355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Горышина » Тайна лотоса (СИ) » Текст книги (страница 18)
Тайна лотоса (СИ)
  • Текст добавлен: 25 ноября 2020, 09:00

Текст книги "Тайна лотоса (СИ)"


Автор книги: Ольга Горышина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Реза шарил руками по полу – он явно что-то ищет. Лекарство? Должно же быть какое-нибудь лекарство. Ну, скажи же! Она обхватила его голову двумя руками и уставилась в глаза. Только они были закрыты. Реза с такой силой стиснул ресницы, что краска дрогнула под натиском слёз.

– What could I do?! – наконец выдала Сусанна, пытаясь удержать ладонями падающую обратно ей на плечо голову.

– Реза! Реза! Реза!

Дура! Надо кричать Аббас! Какой Аббас?! Они в бункере, он не услышит. Телефон, идиотка, телефон на столе… Там явно хоть под каким-то опознавательным знаком есть его номер. Но тогда надо отпустить голову, а он сейчас рухнет на пол и ещё разобьёт её! Так уложи его на пол!

И Сусанна осторожно начала сама опускаться на пол и, выдернув из-под его щеки своё плечо, хотела броситься к столику, но Реза вдруг схватил её за запястье с такой силой, что она закричала. Притворялся, засранец!

– Give me that canopic jar. Give it to me… – прохрипел Реза, тыча пальцем в угол.

Какой? Какой сосуд? С лекарством? Получив свободу, Сусанна в панике обернулась, но в углу был только сосуд для хранения внутренних органов умершего. Дура! Он про него и говорил! У него здесь других сосудов нет!

Сусанна не сумела встать и на коленях доползла до заветного сосуда, сняла крышку с головой не пойми кого и сунула в него руку. Да, просто сунула, ни на секунду не задумавшись над тем, что там может быть. Что? Что? Шприц! Что там может ещё быть?! К счастью в пластике! Полный… Тёмная жидкость… Что это? Героин? А разве его готовят заранее? Да может и не заранее. Может, Аббас для него приготовил или он сам, пока ждал её, только почему-то не вколол вовремя.

Реза схватился за шею и вновь закашлялся. У него что – реальный приступ удушья и ломка в одном флаконе? Какое тебе дело, Суслик, что у него! Отдай ему пакет и пусть это нечто поскорее закончится. Только Реза не брал, он явно ловил дрожащими губами ускользающий воздух. Она помогла ему подняться и сама разорвала пакет. Только не будет же она сама ему колоть? Она не умеет! Будешь, Суслик, будешь…

Реза с трудом оторвал руки от шеи и сжал предплечный браслет. Вены теперь просматривались прекрасно. Или дело в сжатом кулаке? Суслик, воздух, воздух выпусти из шприца! Как?

Реза перехватил шприц, встряхнул его и прыснул содержимым в воздух, а потом Сусанна зажмурилась, а когда открыла глаза, шприц уже валялся на полу, а голова Резы спокойно придавливала ей плечо.

Уснул, что ли? Не может быть! Нет, пошевелился, поднялся. И не просто, а и её вверх рванул, но тут же отступил, будто испугался. Может, он успел забыть про её присутствие в нирване… Потому и ощупывает её… Боже мой, как во сне… Только пусть не снимает платья! Только не это! Великая Хатор или кто там у вас ещё есть – спасите меня от него! И руки тут же вернулись на плечи и замерли на них, оставив в покое мятый лён. А вот губы приоткрылись – только не целуйте меня! Нет! Но он не поцеловал, он что-то сказал… Но, кажется, даже не на арабском. На египетском? Да фиг его знает, как у него мозг сейчас функционирует. Но её мозг точно понимает, что Реза куда-то её зазывает… Только ходить с ним никуда нельзя! Это же сейчас не английский джентльмен, это обколовшийся наркоман. Что ему сейчас на ум придёт, неизвестно! А как не ходить, если он тащит.

Куда он меня тащит? Ты же мастерскую хотела посмотреть… Думаешь, там мастерская? Что-то дверь слишком маленькая, чуть лбом не снесла, протискиваясь в неё в три погибели. И темнота! Как темно… Что он видит тут… Свет? Свет! Он что, свечку зажёг? Нет, факел… Ай, что там, ступеньки, поворот… Да я сейчас все углы пересчитаю… Ничего ты не пересчитаешь. Гляди, как он бережно ведёт тебя. Знать бы ещё, что он при этом говорит. Потом спросишь, когда он в себя придёт! Ничего себе подвальчик, сколько у этого египтолога было виски…

Факел повис над головой – в стене оказалось чугунное кольцо. Помещение такое крошечное. Раскинь руки, наверное, тронешь противоположные стены… Что там впереди… Саркофаг? Мать твою…

Сусанна отшатнулась к стене – она была ледяной, как собственно и пот, потёкший по подмышкам. Опять шуточки? Только мумию не доставайте, мистер Атертон! Умоляю! Только умоляла она молча, не в силах разлепить склеенные паническим страхом губы… Суслик, саркофаг слишком маленький для мумии. Верно… Но что он достаёт тогда? Да ещё так бережно… Какую-то тряпку… Не надо ко мне её нести. Не надо!

Но он уже протянул ей это нечто, и она покорно подставила руки. О, счастье, что он не убрал свои, когда откинул край тряпки. И счастье, что зубы сдержали крик, иначе бы она оглохла от собственного вопля. В её руках была мумия, мумия младенца. Не больше пупса или даже меньше… Она видела только лицо – крошечный нос, рот, уши… Всё на месте… Наверное, и остальное есть – только, к счастью, спелёнуто.

Сусанна подняла глаза. Реза продолжал что-то говорить на непонятном языке, и она решила, что стоит покивать. Быстрее, быстрее договори и убери это… Но не убрал. Он рухнул. Рухнул к её ногам. К счастью, к её ногам. Она, прижав мумию младенца к груди одной рукой, вторую успела подсунуть Резе под голову, чтобы он не расшиб голову об угол камня, на котором стоял пустой саркофаг. Глаза его были закрыты, он уснул. Уснул стоя… Она схватила его за плечо и начала трясти. Бесполезно – Реза не реагировал!

Ты сейчас младенца раздавишь! Его раздавили и сварили уже давно! Боже, я держу мумию в руках и говорю сама с собой в голос… Может, я тоже успела себе что-то вколоть… Нет, ещё соображаю. Надо встать и положить мумию в саркофаг. Просто положить. Аккуратно, не сломав… Говорят, Тутанхамону, пока вытаскивали из саркофага, ногу сломали… Здесь всё спелёнуто, не отвалится… Только крышку не трогай. Вдруг тяжёлая, уронишь, разобьёшь…

– Реза! Реза! Очнись!

Сусанна кричала по-русски. Какая разница! Он среагирует на громкий голос. Но он не реагировал. Она даже ухо к груди приложила. Сердце бьётся. Что делать? Что делать?

Сусанна выдернула факел из кольца. Со стен на неё глянули древние египтянки, но она не стала их рассматривать. Сейчас бы найти выход. Только бы он был один…

Она не отнимала руки от стены и освещала пол под ногами. Вот и дырка в стене, а там свет, а там дверь. Закрыта! Конечно, закрыта. Она схватила телефон и одной рукой принялась тыкать в экран. Только бы пароля не было. Отлично! Телефоны… О, Реза! Английская педантичность. Телефон подписан и именем и даже фамилией. Факел опусти, дура, а то телефон уронишь. Куда я его опущу? Подпалю здесь всё…

Сусанна включила громкую связь и стала повторять заготовленную фразу, пока не услышала ответ Аббаса:

– Please come here immediately. Reza is almost dead.

Фу… Аббас ничего не ответил. Вот и отлично. Она уселась на трон, держа факел, точно статуя Свободы. Встать бы для полноты картины, да ноги больше не слушались. А у Аббаса явно тряслись руки, когда он пытался попасть ключом в замок.

– Where’s Reza?

– With the dead child.

Аббас вырвал у неё факел и нырнул в дырку.

– Придурок. Мог бы фонарик взять…

Свободные руки вцепились в подлокотники. Кто бы виски налил, чтобы с ума не сойти…


Глава 25

Аббас вернулся один, но уже без факела.

– Где Реза? – Сусанна хотела подняться из кресла, но мокрый от страха лён приклеился к дереву.

– Там, где ты его оставила.

От голоса Аббаса веяло холодом больше, чем с пола. Наверное, раньше тепло давали включённые софиты, а ныне замаскированная под мастерскую гробница превратилась в настоящую, как и во время их заточения. Сусанна повторила попытку подняться, и в этот раз ноги подчинились.

– Как Реза?

– Так же, как ты его оставила, – повторил Аббас, как под копирку. – Я отнесу туда лампу и вернусь.

Он открыл другую дверь – ту, за которой, наверное, прятался в тот раз, – и вернулся с большим фонарём, чтобы молча нырнуть в тайный проход. Оставшись одна, Сусанна почувствовала непреодолимое желание поскорее выбраться в мир живых. Казалось, что подведённые глаза золотой статуи следят за ней. Тут двинешься, как мистер Атертон! Если она вообще ещё в своём уме. Сусанна попятилась к захлопнувшейся двери, чтобы отыскать кнопку замка, но стена оказалось пустой. Не на потолок же они привесили кнопку! На бирюзовом потолке висело неимоверное количество лампочек, выполненных в виде звёзд. Идиоты! Как они могут работать с мумией за стенкой!

Сусанна взглянула на руки – она касалась лишь простыни и не почувствовала её ветхости. Ткань современная. Но мумия? Мумия ребёнка была ведь настоящая? Или всё же кукла? Неужто Реза разыграл её, как тогда в музее? Возможно, он всё заранее спланировал, только проклятый приступ смешал карты… Фу…

Аббас наконец вернулся и открыл дверь. Кнопка оказалась замаскированной под лотос. Могла бы и догадаться! Мистер Атертон постоянно про лотосы твердил.

– А Реза?

– Я не в состоянии вытащить его оттуда. Проснётся, сам придёт. Соскучиться не успеешь.

Кто ж тебя научил так улыбаться, зараза? Во взгляде Резы насмешка, а у тебя злость!

Сусанна тряхнула головой, и чудом оставшийся в волосах лотос упал на пол, но она не стала поднимать цветок, потому что Аббас уже протянул руку. Она приняла её с радостью. Не хватало ещё ногу здесь сломать!

Мадам Газия намывала в кухни пол, и Сусанна, в отличие от Аббаса, разулась. Куда теперь? Молчит. Хорошо. Она знает, куда ей идти. Хотелось поскорее стянуть с себя ужасное платье и одеться по-человечески. Сусанна затворила дверь спальни и вздохнула об отсутствующем замке. Ну и фиг с ним! Никто, кроме Резы, сюда не войдёт, а до его возвращения она раз двадцать примет душ.

Сусанна вытащила из чемодана косметические салфетки и подошла к зеркалу. Нет, селфи делать не стоит. Она, видно, успела порыдать, держа в объятьях Резу и ребёнка. Хорошо ещё эта гадость легко смывается, и не надо просить Аббаса принести золу! Этим они, кажется, в Древнем Египте умывались. Может, всё-таки это обыкновенные тени, а не толчёный малахит. Главное, что лицо теперь чистое. И шампунь справился с клейкой дрянью в волосах. И мыло для рук отлично отстирало платье от запаха её страха. Сусанна повесила его на сушилку для полотенец и постелила использованное полотенце на пол.

Теперь можно и одеться. И написать сестре. Телефон сам подключился к домашней сети, и Сусанна принялась набирать сообщение про мнимый музей, дополнив реальными вкусными супер-сладкими десертами и мятным чаем, о которых не упомянула в разговоре. Да, ещё про старика Хоттабыча написала – пусть сестра посмеётся. И для правдоподобности настрочила полотно про придурка, который приглашал в отель к респектабельному джентльмену, и про заступничество Паши, и… А дальше она написала привычное, что очень устала…

Да, она жутко устала от респектабельного джентльмена, который сейчас валялся в наркотическом опьянении подле раскрытого саркофага. Не глядя, она поставила телефон на зарядку и откинулась на подушку. Слёзы подступили неожиданно для неё самой. Что там сейчас думают церберы и групповод про её побег из отеля? Зависит оттого, в каких выражениях описал его портье. Только бы они родителям не позвонили, только бы не позвонили…

Поняв, что рыдания обрели громкость, Сусанна перевернулась на живот и уткнулась в прикрытую золотистым покрывалом подушку. Но, видимо, поздно!

– Baby, are you OK?

Когда Аббасу надоело безрезультатно трясти её за плечо, он развернул Сусанну к себе полностью. Она не о’кей, настолько не о’кей, что даже уткнулась ему в грудь.

– Are you in pain? Need any medication?

Когда он попытался оторвать её от себя, она только сильнее вцепилась ему в футболку и так оттянула ворот, что обнажилась грудь с чёрными завитушками.

– Would you prefer talking to my mom instead?

Но Сусанна только головой трясла.

– Would you like some ice cream?

Сусанна дёрнулась, и Аббас успел поймать её щёки ладонями.

– Magical word. Ice cream.

Аббас стёр со щёк слёзы и потянул её с кровати с такой силой, что Сусанна чуть не пропахала носом ковёр. К счастью, столовая была рядом, и она не вспахала весь дом. Выдохнув, Сусанна плюхнулась на стул, и Аббас мгновенно вернулся из кухни.

– Надеюсь, тебе придётся по вкусу шафрановое. Другого, извини, нет. Кроме меня, в этом доме никто не ест мороженого.

Аббас вручил ей ложку и открыл коробку. Мороженое оказалось бледно-жёлтого цвета. Она отковыряла кусок с фисташкой, но за орешком потянулась беловатая пластинка в форме монетки. Под испытующим взглядом Аббаса скинуть её не представлялось возможным. Она хрустнула на зубах, подобно сахару, но Сусанна не ощутила вкуса – восточная пряность и фисташка перебивали привычную сладость мороженого, но оно хотя бы холодило. Можно и половину банки сожрать за один присест после этой гробницы!

Сусанна потянулась за очередной порцией и наткнулась на ложку Аббаса. Их глаза встретились. Ничего, мистер Газия, если вы не брезгуете, то и я не стану.

– Я задам вопрос в лоб, согласна?

Он спрашивает её разрешения или констатирует факт? Задавай, задавай. Только и я в лоб отвечу!

– Если бы я прямо сказал, что Реза наркоман и сумасшедший, ты бы всё равно с ним пошла?

Его ложка перехватила её и сделать вид, что она жуёт, у Сусанны не получилось. То, что мистер Атертон ненормальный, она поняла давно, и это даже немного забавляло поначалу. А вот после проколотых вен, открывшихся в номере, стало действительно не по себе. Но где-то там, на грани, живёт джентльмен, о котором мистер Газия даже не догадывается; вот именно он и зацепил её внимание в первый их вечер. Или ещё в самолёте.

– Нет…

– Значит, я дурак! – не дал ей договорить Аббас. – Мне надо было не на романтические чувства давить, а на чувство брезгливости. Прости меня, – он даже глаза на мгновение опустил, – просто я его слишком люблю, чтобы вот так прямо называть вещи своими именами. И я думал, что ты более разумная и сама заметишь за ним странности. Дурак, как же я в тебе ошибся… Мозгов у тебя нет совсем.

Зато у вас, мистер Газия, их похоже слишком много!

– Надеюсь, ты не очень жалеешь теперь… – Аббас бросил ложку на стол. – Он всё же в постели нормальный!

– Я не спала с ним, – отчеканила Сусанна достаточно громко. Если мадам Газия где-то рядом, она точно услышит, и эта презрительная молчанка закончится.

Аббас обернулся. Как, мистер Газия, у вас на лице не только пренебрежение моей персоной может отражаться? Можете обратно на стул сесть. Вот и умничка.

– Где он тогда был этой ночью?

– Со мной! – Ну что, совсем, милый, с соображалкой плохо? Кажется, у меня словарный запас в английском больше, чем у вас, сэр, в голове извилин. – Я за ужином выпила слишком много шампанского. Он побоялся оставить меня одну в таком состоянии. В номере две кровати. Я должна была приехать с сестрой, – Господи, она не врала за всю жизнь столько, сколько за эту неделю! – И если бы не Реза, я бы утром не поднялась вообще… У вас очень милый брат.

Ну, реакция, кроме открытого рта, будет, а, мистер Газия?

– Его версия намного интереснее.

Что, Аббас совсем тупой? Не понимает, как брату важно было выиграть спор, где речь шла об его мужском достоинстве! Сам, что ли, не такой! Так и поверила…

– Он хотел выиграть спор, – сказала Сусанна с улыбкой. Пусть не считает её полной дурой! Да и вообще, откровенность Резы обязана поднять её в его глазах!

– Какой спор?

Мистер Газия, ну может хватит! Я не хочу произносить это вслух!

– То, что я соглашусь переспать с ним!

Аббас успел взять со стола ложку, и теперь она полетела на пол. На чистый пол, а он ещё и поддал её ногой. Пальцам не больно, придурок? Забыл, что в шлёпках, что ли?

– Это он тебе так сказал? – Аббас навис над ней, уперев руки в стол. Сусанна кивнула. – Посмотри на меня! – Она и так на него смотрит. Куда больше! – Я похож на малолетнего идиота, который может на такое поспорить? – Сусанна пожала плечами. – Спасибо! Я не знаю, зачем моему придурошному брату понадобилось говорить тебе подобное. Может, разозлился, когда я пытался забрать у него ключи от машины, чтобы он наконец оставил тебя в покое!

Аббас отвернулся. Сусанна уставилась на грязный пол. Ведь не поднимет. Мать будет ползать! И она сама подняла его ложку, захватила свою и пошла на кухню. К счастью или несчастью, мадам Газии там не было. Она вымыла ложки и вернулась в столовую с влажной губкой. Ну и смотри на меня сверху вниз. Ты, небось, даже не пылесосил никогда! А ты, Суслик, будто дома убираешь квартиру… Это в гостях строишь из себя… Никого я не строю. Просто не хочу, чтобы мадам Газия лишний раз поминала меня нехорошими словами.

Аббас вернул мороженое в морозилку и уставился на неё, ополаскивающую губку.

– Что он ещё тебе сказал?

– Объяснил, почему вы удивились, увидев меня. Неужели я так похожа на ту девушку?

– На какую девушку?

Слушай, может хватит играть? Или ты, как пойманный вор, прежде чем открыть рот, пытаешься выяснить, многое ли менту уже известно?

– Ту, с которой он пытался встречаться в шестнадцать…

Да, да, отличная формулировка. Браво, Суслик! Вряд ли в шестнадцать мальчики действительно любят девочек. Судя по одноклассникам, им нужна от них немного другая любовь!

– Идиот…

Аббас тряхнул головой и так резко шагнул к раковине, что Сусанна успела испугаться.

– Раз он так со мной, то и я с ним церемониться не буду! – многообещающее начало, мистер Газия. – Я тебе сейчас покажу, на кого ты похожа!

Господи, что так кричать-то! И можно чуть поласковее?! Ваш братик даже в нирване тащил меня в гробницу куда нежнее, чем вы через ковёр гостиной непонятно куда! В библиотеку, кажется… Шкафы с книгами до самого потолка. Если Реза все их прочёл, то точно, нафига ему школа… Огромный стол, портрет над ним – небось, прадеда в соломенной шляпе…

– Вот!

Хорошо, что Аббас развернул её за плечи и не убрал рук. Сколько у них статуй?! Тоже из золота, тоже в полный рост… Нет, не увидь она себя в зеркале с боевой раскраской, ни в жизни не признала б в ней себя. Но раз Аббас говорит, что похожа, то так оно и есть. Только что держит статую на месте – она прикручена к стене или зажата шкафами?

– Трудно признать, да?

Аббас отконвоировал её до низкого старого дивана с резными ручками, а сам направился к столу. Ящик выехал с противным скрежетом, и Аббас вернулся к ней с ворохом бумаг. Толстые листы, тонкие, вырванные из тетрадей в линейку… Все они рассыпались по её коленям, и со всех них смотрело её лицо. Выходит, Реза не нарисовал для неё причёску, он принёс один из этих рисунков.

– Ты не думай, что это моделирование с мумии. Мумии никакой не было. Реза просто убрал египетскую стандартизацию и придал лицу черты… – Аббас на секунду замолчал, совсем так, как на гостиничном балконе. – В общем, он нарисовал тот образ, который ему нравился. И…

Аббас поправил листы и присел на диван.

– Я не знаю, куда зашла его откровенность с тобой, и сколько он рассказал про свою болезнь. У Резы много разных отклонений, и его отец говорил, что это такая терапия – повторять рисунки, переписывать тексты по сто раз… Ну вот, он и рисовал эту египтянку тысячи раз. Когда ящик переполнялся, мать просто выкидывала рисунки, но он заполнял его заново…

Аббас сгрёб рисунки и вернул их в ящик стола.

– Знаешь, временами он кажется совершенно нормальным, – продолжил Аббас уже из кресла. – Он действительно мотается по миру и известен во всех мировых музеях… Он создаёт действительно красивые вещи… Но это, похоже, даётся ему с большим трудом, и дома он срывается… И… Этот подонок подсадил его на героин. После всего, что Реза сделал для его сестры…

Аббас говорил медленно – для неё ли, чтобы увериться, что она его понимает, или для себя самого, потому что слова причиняли ему боль. И Сусанна смогла даже вставить слово в слишком уж длинную паузу, чтобы Аббас успокоился и прекратил неприятный для обоих разговор.

– Это брат Сельмы, да? Я видела её в кафе, и о брате Реза мне рассказывал.

– О нём. Знаешь, – Аббас вышел из-за стола. – Давай я отвезу тебя в отель, и ты постараешься забыть Резу. Я понимаю, что это трудно сделать, но… Так будет лучше. Я действительно не знаю, что у него на уме относительно тебя, но чтобы это ни было, тебе лучше держаться от него подальше. Он конченный человек. Когда-нибудь, и это будет очень скоро, он вколет себе слишком много. Мы с матерью смирились, и она не разрешает лечить его насильно. Она говорит, что так ему будет лучше. А тебе будет лучше подальше от него. Думаю, ты уже сама поняла это, так ведь?

Сусанна кивнула и поднялась с дивана, стараясь не смотреть на золотую статую. Француженка, блин… Каким бы сумасшедшим мистер Атертон ни был, но влюбиться в статую он не мог. В отеле он на ходу придумывал для неё сказку, чтобы не сильно обидеть отказом спать с ней. Ну совсем не обидел, совсем…

К горлу подступили слёзы, и Сусанна с трудом смогла сказать Аббасу про паспорт, после чего он с такой силой шарахнул кулаком по столу, что статуя чудом осталась в вертикальном положении, а сама Сусанна подпрыгнула.

– Ты уверена, что выронила его?

– Я не знаю, – пролепетала Сусанна. – Знаю только, что у меня его нет. Собственно я и согласилась с ним ехать, потому что Реза обещал после фотосессии вернуть мне паспорт.

– Вот и говори теперь, что он нормальный!

Сусанна замотала головой.

– Пойдём поищем твой паспорт, – предложил Аббас и перевернул, кажется, всю спальню, заглянул и в тумбочки, и под кровать, и в шкаф. – Спрятал, козёл! Но ничего, ты главное не нервничай. Реза после приступов всегда смирный ягнёнок. Я из него вытрясу твой паспорт и отвезу тебя в гостиницу. Договорились?

Сусанна кивнула.

– Можешь пока собрать вещи, а я попрошу мать поторопиться с ужином.

Сусанна быстро кинула сарафан в чемодан. Собственно ничего больше она и не доставала. Только телефон. С ним она подошла к комоду, на который аккуратно положила ожерелье. Неужели то самое? Детская память отказывалась вспоминать. И всё равно она решила сфотографировать ожерелье на память – раз оно аутентично, то Нен-Нуфер точно будет его носить. А серьги? Сусанна потрясла головой. Ей гвоздики остались в гробнице. За вычетом её страха, равнозначный обмен!

– Ты ешь печёнку?

Она повернулась к Аббасу и кивнула.

– Когда Реза очнётся?

– Надеюсь, достаточно скоро, чтобы я не в ночи тебя вёз, но не так скоро, чтобы помешать нам с ужином. Пошли.

Аббас сел в конец стола, чему Сусанна несказанно обрадовалась – значит, его откровения закончились. От Резы и его болезни её уже реально подташнивало. Она не нуждается в живописных подробностях его сумасшествия. Она уже довольно испытала его на собственной шкуре.

Мадам Газия принесла то самое дневное крошево, рис и лепёшки. Отлично – она у них совсем разучится есть вилкой, и ладно. Главное, что уголки губ у хозяйки больше не опущены. Видно, сын с ней поговорил. Спасибо ему огромное.

Неприятный запах печёнки полностью перебивался восточными пряностями, но на вкус она оказалось жутко кислой – лимон, что ли, в ней? Не может же зелёный перец давать такую кислинку, но с рисом и хлебом всё пошло на ура. Или же живот просто не насытился мороженым.

Мадам Газия не села с ними, но зато принесла ароматный чай. Только отхлебнуть его Сусанна не успела, оглянувшись на дверь после фразы Аббаса:

– Perfect timing, bro!

Реза молча опустился на стул и вперил взгляд в аккуратно сложенную тарелку. Чисто вымытый, но жутко бледный. В свободной серой футболке с длинным рукавом и в джинсах. Как он вошёл в дом? Ах, да, в спальне, кажется не окно, а дверь – в сад. Значит, он уже видел её собранный чемодан. Впрочем, неужели он ожидал иной реакции после случившегося?

– Я ничего не буду, – замахал он на мать, когда та появилась из кухни с чистой тарелкой.

Аббас поставил на стол пустую чашку, поднялся и поманил брата за собой. Реза покорно поплёлся за ним, так и не взглянув ни разу на Сусанну. Хорошо, что она поела. Сейчас от жалкого вида хозяина дома у неё собственная печёнка встала поперёк горла.

Какое-то время Сусанна просидела за столом в полном одиночестве и в полной тишине, но вскоре её вновь оглушили арабские вопли Аббаса. Только на этот раз Реза ему отвечал, а потом кто-то из братьев с такой силой шарахнул дверью, что у неё в стакане задрожала ложка.

Аббас ворвался в столовую. Реза наступал ему на пятки.

– Я действительно не помню, куда положил паспорт. Что ты хочешь от меня?

Они перешли на английский здесь, специально для неё, или же она просто издалека не могла понять их речь и потому приняла за арабскую?

– Уже ничего! – орал Аббас. – Я хотел, чтобы ты изначально его не брал.

– Я его не брал! Она его потеряла, – теперь Реза ткнул в гостью пальцем, но не удостоил взглядом. – Почему ты не веришь?

– А потому что ты мне врёшь постоянно!

– Ты мне тоже всю жизнь врёшь!

– Я не играю с детьми в дурацкие игры!

– Она не ребёнок!

– Она ребёнок, идиот! Она ребёнок! Она ещё и из другой страны.

– Мы найдём паспорт. У нас есть два дня…

– Мы что, всю мастерскую перевернём? Вдруг ты туда отнёс.

– Если потребуется… Но этого не потребуется. Просто пойдём в посольство и сделаем ей документы.

– Тебе так хочется вновь туда идти?! – продолжал орать Аббас.

– У меня нет выбора, – отвечал спокойно Реза. – Я беру на себя ответственность за случившее, – и он наконец повернулся к Сусанне. – Не переживай. Я завтра, надеюсь, всё вспомню.

Аббас вытащил телефон:

– Нужно заявление из полиции.

– Зачем? У неё его не украли.

– Ага, – нагло усмехнулся Аббас. – Если паспорт потерян, тоже нужно заявление… У тебя, малыш, есть какой-нибудь документ с фотографией?

– Студенческая карточка.

Сусанна удивлялась своему слоновьему спокойствию. Блин, она без документов теперь! Впрочем, после всего, это, пожалуй, самое простое… У родителей есть копия паспорта. О, нет… Это же надо будет рассказать, где она потеряла паспорт и кто пойдёт с ней в посольство. Нет! Мистер Атертон, ну напрягите память! Мозги вам напрягать бесполезно!

– А есть знакомые, способные подтвердить личность? – продолжал читать с телефона Аббас.

– Есть.

Только Паши с Мариной не хватало! На их месте она бы сказала, что они не знают эту дуру. Или групповод? У него всё-таки доверенность на неё… Мистер Атертон! Ну, ёлки…

– Отстань от неё, Аббас. Всё сделаем в срок. В крайнем случае, купим новый билет.

– У меня школа в понедельник.

И зачем она это вставила?

– Ты ему про школу не говори, он не знает, что это такое…

Реза промолчал, и Аббас вышел в кухню к матери, но, услышав его речь, Реза кинулся следом. Ну и Сусанна не осталась на месте. О чём на этот раз спор? Явно о ней, раз Аббас тычет в неё пальцем. Мадам Газия даже позволила себе повысить голос, но Аббас не унимался, и Сусанне показалось, что он готов наброситься на брата с кулаками. Наверное, не показалось, потому что мать встала между братьями и, когда Аббас, плюнув, вышел из кухни, она, наглаживая Резе спину, вывела его обратно в столовую, куда Сусанна успела ретироваться от греха подальше. Хозяйка взяла с подноса чашку и наполнила до краёв чаем. Реза произнёс тихо:

– Шакар, Латифа.

И она ушла. Реза медленно потягивал горячий чай, не поднимая на Сусанну глаз. Ему стыдно, что она видела его в таком состоянии. Он планировал шокировать её драгоценностями и костюмами, а получился этот ужас со шприцем и мумией. Мумией… Хотелось задать ему вопрос, но она боялась первой нарушать тишину. Наверное, это не тот случай, когда женщина первой заговаривает с мужчиной. После трёх печений, она стащила с блюда ещё с десяток фиников, и во рту стало можно открывать сахарную фабрику!

– Сусанна, ответь на один вопрос и больше ничего не говори, – Реза поставил пустую чашку на блюдце, но глаз на Сусанну не поднял. – Мне есть за что извиняться? Или я вёл себя пристойно?

Он ничего не помнит. Совсем ничего… И боится, что перестал быть джентльменом, оттого и глаз не поднимает.

– Нет, Реза, тебе не за что извиняться, – И он тут же поднял на неё глаза, покрасневшие то ли от гари факела, то ли от попавшей в них краски. – Если только ты не обидел меня словами, которые говорил.

Она улыбнулась, но он не подхватил улыбки.

– Нет, словами я тебя точно не обидел. Спасибо, что ответила. Мне это очень важно.

– Мне это тоже важно, Реза. И ещё… Это настоящий ребёнок?

Реза кивнул.

– Настоящий. Ты же видела, там всё настоящее.

– И статуя?

– Которая? – теперь губы Резы искривились в улыбке, но слишком уж грустной. – Аббас сказал, что ты её видела.

– Обе, наверное, – теперь пришлось опустить глаза Сусанне.

– Настоящие. Из этой гробницы. Можно ещё вопрос?

Сусанна кивнула.

– Что ты почувствовала, когда взяла на руки ребёнка?

Она так долго смотрела ему в глаза, что успела сосчитать все лопнувшие сосуды.

– Я так испугалась за тебя, что забыла свой страх. Вернее, брезгливость. Всё же это ребёнок…

– И всё?

А что ещё? Вы уж наводящие вопросы задайте, мистер Атертон, чтобы понять, по каким полочкам раскладывать чувства…

– Ты так аккуратно уложила его спать…

Спать? Вы именно этот глагол использовали? Я не ослышалась?

– Я боялась его сломать.

Давайте уж, мистер Атертон, говорить начистоту: вы чокнутый, а я пока нет. А вообще лучше прекратить разговор, хотя…

– Это гробница ребёнка?

Реза покачал головой.

– Нет. Детей, умерших раньше родителей, клали в приготовленную для отца гробницу. У меня глаза не рентгеновские, но, похоже, этот ребёнок родился до срока. Во всяком случае мне так показалось по его деформированным конечностям, когда я его перепелёнывал.

Зачем? Вопрос можно было не произносить. Он высветился на лбу, как на электронном табло.

– Тряпки были слишком ветхие… А класть ребёнка обратно в саркофаг голым я посчитал кощунством. Ты ведь хочешь спросить другое, – продолжил Реза без паузы. – Раймонд действительно рыл винный погреб, а нашёл, что нашёл. Нетронутую гробницу, которая могла прославить его не хуже Картера. Но он выстроил вокруг дома высокий забор и никому не сказал о ней.

– Почему?

– Поначалу, думаю, потому что открыл её самостоятельно, да ещё во время войны, когда все раскопки заморозили, а потом… – Реза пожал плечами. – Да кто ж его знает! Семейная хроника умалчивает, – он улыбнулся по-старому добро, без сарказма. – Довольно на сегодня мумий. Поверь, это не было запланировано.

– А остальное?

Зачем спрашивать? Ты знаешь ответ. Он всё приготовил для тебя. И ты знаешь, как должна отреагировать на его кивок.

– Спасибо.

Больше добавлять было нечего. Она впервые поблагодарила его от всего сердца.

– Я боялся, что тебе не понравится. Боялся, что ты не захочешь играть в эту игру… Я слишком боялся. А мне нервничать нельзя…

Так вот причина приступа? Значит, всё из-за неё? Ну, всё, как всегда… Старинная песня! Без вины виноватая! Якобы нервничал, гадая, какое впечатление произведёт на неё его балаган тщеславия! Только вид у него настолько потерянный, что во всё поверишь. Суслик… Заткнись, а? Тебе цветов, кроме папы, никто не дарил!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю