Текст книги "Повелительница Духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Золотухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Вооружившись первой попавшейся под руку штуковиной, на проверку оказавшейся увесистой чашей из хрусталя Страны Языков, я доковыляла до окна и свесилась наружу, потрясая "грозным орудием". Завидев меня, канатоходец замолчал, изобразив нескончаемое блаженство на лице. Видел бы он, какую физиономию состроил Чертополох, стоявший чуть в стороне с гитарой в руках. Не понимаю, причём тут может быть дружба, если дорогой товарищ выставляет тебя полным идиотом перед целым дворцом! Давно бы надел гитару на голову этому запевале! Эх, нет на него любимой бабушки Ёжика! Сия милая женщина уж точно не стала бы разводить долгих церемоний, как частенько два счёта ставила на место дражайшего внучка...

– Закрой рот, пока всех светляков в округе не переругал! – зашипела я, тряхнув в воздухе хищно сверкнувшей чашей. Песни песнями, а собственной головой Гор дорожил, отступив поближе к Чертополоху и почему-то посчитав это расстояние более безопасным, нежели предыдущее. – А ты что ухмыляешься? – напустилась я на акробата. – Что, скажешь, так трудно было удержать на месте лучшего друга? Проще было тащиться за ним через весь город, чтобы побренчать под дворцовыми окнами! Заметьте, это я ещё добрая: ещё пара минут вашего выступления, и на арену вышла бы разъярённая новая первая превласта!

Чертополох скосился на "сослуживца", тщетно надеясь на взаимопонимание. Канатоходцу, похоже, было возмутительно всё равно, кто в ближайшее время должен был стать прямым наследником престола властителей... Кхэм, в отличие от меня... Конечно, то был настоящий праздник во всём Альданском государстве в тот священный момент, когда старшая из детей государя наотрез отказалась покидать своего возлюбленного и даже (о, Лагрима, хвала тебе!) официально объявила (ну, как сказать, "объявила" – только глухой бы не услышал, как она кричала на непривычно притихшего отца), что передаёт права на престол младшей сестре. Надо было видеть лица собравшихся. Кажется, счастьем дворец засиял так, что стал похож на шар гадалки, видный аж с острова Морских Лилий. Куда там их очередному охранному заклинанию – подумаешь, опять у них что-то живописно рвануло, кажется, в ту пору это заметили едва ли в ближайшей к ним части столицы. А властитель перевыполнил тогда план по выдаче нежностей по отношению к старшей дочурке на столетие вперёд: Фиалка надолго замолчала от хлынувшего на него потока и, если бы государь вовремя не остановил сам себя, наверняка задержалась бы ещё на недельку, а то и вообще передумала... Впрочем, ни на какие неудобства отрёкшаяся от престола особа себя добровольно не обрекала, поскольку по тем же пресловутым традициям бывшему наследнику, самолично покинувшему насиженное местечко, полагался титул агра (в нашем случае, агры а-Карриг), солидный земельный участок в пределах государства со всеми удобствами не только во дворе, но и внутри (короче, как говорит Вольский, "всё включено"), ну и, естественно, пожизненное содержание. В общем, Фиалка себя ни в коем случае не обидела, заблаговременно обеспечив себе практически прежнее существование. Только отныне – в компании с возлюбленным.

Поднявшаяся на ступень выше в списке наследников превласта Маргаритка вместе с новыми привилегиями обзаводилась одним из самых завидных женихов, как бы не соврать, на всей Цветне. Не буду в красках описывать то, что творилось со мной в тот день... потому что Фиалку в качестве жены Ёжика я ещё кое-как, с изрядной долей злорадства, могла бы и потерпеть, но Маргаритка – дело совершенно другое. Проблема в том, что эту обманчиво хрупкую девицу я по-настоящему уважала... а потому – боялась до бородатых ллогов... Превласта, за одну ночь построившая в ряд практически всю Гильдию и столичную группу охотников, а затем на голову разгромившая осаду душников, заслуживала не только престола Альданского государства, но и замечательной судьбы, способной повергнуть в чёрную зависть все последующие поколения! Ибо до тех пор история ещё не знала массовых нападений тварей, следовательно, понятия не имела, каким образом их предотвращать. А проникшиеся серьёзностью ситуации маги во главе с а-Джастаном и суровой ученицей мэтра Ивы сотворили буквально невероятное. Рецепт сплетённого заклинания тогда же наполовину забыли, бросившись обнимать друг друга прямо на дворцовых стенах, и теперь рвали на себе волосы и бились лбами о стены в напрасных попытках восстановить чудесное колдовство всё для тех же потомков. Потому что победа победой, а заговорщики Хризантемы, как поименовали выявленный орден преступников все периодические издания на следующее утро, так и не были пойманы. А ночные попрошайки – существа настырные и весьма прожорливые: такие не разжимают смертельных объятий до самого конца, не своего, разумеется... Оставалось ещё выяснить, как соратники загадочного волшебника умудрялись управлять не поддающимися никакому убеждению тварями, но данный вопрос уже из области интересов Гильдии и охотников. Лично мне достаточно было того факта, что ближайшей ночью душники наверняка под моим окном не объявятся... Хотя в данный момент я бы не отказалась от парочки, можно даже одного, – Чертополоха всё-таки жалко...

– О, душистый яд, что проливается бодрящим бальзамом на мою душу! – упоённо завыл Гор вместо того чтобы опомниться, как ему отчаянно сигнализировал акробат, и убраться из сада пока насильно не выставили дядьки с хмурыми с недосыпа физиономиями. – О, несравненная роза, что заперта там, наверху, словно птичка – в клетку!..

– Слушай, Гор, может, хватит уже? Она ещё прошлой ночью всё поняла и усвоила. Пошли спать...

– Какое "спать"? Что значит "спать"? Какой же ты всё-таки противно жестокий, полуночный мой друг, рядом с тобой решается судьба твоего товарища и коллеги, а ты произносишь какие-то пустые слова...

– О, да, воистину решается судьба: либо тебя убьют метко выпущенной из рук вазой, либо ты попадёшь в лазарет с сильными побоями на разных частях тела, – мрачно пробормотал Чертополох. Гитара, мягко тренькнув, переехала за спину, потянутая за ремень, и надолго затихла. Пресветлая Лагрима, по крайней мере, одно существо в сегодняшней ночи я с полным на то правом могла назвать если не другом, то сочувствующим уж точно.

– Ах, ты, ха-а-ам, – укоризненно протянул Гор. – Больше никогда не буду сочинять писем для твоих девиц!

– А больше и не надо: я как раз научился писать без ошибок. И потом, при личной беседе оно как-то надёжнее, – спокойно пожал плечами Чертополох и украдкой подмигнул мне. Какое же он обаяшка! Надо обязательно познакомить его с Ёжиком-младшим: думаю, они подружатся.

– Всё! Приём окончен, благородные эссы! – зачастила я, ободрённая поддержкой со стороны, поставила на пол хрустальную штуковину, больше похожую на ночной горшок, чем на искусно выполненную вазу, и свесилась через подоконник, чтобы подцепить створки оконной рамы. В сумраке перед глазами пронеслись трагичное лицо Гора и короткий прощальный кивок акробата, и ночное небо отгородилось от мирно почивающих покоев непроницаемым блеском прозрачного стекла.

Я отвернулась от окна с чувством выполненного долга и непоколебимого достоинства. Странным образом эта несуразная полуночная парочка подняла мне порядком упавшее в последние дни настроение. Подхватив с пола хрустальную чашу, я с нарочитым оханьем разогнулась и застыла лицом к лицу... или что там ещё бывает у светящихся изнутри фигур, висящих в нескольких пальцах от пола?

– И з-з-здрасьте... – пробарабанили мои зубы приветственную дробь. Кому как, а я не привыкла неожиданно обнаруживать в непосредственной близости от себя призрачные фигуры. Хорошо хоть не неприкаянный дух!

– У меня мало времени... – так и не разомкнулись прозрачные, как лепестки зимней вишни на солнце, губы.

– Может быть, тогда не стоит тратить его на меня? Уверяю вас, я возмутительно не вкусная! Некоторые даже считают, что ядовитая... – поспешно откликнулась я. Тело незваной гостьи сплошь покрывали постоянно меняющиеся узоры диковинных цветов и ветвей, именно они, да ещё шевелящиеся от неощутимого ветра роскошные волосы давали едва ли не дневное свечение, в считанные секунды заполнившее, казалось, каждый уголок покоев. Даже Ёжик-младший в своей новой резной банке переливался радостной иллюминацией, наверное, ему чудилось, что таинственная эсса с ним общается... Острые лепестки сияния тянулись ко мне, касаясь рук, лица, шеи, и мне невольно хотелось втянуть голову в плечи, а то и вовсе полностью втянуться куда-нибудь под кровать, желательно в обществе мощного мага и кучей охранных заклинаний. Это светопреставление так явственно что-то напоминало... О! Я поняла: солнце – вот что! Огромный светляк, безвозмездно испускающий в пространство непомерное количество энергии... Ой-ой...

– Ядовитая... Поэтому так и назвала... – по пухлым губам зазмеилась тёплая до жути улыбка. – Поэтому пришла. Давно надо было отпустить свою силу, чтобы передать её тебе. Мне она теперь ни к чему... Так что владей, доченька, и обещай мне быть хорошей девочкой, слышишь?

– Нет!! Нет! Мама, прошу тебя!! Нет!! – отчаянным порывом я вскинула руки к лицу, но защита была чересчур хиленькой. Так же, как Заоблачье проникает по эту сторону черты, так же магическая сила не может остаться без владельца и в поисках цели прошибает насквозь любые преграды. Тем более такие хрупкие...

...всепроникающие лучи чужой воли пронзили полное жизни тело, покидая бесполезную ныне мёртвую оболочку прежней хозяйки, и распяли новую владелицу на фоне чёрного провала окна. Появление новой Повелительницы ознаменовалось торжественным звоном лопнувших наружу стёкол и слабым вскриком ночных птиц, случайно угодивших под дождь из пылающих осколков. Две почти скрывшие в сумраке фигуры, удалявшиеся от дворцовых стен, скрючились под ближайшим кустом, поостерёгшись выглядывать до тех пор, пока несколько окон на втором этаже не перестанут нестерпимо сиять. А потом с удвоенной скоростью не сговариваясь рванули обратно. "Только бы не было поздно", – мелькнуло в голове Чертополоха...

* * *

Маргаритка и Вольский столкнулись в коридоре нос к носу, переглянулись и решили не спешить.

– Ты думаешь, кто-то мог ей сказать? – первая превласта снизу заглянула в глаза новоявленного жениха. – Ну, о том, что её мать...

– Вряд ли, – решительно отрезал Вольский, как-то незаметно для себя крепко ухватив Маргаритку за локоть, точно подозревал, что слегка ослабит хватку, и девушка сломя голову помчится выяснять, что могло разбиться в покоях дочери врачевателя. – Иди-ка к себе, я сам разберусь. Впрочем, если ты не хочешь отпускать меня одного, – тут же протянул он, заработав суровый взгляд невесты. – Хм, это значит, что мы договорились? – и, не дожидаясь подтверждения, легонько подтолкнул превласту в обратном направлении, а сам зашагал к сереющему по левую руку прямоугольнику двери. Всего несколько минут назад вспыхнув по периметру иголочками белого свечения, тот сейчас хранил напряжённое молчание, как море перед бурей.

– Стой! – Маргаритка перегнала его и снова очутилась с ним лицом к лицу. – Я передумала. Я тоже иду.

– Брось, – от недостатка самоуверенности Вольский никогда не страдал, – она всего лишь разгрохала об пол очередную вазу, всего-то и проблем, что припрятать куда-нибудь под кровать осколки.

– Тогда зачем ходить? – и куда только делась властная дочь альданского государя? Девчонка девчонкой! И хуже всего, что Маргаритка и сама это прекрасно понимала. Как и её будущий супруг.

– А вдруг в разбитой вазе был Ёжик-младший? Я сентиментален, между прочим, и переживаю.

– Прекрати надо мной издеваться, Вольский! Её мать – последняя Повелительница Духов!.. была...

Маргаритка осеклась на полуслове и проследила тревожный взгляд Эттора, устремлённый поверх её головы. У распахнутой двери, прижавшись к косяку и благодушно наблюдая за разыгравшейся у порога покоев сценой, замерла главная тема сегодняшней ночи. Превласта быстро оглядела стройную фигурку в традиционном фейрском платье с длинными разрезами по бокам. Вроде бы всё на месте: иронично прищуренные глаза – в данный момент цвета глубокой, как тоска, зелени, – насыщенное золото локонов, каскад тонких браслетов на запястье. Разве что лицо слегка бледновато, но это легко объяснить: всё-таки ночь на подворье, а законопослушные горожане в такое время имеют обыкновение спать... Почему же, в таком случае, настолько невыносимо хочется накинуть на плечи что-нибудь тёплое, желательно, с магическим подогревом? Холодные мурашки можно было собирать в баночку и заспиртовывать на память.

– Доброй ночи... Курара, – непривычно сбилась на самой элементарной фразе новая наследница. – Мы вовсе не хотели тебя беспокоить, просто такой шум трудно было не услышать и...

– Может быть, стоило всё-таки послушать невесту, Ёжик? – игнорируя попытки Маргаритки завести беседу, Курара пристально смотрела прямо в глаза лучшему другу. – Пришли, разбудили, нашумели... ай-яй-яй...

– Курара... – Вольский прервал сам себя, горестно поджал губы и оттеснил Маргаритку чуть в сторону.

– А вы неплохо смотритесь рядом, – Курара окинула пару будущих властителей оценивающим взглядом и довольно кивнула. – Ох, простите, а я так и не успела сделать вам свадебный подарок! Как насчёт...

– Курара! Подожди! – окликнули её из противоположного конца коридора. Чертополох так резко остановился на месте, что пыхтевший следом канатоходец со всего размаху налетел на напарника сзади и едва не сшиб с ног. – Да будь ты мужчиной, наконец, жердь ходячая! – в сердцах ругнулся на Гора акробат. Канатоходец устоял на ногах с кошачьей грацией и успел за шиворот придержать друга от падения.

– Такие волнения! Такие волнения! – затарахтел Гор, обращаясь ко всем сразу и, естественно, умилённо прижимая руку к сердцу при виде предмета своего обожания. – Мы идём по саду! Сзади: ба-бах-рам-тарарам! Стёкла – наружу, повсюду свет, как на том представлении, когда у нашей гадалки взорвался шар! Помнишь, Чертополох? Перед этим как раз градоправитель спросил, как долго он ещё будет во главе города...

– Заткнись, – душевно, сквозь зубы попросил Чертополох, не спуская глаз с мило улыбающейся Курары.

– А мне понравилось! Спой-ка нам всем ещё что-нибудь, милый Гор! А аккомпанемент я тебе обеспечу!

Короткий взмах рукой, словно магическим жезлом, и двери в покои были разбиты в мелкую щепу, с силой ударившись о стены. Порыв ветра, хлынувший в коридор, сбил с ног и разметал в разные стороны будущих властителей и бродячих артистов. И нежно всколыхнул локоны новорождённой Повелительницы духов, бережно коснулся её лица и слегка приподнял над полом, пощекотав ступни.

– Курара, стой! – превозмогая ветер, закричал ей вслед Ёжик. – Подожди, мы во всём... – он закашлялся, но сглотнул и упрямо продолжил кричать: – Подожди! Давай разберёмся... во всём вместе!

– Разбираться будешь со своей "сестрёнкой", Вольский! – расхохоталась в ответ Повелительница в теле дочери врачевателя. – Полежишь спокойно – дам тебе возможность её поискать! Иначе разбираться начну я!

Чертополох дёрнулся было вслед за ней, но был откинут обратно к стене, болезненно приложившись лопатками к выступающему краю мраморной рамы. Вырванный из руки клинок жалобно звякнул в нескольких локтях от акробата. А потом громыхнули, намертво смыкаясь, двери коридора за спиной стихийной ведьмы, и помещение погрузилось в непроницаемую тишину. Впрочем, ненадолго.

– Её надо остановить! – немедленно вскочила на ноги Маргаритка и, не став тратить время на открытие глухой ко всяческим мольбам двери, бросилась бежать в другую сторону.

– Ты что хотел сделать-то? – мрачно поинтересовался Вольский у постанывающего Чертополоха.

– А ллог его знает! – махнул тот рукой и поморщился: – Но чтобы я ещё хоть раз замахнулся на женщину клинко-ом...

Покой верноподданный окончательно был нарушен дробным топотом каблучков превласты по коридору, а потом вниз – по ступеням побочной лестницы на подворье. Поднятый шум так и не улёгся, постепенно только усиливаясь вместе с вовлекавшимися во внеплановый забег с препятствиями. Агры а-Прэлан, родственники со стороны отбывшей властительницы, подгадавшие приезд к свадьбе наследницы ещё двулуние назад, сейчас устало переглядывались. "Приедем пораньше, приедем пораньше... – ворчал старший агр, злобно поглядывая на дражайшую половину, ещё более ненавистную в ночном чепчике. – Где обещанный покой за счёт государства?!" – "Ну, откуда я могла знать, что это не дворец, а чистой воды спортивный лабиринт?" – вяло оправдывалась супруга, настороженно вынося вперёд палочку, подгонявшую переносного светляка. Что не говори и как не относись к происходящему, а долг вежливых гостей приходилось отдавать принимающей стороне, неохотно выползая из уютных покоев и присоединяясь ко всеобщей суматохе.

– Ваше пресветлие, что произошло?! – Пустырник выскочил прямо перед Маргариткой и по инерции схватил её за руку. Судя по широко раскрытым блестящим глазам ученика мэтра Ивы, для него эта ночь стала не первой в череде бессонных. Маргаритке вспомнилось, что следующим утром у Пустырника должен был быть экзамен на повышение магической степени и решительно тряхнула головой:

– Пустырник! Срочно вызовите мэтра Иву! Срочно! – юноша кивнул и уже повернулся к зависшему в воздухе порталу, когда превласта окликнула его: – Нет! Стой! Сначала отправь меня на подворье!..

– Ваше пресветлие, я уже здесь, давайте скорее руку! – мэтр Ива, не тратя время на собственный пространственный коридор, безропотно воспользовался порталом ученика. – Спешим! Пустырник, что ты стоишь? Сейчас мне понадобится любая крупица силы. Скорее, ты нерасторопен, будто не спал всю ночь!

Подоспевшие ко времени Вольский и Чертополох чуть ли не головами вперёд нырнули в закрывающийся портал. Опоздавший канатоходец обречённо всплеснул руками вслед ловким спутникам, одним движением расчистив себе проход в толпе любопытствующих, и горестно повесил нос: "Опять пешком по лестнице..."

Разбуженное подворье сонно перекликалось птичьими трелями, стрекотом цикад и торопливыми репликами безнадёжно проворонившей опасность стражей. Прибежавших на зов охотников (после случая с душниками денно и нощно дежуривших при дворце, иногда в парах с магами) встретила красноречивая картина размётанных практически по всей площадке более быстрых, но менее удачливых соратников. А посреди живописного великолепия не спеша вышагивала дочь известнейшего на Цветне врачевателя.

– Эсса а-Лилли! – среди стражей нашлись и те, кто знал гостью властителя по имени. Окликнутая, она заинтересованно обернулась на зов. – А что здесь произошло? Кто всё это сотворил?

– Ой, а, кажется, это сделала я!.. Ах, нет-нет, вспомнила: всё действительно так и есть! Хотите, покажу?..

Дочь врачевателя вскинула к небесам руки, явно красуясь, и размашисто поманила какое-то невидимое существо. Однако в засеребрившемся звёздном пути ярко вспыхнула и в считанные доли секунды увеличилась красная сфера, взорвавшаяся у самой земли классическим порталом фейрских магов. Из него на подворье хлынули всё те же, но на этот раз в сопровождении личной колдовской поддержки.

– Не спеши, воплощение бессмысленной жестокости! – пафосный старческий голос раздался над подворьем, вселив в сердца уже почувствовавших на себе ледяное дыхание ветра стражников надежду на благополучное разрешение конфликта. Мэтра Иву во дворце знали как фейра, не имеющего обыкновение разбрасываться словами впустую, и ни у кого не возникло даже капли сомнения в могуществе главного мага. – Я не позволю тебе нарушать спокойствие дворца властителя по одной только прихоти!

– Кхэм! Ну, так бы сразу и сказали, что не хотите, с чего вдруг сразу обвинять невинную женщину во всех своих неудачах? Я ведь не настаиваю! – Курара неожиданно так задорно улыбнулась, совсем по-старому, что заставила Эттора и Гора недоумённо переглянуться. Правда, обманчивое "потепление" длилось недолго: – Да, кстати! Совсем забыла сказать... Чихать я хотела на занудного старикашку, будь он даже самим владельцем дворца! Командовать будешь своим ученичком, дедуля, вон он стоит, лихорадочно вспоминает ругательные слова!

– Несносная девчонка! Да я даже на поединок не хочу тебя вызывать – боюсь, в заклинании запнёшься...

– И правильно, дедуля, бойся, – лукаво шепнула "несносная девчонка" и послала мэтру воздушный поцелуй.

Маг среагировал в мгновение ока, выставив магический щит, но вопреки логике колдовского поединка поднявшийся ветер вихрем забился вокруг одиноко фигурки ведьмы, непроницаемым коконом скрыв её от посторонних глаз. Мэтр Ива, несколько сбитый с толку, обратился было к ученику с просьбой подержать щит, пока он будет плести другое заклинание, и обнаружил, что Пустырник бесследно исчез.

– Я расстроила твоего наставника, мой дорогой, – Курара по ту сторону кокона вплотную приблизилась к дрожащему, как постиранный мешок для ярына на ветру, ученику мага и протянула к нему руку.

– Не прикасайся ко мне... уродина! – Пустырник, обозлённый собственным бессилием, не придумал лучшего прозвища. Ну, не признаваться же ему было в том, что он действительно позабыл все "ругательные слова"!

– Я? Уродина? А ну-ка, а если вот так? – она на миг спрятала лицо в ладонях и тут же их отдёрнула. Пустырник испуганно попятился, споткнулся и неуклюже бухнулся на зад. – Неужели забыл?

– Не может быть... – потрясённо прошептал юноша. – Эрмоса... Это не можешь быть ты! Не можешь!

– Значит, помнишь её, хороший мальчик. А хочешь, я тебя поцелую от её имени, на прощанье? В последний раз?

– Нет! Нет! НЕТ!! – Пустырник вскинул руки почему-то к глазами и крепко зажмурился.

– Не хочешь – как хочешь! Я ведь не настаиваю, – она громко искренне рассмеялась и снова взмахнула руками, собирая ветряное полотно и накидывая его на себя как плащ. – Передавай старикашке привет! Ещё свидимся!

И исчезла, оставив окончательно раздавленного ученика мага рыдать, сидя на холодных плитах подворья.

– Пустырник... – Маргаритка протянула было руку к юноше, но передумала и оставила всё как есть.

– Она ничего не сделала тебе, мой мальчик? – неожиданно тепло понизил голос мэтр Ива. Не прекращая всхлипывать, ученик помотал головой, покоившейся на скрещенных руках. – Тогда не стоит так убиваться...

– Конечно, вам легко говорить, у-учитель... Не вас она довела до истерики, а потом любовалась вашим бессилием и ужасом! Ну ничего, – продолжил он бормотать себе в рукава, – она ещё увидит, ещё узнает! У-уу!

– А, может, всё-таки не стоит? – сочувственно поинтересовался Чертополох. Пустырник вскинул на доброжелателя опухшие глаза, но акробат уже переключил внимание на мага: – Мэтр, вы успели срисовать её магический след? Я бы с удовольствием предоставил вам свои услуги, но у меня, к сожалению, сущностный слепок выходит куда реалистичнее. Только теперь вряд ли мы её по нему отыщем.

– О, юноша, с такими масштабами единовременных желаний эта эсса долго не останется вне поля нашего зрения. Более чем уверен, что не пройдёт и дня, как мы услышим о её новых похождениях и тогда уже в спокойной обстановке попробуем сделать объёмный слепок. Ну а пока не соблаговолите ли вы пройти со мной в лабораторию, чтобы мы сняли свежие оболочки образа для начальной заготовки?

Чертополох согласно пожал плечами: для него намечающееся действо было в новинку и отказываться от подвернувшегося случая прикоснуться к настоящей магии, а не самодельной, с какой ему приходилось иметь дело всю свою сознательную жизнь, было бы большой глупостью. Он любезно пропустил первым в портал старшего и сделал ручкой как всегда пропустившему всё на свете канатоходцу.

– Что? Всё уже закончилось? – тоскливо крикнул ему в спину Гор и на этот раз всё-таки весьма болезненно приложил какого-то шустрого зеваку по уху. Тот шарахнулся в сторону, как пьяный, и, чуть присев, поражённо уставился на канатоходца. – Ой, извините, я вас не заметил. А вот не надо лезть под руки!

– Под какие руки?! – знаменитым на всё государство голосом принялся возмущаться пострадавший. – Это два берёзовых ствола, причём дерево в детстве сильно болело и потому выросло сигнальным столбом!

– Что такое? Ах вы, нахал! Смотрите, с кем разговариваете, нелюбезный! Вас мама не учила не грубить?

– А вот мамы попрошу не касаться! – подбоченился фейр, украдкой подтягивая атласные шаровары. – И вообще, с чего бы это мне церемониться жердью длиной в четыре с половиной колена? Стража!!

– Папа! – укоризненно окликнула мужчину Маргаритка. – Все уже давно собрались здесь и ждут твоих распоряжений, прекрати шуметь, – она отвернулась от недоумённо вскинувшего брови властителя. – Эттор, и что же нам теперь делать?

– Пойдём досыпать, – спокойно ответил Вольский и подцепил нахмурившуюся девушку под локоть: – Посуди сама, если она ничего не разрушила и никого не убила, пока у неё была возможность, то вряд ли она прямо из дворца бросится нарушать спокойствие мирных горожан. Так что мэтр Ива прав: надо всего лишь подождать. Ведь она ещё не привыкла к новым способностям, для начала ей надо опробовать собственную силу...

– По-моему, с этой задачей она справилась на высшую оценку, – недовольно буркнула превласта и недоверчиво покосилась на жениха: – А ты... так спокойно о ней говоришь, будто со всем смирился.

– При чём тут смирение, Маргаритка, – несколько рассеянно произнёс Вольский, по пути кланяясь будущему тестю: – Доброй ночи, ваше светлейшество, – тот промычал в ответ нечто нечленораздельное и машинально посторонился. Они взошли на побочную лестницу, шествуя сквозь толпу перебуженных придворных, и углубились в злополучный коридор, так и не обмолвившись больше ни словом. И когда Маргаритка отчаялась получить чёткий и ясный ответ на вопрос, раздался глухой голос Вольского: – Просто это уже не она...

XVI

Заброшенный маяк, венчавший самую высокую скалу в череде прибрежных, по достоверным слухам среди обитателей долины Близнецов был выращен Солнечной Богиней из брошенного в случайный разлом соснового семечка. То случилось в пору очередного разногласия между братом и сестрой, сводившееся к банальному "опять ты взял поиграть моё Солнце! Всё! Я обиделась!" После чего Богиня удалилась в добровольное скитание по острову в поисках подходящего местечка для постройки "скита". Надо сказать, отшельническая обитель у Солнечной сестры вышла добротной: находясь практически в любой точке долины можно было увидеть, какой нехороший Лунный брат, заставивший единоутробную близняшку подвергать себя отрешению от окружающего мира. Особенно прониклись скорбью моряки во внешнем мире, на который транслировался призрачный образ маяка. А, поскольку остров Близнецов в этом изгибе реальности полностью повторял своего собрата с Цветны, природное сооружение из соснового семечка спасло не одну жизнь.

После отречения от Близнецов во внешнем мире о "ските" было забыто: у Богов появились куда более важные дела, например, как вообще не исчезнуть из любой реальности, когда в тебя почти никто не верит. Так что последние несколько сот лет невесомое здание, похожее на искусно вырезанный из дерева посох со множеством ажурных изразцов, стройных колонн и изысканных арок во внутренних помещениях, пустовало без любимой хозяйки, представляя собой бесхозный символ наступивших тяжёлых времён для божественных сущностей. Многие населяющие долину народцы и племена, а то и отдельные личности, возжелавшие тоже изобразить из себя обидевшихся на всех и вся, пытались присвоить маяк в собственное безраздельное пользование. Однако башня, на которой лежала печать Солнечной сестры, довольно быстро поворачивала судьбы своих новых обитателей в такую сторону, что им срочно приходилось искать новое жилище: либо по счастливым обстоятельствам, либо... по не очень. Однако, как бы то ни было, маяк неизменно избавлялся от пришельцев, и большая чаша с огнём в верхнем помещении остывала, затихая до поры до времени. Отсюда не менее достоверное предположение, что от скуки Богиня наделила башню живым духом, который и был обречён вечно смиренно ожидать свою возлюбленную...

Этой бессонной ночью маяк впервые за двадцать три последних года не пустовал. Причём вмешиваться в судьбы посетителей дух башни не имел ни малейшего желания, притаившись в единственной неосвещённой нише залы под крышей. Да и сами незнакомцы, скорее всего, не собирались надолго здесь задерживаться. Зачем они тогда сюда пришли? Разве им непонятно, что для них маяк – не место?..

– У вас будут большие проблемы с эссами долины, – практически спокойно произнёс паренёк, похожий не то на фея, не то на шейфа, не то на потомка от столь странного союза. Его длинное копьё привратника, сломанное ровно пополам, теперь уже безжизненными дубинками было небрежно отброшено в сторону. Связанный по рукам и ногам, парень умудрялся держать спину прямой и взирать на окружающих как на слегка расшалившихся гостей. – Это всего лишь моя обязанность предупредить. Как хранителя спокойствия Близнецов.

– Вот видишь, как всё замечательно получается! – нарочито радостно откликнулся маг, старательно выписывая на полу вокруг большой огненной чаши знаки подобранными ранее угольками. – Они совершенно не расстроятся из-за твоего отсутствия. Потому что после обряда о спокойствии им подумать будет некогда...

– В таком случае учтите: лично вам проход в долину будет заказан. Потому что я вас запомнил.

– Ага... – отстранённо согласился маг, полностью поглощённый своим занятием. – Уже трепещу-у...

Юноша согласно покивал с умным видом и пожал плечами, словно посчитал свою миссию выполненной и теперь оставлял дальнейшее на совести "гостей". Тем более что спутники мага на действия соратника поглядывали со смешанными чувствами недоверия и неодобрения. Особенно скептически ухмыляющийся молодой фейр в длинной мантии. Но, в отличие от прочих пяти, этот маг молчать не собирался.

– Почувствовали себя большим баобабом, Орешник? Ещё бы, место Лазурита заманчиво в его отсутствие.

– Заткнитесь, а-Йелли! – открыто оскалился маг, впервые оторвавшись от магических художеств. – Нам всем нужна эта сила! Когда Высший Агр вернётся, он увидит, что мы не просто так называемся его соратниками!

– Короче говоря, хотите выслужиться, – поставил окончательную точку а-Йелли и передёрнул плечами. Для ветра на площадке было настоящее раздолье, и только мощь Богини, ещё живущая её башне, поддерживала огонь, вновь возрождаемый из почерневших углей. – А привратник-то вам чем не угодил?

– Слишком много из себя мнит, – поддался на явную провокацию маг, заслужив искренние злорадные ухмылки соратников. Но, ошибившись, не стал сдаваться: – Пусть послужит на благо нашей идеи!.. Всё. Готово. Ведите его к огню! – воодушевился маг, поднимаясь с пола и взмахивая руками, чтобы распрямить длинные рукава. Однако никто из колдунов не горел желанием бросаться сломя голову ему на помощь, предпочитая наблюдать за развитием событий на расстоянии. Пришлось Орешнику самому хватать пленника под мышки и волоком подтаскивать к чаше, поскольку привратник тоже не собирался облегчать своему палачу задачу собственного жертвоприношения. Соратники открыто посмеивались: независимо от результата мытарств мага, они свою долю веселья получили.