Текст книги "Тайна лотоса (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
Какое подойди, её сейчас можно только подтащить, и фараон подтянул её ближе и коснулся ледяными губами лба.
– Теперь ступай с миром обратно в мир живых. Ты свободна от проклятья Нен-Нуфер. И, молю тебя, не плачь по Резе. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Поверь, ему так будет лучше… Он должен был умереть ещё ребёнком из-за своей болезни и лишь потому, что оставался моей последней надеждой, дожил до сегодняшнего дня. Я надоумил его отца поддержать его жизнь своим телом.
– Как?! – Голос прорвался сам собой. – Как так?! – И когда фараон вместо ответа прикрыл глаза, Сусанна сама схватила его за запястья, будто простым движением могла удержать мёртвый дух в живом теле. – Ты же не хочешь сказать, что он… Он только что справился с удушьем без твоего тела. Слышишь, он справился. Ты ведь это знаешь. Он справился…
Фараон открыл глаза и, к несказанной радости Сусанны, они продолжали светиться ярче горящего на столе фонаря.
– Нет, не справился. Мне просто понадобилось его тело для спасения тебя. А сейчас я уйду, и он больше не проснётся.
– Нет! – Сусанна сжимала пальцы вокруг железных запястий, хотя и понимала, что фараон ничего не чувствует в чужом теле. – Это я удержала его. Это я попросила его остаться. И я не отдам его небытию. Вот! – Она стянула с пальца кольцо и сунула под светящиеся глаза: – Читай! Ты не посмеешь забрать у меня мужа, который возвратил тебе твою жену. Не посмеешь!
Фараон взял кольцо двумя пальцами, и Сусанне показалась, что тот собирается его расплющить, но нет, он лишь зажал его в кулаке.
– Это была игра…
– Нет, за минуту до приступа Реза сделал мне настоящее предложение, и я…
– Ты промолчала, – теперь в железном голосе духа послышался смех. – Я уйду, и со мной уйдёт всё хорошее, что тебе в нём нравилось. Останется тщедушный мальчишка, умеющий лишь водить кистью да стучать молотком и вестись на все шалости испорченного братца – отец не воспитывал его, или ему просто нечего было дать сыну. Я слишком благодарен тебе за Нен-Нуфер, и ты мне, как дочь, и потому я не дам тебе Резу в мужья.
Сусанна потянулась вниз и сумела опуститься на колени.
– Просто оставь мне его, какой он есть, – она обвила колени фараона дрожащими руками, – и я сама решу, подходит мне такой муж или нет. Если Резе вновь будет шестнадцать, мне даже легче будет понять его.
– Я уже ответил – нет, – прогремел над ней ответ фараона. – Первое нет – я лучше тебя знаю, что он тебе не подходит, потому и прошу не скорбеть, а второе нет – я не могу оставить ему жизнь. Это не в моей власти.
– Ты просил за меня перед Осирисом, – она припала губами к держащей её руке и тут же отшатнулась: с такой же болью губы приклеивались зимой к качелям! – Попроси и за Резу! – продолжала она, глотая слёзы. – Без него я не вернула бы тебе Нен-Нуфер. Где же божественная справедливость? Где же божественное равновесие?
Железные губы искривила улыбка.
– А в тебе осталось что-то от души Нен-Нуфер. Я отвечу тебе, где они: в том, чтобы соединять подобное с подобным. Реза – тьма, а ты – свет. Вместе вы – затмение, ведущее к хаосу. Не плачь по нему. Возрадуйся своей свободе. И его. Наконец-то он обретёт покой.
Сусанне пришлось разжать горящие пальцы, и фараон тут же отступил от неё:
– Оставайся с миром, мой прекрасный лотос.
– Нет! – Сусанна стрелой метнулась к нему и, превозмогая боль, удержала запястья, чувствуя, как под чужой кожей замирает пульс. – Верни кольцо! Верни мне мужа!
Глаза фараона вновь вспыхнули, и Сусанна отдёрнула руки, но тут же вернула их обратно, но уже не она, а её тащили к выходу. За пологом оказалось пусто, хотя там должны были находиться Махмуд с сыном. Фараон остановился у самого борта и выдернул руки. Только Сусанна не успела протереть обожжённые пальцы. Фараон махнул рукой, и кольцо с именем Резы поглотила Великая Река.
– Нет! – Сусанна упала на колени и потянулась к воде. – Нет…
– Да, – фараон опустился на колени подле неё и указал на тёмную, серебрящуюся от света луны, воду. – Да, ты можешь достать его. Оно лежит на берегу реки в царстве мёртвых. Ступай туда и возьми его, раз оно тебе нужно. Там же спроси, как пройти к храму Пта. Тебя проводят к Пентауру, и тот прочитает над кольцом заклинание, чтобы вернуть Резе здоровье. И ты должна успеть вернуться до рассвета. Иначе Реза умрёт, да и ты сама утонешь в этой реке.
Сусанна отвела взгляд от воды. Лицо фараона больше не казалось железным. Оно вновь стало живым.
– Я не умею плавать. Ты же знаешь.
Реза пообещал искупать её в реке. Вот и купает. Замечательный спектакль. И глаза больше не светятся. Да и не светились небось. Он умеет убеждать, явно умеет. А она повелась, как дура. Блин… Пора бы привыкнуть к его экстравагантному поведению. Ничего. Может и стоит прыгнуть и утопиться, как булгаковская Маргарита, не вынеся позора. Кто бы рот вовремя заткнул. Пусть даже поцелуем… Да не нужны ему твои поцелуи! Ему нужна твоя игра! Ты его развлечение!
Сусанна выпрямилась.
– Я не стану прыгать. Я не умею плавать.
– Я тоже не умею плавать, – Реза остался стоять на коленях и не поднял на неё глаз, устремив взгляд в черноту воды. – Мы не плавали в реке, потому что река – самый короткий путь в царство мёртвых. Под этой рекой, дающей воду и плодородный ил, течёт другая река. Течёт по равнине, где мы обитаем после смерти. На берегу мёртвой реки лежит твоё обручальное кольцо. Прыгай в воду, если хочешь его достать. Время утекает, и повернуть ни его, ни реку вспять невозможно.
Сусанна отступила на шаг и уперлась в балку навеса. Чего он ждёт от неё? Чтобы она прыгнула? Ему мало простого «да» или простого «нет»? А хочет ли она сказать ему «да»? Ведь прыжок равен желанию получить настоящее кольцо. А если он не успеет вытащить её за то время, какое обычно люди успевают пробарахтаться в воде, что тогда? А станет ли он вообще её вытаскивать? Он же сумасшедший. Мистер Атертон только что поверил, что он действительно фараон, и именно его вера сделала игру настолько правдоподобной, что она купилась. Где Махмуд? Где его сын? Они-то должны вытащить её обратно в лодку, если она закричит! Суслик, зачем вообще прыгать? Ты сдурела? Тебе нужен в мужья псих?
Сусанна прикрыла глаза и привалилась головой к балке, да так неудачно, что ввалилась обратно под навес. Выругавшись по-русски, она соскребла себя с пола и уставилась на диван. Реза спал на диване в той же позе, что она и оставила его. Только рубашка продолжала валяться на полу. Как он успел проскользнуть мимо неё, как?
– Хватит! – она со злостью затрясла его за плечи, но спящий не открыл глаз. Тогда Сусанна размахнулась и влепила ему пощечину. Только результатом стала зудящая рука, , а Реза как спал, так и продолжил спать. Она ударила его по другой щеке – даже не шевельнулся! Нифига себе выдержка! Она схватила пустой контейнер из-под фруктов и выскочила обратно на палубу.
– Do you need something, Madam?
Сусанна чуть не влетела в сына Махмуда. Извинившись, она замотала головой. Где же они были во время дурацкого швыряния колец? Под внимательным взглядом парня она зачерпнула воды и вернулась под навес. Ну всё, мистер Атертон! Сейчас вы узнаете, как издеваться над русскими девушками! И она плеснула в блаженно-спокойное лицо ледяной водой. Не шелохнулся.
– Реза…
Сусанна отшвырнула контейнер и нагнулась к мокрой груди.
– Реза…
Рука нашла сердце, , но не обнаружила его стука. Сусанна схватила безвольную руку: пульс едва прощупывался. Она чуть не закричала «Аббас!» Сейчас надо бежать к Махмуду. Может, его телефон посередине реки всё же ловит сигнал. Нужен врач! Резе нужен врач!
Она потянулась к рубашке, чтобы прикрыть мокрую по её вине грудь, , но тут же отбросила её, получив электрическим разрядом.
– Что же это?
Она бочком выскочила на палубу – снова никого. Только тёмная вода кругом. Она подставила руку под мерцающий фонарь – пальцы покраснели, будто от ожога… Фараон!
Сусанна осела на пол. Не может быть… Не может быть…
– Captain! Sir! – позвала Сусанна сначала тихо, потом всё настойчивее и настойчивее.
Никакого ответа. Безмолвие ночи нарушалось лишь плеском воды о низкие борта.
– Реза, Реза, – Сусанна затрясла головой, , а потом резко вскинула влажные глаза к небесам. Только те ничего не сказали ей про рассвет.
– Я иду! – прошептала Сусанна в темноту и стащила рубаху. Оставшись с одним амулетом, она подошла к борту и нащупала ногой его край. Суслик, остановись! Суслик…
Сусанна зажмурилась, зажала двумя пальцами нос и солдатиком прыгнула в ледяную воду бескрайнего Нила.
Глава 39
Толща воды сомкнулись над головой, заклокотала в ушах, хлынула в нос, но не родила страха. Сусанна летела вниз умело пущенной стрелой, пока над ней не разверзлось небо, и с него не посыпались звёзды. Яркие, колкие и обжигающие. Сусанна хотела схватить воздуха, , но получила лишь обжигающую горечь на язык. Вода колыхалась у самых губ, и сколько бы она ни тянулась ногами, не чувствовала дна даже кончиками пальцев. И Сусанну охватила паника, , но она не сумела закричать, только лишь заглотила воды, разлившейся по телу смертельным холодом. Она больше не могла сопротивляться. Сотни иголок поднялись со дна и вонзились в ноги. Только руки ещё могли шевелиться, и с последней надеждой Сусанна потянулась к бревну, не успев даже подумать о его природе, потому, увидев разинутую пасть, даже не ахнула, только пустила пузыри, чувствуя, как вода заполняет нос. Перед глазами промелькнула тень, и тело откинуло назад сильной волной. Небо стало ниже, , а звёзды ярче. Рисованные блестящим золотом. Только вместо ночной тьмы вокруг разливался мучительный свет, и Сусанна зажмурилась, но через секунду, почувствовав, как в нос, вместо пузырьков, набирается нечто колкое, она приподнялась на руках и зашлась кашлем. Из ноздрей полилась вода. Сусанна попыталась утереться и в страхе отпрянула от собственной чёрной руки, и, не сразу сообразив, что это всего лишь грязь, Сусанна наконец закричала, и тут же золотые звёзды слились воедино – тело вновь подхватило волной и понесло прочь. Она рванулась, и звёзды превратились в мелкий песок. Она попыталась зачерпнуть пригоршню, , но тут же перевалилась на другой бок и уткнулась носом в отполированный лист, не сразу признав в том человеческую грудь. Под коленями и шеей, выходит, тоже чьи-то руки, , но больше двинуться она не смогла, и увидела лицо, лишь когда голую спину снова кольнул песок. Он не походит на Резу, и это главное. Мальчик, юноша, мужчина – слишком правильно скроенный, чтобы определить возраст. Вернее вообще не правильно… Или проблема в том, что он остался к ней в профиль… Или, или… Только профиль и есть. Вот отчего было так неудобно в его руках – он плоский. Плоский… Он сошёл со стены гробницы, как те девушки с опахалами…
Сусанна зажмурилась и даже рукой прикрылась, чтобы стереть с лица испарину вместе с грязью. И вовремя – в лицо вновь полилась вода. Только нынче она не окутывала, , а била струёй. На неё опрокинули кувшин, и она, дёрнувшись, начала отплёвываться, как собака после купания. Юноша продолжал молчать. Лодочки его глаз глядели мимо – просто мимо по закону египетского рисунка или же на кого-то за её спиной? Она обернулась – два раза смотреть не пришлось. Она знала, кто перед ней: Нен-Нуфер. С рисованной чёткой улыбкой она протягивала ей белое одеяние. Вскочив на ноги, Сусанна не нашла на теле ни следов ила, ни следов песка. Только как надеть плоскую, будто накрахмаленную, материю, о которую легко порезаться? Она даже обернулась за советом к юноше, который, как она теперь догадалась, спас её от крокодила. Однако тот согнул руки в локтях и стоял на песке неподвижно, да и река замерла вместе с ним, и камыши не шевелились более…
Сусанна поспешила обернуться. Плоский профиль Нен-Нуфер ещё хранил следы движения, хотя грубый, почти что акварельный, лист ткани, болтался на пальцах, словно на вешалке. Сусанна схватила его, и тот, едва коснувшись груди, приклеился к телу, , но не согнулся, потому что грудь скосилась в сторону, и лицо, лицо тоже ушло в другую плоскость, только смотреть она продолжала прямо. Теперь придётся двигаться бочком, бочком… Как в дурацких танцах в первом классе.
Песок не скрипит, воздух не колышется, зато наполнен ярким дурманящим ароматом непонятно какого цветочного происхождения. Только бы не опиум, , а то она все рассветы на свете проспит… Но она действительно упала и с трудом поняла, как вновь оказалась на руках юноши, только больше не чувствовала его колкости – узкое тело мягко вошло в прорези его рук. Сусанна хотела открыть глаза, , но в итоге закрыла уши от страшного воя, и всё равно ей казалось, что через тонкие ладони прорывается скрежет зубов. И она даже почувствовала, как приклеенного платье отошло от коленок, когда его за подол рванули вниз.
Сусанна хотела открыть глаза, , но ресницы склеились. Она силилась разлепить их, но когда это удалось, пожалела о своём желании. Она завизжала и чуть не схватила зубами крюк, , но его быстро отдёрнули, и разинутая пасть исчезла вместе с ним, но, соскребая себя с ледяных плит, Сусанна успела увидеть удаляющуюся фигуру с огромными торчащими ушами. В последний момент шакал обернулся, но тут же исчез. У Сусанны затряслись руки, и она рухнула обратно на плиты – Анубис, проводник мёртвых. Что он только что с ней сотворил?
Она вновь почувствовала под собой движение. Только теперь её волокли. Коленкам было больно, , но встать не получалось, пока горячий порыв ветра не бросил в лицо горсть песка. Она вскочила и вновь оказалась лицом к лицу с Нен-Нуфер. Её рука была в её руке, и это она тащила её всю дорогу и теперь сама припала на колено, чтобы отдышаться.
– Анубис потребовал закрыть тебе глаза и рот перед входом в наш мир, , но открыв их, он, кажется, скрутил тебе ноги, – почти усмехнулась Нен-Нуфер. – Ты совсем не можешь идти? Кекемуру не позволили сопровождать нас, , а я уже без сил.
– Я не могу идти, у меня не получается, я падаю, меня сдувает…
Сусанна говорила правду – как, как идти, когда нет чувства опоры.
– Прости, – Нен-Нуфер поднялась, и будто живая утерла блестящий лоб. – Я забыла, что твоё тело не пустое…
Сусанна в страхе попятилась и тут же вновь осела на обжигающий песок. – А разве нам нужно что-то, кроме сердца, чтобы жить? – Нен-Нуфер глядела мимо или же на неё, просто не двигала глазами. – Больше всего сердцу мешает мозг, не зря мы оставляем его в мире живых. Но и там выбрось его за ненадобностью и следуй дорогой сердца – оно ведёт к свету, , а разум приводит во тьму и холод.
– Кольцо! – Сусанна, обдирая колени, поползла назад, не зная ещё, как попадёт обратно к реке, да и река у ней на глазах превратилась в расписанную стену. Как же она забыла о кольце… На песок упали две слезинки и зашипели раскалённым маслом, и тут же Сусанна почувствовала на плече невесомую руку.
– Вот оно.
Кольцо лежало на тонком срезе ладони Нен-Нуфер, и Сусанна поспешила его забрать и, прорезая собственную плоть, втиснула кольцо на палец, и только оно одно сейчас имело объём и вес. Теперь две капли крови скатились по бледной руке в песок там, где исчезли слёзы, только остались видимыми. К ним тут же подполз жук, и Сусанна прикоснулась к его панцирю, отдавая боль. Скарабей скатал кровяной песчаный шарик и покатил прочь.
– Идём, – Нен-Нуфер протянула руку. – Скоро рассвет, у тебя слишком мало времени… А ты знаешь, что мужчины ничего не делают быстро, кроме двух вещей, – она сжала пальцы Сусанны: – лгут, чтобы заполучить женщину, и умирают, чтобы оставить женщину одну.
Сусанна промолчала. Она согласна на любую ложь, лишь бы сердце Резы забилось с прежней силой.
Поддержка Нен-Нуфер оказалась слабой, и Сусанна вновь пошатнулась. Пески поплыли перед глазами и взвились вверх, но тут же превратились в стену. Стену гробницы с росписями, восстановленными Резой. Они шли по узкому коридору почти в полной темноте, и Сусанна второй рукой опиралась на стену.
– Теперь ты научилась ходить?
Сусанна не успела ответить – глаза залил яркий свет, и она отпрыгнула назад в темноту коридора, , но Нен-Нуфер потянула её обратно на свет, по дороге взяв со стены протянутый пекарем хлеб. Она разломила его и дала половинку Сусанне, которая вгрызлась в его твердь, не жалея зубов, наплевав на возможный песок – нет, хлеб оказался чист и мягок. Она рвала его зубами, как изголодавшийся зверь мясо, нисколько не смущаясь, потому что Нен-Нуфер выглядела такой же голодной.
– Прости меня, – слова звучали тихо, царица будто действительно извинялась, , но рисованное лицо не могло передать нужную эмоцию и оставалось безмятежно-счастливым. – Я не ела много веков, и за один день не в силах утолить голод. Я принесу нам пива.
И она исчезла в тёмном коридоре, чтобы тут же явиться с огромным горшком и двумя соломинками. Они пили, глядя друг другу в глаза, будто рассматривали себя в зеркале. Сусанна оторвалась от соломинки первой, когда в ноздри ударили пузырьки перебродившего пива. Она с трудом не икнула, и на всякий случай набрала в лёгкие воздуха, вновь пропитавшегося сладким ароматом. И тут, виновато взглянув на провожатую, она заметила в её волосах цветок лотоса и на своих нащупала такой же.
– Я хочу попросить прощение за то, во что ввергла тебя, но не суди меня слишком строго. Я осуждена другими, кто не ведает жалости, кто умеет задавать лишь вопросы по списку, те вопросы, на которые я не в праве ответить «нет». Я осуждена мужчинами, – прошептала Нен-Нуфер, и в уголке чёрной лодочки блеснула слеза. – Я не подчинила сердце разуму при жизни, всецело отдав его своему мужу, а после смерти сына я потеряла способность видеть, слышать, чувствовать… Только они не видели этого, никто, даже Пентаур… Я была как во тьме и в ней же очнулась перед ликом Анубиса, который оттолкнул меня со страшным оскалом. Как, как это возможно… Как я сделала то, что сделала… Как я оказалась у реки… Я могла ответить лишь «не знаю».
Сусанна сжала трясущиеся плечи царицы, и те почти свернулись в трубочку, словно свиток папируса.
– У нас это теперь называют послеродовой депрессией, – выдала Сусанна умное слово, которое случайно – хотя разве можно теперь верить в случайности – прочитала в популярном журнале о какой-то актрисе или ещё о ком-то, она не запоминала имена. – Ты не виновата. Виноваты те, кто не остановил тебя. Виноваты те, кто отступили, дав тебе право выбора, когда тебе нужна была сильная рука.
Слезинка блеснула и исчезла. Нен-Нуфер выпрямилась и вновь протянула Сусанне руку:
– Ты действительно не злишься на меня?
Сусанна в ответ покачала головой:
– Если бы не ты, – Сусанна подняла руку с кольцом, и Нен-Нуфер, не позволив ей закончить фразу, потащила дальше на яркий свет.
– Надо спешить. Иначе ты не успеешь на ладью Амона.
На ладью бога? Царица явно шутит, это местная аллегория будильнику такая просто…
Стены расступались и вновь смыкались, вытягиваясь в огромные пилоны. Стражники сошли с ворот и молча распахнули их створки.
– Почему ты пришла к реке? – пролепетала Сусанна, оборачиваясь на ставших вдруг трёхмерными сфинксов храмовой аллеи. – Фараон сказал, что я сама должна найти кольцо и дорогу к храму.
– Ты сама и сделала это, – Сусанне показалось, что нарисованные губы Нен-Нуфер на этот раз всё же дрогнули в улыбке. – Мы с тобой одно целое. И ты сама сказала, что нужно протягивать другому руку. Я безумно боюсь реки… К тому же, Кекемур все эти века переживал, что не был тогда среди нубийцев, и вот он получил возможность спасти меня из пасти крокодила во второй раз. Правда, в этот раз, он не потерял кнут.
Сусанна тоже улыбнулась, и сфинксы расплющились по стенам. У последнего неподвижно стояла фигура в леопардовой шкуре, ожидая их приближения. И даже когда они подошли ближе, фигура жреца не шелохнулась, оставшись, как и была, росписью на стене.
– Почему? – Сусанна почувствовала, как у неё затряслись губы.
– Это другой жрец, – сжала её локоть Нен-Нуфер. – Пентаур ждёт нас в башне. Я предупредила его про рассвет.
И на последнем слове царицы на их головы пала тьма – бирюза неба стала чёрной, а звезды из золотых превратились в серебряные. Нен-Нуфер сняла со стены факел и поманила Сусанну за собой. Ту уже не так шатало, , но мысль о том, что придётся преодолеть нескончаемые ступени вгоняла в ступор и не давала сделать и шага. К счастью, ступени выросли перед ней сами собой, и она двумя ногами запрыгнула на нижнюю и попрыгала дальше, как зайчик, балансируя на каждой ступеньке, словно игрушка «Ванька-встанька», а потом просто упала под ноги Пентаура, и резкий порыв ночного ветра отшвырнул её к парапету, за которым сияла иная ночь, полная огней и музыки.
– Не время! – потянула её назад рука Нен-Нуфер. – Ты пришла не за царскими развлечениями, , а за мужем.
Сусанна сжала кольцо и тут же увидела протянутую ладонь Пентаура. Кольцо вновь исчезло в чужой ладони, и когда жрец шагнул к парапету, она бросилась к нему, испугавшись, что тот швырнёт кольцо в ночь, как недавно сделал фараон. Но Нен-Нуфер вновь удержала её.
– Научись доверять людям. Только так можно принять от них помощь. Ты бессильна победить болезнь своего мужа, так позволь другим применить силу.
Огни царского дворца исчезли. Вокруг снова царили тишина, тьма и звёзды, в которые вглядывался жрец. Затем он воскурил смолы и, шепча, заклинание, швырнул кольцо в горшок. Взметнувшийся дым рассеялся, и с ним исчез и сам Пентаур. Так внезапно, что Сусанна ахнула. Нен-Нуфер молча подняла горшок и пошла к лестнице. Сусанна запрыгала вниз, стараясь не сильно ударяться о стены.
Храм исчез, лишь только они сошли с последней ступени, и на его месте выросла стена с неподвижным тростником. Нен-Нуфер продолжала держать горшок у груди.
– Прости за боль в гробницы, – произнесла она, и нарисованные веки впервые дрогнули. – Эта боль преследовала меня долгие века. На третий день после родов молоко наполнило мои груди, хотя Пентаур и перетянул их – стояла жара, а у меня был жар. Бесчисленные опахала и руки невольниц не унимали боли. Тогда мне принесли чужого ребёнка, но я отбросила его, лишь только жадный ротик сомкнулся вокруг соска. Как же я рыдала, как же я рыдала тогда, как же мне хотелось уткнуться в тёплую грудь моего Райи, , но Пентаур не впускал его, потому что так было заведено Богами… А когда настал срок долгожданной встречи, моё сердце от боли уже превратилось в камень. Доставай кольцо. Живо! – она сунула горшок под нос Сусанны. – Надевай и не снимай никогда, даже когда тебе скажут, что это неправильно. Никто не видит твоё сердце, и лишь один Анубис может его нащупать после смерти и сказать, насколько оно пусто… Наполни его любовью, лишь она придавит тебя к земле и не позволит упасть от ветра ненастий. Спеши же!
Кольцо обожгло палец, но Сусанна не ойкнула. Тонкие руки Нен-Нуфер обвились вокруг её стана, , а губы нашли губы.
– Торопись! – повторила царица. – Сейчас камыши раздвинутся, и ты с разбегу запрыгнешь на ладью. Только зажмурься, иначе сияние Амона ослепит тебя.
– Но как же я узнаю, когда прыгать? – всполошилась Сусанна.
– Сердце подскажет тебе. У него тоже есть глаза. И зрение их в много раз острее тех, что сияют у нас на лице.
Сусанна зажмурилась, камыши зашуршали, и она рванула с места, подлетела в воздух и ударилась о нечто твёрдое и обжигающее. Она вдыхала дым, с ужасом понимая, что это на ней тлеет платье. Только глаз открыть не смела. Огонь подбирался к сердцу. Она жмурилась до слёз, но слёз было недостаточно, чтобы затушить огонь, и она закричала пронзительно, из последних сил, когда тело пронзила тысяча иголок, и к имеющейся боли уже не добавилась боль заломанных рук.
Она открыла глаза, но вместо золотой ладьи увидела черноту. В ушах грохотало, или это чужие ноги бегали по палубе, на которой она лежала ничком.
– Why you jumped off the boat? – наконец сумела она разобрать слова Резы, когда тот прижал к горячей груди её ледяное тело.
– I did it for you, – едва слышно выдохнула Сусанна и откинула голову: солнце медленно вставало над рекой. Она хотела схватиться за амулет, но грудь оказалась пуста. Она потеряла его в воде или же он вернулся к хозяйке, в целости и сохранности проводив Сусанну в царство мёртвых.
– Ты же не умеешь плавать! – Реза с трудом поднялся с мокрой палубы, продолжая прижимать Сусанну к сердцу.
– Я знала, что ты вытащишь меня…
Но тут взгляд упал на сухие, лишь слегка забрызганные водой, стекающей с её волос, брюки спасителя.
– Это парень за тобой прыгнул, , а Махмуд уже вытянул тебя на борт. Хорошо же ты разбудила меня на рассвете!
Он уже внёс её под навес и уложил на сухой диван.
– Ты хотела, чтобы мы прыгнули вместе? – усмехнулся Реза, проследив за её взглядом, застрявшим на мокром диване.
– Нет, у меня был только один тет. И парень не вытащил бы двоих.
– Я умею плавать.
– И я теперь тоже. Хотя бы нырять. До самого дна.
Сусанна откинулась на руку Резы и уставилась в пустую крышу навеса. – И вот, – она подняла руку с обожженными пальцами и кольцом. – Его я не потеряла. Только, – Сусанна попыталась его снять, , но кольцо после горшка стало чуть ли не на размер меньше. – Только мне теперь его не снять. Да я и не хочу его снимать.
Реза подтянул к подбородку плед, в который завернул её дрожащее тело. Только губы оставил открытыми, , но коснуться их не успел. Навес дрогнул: мокрый парень принялся скручивать полотнища, чтобы открыть обзор на реку, помня, что именно за рассветом их с отцом погнали в ночь.
– Мы будем читать гимн Осирису? – улыбнулась Сусанна.
– Сумасшедшая у нас теперь ты. Я – пас. Только утреннее купание больше не устраивай, пока плавать не научишься, ведь река – самый короткий путь в царство мёртвых.
Сусанна перехватила его усмешку:
– Я знаю, и мне там не понравилось. Анубис надо мной смеялся.
– Ты бы тоже над собой смеялась, видя себя сейчас.
– Я ведь серьёзно говорю про царство мёртвых! Почему ты мне не веришь?
Сусанна хотела приподняться, , но Реза придавил её рукой, совсем как Анубис, нащупывая сердце, или всё же грудь…
– Потому что теперь твой черёд задавать этот вопрос.
– Так я тебе теперь верю! – не унималась Сусанна.
– А я тебе нет, даже с кольцом. Любуйся лучше рассветом.
И она уставилась мимо него на реку, в которую налили расплавленное золото. На оранжевом полотне неба чернели силуэты пальм. Ладья Амона величественно выплывала в небо из яркого шара, который постепенно превращался в абсолютно белый. Не выдержав его яркости, Сусанна зажмурилась. Перед глазами остался белый свиток папируса, на котором предстояло написать новый день. Последний день в Каире.
Глава 40
Сусанна с трудом разлепила глаза, когда Реза наконец закончил перепалку с братом, которую вёл в коридоре, прямо перед дверью в спальню.
– И это только начало! – он закрыл дверь спиной. – Тебе придётся выучить арабский.
– А есть какой-нибудь ритуал? – начала сонным голосом Сусанна, , но Реза тут же перебил её, повернув на двери замок:
– Да, и очень простой. Каждое утро брать в руки учебник и делать десять упражнений.
Сусанна перевернулась на другой бок и уткнулась носом в подушку.
– Чего дуешься, как маленькая?! – он потряс её за плечо. – С ритуалами покончено. Ты же сама сказала, что фараон ушёл, , а без него у меня ничего не получится, – Реза присел на край кровати. – Кроме одного ритуала – свадебного. На то, чтобы завоевать тебя, у меня ровно семьдесят два дня, чтобы над моей мумией ты сказала, что он чистый, это я сама хочу за него замуж. Поняла?
Сусанна осталась лежать лицом в подушке. Не смешно, мистер Атертон. Вот совсем не смешно!
– На что ты злишься? На верблюда? Ну кто же знал, что он заартачится и не пойдёт гулять! И это ты не пожелала пересесть на другого. Какой к чертям знак!
– Я теперь во всём буду видеть знаки, – пробубнила Сусанна в подушку и повернулась лицом к Резе. – И даже в том, что ты намеренно не вернул билет на самолёт.
– Сусанна, – Реза аж глаза закатил, – это такие мелочи, ну, правда. Я просто о нём забыл. Если бы ты не согласилась стать моей женой, я бы и не думал лететь в Санкт-Петербург, поверь. Что я там забыл, кроме тебя? Но злишься ты не из-за этого, так ведь?
Он улыбался, не усмехался, , но снисходительную улыбку хотелось стереть с его лица куда сильнее усмешки, и Сусанна резко села в подушках.
– Твоя семья меня не примет, – выпалила она и уставилась на него с вызовом.
– Моя семья – это только я, и больше никто. Вернее теперь – это ты и я, это мы и дети, которые у нас будут, – Реза опустил руки ей на плечи и дунул на чёлку, чтобы рассмешить. Однако Сусанна осталась суровой. – Латифа в шоке, оно и понятно, , но за ужином, не сомневайся, она будет бегать вокруг тебя, как курица.
– Чтобы ублажить тебя! – рычала Сусанна снова в подушку, выкрутившись из его рук.
– Началось! Ложись-ка спать! Я не хочу больше слушать этот детский лепет! – Реза чуть ли не швырнул в неё одеялом. – Когда я вернусь из душа, чтобы ты спала. Поняла?
Сусанна кивнула, стараясь проглотить подкатывающуюся к горлу горьким комом фразу «Слушаюсь, мой господин». А, может, фараон был прав? Он забрал с собой английского джентльмена и оставил на его месте спесивого восточного мальчишку! Или это она изменилась… А он, конечно, оставался прежним – когда она не успела просушить на залитой солнцем палубе платье, они отправились за новым, и пусть она уже клевала носом, он вызвонил бедуина – да, да, раз пообещал прогулку на верблюде, так пренепременно исполню! Хорошо хоть верблюд поставил мистера Атертона на место, послав далеко и надолго, даже плюнуть, кажется, собирался… А потом этот ужас дома. Реза отвёл мать в сторону и что-то нашептал по-арабски, и больше мадам Газия к ним не выходила. А Аббас, тот честно сказал, что Сусанна дура, раз решила связать судьбу с его братом! Да, да… Прямым текстом, памятуя опыт пустой балконной беседы. И его презрительный взгляд не смыл даже душ, хотя она сделала воду горячей аж до чёртиков в глазах. Тело до сих пор горит. От душа ли, Суслик? Или от ожидания женишка?
– Почему до сих пор не спишь?
Почему у него нет в ванной комнате двери! И почему он двигается тихо, как кошка! Она осторожно повернула голову – странно, что они не всё с Аббасом одинаковое покупают, , а только пижамы. Хотя кожаные штаны братца пришлись бы мистеру Атертону к лицу куда больше этих размахаек.