Текст книги "Повелительница Духов (СИ)"

Автор книги: Ольга Золотухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– А вы служите во дворце? – ляпнула я, прежде чем успела об этом подумать. Шейф закрыл рот, который открыл для ответа спутнику, и, засопев, повесил голову на грудь, спрятав нос в гутой бороде. Канатоходец, наоборот, вдохнул воздуха и укоризненно покачал головой:

– Я определённо где-то видел эту бестактную девушку! Милая эсса, как вам не стыдно? Разве не видите, что взрослому мужчине необходимо забыться? Я, к примеру, в вашем возрасте...

– Да что вы, правда? – хмуро заметила я. – Может быть, мы ещё и в один день родились?

– А похожи-то как друг на друга! – хмыкнул Чертополох. – Кроме шуток, Гор, это Курара, она...

– Вспомнил! – расплылся в радостной улыбке канатоходец по имени Гор. Ну, если его родители имели в виду его рост, то им удалось угадать с разницей всего в несколько коленей. – Хран, который меня допрашивал (всё время забываю их имена: нечеловеческие какие-то)... ээ, о чём это я? А, так вот! Хран, который меня допрашивал в госохранке, показывал мне изображение некой рыжеволосой девицы! Это были вы! – уверенно ткнул он пальцем мне в грудь. Я невольно вжалась в спинку стула. – И что удивительнее всего... друг мой, тебе известно, с какой стати храны вдруг начали пользоваться магией передачи изображения на расстояние? Вроде бы это привилегия Гильдии, если я правильно припоминаю официальную речь а-Джастана?..

– Вас схватили храны? – суеверный страх в моём голосе не мог быть подавлен вчерашним довольно близким общением с работниками госохранки, отделаться от которых оказалось куда проще, чем казалось раньше. А, может, и нет... – Храны интересовались мной?

– Теперь то я вижу, что вами, милая... ээ, Курара? – Гор бросил быстрый взгляд в сторону Чертополоха, который кивнул. – Мой хран задавал какие-то странные вопросы, узнав, что некогда покойный Шиповник частенько хаживал к нашим шатрам на площади. Любопытство его, видите ли, одолело выяснить, не видел ли я когда-нибудь эту рыжую девушку вместе с юношей... ну, или, по крайней мере, где-то поблизости...

– Они что, решили, что я его преследовала?! Да я ему в ма... то есть, в сёстры гожусь!.. старшие...

– Пока Эттор годов защищать тебя, храны и не чихнут в твою сторону, – успокоил меня Чертополох. К столику скользнула гибкая фигурка разносчицы, словно гриб – шапкой, прикрытая непомерных размеров подносом с двумя десятками кружек жолуха и закусками. Честно говоря, на неё со стороны страшно было смотреть: того и гляди хрупкая "ножка" диковинного "гриба" жалостливо хрупнет и завалится шляпой вперёд. Однако тут высунул нос из кудрей бороды наш шейф, выбросил в воздух крепкую руку и, ухватив поднос за край, легко поставил его перед собой.

– Иди-иди, милочка, мы здесь надолго, – улыбнулся едва дышащей фее канатоходец. Девушка покосилась на него, выразительно выставила одну руку ладонью вверх, другую – упёрла в бок и затопала ножкой. – Чертополох, чего ты ждёшь, – заплати девушке, что в этом чудном заведении будут думать об акробатах?

– Значит, с тебя сняли все обвинения? – Чертополох невозмутимо вложил в ладонь феи несколько золотых листочков и потянулся за кружкой с подноса сопящего шейфа.

– Как видишь, – Гор зачем-то поднялся и, словно призывая убедиться в своей целостности и сохранности, развёл руки в стороны и чуть прогнулся вперёд (с соседнего столика были сметены карликовые розочки в земле, оплетённой виноградными лозами – так и повисли в воздухе, опасно накренившись; позади канатоходца раздался стук поваленного стула). Выпрямившись, как будто его коварно пнули или ужалили "пчёлкой" пониже спины, он прочистил горло и уселся обратно. Но сидеть долго в одном и том же положении прилежного воспитанника ему не казалось занимательным, поэтому уже через несколько секунд он подался в сторону Чертополоха, торсом протянувшись над столешницей практически от края до края. Акробат следил за ним поверх кружки. – Как же могло быть иначе, ты себе хотя бы представь, что бы было, если бы храны хватали всех кого ни попадя и сваливали на них преступления, лишь бы блюсти законность!

– По-моему, ты забыл историю Грации, – медленно протянул Чертополох. – Девочку осудили без вины...

– Там была личная обида! Вспомни, что она сделала с патрулем госохранки! – несмотря на напряжённость момента, артисты от души загоготали над чем-то понятным только им. – Но я, например, изображал законопослушного гостя столицы Альданского государства, всецело готового отдать себя в руки правосудия! Они задавали вопросы – я отвечал. Да, эсс хран, я готовился к выступлению, поэтому находился на крыше... Нет, эсс хран, я не натягивал канат в момент, когда там появился молодой человек в длинном чёрном плаще... Нет, эсс хран, я понятия не имел, что парнишка, погибший на плитах площади, является представителем рода Шиповников... Я и вправду понятия не имел, кто он такой! – канатоходец скорчил виноватую физиономию, как будто всё ещё находился в учреждении госохранки и пытался оправдываться перед его ревностными служителями. Я живо представила себе эту картину: прекрасно освещённое помещение, довольно ограниченное, но заполненное небольшим количеством органично сочетающихся предметов, с горшочком карликового правдоведа, скромно притулившегося на столе между неподвижно зависшим в воздухе светляком и подставкой с письменными принадлежностями. Как приятно было осознавать, что возникший образ – всего лишь фантазия!

– Но, уже будьте уверены, запомню юношу на всю жизнь! Он вёл себя довольно странно: дрожал, спешил забраться на козырёк крыши, оскальзывался, потом что-то бормотал себе под нос... – Гор покачал головой, в его удивлённо округлившихся глазах отражались видения прошлого. – Первой мыслью было: довела мага работа на Гильдию... Он ещё отмахивался от кого-то, причём так натурально, что я на секунду захотел предложить ему работу в труппе – ну, ты же знаешь, Чертополох, мы за год трёх актёров сцены потеряли по дворцам именитых кумушек!.. И он упал, – неожиданно заявил канатоходец, уронив голову на грудь и вперив взор куда-то в тарелку акробата. Шейф даже от жолуха оторвался, чтобы взглянуть на то, что Гор нашёл в чужом блюде. Я под шумок стянула с подноса ещё одну кружку.

– Замечательно! – Чертополох так неожиданно прервал тишину, что я прыснула набранный глоток жолуха обратно в кружку. – Хм, никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду сожалеть, что в своё время не попал в Гильдию... – нет, это определённо заговор! Второй раз не могу сделать полноценный глоток:

– Ты хочешь сказать, что обладаешь магическими способностями?! Но разве ты не... ээ...

– Полукровка? Да, так и есть, – с улыбкой подтвердил акробат, в его голосе просквозила непонятная гордость. – Я полукровка, который унаследовал от матери способность к магии. Не знаю, насколько сильную, но полагаю, что достаточную, иначе а-Джастан не пожелал бы видеть нечистокровного в рядах своих прихвостней.

– Ещё один Агр Океана? – уточнила я. М-да, шутка неудачная...

– Кто знает, кто знает, милая эсса, – лукаво скосился на меня Гор. Ему в попытке стянуть кружку с подноса удача показала красивый кукиш: шейф проводил уплывающую порцию выпивки налившимся кровью глазом, и на некоторое время завязалась потасовка. Несмотря на внешние различия противников, силы оказались практически равны, и перетягивание кружки грозило затянуться надолго.

– Я к тому, – словно не замечая напряжённого пыхтения в колене от себя, продолжил Чертополох, – что, будучи неучем, понятия не имею, насколько сложна магия невидимости.

– Кхэ-кхэм, – жолух всё-таки пришлось отставить, – вообще-то папаня обмолвился как-то, что исчезновение, как и настройка порталов, является признаком несомненного мастерства...

Невольно вспомнился кусочек прошедшей ночи: "молокосос" а-Йелли уж точно был настоящим талантищем... такого а-Джастан ни за что не мог проворонить! "Я отвечаю на вопросы его господина, Картас..." Не предводителя ли Гильдии прервослужитель Керст имел в виду? Вот ллог, как стукнет в голову невероятным прозрением, так рядом обязательно не окажется никого, кто смог бы выслушать и, хмыкнув, сказать: "Опять перечитала на ночь своих переводом, сестрёнка! Лучше сходи Ёжика-младшего полей, пока не засох окончательно от твоей заботы!.."

– Клекато-о-оп!!! – резкий визг, вонзившийся в двери и стёкла трапезной спиралевидными жалами, почти материальной волной всколыхнул скатерти на столиках и заставил виноградные лозы выписывать замысловатый танец нетрезвого роскали. – В небе над Альданом клекатоп!!! Спасайся кто може-е-ет!!! По домам, быстрее!!! Беги-и-ите-ееее!!!

– Клекатоп? – эхом пронеслось по помещению. – В небе над Альданом? Но они лет сто как не появлялись...

Вместо того чтобы внять разумному призыву неизвестного горлопана, ободрённые отсутствием хранов посетители, теперь уже щедро разбавившие первоначальное чувство безнаказанности внушительным количеством выпитого и произнесённого вслух, хлынул всё сметающим на своём пути потоком к оконным стёклам. Особенно "возрадовавшиеся" вывалились в дверной проём, наваливаясь друг на друга и пролезая в редкие дыры частокола из ног, и вперили восторженные взгляды в щедрый кусок неба над улицей. Не удержавшись от соблазна, я с ближайшего стола залезла на плечи Чертополоха и таким образом получила недоступный остальным шикарный вид.

Сказки и легенды о клекатопах ходили как среди фейров, так и среди людей. Переселенцы впервые встретились с незнакомыми чудищами на Цветне и были так поражены их видом, что... первым делом стали собирать вооружённые отряды против гигантов, вообразив себе небывалую выгоду, которую можно будет получить при поимке хотя бы одного из них. И в этом всё человечество – нет чтобы общество в защиту вымирающих животных организовать... Клекатопы были едва ли не самыми изначальными обитателями Цветны. Об этом говорит одно лишь то, что в незапамятные времена, ещё в начале своей истории, фейры и роксали (тогда бывшие целым подземным народом, значительно измельчавшим к настоящему времени) поклонялись гигантам как небесным божествам. Никто уже не помнит, чем там у них дело кончилось, но постепенно фейры, заселившие почти каждый уголок бескрайних просторов Цветны, вытеснили роксали окончательно из верхних переделов. Потом от древнего народа отпочковались феи и шейфы, потребовавшие свой кусок жизненного пространства. И клекатопы, видимо, понявшие, что на земной поверхности им больше делать нечего, а, возможно, просто-напросто обидевшись, окончательно удалились за миллионы коленей от фейрских поселений, лишь изредка в дальнейшем появляясь в небесах над поселениями. Их место в верованиях фейров заняли другие Боги. Какое-то время на Цветне ещё можно было встретить храмы клекатопов, как сейчас – святилища Близнецов, но потом и они были покинуты окончательно – остались от них привлекательные для исследователей истории руины, и по сей день вызывающие интерес. Сами чудища селились где-нибудь в бескрайних водных пространствах, облюбовывая одинокие скалистые островки. Фейры или их младшие собраться не помышляли даже выяснять конкретные местоположения этих объектов: клекатопы и не думали забывать окончательно о тех, кто их фактически вытеснил из исконных владений, и периодически наведывались поглядеть, как ребятки хозяйничают занятым миром. Судя по всему, не всегда проведённая проверка устраивала древних чудищ, потому что порой от поселений не оставалось даже гнилых сорняков. Громадные по размерам (современные животные – лишь бледная тень былых времён), они просто падали вниз, накрывая обиталища целиком, вместе с жителями и всем, что им дорого. В зависимости от желания, небесные каратели выслеживали спасшихся или оставляли их судьбу на волю их же Богов. В дальнейшем, с появлением людей и городов, нападения становились всё реже. Изменялся и грозный облик самих чудищ: казалось, даже в своём изначальном состоянии они не могли бы полностью одним "падением" накрыть "укреплённые камнем поселения", поэтому отпала необходимость в громадных размерах. Наверное, именно этот факт и ввёл людских переселенцев в заблуждение в отношении своих способностей и их несостоятельности. Человеческих отрядов хватило клекатопам на несколько добровольных вылазок, после которых они, сытые и удовлетворённые, около полусотни лет не показывались вблизи живых разумных существ. Это потом уже были долгие войны людей и фейров, на протяжении которых появления клекатопов проходили в целом незаметно на фоне всеобщей разрухи. А с воцарением мира и появлением Гильдии магов народонаселение нашло, на кого скинуть возникавшую проблему. И, окончательно обидевшись на подобное пренебрежение, клекатопы исчезли надолго и не появлялись, если быть точной, вот уже сто шестьдесят три года (а не сто лет, как кто-то заявил сквозь пьяное икание). Гильдия заявляла, что это именно заслуга мужественно сражавшихся с угрозой в течение прошедших лет магов. И жители, в общем-то, и не возражали: ну, заслуга и заслуга – главное, чтобы и дальше действовало...

И вот оно снова здесь – это величественное обидчивое существо, легко пронзающее небосвод.

Его узкое вытянутое тело по-прежнему покрыто радужными перьями, такими жёсткими, что ими можно резать как ножом. Хвостовое оперение, делавшее клекатопа похожим на праздничную стрелу, оставляло в воздухе широкую искрящуюся полосу, таявшую по мере дальнейшего продвижения чудища. Два ряда крыльев: верхний – весомее, нижний – миниатюрнее – мог бы с тем же успехом принадлежать отъевшейся стрекозе или бабочке с удлинившимся телом. С той лишь разницей, что крылья клекатопа тоже были покрыты почти полностью прозрачными перьями, так что видна была каждая жилка. Морда – увенчана массивным клювом, как у коршуна (страшно поверить, что давным-давно испускаемый им клёкот выкашивал целые поселения); круглые сиреневые глаза снабжены непробиваемыми плотными веками, надёжно их защищавшими; особую прелесть чудищам придавал хохолок из разноцветных перьев – каждое в половину фейра среднего роста. Да и в целом лично у меня клекатопы вызывали больше восхищения, чем ужаса. Фейры и люди же боялись чудище скорее интуитивно, страх был передан им предками вместе с кровью и сознанием. Которое некоторые особо чувствительные уже успели потерять... и почему-то на мою ногу!

– Эй! – к тому моменту я налюбовалась клекатопом вволю и успела спуститься на пол... чтобы тут же быть жестоко травмированной по любимому, единственному большому пальцу левой ноги!

– Друг мой, вы раздавите девушку... а вдруг на неё у Чертополоха ещё имеются планы?.. – прокряхтел канатоходец, являясь откуда-то сбоку и войлоком оттаскивая шейфа в сторону. Странно, это когда он успел до такой степени набраться? Или это общение с хранами действует на невменяемость?

Моё внимание снова было привлечено – на этот раз восторженным криком, как-то неожиданно сменившим прошлый испуганный.

– Явились, как говорится, спасители! – крякнул кто-то из посетителей трапезной, кажется, тот самый хмурый дядька – любитель жолуха. Тут даже спрашивать не надо было о причине его скептицизма: послышался лёгкий треск, а затем полыхнуло сиреневым. Маги Гильдии. Те ещё спасители...

Не без труда вернувшись на прежнюю наблюдательную позицию (дело не в том, что я приносила Чертополоху неудобства – всё ж таки мужчина, потерпит, – а в том, что рукояти его клинком не очень приятно тыкали в ту часть тела, которой я к ним без зазрения совести повернулась), на фоне посиреневевшего неба я разглядела несколько парящих верхом на змеях фигур. Ещё пяток стоял внизу, вытягивая вверх руки, увенчанные плоскими дисками, искрящими по краям. Кажется, я невольно упёрлась ладонью в затылок акробата, и рука от резкого движения соскользнула ниже и схватилась за характерный нос красавца.

– У-а-а, ...ай ...не во...тух!

– Ага, и я о том же: ай-яй-яй, совсем не фонтан... выглядит этот а-Джастан. Когда папаня приходил в гости к дяде в Гильдию и брал меня с собой, чтобы посмотреть на "эсса самого главного мага", он выглядел свежее...

– Чё он там орёт, ни ллога не слышно из-за этой пернатой стрекозы?! – крикнула "ближайшая подруга", просовывая голову в единственную оставшуюся незанятой дырку в дверном проёме.

– А ллог его знает! – бодро отвечал размазанный по оконному стеклу супруг. – Чё-то орёт! Да чё тут гадать: улетай, мол, отсюда, пока по хвосту не получила... птичечка...

Что бы там на самом деле не кричал а-Джастан, "птичечке" это явно оказалось не по душе, и в единую секунду окрестности были усыпаны стальными перьями. Посетители дружно ахнули и, как по команде, всосались обратно в помещение. Последовавший сразу за хлопком закрытой двери рёв сотряс здание до крыши. На ногах остались лишь самые пьяные и смелые, что в данных условиях практически было равно. Маги Гильдии, видимо, окончательно разочаровались в мирных переговорах и взялись за привычную работу засучив рукава... Через несколько минут беспрерывного мельтешения за окном я поняла, что а-Джастан, несмотря ни на что, дело своё знал. И ребята, пришедшие с ним, уступали ему лишь самую толику в мастерстве. В остальном же действия магов были чётко выверенными, последовательными, никто никому не мешал, словно они молча общались между собой. Памятуя о том, что они все – фейры, удивляться не приходилось... А-Джастан, коренастый мужчина с роскошными седыми кудрями, вышел на первую полосу и оттуда, прикрываемый вставшими чуть позади магами, уверенно отвечал на выпады клекатопа. Бедное чудище, наверное, уже и не радо было, что заявилось в город после столь долгого отсутствия.

Наконец, спустя несколько мучительных минут (а чудилось, будто прошло не менее часа или двух сражения!) клекатоп с обиженным рёвом взмахнул крыльями и, ловко развернувшись в противоположном направлении, стремительно ретировался. А-Джастан, не теряя мгновений, открыл портал в неизвестность, оставил кого-то здесь прибирать последствия атаки чудища и исчез вместе с большинством команды. Парившие на крылатых змеях маги уже двинулись вслед за клекатопом на почтительном расстоянии.

– Что-то слишком легко мы отделались... – выдохнул Чертополох, стаскивая меня с плеч за руку и ловя в объятия. – Десяток красующихся магов не мог причинить ему настолько существенного вреда...

– Хочешь сказать, он вернётся? – уточнила я, на всякий случай оглядываясь: вернётся он не добрее прежнего.

– Нет, но... – акробат бережно опустил меня на ноги, не отрывая пристального взгляда от вернувшего естественный цвет ночного неба.

– Откуда ты вообще знаешь, может, ему надоело плеваться в неблагодарных зрителей! А, может, просто перья закончились... сколько можно, как говорится, совсем облысеет раньше времени...

– Чертополо-о-ох!.. Чертополо-о-ох!.. – сдавленно донеслось откуда-то со стороны основного зала. Первая мысль была: ранили канатоходца. Правда, потом пришла вторая: ранили шейфа, а тот, падая придавил Гора... Передёрнув плечами от перспективы тащить к врачевателям обе... скажем так, значительные фигуры, я ме-едленно оглянулась. Вторая мысль оказалась вернее. Правда, на первый взгляд на шейфе не обнаружилось видимых повреждений. Однако что-то же его свалило с ног прямо на подающего надежды и собирающего гонорары канатоходца! И причиной явно послужило не количество выпитого, если только организм бедняги не принимал жолух, ибо только в этом случае его могло так неистово сотрясаться всем телом. Вот ллог: а Гор ещё довольно ничего держится!

– Этого только не хватало, – проворчал наш хмурый любитель жолуха, молча понаблюдал за тем, как Чертополох стаскивает бьющегося как в цветочной лихорадке шейфа с канатоходца и одобрительно фыркнул, когда акробату это удалось.

– Что произошло? – кинулась я к Гору, предоставив Чертополоху возможность и дальше возиться с шейфом.

– Это... это... это просто ужасно! – выдыхал канатоходец. – Он вдруг взял – и ка-ак завалится на бок!

– Всё ясно, – разочарованно отпустила я его плечо. – Чертополох, что там у тебя?

– Похоже... – только и успел произнести акробат. А затем уже все присутствовавшие поблизости смогли лицезреть, что именно он хотел сказать, остальная же часть трапезной могла и на расстоянии быть в курсе дела. Могучее тело шейфа выгнулось вперёд в неожиданном приступе, так что Чертополох отшатнулся, вовремя оперевшись сзади на руки, чтобы не упасть на спину. Закадычный друг нашего канатоходца издал оглушительный рёв, на зависть улетевшему клекатопу, и распахнул совершенно безумные глаза, сверкавшие неестественно-красным сквозь спутанные кудри, упавшие на лицо. Пухлые губы пожевали воздух, и из них полился совершенно непохожий на бывший шейфов голос:

– Когда-то Она повелевала духами, и почитали они за честь склонять перед Ней голову...

Кажется, я слишком резко присела рядом с Чертополохом, потому что он со странным выражением лица пристально на меня посмотрел.

– ...И была у Неё Любовь, любовь взаимная и нескончаемая... И было у Неё Дитя... И только Её дитя могло претендовать на Её могущество. А потом у Неё отняли тело... И обозлилась Она, и исчезли все знания о Ней, но Она не исчезла... Не исчезла, чтобы возродиться снова. Ибо настал Час и настал День...

...По-моему, у меня начался приступ... Дрожь, как недавно тело шейфа, родилась на кончиках пальцев и наперегонки с кровью охватила все мышцы разом. Перед глазами встало сминаемое в порошок плечо знаменитого канатоходца, что обязательно произошло бы, не успей я его отпустить...Чьи-то крепкие пальцы прочно сжали мои запястья, так, чтобы я не могла ответить не менее жарким рукопожатием... Пальцы не хотели слушаться и сжиматься в кулаки... Захват усилился... Вряд ли ты сможешь сдержать меня, если... если он сейчас же не прекратит...

– И явятся вместе с Ней подвластные Ей духи... И будет Она идти бок о бок с Любовью... И скажут о Ней: только с большой буквы может существовать любовь, от которой единственное спасение – смерть...

...лло-о-ог... Отпустило так же внезапно. В себя привела острая боль: я подняла ладони к почти ослепшим глазам и сквозь пелену разглядела дугообразные лунки от ногтей, стремительно наполнявшиеся кровью. Кто-то слева сунул мне в руки платок. Пальцы казались тряпичными, но я нашла в себе силы надорвать край зубами и порвать ткань на неровные половинки. Наскоро замотала кровоточащие ладони и подняла глаза.

Шейф сидел напротив, его глаза по-прежнему отсвечивали затухающим красным пламенем. Они были устремлены на меня. Да-да, помню, помню почти каждое слово из запутанного "ответа" Судебника, а вот только что к нему добавилась ещё парочка неясностей. Замечательно! Даже удивляться не приходится...

– И что... это всё? – осторожно поинтересовался канатоходец, взгляды почему-то перевелись на меня.

И тут – посетители бросились врассыпную резвее, чем в прошлый раз от рёва клекатопа – шейф подскочил как укушенный злобным роксали и, мотая головой из стороны в сторону, понёсся напролом к дверям. На ходу наталкиваясь на предметы и сбивая их на пол, бедняга верещал не переставая, правда, на этот своим голосом: "Не-ееет!! Не-еееет!! Оставьте меня в покое!! Не прикасайтесь ко мне!! Оставьте меня в покое!! Не-ееееет!!!.." Собственно, это он предвосхищал события: хоть народ и рванул следом за ушибленным на голову, но приближаться – а тем более прикасаться! – к нему никто и не думал!

– Друг мой, постойте! – нашёлся таки один сердобольный. – Я не причиню вам вреда! Куда вы? Мы же вместе с вами сидели в самом логове хранов!

Посетители с единодушным воплем кинулись в разные стороны от канатоходца, и тот, воспарив в длинном прыжке в освободившемся воздушном коридоре, не долетел и трагически плюхнулся плашмя на порог. Пятка шейфа, бывшая пределом мечтаний Гора, непостижимым образом ускользнула от его тонких цепких пальцев. Вдобавок ко всему, артиста хлопнула по лбу закрывшаяся за шейфом дверь, а я едва замедлила ход, чтобы не наступить на Гора с разбегу. Чертополох вырвался вперёд, ловко перескочил через распластанного товарища по работе и вывалился на улицу. Я – вслед за ним с секундным опозданием.

Мы подоспели как раз вовремя, чтобы увидеть, чем закончится история с несчастным садоводом на службе его светлейшества. Шейф, видимо, совсем был невменяем, потому что не видел, куда бежит. Прямо из сумрака переулка навстречу ему шагнула рослая фигура в лохмотьях и гостеприимно распахнула объятия. Наверное, потрясение оказалось слишком сильным: мы даже с места не сдвинулись; оставленный а-Джастаном маг исчез в неизвестном направлении... Ах, нет, вот он, вывернул из переулка по противоположной стороне и тут же выстрелил в душника незнакомым мне светляком диковинной формы, так сказать, "с кружавчиками"... Поздно, любезнейший, шейф даже шелохнуться не успел, как его открытая воздействию извне душа была высосана мерзкой тварью.

Раздался оглушительный хлопок – на месте душника осталось выжженное пятно, стремительно подобравшее щупальца и съёжившееся до размеров неразличимой глазу точки. Маг подбежал к шейфу и склонился над ним. Потом резко разогнулся, оглянулся на нас и парой отрывистых движений открыл в воздухе портал. Секунду спустя фейр исчез в светящейся дыре вместе с безжизненным телом садовника.

– А он всего-то не успел вовремя проверить грядки на наличие роксали... – трагически-плаксивым тоном выдавил канатоходец и уронил лицо в порог, истоптанный сотнями посетителей.

XI

Видимо, в папане проснулись отцовские чувства, потому что он отыскал меня даже в трапезной, куда с шиком прикатил в карете. На властный окрик "Марш домой – там поговорим!" я и не подумала обидеться: родитель подоспел как раз вовремя, чтобы во второй раз (о первом позаботился Ёжик) спасти меня от близкого знакомства с учреждением госохранки. К тому времени улица просто кишела хранами (остальной народ благоразумно попрятался за закрытыми дверьми и ставнями), и всем что-то было от меня надо. Не помогло даже естественное желание казаться меньше своего роста: меткий глаз законника выцепил крадущуюся фигуру из остальной толпы и безошибочно ткнул пальцем: "Сюда! Быстро!" Одно радовало: Чертополох и Гор вполне могли составить мне компанию в тесном кабинете с правдоведом. С появлением отца радость эта лишь усилилась, причём на этот раз приобрела обоюдный характер: актёров отпустили под покровительством знаменитого врачевателя (на самом деле, едва завидев грустно повесившего голову Гора один из хранов так перекосился, что мигом растерял всё своё обычное равнодушие. Таким образом, радость стала трёхсторонней!).

На торжественном, но слегка визгливом: "Попрощайся, будь добра, со своими друзьями", – закончилась моя прогулка бок о бок с Чертополохом. Папаня так сильно дёрнул меня за руку, что я только язык прикусила, порвавшись было и вправду сказать "до свидания". Это, судя по всему, родителю и было нужно: на его лице отразилось подобие злорадства, он мстительно уселся рядом со мной на одно сидение и задёрнул занавеску перед носом. Очень мило! Может, напомнить ему, сколько лет "дочурке" или пожалеть почтенные седины?..

– Добрый день...

– Извините, нам некогда! – рявкнул отец, протаскивая меня практически за шкирку через нижний зал особняка гостиницы к лестнице. Эрмоса захлопала громадными глазищами, на папаню пахнуло ветерком: – О, это вы, прекрасное дитя... ммм... прошу мне простить мою некоторую неуравновешенность...

– ...эсс а-Лилли, – автоматически закончила неудавшееся приветствие красавица угасшим тоном. Отцовская нетактичность и последовавшие за этим извинения наложили светлую тень на её очаровательное личико. Я мимикой поверх плеча отца просигнализировала ей, чтобы не обращала внимания. Дочь хозяйки особняка последовала моему совету. Просто проигнорировала... меня. – Я... только спросить... хотела... – она провела внутреннюю борьбу, почти не отразившуюся на лице, и выдохнула: – Вам готовить комнату?

– Что?! – почему-то ужаснулся отец. Я за его спиной окончательно перестала что-либо соображать: ещё не хватало, чтобы мой родной папаня – мой собственный! – поддался чарам смазливой мордашки! Только мачехи мне не хватало, которая будет вечно напоминать мне о моём возрасте!.. – Я имею в виду, нет... Нет.

– А, – разочарованно протянула Эрмоса и опустила глаза. Потом вдруг склонила головку, посмотрела искоса на папаню и улыбнулась: – А я надеялась, что "да"... – и исчезла за дверью подсобки прежде, чем отец успел открыть рот (ничего большего он в любом случае не сообразил бы сделать).

– Пойдём тогда уж пока в мою комнату, раз ты пока бездомный, – вздохнула я, тяжело опустив руку на плечо отца. Папаня даже не вздрогнул, пронзая дверь в подсобку насквозь своим взглядом-кинжалом, как будто пытался различить за ней всех тех воздыхателей Эрмосы, которые там побывали. К чести его сказать, он уже на середине лестницы опомнился и выбился вперёд, вновь выступив в качестве направляющего воздействия. Единственное отличие – с меньшим пылом. Дотащил меня до комнаты, милостиво дозволил открыть дверь ключом и широким шагом ворвался внутрь. Чувствуя ответственность момента, я случайным лунным лучиком опустилась на край кресла и бросила мельком взгляд на Ёжика-младшего. Морской питомец тоже проникся (а, может быть, просто испугался, когда я скорчила предостерегающую физиономию) и прекратил испускать разноцветные световые блики.

Какое-то время отец молча созерцал окно поверх моей макушки. Причём так пристально, что я даже оглянулась выяснить, не показывают ли там чего интересного. Но, стоило лишь на палец повернуть голову, как папаня рыкнул во всю мощь своих лёгких:

– Что, трудно сконцентрировать внимание на отце, что ты всё время вертишься, тебе сколько лет, посмотри на себя! – и откуда только дыхания взялось на эту тираду? Вот так, проживёшь тридцать лет с фейром, а потом неожиданно узнаёшь о его скрытых талантах... – Ты опять?!

– Да я слушаю, слушаю! – ворчливо огрызнулась я. – До старости моей будешь меня воспитывать?

– Сколько хочу, столько и воспитываю! Ты, в конце концов, моя дочь! А что я слышу о тебе? "Ваша дочь появилась первой на месте преступления... Ваша дочь лично присутствовала при пророчестве шейфа, которое тот перед смертью предназначил именно ей..." – старательно передразнил папаня. – Всякий встречный хран будет высказывать мне подозрения по поводу моего милого отпрыска, которая уже, видите ли, выросла настолько, что суёт свой нос без разбору куда не попадя!

– А я виновата, что он повторил почти слово в слово ответ Судебника?! – не сдержалась я. И тут же прикусила язычок, когда тяжело вздыхающий родитель опустился на краешек постели напротив и навалился на спинку в ногах. Перемена в его лице оказалась столь разительна, что я распрямившейся тетивой вскочила с насиженного места и рванула к кувшину так и не допитого утром молока, заботливо оставленного горничной. По дороге чуть не влетела головой в банку Ёжика-младшего, затем забрызгала всё вокруг, щедро плеснув в стакан. В довершении всего почти опрокинула молоко на родителя со словами: "А вот я кой-чего принесла!"