Текст книги "Переворот.ru (СИ)"

Автор книги: Олег Маркеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

С низким утробным рокотом прямо над их головами проплыл вертолёт. Клюнул тупым рылом и на бреющем полете пошёл к Зарядью.

Старший группы охраны сделал непроницаемое лицо. Распахнул перед Злобиным массивную дверь подъезда.

Злобин ожидал, что в здании Администрации президента будет царить аврал, как на давшем течь судне. К его удивлению, в коридорах висела гулкая тишина. Толстые стены не пропускали нервных вибраций, сотрясавших спёртый воздух города.

«Наверное, состояние тихой паники ещё не закончилось, – решил он. – Не флот, все-таки, и не армия. Бюрократы непуганые. Пока раскачаются, рабочий день кончится».

Игорь Дмитриевич появился в кабинете из потайной двери. Прошёл к столу, на ходу застёгивая пиджак и одёргивая манжеты белой рубашки.

«Рубашку сменил. Ещё бы лицо поменял. Помятое, словно пил неделю», – подумал Злобин.

Игорь Дмитриевич растёр морщины на пергаментно жёлтом лице. Вблизи было, что белки глаз подёрнуты красной сеточкой.

Он, не мигая, уставился на Злобина.

– Вы всегда так хладнокровны, Андрей Ильич? – спросил он.

– Нет, кровь у меня нормальной температуры. Тридцать шесть и шесть. Просто не вижу вокруг ни малейшего повода для беспокойства. Нас здесь не стреляют, газом не травят, толпа не прессует со всем сторон… Нормальная рабочая обстановка.

Глаза у Игоря Дмитриевича сделались совершенно птичьими. Он раскрыл папку, достал документ в прозрачном файлике, подтолкнул к Злобину.

– Тогда почитайте. Это вам от Коркина. Из плёнки прошу не доставать, вещдок всё-таки.

Злобин пробежал взглядом по первым строчкам.

«Следователю Генеральной Прокуратуры РФ Злобину А.И.

Уважаемый Андрей Ильич!

С момента нашей встречи в моей лаборатории прошло совсем немного времени, а так всё изменилось, не так ли?» ДОСЮДА

Заверещал телефон. Игорь Дмитриевич, нервно дёрнув щекой, сорвал трубку.

– Да. А, это ты… Какое, на хрен, совещание?! Не будет вам никаких совещаний. Я специально, слышишь, специально не буду проводить никаких совещаний! Есть устав, есть закон, есть должностные инструкции, бабла вам закачали, сколько просили. Все, хватит! Бери пример с Шойгу, он уже час как рулит в своём штабе. А ты мне телефоны обрываешь. Короче, чтобы через полчаса все Зарядье было очищено от этих уродов. Делай, что хочешь… Что?! Колоны с резервом застряли? Я тебе должен ещё дорогу расчистить?! Бля, какой же ты идиот! У тебя жопа вместо головы, да? Тут в двух шагах целая академия находится. Подними по тревоге и брось бегом по мосту в Зарядье. Твою мать, я тебе ещё советы давать должен… Полчаса на все, понял!!

Он бросил трубку на рычаги. Посопел в кулак. Успокаиваясь.

– Прочитали? – обратился он к Злобину. – Готовы ответить на вопрос: почему Коркин именно вам адресовал своё письмо?

– Проще спросить у автора. Я могу только предполагать. Коркин сломался ещё до моего появления. Это я сразу почувствовал. Он осознал, что вляпался по самую макушку и смертельно испугался. Только амбиции не позволили прибежать с повинной. Коркин – интеллектуал с задатками манипулятора. Такие не любят сокрушительного поражения. Это ущемляет их самолюбие. Вот и начал играть в поддавки. Удовлетворяет свою подсознательную тягу к наказанию и тешит самолюбие. Ведь не следователь сам идёт по следу, а Коркин подбрасывает ему приманки. Согласитесь, для извращённого ума – это большая разница.

– Вам что-нибудь говорят названия «изделий», о которых он пишет?

– Да, я встречал их в материалах по «Союз-Атланту». – Злобин указал на бурое пятнышко в углу письма Коркина. – Очень похоже на кровь. Экспертизу заказали?

Игорь Дмитриевич криво усмехнулся.

– Нет нужды. Это кровь. Записку нашли на теле погибшего Фролова Михаила Германовича, помощника председателя комитета Думы по безопасности.

– Того самого, которого убили на ВВЦ? Я по радио слышал.

– Да, того самого. По линии КГБ он курировал те самые «изделия», о который пишет Коркин. Вы, кстати, успели покопаться в материал Коркина?

– Да. Есть версия, если хотите, я могу подробно доложить. – Злобин потянулся к своей папке.

– Лучше коротко. Обстановка, знаете ли, не способствует…

– Могу даже одним словом. Переворот.

– Доказательства, – едва слышно произнёс Игорь Дмитриевич.

Злобин достал из папки склеенные скотчем два листочка. Развернул перед Игорем Дмитриевичем.

– Вот структура. Персоналии взяты из учётных карточек Коркина. Организации, к которым принадлежат эти лица, найдены через Интернет. Уверен, что поиск по системам учёта ФСБ даст более качественный результат, но в общих чертах схема просматривается уже сейчас.

Игорь Дмитриевич несколько секунд обшаривал взглядом схему. Когда поднял взгляд, глаза его вновь сделались птичьими. Медленно подал корпус вперёд, почти коснувшись грудью столешницы.

– Но ведь это винегрет, а не структура! – Игорь Дмитриевич ткнул пальцем в схему Злобина.

– Вы явно не читали книгу Коркина, – как можно спокойнее возразил Злобин. – А зря, Игорь Дмитриевич. Он там как раз и описал союз единомышленников, в котором нет формальных связей, а есть интуитивно ощущаемое духовное родство и солидарность. По теории Коркина, в энергоинформационном обмене участвуют не люди как таковые, а их «псиматрицы». Ну, некие генетические и психофизиологические константы, проявляемые на энергетическом уровне. Так вот, связи между «псиматрицами» возникают на энергетическом уровне, если точно – на уровне психического поля. И можно не создавать проявленных структур на уровне социума в виде жёстких иерархий по типу мафий или спецслужб. Всё равно коллективная псиматрица организации будет жить и активно влиять на окружающую среду. Вычислить такую виртуальную организацию обычными контрразведывательными мерами очень сложно. А доказать централизованный характер управления их действиями в рамках законного следствия и суда – практически невозможно.

* * *

Оперативная обстановка

«Александр Петрович Бирюков был одним из восьми руководителей русского сопротивления. Нелегальная партия, членом Совета которой он являлся, существовала уже около года и не имела аналогов в истории тайных обществ, поскольку люди, формировавшие и направлявшие действия подполья, не были политиками. У истоков организации, названной просто Партия, стояли учёные во главе с малоизвестным психологом Николаем Ивановичем Бардиным.

…Бардин наглядно показал, что в условиях психоинформационного террора, используемого против населения страны, последнее фактически превращено в биороботов, что его (населения) поведение, направляемое методами псивоздействия, исключает смену режима легальными средствами и предложил схему, которая стала для подполья основой того, что во времена КПСС называли «партийным строительством». Сущность этой схемы состояла в том, что партийный ряды состояли из людей, не осознававших, что они являются членами подпольной организации.

Бессознательные члены были разбиты на группы, контакт с которыми начал осуществляться через ассистентов (Бардина), получивших название кураторов. У каждого куратора был не только список вверенных ему «кроликов», но и перечень их возможностей. Бессознательные члены Партии, попав в затруднительное положение, немедленно получали помощь от кураторов, использовавших в таких случаях других бессознательных «кроликов». Люди не знали друг друга, но паутина маклера связывала их крепче цепей».

Из книги Сергея Норки «Русь Окаянная», «ОЛМА-Пресс». 2000 г.

* * *

– Вы сами-то в это верите, Злобин? – спросил Игорь Дмитриевич, откладывая специально для него распечатанную цитату из книги Коркина.

– Насколько я понял Коркина, его книжка была зондажем элиты на готовность объединиться в подобную неформальную организацию. С момента выход книги в свет прошло девять лет. Достаточно для получения результата. – Злобин демонстративно посмотрел за окно. – И результат, как видим, налицо.

– Хорошо, примем за рабочую версию. И что же их объединяет?

– Ненависть к компрадорскому режиму, который, как они считают, весь потенциал национального возрождения растратил на укрепление собственной власти. Противостояние с интеллектуальной элитой, присягнувшей вам на верность и готовой на все, чтобы защитить научную парадигму, которая для них уже не истина, а кормушка. И достоверный научные данные о том, что не только страна, а цивилизация в целом стоит на пороге глобальной катастрофы. Мотив их действий для меня стал очевиден, стоило только бегло просмотреть сайты некоторых общественных организаций. Достаточно убедительные материалы. Нечто подобное я читал в документах «Союз-Атланта». А связка лаборатории Коркина с «Союз-Атлантом» просматривается весьма чётко.

– Наш пострел везде успел, – процедил Игорь Дмитриевич.

– Лаборатория Коркина, я в этом убеждён, служила «отделом кадров». Предварительный анализ, отбор и собственно вовлечение в организацию. Наиболее крупные фигуры Коркин замыкал на себя, основную массу распределял по своим ученикам, посаженных в различные конторы, чем друг с другом не связанные. Талантливые, интенсивно работающие, состоявшиеся люди зачастую нуждаются в психологической помощи. Нет ничего подозрительного в том, что кто-то рекомендует знакомому хорошего специалиста. В процессе психотерапии активизировались имеющиеся у клиентов установки или внедрялись нужные. После чего он становился неформальным членом неформальной организации. Кем бы он ни служил, чем бы ни занимался, на подсознательном уровне или вполне осознанно он принимал решения в пользу своих соратников. В этом и есть секрет «психоконтроля» по Коркину.

– Вовремя мы эту лабораторию прихлопнули, а, Андрей Ильич?

– Думаю, поздно. Организация существует. Более того, она начала действовать. Насколько я понял технологию, сейчас каждое структурное звено, каждый член на своём рабочем месте начали отрабатывать самостоятельную программу. И вам их уже не остановить. Вспомните о визитных карточках «Русской Инквизиции».

– Значит, придётся всех скопом отправлять в Лефортово. Что вы на это скажете, Андрей Ильич?

Злобин нахмурился.

– Ну, если исходить из революционного правосознания или из логики борьбы за власть, то, конечно, можно. Но с точки зрения закона, я никаких оснований для массовых арестов не вижу.

– Вообще никаких?! – Игорь Дмитриевич явно не ожидал, что «личный прокурор» его не поддержит.

– Разве что, за участие в массовых беспорядках. По линии милиции задержать… Но и то, административным арестом отделаются. – Злобин посмотрел в глаза Игорю Дмитриевичу. – Организацию массовых беспорядков, а уж тем более, заговор с целью покушения на конституционный строй, им не предъявить. Даже тем семи людям из списка, что вы мне дали. Они засветились больше других. Несомненно, это головка управления. Но что вы им инкриминируете? Пару публикаций в оппозиционной прессе? Или неуплату налогов в особо крупных размерах? В том-то и вся хитрость, что никакой формальной организации нет, и тем не менее, заговор налицо. Более того, он уже раскручивается, как слетевшая со стопора пружина.

– Как бы вы действовали, получив такую информацию?

Злобин посмотрел в немигающие глаза Игоря Дмитриевича.

– Вряд ли вам была нужна консультация по УПК[79]79
  – уголовно-процессуальный кодекс.


[Закрыть]. Если интересуетесь, как раздавить гидру, то мой совет – наступайте ей на голову. Бить по хвосту – глупо и опасно.

Игорь Дмитриевич неожиданно разразился сухим крякающим смехом.

– А я в вас не ошибся, Злобин! – Он резко подал корпус вперёд, почти лёг грудью на стол. – Знаете, я даже пальцем не пошевелил, чтобы проверить информацию из этой писульки Коркина. Вы правы, послать группу в Красногорск считать излучатели – это наступить гидре на хвост. Не дождутся!

Он так же резко откинулся на спинку кресла. Правая рука осталась лежать на столе. Кулак сжат так, что под кожей выступили белые костяшки.

– Вот мы как с вами поступим, Андрей Ильич. Будем считать, что вы ещё служите в Генпрокуратуре. В отставку вы подали, но приказ ещё не подписан. Формально вы ещё в должности. Удостоверение, надеюсь, не сдали?

– Сдавал вместе с рапортом, но Игнатий Леонидович сказал пока оставить у себя.

– Ваш шеф очень опытный и очень проницательный человек, – не скрывая иронии, произнёс Игорь Дмитриевич. – Итак, у меня в приёмной сидит некто Дубравин. Побеседуйте с ним в моем присутствии.

Злобин достал из кармана записочку.

– Дубравин Евгений Петрович? Номер пятый в вашем списке?

– Он самый. Доктор военных наук. Служил в ГРУ на Ближневосточном направлении. Сопредседатель «Фонда Миллениум».

– И был клиентом Коркина, – добавил Злобин. – Скорее всего, Коркин ему «психологическую броню» поставил.

Игорь Дмитриевич поморщился.

– Пуленепробиваемых людей не бывает.

Он протянул руку к кнопке селектора.

– Одну секунду, – остановил его Злобин. – Скажите, вы его вызвали или встреча была назначена заранее?

– Не понял?

– Это очень важно, Игорь Дмитриевич.

– Ну, я назначил и решил не отменять. – Игорь Дмитриевич не счёл нужным скрывать раздражение. – Встречу готовил мой помощник, если вас так интересуют детали. Время согласовывал секретарь. Она моим графиком заведует.

– Значит, не вы установили время? Очень интересно… Знаете, я по радио слышал, что в три часа дня генерал Фролов планировал выступить на «Эхе Москвы». А в это же время Дубравину назначена встреча у вас. Приятное совпадение?

Злобин не без удовольствия отметил, как пальцы у Игоря Дмитриевича, тянущиеся к кнопке, судорожно дрогнули.

«Легко быть крутым на словах. А каково, когда мошонку подводит от страха? Ну, дошло, что тебя, что ты не самый умный и не самый крутой?»

На нездорово бледном лице Игоря Дмитриевича выступили багровые пятна.

* * *

15:40 (в.м.)

Серый ангел

У Игоря Дмитриевича хватило силы воли изобразить радушие. Он с резиновой улыбкой на лице вышел из-за стола и сделал несколько шагов на встречу Дубравину.

Злобин отметил, что посетитель был полной противоположностью хозяина кабинета. Если Игорь Дмитриевич двигался, словно скрывая, что страдает от боли в суставах, при этом старался выглядеть максимально солидно, то движения Дубравина были естественны, размеренны и плавны. Он не нёс себя, не шествовал, а просто шёл. Так ходят крупные животные, естественные в своей силе и впечатляющих размерах. Ростом он был значительно выше Игоря Дмитриевича, да и телом крупнее.

«Уверен в себе, собран и при этом ни чуточки не зажат. Серьёзный противник», – подвёл итог наблюдениям Злобин.

Он бегло перечислил в уме, что узнал и запомнил о Дубравине. Институт стран Азии, Африки и Латинской Америки при МГУ, призван «двухгодичником», остаётся кадровым офицером, командировка в Египет, Сирию, в ходе арабо-израильской войны был легко ранен, учёба в Военно-дипломатической академии, служба в ГРУ, ближневосточное направление, защита кандидатской, через год – докторская степень, после девяносто первого уходит в отставку, в бизнес не пошёл, стал частным консультантом, опубликовал с десяток книг по Ближнему Востоку, с девяносто третьего года примкнул к патриотической оппозиции, его аналитические статьи считались украшением сайтов и журналов патриотов. В девяносто шестом становится сопредседателем «Фонда Миллениум». В правлении «Фонда» – лучшие интеллектуалы, так или иначе связанные с миром спецслужб. «Фонд» подпитывался финансами «Союз – Атланта», это вычислил Сергей, прогнав данные на персоналии и доклады «Фонда» по поисковым системам.

– Евгений Петрович, давно мечтал с вами познакомиться! – первым протянул руку хозяин кабинета. – Жаль, что день сегодня… хлопотный.

– Да уж! Признаться, не думал, что вы найдёте для меня время.

– А я не считаю, что сейчас нужно бегать, как ужаленному в одно место. Надо работать не перспективу, а рутиной пусть займутся те, кому положено. Вы согласны?

– Не буду спорить, – коротко ответил Дубравин.

Игорь Дмитриевич улыбнулся, продемонстрировав результат трудов кремлёвского стоматолога. На вкус Злобина, стоматолог явно перестарался, отбелив зубы Игоря Дмитриевича до жемчужного блеска. По сравнению с пергаментной кожей лица и блеклыми губами зубы смотрелись лет на тридцать моложе.

– Садитесь, пожалуйста! – Игорь Дмитриевич указал на место напротив Злобина. – Вы не знакомы? Это – Андрей Ильич.

– Очень приятно!

Рукопожатие у Дубравина было крепким, ладонь сухой, а пальцы стальными.

– Андрей Ильич Злобин – старший следователь Генеральной прокуратуры. У него к вам несколько вопросов. – Игорь Дмитриевич пытливо вглядывался в лицо Дубравина, ища признаки паники.

Ни один мускул на лице Дубравина не дрогнул.

– Вы тот самый Злобин, что сегодня на «Эхе» объявил о своей отставке?

– Объявить он объявил, да мы его не отпустили! Да вы садитесь. – Игорь Дмитриевич несколько суетливо обогнул стол и опустился в кресло. – Итак, Андрей Ильич, вам слово.

Злобин достал из нагрудного кармана пиджака удостоверение, развернул и положил перед Дубравиным.

– Управление по надзору? – Иронии в голосе Дубравина было на йоту больше, чем недоумения.

«Тонко режет, – отметил Злобин. – Все разом дал понять. И что знаком со структурой Генпрокуратуры, и что у меня по должности нет оснований совать нос в его дела. Будет дело, будет следователь. Не возбуждалось дело – прокурору по надзору Злобину можно не возбуждаться».

– Да, проверяю законность в деле по факту гибели владельца концерна «Союз – Атлант». Дело возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Дубравин, оказалось, достаточно хорошо владел собой, чтобы выразить на лице лишь вежливое внимание к чужим проблемам.

Злобин повернулся к Игорю Дмитриевичу.

– Предлагаю не тянуть резину.

– Поступайте, как считаете нужным, – сухо обронил Игорь Дмитриевич.

– Гражданин Дубравин… – Злобин махнул рукой. – А в прочем, действительно, зачем зря тратить время! У меня есть, чем вас прижать к стенке. Но вы профессионал старой школы, если захотите «гнать дурку», сможете это делать и день, и месяц, и год. А времени у нас просто нет. Ещё чуть-чуть, и полыхнёт не только Москва, а вся страна. Вы же могли и не приехать сюда. Сослаться на форс-мажор, никто бы не был в претензии. Но вы терпеливо дожидались в приёмной. Уже зная, что Фролов убит и не сможет оказаться в студии «Эха Москвы». Так давайте, действуйте. Выкладывайте, с чем пришли. Только не мне, а господину заместителя главы администрации. Я, если, мешаю, могу выйти.

Дубравин широко улыбнулся. Покачал головой.

– Да, Злобин… Жаль, что вы нам на глаза раньше не попались.

– Я сегодня утром кое-кому на глаза попался.

Дубравин даже не стал скрывать, что знает о нападении.

– Неужели вы думаете, что мы бы вам оставили хоть один шанс, если бы сочли нужным заткнуть вам рот? Скажите спасибо за грамотный пиар, Андрей Ильич. Многие подают в отставку, но с таким аккомпанементом ушли только вы.

– Людей вам не жалко?

– Это не люди. Это биологические роботы.

– А кем они были до того, как стали роботами?

– Профессиональными солдатами, что почти то же самое, сухо ответил Дубравин. – Вы не питерский, Андрей Ильич?

– Скорее, калининградский.

– А-а, уже родина жены президента в ход пошла. А я с Дальнего Востока. Вот уж не повезло. – Дубравин повернулся к Игорю Дмитриевичу. – Поздравляю. Наконец, научились подбирать кадры.

Игорь Дмитриевич ответил кислой улыбочкой.

– Перед тем, как вы выскажете свои претензии администрации президента, уточните для меня лично, где сейчас находятся упомянутые «изделия»? – Злобин положил перед Дубравиным записку Коркина.

Дубравин даже не стал её читать, небрежно отодвинул.

– Коркин, хоть и экстрасенс, не мог знать все, – с ноткой раздражения в голосе произнёс он. – «Изделия», о которых он пишет, уничтожены по акту два года назад. Те, что работают сейчас в городе, собраны по нашим чертежам в совершенно другом месте. «Изделия» снабжены системой самоликвидации. В качестве вещдоков они вам не достанутся. При попытке захвата металл и платы расплавит спецсоставом так, что ни одна экспертиза не установит, что это был за прибор. Если уже осматривали пост оперативного наблюдения на Ордынке, вы имеете представление, о чем я говорю.

– Где собирали «изделия»?

Дубравин с непринуждённым видом улыбнулся.

– Я, как та блондинка, не знаю, как правильно пишется: «Иран» или «Ирак».

– Из вашей шуточки я делаю вывод, что изделия дорабатывались и собирались по линии концерна «Союз – Атлант» на одном из его дочерний предприятий на Ближнем Востоке?

Дубравин с невозмутимым видом кивнул.

– Посольство Израиля было выбрано с вашей подачи? – атаковал с другой стороны Злобин.

Судя по лицу Дубравина, выпад не него никакого впечатления не произвёл.

– Религиозные чувства мусульман нужно уважать. Тем более что они инвестировали достаточно серьёзные суммы в проект. Решение принималось коллегиально. Но, признаюсь, с моей подачи.

Злобин достал из своей папки лист со схемой. Протянул Дубравину.

– Это ваши коллеги?

Дубравин внимательно рассмотрел схему, составленную совместными стараниями Сергея и Злобина.

– Ну-у, недурственно. Конечно, схемка весьма приблизительная, в деталях кое-какие погрешности, некоторые важные звенья вообще выпали. Но в целом – отличная работа. – Он передал лист Игорь Дмитриевичу. – Ознакомьтесь. А то, я вижу, вы вне себя от моей наглости. Посмотрите и убедитесь, что это не наглость, а уверенность в своих силах. Считайте меня парламентёром и относитесь соответственно.

– Вы не боитесь, что мы вас всех…

– Нет, – оборвал его Дубравин. – Это вам нужно бояться каждого телефонного звонка, каждого телевизора, каждого динамика и каждого, кто подойдёт к вам достаточно близко, чтобы произнести кодовую фразу. Слюнная лихорадка, знаете ли, никого не пощадит.

Игорь Дмитриевич отпрянул, как от удара. Веки его мелко-мелко затрепетали.

– Угрожаете? – сиплым шёпотом спросил он. – Не советую.

«Пацан, – с тоской подумал Злобин. – Хрен ты его на испуг своим шепотком возьмёшь. Давид и Голиаф, ей богу! Даже смешно смотреть. Однако родину спасать надо».

– Евгений Петрович, кто такой Махди?

По глазам Дубравина он понял, удар прошёл, психологическая броня не спасла. Взгляд Дубравина на долю секунды метнулся к схеме.

«Правильно, нет там никакого Махди! Ну, быстро придумай, откуда я мог узнать?»

Судя по тому, что зрачки Дубравина замерли точно по центру, в голове у него началась прокрутка визуальных образов.

«Так, процесс пошёл! Ну… Самое очевидное! Что вам вчера спутало все карты? Ну! Давай, давай, родной. Есть!! Конечно же, Коркин мог сболтнуть. Так, прокачай версию на слом. А что так зрачки заметались? Опаньки, а Коркин, похоже, мёртв. Проверить, или нет? Риск, конечно. А, была не была!»

– Коркин назвал его «мощной негативно заряженной псиматрицей», – уверенно произнёс Злобин. – Что я перевёл как очень умный и чрезвычайно коварный человек. Согласны с такой формулировкой?

На долю секунды веки Дубравина сузились в хищный прищур. А потом чуть дрогнули уголки губ в презрительной усмешке.

«В точку! О, с каким бы ты удовольствием вырвал язык у Коркина. Только поздно, прибрал черт чернокнижника, да? Причём таким способом, что тебе приятно вспомнить. Эк, как тебя аж повело от презрения!»

– Вот у Коркина и спрашивайте, – с плохо скрытым вызовом произнёс Дубравин. – Мифологические персонажи – это, как раз, епархия Коркина.

«Молодец! Неплохая контратака. Я могу разозлиться и ненароком ошибиться в формулировке, а ты сразу поймёшь, что я тебя на пустышке ловлю».

– Искать труп Коркина – напрасная трата времени.

Лицо Дубравина осталось непроницаемым. Но веки едва заметно дрогнули.

«Все, клиент поплыл», – поздравил себя Злобин. И сразу же дожал:

– А вы здесь и в добром здравии. Вот у вас я и спрашиваю. Итак, кто такой Махди?

Дубравин повёл головой, снимая спазм с шейных мышц.

– Махди, друзья, – это наша общая головная боль.

– Общая?!

Злобин и Дубравина синхронно повернулись на голос Игоря Дмитриевича.

Тот сидел в «позе льва, стерегущего добычу», выложив правую руку на стол и вольно откинувшись в кресле. Острый подбородок высоко вскинут. Взгляд давящий.

– Конечно, общая, – умиротворяющее, как врач упрямому больному, повторил Дубравин. – Махди вышел из-под нашего контроля и теперь сидит на вашей башне.

– Может сидеть до посинения, – процедил Игорь Дмитриевич. – Через пять минут мы перебросим сигнал на резервные ретрансляторы и возобновим вещание. Что, думаете, всадили нам Останкинскую башню, как шило в задницу, и мы плясать под вашу дудку начнём? Фиг там, даже не надейтесь!

* * *

15:42 (в.м.)

Огнепоклонник

На высоте ветер особенный. Он – стихия, против первозданной силы которой, человек – ничто.

Хартман двумя руками вцепился в поручни. Капюшон, надутый ветром, как пузырь, рывками дёргал за плечи, норовя опрокинуть на спину. По лицу хлестали ледяные струи, выжимали слезы из глаз.

Отсюда, с технической площадки, город казался игрушечным. Ощущения полной, божественной власти над ним были несравнимо острее, чем при взгляде их стеклянного аквариума смотровой галереи. Та же разница, как между виртуальной реальностью на мониторе и реальным боем. Когда все вокруг грохочет, сотрясается, стонет и жалко воет под безжалостными ударами ветра, сам начинаешь ощущать себя стихией. Чувствуешь, как твоя воля нависает на городом грозовой тучей, а он ждёт, как присмиревший раб у ног господина.

Двое техников стояли на коленях у пушки со спиралевидным стволом. Металл и стекло ослепительно горели на солнце. К штанге штатива, на котором крепилась пушка, тянулся чёрный кабель фидера и провода в стальной обмотке.

Взвизгнули электромоторы, пушка ожила, короткий ствол стал рыскать по горизонту в поисках цели.

Один техник, пригнувшись и закрываясь плечом от ветра, подбежал к Хартману.

– Сайиди, все готово! Первый залп можем дать ручной наводкой. Если вы дадите нам ещё полчаса, мы переведём управление на главный пульт.

Хартман кивнул.

Техник повернулся к своему напарнику, дважды резко махнул рукой в сторону города. Напарник, стоя на коленях, пробежался пальцами по клавиатуре ноутбука. Пушка, визжа электроприводами, развернула ствол на тридцать градусов и опустила ниже уровня горизонта.

Сквозь вой ветра побился низкий гул. Напарник отпрянул от пушки, на корточках перебрался за блок ретранслятора.

Воздух вокруг загудел, звук все усиливался, пока не стал болезненным, свербящие высокие частоты прошивали тело насквозь. Сквозь стеклянный кожух ствола было видно, как внутри вьются электрические змеи.

Хартману показалось, что правую щеку царапнула ледяная пороша. Он не успел закрыть глаза. Ствол пушки ярко вспыхнул изнутри, и из жерла вырвался сноп слепящих искр. Ноздри обожгло колючим озоном.

Через секунду в районе Шаболовки взорвался фейерверк ярких, как искры электросварки звёздочек.

Хартман оскалился в хищной улыбке, хлопнул техника по плечу.

Пригнувшись, раскачиваясь, как моряк на палубе, поспешил чёрному проёму распахнутой двери.

* * *

Оперативная обстановка

www.echo.msk.ru

Радиостанция «Эхо Москвы»

Стенограмма прямого эфира

15:44 (в.м.)

Ведущий: Внимание, экстренное сообщение. Только произошла авария антенны телецентра на Шаболовке. Знаменитая Шуховская башня, признанная историческим наследием человечества, частично разрушена.

Со слов очевидцев, сетчатый каркас башни осветился вспышками, как при коротком замыкании, после чего раздался взрыв, выбивший стекла в здании телецентра и близлежащий домах.

От взрыва пострадали передатчики московских FM-радиостанций, установленные на верхнем ярусе башни. Сообщений о человеческих жертвах не поступало.

Причина взрыва пока неизвестна. Но, как сообщают источники в Минсвязи, на Шаболовский центр планировалось переключить сигнал с захваченной террористами Останкинской башни.

* * *

Контроль ВЧ-связи

15:47 (в.м.)

Абонент «А»: – номер не определён.

Абонент «Б»: – 224-00-01 (аппарат установлен в кабинете Министра связи и информации РФ)

Абонент «А»: – Эдуард Викторович?

Абонент «Б»: – Да, слушаю. Представьтесь, пожалуйста.

Абонент «А»: – Я нахожусь на Останкинской башне. Только что я нанёс удар СВЧ-оружием по Шаболовке. Предупреждаю, при первой же попытке перевести сигнал на резервные ретрансляторы, я сожгу здание министерства. Вы меня слышите?

Абонент «Б»: – Да…

Абонент «А»: – Я держу под прицелом радиовещательный комплекс на Октябрьском поле и радиоцентр в Балашихе. Вы хорошо представляете себе последствия удара импульсом СВЧ по этим объектам?

Абонент «Б»: – Да… Перегорит все оборудование к чёртовой матери…

Абонент «А»: – Правильно, Эдуард Викторович! Поэтому забудьте о всех планах переброски сигнала. Даже о таком фантастическом, как установка передатчика на шпиле МГУ и создания сети ретрансляторов на дирижаблях. Если «Медиа-Мост» сунется с идеей раздать ДЭЗам свои «тарелки» и начать вещание через спутник «НТВ-плюс», я сожгу штаб-квартиру Газпрома. Это вам понятно?

Абонент «Б»: – Вы сумасшедший! Вы… Это блеф! Вы блефуете!! Ничего у вас нет. Нет никакого оружия! На Шаболовке просто пробило фидер. Мне уже доложили. Фидер, понимаете, монтажник уронил инструмент и пробил фидер. Вот и все! И не пытайтесь нас запугать!! Мы не ведём переговоров с террористами!

Абонент «А»: – Заткнись и выгляни в окно, мудак!

(Помехи связи)

Абонент «А»: – Алло, Эдуард Васильевич, что вы видели? Алло?! Ты там не до смерти обосрался?! Алло!

Абонент «Б»: – Я слушаю…

Абонент «А»: – И что вы видели, Эдуард Васильевич?

Абонент «Б»: – Дом напротив вспыхнул… Невероятно… Как факел.

Абонент «А»: – Глазам не верите? Вы же радиоинженер, Эдуард Василевич, должны понимать, что такое СВЧ! Ионизация превращает кислород в воздухе в озон. Достаточно искры, чтобы произошёл взрыв. А искры от короткого замыкания будут обязательно, потому что озон окисляет металл лучше любой кислоты. Представьте, что я направил луч на Капотню. Представили?!

Абонент «Б»: – Да…

Абонент «А»: – Я планирую через полчаса возобновить вещание. Объясните людям в правительстве, не сведущим в технических вопросах, что мешать мне – колоссальный риск.

Абонент «Б»: – Меня могут не послушать…

Абонент «А»: – Тогда послушают, как взрываются нефтехранилища в Капотне! И ещё есть Курчатовский институт. А у меня прямо под боком – Останкинский молокозавод. Тысячи тонн масла на хранении. Прикиньте, как они красиво зачадят!

Итак, Эдуард Викторович, я хочу проверить, насколько вы осознали ситуацию. Сейчас ТНТ продолжает вещать с передатчика на Октябрьском поле. Мне их прервать, или это сделаете вы? Учтите, лучом можно зацепить здание «Аквариума». Ха, благодарность ГРУшников будет безграничной! Даю десять секунд на ответ. Время пошло.

Абонент «Б»: – Стойте, я должен подумать!

Абонент «А»: – Осталось пять секунд.

Абонент «Б» – Но… Я не могу единолично принять решение!