Текст книги "Повелительница Духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Золотухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Хочешь определённости? Тогда зови нас... к примеру, Таис и Маис. Устраивает?

– Уже куда лучше, друзья мои, вы на глазах приобретаете черты законопослушных жителей Альдана! Ллог с вами, зовитесь хоть Репка и Турнепка, главное, теперь хоть известно, на кого потом нецензурно ругаться.

– По-моему, мы так тут до ночи просидим, – нарочито хмуро заметил Чертополох, исподлобья стреляя горящими очами в красавицу Таис: – Я вас не тороплю, но и о личной жизни нужно подумать.

– Ваше слово, – моментально посерьёзнел Маис. Он повернул ко мне стальной взгляд, отчего что-то колючее предательски заколотилось в горле. – Итак, тебя интересует Она. Я постараюсь помочь, но для этого нужна будет и твоя помощь. Смотри сюда, – стальной взгляд опустился к бессмысленному куску шёлка, который под мягкими, въедливыми серебряными лучами начал понемногу оживать, наливаясь красками. Перед нами точно карта раскинулась, только странная она была, непонятная. Все места на ней были перепутаны, создавая причудливый мир, который при менее пристальном изучении вполне мог бы показаться чужим. Но только при менее пристальном изучении. Мне, например, хватило и нескольких минут, чтобы различить на странной карте силуэт крепости Майера Смутного, некогда превращённой в груду живописных развалин стараниями Агра Океана; чуть ниже произрастал лес Фей, до сих пор называемый так в народе, несмотря на то что люди давно превратили его в заповедник магической славы; в уголке полотна красовалось Озеро Утопленников, лет этак семьсот назад в обилии заражённое непонятными тварями, от которых потом с трудом удалось избавиться (поговаривают, правда, что не до конца); а вот и мой родной университет! Хм, любопытственно: насколько мне удалось уловить, карта выдавала объёмные изображения-копии только отметившихся в истории Цветны мест! Университет-то тут с какого бока?

– Как это с какого? – шепнула над самым ухом Таис. Я подпрыгнула и чуть не впечаталась темечком ей в нос, который упорно совали куда не просят. Девица отшатнулась и поспешила спрятаться за плечом Маиса.

– Не с какого бока, а с какого времени, – наставительно поправил юноша.

– Есть разница?

– В противном случае, тебя бы здесь не было, – обиженно буркнула Таис из своего укрытия.

– Ребят, вы извините, но что-то я окончательно запутался, – признался Чертополох. – Не очень мне хочется влезать в чужие тайны, но от этого я себя чувствую ещё в большей... кхэм, растерянности...

– Может, тебе лучше будет на свежем воздухе? – уточнил Маис так, что не было понятно, усмехается он или говорит искренне. – Только скажи – Таис тебя проводит.

– А... – акробат запнулся. Однако лишь на долю секунды. – Я лучше посижу. Выходной день всё-таки.

– Как хочешь... Давай руки, – я не сразу уловила, что последнее было обращено в мою сторону. Обзор университета с такого выгодного ракурса неожиданно оказался закрыт двумя мужскими кистями, призывно повёрнутыми ладонями вверх. – Давай же, не бойся. Это будет гарантией того, что если с тобой что и случится, то со мной это повторится в двойном размере.

– Как будто ты согласишься дважды за меня отбывать в Заоблачье. Во второй раз они там тебя наверняка запомнят и больше не пустят, – привычно разворчалась я, но руки протянула и решительно положила их в ладони Маиса. Они были странно тёплыми при общем ощущении достаточной холодности юноши.

Но через несколько минут мне уже было всё равно...

* * *

...Это было странное чувство: стоять под чьим-то окном в довольно гадостную погоду, продуваемой всеми ветрами и нещадно истязаемой ветвями, на которых с каждым порывом становилось всё меньше зелени. И с каждым ударом длинные плети плакучей ивы ополчались на меня ещё больше, наверное, изумлённые тем, что их старания прошивают насквозь фигуру, кажется, видимую им одним.

За окном было куда уютнее: тёплый свет очага, колыхаемого особенно беспощадными дуновениями, положил на траву мне под ноги кривую сетку с выкрашенными в светло-жёлтый квадратиками. Отсюда не было видно, но я находилась в полной уверенности, что на полу перед камином был расстелен цветастый эспадский ковёр, толщиной в ладонь. А ещё в том, что в опасной близости перед очагом стояли два кресла или, может быть, больше (вспоминалась почему-то зала жилища Пришедших Богов). Впрочем, последнее утверждение можно было проверить, просто придвинувшись ближе и приподнявшись на цыпочках. Ну-ка...

Ах, так и есть! Вот чудеса: я как будто была здесь когда-то, много лет назад... Ллог, естественно! О чём говорю, старая поганка – дочка пня! Комната практически точь-в-точь повторяла моё собственное временное пристанище при университете. По крайней мере, до того момента, как моя кипучая деятельность не поменяла в ней всё кардинально. О, припоминаю, с каким лицом Ёжик под моим чутким руководством перетаскивал мебель из одного угла в другой! Очень скоро (примерно минут через десять) лучшему другу надоело это "бесполезное занятие", и он протопал прочь, громко хлопнув на прощание дверью. Вернулся Ёжик примерно через тот же промежуток времени, но не один, а в тёплой компании двоих парней с отделения воинской подготовки. Позже он рассказывал, что их помощь ему ничего не стоила, за исключением пламенной речи о пользе физических упражнений в процессе перестановки. Таким заверениям можно было доверять почти с полной уверенностью: он умел уламывать в рекордные сроки, причём непременно в своих интересах.

Значит, я на территории университета. Точнее, на земле Гряды – ограниченной местности, точно по контуру огибавшей остров с самим учебным зданием. Она была отгорожена от большого континента лентой реки Всезнайки, через которую, как и через внутреннюю – Пристанище ("Последнее Пристанище", как именовали её студенты разных времён), – можно переправиться только на плоту.

Однако с головой на отсечение клясться в том, что стараниями Маиса меня забросило именно в моё время, я не смогу. Информации маловато, если честно. Приходится, точно самой распоследней двоечнице, вознамерившейся нагло стащить у преподавателей билеты перед экзаменом, стоять под чьим-то окном. Не имевшая понятия, к кому в сад залезла, а потому сторожившая на всякий случай: вдруг повезёт!

И оно почти так и произошло...

– Ты что-то долго...

Несмотря на своё постыдное положение, я каким-то непостижимым образом услышала низкий мужской голос, шедший от одного из кресел. Пока не видно, к кому он обращается, однако немного левее небрежно стукнула дверь, и раздались тяжёлые шаги мужских сапог. Вторая фигура не позволила себя разглядеть как следует. Быстро скинув плащ по пути, пришедший устроился во втором кресле, так что были видны лишь его скрещенные ноги, вытянутые в сторону очага.

– Молись Близнецам, что я вообще добрался по такой погоде до твоего домика! – последовал хриплый ответ. – Меня едва не снесло на внутренний остров порывом ветра! Не знаешь, кто бы мог так развлекаться?

– Официально? Понятия не имею: университет ведь не обучает магов для Гильдии, это направление не входит в обширную программу учебного заведения, – тон первого был слишком надменно-казённый, чтобы показаться правдивым. – А по старой дружбе... – он многозначительно замолчал, и прошло не меньше нескольких секунд, прежде чем оба собеседника загоготали в полные глотки. Что ж, хоть у них достигнуто полное взаимопонимание. Потому что лично я, кроме того, что всё дело происходит ещё до времени моего рождения, не взяла толк ни слова из произнесённого. – И вообще, ты просил результат? Будет тебе результат! В ближайшее время завалится, сам увидишь!

– Это вместо вежливого приглашения? – радостно прохрипел второй. – Как не стыдно, с девушкой-то!

– Она – девушка?! Кто это тебе сказал? – изобразил дурачка первый (кстати, неплохо у него получилось! Может, тренируется каждый день перед зеркалом?), и комната снова заполнилась счастливым гоготом.

– Надеюсь, ты продумал все наши действия, – второй откинулся назад, так что над спинкой показался его косматая макушка. – Вряд ли выдастся случай соображать по ходу дела.

– Ты паникуешь, что ли? Или это тебя озноб пробирает из-за сквозняка? Если хочешь согреться, могу предложить тебе трубку. Хоть какая-то польза от этих людей, – пробормотал он, через подлокотник кресла свесилась рука, сжимающая дымящуюся розоватым трубку. – Иначе фейрам так и пришлось дышать парами розмарина над котлом...

Розмарин, Близнецы... Всё это наводило на размышления. Близнецы лет двадцать назад растеряли те остатки верующих, которые ещё оставались среди простых жителей. А вот розмарин отец нынешнего властителя изданным указом запретил курить... да-да, ровно двадцать девять лет назад, почти через год после моего рождения. Там произошла какая-то тёмная история с массовым погромом, учинённым обкурившимися студентами при училище Гильдии. Да-а, знатно тогда пылила башня магов! Развеселившиеся ученички устроили внеочередной выпускной, после которого в городе ещё долго подсчитывали убытки от практически полного разрушения здания главного управлении госохранки (ребята решили повторить подвиг Агра Океана, разгромившего крепость злобного Майера Смутного, в связи с чем вознамерились взять здание приступом), от сильного урона, нанесённого многим домам простых жителей (в том числе и особняку директора училища, который студенты с криками "Круши эту обитель зла, братья и сёстры!" забросали навозными комками. Многих там и поймали поутру, блаженно сопящими по уши в не докинутых "снарядах") и некоторым памятникам. Как учителя потом разбирались с нерадивыми ученичками, история отдельная...

Но полученных сведений было недостаточно для точных выводов. Ладно, пока потерпим...

– Властитель очень правильно сделал, что запретил государственной охранке шастать по территории университета, – задумчиво произнёс второй, пока первый увлечённо дымил трубкой. – Я слышал, а-Эмиллан и в Гильдию своих ребят запустил. Вынюхал бы в два счёта, что у нас учится настоящий...

– Тихо! – первый даже от трубки оторвался, жестом заставив собеседника прислушаться.

Я тоже навострила ушки. Хм, до этого места доносился лишь настойчивый стук в двери, скорее всего, наружные. Потом грохот прекратился и после минутной тишины раздались торопливые шаги по направлению к комнате. Дверь распахнулась от сильного толчка, и в помещение буквально ввалилась непонятная фигура. Ой, нет, вот теперь вижу длинные растрёпанные волосы, рассыпавшиеся по спине, когда капюшон упал на плечи. Эта была женщина. Она на минуту застыла, сделала несколько неуверенных шагов по направлению к очагу, обо что-то споткнулась и рухнула на пол. Раздался оглушительный детский плач.

– Это ещё что за дрянь? – оба вскочили, и первый бросился к женщине. Теперь я могла разглядеть его долговязую фигуру, облачённую в стандартную форму преподавателей университета. Ага, зелёный цвет стоячего воротничка, манжет и нашивок! Значит... парень с отделения врачевания?

– Что там? – второй, здоровый как какой-нибудь полководец со старой гравюры, с гривой непослушных волос, трогательно заплетённых сзади в косичку, не двинулся с места. Ему и свысока всё было прекрасно видно.

– Эта ненормальная притащила с собой новорождённого младенца, – проговорил долговязый тоном, никак не вяжущимся у меня с добрым дядей врачевателем. – Ему... точнее, ей, похоже, нет и получаса.

– И она в таком состоянии прибежала сюда? Хоть бы мальчишку родила, а тут... девка вторая! И когда она только выносить её успела? И от кого?

– Вместо того чтобы задавать глупые вопросы, лучше бы покрывало принёс с моего кресла: ребёнок едва закутан в какую-то тряпку! – рявкнул первый. – Пошевеливайся! То, что ты не хочешь возиться с этой куклой, ещё не означает, что она не может нам пригодится потом!

– Имеешь в виду, что девчонке может передаться её сила? – великан подал долговязому тёплое покрывало и, не удержавшись, наклонился ниже. – А вдруг она не унаследовала дара? У людей сила не обязательно передаётся следующему поколению. А, хотя... если она не чистокровная!.. Кто её отец, знаешь?

– Да кто угодно! – в сердцах бросил недовольный чем-то долговязый. Повозился немного с ребёнком, поднялся вместе с непрестанно орущим свёртком и отнёс его к ближайшему креслу. – Присмотри за ней, пока я буду возиться с нашей очаровательной эссой... Жаль, не время сейчас, иначе я бы выведал, кто её так наградил... – с каждым его словом я всё больше уверялась, что не встречалась с этим милым преподавателем в университете. Либо к тому времени, когда я подросла, почтенный возраст не позволял ему учить, либо за пределы Гряды его выдворило другое обстоятельство...

– Думаешь, счастливый папаша сбился с ног в поисках дорогуши с ребёнком? – естественно, великан не мог долго стоять возле вопящего кулька, ему, видите ли, приятнее было любоваться на то, как долговязый возится с женщиной. – Брось, не думаю, что ему придёт в голову заявиться в такое время на учительскую территорию!

Наверное, не мне одной показалось, что на сей счёт у бушующего за окном ветра было иное мнение. Иначе он не стал бы так открыто выражать его, громогласно дунув в дымоход, отчего пламя в очаге взметнулось, опасно оскалившись на голосящий в кресле комок. Малыш даже притих от неожиданности.

– Что за... – великан запоздало метнулся к покинутому посту, и свёрток потерялся в его огромных ручищах.

Долговязый не отрываясь следил за женщиной, в которую порыв словно вдохнул жизненную силу. Она пошевелилась, сначала слабо, потом более решительно – и, наконец, вскочила, сшибив врачевателя. Покачнулась, схватилась за лоб и застыла как вкопанная.

– Что...

– Бэлия, всё в порядке, ты в безопасности, – медовый голосок долговязого можно было в банку собирать и на продажу нести. Он не спеша поднялся из неудобного положения, надо сказать, довольно ловко справившись с неуклюжей позой на полу. Постоял напротив женщины и потянулся к ней.

– Где дочь? – она с трудом справилась с голосом, но произносила слова довольно чётко и без особой на первый взгляд любезности. Великан шагнул вперёд, но долговязый подал ему знак не приближаться. Он сам принял комок на руки и улыбнулся женщине.

– Вот, Бэлия, она здесь... Нет, – решительно отвернулся он, когда женщина потянулась к ребёнку. – Ты ещё слишком слаба, чтобы... – новый порыв ветра хлестнул по оконным стёклам (я даже отшатнулась на всякий случай). На этот раз пламя в очаге испуганно пригнулось, едва не погаснув совсем. – Ну, как хочешь... – долговязый с сожалением на физиономии передал свёрток женщине. Та прижала его к груди, торопливо заправила за ухо мешавшую прядь длинных спутанных волос и отогнула край покрывала. Лицо её лишь на долю секунды озарилось просветлённой улыбкой, после чего приобрело вполне живые черты. Я ощутила, как ноги мелко задрожали и подогнулись. Ветер, окрылённый долгожданной победой над равнодушной к его стараниям фигуре, схватил целый пук длинных ободранных ветвей и швырнул его наискось в окно. В свою очередь дымоход так загудел, что, казалось, дрожью отозвался весь дом.

Бэлия резко вскинула ресницы на очаг, и пламя тотчас выровнялось. Женщина мотнула головой и рассеянно посмотрела прямо перед собой. Как же тут было не заметить долговязого!

– Эсс а-Крозал? Как... как я здесь оказалась?.. – жалобно пролепетала Бэлия.

– О, милая Бэлия, ты пострадали серьёзнее, чем я полагал... – долговязый обнял женщину за плечи и отвёл её к своему креслу. Великан отступил чуть в тень и пока не вмешивался. – Садитесь, моя милая, садитесь, вам нужен отдых. Как не стыдно относится так к собственному здоровью, милая эсса, вы только что пережили самые счастливые, в то же время и одни из самых трудных минут в вашей жизни ("Вот заливает, а?! Просто хоть в книжку записывай!")! Не стоило так уж ответственно относиться к моей просьбе и приходить сюда! Тем более в такую погоду...

– Я не понимаю, что со мной, эсс а-Крозал, у меня такое чувство, что именно эта погода... этот ветер, а, может быть, что-то ещё... Они словно выгнали меня на улицу... Я не помню, как выбралась из лазарета, как взяла с собой ребёнка... Пресветлая Лагрима, ребёнок! Как я могла потащить его в такую бурю, он мог...

– Не говори ничего, Бэлия. Боги очень чутки, особенно в такую бурю. Не стоит произносить того, чего мы с вами никогда бы не пожелали этому крошечному созданию! У неё ещё столько всего впереди: жизнь, полная слёз и разочарований, перемежающихся светлыми полосами счастья, любви... Вы вся дрожите.

– Я проморожена насквозь, эсс а-Крозал... Я сбита с толку, понятия не имею, как сюда добралась... Но если вы позволите мне остаться...

– Как тебе только в голову пришло, что я могу отпустить вас из дому?! Немедленно отдам распоряжение о том, чтобы приготовили самую тёплую комнату в доме. Клён этим займётся. Клён! – великан шагнул в свет очага и кашлянул. Долговязый продолжил разыгрывать сценку из жизни замечательных фейров. – Клён, прошу тебя, разбуди Мойру, передай ей, что у нас гости, пусть позаботится о необходимом...

– Но... – великану явно не по душе пришёлся хозяйский тон подельника.

– Ты что, оцепенел, Клён? Слышал, что я сказал? Двигайся, пока не замёрз сам и не заморозил эссу!

– Не стоило так с ним обращаться, – шмыгнула носом Бэлия. – Всё-таки не такой я важный гость.

– Для меня каждый твой приход важен, Бэлия, – а-Крозал присел на одно колено перед креслом женщины и поцеловал её руку, не сводя глаз с измученного бледного лица. – Ты знаешь, как я к тебе отношусь.

– Давайте не будем сейчас об этом, – женщина как заворожённая оглядывала макушку долговязого, пока тот занимался своим слюнявым делом. А-Крозал изобразил душевные муки и оторвался от руки Бэлии, но не отпустил её. – Я с трудом понимаю, где нахожусь и что происходит... О, Пресветлая Лагрима, совсем забыла! – она снова поспешила с действиями, вследствие чего долговязый едва снова не очутился на полу. – Извините, эсс а-Крозал, но я вообще не должна была приходить сюда. Там, в лазарете, остался...

– Мой счастливый соперник?.. – с грустью продолжил а-Крозал. Но Бэлия его не слушала, развернулась на каблуках и бросилась к двери. В тот момент, когда она взялась за ручку, послышались шаги, и в комнату завалился хмурый великан. Увидев отступившую перед ним Бэлию, недоумённо взглянул на долговязого. Тот незамедлительно вынес решение: – Тащи их обоих обратно, – притворно-тяжко вздохнул а-Крозал.

– Давно бы так, нашёл, с кем сюсюкать... – буркнул Клён ("да скорее уж Дуб! Причём самый любимый у кого-то из фейров, так что тот сам недоедает, лишь бы малютке было хорошо!"), без труда схватил пискнувшую Бэлию в охапку и понёс обратно к очагу. Небрежно свалил ношу к ногам долговязого и отступил.

– Что это значит?! – несмотря на дикий ор, поднятый младенцем, голос Бэлии зазвенел по комнате.

– А это значит, что невежливо уходить из гостей, так и не узнав у хозяев, зачем тебя приглашали.

– В каком смысле вы употребляете слово "хозяева", а-Крозал? Рабство отменено уже...

– Я знаю, в каком году отменено рабство, милая Бэлия, всё-таки я учитель, – рассмеялся а-Крозал над собственными же словами. Клён гулко заухал, взглянул на разъярённую, как змея, которой отдавили хвост, Бэлию и расхохотался открыто, откинув голову назад. – Но к делу! Я слишком долго ждал этого момента, милая Бэлия, позволь тебе сказать...

Даже если бы я могла быть услышанной, то не стала бы кричать. Хотя прекрасно представляла (интересно, откуда?), что произойдёт в самом ближайшем будущем... Самоуверенный голос долговязого потонул в отчаянном визге бури, заглушил даже мысли в голове. В комнате разом лопнули окна, прогнулись внутрь помещения, точно пузыри, и разлетелись осколками по полу. На этот раз пламя погасло окончательно, лишь искры брызнули по сторонам, удивительным образом минуя сидящую на коленях женщину с ребёнком на руках. В одно мгновение тёплая уютная некогда гостиная заполнилась воплями ужаса, топотом, шумом, сопровождавшим столкновение тела с тяжёлым предметом. А ещё тенями, мимолётными, почти неуловимыми глазу, но их было так много, что и у меня кровь стыла в жилах, несмотря на моё весьма завидное положение. Ведь, по сути, я и сама была лишь тенью, будто случайно забредшей довольно далеко от дома... Дальше можно было не смотреть (тем более всё равно уже ничего не было видно сквозь сплошную пелену, застившую оконные проёмы). Через несколько минут к разбушевавшемуся зданию сбегутся перебуженные невообразимым грохотом учителя и некоторые студенты. Буря к тому времени полностью перенесётся внутрь дома добропорядочного преподавателя с отделения врачевания. Слуги в ужасе разбегутся, взывая о помощи. И толпа собравшихся окружит дом, не осмеливаясь войти в наполовину выбитые двери, чтобы узнать что-либо о судьбе учителя и его гостей. А подоспевший на крики молодой выпускник, фейр, подающий большие надежды (один из знаменитейших на своём отделении), только что ставший счастливым отцом очаровательной рыжеволосой девочки, продерётся через оцепление и первым ворвётся в особняк. Когда он достигнет разгромленной гостиной, там уже никого не окажется. Никого.

Кроме новорождённого существа, мирно засопевшего под аккомпанемент притихшего ветра...

* * *

...Первым, что я сделала, когда вернулась в своё тело, было бессознательным рывком вперёд, через кусок магического шёлка, с тщетной попытке достать мерзкого колдунишку.

– Ах ты, гадёныш! – Маис, видимо, не ожидал такой уж бурной реакции и просто не успел отскочить. Карта смялась под весом моего тела, и я безнаказанно повисла на шее предсказателя. – Столько лет отец молчал о тайне смерти матери, а ты за какие-то полчаса выложил мне всё на золотом грэве?!

– Но... разве... не этого... ты так... хотела-аа... – Маис опомнился и попытался разжать мои руки. Взвизгнувшая Таис выскочила из-за померкшего сияния за спиной предсказателя, вцепилась в плечи брата и принялась тянуть их на себя. Чертополох тоже не преминул вмешаться и обхватил меня сзади за талию. Все скопом они как-то умудрились вытащить из моих крепко сжатых пальцев добычу. Акробат тяжело упал обратно в кресло, надёжно удерживая меня в объятиях. Если он считает, что данное обстоятельство может кого-то задержать... – Ты... – Маис потёр горло и откашлялся. Дышалось ему с трудом. Ничего, это я ещё не в форме! – Ты ведь сама этого хотела... Иначе ты бы не пришла сюда за девочкой.

– Я? Хотела?! – это было ещё одной искрой в магическое пламя, я принялась вырываться с неистовостью голодной росомахи, так что Чертополоху понадобилось приложить немало усилий для моего усмирения. – Да меня обманули, как самую последнюю фею сладкими заверениями в вечной любви! Мне обещали рассказать о Ней, о той, кто повелевает духами-и-и!! Да пусти меня, паук ты вооружённый! Хуже будет!

– Хуже будет, если я тебя выпущу, – улыбнулся Чертополох. На секунду решимость покинула меня.

– А ты хочешь сказать, – продолжал восстанавливать истину произошедшего полузадохнувшийся Маис, – ты хочешь сказать, что несколько минут не это произошло? Ты не узнала о повелительнице духов?

Я оцепенела, позволив Чертополоху одержать в недолгой схватке верх. Ллог... он что, правда...

– Я выполнил своё обещание! – прогремел набирающий мощь и прежнюю уверенность голос предсказателя. – Я показал тебе всё, что смог! Разве я хоть раз заикнулся о плате за свой труд?

– Ты и так получил сполна, – мрачно произнесла я спустя целую вечность оглушающей тишины. – Тебе часто бывает скучно, не спится, хочется чего-нибудь этакого. Надеюсь, полученных сегодня впечатлений надолго хватит? Или уже есть кто-то следующий на примете?..

– В тебе говорит отчаяние... – серебристый шёпот Таис раздался словно бы у меня в голове. – Тебе страшно, что какая-то часть тебя может принести такое же разрушение, как Она...

– Отчего же страшно? – неожиданно оскалилась я. – Наоборот, теперь я знаю, что надо делать!

– Ты когда-либо повелевала духами? – Маис опрометчиво подался вперёд. Его глаза блеснули.

– А как же! Десятью штуками на день, как говорят завзятые продавцы-фейры, оптом!

– Значит, нет, – похоже, предсказателя это несколько успокоило. А чего он, собственно, ожидал? Что я сейчас вскочу с дико горящими глазами и, завывая, как ветер в видении, примусь размахивать руками наподобие водяной мельницы? Движения же окажутся столь интенсивны, что невидимые духи проявятся, дабы выразить присутствующим претензии. "Да когда же это прекратится?! – представила я себе разъярённый дух чьей-нибудь тётушки, опасно помахивающей невесомой сковородой. – И чего вам, живым, спокойно не сидится?! Вот я в ваши годы..." – Это хорошо с одной стороны...

– А с другой? – насмешливо поинтересовался Чертополох. Маис нахмурился.

– А с другой, я сделал всё, что было в моих силах. Теперь ей самой придётся решать, как быть, и я...

– Конечно же, уже догадываешься, что я решу, – хехекнула я. Что ж, большего из него не вытянешь. Даже если как следует припугнуть (слегка успокоившись, я осознала, насколько далека была от того, чтобы причинить Маису сколько-нибудь серьёзный вред. На самом деле, хвала ллогу, ну, и Богам заодно, что парень от неожиданности не пустил в ход свои жизнеохранительные возможности). Предсказатель погрузился, точно в сладкие объятия, в серебристое сияние и промолчал. Нас ненавязчиво выставляли за... наружу, в общем.

– Кто покажет нам выход? – воодушевлённо подскочил с кресла акробат, почти смахнув меня на пол.

– Сам не промахнёшься! – раздался за нашими спинами бойкий девчоночий голос. – И вот так! – с наигранной суровостью топнула малявка босой ножкой и вдруг лучезарно улыбнулась и лукаво подмигнула Чертополоху: – А ты что думал, тут дом свиданий? Сказано же: она девушка ветреная! Ясно тебе?..

X

Величайший из современных врачевателей в сопровождении будущего мужа первой превласты нашли его светлейшество в дворцовой оранжерее. Властитель шумно отдувался после темпераментной перепалки с садовником, угрюмым низкорослым шейфом. Тот хмуро покусывал длинный курчавый ус, повернувшись к его светлейшеству спиной, и изображал увлечённость в раскапывании пятой по счёту лунки в полосе рыхлой земли. Над обоими в некоторой растерянности жужжали пчёлы, составляя диковинное сочетание с изящными тонкокрылыми бабочками, любопытно парившими тут же. Казалось, даже запах сотен и сотен цветов, входивших в неповторимый букет ароматов, пеленой висевший в воздухе оранжереи, сейчас был слегка резковатым, острым, словно в точности передавал обстановку.

– Ваше светлейшество?.. – Вольский заговорил первым, сильно засомневавшись, что поглощённый чувствами властитель заметил их с а-Лилли приход.

– А, Эттор! И вы, Кипарис, тоже здесь, – в голосе властителя просквозили пылинки раздражения. – Проходите, проходите. А я тут, как видите, пытаюсь провести проверку организованной работы! Я ведь говорил – причём не один раз! – что не намерен на этот раз проиграть соревнование между фейрскими властителями! – тон государя неизменно повышался, он бросал негодующие взгляды в сторону шейфа. Садовник не оставался в долгу, бормоча что-то в ответ, но густая борода глушила почти все звуки. – И если кому-то всё ещё не ясно, что меня не устраивают поющие колокольчики и рассыпающие вокруг себя искры ирисы, то этому кому-то надо вытащить голову из грядки и смиренно развернуть уши к государю! И понять наконец, что мне нужна победа! ПОБЕДА! И ничто другое меня не устраивает! Ничто, я сказал, и розы, которые распускаются и увядают по слову "ё-моё" – тем более! В случае если появится желание получить немедленно ценный совет от врачевателя, благородный эсс а-Лилли как раз прибыл к чьим-то услугам! – властитель, всё более распалявшийся под неодобрительное гудение чахнущего над очередной лункой садовника, решительно повернулся к гостям: – Кипарис, вы ведь не откажитесь помочь моего уважаемому садовнику? – и тут же, не дожидаясь ответа, обратился к согнутой спине шейфа: – Ты слышишь, борода, сам эсс а-Лилли готов пожертвовать временем, лишь бы тебе, садовнику, доступно растолковать, как пахнет правильная навозная куча! – Кипарис и бровью не повёл, услышав о ближайших перспективах. – Стыдись! Прямо здесь и сейчас, при мне начинай стыдится! Иначе я к тебе даже во сне приходить буду! Не слышу-у! Ты всё понял ли, любезный эсс садовник?

Шейф с кряхтением распрямился, встал с властителем лицом к лицу и чинно откашлялся в бороду.

– Всё понял, ваше светлейшество, – прогудел он, попыхтел, но отвесил государю поклон на свой манер, то есть практически без отсутствия последних, равно как и почтения. Но – удивительное дело – его светлейшество, пробуравив взглядом садовника, со вздохом облегчения кивнул ему:

– Ступай, любезнейший, ступай... и чтоб глаза мои тебя не видели, пока не создашь победоносную растительность!.. Благородные эссы, прошу меня простить за излишнюю эмоциональность, – властитель склонил голову, но лишь на долю секунды. – Альданское государство не выигрывало традиционные соревнования властителей по созданию редкостного растения вот уже двадцать лет, с тех самых пор как в Заоблачье отбыл мой прежний садовник. Пресветлая Лагрима, неудобно ведь: соседи смотрят!

– А, по-моему, Шалфей неплохо справляется со своими обязанностями, – пространно заметил Вольский, когда они поравнялись с объёмной кадкой человеку по пояс. В ней могла бы уместиться целая клумба на сотню разномастных цветков, вместо которых из слегка тронутой мхом земли ввысь колен на шесть взлетал толстый – в руку ребёнка – стебель, ближе к бутону закручивавшийся спиралью. Туго стянутые лепестки ядовито-оранжевого цвета с бордовой окантовкой кружев вызывали в воображении образ тюльпана.

– Ты об этом уродстве, что ли? – властитель скривился, стараясь не поднимать глаз на "спящий" бутон. Но, стоило его светлейшеству произнести последние слова, как лепестки с какой-то хищной скоростью брызнули в стороны, едва не оторвавшись от венчика.

– Да как вам не стыдно, ваше вы светлейшество?! – возмущённо донеслось откуда-то из глубины мохнатых вишнёвых тычинок и пестиков. – Это я-то уродство?! Да я стою всех этих мелких отростков вместе взятых! Пошли отсюда! – отмахнулись лепестки от сердито загудевших над ним пчёл. Маленькие труженицы оранжереи выразили недовольство относительно слов о "мелких отростках". Гигантский цветок занялся борьбой со стремительно увеличивающейся чёрной гудящей тучкой.

– Нет, вы видели?! – махнул властитель в сторону кадки. – Если каждый сорняк берётся оспаривать мои решения, то что можно говорить о верноподданных? Вот вчера...

– Ну, вот, вдобавок к уроду меня ещё и сорняком обозвали, – смешно закрутились лепестки, потеряли бдительность и были немедленно атакованы сгрудившимися в форме громадного жала пчёлами.