоса, а затем смех. Я поднимаюсь на лестничную площадку второго этажа и слышу, как голоса становятся громче. Да, это определенно телевизор.

– Шарлотта?

Ответа нет. Только смех из записи.

Я вижу ее на диване. Она лежит на боку, свернувшись калачиком, с рукой под головой. На экране идет эпизод сериала «Друзья».

Перед ней на столе разбросаны два блокнота, еще не закрытый ноутбук и половина бутылки вина.

Я поднимаю бутылку. «Лэнгли Вайнериз». Вместе с мамой и сестрой я владею этим винодельческим хозяйством в долине Сонома.

Неужели она исследует и эту сторону моей жизни?

Я смотрю на Шарлотту. На ней майка и серые спортивные штаны, ее лицо расслаблено во сне. Длинные ресницы лежат на веснушчатых щеках. Ее волосы в беспорядке разбросаны по подушке. Я хочу протянуть руку и провести пальцами по волнистым локонам. Я хочу притянуть ее к себе и заснуть рядом с ней.

Ничего из этого я, конечно же, не делаю.

Вместо этого я сажусь на другой конец дивана и беру одеяло. Стараясь не разбудить, я накрываю ее, а затем беру один из блокнотов.

Повсюду мое имя.

Она сделала заметки для разных глав мемуаров своим наклонным почерком. Есть комментарии о Мэнди и о том, как она планирует связаться с ней, чтобы договориться о встрече за обедом. Вопросы, которые все еще остаются без ответов. Короткий список тем, о которых она хочет поговорить со мной.

Я беру ручку с кофейного столика и начинаю отвечать на вопросы один за другим.

Когда я дохожу до середины списка, она шевелится. Сжимается в комок еще сильнее, а затем переворачивается на спину. Она несколько раз моргает и поворачивает голову.

Я кладу ее блокнот обратно.

– Привет.

– Привет, – бормочет она, слегка улыбаясь.

Затем ее глаза расширяются.

– Я заснула.

– Да, точно.

Я поднимаю бутылку вина.

– Вижу, ты еще и винный погреб внизу опустошила.

– Я сама его купила!

Она поднимается на локтях. Бретелька ее майки сползла, обнажив одно плечо. Как же она чертовски красива!

– Пожалуйста, скажи, что это не так, – молю я.

– Сегодня днем. Пока я была в исследовательской поездке.

– В исследовательской поездке?

Она кивает и решительно садится в позу лотоса, подтягивая ноги под себя.

Она смотрит на беспорядок на кофейном столике.

– Я посетила твою среднюю и начальную школу.

– Ты что сделала?

– Мне нужно было их увидеть, чтобы потом как можно более точно их описать.

– Никому не интересна моя начальная школа.

Она бросает на меня строгий взгляд.

– Конечно, интересна, Эйден. Потому что это часть общей картины.

– Я мог бы отвезти тебя туда.

– Ты был на работе, – говорит она.

– Я мог бы уйти на час.

Это ложь. У меня сегодня даже не было времени поужинать, не говоря уже о том, чтобы сделать перерыв и покататься по районам, в которых я не был годами. Десятилетиями.

– Я не хотела тебя беспокоить.

Она смотрит на бутылку в моих руках, и легкий румянец покрывает ее щеки.

– Я не планировала выпить так много. Оно оказалось лучше, чем я ожидала.

– Рад, что тебе понравилось. Это гордость и радость моей матери.

– Она сейчас там живет?

Я слабо улыбаюсь.

– Ты никогда не перестаешь работать, да?

Невозможно смотреть на нее с растрепанными после сна волосами и теплым взглядом и не вспоминать наш поцелуй вчера вечером.

На экране проектора снова раздается смех.

– Моя работа – это ты, – отвечает она.

Я сосредотачиваюсь на бутылке в руке.

– Даже не знаю, что об этом думать.

– Тебе не нравится, когда за тобой так пристально наблюдают. Я понимаю, – говорит она, слегка пожимая плечами.

Дело не в этом. Но я не хочу вдаваться в подробности. Вместо этого я наполняю ее бокал.

– Ты не против, если я выпью немного? И больше никогда не покупай это сама. У меня есть целая комната, полная такого вина.

– Я не хотела ничего красть.

– Шарлотта.

Она встречает мой взгляд и затем пожимает плечами с небольшой улыбкой.

– Ладно. Я выпью половину твоих запасов, а остальное продам на «еБэй».

–Хорошо, – тут же отвечаю я. – А на вырученные деньги купи себе новую машину.

– А что не так с моей машиной?

– Она смертельно опасна.

Я делаю большой глоток вина и смотрю на экран.

– «Друзья», да? После стольких лет.

– Мне нужна была компания, но не такая, которая отвлекала бы меня. Я смотрела весь сериал столько раз, что знаю все реплики наизусть.

Она снова пожимает плечами, и румянец возвращается на ее щеки.

– Извини. Ты только что пришел домой?

– Да.

– Ты действительно снова встал в пять тридцать утра?

Мы вернулись домой поздно ночью после премьеры фильма. И я лежал в постели, не в силах заснуть, несмотря на усталость.

–Да, – говорю я.

Тренировка была необходима, чтобы избавиться от навязчивых желаний. По крайней мере, отчасти. От остального я освободился в душе.

Но теперь я снова ее хочу.

Она качает головой, на губах у нее мягкая улыбка.

– Ты невероятный. Я не знаю никого, кто бы работал так усердно, как ты.

– Это неправда. Ты тоже много работаешь.

– Сегодня я каталась по Лос-Анджелесу, потом четыре часа сидела в кафе, писала, ела вкусный, но дорогой обед и в конце концов уснула перед телевизором, выпив полбутылки вина.

Она смотрит на меня строго.

– Это не то же самое.

– Ты можешь работать отсюда. Если хочешь. Пользуйся бассейном, тренажерным залом, чем угодно. Весь день.

Я делаю глоток вина и отворачиваюсь.

Эта идея звучит слишком хорошо. Она в моем доме. Прямо здесь.

– Спасибо. У тебя очень красивый дом.

Ее взгляд мягкий, и она снова смотрит на экран. Там идет какой-то побочный сюжет про кошку. Я смутно помню этот эпизод. Было бы так легко опуститься на диван рядом с ней, притянуть ее к себе и тоже закрыть глаза.

Вместо этого я снова беру ее блокнот. Тот, с вопросами, на которые я еще не ответил.

– Ты написала, что я уклоняюсь от сложных тем.

– Ты подглядывал, пока я спала?

– Блокноты были открыты. И разве это подглядывание, если все эти записи касаются меня?

Я постукиваю костяшкой по листу бумаги. Она хочет узнать о моих прошлых отношениях. О бывших. И в этом... я вижу возможность.

– Ты помнишь, о чем мы договорились? Я расскажу тебе о себе, если ты сделаешь то же самое.

Глава 27

Шарлотта

Блокнот на его коленях заполнен моим почерком. Эти маленькие записки, набросанные для себя, не были предназначены для чужих глаз.

Я до сих пор ничего не знаю о его прошлых отношениях. Стоит ли спросить? А о стремлениях и планах на будущее?

Но сейчас Эйден сидит рядом со мной с блокнотом в руках, приглашая меня сделать именно это.

Если я тоже поделюсь.

Мне слишком тепло, и я немного пьяна. Вино оказалось намного лучше, чем я ожидала. Я однозначно не собиралась засыпать здесь, где он сможет найти меня в спортивном костюме и майке.

– Я действительно задавалась вопросом... – начинаю я и тянусь за бокалом вина.

За тем же, который он только что у меня украл. Делая глоток, я набираюсь смелости.

– Расскажи о своих первых отношениях.

Он улыбается коварной улыбкой, которая говорит обо всех откровениях, которыми я должна буду поделиться с ним в ответ. Как будто я открыла дверь и собственноручно пригласила инквизицию в мой дом.

– Мне было шестнадцать, – говорит он. – Это длилось около года. Мы учились в одной школе.

– Каким ты был парнем?

Он скрещивает руки на груди.

– Чтобы узнать ответ на этот вопрос, тебе пришлось бы спросить ее, чего ты, конечно же, не сделаешь.

– Вы до сих пор поддерживаете связь?

– Нет, совсем нет. Но как я могу оценить себя?

– В этом и смысл мемуаров, Хартман.

– Мне нравится, когда ты так меня называешь. Это значит, что я тебя раздражаю.

– Тебе не должно нравиться, что я раздражаюсь на тебя, – говорю я. – Мазохист.

Его губы снова кривятся в улыбке.

– Ну, если тебя интересует мое мнение... Думаю, я был неплохим парнем. Слишком поглощенным собой, но она тоже была такой.

– Ты любил ее?

В его глазах что-то сверкает.

– Я с нетерпением жду, когда смогу спросить тебя обо всем этом. Был ли я влюблен?

Он проводит рукой по подбородку.

– Я думал, что да. Конечно.

– Ты думал, что любил. Но сейчас ты не уверен.

Я медленно вращаю бокал за ножку. Он замечает это движение. Смотрит на него, а затем протягивает руку. И я передаю ему бокал. Он допивает все, что в нем осталось.

– Ты задаешь сложные вопросы. Сейчас? Нет, я не думаю, что любил ее. Это было увлечение. Юношеская влюбленность или что-то в этом роде.

– Ты когда-нибудь был влюблен по-настоящему?

– Ты задаешь слишком много вопросов, Хаос. Думаю, будет справедливо, если ты ответишь на несколько, прежде чем я продолжу.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Трус.

Он просто поднимает бровь, его лицо спокойно.

– Уговор есть уговор. Когда у тебя был первый парень?

Я спокойна. Я контролирую ситуацию. И мне нужно раскрыть некоторые свои секреты, чтобы узнать больше о нем.

Но сначала я наполняю бокал вином. С другой стороны дивана слышен тихий голос Эйдена.

– Все так плохо?

– Кого можно назвать парнем?

Его взгляд тяжело ложится на меня.

– Я не судья, так что сама решай.

– Мой первый парень... Это было очень недолго. Я думала, что между нами что-то настоящее, но это было не так, и все обернулось против меня.

Эйден прищуривает глаза.

– Он тебя обидел?

Я пожимаю плечами. «Обидел» – слишком незначительное слово для того периода моей жизни. Блейк и я были на экранах телевизоров по всей стране, и драма с моим разбитым сердцем и публичным унижением разыгрались перед миллионной аудиторией.

– Да, обидел, – заключает Эйден. – Что он сделал?

Я не могу этого рассказать.

Он заработал тебе миллионы долларов и запустил собственную франшизу реалити-шоу.

– Он был моей первой любовью. Моим первым... всем.

Жар приливает к моим щекам, и я отворачиваюсь от внимательного взгляда Эйдена.

– Я думала, что между нами было нечто особенное. Что он заботился обо мне так же, как я заботилась о нем.

Я снова пожимаю плечами. Так небрежно, так безразлично.

– Но это было не так.

– Когда это было?

– Мне тогда было девятнадцать.

– Ты была в него влюблена?

Все инстинкты подсказывают мне не говорить об этом. Сохранить воспоминания под слоем опыта, который я накопила за последние 10 лет моей жизни. Новая личность, которую я создала, путешествия, уверенность в себе.

Я вынуждена выдавливать слова из себя.

– Как и ты... Я думала, что была. По крайней мере, это была влюбленность.

– Хммм.

Его челюсть напряжена, и он снова смотрит на свой бокал с вином, как будто тот его обидел. Между его бровями появляется морщина.

– Вы сейчас общаетесь?

– Боже, нет. Абсолютно точно нет.

Я думаю о вчерашнем дне. О мужчине, которого я видела. Намного более взрослом, чем тот идиот, в которого я влюбилась за три недели перед камерами. Я была без ума от него, он осыпал меня комплиментами, чего до этого не делал никто другой. Я потеряла девственность с ним перед камерами. А потом он ушел. Я знаю, что с тех пор у него была целая череда других. Достаточно, чтобы нанизать целое жемчужное ожерелье из легких побед над глупыми девичьими сердцами. И несмотря на мою панику прошлой ночью...

– Честно говоря, я даже не уверена, что он вспомнит меня, если увидит снова.

– Конечно, он вспомнит, черт возьми. Ты запоминающаяся, Шарлотта. Поверь мне.

Его голос звучит резко и немного возмущенно.

– Мужчина не может быть с тобой, а потом просто забыть.

– А ты бы хотел? – спрашиваю я.

Слова вырываются из моих уст, прежде чем я успеваю их остановить.

– Это бы сделало всю эту... договоренность немного проще, да?

Его губы слегка искривляются, один уголок поднимается в кривой улыбке.

– Я не ищу легких путей.

Я глубоко вдыхаю, но мне кажется, что воздуха не хватает. Его безраздельное внимание опьяняет меня.

– Да. Я чувствую то же самое.

Весь этот разговор – ужасная идея, и, возможно, именно поэтому он заставляет меня чувствовать себя живой. Так же, как вчера вечером. Быть рядом с Эйденом – это все равно, что находиться рядом с пламенем, играть с огнем, пока не обожжешься.

– Когда у тебя были последние отношения? – спрашиваю я.

– Сегодня ты очень интересуешься моей личной жизнью, – говорит он.

– За время, что я здесь, ни разу не видела тебя с кем-либо. Не заметила никаких встреч в твоем календаре. И ты казался... одиноким... в Юте.

– Я был одинок в Юте. Я одинок и сейчас, – говорит он.

Простые слова, взгляд, устремленный на меня... Мне вдруг становится трудно глотать.

– Мои последние отношения закончились пару лет назад, плюс-минус несколько месяцев.

Как раз когда появилась новость о мошенничестве его отца.

– Почему они закончились? – спрашиваю я.

– Думаю, теперь моя очередь задавать вопросы.

Я откидываюсь на диван и делаю глоток вина. Подтягиваю колено к груди и кладу на него подбородок.

– Давай, спрашивай.

– Почему ты одинока, Хаос?

– Почему?

– Да.

– Что это за вопрос?

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу и смотрю то на него, то на актеров на экране.

– Это не сеанс терапии.

Он улыбается.

– Нет, конечно же, нет.

– Я не знаю, почему я одинока.

Он машет широкой рукой с длинными пальцами.

– Тогда попробуй угадать.

Я смотрю на яркое красное вино, которое мы пьем. Жидкое мужество в сочетании с плохими идеями... Я всегда была хороша в принятии плохих решений. Каких только неприятностей мне не доставляла эта склонность раньше.

– Знаешь, я много переезжаю. Следую за героями своих мемуаров. Это не способствует долговременным отношениям.

– Где сейчас твой дом?

– В Лос-Анджелесе, – говорю я.

Меня нигде не ждет квартира, нет коллекции мебели, тщательно выбранной из каталогов или унаследованной от умершей бабушки. Нет любимых картин, нет домашнего животного, свернувшегося калачиком на кресле. И мне нравится так жить. Мне нравится моя свобода.

– Понимаю, – говорит он. – И ты не думаешь, что подходящий мужчина последовал бы за тобой?

Это заставляет меня улыбнуться.

– Нет. А ты бы последовал? Не думаю. Поэтому большинство моих... отношений, если их можно так назвать, были короткими.

Я пожимаю плечами.

– Со мной никогда не случается ничего серьезного.

Он кивает, и в его глазах появляется задумчивый блеск. Как будто он вписывает это в свой собственный рассказ обо мне, точно так же как я делаю с ним.

Меня изучают в ответ.

– И тебе это нравится, – говорит он. – Когда все несерьезно. Так тебе не приходится иметь дело с какими-то незавершенными делами, когда ты переезжаешь в другое место.

Его откровенная оценка заставляет меня нахмуриться.

– Думаю, да.

Он берет бокал с вином.

– Мы больше похожи, чем я думал.

– Ты тоже не любишь незавершенные дела?

– Нет.

Он делает долгий глоток вина.

– Я не люблю обманывать женщин. Поэтому я этого не делаю.

Я наклоняю голову и изучаю его. Он все еще в рабочем костюме, но, должно быть, где-то на пути на второй этаж снял пиджак. Рукава его белой рубашки закатаны, а две верхние пуговицы расстегнуты. Его кожа на шее такая же загорелая, как и на лице. Густые черные волосы более растрепаны, чем обычно. А на подбородке проступает щетина.

Хотелось бы, чтобы он отрастил бороду. Как в Юте.

– Твоя работа. Это то, что разрушает большинство твоих отношений, – предполагаю я.

– Она была моим главным приоритетом на протяжении десятилетия. Женщине трудно с ней конкурировать.

– Почему ты так много работаешь, если тебе это не нужно?

Он качает головой, на губах улыбка.

– Что значит «не нужно»?

Он допивает последний глоток вина.

– Ты невероятно богат, – говорю я. – Ты можешь завтра уйти на пенсию и провести остаток своих дней, занимаясь тем, что тебе нравится. Например, проводить время на природе, заниматься серфингом, ходить в походы, путешествовать... Я видела книги по истории, которые ты хранишь в книжных шкафах внизу. Ты можешь изучать их сколько душе угодно.

– И жить беззаботной жизнью, – говорит он.

– Да. Многие люди, имей они твои возможности, так и поступили бы. Так скажи мне. Почему же ты вместо этого так усердно работаешь? Почему ты пытался спасти «Титан Медиа» все эти годы? Почему ты просто не продал компанию или не дал ей обанкротиться?

Он снова качает головой.

– В течение года мою фамилию ежедневно валяли в грязи, мою сестру преследовали папарацци, мою мать вынудили бросить ту жизнь, которую она строила десятилетиями, тысячи моих сотрудников могли в любой момент стать безработными... И ты предлагаешь мне уйти на пенсию, читать книги и ходить в походы?

Вот он. Я подозревала такой ответ. Но он прозвучал более решительно, чем я ожидала.

– Я не думала об этом в таком ключе, – осторожно говорю я.

– Я так усердно работаю, потому что у меня нет другого выбора, – бормочет он и ставит бокал на кофейный столик. – Мой отец позаботился об этом.

– Ты злишься на него за это.

Сейчас мы ближе, чем когда-либо до этого, подошли к разговору об его отце. Глаза Эйдена темнеют.

– А ты бы на моем месте не злилась?

– Речь не обо мне.

– Тогда давай поговорим о тебе.

Он обнимает спинку дивана рукой, и его ладонь оказывается рядом с моей.

– Ты думала о той ночи, когда мы спали вместе?