Текст книги "Переворот.ru (СИ)"

Автор книги: Олег Маркеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

Как заявил главный эпидемиологический врач России, принимаются все необходимые меры по локализации инфекции; в города, в которых зарегистрирована вспышка болезни, срочно командированы специалисты Главэпиднадзора, они помогут местным врачам выявить возбудитель болезни.

«Совершенно исключено, что это «птичий грипп». При нем поражается лёгкие, в данном случае летальный исход вызван отказом работы печени и селезёнки. Скорее всего, речь надо вести об остром пищевом отравлении, осложнённом патологическими заболеваниями у пострадавших. Оснований для паники нет. Сейчас не девяностые годы, мы располагаем всем необходимым, для локализации и подавления любой инфекционной вспышки», – заявил главный эпидемиологический врач страны.

* * *

«Д» – 1

10:22 (в.м.)

Серый Ангел

Игнатий Леонидович слушал Злобина, стоя у окна. Что высматривал шеф в золотой чаще Фишевского парка, и где витали его мысли в этот момент, осталось загадкой. Он стоял неподвижно, сцепив руки за спиной. Только пальцы шевелились судорожно, как щупальца угодившего в сеть осьминога.

Со спины Зарайский смотрелся весьма забавно: наполеоновского роста и комплекции Бонапарта периода пожизненной ссылки, только волос было побольше, короткий чёрный ёршик топорщился на маленькой голове, казалось, по ошибке посаженной на широкие, подчёркнутые погонами плечи. В общем, выглядел Игнатий Леонидович снеговиком, обряженным в прокурорский мундир.

Только ничего забавного в напряжённом молчании маленького человечка в голубом мундире не было. Решения Зарайский принимал с трудом, зато всегда их доводил до победного конца. С костным хрустом и кровавыми брызгами, как и полагается полководцу великой армии.

– Злобин, а ты рапорт об отставке на стол бросить не хочешь? – неожиданно спросил он.

Андрей Ильич не успел ответить, как Зарайский резко развернулся на каблуках.

– Накат в голосе такой идёт, что, если я не приму твою точку зрения, то ты, того глядишь, рапорт на стол выложишь. Я правильно понял?

Он посмотрел в закаменевшее лицо Злобина.

– Вы можете не принять мою точку зрения, Игнатий Леонидович, но высказать её я обязан.

– С рапортом не торопись. Лично я такими людьми не разбрасываюсь. – Игнатий Леонидович выдал иезуитскую улыбочку. – Если меня об этом настойчиво не попросят. Намёк понял?

Злобин пожал плечами.

Игнатий Леонидович, возглавляя службу внутренней безопасности Генпрокуратуры, имел право прямого доклада в Кремль. Через голову Генерального. Для «кремлёвских» это был ещё один независимый канал информации, а для Зарайского возможностью участвовать в интригах. Что он и делал, играя компроматом, добытым при анализе всех уголовных дел, находящихся в производстве всех прокуратур страны.

За умение играть по-крупному, но оставаться в тени, Игнатия Леонидовича окрестили «Игнатием Лойолой». Правда, узнай глава Ордена иезуитов об информационной сети и оперативных возможностях своего тёзки, умер бы от зависти. На счету у Зарайского был не один сбитый влёт зарвавшийся карьерный живчик. Самой крупным трофеем был сам и. о генерального прокурора, так и не дождавшийся своего назначения на должность Думой.

Злобин в интригах Игнатия Леонидовича участие принимал исключительно в силу служебной необходимости и старался максимально дистанцироваться от «подковёрных драк». Считал, что выполняет свою работу честно, выявляя нарушения закона, а как распоряжается данными Игнатий Леонидович, не его дело. Так или иначе, но справедливость торжествовала.

Ещё по службе в прокуратуре Калининграда, откуда его сложной кадровой рокировкой двинули в Москву, Злобин понял главное: куда бы ни вертели дышло закона, а всё равно возмездие неизбежно. Не было на его памяти ни одного случая, чтобы оно не настигло того, кто умудрился открутиться от писаного закона.

А уже в Москве он вошёл в тайный круг тех, кто принял на себя право и бремя хранить Баланс. Кто стоит на тонкой грани между Добром и Злом, не давая миру рухнуть в зыбучие пески абстрактного добра и кипящую смолу запредельного зла. Они называли себя Серыми Ангелами…[17]17
  – прокурор Злобин стал главным героем двух романов серии «Странник» – «Серый Ангел» и «Цена Посвящения».


[Закрыть]

Игнатий Леонидович удобно устроился в кресле. Пошаркал короткими ножками по полу, подъехав вплотную к столу.

– А Колосова, чтоб ты знал, прочат на хороший пост в Наркоконтроль, – как бы мимоходом объявил он.

– Слава Богу, что не к нам, – вставил Злобин.

– А ты перспективного сотрудника питерской прокуратуры… – Игнатий Леонидович голосом выделил «питерской». – Злобин, Злобин, как жаль мне будет с тобой расставаться!

– Я только утверждаю, что Колосов «зарубил» реальную версию о серийном характере убийств. И молчит до сих пор, хотя из Орска и Новокузнецка наши уже оттрубили. Что выжидает?

– Мы же ему запрос не посылали, вот он и молчит. – Игнатий Леонидович хитро улыбнулся. – А когда позвонит, тогда и спросим, почему так долго сопли на палец наматывал. И про крестики уточним. Обязательно. Новенькие крестики на некрещёных трупах проворонил. Это же чистой воды непрофессионализм, ты же это имел ввиду?

«Похоже, Колосову Москвы не видать, как своих ушей, – заключил Злобин. – Или решили нашествие «питерских» приостановить, или кресло в Наркоконтроле Лойола для своего человечка облюбовал. Черт, и когда они перебесятся! Ладно, поиграю и я в ваши игры».

– Колосов слишком узко мыслит, это его основной недостаток. Гошу Невского снайпер снял с предельной дальности – метров восемьсот. Парным выстрелом в затылок. Бил в голову, очевидно по тому, что страховался на тот случай, если Гоша ходит в церковь в бронежилете. Явно работал мастер высокого класса. Колосов при мне аж захлёбывался от восторга, когда обсуждал работу киллера: порывистый ветер с Невы, требующий внесения поправки в прицеливание, мелкая морось и смог в воздухе, без специальной оптики стрелять бесполезно, наличие в секторе других людей, постоянно перекрывающих цель, никаких следов на «лёжке», грамотный отход после выстрела. Не учёл Колосов только одного – сам момент выстрела.

Игнатий Леонидович подпёр подбородок кулаком. Изобразил максимальное внимание.

– И в чем прокол?

– Это заказное убийство, очевидный факт. Сверхсложное по исполнению. Уверен, что целью была не жизнь Гоши, его можно было убить десятком других способов. Почему заказчик выбрал именно этот и именно в этот момент? – Злобин выдержал паузу. – Чтобы всё выглядело, как кара Господня. Аналогия с подброшенными крестиками просматривается чётко. Преступления разные, а почерк один.

Игнатий Леонидович выдохнул и отвалился в кресле.

– Продолжай, – обронил он.

– Уверен, кто-то поставил целью запугать криминал до смерти. Скорой, беспощадной и неизбежной расправой. Судите сами, сначала ликвидируют восемнадцать человек «пехоты». Никакой системы в убийствах не просматривается, если не учитывать, что все они были мелкой бандитской шушерой. Значит, отбирали по чисто видовому признаку. Опознать таких по внешнему виду легко. Судя по обстоятельствам преступления, убивали их сразу же, без предварительной подготовки. По «бригадирам» ситуация сложнее. Без разведки так прицельно отработать нельзя. Кто-то доподлинно знал, о том, что в Питер идёт партия наркотиков. Про Гошу я уже сказал. Остаётся странная болезнь.

– Которая, по твоей логике, является тоже карой Господней, – подсказал Игнатий Леонидович.

– А как иначе объяснить избирательный характер поражения?

– Уж постарайся. Только Бога не привлекай к ответственности, – саркастически усмехнулся Игнатий Леонидович.

– Могу и без Божьего промысла. Только легче от этого не станет.

– Организация? – Спросив, Игнатий Леонидович устремил взгляд в окно.

– Да. С разветвлённой сетью. Способная спланировать и осуществить в трёх городах одновременно акции по одному сценарию. Уверен, что их цель – оказать на криминалитет шоковое психическое воздействие. Криминал посчитал, что Гошу ликвидировали государственные структуры, и ответил демонстрацией своей силы и сплочённости. И всех «демонстрантов» тут же уложили на больничные койки. С перспективой отправить оттуда в морг. Думаете, много найдётся желающих пойти на очередные поминки?

– Если так прессовать, они же могут психануть, – задумчиво произнёс Игнатий Леонидович. – Тогда нам придётся, заставив генералов милиции порвать все негласные договорённости с криминалом, спустить на них МВД. В драку подпишется ФСБ со всеми своими возможностями. И поминок станет ещё больше. С обеих сторон баррикады, естественно. А чем это чревато? Тем, что начнётся не борьба с преступностью, а поголовное уничтожение криминала без суда и следствия. Оно нам надо? Возможно, да. Но команды не было. И это тревожит меня больше всего.

На столе зазвонил телефон внутренней связи.

Игнатий Леонидович, поморщившись, снял трубку.

– Да! – Слушая, он нервно барабанил указательным пальцем по трубке. – Отслеживайте ситуацию. Свяжитесь с эпиднадзором, пусть дерьмо в уши нам не капают, а скажут все, как есть. Наших экспертов потеребите, что они по этому поводу думают. Все!

Он бросил трубку.

– Накаркал ты, Андрей Ильич! – Игнатий Леонидович бросил на Злобина укоризненный взгляд. – Семьдесят три трупа. В кандидатах ещё столько же. Смертность нарастает лавинообразно. Врачи боятся, что через сутки никого в живых не останется.

– На обычных граждан не перекинулось?

– Нет. Пока мрут те, кого уже свалило.

Игнатий Леонидович уставился на Злобина. Неожиданно на его лице всплыла дежурная иезуитская улыбочка.

– Андрей Ильич, ты телевизор часто смотришь?

– Иногда.

– А что ты там видишь?

– Картинки яркие я там вижу, Игнатий Леонидович. – Злобин нахмурился.

Игнатий Леонидович, напротив, оживился.

– Во! Яркие, красивые картинки. И улыбающиеся лица. А почему? Потому, Злобин, что есть мнение считать, что все у нас нормально. «Вертикаль власти» сунули всем по самое не балуй, что дало мощный импульс развития страны. – Игнатий Леонидович жестом пояснил, как и куда именно засовывали. – В результате чего жизнь стала лучше, краше и веселее. С отдельными негативными проявлениями проклятого социалистического прошлого и недавнего периода накопления капитала успешно боремся, Внутренним врагам спуска не даём, внешним кажем ядерную фигу. Моральные устои крепнут, хотя стриптиз ещё не запрещён. Все ясно?

– Так скоро и окончательную победу коммунизма объявят!

– Надо будет, объявят, – отмахнулся Игнатий Леонидович. – Для стабилизации ситуации в стране, что хочешь объявят. Покажут, расскажут и воспоют! Потому что, Злобин, как сказал классик: «Разруха начинается в головах». Вот и принято решение разруху в мозгах залатать красивыми картинками. Народ надо успокоить, тогда и жизнь войдёт в нормальное русло. Доходчиво изложил?

– Но мы же с вами не в телевизоре живём! – возразил Злобин.

Игнатий Леонидович укоризненно покачал головой.

– Не понимаешь… Очень ты ещё много не понимаешь, Андрей Ильич. – Он понизил голос почти до шёпота. – Кто заказывает «картинку», тот в неё первым и верит. Ясно тебе?

– Вы это серьёзно?

– Во всяком случае, со знанием дела говорю.

Злобин поскрёб висок.

– Это у тебя, Андрей Ильич, в голове не укладывается. – Игнатий Леонидович перешёл на начальственный тон. – А я себе не представляю, как я им такое доложу. Но уже ясно вижу, какие рожи при этом будут.

Злобин чётко уловил, что назрел момент для решающего удара. В нокаут не отправит, не того класса противник, но после такого потрясения выиграть бой по очкам – дело техники и выносливости.

– Не доложим первыми, окажемся в положении Колосова. Непрофессионализм потому и непростителен, что подозрителен.

Дальнейших пояснений шефу службы, которая была призвана за служебной глупостью и юридической безграмотностью усматривать преступный умысел, не потребовалось.

Лицом Игнатий Леонидович был похож на пикового короля. И на какой-то миг на его лице мелькнуло выражение, будто по королю сверху шлёпнули козырным тузом. Но ровно на миг.

– Думаешь, убедил? – со своей иезуитской улыбочкой спросил он.

– Согласен, нужны доказательства. Дайте разрешение поднять материалы по концерну «Союз – Атлант».

– Основания?

– Психологическая война, – веско произнёс Злобин. – Против криминального мира начата психологическая война. В ход пущены массовые зачистки, точечные ликвидации и, другого определения дать не могу, – бактериологическое оружие избирательного действия. Первый шоковый удар уже нанесён. Каким будет следующий, предугадать не берусь. Но уверен, он будет нанесён в самое ближайшее время. Я не большой спец в психологической войне. О подобном читал только в материалах по «Союз – Атланту». А как вы верно заметили, команды воевать с криминалом не поступало. Вот мне и хочется знать, кто без команды задействовал разработки «Союз – Атланта».

Игнатий Леонидович медленно развернул кресло, выбрался из него, валкой походочкой прошёл к окну. Замер, сцепив пальцы за спиной.

О трагической гибели владельца концерна «Союз – Атлант» непосвящённые в его тайны успели давно забыть. Прошло достаточно времени и случилось достаточно шокирующих событий, чтобы стереть из сознания обывателей столь незначительный факт. Ушёл в отставку Ельцин, с энтузиазмом выкликнули на царствие преемника, на Кавказе вновь хлынула кровь и пал Багдад. Добавьте к этому ещё конфетти из новостей вроде суда над Майклом Джексоном, женитьбы Бритни Спирс, нового избранника всесоюзной Примадонны и прочей глянцевой «пудры для мозгов», чтобы стало ясно, что смерть некого предпринимателя Матоянца надёжно похоронена[18]18
  – об этих событиях читайте в романе Олега Маркеева «Цена Посвящения».


[Закрыть].

Только узкий круг знал и хранил память о том, как трагедия на секунду приоткрыла завесу в тотально иное будущее.

По линии концерна «Союз – Атлант» тайно нарабатывались технологии для стратегического индустриального прорыва. За рывок в будущее, как водится, пришлось бы заплатить жизнями многих и многих. Вопрос лишь в том, кого живьём бросать в топку прогресса: лучших или худших. Целый раздел в разработках посвящался стратегии, тактике и технологии предстоящей «чистки».

Зарайский и Злобин по стечению обстоятельств попали в круг осведомлённых. В рамках уголовного дела по факту смерти Матоянца они сумели получить достаточно информации, чтобы знать и при этом остаться в живых. Другие знали несравнимо больше, но то же хотели жить. За эти годы никто не нарушил заговор молчания и с трудом восстановленный баланс сил.

Злобин вдруг отчётливо ощутил, с какой адовой перегрузкой сейчас работает мозг Игнатия Леонидовича. Он просматривал хитросплетение всех известных ему ниточек, связывающих явные, тайные, нарождающиеся, отмирающие и законсервированные до лучших времён группировки «сильных мира сего». Некоторые имена их руководителей известны широкой публике, большинство звучит только в узких кругах, а есть и такие, что никогда не будут преданы гласности. Ему нужно было просчитать каждый ход, малейшее телодвижение, чтобы, упаси господь, не порвать нужные нити и не задеть чужие.

В том, что Зарайский будет действовать, Андрей Ильич не сомневался. Настал именно тот момент, которые с таким трудом все пытались избежать. Когда знания обяжут к действию.

* * *

Оперативная обстановка

Собственность концерна «Союз – Атлант»

Строго конфиденциально

Ознакомление согласно списку

Аналитическая записка

Социо-психологические аспекты проекта «Водолей»

Основной характеристикой коллективного сознания русского суперэтноса на данном этапе исторического развития следует признать его запредельную криминализацию. В Российской империи, в СССР и ныне на территории СНГ криминальный тип сознания является доминирующим и его фрагменты в большей или меньшей степени легко обнаруживаются во всех социальных стратах.

Криминальный тип сознания формировался исторически, в условиях примата произвола над правом. Общеизвестно изречение одного из высокопоставленных чиновников императорского двора: «В России есть два вида законов – одни для подданных, другие – для начальства». В результате подвластные не могли жить и вести активную хозяйственную деятельность, не нарушая непродуманных и вольно интерпретируемых законов. А властвующие (в русской ментальности – «начальство») не считали себя связанными никакими правовыми нормами, за исключением круговой поруки.

Мощным импульсом криминализации сознания стала система идеологического (внеэкономического) принуждения к труду, созданная в СССР. К важнейшим факторам следует отнести запрет на частую собственность как экономическую основу свободы личности и создание системы эксплуатации труда заключённых, как одной из отраслей экономики, т. н. «ГУЛАГ». Очевидно, что нельзя вести речь ни о каком «перевоспитании трудом» в условиях «ГУЛАГа». Более того, усвоенные в условиях лишения свободы стереотипы мышления выносились освобождёнными в социум и способствовали нарастающей криминализации коллективного сознания.

Многие отрасли экономики, так или иначе контактировавшие или структурно входившие в систему «ГУЛАГа», прежде всего – лесохимический комплекс, горнодобывающая промышленность и тяжёлое машиностроение, были поражены настолько, что в 80-х годах открыто заговорили о т. н. «черных заводах», чьи трудовые коллективы практически полностью состояли из лиц, отбывших срок в исправительно-трудовых учреждениях. Очевидно, что бытовая и трудовая жизнь данных социальных ячеек протекала по нормам, характерным для криминального типа мышления.

…«Перестройка экономики» вылилась в неприкрытый криминальный захват и передел государственной собственности. С психологической точки зрения, основная масса населения оказалась в условиях «ГУЛАГа», если понимать под этим термином не систему мест лишения свободы, а специфическую социокультурную и социоэкономическую среду. Наши исследования подтверждают, что криминальные установки социальной жизни разделяются практически всеми группами населения.

Население страны чётко разделено на страты, тождественные лагерной иерархии: бюджетники, включая получателей гос. пособий и пенсий – «опущенные», наёмные работники, включая топ-менеджмент – «мужики», привилегированная часть общества, до 15 % населения страны, извлекающая личную выгоду из сложившегося положения, – «блатные».

Как вывод следует, что любые инициативы по выводу страны из кризиса невозможны без «чистки» коллективного сознания. Самым очевидным способом является, по нашему убеждению, показательно беспощадный удар по криминальному сообществу.

При этом целью удара должно стать шоковое психологическое воздействие, разрушающее устойчивую пси-матрицу криминального сообщества в коллективном сознании. Удар должен выглядеть как «кара Господня», а не очередная государственная кампания по борьбе с преступностью. Особо следует подчеркнуть, что карать следует не по совокупности преступлений, а за сам факт принадлежности к криминальному сообществу.

Целью акции должны стать не количественные (пресловутая «статистика» МВД), а качественные показатели, прежде всего – социопсихологические. Цель акции – не ликвидация криминальной прослойки общества, а внедрение мощной блокировки на криминальный стиль мышления в коллективном сознании всех без исключения социальных страт.

Криминальная армия как совокупность организованных преступных группировок, существующих в маргинальном виде или легализованных в виде ЧОПов, молодёжных националистических группировок, ориентированных на совершение насильственных преступлений, неформальных общественных группировок (т. н. «фанаты») является реальной дееспособной силой, способной организованно выступить на защиту пси-матрицы криминалитета.

Первая же попытка задействовать криминальную армию должна быть беспощадно подавлена. Смертность по неустановленным причинам должна нарастать по экспоненте на всех уровнях криминальной социальной иерархии, включая высшие государственные должности, вплоть до получения достоверных данных о каталептическом состоянии объекта.

Если на короткое время, по нашим расчётам – до двух месяцев, удастся заблокировать активное и системное сопротивление, шоковое психологическое воздействие «Кары Господней» запустит механизмы самоуничтожения по всем уровням криминального сообщества.

Глава четвёртая
«В Багдаде всё спокойно…»

«Д» – 1

10:30 (в.м.)

Странник

В офисе юридической фирмы солидно, как гаванской сигарой, пахло большими деньгами. И тишина висела такая же, густая и непоколебимая. Классический викторианский интерьер в сочетании с ново-русским державным стилем и шведскими светильниками под потолком сосуществовали в добропорядочном симбиозе, как счёт в швейцарском банке с думской неприкосновенностью и патриотической риторикой.

Мальчик-клерк, приняв визитку Максимова, прытко выскользнул из-за стола и испарился. Максимову в компанию остался только бронзовый атлант, тужащийся поднять на плечах земной шар.

Бронзовая статуэтка украшала стол, явно заняв место, предназначенное для более уместной здесь Фемиды. Атлант был знаком, единственным в офисе, который указывал на источник происхождения денег. Да и то тому, кто знал о существовании концерна «Союз-Атлант». Непосвящённому в тайные хитросплетения политических и экономических связей оставалось только глупо пялиться на бронзовые бугры мышц атланта и гадать, что забыл антикварный истукан в солидной юридической конторе.

Двери бесшумно распахнулись и впустили низкорослого пожилого человека в солидном костюме и не менее солидной папочкой под мышкой. Лицо у человека в контраст с костюмом было совершенно не солидное. Ёрническое, плутоватое и чуть-чуть вороватое, как у юмориста из «Аншлага».

– Добрый день, добрый день! – почти пропел человечек, потрясая вскинутой рукой.

Протянул её Максимову.

– Давид Александрович. Александрович – не отчество, поимейте в виду! Фамилия, как у Абрамовича. Ха-ха-ха! Давид Исаевич Александрович к вашим услугам. Владимир Максимович, так?

– Максим Владимирович, – поправил Максимов.

– Так-так-так… – закивал Давид Исаевич. – Да вы присаживайтесь, молодой человек, присаживайтесь! В ногах правды нет, это я точно знаю. Есть только варикоз.

Он забрался за стол. Отдышался. Откинулся в кресле. Морщинки на лице растянулись в ироническую гримаску.

– Я вот что вам скажу, уважаемый Максим Владимирович. Адвокат должен быть, как старая дева. Всегда готов, но никому не нужен. Но я ощущаю себя какой-то куртизанкой. Все хотят, всем нужен, причём всем разом. И никому отказать не имеешь права, иначе конец карьере. Хи-хи-хи!

Максимов из вежливости улыбнулся.

– Я вам хоть чуть-чуть поднял настроение? – участливо поинтересовался Давид Исаевич. – Вижу, вижу, не зря старался! А все потому, что у адвоката надо сидеть, как в кресле гинеколога. Терпеть и оптимистически смотреть в будущее. Хи-хи-хи!

Он согнал с лица улыбочку. Распахнул папку. Пробежал взглядом по строчкам на документе. Поднял на Максимова изучающий, пронзительный взгляд.

– Потребуется удостоверить вашу личность, – произнёс он.

Максимов потянулся. Снял со стопки цветастых квадратиков верхний. Написал короткую фразу, заверил подписью. По столешнице послал листок адвокату.

Давид Исаевич приложил листок к нужному месту на документе. Долго, сопя, сличал, потом удовлетворённо кивнул.

– И последнее…

– Кодовое слово – «Ашхабад», – не дожидаясь вопроса, произнёс Максимов.

Давид Исаевич вновь кивнул. Глазки сделались лучистыми и ласковыми.

– Господин Максимов, в качестве первого поручения мне полагается поздравить вас с возращением живым и я, надеюсь, невредимым.

– Спасибо.

– Иными словами, компенсации за ущерб здоровью вы требовать не намеренны?

– Нет.

– Отлично! Новость обоюдно радостная. Для вас и для моего доверителя.

Давид Исаевич откинулся в кресле. Пальцы пробарабанили по папке бравурный мотивчик.

– Я должен прояснить юридическую тонкость происходящего, Максим Владимирович. – Он пошевелил кустистыми седыми бровями, от чего от переносицы по широкому лбу к лысине пробежала волна морщин. – Самим фактом обращения ко мне, фактом подтверждения своей личности, в отношении которой моим доверителем даны строго определённые поручения, вы ясно, недвусмысленно и безоговорочно подтверждаете выполнение взятых на себе обязательств. Я достаточно ясно выразился?

– Совершенно ясно. Поручение выполнено.

– Я это должен понимать, как заявление о том, что вы являетесь обладателем информации, интересующей моего доверителя?

– Да. Если она ещё не потеряла актуальность, я готов предоставить информацию в любой удобной форме.

Давид Исаевич вскинул руку, останавливая Максимова.

– Не более того, не более того, что нужно для дела! Это мой девиз, молодой человек. В рамках мне порученного я узнал все, что требовалось.

Он достал из кармана плоскую чёрную коробочку. Положил на раскрытую папку и придвинул к Максимову.

– Мой доверитель решил в качестве оплаты передать вам недвижимость. Цена сопоставима с оговорёнными с вами суммами. Сделка оформлена как дарение, вопрос с налогами улажен. Есть возражения по форме оплаты?

Максимов пожал плечами.

– Мне, если честно, без разницы.

Давид Исаевич хмыкнул в ответ.

– Будьте любезны, распишитесь в получении оплаты. Текст произвольный, число сегодняшнее. Там, под текстом есть местечко.

Он скрупулёзно изучил расписку. Захлопнул папку. Шумно, как после тяжкой работы выдохнул.

– У-у-уф.

– Как камень с души? – вежливо поинтересовался Максимов.

Давид Исаевич всплеснул ручками.

– Молодой человек, вы просто не представляете, что за глыбы лежат на моих плечах! И все чужие.

– Сочувствую.

– Ладно ещё, что за переноску чужой тяжести мне немного платят. А каково было Сизифу, вы подумали? Кошмар!

– Кто виноват, что у Сизифа не хватило ума нанять грузчика? За приличный гонорар, думаю, нашлись бы желающие.

Давид Исаевич прикрыл один глаз, словно снимая с Максимова мерку.

– Ай, найти дурнее себя, много ума не надо. Как найти умного и назначить сумму гонорара, достойную его, вот в чем проблема, молодой человек! В вашем случае, как я погляжу, мой доверитель не ошибся. Вы стоите тех денег, что вам выплачивают.

Максимов встал. Через стол протянул руку.

– Будут проблемы, дайте знать. О цене договоримся.

– Могу себя представить, что за проблемы, с такими-то гонорарами. Не дай мне Бог тех проблем!

Давид Исаевич пожал ему руку с энтузиазмом и явным облегчением.

* * *

Оперативная обстановка

Срочно

Секретно

т. Салину В.Н.

Обнаружен и установлен объект «Дикарь».

По информации источника «Эдуард» сегодня в 10.30. (в.м.) «Дикарь» вскрыл пакет. Источник «Эдуард» утверждает, что тем самым «Дикарь» подтвердил выполнение миссии в интересах известного Вам лица.

С учётом установочных данных на «Дикаря», наружное наблюдение за ним осуществляется силами двух бригад наиболее подготовленных специалистов.

Жду дальнейших указаний.

Владислав

Приложение:

Установочные данные на объект «Дикарь»

Максимов Максим Владимирович, 1965 г.р. окончил Военный институт в 1987 году, проходил службу во 2-м отделе (разведка) штаба 14-й армии, направлен для дальнейшего прохождения службы в в/ч 56712 (13-ая бригада спецназначения Московского военного округа). По окончании курсов при Военно-дипломатической академии получил назначение в 10-е Главное управление (военные советники) Генштаба Минобороны СССР.

В 1989-90 гг. в составе специальной группы ГРУ ГШ выполнял задание Правительства СССР в Эфиопии. Участвовал в антипартизанских операциях против сил провинции Эритрея. Награждён Орденом Красной звёзды, присвоено воинское звание «капитан» (досрочно).

В ходе событий в Вильнюсе в 1990 году Максимов М.В. командовал отдельной группой спецназначения 3-го отдела 2-го управления (разведка) штаба ПрибВО. За неподчинение приказу уволен из рядов ВС с формулировкой «за дискредитацию офицерского звания».

С использованием родственных связей (проф. Арсеньев С.П.) устроился на должность младшего научного сотрудника (без степени) в отдел поиска утраченных культурных ценностей при Минкультуры СССР. По служебной линии выезжал за границу СССР.

Имеются достоверные оперативные данные об участии Максимова М.В. в боевых действиях в Нагорном Карабахе, Приднестровье и Сербии. Есть основания считать, что действия Максимова М.В. в районах боевых действий осуществлялись в интересах ГРУ ГШ.

По нашей линии Максимов М.В. в 1994 году был негласно использован в операции «Перевал», в ходе которой предположительно мог получить информацию на фигуранта операции Подседерцева Б.М. (подробнее см. файл «Skit_14»)[19]19
  – об этом можно прочитать в романе Олега Маркеева «Странник: Угроза вторжения».


[Закрыть].

Четыре года назад «Дикарь» вступил в контакт с Дымовой К.И. (дочерью трагически погибшего руководителя концерна «Союз-Атлант» г-на Матоянца)[20]20
  – подробнее можно прочитать в романе «Странник: Цена посвящения».


[Закрыть]. По личной договорённости с бывшим начальником СБ концерна Ивановым В.В. «Дикарь» расследовал причастность к убийству Матоянца руководителя пиар-агентства «Pro-PR» Глеба Лобова. После известных Вам событий «Дикарь» ушёл из-под наблюдения и до настоящего времени о его местопребывании данных не поступало.

Располагаем достоверной информацией, что непосредственно перед своей гибелью Матоянц подготовил контракт для «Дикаря» на проведение частного расследования по факту утечки секретной информации по проекту «Водолей» в конспиративные круги Ближнего Востока. По личной инициативе Иванов В.В. передал контракт на исполнение «Дикарю». С подачи Дымовой К.И. на имя «Дикаря» в счёт средств, выделенных на оплату контракта, была приобретена недвижимость по адресу: пер. Хохловский д.9.

* * *

«Д» – 1

11:00 (в.м.)

Старые львы

Палочки никак не желали подцепить ролл. Кончики пальцев вдруг онемели, тугая слабость поползла выше по суставам, резиновым обручем сжала запястье.

Салин отложил палочки, потёр пальцы. Показалось, под подушечками образовались студёные пузырьки.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Салин, отвлекая внимание собеседника. Незаметно достал из кармана пузырёк с лекарством.

Решетников тщательно перемолол челюстями рисовый шарик, сглотнул.

– В качестве диеты ещё ничего. Но как еда – боже упаси. – Ловко подцепил палочками новый ролл, отправил в рот. – Дурят нашего брата. Откуда сей деликатес? От нищеты. Плошку риса сварил, рыбы первой попавшейся настрогал, икры крабов, потрохов мидий и прочей морской гадости добавил, накрутил колобков, сунул в карман – и вперёд, пахать на великого микадо. Жрачка убогая, даже зубов не надо, чтобы прожевать. А чтобы не икать от холода, рисовую кашу недельной давности надо поливать жгучим имбирём. Или вот этим ядерным топливом. – Он сунул кончик палочки в тёртый зелёный хрен, не морщась, облизнул. – Васаби называется. Что в переводе с японского означает – смерть унитазу.

– Павел Степанович! – укоризненно протянул Салин.

Он украдкой бросил в рот шарик лекарства. Зачмокал губами, рассасывая вязкую горечь.

Решетников сделал вид, что ничего не заметил. В последнее время Салин с болезненной тщательностью стал следить за здоровьем. Врачи порекомендовали рыбную и бессолевую диету. Решетников, сибарит и любитель умеренно заложить за воротник, раз в неделю поддерживал старого боевого товарища в его диетических мучениях. Суши-ресторан они посещали как процедурный кабинет, по расписанию, но без всякого энтузиазма.