Афоризмы

Текст добавлен: 6 сентября 2016, 23:52

Текст книги "Афоризмы"

Автор книги: Олег Ермишин

Жанр:

Энциклопедии

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 117 страниц) [доступный отрывок для чтения: 42 страниц]

Назад к карточке книги

Пока человек жив, он должен надеяться на всё.

Несчастна душа, исполненная забот о будущем.

Трудно изменить природу.

Никогда человек идеальный не бранил судьбу.

Чем больше нам дано, тем больше мы желаем.

Учись веселиться!

Те, кто жили до нас, много свершили, но ничего не завершили.

Сколь многие недостойны света, и все-таки день начинается.

Кто принимает решение, не выслушав обе стороны, поступает несправедливо, хотя бы решение это и было справедливое.

Все люди одинаковы по существу, все одинаковы по рождению, знатнее тот, кто честен по природе.

Язык правды прост.

Истина не терпит отсрочек.

Наградой за доброе дело служит свершение его.

Долог путь поучений, короток и успешен путь примеров.

Чти тех, кто пытается совершить великое, даже если им это не удалось.

Великих людей питает труд.

Свои способности человек может узнать, только применив их на деле.

Лучше не начинать, чем остановиться на полпути.

Похвально делать то, что подобает, а не то, что дозволяется.

Поспешность сама себе мешает.

Пороки праздности следует преодолевать трудом.

Каждому делу – свое время.

Выбери того, чья жизнь и речь, и даже лицо, в котором отражается душа, тебе приятны; и пусть он всегда будет у тебя перед глазами либо как хранитель, либо как пример.

Мы учимся, увы, для школы, а не для жизни.

Незнание – плохое средство избавиться от беды.

Уча других, мы учимся сами.

Сколько б ты ни жил, всю жизнь следует учиться.

Наука о добре и зле, которая только и составляет предмет философии.

Философия есть нечто не побочное, а основное.

Досуг без занятий наукой – это смерть и погребение живого человека.

Ученому нетрудно быть незаносчивым и независтливым.

Не бывало великого ума без примеси безумия.

Для мудрости нет ничего ненавистнее мудрствования.

Человек не заблуждается один. Заблуждаясь, всякий распространяет свое заблуждение между окружающими.

Научись сперва добрым нравам, а затем мудрости, ибо без первых трудно научиться последней.

От мелких неисправимых ошибок легко перейти к крупным порокам.

Тяжелая ошибка часто приобретает значение преступления.

Полезнее знать несколько мудрых правил, которые всегда могли бы служить тебе, чем выучиться многим вещам, для тебя бесполезным.

Следует спокойно выслушивать поправки невежд.

Если бы мудрость дарилась природою с обязательным условием держать ее в себе и ни с кем не делиться ею, я бы от нее отказался.

Мудрость освобождает умы от тщеславия.

Один только разум может обеспечить безмятежный покой.

Избыток пищи мешает тонкости ума.

У заблуждения нет предела.

Люди верят больше глазам, чем ушам.

Трех слов связать не может.

Чаще пользуйся ушами, чем языком.

Больше пользы приносит речь, которая малыми долями прокрадывается в душу. В пространных же рассуждениях, написанных заранее и прочитанных при народе, шуму много, а доверительности нет.

Если хочешь, чтобы о чем-то молчали, молчи первый.

Речь – убранство души: если она старательно подстрижена, и подкрашена, и отделана, то ясно, что и в душе нет ничего подлинного, а есть некое притворство.

Кто просит робко, напросится на отказ.

Замолчи, не давай безрассудным речам

Свободно течь из смятенной души.

Правдивая речь проста.

Речь людей такова, какой была их жизнь.

Малые печали словоохотливы, глубокая скорбь безмолвна.

Прежде чем сказать что-либо другим, скажи это себе.

Кто молчать не умеет, тот и говорить не способен.

Тот, кто в беде дает совет неясный, отказывает в нем.

В словесности, как и во всем прочем, мы страдаем невоздержанностью.

Давайте говорить то, что думаем; думать то, что говорим; пусть слова будут в согласии с жизнью.

Больше звону, чем смысла.

Хорошо учит говорить тот, кто учит хорошо делать.

Что у кого болит, тот о том, естественно, и говорит.

Польза не во многих, но в хороших книгах.

Если прочтешь что-либо, то из прочитанного усвой себе главную мысль. Так поступаю и я: из того, что я прочел, я непременно что-нибудь отмечу.

Что приобретается при чтении посредством пера – превращается в плоть и кровь.

Большая библиотека скорее рассеивает, чем поучает читателя. Гораздо лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать многих.

Чрезмерное обилие книг распыляет мысли.

Закон должен быть краток, чтобы его легко могли запомнить и люди несведущие.

Осуждение невинного – есть осуждение самих судей.

Щадя преступников, вредят честным людям.

Одни преступления открывают путь другим.

Задуманное, хотя и не осуществленное преступление есть все же преступление.

Кто, имея возможность предупредить преступление, не делает этого, тот ему способствует.

Преступник может иногда избежать наказания, но не страха перед ним.

Некоторые неписаные законы тверже всех писаных.

Чего не запрещает закон, то запрещает стыд.

Необходимость ломает все законы.

Разбить оковы рабства.

Кто раскаивается в своем прегрешении, тот уже почти и невиновен.

Кто нуждается в снисхождении, пусть и сам в нем не отказывает.

Интересуйся не количеством, а качеством твоих почитателей: не нравиться дурным – для человека похвально.

Первое условие исправления – сознание своей вины.

Чистая совесть – есть постоянный праздник.

Величие души должно быть свойством всех людей.

Деятельная добродетель многого добивается.

Ценность добродетели в ней самой.

Большая разница – не хотеть или не уметь согрешить.

Несчастье – удобное время для добродетели.

Без борьбы и доблесть увядает.

Мужество есть презрение страха. Оно пренебрегает опасностями, грозящими нам, вызывает их на бой и сокрушает.

Мужество без благоразумия – только особый вид трусости.

Бедствие дает повод к мужеству.

Не чувствовать страданий не свойственно человеку, а не уметь переносить их не подобает мужчине.

Ничего на свете не заслуживает такого уважения, как человек, умеющий мужественно переносить несчастья.

Жить – значит бороться.

Доблесть жаждет опасности.

Мы на многое не отваживаемся не потому, что оно трудно; оно трудно именно потому, что мы на него не отваживаемся.

Никогда счастье не ставило человека на такую высоту, чтобы он не нуждался в друге.

Дружба кончается там, где начинается недоверие.

Верность друга нужна и в счастье, в беде же она совершенно необходима.

Без товарища никакое счастье не радует.

Сколько рабов, столько врагов.

Золото пробуют огнем, женщину – золотом, а мужчин – женщиной.

Если хочешь быть любимым, люби.

Уродство до сих пор лучшее средство для сохранения женщиной ее добродетели.

Власть над собой – самая высшая власть, порабощенное, своими страстями – самое страшное рабство.

Цезарю многое непозволительно именно потому, что ему дозволено все.

Что естественно, то не постыдно.

Часто бывает так, что лучше не заметить оскорбления, чем потом мстить за него.

Раздор пусть исходит от других, от тебя же примирение.

Тому, кем овладевает гнев, лучше повременить с принятием решения.

Тот, кто делает добро другому, делает добро самому себе, не в смысле последствий, но самим актом делания добра, так как сознание сделанного добра само по себе дает уже большую радость.

Есть приличие и в горе. И в слезах должно знать меру. Только неразумные люди бывают неумеренны в выражениях как радости, так и скорби.

Страсти придают ума самым глупым людям и делают глупыми самых умных.

Об услуге пусть рассказывает не оказавший, а получивший ее.

Ты возмущаешься тем, что есть на свете неблагодарные люди. Спроси у совести своей, нашли ли тебя благодарным все, кто оказывал тебе одолжения.

С кем поведешься, от того и наберешься.

Доверие, оказанное вероломному, дает ему возможность вредить.

Всякое зло легко подавить в зародыше.

Кто собирается причинить обиду, тот уже причиняет ее.

Пьяный делает много такого, от чего, протрезвев, краснеет.

Почему человек не признается в своих пороках? Потому что он все еще погружен в них. Это все равно что требовать от спящего человека рассказать его сон.

Утраченный стыд не вернется.

Каждое зло как-то компенсируется. Меньше денег меньше забот. Меньше успехов – меньше завистников. Даже в тех случаях, когда нам не до шуток, нас угнетает не неприятность сама по себе, а то, как мы ее воспринимаем.

Пьянство – это добровольное сумасшествие.

Пить вино так же вредно, как принимать яд.

Жестокость всегда проистекает из бессердечия и слабости.

Кто громоздит злодейство на злодейство, свой множит страх.

Всякое излишество есть порок.

Никто не записывает благодеяний в календарь.

Люди в чужом деле видят больше, чем в своем собственном.

Вы сами, покрытые множеством язв, высматриваете чужие волдыри.

Нет места лекарствам там, где то, что считалось пороком, становится обычаем.

Порицание со стороны дурных людей – та же похвала.

Высшее богатство – отсутствие жадности.

Поздно быть бережливым, когда все растрачено.

Довольствующийся немногим желудок освобождает от очень многого.

Кто хорошо сжился с бедностью, тот богат.

Они нуждаются, обладая богатством, а это самый тяжкий вид нищеты.

Не тот беден, кто мало имеет, а тот, кто хочет многого.

Деньгами надо управлять, а не служить им

Высшее богатство – отсутствие прихотей.

Худший из недугов – быть привязанным к своим недугам.

Одно из условий выздоровления – желание выздороветь.

Некоторые лекарства опаснее самих болезней.

Ничто так не препятствует здоровью, как частая смена лекарств.

Пока мы откладываем жизнь, она проходит.

Если присмотреться, то окажется, что наибольшая часть жизни многих растрачивается на дурные дела, немалая часть – на безделье, а вся жизнь в целом вообще не на то, что нужно.

Кого ты мне назовешь, кто хоть сколько-нибудь умел бы ценить время?

Береги время.

Только время принадлежит нам.

Скупость благородна только в расходовании времени.

Сначала мы расстаемся с детством, а затем – с юностью.

Никто не ощущает, как уходит молодость, но всякий чувствует, когда она уже ушла.

И старость полна наслаждений, если только уметь ею пользоваться.

Нет ничего безобразнее старика, который не имеет других доказательств пользы его продолжительной жизни, кроме возраста.

Смерть мудреца есть смерть без страха смерти.

Глупо умирать из страха перед смертью.

После смерти нет ничего.

Первый же час, давший нам жизнь, укоротил ее.

До старости я заботился о том, чтобы хорошо жить, в старости забочусь о том, чтобы хорошо умереть.

Старость – неизлечимая болезнь.

Мы дорого ценим умереть попозднее.

Смерть – разрешение и конец всех скорбей, предел, за который не преступают наши горести.

Никто не опаздывает прийти туда, откуда никогда не сможет вернуться.

Всякое искусство есть подражание природе.

Искусства полезны лишь в том случае, если они развивают ум, а не отвлекают его.

И после плохого урожая надо сеять.

Идти с шилом на льва.

Приятно иногда и подурачиться.

Тяжело не перенести горе, а переносить его все время.

Луций Анней Сенека (старший)

(ок. 55 до н.э. – 40 гг. н.э.)

ритор, историк, отец Сенеки Младшего родился в Кордубе (Испания)

Бесчеловечно не протянуть руку помощи падающему.[2163]2163
«Контроверсии» («Споры»), I, 1, 14

[Закрыть]

Любовь легче умертвить, чем умерить.[2164]2164
«Контроверсии» II, 2, 10

[Закрыть]

Друзья попросили Овидия исключить из его книги три стиха, на которые они укажут. Он согласился, при условии сохранить три, на которые укажет он. Стихи, которые они предложили для исключения, а Овидий для сохранения, оказались одни и те же.[2165]2165
«Контроверсии», II, 2

[Закрыть]

Женщина может сохранить лишь ту тайну, которой она не знает.[2166]2166
«Контроверсии», II, 13, 12

[Закрыть]

Уметь говорить [для оратора] менее важное достоинство, нежели уметь остановиться.[2167]2167
«Контроверсии», IX, 5

[Закрыть]

Молчание равносильно признанию.[2168]2168
«Контроверсии», X, 2, 6

[Закрыть]

Изучи лишь красноречие, от него легко перейти к любой науке.[2169]2169
«Контроверсии»

[Закрыть]

Никогда подражателю не сравниться со своим образцом. (…) Копия всегда ниже оригинала.[2170]2170
«Контроверсии»

[Закрыть]

Марку Антонию Цицерон не враг, а угрызение совести.[2171]2171
«Свазории» («Убеждения»), 6, 9

[Закрыть]

Пусть мы молчим, однако дела наши говорят.

Ошибаться – человеческое свойство.

В остальном пусть судьба решает, как ей угодно.

Всякое благо делает счастливым того, кто им обладает.

Стаций Публий Папиний

(ок. 40 – ок. 96 гг.)

поэт, продолжатель Вергилия

Первых на свете богов создал страх.

Публий Корнелий Тацит

(ок. 55 – ок. 120 гг.)

государственный деятель, историк

Деяния Тиберия и Гая [Калигулы], а также Клавдия и Нерона, покуда они были всесильны, из страха перед ними были излагаемы лживо, а когда их не стало – под воздействием оставленной ими по себе еще свежей ненависти.[2172]2172
«Анналы», I, 1

[Закрыть]

Без гнева и пристрастия. (Девиз историка).[2173]2173
«Анналы», I, 1

[Закрыть]

Со временем [дурные] толки теряют свою остроту, а побороть свежую ненависть чаще всего не под силу и людям, ни в чем не повинным.[2174]2174
«Анналы», II, 77

[Закрыть]

Громче всех оплакивают смерть Германика те, кто наиболее обрадован ею.[2175]2175
«Анналы», II, 77

[Закрыть]

Превознося старину, мы недостаточно любопытны к недавнему прошлому.[2176]2176
«Анналы», II, 88

[Закрыть]

Правители смертны – государство вечно.[2177]2177
«Анналы», III, 6

[Закрыть]

Большие события всегда остаются загадочными, ибо одни, что бы им ни довелось слышать, принимают это за достоверное, тогда как другие считают истину вымыслом, а потомство еще больше преувеличивает и то и другое.[2178]2178
«Анналы», III, 19

[Закрыть]

Больше всего законов было издано в дни наибольшей смуты в республике.[2179]2179
«Анналы», III, 27

[Закрыть]

Я считаю главнейшей обязанностью анналов сохранить память о проявлениях добродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором в потомстве.[2180]2180
«Анналы», III, 65

[Закрыть]

Медленно, но зато верно.[2181]2181
«Анналы», III, 66

[Закрыть]

Страх ослабляет даже искушенное красноречие.[2182]2182
«Анналы». III, 67

[Закрыть]

Во главе погребальной процессии несли изображения двенадцати знатнейших родов (…). Но ярче всех блистали Кассий и Брут – именно потому, что их изображений не было видно.[2183]2183
«Анналы», III, 76

[Закрыть]

В век порчи нравов чрезмерно льстить и совсем не льстить одинаково опасно.[2184]2184
«Анналы», IV, 17

[Закрыть]

Благодеяния приятны лишь до тех пор, пока кажется, что за них можно воздать равным; когда же они намного превышают такую возможность, то вызывают вместо признательности ненависть.[2185]2185
«Анналы», IV, 18

[Закрыть]

Оставленное без внимания забывается, тогда как навлекшее гнев [правителя] кажется справедливым.[2186]2186
«Анналы», IV, 34

[Закрыть]

Потомство воздаст каждому по заслугам. (…) Тем больше оснований посмеяться над недомыслием тех, которые, располагая властью в настоящем, рассчитывают, что можно отнять, память даже у будущих поколений.[2187]2187
«Анналы», IV, 35

[Закрыть]

Толпе свойственно приписывать всякую случайность чьей-либо вине.[2188]2188
«Анналы», IV, 64

[Закрыть]

Непреклонными были требования закона вначале, [но], как это почти всегда бывает (…), под конец никто не заботился об их соблюдении.[2189]2189
«Анналы», VI, 17

[Закрыть]

Все, (…) что почитается очень старым, было когда-то новым. (…) И то, что мы сегодня подкрепляем примерами, также когда-нибудь станет примером.[2190]2190
«Анналы», XI, 24

[Закрыть]

Единственное средство против нависших опасностей – сами опасности.[2191]2191
«Анналы», XI, 26

[Закрыть]

Тем, кто ни в чем не повинен, благоразумие не во вред, но явные бесчинства могут найти опору лишь в дерзости.[2192]2192
«Анналы», XI, 26

[Закрыть]

Мысль о браке [при живом муже] (…) привлекла ее [Мессалину] своей непомерной наглостью, в которой находят для себя последнее наслаждение растратившие все остальное.[2193]2193
«Анналы», XI, 26

[Закрыть]

[Об Агриппине, матери Нерона:] Она желала доставить сыну верховную власть, но терпеть его властвования она не могла.[2194]2194
«Анналы», XII, 64

[Закрыть]

Все запретное слаще.[2195]2195
«Анналы», XIII, 12

[Закрыть]

[К Аникету, убийце его матери, Нерон] проявлял мало расположения, а в дальнейшем проникся глубокою ненавистью, ибо пославшие на преступления видят в их исполнителях живой укор для себя.[2196]2196
«Анналы», XIV, 62

[Закрыть]

Добытая домогательствами хвала должна преследоваться с не меньшей решительностью, чем злокозненность, чем жестокость.[2197]2197
«Анналы», XV, 21

[Закрыть]

Наше старание нравиться часто влечет за собой более пагубные последствия, нежели возбуждение нами неудовольствия.[2198]2198
«Анналы», XV, 21

[Закрыть]

Жажда господства (…) берет верх над всеми остальными страстями.[2199]2199
«Анналы», XV, 53

[Закрыть]

Ожидание несметных богатств стало одной из причин обнищания государства.[2200]2200
«Анналы», XVI, 3

[Закрыть]

[Одни и] те же люди (…) любят безделье и (…) ненавидят покой.[2201]2201
«Германия» («О происхождении германцев и местоположении Германии»), 15

[Закрыть]

Добрые нравы имеют (…) большую силу, чем хорошие законы.[2202]2202
«Германия», 19

[Закрыть]

Женщинам приличествует оплакивать, мужчинам – помнить.[2203]2203
«Германия», 27

[Закрыть]

От поспешности недалеко и до страха, тогда как медлительность ближе к подлинной стойкости.[2204]2204
«Германия», 30

[Закрыть]

Одобрение и громкая слава (…) более благосклонны к ораторам, чем к поэтам; ведь посредственные поэты никому не известны, а хороших знают лишь очень немногие.[2205]2205
«Диалог об ораторах», 10

[Закрыть]

[Об ораторах времен империи:] Обреченные льстить, они никогда не кажутся властителям в достаточной мере рабами, а нам – достаточно независимыми.[2206]2206
«Диалог об ораторах», 13

[Закрыть]

Мало не быть больным; я хочу, чтобы человек был смел, полнокровен, бодр; и в ком хвалят только его здоровье, тому рукой подать до болезни.[2207]2207
«Диалог об ораторах», 23

[Закрыть]

Люди устроены природою таким образом, что, находясь в безопасности, они любят следить за опасностями, угрожающими другому.[2208]2208
«Диалог об ораторах», 37

[Закрыть]

Великое и яркое красноречие – дитя своеволия, которое неразумные называют свободой; оно неизменно сопутствует мятежам, подстрекает предающийся буйству народ, безрассудно, самоуверенно; в благоустроенных государствах оно вообще не рождается. Слышали ли мы хоть об одном ораторе у лакедемонян, хоть об одном у критян? А об отличавших эти государства строжайшем порядке и строжайших законах толкуют и посейчас. Не знаем мы и красноречия македонян и персов и любого другого народа, который удерживался в повиновении твердой рукою.[2209]2209
«Диалог об ораторах», 40

[Закрыть]

Пусть каждый пользуется благами своего века, не порицая чужого.[2210]2210
«Диалог об ораторах», 41

[Закрыть]

Мы (…) явили поистине великий пример терпения; и если былые поколения видели, что представляет собой ничем не ограниченная свобода, то мы – такое же порабощение, ибо нескончаемые преследования отняли у нас возможность общаться, высказывать свои мысли и слушать других. И вместе с голосом мы бы утратили также самую память, если бы забывать было бы столько же в нашей власти, как безмолвствовать.[2211]2211
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 2

[Закрыть]

Лишь в малом числе пережили мы их [казненных] и, я бы сказал, даже самих себя, изъятые из жизни на протяжении стольких, и притом лучших, лет.[2212]2212
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 3

[Закрыть]

Не всегда молва заблуждается, порой и она делает правильный выбор.[2213]2213
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 9

[Закрыть]

Для подчиненных одинаково пагубны как раздоры между начальниками, так и единодушие их.[2214]2214
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 15

[Закрыть]

Во всякой войне (…) удачу каждый приписывает себе, а вину за несчастья возлагают на одного.[2215]2215
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 27

[Закрыть]

Все неведомое кажется особенно драгоценным.[2216]2216
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 30

[Закрыть]

Создав пустыню, они говорят, что принесли мир. (Британцы о римлянах.)[2217]2217
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 30

[Закрыть]

Боязнь и устрашение – слабые скрепы любви: устранить их – и те, кто перестанет бояться, начнут ненавидеть.[2218]2218
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 32

[Закрыть]

Честная смерть лучше позорной жизни.[2219]2219
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 33

[Закрыть]

Человеческой душе свойственно питать ненависть к тем, кому мы нанесли оскорбление.[2220]2220
«Жизнеописание Юлия Агриколы», 42

[Закрыть]

Если историк льстит, чтобы преуспеть, то лесть его противна каждому, к наветам же и клевете все прислушиваются охотно; оно и понятно: льстец мерзок и подобен рабу, тогда как коварство выступает под личиной любви к правде.[2221]2221
«История», I, 1

[Закрыть]

Я думаю (…) рассказать о принципате Нервы и о владычестве Траяна, о годах редкого счастья, когда каждый может думать, что хочет, и говорить, что думает.[2222]2222
«История», I, 1

[Закрыть]

У кого нет врагов, того губят друзья.[2223]2223
«История», I, 2

[Закрыть]

Дурные люди всегда будут сожалеть о Нероне; нам с тобой следует позаботиться, чтобы не стали жалеть о нем и хорошие. (Император Гальба – своему преемнику Пизону.)[2224]2224
«История», I, 16

[Закрыть]

Тебе (…) предстоит править людьми, неспособными выносить ни настоящее рабство, ни настоящую свободу. (Император Гальба – Пизону.)[2225]2225
«История», I, 16

[Закрыть]

Правители всегда подозревают и ненавидят тех, кто может прийти им на смену.[2226]2226
«История», I, 21

[Закрыть]

Смерть равняет всех, таков закон природы, но с ней приходит либо забвение, либо слава в потомстве. Если же один конец ждет и правого и виноватого, то достойнее настоящего человека погибнуть не даром.[2227]2227
«История», I, 21

[Закрыть]

На преступление [государственный переворот] шли лишь немногие, сочувствовали ему многие, а готовились и выжидали все.[2228]2228
«История», I, 28

[Закрыть]

Власть, добытую преступлением, еще никто никогда не сумел использовать во благо.[2229]2229
«История», I, 30

[Закрыть]

Преступлению (…) нужна внезапность, доброму делу – время.[2230]2230
«История», I, 32

[Закрыть]

В позоре спасения нет.[2231]2231
«История», I, 33

[Закрыть]

Трудно сказать, был ли Пизон в самом деле врагом Виния или враги Виния хотели в это верить: всегда легче считать, что человеком движет ненависть.[2232]2232
«История», I, 34

[Закрыть]

Стремясь стать владыкой, он вел себя, как раб. (О заискиваниях будущего императора Отона перед толпой.)[2233]2233
«История», I, 36

[Закрыть]

Как бывает обычно, (…) лучшими казались те меры, время для которых было безвозвратно упущено.[2234]2234
«История», I, 39

[Закрыть]

Частным человеком казался он [Гальба] выше частного и, по общему мнению, мог бы править, если бы не был правителем.[2235]2235
«История», I, 49

[Закрыть]

[О междоусобной войне:] Победитель все равно будет хуже побежденного.[2236]2236
«История», I, 50

[Закрыть]

Человек всегда спешит примкнуть к другим, но медлит быть первым.[2237]2237
«История», I, 55

[Закрыть]

Во время гражданских смут самое безопасное – действовать и идти вперед, а не рассуждать.[2238]2238
«История», I, 62

[Закрыть]

Подлость – более короткий путь к должностям, которые даются обычно в награду за доблесть.[2239]2239
«История», I, 72

[Закрыть]

Преступно захваченную власть не удержать, внезапно вернувшись к умеренности и древней суровости нравов.[2240]2240
«История», I, 83

[Закрыть]

В гражданской войне (…) победители и побежденные никогда не примиряются надолго.[2241]2241
«История», II, 7

[Закрыть]

Погибнут оба – один оттого, что проиграл войну, другой – оттого, что ее выиграл.[2242]2242
«История», II, 7

[Закрыть]

Лучших вела любовь к отечеству, многих подталкивала надежда пограбить, иные рассчитывали поправить расстроенное состояние. И хорошие люди, и дурные – по разным причинам, но с равным пылом – жаждали войны.[2243]2243
«История», II, 7

[Закрыть]

Так уж устроены люди: с неодобрением смотрят они на каждого, кто внезапно возвысился, и больше всего скромности требуют от человека, который недавно был им равен.[2244]2244
«История», II, 20

[Закрыть]

В веселии чернь столь же необузданна, как и в ярости.[2245]2245
«История», II, 29

[Закрыть]

Во время гражданской войны солдатам позволено больше, чем полководцам.[2246]2246
«История», II, 29

[Закрыть]

Много говорит о смерти лишь тот, кто ее боится.[2247]2247
«История», II, 47

[Закрыть]

Легче увлечь за собой целую толпу, чем спастись от коварства одного человека.[2248]2248
«История», II, 75

[Закрыть]

Когда человек задумал какое-то дело, близкие обычно предсказывают ему успех.[2249]2249
«История», II, 78

[Закрыть]

Каждому, кто попадает на вершину могущества, в первую минуту глаза как бы застит туманом.[2250]2250
«История», II, 80

[Закрыть]

Армия, которую еще никто не видел, всегда кажется опаснее.[2251]2251
«История», II, 83

[Закрыть]

Деньги – становая жила войны.[2252]2252
«История», II, 84

[Закрыть]

Неограниченная власть никому не внушает доверия.[2253]2253
«История», II, 92

[Закрыть]

Дело воина – стремиться в бой, дело командира – не торопиться.[2254]2254
«История», III, 20

[Закрыть]

Самое худшее, что можно выбрать в беде, – средняя линия.[2255]2255
«История», III, 40

[Закрыть]

Как часто бывает в минуты смертельной опасности, все командовали, и никто не выполнял команд.[2256]2256
«История», III, 73

[Закрыть]

[Вителлий] думал, что дружбу приобретают не верностью, а богатыми подарками, и поэтому окружали его не друзья, а скорее наемники.[2257]2257
«История», III, 86

[Закрыть]

Во время смут и беспорядков чем хуже человек, тем легче ему взять верх; править же в мирное время способны лишь люди честные и порядочные.[2258]2258
«История», IV, 1

[Закрыть]

Единственное благо – честность, единственное зло – подлость; власть же, знатность и все прочее, постороннее душе человеческой, – не благо и не зло.[2259]2259
«История», IV, 5

[Закрыть]

Плохим императорам нравится неограниченная власть, хорошим – умеренная свобода.[2260]2260
«История», IV, 8

[Закрыть]

У победителей никто объяснений не требует.[2261]2261
«История», IV, 14

[Закрыть]

Особенно трусят те, кто кричат больше всех.[2262]2262
«История», IV, 34

[Закрыть]

Война привлекала его больше, нежели ее исход. (Об одном из полководцев Вителлин.)[2263]2263
«История», IV, 34

[Закрыть]

Люди уходят, примеры остаются.[2264]2264
«История», IV, 42

[Закрыть]

Лучший день после смерти дурного государя – первый день.[2265]2265
«История», IV, 42

[Закрыть]

Молва всегда раздувает до невиданных размеров и правду и ложь.[2266]2266
«История», IV, 50

[Закрыть]

Развязать войну могут и трусы, а бороться с ее опасностями приходится смелым.[2267]2267
«История», IV, 69

[Закрыть]

Чем ближе люди по родству, тем более острое чувство вражды питают друг к другу.[2268]2268
«История», IV, 70

[Закрыть]

[О гражданской войне:] Война всех со всеми. [2269]2269
«История», IV, 74

[Закрыть]

Арабы были особенно опасны для иудеев, ибо эти два народа питали один к другому ненависть, обычную между соседями.[2270]2270
«История», V, 1

[Закрыть]

Все неизвестное представляется величественным.

Отдаленность увеличивает обаяние.

Земля удивительно плодородна.

Каждому свою честь воздает потомство.

Создают пустыню и называют это миром.

На редкость счастливое время, когда можно думать то, что хочешь, и говорить, что думаешь.

Людям свойственно смотреть сердитыми глазами на новых счастливцев и ни от кого не требовать столько умеренности в пользовании фортуной, как от тех, кого они видели равными себе.

Насмешки оставляют в душе смертельные уколы, когда они основаны на правде.

Истина подкрепляется зрением и временем, а ложь поспешностью и неопределенностью.

Упражнения рождают мастерство.

Выставляют свою скорбь напоказ больше всего те, кто меньше скорбит.

Не всегда молва ошибается, иногда и правильно разберется.

Умы, пораженные однажды, склонны к суеверию.

Хорошие законы порождены дурными нравами.

Лишь глупцы называют своеволие свободой.

Чем ближе государство к падению, тем многочисленнее его законы.

Добрые нравы имеют большее значение, чем хорошие законы.

В военных делах наибольшую силу имеет случайность.

Поспешность близка к страху.