Текст книги "Вивея (СИ)"

Автор книги: Оксана Пузыренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

Когда мы развернули все обертки с едой, папа начал рассказывать мне, какой Коул незаменимый кадр:

– Па, ты что, усыновить его хочешь? – Напрямую спросила я у отца. – Иначе зачем рекламируешь парня, как риэлтор квартиру покупателям.

– Ну, усыновлять я его не собираюсь, но сына такого заиметь был бы не против. – Папа довольно подмигнул мне и Коулу, сидевшему рядом.

Я подавилась куском яйца в своем сэндвиче. Парень покраснел и стал сливаться со своими волосами. Но быстро сориентировался и начал хлопать меня по спине.

– Ты на что намекаешь? – Прокашлявшись, и держась одной рукой за грудь, спросила я хрипло.

– Ну а зачем все так воспринимать? Ни на что я не намекаю. Так, мечтаю. Надо же мне кому-то империю Прей передавать.

– Заведите сына. – Буркнула я.

Отложила бутерброд и придвинула к себе бутылку с холодным чаем. Попробовала открутить крышку – никак. Коул, заметив мои потуги, взял холодную бутылку к себе и до обидного легко открыл ее, с характерным шипением.

– Спасибо. – Поблагодарила я. – Просто я ее уже раскрутила.

– Само собой. – Улыбнулся мне парень.

Тут отцу позвонили и, судя по разговору, на том конце линии была мама. Ну, или у нашей семьи проблемы и папа завел даму на стороне. «Милая, любимая, сладкая». Он взрослый мужчина, а ведет себя, как подросток, честное слово! С другой стороны, кто не мечтает о подобных отношениях, которые переживут так много взлетов и падений и сохранят свой пыл и нежность?

Пока я, как обычно, «спала с открытыми глазами», глядя в никуда, рядом со мной тактично прокашлялись. Я посмотрела на Коула:

– Мм?

– Прости. Наверное, ты хотела побыть наедине с отцом?

Я махнула рукой:

– Не бери в голову. Это ты прости, он никогда не чувствовал ограничений чужого «я». Мне все еще не ясно, как с таким характером он смог добиться такого положения? Знал бы ты, как он смущал меня на элитных сборищах. Ну, тогда, когда я на них ходила.

– Твой папа очень хороший человек. И меня не смутили его слова.

– Да что ты? То есть это не ты только что полыхал щеками так, что воздух стал еще теплее?

Уголки губ парня устремились вверх:

– Ну, может это не от смущения, а от того, что я был польщен?

– Хочешь стать наследником империи? – На всякий случай уточнила я, понимая, к чему он клонит, но дав ему возможность одуматься.

– Да нет. – Заявил парень, нагло смотря мне в глаза. – Меня больше интересует другая перспектива.

– Ребятки, мама попросила скинуть ей нашу фотографию. – Ворвался отец, своим голосом будто разрезая нить напряжения, повисшую между нами.

– Чего? Она снова собирает очередной семейный альбом? – Предположила я.

Была у моей мамы такая традиция: запечатлеть чуть ли не каждый момент нашей жизни. И я не говорю о важных датах: День рождения, Юбилей, Выпускной, первый поход на дискотеку… А абсолютно все, понимаете? Если бы у этой женщины был профиль в инстаграм, то вы бы получили самого ответственного пользователя. Все фотографии она распечатывала и вклеивала в бесчисленный альбомы, которые занимали уже пару полок нашего дома, подписывая каждый снимок.

– С мамой не спорим. – Парировал папа. Вот она, семейная мафия предков во всем их проявлении.

– Давайте, я вас сниму. – Предложил Коул.

– Нет, сфоткаемся вместе. Как это… Салфи!

Нет ничего более смешного и милого, когда взрослые люди пытаются использовать молодежный сленг. Наверное, именно поэтому я смогла немного расслабиться. Или по тому, что решила испытать себя на прочность. Как-никак мне еще общаться с фотографом, и я должна нормально реагировать на снимки. Ведь общаться же, да?

Отец вытянул руку, чтобы сделать селфи, ну, или «салфи». В кадр на передний план вышло его довольное лицо с припущенным галстуком. У правого плеча, за столом с закусками, находились я и Коул. Последний не вмещался в кадр полностью, оставляя «за бортом» свое плечо.

– Так. – Почувствовал себя фотографом папа. – Коул, придвинься к Вее. Сделайте лица подобрее, Ви, в основном это относится к тебе. Коул, можешь обнять ее, она не кусается, а если укусит, то мы делали ей все прививки. Вот, отлично, улыбочку. Снимаю!

Щелк. Щелк. Щелк.

Что же, это не так уж и плохо. Довольное лицо папы, который сразу отправил фотографию маме, явно стоило того. Рука рыжего на моем плече тоже не принесла страшного дискомфорта. Точнее, я особо не почувствовала ничего, бросив все силы на то, чтобы пережить эту короткую фотосессию и сохранить доброе выражение лица.

Остаток обеда прошел спокойно. Более того, я отлично провела время, за шутками и на природе. Позже я шла домой, особо не торопясь. Знала, что особняк встретит меня пустыми стенами. И впервые это показалось мне неприятным. Хотя, если говорить откровенно, за эти два дня я была эмоционально истощена. Я чувствовала, как мой запас смелости и общительности близится к критической точке. Но почему-то остановиться я не могла, даже зная, что это может плохо для меня обернуться.

Стайка детей на разноцветных велосипедах пронеслась мимо, подбадривая друг друга криками. Четыре парня и одна девчонка, затесавшаяся в их ряды. Я проводила компанию взглядом: наверняка они мчатся на море. Сейчас вода теплая, как никогда, приятная, как нагретое молоко. Может, последовать их примеру? Наверняка, дикий пляж как обычно пустует.

Вибрация в кармане шорт отвлекла меня от взвешивания «за» и «против» прогулки. Увидев, кто прислал мне смс, я не смогла сдержать улыбки. Я присела на большой покатый камень, подтянув под себя одну ногу, чтобы ответить.

Горячий Арчи: Чем занимается самая интересная девушка в Санта-Луи?

Вивея: Не знаю. Как она выглядит? Если встречу ее, обязательно поинтересуюсь.

Горячий Арчи: У нее фиолетовые глаза.

Вивея: Серьезно? Так бывает?

Горячий Арчи: Да. Когда встретишь ее, спроси, не хочет ли она сегодня вечером поужинать со мной? Я угощаю!

Я задумчиво покусала губу, пытаясь взвесить мысли. Ужин? Это похоже на свидание даже больше, чем вчерашний вечер, который и так изобиловал двусмысленными моментами. Эдакие ситуации «на грани» передружбы и недоотношений.

Как это не странно, в животе у меня что-то крутило, когда я читала сообщения от англичанина. И мне бы очень хотелось скинуть вину за это на сэндвичи, которыми мы обедали. Но нет. Передо мной четко возник образ парня: от невероятных глаз, которые давали моим сто очков форы, до атлетичной фигуры. Может, сводить его на дикий пляж и посмотреть на тело Апполона без одежды? О черт, Вивея, о чем ты думаешь?!

Не дождавшись ответа (еще бы, вместо этого я мысленно раздевала бедного джентльмена), парень прислал следующее смс:

Горячий Арчи: Также мы могли бы погулять. Из нее прекрасный гид!

Вивея: Ты ей льстишь…

Горячий Арчи: Ничуть. Так что? В 6 у Бена?

Я посмотрела на верхнюю часть экрана телефона, где высвечивалось время. До предполагаемой встречи было полтора часа. Я вздохнула и набрала лаконичное:

Вивея: Ок.

Отправив это согласие так, будто я поставила подпись в договоре на продажу души дьяволу, я прикрыла глаза и дотронулась пальцами до щек. Они были горячие. Господи, во что я ввязываюсь? Снова встречаюсь с парнем, который приехал сюда, как турист. Если Эмили была рядом, она бы точно цокнула языком и сказала, что быть девочкой из курортного романа – не моя история. А вот Эшли бы не была столь категорична. Наверняка она бы одела меня в комплект от ангелов из Victoria’s Secret, перекрестила на счастье, и велела не возвращаться, пока я лично не посчитаю количество кубиков на его прессе. Интересно, что сказал бы Камилла? Думаю, ей бы Арчи понравился, если бы он не был таким самоуверенным.

В любом случае, что бы не предвещало мне общение с англичанином, кажется, я готова пуститься во все тяжкие. Арчи Хант определенно сумел найти какой-то ключик к моей душе, о существовании которого я даже не подозревала. Наверняка он очень маленький, ржавый и еле-еле поворачивается в замке музыкальной шкатулки моей души. Знаете, у меня была такая шкатулка. Красивая, розово-золотая. Отец привез ее из Франции. Когда я проворачивала ключ, она медленно открывалась, и под нежную мелодию композиции «К Элизе» маленькая изящная балерина в прекрасном одеянии начинала кружиться. Это было так красиво! Я и девочки обожали ее и каждый раз поворачивали золотой ключик с осторожностью и замиранием сердца, в ожидании волшебства. И вот этот англичанин медленно, но верно поворачивал ключик, но какая музыка теперь у моей души? И не будет ли шкатулка пуста? Я этого не знала и этого же боялась.

*Фразы – американские формы пикапа. Первая фраза – витамин U – you («ты»). Вторая фраза звучит как «Are you a parking ticket? Because you've got FINE written all over you.» Здесь включается игра слов: fine – «штраф» и «прекрасный».

*Hershey's – самый крупный производитель шоколадных батончиков (и не только!) в Северной Америке, известен на весь мир и является пятой по величине кондитерской компанией в мире.

*Пасьянс «Паук» (Spider Solitaire) – старая карточная стандартная игра Windows, рассчитанная на одного игрока.

*Victoria’s Secret – самая известная в мире компания, специализирующаяся на продаже женского белья (Колумбус, США). «Ангелы» Victoria's Secret – известные модели, которые рекламируют продукцию и представляют ее на модных показах.

*«К Элизе» (Für Elise) – шедевр, фортепианная пьеса-багатель в тональности ля-минор. Композитор – Людвиг ван Бетховен.

Глава 7. Дыши

23 июня 2018 года

Вивея

Неделя пролетела как один день. Утром я уходила сразу после завтрака, а иногда и того раньше, вечером возвращалась уже после заката солнца. Все эти дни я провела с Арчи.

Странное дело: я показывала Арчи новые места, но одновременно чувствовалось, что как будто это он показывал мне их. Уголки острова, которые, мне казалось, я не смогу посетить, потому что они неразрывно были связаны с моими подругами, открывались для меня заново. Он не стирал болезненные воспоминания, нет. Но он создавал новые, яркие, светлые. И он заставлял меня думать о близких сердцу местах не с дикой болью и желанием выдрать этот чертов орган, а с нежностью и тоской. Я научилась принимать их и думать о них с счастьем и благодарностью за то, что они у меня остались. Места, где я была счастлива со своими подругами. Я скучала. Я тосковала. Но я наконец-то чувствовала себя живой. И я снова искренне любила эти воспоминания.

Часто я, с комком в горле и болью на душе, рассказывала ему истории про своих подруг. Я не говорила этого никому. Абсолютно. Чем англичанин заслужил мое доверие? Не знаю. Наверное тем, что он не осуждал меня ни словом, ни взглядом. С нашей самой первой встречи он относился ко мне ни как к Вивее Прей – наследнице богатый родителей. Ни как к сумасшедшей девушке, выбравшей самоизоляцию и запершей себя в особняке, угрюмой, нелюдимой и мрачной. И тем более ни как к человеку, из-за которого погибли люди. Он относился ко мне как к простой девушке Вивее.

Самое главное, когда я рассказывала о своих подругах, он не спрашивал, где они, что с ними, почему они не рядом? Для меня они как будто были живы в этих рассказах, а он, чутко улавливая мое настроение, не давал возможности вспомнить о реальном положении вещей.

Сейчас я воспользовалась паузой в наших ежедневных исследовательских рейдах и пришла навестить Бена. Как раз он был один в кофейне, девочки-студентки вымолили себе выходной на эту пятницу, и, вроде, даже субботу. Какие-то ученические дела или праздники.

– А еще мы были на южном побережье, на самой высокой точке, горе Белласта. Кажется, я даже видела соседские земли, но из-за дымки не уверена.

Я отхлебнула теплый кофе из своей чашки. Хм, а он уже успел подостыть. Сколько я сижу в кофейне? Быстрый взгляд на часы ответил на мой вопрос: почти час. Ого! И, судя по тому, как болит с непривычки моя челюсть, я не умолкала.

Бен уже протер все, что было ему доступно из барной утвари, и сидел напротив меня, сложив подбородок на руки, с золотистыми волосками, и хитро улыбаясь. Не понравилась мне эта лисья улыбочка!

– Здорово-здорово. Знаешь, я даже и не помню, видел ли я тебя когда-то такой счастливой, душа моя. – Довольно пробасил он. – И чтобы ты так охотно общалась с кем-то. А этот англичанин – не промах, да?

Его заявление заставило меня перестать глупо улыбаться воспоминаниями минувшей недели, которыми я делилась с другом, и нахмуриться.

– Что ты имеешь в виду? Я общалась и до него! С тобой, например!

Он выпрямился и махнул рукой, отмахиваясь от моих слов, как от назойливой мошки. Затем размял затекшую шею, чуть хрустнув ей:

– Общалась, как же. Ну не дури мне голову, я с тобой сюсюкать не буду и пыль в глаза сыпать тоже. Сейчас ты совсем другая, сердце мое. Даже твои прекрасные глаза будто сияют! Особенно, когда ты говоришь о неправильном англичанине. Моя девочка влюбилась?

Я громко и отчетливо фыркнула в свой стакан и сделала еще один большой глоток, используя эту паузу чтобы обдумать его слова. Затем поставила белую чашечку на блюдце перед собой, и большим пальцем убрала маленький коричневый след на ободке.

– Глупости. Ты не прав. Я совсем не знаю Арчи. Просто он довольно интересный. И иногда даже смешной. У меня нет с ним планов на далекое будущее. Да и недалекое тоже. – Добавила я чуть более расстроено, чем хотела.

Мое расстройство связано лишь с тем, что мы должны были поехать на пляж, но у Ханта появились дела, заставившие нас перенести поездку. А я просто хотела на пляж. И все. Парень тут совершенно не причем! Просто… Ведь никто не любит, когда планы неожиданно меняются, верно? Ну, а с кем они были построены, не так важно… Так я пыталась себя убедить какое-то время, пока не поняла, что Бен щелкает перед моим лицом крупными пальцами.

– Прием, земля вызывает Вивею. Ты опять ушла в себя? О чем задумалась? Или все же о ком? – Довольно спросил этот добродушный медведь в обличие человека.

Я потерла лоб, пытаясь скрыть смущение.

– Да, прости. Просто задумалась, но не о Арчи. И не надо кидать мне этих твоих намеков. Ты вообще ведешь себя как подружка-сплетница, не стыдно? Такой взрослый и солидный мужчина, что впору пиджаки носить, трещишь как болтушка. – Пожурила я мужчину.

– Ну, если бы у тебя были свои подружки-сплетницы, я бы торжественно передал эту обязанность на их хрупкие плечи. А пока ты ими не обзавелась, я готов сам играть эту роль. – Невозмутимо ответил Бен.

Что я особенно люблю в Бене, он всегда без обиняков тыкал меня в мое одиночество или мои проблемы. Прямо носом. Раньше я ощетинивалась на подобные заявления, как еж иголками, а теперь просто принимала их. Только вот чтобы прислушиваться… Кажется, такое было впервые.

Выудила черную трубочку из барного органайзера и стала вертеть ее в руках. Тихо спросила, стараясь сделать голос незаинтересованным, будто ответ меня не может задеть:

– Думаешь, что я совсем потеряна для общества?

Бен хлопнул в ладоши, что отражало степень его негодования моим вопросом:

– Дочка, ты это серьезно?

Я нерешительно пожала плечами, не подтверждая и не отрицая своей серьезности. Опустила один конец трубочки в кофе, набирая его, и затыкая пальцем другой конец. Подняла ее над чашкой, освобождая верхнюю дырку от пальца и выпуская удерживаемую струю кофе обратно в чашку. Я бы продолжила играться, если бы мои руки не накрыли огромные ладони. Я посмотрела на их обладателя. Бен смотрел на меня бесконечно добрым взглядом, вкупе с приятной, согревающей улыбкой, это щемило душу.

– Душа моя, я не могу сказать, что понимаю тебя. Ведь то, что пережила ты не понять никому, что бы они не говорили. Но я точно могу тебе сказать, что что бы ты не думала, ты достойна счастья как никто иной. Ты умная, отзывчивая, добрая, сильная, красивая… – Тут я отвернулась, не желая принимать этот комплимент, но руки чуть сильнее сжали мои ладони, заставляя снова посмотреть Бену в глаза. Он упорно повторил, с нажимом: – Красивая, дочка, очень красивая. Когда ты улыбаешься, у меня сердце расцветает. И знаешь ли ты, что за последний час ты улыбалась мне чаще, чем за последние пару месяцев? И ты должна раскрыться нам, людям, которым ты не безразлична. Таких много, а станет еще больше, стоит тебе пустить их в свой мир.

В носу предательски защипало:

– Ну как же пустить, Бен… Я не хочу сближаться, понимаешь? Зачем? Чтобы потом снова потерять? Это больно, ты не представляешь как это больно… И я не хочу открываться им… Они возненавидят меня. – Прошептала я и поняла, что под «ними» я имею в виду Арчи. Что он подумает, узнав правду? Нет, этого нельзя допустить. – Ты помнишь, что было в городе? Ты помнишь, что они говорили? Что я несу смерть, Бен. А если это и правда так?

Сердце забилось сильнее. Я опустила глаза.

– Даже не смей думать такое! – Громко, даже слишком, вскрикнул Бен, заставляя обратить на нас внимание два столика посетителей. – И что ты вообще там держишь в своей голове?! Выбрось немедленно! Сердце мое, я знаком с тобой уже год, и знаешь что? Я пока на тот свет не собираюсь!

Я фыркнула, повеселев на один градус:

– Ну в этом я не сомневаюсь, ты еще Старуху с косой переживешь.

– А то, у меня на этот счет 100 %-й план. Когда она придет, я угощу ее чашечкой лучшего кофе. Затем предлагаю ей абонемент в кофейню на годик, поверь, она не сможет от него отказаться. И вуаля – я еще живее всех живых.

– Бен, ты странненький. – С улыбкой констатировала я факт.

Бен довольно усмехнулся, будто я его похвалила.

– Еще бы. И, эй, сердечко мое, я люблю тебя. Помни это, ладно?

Ну вот. Опять. Я попыталась совладать с накатившими эмоциями и посмотрела на наши руки. Бен все еще держал мои ладошки в своих, окутывая теплом.

– Это все выглядит так, будто ты делаешь мне предложение.

– Эх, идея неплохая, но ты ровесница моего сына. Да и старушка моя не поймет, знаешь ли? К слову о предложениях… Ну, скажи честно, как тебе наш англичанин? – Залихватски подмигнув мне поинтересовался Бен, желая разрядить атмосферу.

Это и правда выглядело забавно и я искренне улыбнулась. Честное слово, еще немного и я надену на Бена платочек, как у базарной бабки.

– Он веселый… Мне нравится с ним разговаривать. Если учесть, что раньше моими главными собеседниками являлись собственные мысли. А они те еще зануды.

Нас прервал посетитель. Бен отлучился выполнить заказ на «один черный кофе и витушку с корицей» и снова вернулся ко мне, требуя продолжать.

– Есть у него дурная особенность, он не расстается с фотоаппаратам. Готова поклясться, он и спасть с ним ложится. – Хмыкнула я, вспоминания, как фанатично делает снимки Арчи. – А еще говорит, что у него пропало вдохновения. Боюсь подумать что с ним происходит, когда укусит муза. Или кто кусает фотографов? Фуза?

– Эх ты… Это же хорошо, когда у человека есть что-то, к чему лежит его душа. Ну, а что еще? Вы же так много времени проводите вместе…

– Да что еще сказать? Мне правда нравится проводить с ним время. Но я не понимаю его действий, если честно. – Я вздохнула, а Бен чуть подался вперед, наверняка в ожидании пикантных подробностей, которых не было. К сожалению или счастью? Понятия не имею. – Ну у нас возникают ситуации… И иногда он говорит мне что-то такое… Особенное. Но с той же стремительностью, с какой он приближает меня к себе, также быстро он и отдаляется.

В один из таких моментов входила наша прогулка в местный Зеленый парк. Когда мы расположились прямо на траве, под деревом, Арчи сидел очень близко ко мне, так, что мое плечо касалось его. Мы разговаривали, смеялись. И, не помню после какой фразы, синхронно повернулись друг к другу. На лицах обоих все еще была улыбка, от недавней шутки, но смех же оборвался, потому что никто не ожидал, что наши лица будут настолько близко… Я помню, как сбилось мое дыхание, а сердце пропустило удар, когда я увидела рядом с собой его пронзительные глаза, ровный нос, и красивые… Губы. Я посмотрела на них и тут же отвела взгляд, боясь и желая одновременно, чтобы это выглядело как желание. Лицо парня было необычайно напряженным, но от этого фантастически красивым. Глаза Арчи медленно опустились к моим губам, заставляя меня интуитивно облизнуть их. И тут… Его лицо за секунду изменилось. Он улыбнулся, щелкнул меня пальцем по носу и сказал, что отдых закончен.

Или вчерашний вечер. Арчи настоял на том, что уже слишком поздно и он обязан проводить меня до дома. Показывать ему наш особняк я не собиралась, поэтому смиренно разрешила проводить меня до домика Гарретов, который находился на приличном расстоянии от моего. Как оказалось, ошибка была фатальной, потому что именно у Гарретов в будке жил старый, но невероятно громкий пес, по кличке Пат. Так вот этот Пат обожал поджидать, когда прохожий подойдет как можно ближе, и запрыгивал наверх свой будки, а с нее свешивал передний лапы за забор. И, конечно, сопровождал он это дело таким бешеным лаем, что и утром прохожие, даже привычные к этому, могли намочить штанишки. Что говорить обо мне, ночью? И вот когда Пат с громогласным лаем появился над нашими головами, я, ойкнув, прижалась к Ханту. Тот сразу поймал меня в объятия, лишь поинтересовавшись, почему я боюсь своей собаки. Я нервно хихикнула и, включив дурочку, заявила, что Пат у нас недавно. Я шикнула на собаку и назвала его кличкой, и тот успокоился, что хоть как-то укрепляло мою сомнительную историю. Оскара за этот ответ не прошу, знаю, что не достойна.

Но дело в ином, когда я стояла, в кольце рук Арчи, положив ладошки ему на грудь, ночью, в тишине, он… Не сделал ничего. Снова. Хотя я видела, как его зрачки расширились. Чувствовала, что сердце в груди стало биться чуть быстрее. Слышала, что его тон стал тише и глубже. Все эти признаки, о которых мы с Эш читали в девчачьих журналах, на поверку оказались полной лажей. Ведь он меня так и не поцеловал.

– Может, английский джентльмен не желает спешить? – Предположил Бен.

– А может, он просто рассмотрел мое лицо? – Буркнула я.

– Тебя не понять, то тебе дела на него нет, то ты расстраиваешься, что не видишь от парня решительных действий. Ты уж определись, сердце мое. Открою тебе маленькую тайну: мы, мужчины, совершенно не владеем умением читать ваши мысли, что бы вы там не думали. И тем более, когда ты сама не понимаешь, чего хочешь.

– Ладно, поймал. – Признала я, поднимая ладони вверх в жесте «сдаюсь» и плюхая их обратно на столешницу. – Я не знаю, что я думаю по этому поводу. Арчи – это ходячее противоречие. И если его нет рядом, то я еще способна здраво мыслить или что-то анализировать… Но когда он находится в радиусе пары метров – у меня будто мозг отключается.

Я удрученно рухнула лицом на барную стойку, подставив под это лицо руки. Если к шрамам прибавится расплющенный нос шарма мне это не добавит. Мои волосы на макушки заботливо потормошили:

– Не печалься, все устаканится. И здравого смысла не ищи. Кто вообще ищет логику в чувствах и отношениях? Они не совместимы. Может тебе стоит самой… – Ценный совет я получит не успела, у Бена заиграл телефон, запев голосами ABBA*. – Алло. Да. Нет. Да. Что-о? Нет. Да. Да как же… Ох, ладно, скоро буду.

Мужчина с ожесточением захлопнул крышку телефона-раскладушки.

– Черт возьми, да чтобы вам всем пусто было и земля под ногами расходилась, бандитские морды треклятые. – «Грязно» выругался Бен и я поняла, что дела на том конце провода плохи. – Вивея, детка, мне очень надо отлучиться, на час, максимум два. Ты сможешь встать ненадолго за стойку?

– Эм… – Глубокомысленно протянула я. Мой взгляд с опаской метнулся к кассовому аппарату, как будто проблема была исключительно в нем.

– Пожалуйста, душа моя. – Снова попросил мужчина.

Я понимала, что должна ему помочь. Я осознавала, что могу это сделать. Но легкое ощущение дискомфорта и даже какого-то страха стал пробираться внутрь меня сразу, когда я поняла, что останусь здесь одна.

– Ви? – Снова позвал Бен, выуживая меня из транса.

Мой рот уже открылся, чтобы извиниться и ответить, что я не могу. Что у меня дела или я просто не хочу мешать его бизнесу своим лицом. Но затем, что странно, я подумала о том, что мне сказал Арчи: «Необходимо все попробовать». И я, чуть помедлив, кивнула, не забыв сопроводить согласие вымученным и тяжелым вздохом.

Осваивать методы приготовления кофе было моим единственным развлечением за все эти месяцы. С кассой проблем тоже не возникало. Корень зла был в другом – общаться с посетителями я не рисковала и не имела желания. Надежда лишь в том, что в эти два часа жители Санта-Луи обойдутся без кофе и булочек.

Раздав указания и велев звонить ему в случае чего (наводнение, землетрясение, нашествие инопланетян?) Бен понесся к своему пикапу грязно-красного цвета. Я же осталась в обществе кофейных ароматов в полу-пустом заведении.

Чтобы чем-то занять себя, я сделала себе новую порцию кофе. Вообще-то, я старалась всегда покупать кофе у Бена, дружба дружбой, но с моим аппетитом я могла оставить старичка без средств к существованию за неделю, хоть он и ворчал, что я могу пить кофе когда и сколько захочу. Сейчас я попробовала сделать на пенке капучино рисунок, начала с простого сердечка. Вышла попка. Ну да ладно. В любом случае я сфотографировала ее и отправила Арчи, с подписью «Бен оставил за главную. Получается то, что ты видишь на капучино lol *». Надеюсь, он поймет ребус.

Общаться с ним вошло в привычку также, как раньше я постоянно перекидывалась аудио– и видеосообщения с девчонками. У нас был общий чат, в котором был собран весь компромат друг на друга.

Телефон тренькнул и оповестил меня о входящем сообщении:

Горячий Арчи: «Может, твое призвание все-таки – бариста?:-)»

Да-да. С того вечера у бургерной мы с Арчи стали играть в придуманную забаву: «Найди Вивее работу». Ну, или призвание. Мы то и дело гуляли, встречали новых людей и представляли меня в их роли. В наших фантазиях я уже успела побывать разносчицей газет (мой белый велосипед с красивой корзинкой спереди врезался в ближайший столб и раскидал по округе весь свежий выпуск «С-Л Ньюс»). Затем Арчи предложил мне поиграть с ребятами в футбол. Тут даже фантазировать не пришлось, он притащил меня на поле, где резвились мальчики лет 8-11, которые охотно приняли нас в команду. Было весело, но по воротам я так и не попала, так что футболиста мы тоже отмели.

В другой раз мы проходили мимо винного магазина, в котором проходило открытие с бесплатной дегустацией вин. Дегустатора из меня тоже не вышло, я наотрез отказалась выплевывать дорогой напиток, это кощунство!

В секретари он меня не пустил, потому что я буду грубить шефу. В сантехники я провалила тест. Кроме шуток, этот дуралей пришел на встречу с какие-то инструментами и с важным видом заставил меня рассказывать их предназначение. Я попробовала применить гаечный ключ по более интересному назначению – опустить Ханту на голову. И тут он предложил попробовать себя в роли бойца, так что жду его в следующий раз с боксерскими перчатками.

Я стала в очередной раз протирать барную стойку, которая грозила стать такой отполированной, что чашки начнут с нее скатываться. Так прошло минут двадцать, и я решила, что все не так уж и плохо. Именно в этот момент, когда мои напряженные плечи стали чуть расслабляться, характерно звякнула дверь в кофейню.

Я вскинула лицо ко входу, рука с тряпкой замерла. Почувствовала себя глупой ланью, которая спокойно щипала травку на лугу и услышала, как ветка скрипнула под ногой охотника. Мой взгляд устремился к посетителю и… Волна облегчения, прокатившаяся по моему телу, была настолько сильной, что я едва не захохотала в голос. Нервно, вымучено. Кажется, мои проблемы глобальнее, чем я думала.

– Что ты здесь делаешь? – С улыбкой спросила я у Арчи.

– Я разобрался с делами и пришел за лучшем кофе в районе. – Парень сел на барный стул напротив меня, кинув своей неизменный рюкзак на соседнее место. – Тем более, говорят, что они взяли стажера, который мастерски рисует на капучино задницы.

Я все-таки прыснула и с готовностью принялась демонстрировать парню свой талант и способности к кофе-арту. Арчи тоже вызвался что-нибудь мне нарисовать. В итоге из чашки на меня посмотрело что-то пучеглазое, ушастое и очень забавное.

– Это кто?

– Должен был быть кот. – Удрученно произнес парень. – Но что-то пошло не так. Просто я нервничаю.

– Нервничаешь? – Удивленно переспросила я, оглядывая парня, весь вид которого кричал о том, что нервничать должны окружающие, а не он.

– Еще бы. Если ты еще раз наклонишься над стойкой в этих шортах, то я и предположить не берусь, что случится.

Я сначала непонимающе похлопала глазами, а затем приняла информацию. Я действительно вышла за стойку и стояла, опершись коленом на деревянную опору. То есть в целом моя поза напоминала…. Не знаю. Кошку? Кошку в максимально коротких шортах. Может поэтому он ее и нарисовал…

– Вот дурак! – Воскликнула я, кинув в хихикающего над моей растерянностью парня тряпкой, которую держала в руках.

Тот поймал ее в полете, а я пошла на место бариста от греха подальше. Если быть конкретным: то со вторым из списка семи смертных грехов. Похоть. Она, родимая.

– Эй, куда же ты. – Все еще посмеиваясь, позвал он. – Вернись, я все прощу. Я могу принимать препараты от сердца, оно того стоит.

– Еще одно слово, молодой человек, и в вас полетит что-нибудь тяжелее тряпочки! – Кинула угрозу я.

Вот видите? Он же заигрывает, верно? Тогда какого черта… Ох, эти мужчины! А еще говорят, что девушки ведут себя нелогично. Пф.

– Послушай. – Начала я, не зная, стоит ли продолжать.

– Ну? – Поддержал меня Арчи.

– А когда ты уезжаешь?

– Я тебе так надоел, что ты хочешь от меня избавиться, или я тебе так понравился, что ты не хочешь меня отпускать? – Мигом нашелся этот засранец.

– А что, твой ответ изменится в зависимости от выбранного мной вариант?

– Вполне возможно.

– Нет, правда. Когда?

– Я еще не думал об этом. Появился повод задержаться здесь подольше. – Взгляд карих глаз снова наполняет меня, как сосуд.

– Повод? – Не своим голосом произношу я, хотя прекрасно его понимаю. Это та самая женская особенность: желать услышать все прямым текстом. Никаких полунамеков и недосказанностей. Лучше мы прикинемся непонимающими дурами, чем дадим кому-то умолчать.

– Повод. – Кивнул Арчи с наглой ухмылкой. Ах, так значит, да?

Я пожала плечами, имитируя полное безразличие.

– Пей свой кофе. Остынет.

– У меня к тебе предложение. – Неожиданно серьезно заявил парень, когда с половиной чашки кофе было покончено.

– От которого я не могу отказаться? – Скептически подняла одну бровь я.

– Можешь, но я очень удивлюсь. Да нет, я буду в шоке! Потому что как только ты его услышишь, то будешь в восторге!

– Смелое утверждение. – Хмыкнула я, кинув на него заинтригованный взгляд.