Текст книги "Между строк (ЛП)"

Автор книги: Оливия Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Я иду к машине и смотрю в водительское окно, пока он отвечает на звонок. Голос у него тихий, но я слышу имя Эрика.

Кожаные кресла серого цвета выглядят удобными, на обивке ни единой царапины. Все совершенно новое. Он купил мне машину на ближайшие несколько недель.

– ...как такое возможно? Разве Фрэнсис не... Нет. Я сейчас же приеду.

Эйден еще раз смотрит на меня, повесив трубку.

– Хотя бы прокатись на ней, – говорит он, направляясь к своему джипу. – Увидимся позже.

Я наблюдаю, как он открывает ворота и выезжает на дорогу. И только когда он скрывается из виду, я открываю дверь. Внутри все еще пахнет новой машиной. Я плюхаюсь на сиденье и провожу руками по гладкому кожаному рулю.

Может, и правда прокатиться?

Глава 37

Эйден

Лос-Анджелес сверкает за моими окнами, сияющий своей искусственной красотой. Его бескрайние просторы исчезают вдали. Копия ночного звездного неба, которое можно увидеть лишь вдали от цивилизации.

Я делаю еще один глоток скотча. Он слишком хорош, чтобы тратить его на такую ночь. Но он притупляет гнев, пылающий во мне неугасимым огнем.

Новости циркулируют с сегодняшнего дня. И все они были словно кинжал между ребер. Обвинения в налоговом мошенничестве, выдвинутые против нового генерального директора «Титан Медиа».

Это именно тот заголовок, которого я хотел избежать. И успешно избегал в течение последних двух лет, думая, что смог найти свое место в деловом мире.

Я постепенно, дюйм за дюймом, вычеркивал из памяти общественности преступления моего отца. Я работал изо дня в день, чтобы доказать свою состоятельность и восстановить хоть какое-то подобие чести имени Хартман.

Мошенничество – последнее, с чем я хотел бы быть связан.

Я был в кризисном режиме с того момента, как Эрик позвонил мне вчера. На телефоне с юристами, с моей обеспокоенной сестрой, с моей командой руководителей. Совет директоров созвал экстренное заседание.

Переговоры с Калебом и Норой Стоун зашли в тупик. Мы так далеко продвинулись – я пытался убедить их принять сделку, которая сделает нас всех легендами в этой индустрии, и превратить их стартап в глобальный успех. Мне удалось убедить совет директоров.

Мы были так близки.

А потом какой-то чертов придурок в бухгалтерии промахнулся с ноликом, подставил нас перед налоговой, а новостные агентства нашли отличную историю для публикации.

Этот день и так был слишком длинным. Сегодняшняя ссора с Шарлоттой заставила меня потерять последние остатки моего терпения, а потом позвонил Эрик и сообщил, что история с налогами стала достоянием общественности.

С тех пор я тушу пожары. Поздно, слишком поздно, и я пытаюсь залить последний пожар очередным стаканом скотча.

Повсюду следы Шарлотты. Ее туфли аккуратно сложены в коридоре. Ее свитер наброшен на спинку дивана, на котором я сижу. Я протягиваю руку и провожу рукой по мягкой ткани, и она ощущается как нежное прикосновение к моей коже. Как и ее шелковистые волосы.

Где она, я не знаю. Наверное, спит наверху.

Но машину на подъездной дорожке переставили. Я заметил это, когда пришел домой. Теперь она припаркована рядом с ее ужасной красной Хондой. Так что я знаю, что она ездила кататься на Ауди.

Я делаю еще один большой глоток скотча.

Хуже времени и не придумаешь. Для сделки. Для мемуаров. Этот пресс-релиз может свести на нет все, над чем я работал годами.

Меня переполняет ярость. На людей по всему городу, эти крошечные точки белого света, заполняющие ночное небо ярким сиянием, затмевающим звезды. На мою бухгалтерию за то, что они создали эту проблему и вовремя не обнаружили ее. На моих юристов и пиарщиков за то, что они не разобрались с историей раньше и не замяли ее до того, как она набрала обороты. На моего отца за то, что он вообще обратил на нас пристальное внимания общественности. На его мелочную жадность, его раздутое эго, его безумные желания. На то, как он вел себя на судебном процессе, превратившем его в отдельную новость.

И на себя, за то, что не стал лучше.

Я допиваю последний глоток и обхватываю голову руками. Огонь пронзает меня. Он обжигает и успокаивает одновременно. Мне хочется пробежать круг по дому, но в то же время хочется лечь на диван и заснуть. На несколько мгновений я задумываюсь, не пойти ли в спортзал и не поколотить ли там мешок с песком.

Хочу, хочу, хочу. И не могу заставить себя пошевелиться.

Завтра все начнется сначала. Снова встречи. Снова пожары, которые нужно потушить. А в пятницу – ежегодный гала-концерт «Титан Медиа», где все взгляды будут прикованы ко мне часами напролет.

И это расследование, нависшее надо мной дамокловым мечом.

Ты все строишь и строишь, только чтобы все это поставить под угрозу из-за пары негативных заголовков в прессе.

По гостиной раздаются тихие шаги. Я поднимаю взгляд и вижу, как входит Шарлотта. На ней пижамные шорты и майка. Ее волнистые волосы распущенны, глаза широко раскрыты. Я думал, она уже спит. Я вернулся домой поздно.

– Привет, – говорит она. – Ты в порядке?

Она такая красивая, что на нее больно смотреть. Моя жажда обладать ей снова пробуждается, и я ненавижу себя за нашу прежнюю ссору. За то, что приходится притворяться просто деловым партнером.

– Я в порядке.

– Выглядишь неважно.

Она идет по ковру и переводит взгляд с меня на стакан, который я только что опустошил.

– Я слышала об ... этом.

– Да? Как и все остальные.

Мои слова звучат злобно, но я злюсь не на нее. Я качаю головой, чтобы прогнать злость.

– Эйден, – бормочет она, и я закрываю глаза, услышав ее голос.

Если она не уйдет, я сделаю какую-нибудь глупость. Я чувствую, как желание нарастает, как мне хочется протянуть руку и притянуть ее к себе.

– Я поговорила с Эриком. Он сказал, что все это неправда.

– Так и есть. Мои адвокаты уже разбираются. Но это не мешает новостным агентствам продолжать мусолить эту тему.

Она останавливается передо мной, вставая между моих расставленных колен.

–Знаю, – говорит она, и в ее голосе слышна такая ярость, что у меня перехватывает дыхание. – Они напишут что угодно, лишь бы это принесло им деньги.

Я поднимаю руки и обнимаю ее за талию. Тонкая одежда на ней не мешает теплу ее кожи согревать мои ладони.

– У меня плохое настроение, – говорю я ей. – И мы уже достаточно ссорились.

Она проводит рукой по моему подбородку. Ее легкое прикосновение вызывает дрожь по спине. Желание словно кислота на языке.

– Я вижу, – говорит она. – Хочешь побыть один?

Я тяну ее к себе на колени. Ее дыхание сбивается, ноги оказываются по обе стороны от моих бедер.

– Нет.

– Хорошо, – бормочет она и обнимает меня за шею.

Я целую ее крепко. Сильнее обычного, и я не могу остановиться, не могу удержаться и не прижать ее к своей груди. Но Шарлотта, кажется, не против.

Она отвечает на поцелуй и стонет мне в губы, когда я прижимаю ее к своей эрекции.

– Просто позволь мне сделать тебе приятно, – шепчу я.

Мои руки на ее шортах, пальцы скользят ниже талии и находят теплую кожу бедер.

– Это все, что мне нужно. Ты сбежала той ночью, прежде чем я смог сделать тебе приятно.

– Эйден.

Ее мягкое дыхание щекочет мои губы, ее руки впиваются мне в плечи. Мне нравится, когда она так прижимается ко мне. Она делала это и на диване, когда я трогал ее пальцами, держась за меня, словно за якорь.

Я хочу стереть этот день из своей памяти, вытравить его из себя.

Мои руки поднимаются, скользя по ее ребрам. С каждым движением ее майка задирается все выше, ее грудь обнажается и ложится в мои ладони. Во мне пульсирует энергия от этого зрелища.

– Ты такая красивая.

Я наклоняюсь и хватаю ее сосок ртом. Зубами. Дыхание Шарлотты срывается на стон, и мне это тоже чертовски нравится. Люблю это так же сильно, как люблю ее сиськи у себя на лице. Люблю в ней все, и, возможно, сила моих чувств напугала бы меня, если бы я не был пьян от нее до беспамятства.

– Никаких комплиментов, – шепчет она.

Шарлотта стягивает майку, и она с приглушенным звуком приземляется где-то позади нас.

– Это новое правило?

– Хммм.

Снять пижамные шорты сложнее. Она сидит на мне верхом, и я не хочу отпускать ее ни на секунду. Я хватаю ее за бедра и сжимаю ткань в кулаках.

– Не смей их рвать, – бормочет она мне в шею.

Я стону.

– А как еще мне до тебя добраться?

– Я их сниму.

В ее голосе слышится улыбка, когда она соскальзывает с меня. Она едва стоит на ногах, и я быстро протягиваю руку, стягивая с нее пижамные шорты и трусики.

Она такая красивая. Я стону при виде ее киски и притягиваю ее к себе, кладу руку ей на бедра. Мне нужна она на моем языке. Она останавливает меня.

– Эйден, – говорит она, и в ее голосе слышится предупреждение.

Черт! Точно.

– Прости, милая.

Вместо этого я снова опускаю ее к себе на колени и целую. Она лежит голая в моих объятиях, на мне, и я позволяю своим рукам бродить по ней. По изгибу ее позвоночника и ямочкам на пояснице. Она трется об меня, и я поощряю это движение. Даже если от близости ее жара у меня болит член.

– Боже, ты прекрасна.

Это правило «никаких комплиментов» невыполнимо. Может быть, оно разумно. Чтобы не переусердствовать с эмоциями. Но я ничего не могу с собой поделать.

Она стонет, когда я просовываю руку между нашими телами, мой большой палец находит ее клитор. Он быстро набухает от моих круговых движений, и мне чертовски нравится, какая она отзывчивая, игривая и дикая.

Ее соски напрягаются, а грудь слегка подрагивает с каждым резким вдохом.

– Жаль, что у меня нет твоего вибратора, – бормочу я. – Я бы прижал его к твоему клитору, пока ты скачешь на моей руке.

Шарлотта вздрагивает в моих объятиях, и у нее вырывается еще один тихий стон.

– Он... у меня с собой. Наверху.

Я ругаюсь ей в губы. Это так заманчиво, но я не могу отпустить ее, даже если это спасет мою жизнь. Она меня убивает.

– Мы воспользуемся им позже.

– Хорошо, – шепчет она.

Я провожу большим пальцем по ее клитору, как будто нажимаю на маленькую кнопочку. Другая рука спускается все ниже, пока не находит ее вход. Она мокрая, скользкая и тугая, и я медленно ввожу в нее средний палец.

Шарлотта падает на меня, прижимаясь лицом к моему плечу.

– Боже мой, – выдыхает она.

Ее бедра двигаются, и я подбадриваю ее.

– Вот так, Хаос. Используй меня, чтобы тебе было хорошо.

Она покачивает бедрами и опускается еще ниже на мою руку.

Я снова прижимаюсь к ней губами, одновременно работая между ее ног, и чувствую, как она сжимает мой палец.

– Позже ты покажешь мне, как пользуешься вибратором, – бормочу я. – Я хочу увидеть все виды твоих оргазмов.

Она учащенно дышит. Я провожу большим пальцем по ее клитору, точно так же как делал бы языком, если бы она позволила, и ее тело снова сотрясает сильная дрожь.

– Я просто хочу, чтобы ты был внутри меня, – бормочет она.

Глава 38

Эйден

Я хочу этого так сильно, что мне физически больно. Мой член, зажатый между нашими телами, тверд, как гранит, и я знаю, что в ту же секунду, когда он освободится из одежды, я не смогу устоять перед соблазном погрузиться в ее тугое тепло.

Но у нас не было секса с той ночи в Юте много недель назад.

Самоконтроль, необходимый, чтобы не расстегнуть молнию и не вонзиться в ее тело, заставляет меня страдать. Но сейчас я слишком сильно заведен и слишком зол, и поэтому не могу быть нежным и полностью себя контролировать.

И я не собираюсь трахнуть Шарлотту лишь один раз.

Это должно произойти тогда, когда будет более подходящее время.

Я скольжу другим пальцем рядом с первым, растягивая ее. Шарлотта снова вздрагивает, и ее руки на моих плечах превращаются в тиски.

– Я внутри тебя, Хаос. Нигде больше я не хотел бы быть.

Она запрокидывает голову, яркий румянец заливает ее грудь.

– Эйден, – говорит она, ее бедра покачиваются в такт моим движениям.

Она мечта, произведение искусства. Воплощенная красота. На мгновение я так близок к тому, чтобы кончить, раскаленное удовольствие сосредотачивается у основания позвоночника.

Но сейчас не мое время.

– Вот так, Хаос. Ты такая красивая. Тебе так приятно в моих пальцах.

Я снова провожу по ее клитору взад-вперед, прежде чем нежно шлепнуть его. Она громко стонет, ее тело напрягается.

– Ты можешь кончить для меня? Отпусти себя, милая.

Ее спина выгибается еще сильнее, словно она предлагает мне свои сиськи. Я беру их. Целую одну, а затем беру ее сосок в рот и покусываю.

Шлепаю по клитору еще раз.

– О боже, – говорит она, и ее накрывает оргазм.

Я отпускаю ее затвердевший сосок, чтобы наблюдать, как дрожит ее тело, слушая прерывистые стоны, вырывающиеся из ее губ. Ее киска сжимается вокруг моих пальцев, и я чуть не теряю сознание от удовольствия, наблюдая, как ей хорошо.

Она снова стонет, ее тело содрогается. Обмякнув, она падает мне на грудь. Я в последний раз поглаживаю ее клитор, прежде чем обнять ее за талию.

– Ты молодец, – говорю я ей.

Она тяжело дышит, ее лицо упирается мне в шею, а тело все еще содрогается.

– Не могу поверить, что это случилось, – шепчет она.

– А я могу.

Легкий румянец заливает ее щеки. Я жду, пока она не посмотрит на меня, и, не отрывая взгляда от ее лица, вытаскиваю пальцы из нее. Я кладу их в рот и медленно облизываю.

Глаза Шарлотты расширяются, и она смотрит на меня в шоке. Между ее бровей появляется морщинка, и я знаю, что она переживает.

– Восхитительно, – говорю я, закончив. – Я всегда знал, что ты будешь такой вкусной.

Она прикусывает нижнюю губу, но молчит. Все еще сидит у меня на коленях, все еще голая, грудь ее тяжело вздымается.

– Вау, – бормочет она после долгой паузы. – Ты серьезно?

– Милая, ты меня так возбуждаешь, что я кончу, как только дотронусь до себя. Серьезно. Тебе не о чем беспокоиться.

Она смотрит вниз, туда, где терлась об меня. Мой стояк – стальной стержень, проступающий сквозь черную ткань брюк. Шарлотта тянется вниз и проводит по нему пальцами. Боль пронзает меня, я так близко.

– Хаос, – говорю я.

От виски голова кружится, и, несмотря на то, что она лучший способ поднять настроение, я знаю, что нам не стоит заходить дальше. Не тогда, когда я на грани.

– Я кончу через ноль целых пять десятых секунды. После такого долгого перерыва наш первый секс должен случиться не тогда, когда я не смогу нормально тебя трахнуть и когда я буду злиться на весь мир. И не после того, как мы поссорились.

Она стоит передо мной полностью обнаженная. Ее великолепное тело озаряется теплым светом бра позади нее.

Мой взгляд скользит по ее коже. Задерживаемся на взъерошенных волосах, разметавшихся по плечам, когда она наклоняет голову.

– Ну, давай, Хартман.

Эти слова вызывают во мне новый прилив жара.

– Хочешь посмотреть, Хаос? И все?

Она делает еще один шаг назад и тянется к бутылке виски, которую я оставил на столе. Она наливает себе немного янтарной жидкости, делает глоток и опускает стакан.

В ее глазах ожидание.

– Да. Это расплата. Ты видел меня в душе... Я тоже хочу на тебя посмотреть.

– Ты меня убиваешь, – говорю я ей и тянусь к пряжке ремня. – И моя смерть наступит еще до того, как эти чертовы мемуары будут закончены.

– Тогда я опубликую их посмертно.

Ее глаза впивается в мои. Эти умные голубые глаза, от которых я не могу отвести взгляд с той ночи в Юте.

– Это гарантированный успех.

Я знал, что не должен больше думать о том моменте, когда я вошел и увидел ее стоящей точно так же, как сейчас, под ярким светом в душевой комнате отеля, с лейкой между ног и с наслаждением на лице. И все равно не мог не представить себе эту сцену.

Спустив штаны, я сжимаю свой член. Она прищуривается, и один ее взгляд заставляет мой член дернуться в руке.

Я так чертовски тверд, что мне больно.

Потребность быть внутри нее терзает меня.

Но не сегодня. Не сейчас, когда ярость все еще кипит в моих жилах, а гнев отравляет сердце.

– Это то, что ты хочешь увидеть? – спрашиваю я и начинаю гладить себя.

Дыхание становится хриплым.

– Хочешь увидеть, как сильно ты разрушаешь меня?

Она кивает, не отрывая от меня глаз.

– Да.

– Я думаю о тебе днем и ночью, Хаос.

Я откидываю голову на диван и смотрю на нее из-под полуприкрытых век. На ее тело, на ее лицо, на ее рот. От того места, где я касаюсь себя, исходит жар, и скоро я кончу.

– Ты проникла во все уголки моей жизни, и я не знаю, как тебя оттуда вытащить.

– Я тоже, – выдыхает она.

– Ложиться в постель каждую ночь, – говорю я с протяжным стоном, – зная, что ты совсем рядом...

– Ты об этом думаешь?

– Конечно, думаю. Думаю о тебе, о твоих губах, о твоем теле. Стоя передо мной вот так. Или лежа подо мной. Представляю, как хорошо тебе рядом со мной в постели.

Моя рука ускоряется, и я уже в нескольких секундах от оргазма.

– Черт. Ты превратила всю мою жизнь в хаос.

Она делает шаг ближе, не отрывая взгляда от моего члена. И я больше не могу. Огонь разливается от основания позвоночника по всему телу. Он прорывается сквозь всю мою плоть, и я бурно кончаю.

Шарлотта наблюдает за всем этим. А потом она опирается бедром на диван напротив и допивает остатки моего виски.

– Теперь тебе лучше? – спрашивает она.

Я смотрю на нее. Измученный, все еще разгневанный, все еще желающий. Всегда желающий ее, когда она рядом.

– Нет, – говорю я.

Ее губы изгибаются в улыбке, и она делает несколько шагов назад к лестнице, ведущей на второй этаж к ее спальне.

– Какая жалость, – говорит она, – потому что мне определенно лучше.

Мой взгляд провожает ее обнаженное тело всю дорогу вверх по лестнице, а когда она исчезает, я закрываю глаза. Я все еще вижу ее образ, освещающий тьму, словно яркое ночное небо.

Глава 39

Шарлотта

– У тебя в одиннадцать еще одна встреча с пиар-отделом, – говорит Эрик.

Сегодня на нем очки в красной оправе, идеально сидящие на его тонком носу.

– Понял, – отвечает Эйден.

Сдержанный, компетентный мужчина вернулся после безумия вчерашнего вечера. Его взгляд проницателен и сосредоточен на Эрике, пока они вдвоем обсуждают оставшуюся часть дня.

А я? Я сижу на диване в кабинете Эйдена, ноутбук балансирует на бедрах. Я редактирую несколько глав. В мои планы на сегодня входит присутствовать на большинстве встреч Эйдена и посетить какой-то гала-концерт.

Но сначала утренний брифинг с Эриком.

Прошла почти неделя с моего последнего визита в «Титан Медиа». Два дня назад Эйден дал мне машину, и я сидела с ним рядом на диване в гостиной. С тех пор мы почти не разговаривали. Он был слишком занят очередной волной обвинений. Я видела, как он из кожи вон лез, чтобы замять скандал.

– Обед с твоей сестрой, – говорит Эрик. – Я забронировал столик на двоих в «Форк энд Флейм». Ты можешь уйти в час, самое позднее в два, если ты хочешь успеть вернуться на встречу с бухгалтерией в два тридцать.

– Хорошо-хорошо.

– Я перенес встречу с лоббистами на завтра, чтобы освободить время для пресс-конференции. У тебя сегодня днем последняя встреча с организаторами гала-концерта, как раз перед тем, как тебя заберут домой, чтобы подготовиться. На гала-концерт ты можешь прибыть не позднее восьми, а твоя речь – в девять.

– Я все сделаю.

Эйден смотрит на меня.

– Мисс Грей получила приглашение?

Эрик кивает.

– Я отправил ей приглашение сегодня утром.

– Я вообще-то тоже здесь, – говорю я.

Губы Эйдена кривятся.

– Да, конечно.

Эрик смотрит на меня.

– Я пришлю за тобой машину. У тебя есть что надеть?

Эти мужчины со всеми этими вопросами об одежде. Кажется, это единственное, о чем они хотят говорить.

– Да, – отвечаю я. – Мне есть, что надеть. Что это за гала-концерт?

– Ежегодное мероприятие «Титан Медиа». Там будут актеры, ведущие новостей и звезды реалити-шоу. Вручаются награды, люди общаются, – отвечает Эрик.

Мои руки сжимают толстый пластиковый корпус компьютера.

– Будут звезды? – безжизненно повторяю я.

Эйден пожимает плечами.

– «Звезды» в самом широком смысле этого слова. Актеры высокого уровня на это мероприятие не приходят. В основном ты встретишь толпу представителей индустрии, самодовольных ведущих новостей и безвкусно одетых участников реалити-шоу, жаждущих, чтобы кто-нибудь взял их в очередной проект.

В его голосе слышится пренебрежение.

Его слова попадают мне прямо под ребра, настолько резкие, что больше похожи на удар ножом. Конечно, он так к этому и относится.

Многие так думают. Он просто наживается на подобных развлечениях, сидя здесь, в своем шикарном офисе, с длинной славной родословной, элитным образованием и семейным бизнесом. Но сами шоу ниже его достоинства.

Люди ниже его достоинства.

– Эти шоу приносят компании кучу денег, – говорит Эрик.

Его взгляд не отрывается от экрана планшета.

– Звезды – это актив.

Эйден долго смотрит на своего помощника. Я тоже. Но Эрик – образец компетентной непринужденности. Ни улыбки на его лице, ни хмурого взгляда.

– Да. Полагаю, это правда, – говорит Эйден.

Я делаю глубокий вдох. Вот чего я никогда не забуду. Что Эйден именно такой человек. Хоть меня всегда тянет к нему, но он же в конце концов меня сожжет – слишком сильно, слишком быстро, слишком всепоглощающе. И он, определенно, не тот, кому я могу открыться или с кем могу быть уязвимой.

Я слишком рано поняла, что происходит, когда отдаешь человеку все. Он это принимает и уходит, или, что еще хуже, смеется над твоими чувствами. А ты ничего не получаешь взамен.

– Ты придешь сегодня вечером? – спрашивает Эйден.

Я дарю ему свою профессиональную улыбку. Ту, которой я слишком часто пользовалась раньше. Улыбка-броня.

– Я приду.

Как только я возвращаюсь в маленький конференц-зал, который я обычно использую, паника нарастает. Каждая фотография с прошлых мероприятий, которую я вижу в интернете, вызывает еще больший ужас. Я узнаю людей. Знаменитые участники реалити-шоу, продюсеры, представители индустрии. На одном снимке, сделанном несколько лет назад, я вижу Блейка.

Я не думала, что этот гала-концерт окажется... таким большим событием. Я думала, что на нем будут скучные инвесторы. Полуофициальная вечеринка, очень похожая на ту, куда я в последний раз ходила с Эйденом, когда у меня сломалась молния.

Я не могу пойти.

Я годами не любила толпу. Избегала ее, как могла. А когда не могла, натягивала кепку пониже на голову.

Но сегодня вечером мне небезопасно там появляться.

Я жду, пока Эйден пообедает с сестрой. Затем тихонько собираю вещи, словно иду перекусить. Кашляю несколько раз, проходя по коридорам офиса, а затем выскальзываю из огромного здания, которое «Титан Медиа» считает своим.

Я возвращаюсь домой примерно в то время, когда Эйден должен вернуться в офис после обеда с Мэнди. Я отправляю электронное письмо Эрику, а затем еще одно Эйдену.

Я: Простите, у меня мигрень. Я плохо себя чувствую. Поработаю над книгой дома. Пожалуйста, отмените машину на вечер.

Эйдену, я добавляю кое-что еще.

Я: Удачи сегодня вечером!

Он отвечает через несколько минут.

Эйден: У тебя есть все необходимое?

Это должно быть проще. Сказать эту маленькую невинную ложь, как и другие, которые я так много раз говорила, чтобы скрыть тот злосчастный год моей жизни, испорченный шоу «Риск».

Но лгать Эйдену нелегко.

Я: Да, да. Спасибо, что беспокоишься обо мне.

Я заказываю еду и работаю над его книгой. Есть много глав, которые я могла бы написать, исходя из своего понимания произошедшего или используя информацию из вторичных источников.

Я подробно описываю его студенческие годы и первые годы работы в «Титан Медиа», прежде чем он стал генеральным директором. Это, конечно, не так увлекательно, как написание кульминации, о которой все, кто будет читать книгу, уже будут знать. Того, ради чего люди в любом случае ее купят.

Мне нужно выжать из этого максимум, но не слишком, иначе я разочарую читателей, а не увлеку их.

Уже почти девять вечера, когда я закрываю ноутбук и иду умываться. Смываю макияж и собираю волосы в пучок. Когда я собираюсь лечь спать, мне пишет Эсме. У нее есть около пятнадцати минут, чтобы поболтать после того, как она уложила детей спать, и перед тем, как она начнет смотреть новую историческую драму с Тимом, как она и обещала.

Ох уж эта супружеская жизнь.

Я лежу на своей двуспальной кровати и рассказываю лучшей подруге все последние новости... кроме того, что мы с Эйденом делали. Или того, что герой моей новой книги – генеральный директор «Титан Медиа». Я говорю ей, что встречаюсь кое с кем. Просто с каким-то незнакомцем.

Все это кажется таким хрупким, таким новым. Может быть, мне было бы легче, если бы я об этом рассказала. Но я не могу подобрать слов.

После разговора с Эсме я звоню родителям. Их волнение заставляет меня закрыть глаза, чтобы сдержать подступившие слезы. Я слишком редко им звоню. Я слишком редко возвращаюсь домой.

– Все в порядке, дорогая? – спрашивает мама. – Ты кажешься немного уставшей.

– Я устала.

– О, конечно, так и есть. Лос-Анджелес – большой город. Тебя сильно загрузили?

Я думаю о приближающемся сроке сдачи первого черновика. О непредсказуемом графике Эйдена и моих собственных непредсказуемых порывах, когда дело касается его. О «Титан Медиа», компании, которую мои родители ненавидят почти так же сильно, как и я. Или ненавидели раньше.

Если посмотреть на нее изнутри, то... ну... Это такая же компания, как и любая другая. Прибыль и убытки уравновешиваются корпоративными целями. То, что я была шестеренкой в их гигантской машине, не облегчает ситуацию. Но, по крайней мере, это не было чем-то личным.

– Да. Тема... сложная.

Я разговариваю по громкой связи. Наверное, телефон лежит на столе в гостиной между родителями.

– У тебя уже есть главы, которые я могу прочитать? – кричит папа.

– Мы до сих пор не знаем, о ком эта книга, – добавляет мама. – Кто герой?

Они оба с таким интересом относятся ко всему, что я делаю с того лета, когда я четыре месяца подряд не могла встать с постели. Я знаю, что это сильно на них повлияло, и мне кажется, что бы я ни делала до конца жизни, этого все равно будет недостаточно. Я никогда не смогу загладить свою вину перед ними за участие в «Риске».

– Я все еще связана соглашением о неразглашении, – говорю я.

Чувство вины сводит меня с ума. Потом они узнают. Все узнают, что я написала мемуары Эйдена. Остается надеяться, что они поймут, когда я расскажу им, почему я это сделала.

Все ради шанса, что мой издатель даст мне возможность написать что-то еще, с авансом, которого хватило бы на целый год писательской работы.

Мы прощаемся, и я сворачиваюсь калачиком на кровати, запустив стриминговый сервис на ноутбуке. Не тот, который Эйден так хочет купить. Но он похож на него, и, просматривая рекомендации, я быстро пролистываю все реалити-шоу. Мне потребовалось много времени, чтобы снова научиться смотреть этот жанр и получать от него удовольствие. Чем нормальнее люди и чем меньше алкоголя, тем лучше для меня.

Вместо этого я решаю пересмотреть старый комедийный сериал. Я уже посмотрела четыре серии и почти сплю, когда звонит телефон. Он беспрестанно вибрирует где-то в недрах одеяла. На часах почти половина двенадцатого.

Имя на экране бросает меня в дрожь. Эйден. В голове проносятся катастрофические сценарии. Люди, с которыми он мог говорить сегодня вечером, клипы, которые он мог видеть. Меньше всего мне хочется, чтобы он считал меня очередной безвкусной звездой реалити-шоу.

Но это, возможно, лишь вопрос времени. Несмотря на новый цвет волос и измененную фамилию, прошлое все равно настигает меня.

Я отвечаю перед тем, как звонок должен прерваться.

– Алло, – осторожно говорю я.

– Привет.

Его глубокий голос мне так хорошо знаком.

– Я почти дома. Хотел проверить, спишь ли ты.

– Я не сплю.

– Вижу, – говорит он. – Я открою входную дверь через секунду, и у меня для тебя есть еда и обезболивающее. Спускайся, Хаос.