Текст книги "Переворот.ru (СИ)"

Автор книги: Олег Маркеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

Глава двадцатая
Дальше – только вниз

14:05 (в.м.)

Волкодав

Машина неслась по улице Королева в сторону Телецентра.

Громов боролся с накатывающим оцепенением. Впервые на его памяти стресс не вызвал приступа активности. Он не раз бывал в крутых передрягах, и знал себя. Могло сорвать голову, ослепить боевой яростью, но даже тогда тело действовало, как автомат, подчиняясь вековым инстинктам. А тут – полный паралич воли.

Он машинально потёр испачканное пылью колено. Пальцы были вялыми и безвольными. Словно чужими.

– Что приуныл? – Борис Михайлович толкнул его в бок локтём. – Бери пример с меня. Меня чуть через хрен не перекинули, а я сижу и улыбаюсь.

– Потому что они лежат и им не до смеха.

Борис Михайлович расхохотался.

– Ну, если шутишь, жить будешь!

– Ловлю на слове. – Громов кисло усмехнулся.

Машина плавно переместилась к крайне левому ряду, проехала вдоль припаркованных у обочины машин работников телецентра и свернула в боковой отвилок.

Громов вспомнил, что именно на этом месте в октябре девяносто третьего, вжатые в землю очередями, лежали вповалку живые и мёртвые.

В ту дурную ночь он остался дома. До Останкино от родительского дома было десять минут ходу. Даже через закрытые окна был слышен гул толпы, осадившей телецентр. Друг Витька, хлебнув для храбрости пива, пошёл посмотреть на шоу демократии. Звал с собой. Вовку Громова не пустила мать. Он жутко с ней разругался, забыв про её больное сердце. В пятнадцать что взять с дурака?

А через пять минут хлопнул взрыв и сразу затрещали автоматные очереди. Гул голосов у телецентра превратился в истошный рёв.

Труп Витьки выдали через две недели… Его место в классе пустовало до конца учебного года. Из суеверия боялись занять. Так Вовка Громов и просидел один на последней парте в крайне правом ряду.

Машина выехала к шлагбауму, перекрывающему служебный въезд на территорию телецентра.

Водитель налепил на стекло пропуск.

Шлагбаум поднялся, открывая дорогу.

– Круто, – обронил потрясённый Громов.

– Игра идёт по-крупному. Неужели ты ещё не понял?

* * *

Оперативная обстановка

Оперативному дежурному ГУВД г. Москвы

На территории летнего ресторана «Рыбачий домик» (ВВЦ) в результате террористического акта убит помощник заместителя председателя Комитета по вопросам безопасности Государственной Думы генерал-майор ФСБ (запаса) Фролов Михаил Германович.

Сопровождавшие Фролова М.Г. сотрудники ФСО (8 человек и 2 водителя) погибли, не успев оказать сопротивления.

Место происшествия оцеплено нарядами территориального УВД. Предпринимаются меры по установлению личностей и розыска преступников.

На место выехала оперативно-следственная группа Московской городской прокуратуры.

* * *

Лужайку между телецентром и башней приспособили под парковку машин сотрудников. Разбили на сектора и обнесли стальным частоколом.

Водитель припарковал машину рядом с белой «тойотой». Заглушил двигатель.

Громов так и не понял, действует ли водитель по заученной инструкции, или повинуется каким-то командам, которые ему незаметно отдаёт Борис Михайлович.

– Ну что, Гром, прощаться будем?

Громову стало неуютно. Словно к стене прижали. Даже если вырваться живым из машины, один черт, бежать некуда. Останкино – своя «земля», где так примелькался, что обязательно да кто-то поздоровается. Минуты не пройдёт, последний алкаш будет знать, что Гром вернулся.

Борис Михайлович, словно прочитал его мысли. Усмехнулся. Достал из кармана брелок с ключами.

– Бери, это тебе на память, Гром.

Он нажал кнопочку на брелке. Припаркованная рядом «тойота» бибикнула и моргнула фарами.

– Паспорт, доверенность на машину и пятнадцать «штук» баксов из твоего тайника ждут тебя в бардачке. Можешь быть свободен.

Он бросил ключи. Громов машинально выбросил руку и поймал их на ладонь.

– Сейчас в городе такой бардак, что им, поверь, не до тебя. Пользуйся моментом.

– Я ничего не понимаю.

– Не мудрено. Ты уже сутки как марионетка.

Борис Михайлович бросил взгляд на часы.

– Решай, Гром. Ты же видел, какого шишку мы завалили. Это тебе не «черножопого» авторитета мокнуть. Обратной дороги нет.

Он протянул руку, сжал пальцы Громова. Ключи оказались в кулаке.

Чужие пальцы вдруг показались раскалёнными стержнями, с шипением, до самых костей проникшие в плоть. Боль струёй огня ударила через руку в плечо, разлилась по всему телу, густой клокочущей лавой поползла от ног к голове. Взорвалась ослепительной вспышкой, разметав сознание в клочья.

Громов тихо застонал. Пелена схлынула с глаз. Зрение вдруг сделалось до болезненности чётким. На память пришло выражение «ощущать каждую клеточку своего тела». Состояние было именно таким. Полной, невероятной целостности тела и сознания.

Борис Михайлович, прищурясь, наблюдал за происходящими с Громовым переменами. Судя по скупой улыбке, остался ими доволен.

Разжал пальцы, освободив кулак Громова от мёртвого захвата.

– Вот так-то лучше, Гром. Приятно быть самим собой? Или как заново родился?

– Скорее второе.

– И какую ты себя жизнь выбираешь? Сейчас ты можешь принять решение. Хочешь, живи беглым ментом. Хочешь, ползи к своим. Повинись, расскажи сказку, как ты вынужденно внедрился в преступную группу. Возможно, тебя простят и разрешат жить ментом. У тебя это неплохо получалось. Или рвани в Индию, как Рерих. Ты же об этом мечтал?

– Откуда знаете? – сорвалось у Громова.

– Глупый вопрос. Стал бы я с тобой возиться, если бы не знал то, в чем ты сам себе боишься признаться. Кстати, насчёт предгорьев Гималаев я тебя поддерживаю. Бывал там, фантастической красоты места. – Он понизил голос. – Ира ждёт тебя в Шереметьево. Документы у неё. Рейс на Дели вылетает в семнадцать часов. Ещё успеешь.

– А при чём тут Ирина?

Борис Михайлович усмехнулся.

– Чисто для конспирации. Пара влюблённых в турпоездке. Согласись, не так подозрительно, как один обоссавшийся пудель.

Громов едва сдержался, чтобы кулаком не стереть ухмылочку с губ Бориса Михайловича.

А он, словно дразня, приблизился.

– Ира бросит тебя в Дели. Не столько по заданию, сколько из личных соображений. Слабаки ей не интересны как бабе. А брать с тебя больше нечего. Беглый мент в ашраме[72]72
  – место духовных практик в индуизме, дальний аналог православного скита.


[Закрыть]! Нет, об такого даже ноги вытереть не интересно.

– Зачем такие расходы? Документы, машины, билет до Дели… Одной пули хватит, чтобы закрыть проблему.

Борис Михайлович тяжело вздохнул. Поверх головы Громова посмотрел на Останкинскую башню.

– Володя, ты хочешь поставить на кон самого себя и попытаться выиграть?

– Что выиграть?

– Новый мир. Для себя и тех, кого ты захочешь в него ввести.

Громов внимательно посмотрел в глаза Борису Михайловичу, ища признаки безумия.

– Гром, тот человек, которого мы убили, он побоялся поставить на кон все. Поэтому выбыл из игры. У него были все козыри на руках, а он испугался. Что, меня, кстати, не удивило. Зажрались они. Даже самым пламенным патриотам есть что терять. А нам с тобой терять нечего. В этом мире мы – мертвецы.

Борис Михайлович бросил взгляд на часы.

– У-у-у! Меня уже ждут.

Он открыл дверцу и выпрыгнул наружу. Указал на башню.

– Мне туда. Ты со мной или остаёшься?

* * *

14:12 (в.м.)

Огнепоклонник

Хартман подошёл к милиционеру, сторожившему турникет на проходной. Протянул раскрытое служебное удостоверение.

– Володя, своё тоже достань, – бросил он через плечо Громову.

Громов, спохватившись, полез в нагрудный карман.

Хартман поднял удостоверение на уровень глаз милиционера. Впился взглядом в блуждающие зрачки.

– Почему не усилили охрану? Не знаете, что в городе творится?

– Я не…

Взгляд милиционера соскользнул с удостоверения, встретился с глазами Хартмана.

На долю секунды зрачки расширились так, что до краёв залили чернотой радужную оболочку глаз.

Милиционер сморгнул.

– Проходите.

– Ты нас не видел, – мёртвым голосом гипнотизёра произнёс Хартман.

– Да, – обморочно кивнул милиционер.

* * *

14: 14 (в.м.)

Волкодав

Борис Михайлович придержал дверь, пока Громов переступал через порог.

– Ну как тебе вид? Чем не Гималаи?

Башня серой громадиной круто уходила в небо. С такого расстояния и под таким ракурсом она действительно казалась горой.

У Громова обмерло сердце и чуть закружилась голова, когда он попробовал провести взглядом до самого кончика башни.

– Правильно сделал, что остался. Я, честно говоря, не знаю, какими мотивами ты руководствовался, но, обещаю, скучно не будет.

– Уже сутки веселюсь, – по привычке огрызнулся Громов.

И тут до него вдруг окончательно дошло, что значит остаться самим собой и отрубить прошлое. Полная свобода. Ощущение невесомости и прилив сил, словно взмыл в небо на крыльях.

– Ты на башне бывал? – спросил Борис Михайлович.

– Был один раз. Ещё школьником.

– Это не считается. Пойдём, Гром, посмотрим на помойку с высоты трёхсот метров. – Он указал пальцем на стеклянный цилиндр технического центра. – Идеальное место. Никто не додумается нас там искать.

Он первым пошёл по дорожке к пандусу фундамента башни.

С каждым шагом Громову казалось, что башня все больше и больше заваливается на него. Исполинская скала из бетона застила собой небо. От серой громадины, нависшей прямо над головой, на душе сделалось страшно, тревожно и почему-то радостно, словно перед грозой.

Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Заставил себя смотреть в спину идущему впереди Борису Михайловичу.

– Ты «Заратустру»[73]73
  – имеется в виду «Так говорил Заратустра» Ф. Ницше. Поэтическое произведение, в котором философские воззрения Ф. Ницше вложены в уста Заратустры, оказало значительное влияние умонастроение и мировоззрение западноевропейской интеллигенции в период Первой мировой войны. В Третьем рейхе нацистские идеологи широко использовали труды Ницше для пропаганды своих идей, в частности – неоязычества как антитезы христианству. При этом особо не акцентировалось то, что объектом исследования и творчества Ницше был индивидуум, а не раса или народ. В своих проповедях исключительности и эгоцентризма Ницше обращался к личности, а не к массам. Впрочем, желание нацистов включить труды и имя известного философа в свой арсенал средств воздействия на коллективное сознание, закрыв глаза на противоречия, легко объяснимо. Широкое заимствование и вольная интерпретация характерна для все без исключения «органов массовой пропаганды и агитации» всех времён и народов.


[Закрыть] читал?

– Давным-давно, – ответил Громов. – Но ницшеанцем не стал, как видите.

Борис Михайлович сбавил шаг, и теперь они шли плечом к плечу.

– Главное, что читал. Такие книги бесследно не проходят. Знаешь, почему я тебя спросил?

– У вас приём такой. Сбивать абсурдным вопросом. Я тупить начинаю, а вы меня грузите по полной программе.

Борис Михайлович захохотал.

– Рад, что ты начал соображать. А то я уже испугался, что ты в «обезьянку» превратился. – Он указал на башню. – Помнишь, у Ницше, Заратустра взял последнего человека и поднял его на гору, чтобы показать все царства мира. Гениальный образ! В Евангелие дьявол соблазняет Христа таким же способом. Но это же глупость несусветная и полная апологетика. Ежу ясно, что Сын Бога никогда не соблазниться. А смертное ничтожество… О, Гром, это эксперимент ещё тот!

– Кто из нас считает себя Заратустрой, я уже догадался, – мрачно усмехнулся Громов.

– А я этого и не скрываю! Это тебе стыдно признаться, что ты был и ещё в душе остаёшься последним человеком. Ну кто такой мент? Самый последний человек и есть. Ничего обидного между прочим. За ним уже не жизнь, а клоака. Спорить будешь?

Громов вспомнил, с кем имел дело все годы службы. И промолчал.

– То-то! Ментовская работа сродни «искусству» золотаря: черпай дерьмо человеческое и отвози подальше. И нечего морщиться, когда от мундира воняет. Тем более, что мундир тебя только и отличает от тех, кто в клоаке по нужде, сдуру или от рождения роется. А теперь представь, что будет, если с «последнего человека» снять мундир и вознести над всеми? Лопнет он, как лягушка, раздувшись от собственного дерьма? Скулить начнёт от страха? Умом тронется? И впервые в своей никчёмной жизни небожителем себя почувствует? Только молчи, Гром! Ни у тебя, ни у меня сейчас нет ответа.

Они вошли под арочные своды опор башни.

Трое техников, куривших возле стеклянных дверей, увидев их, побросали окурки и подняли с земли ящики с инструментами. Гуськом вошли в холл.

– Ну, Гром, ты со мной или сам по себе?

– Сам по себе. Только идти больше некуда.

– Хороший ответ.

Борис Михайлович взялся за ручку двери. Покосился на Громова.

– Учти, Гром, сверху можно только вниз.

– Или – на небеса.

– Ещё один хороший ответ.

Хартман распахнул дверь, посторонился, пропуская Громова вперёд.

Первое, что увидел Громов, переступив через порог, были люди, лежащие на полу лицами вниз. Руки связаны за спиной. Двое в милицейской форме и женщина в синей спецовке.

Над ними стоял человек в чёрном камуфляже с автоматом в руках. Он повернул голову. И Громов обмер. У человека было лицо пришельца: угловатые, сплющенные, как у ящерицы черты, вытянутые непроницаемо черные глаза и косо срезанный безгубый рот.

Второе существо в камуфляже замерло у распахнутых дверей лифта. Третий «пришелец» выпрастывал себя из робы техника. Под ней у него был чёрный камуфляж.

Громов услышал за спиной щелчок откинутой крышки мобильного. В гулкой тишине холла он полоснул по нервам не хуже выстрела.

– Дар-аль-харб! – ровным голосом произнёс Борис Михайлович.

* * *

Дар-аль-харб

14:16:01

Пять смуглолицых гастарбайтеров сидели на корточках у забора Телецентра. Шестой продолжал трещать мотокосилкой, сбривая траву на газоне.

Из-за пятиэтажек донёсся низкий гул надвигающейся колоны большегрузных машин.

Гастарбайтеры, как по команде, рассыпались вдоль забора, по паре на пролёт. Прилепили к местам крепления решёток по комку серого пластилина.

Отбежали. Распластались на траве.

Через секунду треснула очередь взрывов. Из-за гула выкатившей из-за домов колоны «Уралов», они показались хлопками петард.

Три пролёта забора рухнули.

Гастарбайтеры вскочили, подхватили лежавшие в траве доски, установили их на плиты у пробитых проломов.

Водитель головного «Урала», увидев бреши в чугунном частоколе, врубил ревун.

14:16:33

Три армейских «Урала» проскочили через проломы в ограждении, ревя моторами, плюясь чадом выхлопных труб, преодолели короткое расстояние до башни, влетели на пандус. Синхронным манёвром развернулись, сдали назад и замерли, борт в борт.

Разом откинулись борта, и из кузовов хлынули люди в чёрном. Группа в тридцать человек бросилась к входу. Тридцать человек рассыпалось по периметру фундамента в круговую оборону. Остальные, разбившись попарно, стали перетаскивать к дверям холла зелёные армейские ящики, выгружаемые из кузовов.

14:16:58

Группа захвата вырвалась из кабин скоростных лифтов, рассыпалась по служебным помещениям.

Затрещали сбитые с петель двери. Вихрь ударов и криков пронёсся по этажу, сметя на пол парализованных страхом людей.

Старший группы пробежал по коридору, перепрыгивая через распростёртых на полу людей. Убедился, что все помещения взяты под контроль, а часть группы уже грохочет по ступеням пожарной лестницы, спускаясь вниз.

Только после этого он поднёс рацию ко рту и коротко отрапортовал:

– Верхний уровень – «тридцать три».

14:17:28

Вторая группа захвата взяла под контроль нижние пять этажей.

– Нижний уровень – «тридцать три».

14:17:30

В один из грузовых лифтов загрузили первый десяток ящиков. Он взмыл вверх вместе с остальными лифтами, плотно забитыми людьми в черных комбинезонах.

14:18:20

– Средний уровень – «тридцать три». Груз доставлен.

14:18:22

Группа в семь человек по винтовой запасной лестнице, шагом через две ступени, пошла наверх.

14:18:34

Трейлер на полном ходу сбил шлагбаум. Добавил газу на прямом отрезке, понёсся к башне.

Выкатившая со стоянки легковушка не успела сдать назад. Брызнули лобовые стекла, металл смяло, как бумагу. Удар развернул искорёженную легковушку и отшвырнул на ограждение. Она завалилась на бок. Из распахнувшегося зева капота наружу ударил белый пар. Потом хлопнул взрыв. На остатках машины заплясали языки пламени.

От телецентра по дорожке, наперерез трейлеру бросился милиционер.

С левого борта трейлера коротко рыкнул пулемёт. В трёх метрах от бегущего пули взорвали дёрн.

Милиционер рухнул, распластавшись на земле.

Осторожно поднял голову.

Перекатился. Развернулся спиной к стрелявшим. Пополз назад, обдирая в кровь руки об острые нити засохшей травы.

14:19:02

Лифты подняли наверх вторую волну группы захвата.

14:22:15

– Все уровни – «тридцать три»! Ждём груз.

14:23:01

Лифты до предела загруженные ящиками, ушли наверх.

В холл вносили все новые и новые, складывая штабелями там, куда указывали три человека, сверявшие номера ящиков со списками, прикреплённым к планшеткам.

14:23:02

Трейлер притормозил у проходной. Тяжким ударом снёс не успевший подняться шлагбаум. Громко урча мотором, втянул своё длинное тело через ворота. Неуклюже развернулся, под углом сдав задом к пандусу.

Гидравлика опустила заднюю стенку. По ней, как по мостику на пандус выбежали люди в черных комбинезонах.

* * *

Информационная лента

ИТАР-ТАСС

Срочно

Москва. В 14:25:00 (в.м.) прекратила трансляцию сигнала Останкинская башня. Причины аварии не известны. Все телевизионные каналы, использующие передатчики Останкино, прервали свои передачи. Вещание продолжается на канале ТНТ, использующего радиовещательный центр на Хорошевском шоссе.

Глава двадцать первая
Режим радиомолчания

15:00 (в.м.)

Старые львы

Решетников навёл пульт на телевизор. Пробежался по каналам.

– Малевич, ёлки-палки, сплошной «Чёрный квадрат», – проворчал он.

– Странно, я думал, они ограничатся посольством Израиля, – задумчиво произнёс Салин.

– Бедолага Фролов тоже так думал. Теперь уже ни о чем не думает. И слава Богу!? Решетников крякнул, дрогнув тугим животом. – Он и при жизни, если честно, не очень-то думать умел. Это же надо умудриться, самому погибнуть и всю охрану за собой утянуть. Тоже мне китайский император!

Решетников выключил телевизор, отбросил пульт на соседнее кресло.

– Надо будет Владислава попросить, пусть в дежурке у пацанов возьмёт пару кассет с девочками. Что-нибудь не особо извращённое, для лиц, так сказать, среднего возраста. Один черт, дня три будет нечего по телеку смотреть, – проворчал он.

Салин спрятал улыбку.

– А израильский вариант был не плох только одним, – неожиданно вернулся к теме Решетников. – Тем, что соответствовал их уровню мышления. Создать кризис на голом месте, как только горячо станет, затоптать и концы обрубить, и, не сменив уделанных от страха штанов, выстроиться за должностями. Короткого ума людишки, одни трехходовки разыгрывать и умеют.

Он кивнул на телевизор.

– Но нашёлся кто-то умный, кто переиграл их всех. Уверен, захват Останкино даже не планировался.

– Почему ты так уверен?

– Кишка у них тонка власть брать в свои руки. Это первое и главное. Ну и посуди сам, после такого обратного пути уже не будет. А кризис с посольством можно разрулить за один день. И ещё рейтинг на этом деле поднять на очередные семьдесят процентов. Опять же, оппозиции перед выборами государево пинка дать не мешало бы, чтобы не тявкали больше положенного. Что касается народа, то его успокоить можно очень легко. Пару тысяч госпитализированных с этим… слюнным гриппом.

– Слюнной лихорадкой. Вирус Эпштейна-Барра, – подсказал Салин.

– Вот-вот! Народ сразу слюни и распустит. Паника пойдёт такая, что забудут не точто про посольство, а где Израиль на карте находится. С неделю продержат ажиотаж в прессе, а потом Миндзрав выпустит анальные свечки для куриц или таблетки для ворон, уж не знаю, кого они в переносчики гриппа определят, и все успокоятся. Меры приняты, эпидемия подавлена, деньги «освоены».

– Резонно.

Салин помассировал переносицу.

Они заперлись маленькой комнате, позади кабинета. Посторонних сюда никогда не пускали, таить взгляд было не от кого. И Салин, когда один на один беседовал с верным партнёром, снимал очки с дымчатыми стёклами.

За бронированные двери не проникал ни единый звук. Оконная ниша была декоративной. За фальшивой рамой находилась трёхслойная стена, защищающая не только от чужих глаз, но и от чужих электронных ушей. Интерьер комнаты отдыха был выдержан в кофейных и золотистых тонах. Самый приятный цвет для стареющих сибаритов, познавших сусальность золота власти.

Салин откинулся на спинку, положил голову на валик дивана, вытянул ноги.

– Резонно, – повторил он. – Всего говорит о том, что ход с захватом башни лишний. Кто-то перехватил инициативу. Явно кто-то из своих, кому они доверяли. Интересно, у него есть доступ к разработкам Коркина, или его держали на правах полезного дурака?

– За кого держали, не знаю. Но парень явно не дурак. – Решетников поскрёб ногтём висок. – Есть шансик, что просто не успели дать отбой шибко ретивому исполнителю, но я её гоню. Лучше уж считать его хитрым, чем тупым. Интуиция мне подсказывает, что смельчак наш обладает информацией о «Союз-Атланте». Только информашка ему в голову стукнула, вот и взбрыкнул. А что касаемо психологических штучек-дрючек, то все сразу станет ясно, когда он вещание возобновит.

– А если он даст в эфир свои программы?

– Если он «Лебединое озеро»[74]74
  – во время путча ГКЧП 19-го августа 1991 года вместо запланированных передач по всем каналам транслировался фильм-балет «Лебединое озеро». Некоторые аналитики считают, что путчисты проиграли именно из-за тяги к аппаратным интригам и неумения использовать СМИ для воздействия на массовое сознание. С точки зрения пиар-технологий, шоу «Защита Белого дома» по всем параметрам явно превосходило унылое зрелище военной техники, застрявшей на московских улицах.


[Закрыть] будет круглые сутки по всем каналам показывать, – мрачно усмехнулся Решетников, – тогда нам всем повезло. Считай, отделаемся лёгким испугом.

На кофейном столике тихо запиликал телефон. Салин с трудом оторвал голову.

– Не вставай, я возьму, – махнул на него Решетников.

Выслушал абонента, нервно покусывая нижнюю губу.

– Полный отчёт в письменном виде изобрази, кассеточку в охапку – и галопом неси сюда, – распорядился он.

Положил трубку. Покачал головой.

– М-да, не произноси свои желания вслух, они могут сбыться. Влад звонил. Много девочек не смог найти. Но киношку с одной организовал. – Решетников выдержал театральную паузу. – Карина Дымова на башне. Поднялась на смотровую площадку за десять минут до штурма.

Салин приподнялся на локте.

– Только этого нам ещё не хватало! – ужаснулся он.

* * *

Оперативная обстановка

Срочно

Секретно

т. Салину В.Н.

Докладываю, что Дымова К.И. в 12:30 посетила установленный адрес в Хохловском переулке, который покинула в 12:50, и на личном автомобиле «фольксваген-гольф» (р. № МД 237 78 У) проследовала на Останкинскую улицу, где бригадой наружного наблюдения был зафиксирован её контакт с бывшим начальником СБ концерна «Союз-Атлант» Ивановым В. ВВ По имеющимся данным, Иванов В.В. сохраняет близкие дружеские отношения с семьёй погибшего главы концерна Матоянца А.М., отчимом Карины Дымовой.

В 13:44 Дымова и Иванов прибыли к экскурсионному комплексу «Останкино». Группой зафиксировано, что Дымова и Иванов в составе группы экскурсантов направились на смотровую площадку Останкинской башни.

Группа наружного наблюдения стала свидетелем захвата башни профессиональной группой боевиков, о чем имеются соответствующие видеоматериалы.

Владислав.

Справка: согласно завещанию Матоянца А.М. принадлежащий ему пакет акций концерна «Союз-Атлант» в равных долях разделён между его сыном, Евгением, приёмной дочерью Кариной и их матерью Матоянц Е.В. Акции, принадлежащие Дымовой К.И. переданы в доверительное управление «GEMA Trust GMBH» (Женева, Швейцария) и являются блокирующим пакетом при голосовании по вопросам реорганизации прав собственности на концерн «Союз-Атлант».

* * *

15:02 (в.м.)

Огнепоклонник

Хартман пощёлкал пальцем по микрофону. Из динамиков под потолком раздались громкие резкие удары.

– Высокие частоты убери. И громкость убавь, – распорядился он.

Человек за пультом кивнул и покрутил ручки настройки. Металлический фон в динамиках пропал.

– Уже лучше. – Хартман похлопал его по плечу. – Когда пойдёт запись, подрегулируй частоты, чтобы голос звучал естественно. Это очень важно.

– Особого качества не гарантирую. Акустическая система у них только на матюки и сигналы гражданской обороны рассчитана. Бедноватенько для такого места.

– В России сапожник вечно без сапог, – отозвался Хартман.

Достал из кармана кассету. Вставил в магнитофон.

Зашуршала плёнка. Оператор быстро подкрутил рычажок, и шелестящий звук пропал.

Из динамика раздался голос красивой и уверенной в себе молодой женщины.

– Уважаемые работники Останкинской башни, прошу две минуты внимания! Заявление, которое вы сейчас услышите, касается каждого из вас. Вас, ваших близких и родных.

Вы, кончено, обеспокоены, а многие даже возмущены тем, что мы насильно сорвали вас с рабочих мест и прекратили вещание. Поверьте, это временное и необходимое насилие. Очень скоро жизнь на башне войдёт в свою колею.

Многие из вас, наверное, в курсе, что творится сейчас в Москве. Парализована работа метрополитена, пробками блокированы основные магистрали города. В центре, на Ордынке «нацболами» захвачено посольство Израиля.

Мы могли бы объявить вам, что прибыли сюда для обеспечения охраны особо важного объекта, а трансляция прервана до особого распоряжения правительства страны.

Но мы не хотим с первых минут обманывать вас. Нам предстоит провести вместе не один час. От вашего сотрудничества с нами зависит не только безопасность оборудования и жизни обслуживающего персонала, но и благополучие ваших родных и близких.

Да, мы обещаем не только сохранить ваши жизни, но и обеспечить ваших родных и близких! С этой минуты вы по умолчанию считаетесь нанятыми на работу. По контракту вам будет оплачен каждый час, проведённый на башне. Пятьсот долларов за час работы, вне зависимости от вашей квалификации. Запомните, пятьсот долларов в час просто за то, что вы вынужденно находились на рабочем месте, хотя имели право его покинуть, спасая свою жизнь.

За выполнение работ, а нам потребуются ваши услуги, оплата удваивается. Тысяча долларов в час получит каждый, кто приступит к работе. Запомните, тысяча в час за выполнение своих служебных обязанностей.

Давайте посчитаем вместе, сколько вы сможете заработать, например, за тридцать один час. Тридцать одну тысячу, если приступите к работе, и всего пятнадцать пятьсот, если объявите забастовку.

Извините нас за «уравниловку», но мы считаем, что бессмысленно вводить какую-нибудь тарифную сетку. Все получат одинаковые суммы, и старший смены и простая лифтёрша. На башне сейчас, как на боевом корабле, все равны перед судьбой.

Как вы сможете получить свои деньги? Очень просто. У нас был список сотрудников. Предварительный, конечно. Мы его уточним по журналу поста охраны, и чуть позже проверим наличие каждого, внесённого в список. Случайно не попавшие, будут обязательно внесены. Но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что на имя Игнатовича Петра Павловича, электро-монтажника, открыт счёт № 9988034 SWIFT в банке одном из оффшорных банков, откуда на его зарплатную карточку Банка Москвы уже поступили первые пятьсот долларов.

Помогавший нам временно отключить сигнал главный инженер Сорокин Владлен Семёнович, на ваше имя открыт счёт № 9988100 SWIFT, с которого на зарплатную карточку № 00004449851 Банка Москвы переведены тысяча долларов.

Как видите, мы держим слово и не задерживаем зарплату.

Но зарплата – это не все. Мы отдаём отчёт, что находясь на башне, вы подвергаете свою жизнь реальному риску. Вы знаете, сколько заплатили родственникам жертв теракта в Нью-Йорке, когда самолёты врезались в Международный торговый цент? Шесть с половиной миллионов долларов! При условии отказа от судебного иска к правительству США. Американское правительство посчитало постыдным доводить дело до суда со своими гражданами и сразу выплатило компенсацию за каждого погибшего.

Жизни людей, погибших на Дубровке, оценили в три тысячи долларов. Вдумайтесь, три тысячи долларов за жизнь кормильца семьи. Цена костюма в элитном бутике за человеческую жизнь.

Мы ценим вас выше, чем ваше правительство. На счету каждого из вас находится триста тысяч долларов. Вы не ослышались – триста тысяч долларов. Это страховка вашей жизни. Ее получат ваши родственники, если нам с вами не повезёт, и правительство решит вести себя так, как ведёт всегда. Но мы надеемся на здравый смысл. Прежде всего – ваш. Внутри башни вам никто и ничто не угрожает. При соблюдении некоторых ограничений, разумеется.

Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вы ушли с башни целыми и невредимыми. Но стресс, который вы испытаете, обязан быть компенсирован. Каждый, спустившийся с башни и оказавшийся в кругу родных и близких сможет их порадовать страховой премией в двести пятьдесят тысяч долларов. Да, вы не ослышались, двести пятьдесят тысяч долларов! Чтобы получить её вам будет достаточно отдать распоряжение банку, назвав свой номер счета и код. Карточки с данными ваших счетов будут розданы вам в ближайшее время нашими сотрудниками. Вы сможете связаться с банком и изменить коды доступа на удобные вам. А также проверить состояние вашего счета. На линии связи будет работать русскоговорящий оператор, вы не испытаете никаких неудобств при обслуживании в банке.

А теперь посчитаем вместе, на какие суммы вы можете рассчитывать, позвонив в банк. Например, Зинаида Ивановна Долгих может узнать, что на её счёте сейчас находится страховая сумма в триста тысяч долларов и зарезервировано пятьдесят тысяч долларов из расчёта пятидесяти часов работы в должности наладчицы.

Зинаида Ивановна, позвоните своему внуку и твёрдо пообещайте, что через пару дней купите ему собаку, которую у вас так просил Игорёк. Вы заработаете достаточно, чтобы дать внуку лучшее образование в России или в любой другой стране мира. И, наконец, достроите ваш домик в Хохловке. А лучше всего купите домик в Греции. Всего пятнадцать тысяч. Море, солнце и урожай лучше, чем на суглинке.

Уважаемы сотрудники, мы сделали все возможное, чтобы компенсировать вам временные неудобства. Мы не считаем вас заложниками и не собираемся прикрываться вами. Если кто и угрожает вам, так это неразумное и безответственное правительство.

Кстати, пусть внешний вид наших людей не пугает вас. Это всего лишь защитные маски-противогазы последнего поколения. При угрозе газовой атаки со стороны правительства, мы раздадим вам такие же. Не волнуйтесь, участь заложников «Норд-Оста» вам не угрожает.

Оружие? Да, как вы видите, у нас есть оружие. Но это оружие обороны. Мы не угрожаем вам, мы готовимся отразить возможное нападение.

Кто мы такие? Пусть это вас не волнует. Мы противостоим зажравшейся кучке коррупционеров, а не простому народу. Вы можете просто наблюдать, можете помогать нам. Мы с радостью примем вашу помощь. Но мы не хотим вмешивать вас в нашу борьбу. Это наш осознанный выбор, и мы готовы к своей судьбе. Мы уйдём, как пришли, не назвав своих имён и не открыв своих лиц. Просто запомните, что мы были. Были такими, какими захотели стать.

И последнее, уважаемые сотрудники башни. Мы привезли с собой и подняли наверх достаточно продуктов, чтобы организовать калорийное и вкусное питание для всех. Завтраки, первый и второй, обед, полдник, ужин и, при желании, ночной буфет будут накрыты в ресторане «Седьмое небо». Как вы знаете, в нем ещё не закончены отделочные работы. Заранее просим извинения за некоторые неудобства.

Обед для сотрудников будет проведён в две смены. Ориентировочно, через час. Точное время я объявлю чуть позже.

Благодарю за внимание. Ждите новых сообщений.

* * *

15:04 (в.м.)

Волкодав

Экскурсантам приказали не сходить с места. Они так и остались стоять, как вкопанные, хотя охраны не было никакой.

Пять боевиков в пугающих «инопланетянских» масках ушли вместе с Борисом Михайловичем.

Оставшись один, Громов, к своему удивлению, ни брошенным, ни, тем более, заложником себя не ощутил.