Текст книги "Вивея (СИ)"

Автор книги: Оксана Пузыренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Сейчас, неожиданно вспомнив это, я не смогла сдержать улыбки, а затем и какого-то судорожного смешка, вырвавшегося из груди. Господи… Как я люблю их. Как я безумно люблю их! И как мне их не хватает…

– Вивея? – Я подняла мокрые глаза, быстро вытирая ладонью лицо от уже взявшихся откуда-то слез. Ну, нельзя же столько плакать, в самом деле!

Передо мной стояла миссис Бриана Райсан – седая женщина далеко за пятьдесят, но невероятно стильная. Даже за розами в саду она ухаживала (наверное, единственное, что женщина не доверила прислуге) в специальных нарядах, обязательно включающих в себя разные шляпы с полями, банданы или иные аксессуары, спасающие от солнца. Сейчас она как раз вышла из своего дома, который делила с мужем и толстым белоснежным котом, в джинсовой бандане и комбинезоне. Не смотря на то, что наряд был весьма модным, он смотрелся на ней как влитой.

– Вивея, детка, с тобой все в порядке?

Вот скажите, что можно ответить в моей ситуации? И что ожидают люди, задавая этот вопрос? Конечно, все отлично! Просто я люблю сидеть на дороге, раскидывать вещи, реветь и смеяться над корешками билетов… Стиль у меня такой.

– Да. – Кивнула я и затем честно добавила. – Просто я кое-что потеряла и… В общем, расстроилась.

Миссис Райсан тепло мне улыбнулась и я заметила, что в ее левой руке блеснули огромные садовые ножницы. Может, она подумала, что рядом с ее оградой какая-то маньячка? Значит, мне крупно повезло, что мы знакомы с моего рождения!

– Эта вещь была так дорога для тебя?

Я лишь кивнула и стала закидывать обратно в сумку остатки разбросанных вещей. На удивление, миссис Бриана, подтянув широкие джинсовые брючины, присела рядом со мной и стала помогать.

– Знаешь, как-то я потеряла кольцо. Не обручальное, а первое из тех, что подарил мне Стэн. – Стэн, или мистер Стэнли Райсан – был ее мужем, который, в отличие от супруги, не знал о стиле ничего, но был чрезвычайно обаятельным и добродушным мужчиной, который седел на манер зебры, то есть кусками. – Уж как я расстроилась, можешь себе представить…

Я исподлобья глянула на женщину: на ее лице, которое уже проредили морщины, впрочем, ничуть ее не портившие, блуждала улыбка. Глаза, бледно-серые, как-будто светились изнутри. Ей были приятны эти воспоминания.

– Оно было совсем не дорогое, ведь когда мы познакомились, у нас не было денег на все это и тем более на бриллианты. – Женщина тряхнула головой в сторону внушительного дома с красивым садом, отчего пара выбившихся из-под джинсовой ткани седых прядей всколыхнулись. – Но мы ведь знаем, что ценность вещей измеряется не суммой на чеке, верно?

Тут она хитро, совсем по-детски подмигнула мне, и мои губы мигом растянулись в ответной улыбке, как будто кто-то потянул за ниточки в уголках рта.

– А еще мне было так стыдно перед ним! Я пару ночей даже не спала, представляешь? – Женщина, покачивая головой, коротко рассмеялась.

Мы уже давно закончили сбор моих вещей, но все еще сидели перед забором, совершенно не обращая внимания на наших соседей, которые изредка, но все же проходили мимо, с интересом поглядывая в нашу сторону.

– И что потом? Мистер Райсан увидел, как вы грустите и заменил кольцо обручальным? Чтобы все стало лучше? – Предположила я с улыбкой.

Миссис Райсан отрицательно покачала головой, но хитро улыбнувшись ткнула меня худым пальцем с аккуратным ногтем в плечо:

– А ты, оказывается, романтичная натура, Вивея! Но нет, Стэн не додумался до такого. Он просто сказал, чтобы я не расстраивалась, ведь никакие вещи не стоят моих слез. А еще добавил, что то, как я переживаю из-за какого-то подарка, делает меня в его глазах еще более ценной девушкой. И я тогда попыталась объяснить, что переживаю вовсе не из-за кольца, а из-за воспоминаний и того, что испытывала, глядя на него. Но он сказал, что чувства и воспоминания всегда будут с нами. И знаешь, так оно и есть.

История была приятной и доброй. Я с трудом представляла молодых мистера и миссис Райсан, но все же воображение позволило нарисовать мне двух юных влюбленных, сидящих рядом. И мистера Стэнли, чуткого и доброго, успокаивающего свою девушку.

– И знаешь что самое удивительное? Оно вернулось ко мне, тогда, когда я совсем этого не ждала. – Она протянула правую руку и показала мне на тоненькое кольцо с белыми и розовыми камушками, надетое на безымянный палец. – Прошло четыре года и мама, в нашем саду рядом с домом, высаживала новую клумбу. И тогда она нашла кольцо. Оказывается, оно скользнуло с моего пальца и пролежало в земле. Она принесла его на нашу свадьбу, которая как раз состоялась в том же месяце. Это был самый трогательный подарок.

Глаза женщины заблестели от теплых воспоминаний. Да и мое сердце сжалось, глядя на нее.

– Так что! – Вынесла он свой вердикт, повышая голос и будто вынырнув из омута памяти воспоминаний о свадьбе и найденном колечке. – Может и твоя вещь вернется. А даже если это не так, никакая вещь не стоит наших слез, если мы ее ценим в своем сердце. Уж поверь мне, я дожила до седин и хоть что-то, да выучила за это время! Договорились?

И снова хитрое подмигивание, как по мановению волшебной палочки вызывающее у меня улыбку.

– Договорились! – Искренне улыбнулась я.

На душе и правда стало гораздо легче.

– А теперь пошли, я напою тебя совершенно потрясающим чаем! Очень уж давно тебя не видела. Да и Стэн будет рад. – Сказала она, поднимаясь.

Я посмотрела на окна своего дома. До него оставалось всего три виллы, но вряд ли мои родители расстроятся, если узнают, что я провела воскресное утро (Ладно, день!), за чаепитием у Райсанов. Более того, я только что нашла отличное алиби своему отсутствию!

– Только если вы покажете мне ваш свадебный фотоальбом. – Попросила я, поднимаясь вслед за гостеприимной хозяйкой.

*Яндере – в Японии так называют психически неуравновешенного персонажа (в аниме, манге или играх). Обычно это девушка, помешенная на парне.

Глава 15. С наступающим, детка!

25 июля 2018 года

После стука в дверь, ручка мгновенно повернулась и на пороге моей комнаты показалась мама.

Я подняла на нее глаза. Интересно, а она в курсе, что после стука стоит дождаться слов «войдите», иначе это полностью перечеркивает саму суть стука в дверь?

– Хорошо выглядишь. – Отметила я вместо приветствия, и придерживая за зубами «правила хорошего тона».

И это было правдой. Мама была, впрочем, как всегда в последнее время, сияющая и аккуратная. В классическом костюме-двойке из юбки-карандаша и весьма кокетливом жакете с небольшой баской, однобортным кроем и застежкой на запáх. Я отметила это машинально, хотя раньше детали любого гардероба в моем окружении я воспринимала очень остро, мысленно даже ставя оценки тому или иному образу. Кажется, старые привычки так просто не уходят.

– Спасибо, милая. – Улыбнулась мама еще ярче, будто стараясь осветить комнату, и бросила взгляд вниз, на свой наряд, попутно приглаживая руками баску. – Новая модель от Джорджины. Она назвала этот цвет – мимолетное искушение.

– Здорово. Но, по-моему, это бежевый. – Отозвалась я и, снова кинув взгляд на маму, убежденно кивнула: – Да, определенно, бежевый.

Мама засмеялась, будто я пошутила (а я была чудовищно серьезна!):

– Только Джорджине подобного не говори, у нее случится инфаркт.

Я кивнула, принимая эту информацию. Джорджина Баум – известный на весь остров модельер. Особым успехом она пользовалась у местных жительниц из высшего круга. Меня тоже пару раз отводили к ней на примерку и, как следствие, в моем гардеробе появлялось платье для особого случая. Но честно признаюсь, лично ли я отдавала предпочтения бутикам и каталогам, чем иголкам миссис Баум. Так что встретиться с ней и довести женщину до проблем с сердцем в ближайшем будущем я не планировала.

– Вивея, детка, я бы хотела с тобой поговорить. – Едва ли не пропела мама.

О, этот приторно-медовый тон в исполнении моей мамы! Который не предвещает ничего, абсолютно ничего хорошего. Я то знаю, я с ней почти девятнадцать лет живу.

– Ты уже со мной говоришь, ма. – Оповестила я ее об очевидном факте.

По лицу матушки было видно, что она не особо довольна тоном, который не соответствует поведению леди, но она тут же скрыла это за улыбкой. Очень доброжелательной. Все хуже, чем я думала.

Я даже, не забыв обреченно вздохнуть, присела на кровати и отложила молодежный журнал со статьей, обещающей мне рассказать то, что мне знать необходимо, если я собираюсь вступить в физическую близость с парнем. Да, я из тех, кто читает подобную муть. Заметив, что я положила чтиво открытым прямо на этой полосе рядом с мамой, я быстро закрыла его вовсе. Не хватало мне еще урока полового воспитания в добавок к чему-то, что итак созрело в ее голове.

Мама присела на край моей кровати и сначала разгладила невидимые складки на своей юбке-карандаше кремового цвета, а затем убрала какую-то ворсинку с моей коленки. Думаю, ее тоже видело только мамино воображение.

– В общем, у тебя скоро День рождения.

Я напряглась и с подозрением уставилась на родительницу:

– Ну, не так уж скоро. – Сказала я, чтобы хоть что-то сказать в затянувшейся паузе.

Мама неловко улыбнулась мне:

– Ну, время в последнее время так быстро летит, что оглянуться не успеешь – на календаре 22 августа! Тем более, если к празднику готовиться, то во всех этих приятных хлопотах ты и не заметишь как…

– Незачем готовиться, я не буду праздновать. – Отрезала я, снова притягивая к себе журнал. На этот раз я открыла его на первой попавшейся странице и уставилась невидящим взором в какие-то строчки.

– Об этом я и хотела поговорить. Ты…

– Мама! – Перебила я, крепче сжимая пальцами бумажные страницы, как спасательный круг. – Нет причин для разговора, я не буду праздновать эту… Эту дату! Ни в коем случае.

– Вивея, но в последнее время все так хорошо! Ты постоянно общаешься с друзьями, гуляешь. Тебя видят люди, мне очень много знакомых сказало, что…

– О боже мой… – Не выдержав, я опять откинула журнал, на этот раз он мог бы открыться даже на странице с советами для начинающих БДСМ-щиков, я бы и бровью не повела.

Я потерла лицо и снова взглянула на маму. Та выглядела такой обнадеженной, что я проглотила гневные слова, которые хотели вырваться из моего рта. Вместо этого я перевела взгляд на полку со школьными наградами и пробормотала:

– Если тебе станет легче, то давай разрежем торт. Я, ты, папа и дедушка с бабушкой. Окей?

Мне казалось, что я совершаю великую жертву, предлагая это. Пока что от мысли, что в день гибели моих подруг я буду улыбаться и задувать свечки на каком-нибудь кремовом шедевре местной кондитерской меня тянуло лишь дать себе по лицу. Это было лицемерием чистой воды, но я могла пойти на это, не переломилась бы, если бы мама была рада. Каково же было мое удивление, когда я услышала более твердое, уже не заискивающее:

– Вообще-то, я думала о кое-чем ином.

Я с удивлением уставилась на маму. Ее слова и уже чуть ли не деловое выражение лица были мне знакомы и переводились, как: «я все продумала на тысячу шагов вперед, а тебе остается лишь кивнуть и плыть по течению, потому что я так решила».

– Ты думала? – Тихо спросила я.

Мама кивнула, заправив волосы за уши, совсем как это делала я, и бойко начала излагать:

– На самом деле, я многое продумала и даже кое-что сделала. Я уверена, тебе понравится и ты согласишься, Вея. Ты просто послушай сначала, что мы решили…

– Мы решили? – Мой голос звучал все глуше.

– Эм… Ну, да. Я и твой папа. Просто это будет очень полезно, раз уж ты так долго была… Мм… Некоммуникабельной… А теперь все снова стало на свои места. Да тебя и дома то редко можно застать. – При этом замечании мама засмеялась и протянула руку, чтобы погладить меня по вытянутой ноге. Да, я и правда проводила все меньше времени дома, значительную часть моей жизни составляли Арчи, Саша и… Ага, Сью Берри. Но это же вовсе не значит, что… – Значит, у тебя все снова хорошо и у нашей семьи тоже. И было бы очень хорошо показать это обществу. Тем более, что впереди выборы и папа…

Я мигом похолодела.

– Обществу? – Едва не сорвавшемся голосом спросила я и откашлялась, прежде чем продолжить. – Мама, ты можешь сказать прямо, что происходит?

– Ну, в общем… – Мама сделал вздох и возбужденно затараторила, явно вдохновленная, буквально окрыленная своими задумками: – Это будет просто грандиозный прием! На нашей морской вилле у твоего любимого маяка. Въезд мы конечно сделаем с другой стороны, через арку. Я разошлю приглашения всему Санта-Луи, ты тоже позови друзей. И мы сделаем все в лиловых цветах, твоих любимых! В начале вечера мы…

– Нет. – Тихо сказала я, но мама все еще продолжала что-то говорить и я едва ли не крикнула, с яростью смотря ей в лицо: – НЕТ! Нет, мама, нет, ты не слышишь?! Какая вечеринка?! Год! Всего год прошел со смерти моих подруг, который разбились в моей машине, когда я! Я! Именно я была за рулем! Я не могу праздновать это! Я не могу праздновать их смерть!

Чисто интуитивно я схватилась рукой за повязку, под которой с недавнего времени была татуировка. Она уже зажила, но я не хотела шокировать маму изображением браслета на запястье. Да-да, я не нашла свой утерянный подарок ни дома у Арчи, ни в ином месте и… И вот! Решилась на первое в своей жизни тату. Теперь я не потеряю свой браслет. Никогда.

– Но ты должна! Вот именно, что прошел уже год. Ты молодая и не должна себя хоронить, тебе надо двигаться. И мы должны жить и возвращаться к прежнему быту, Вивея! Папе надо…

– Если вы так заботитесь о своей репутации, мамочка, то сама подумай, что напишут в СМИ по этому поводу, а? – Добавив яда в голос, прошипела я, пытаясь не дать пробиться истеричным нотам. – Ох-хоу, да я уже вижу эти заголовки! – Я провела рукой в воздухе, будто по невидимой полосе газеты: – «Танцы на костях в доме Преев»! Или нет, как тебе такое: «ПиАр во время чумы: Вивея Прей снова празднует День рождения»! А может быть: «Кто на новенького? Будет ли смерть главным блюдом в этом году? Прямой репортаж!».

Мама поджала идеально накрашенные персиковым оттенком губы и тихо, обманчиво спокойно произнесла:

– Никто и ничего подобного не напишет, мы это устроили.

Я, не веря своим ушам, уставилась на нее и, едва не задохнувшись, спросила:

– Вы это устроили?! УЖЕ устроили?! Вы УЖЕ готовитесь к этой… Этой дате?! Поверить не могу!

Я вскочила на ноги и заметалась по комнате, вцепившись руками в волосы. Резко развернувшись на пятках, я снова зло уставилась на маму и процедила:

– А о родителях девочек вы подумали? Что скажут и почувствуют они?! Вы будете праздновать День рождения дочери, когда они пойдут на кладбище, чтобы возложить цветы в годовщину смерти?

Мама отвернулась от моего взгляда и посмотрела на дверь или еще куда-то, лишь бы не на меня. Да, она явно об этом думала. Но вот что сказать мне – не знала.

Гнев так сильно переполнял меня и распирал грудь, что я еле-еле дышала. Каждое слово я выдавливала из себя с невероятной силой. И я все еще не верила, что это правда. Мама, моя добрая, чуткая мама, она просто не могла сделать так. А папа? Нет, бред. Это все бред собачий.

– Почему? – Спросила я. – Зачем? Скажи правду, что происходит?

Я уже с отчаянием посмотрела на маму, будто надеясь найти в ее жестах, взглядах и словах ответы на свои вопросы. Да, со мной было сложно, да, прошедший год был кошмаром для всех нас, но нельзя же так резко поменяться? Из мамы, которая делала мне бесполезные витаминные коктейли во властную женщину, требующую… Невозможного.

Мама подняла лицо, которое сейчас выглядело уставшим:

– У нас все не так радужно, Вея. Не только из-за того, что случилось в прошлом году, но и некоторых других проблем… Я не буду вдаваться в подробности. Просто сейчас, чтобы не просто вернуть былое, то, чего мы достигли по праву, но и просто остаться на плаву, мы обязаны показать, что все отлично. И перебить… Это плохое воспоминание, создав новое. Для всех, до кого сможем дотянуться. И твой День рождения прекрасно для этого подходит. Мы подчеркнем твою невиновность для тех, кто еще склонен обвинять тебя в чем-то. – Я открыла рот, чтобы сказать маме, что я, вообще-то, отношусь к этим людям, но она дернула рукой и нетерпеливо поморщилась, повелевая мне замолчать: – А также покажем, что вопреки множеству слухов, сейчас с тобой все прекрасно. Эмоционально, физически и вообще. Чтобы я больше не слышала за спиной этих глупых сплетен на приемах… Я так не могу больше, понимаешь?

Мама в каком-то отчаянном жесте заломила руки, а затем запустила их в свои волосы.

Понимала ли я? Конечно, понимала. Как никто другой. Но в тоже время я осознавала, что прием – это не выход. Это лишь возможность еще глубже зарыть нас в череду сплетен.

– А отец… Он же баллотируется осенью на пост мэра. И если ты хочешь его поддержать, то должна понять…

– Нет. Я не смогу. – Сказала я, замотав головой.

– Это не обсуждается. – Неожиданно резко «отрезала» мама, резко вставая с кровати. – Праздник состоится. И ты будешь там. Как и все представили Санта-Луи.

– Но мама!

– Никаких «но». – Мама подошла ко мне и взяла лицо в ладони. Прикосновения ее ухоженных рук были нежными, только вот слова били наотмашь. – Я уже начала подготовку и очень надеюсь, что ты примешь в ней участие. Я сказала тебе заранее, чтобы ты свыклась с этой мыслью, и она не стала для тебя очередным стрессом. И поверь, я бы не стала так поступать, если бы это могло принести тебе зло и вред. Я говорила с психотерапевтом и не только с ней… И поняла, что ты готова. Ты гуляешь, ездишь на материк, на концерты и праздники… Ты выдержишь это, ради нас всех.

Я молча взирала на нее, не находя в себе больше слов. Что я скажу? О том, что я уже совершеннолетняя, и мама мне не указ? Бред. Передо мной была моя мать, а не соседка, чтобы кидаться бесполезными подростковыми угрозами вроде как «сбежать из дома».

– И да… – Мама провела большим пальцем по моим шрамам. – От этого мы тоже избавимся. На следующей неделе. Не переживай, все успеет зажить. Современная эстетическая медицина творит чудеса, а твой доктор, мистер Скрау, вовсе волшебник. Замечательные рекомендации и отличное портфолио, я видела фотографии «до и после» удаления рубцов и шрамов – потрясающий эффект.

Она мягко мне улыбнулась, будто не сказала только что того, что разрывает мое сердце и, поцеловав в лоб, вышла из комнаты, затворив за собой дверь.

Я пару секунд стояла в оцепенении, не понимая, что произошло? Ущипнуть себя? Ведь это наверняка один из тех дурных кошмаров, что пугали меня ночами, но принявший новый сюжет… Или лучше сразу ударить себя по лицу, чтобы наверняка?

Но нет, я не сделала этого. Зато я с диким ревом схватила кубок за первое место по конкуру и с размаху вмазала им по двери. Не помогло. Совсем не помогло. Может, попробовать еще на одной награде?

Глава 16. Ты – моя гавань

Я едва ли не сбила Арчи с ног, когда врезалась в его грудь и спрятала в ней лицо. Он был первым человеком, кому я позвонила после разговора с матерью, и, осознав, что если я останусь дома, то моя комната потонет в черепках от статуэток и кубков. Да, бить вещи – не самый мой умный поступок, но и на курсы контроля гнева меня никто не приглашал.

– Хэй, Вея… – Руки парня мигом прижали меня, окутывая уже едва ли не родным теплом и заскользили по спине, успокаивающе поглаживая. – Что случилось? По телефону ты говорила так сбивчиво и непонятно, что я всерьез испугался… И если честно, я все еще до черта перепуган, говори что с тобой и кому мне начистить зад!

Не выдержав, я рассмеялась и подняла глаза на ворчащего парня:

– Ты готов «начистить зад» моим родителям? – Уточнила я, скептически приподняв бровь.

Хант явно смутился:

– Ох, так значит? – Одна его рука перестала меня обнимать и взъерошила темные волосы парня. – Нет, на самом деле я надеялся, что познакомлюсь с ними когда-нибудь, но не в таких обстоятельствах. В этом плане я приверженец старых традиций.

– Традиции знакомства с семьей, а такие есть? Или это снова английские замашки?

– Конечно, есть! Ну, там, семейный ужин. Цветы маме, бутылка элитного алкоголя папе… «Да, сэр», «нет, мэм», «безусловно, ваша дочь будет девственницей до свадьбы, сэр, уберите от моего виска пистолет, пожалуйста».

Я снова расхохоталась, выгибаясь в руках парня, чтобы лучше видеть его лицо. В очередной раз, всматриваясь в глаза, цвета шоколада, я подумала, какое счастье, что он у меня есть.

Снова мне вспомнились приятные моменты рядом с парнем, о которых, как мне кажется, можно рассказывать даже детям, как о проявлении настоящей заботы и любви. И внукам. И правнукам, если доживу, конечно.

Например, буквально три дня назад Арчи снова потащил меня на материк. Куда бы вы думали? В музей камней! Кроме шуток! Я была в полном ауте, когда он с гордостью остановился перед зданием с серыми колоннами и стендом, оповещающим, что внутри нас ждет «путешествие в мир камней и кристаллов со всего света». Но я не успела усомниться в адекватности Ханта, когда он уж оплатил билеты и повел меня через множество залов, даже не обращая внимания на экспонаты. Которые, надо сказать, были весьма красивыми.

Лишь дойдя до большого зала с камнями вулканического происхождения, он остановился. Я тогда с удивлением оглянулась, пытаясь понять, что именно так привлекло Арчи. Рядом с нами для группы туристов монотонно и чуть гнусаво вещал экскурсовод:

– Вулканические камни всегда связывали с поверьями, ведь они буквально были низвергнуты с самых недр земли огнем вулканов. Вулканов люди боялись, в некоторых народах и вовсе обожествляли. Поэтому им часто приписывали мистические свойства…

От «так себе экскурсовода», который, казалось, вот-вот мог заснуть в середине монолога, меня снова отвлек Арчи.

– Иди сюда. Помнишь, что я сказал тебе о внутренней красоте? Настоящей красоте. Которую можно увидеть лишь посмотрев глубже, чем оболочка.

Я чуть порозовела и кивнула, конечно, я помнила. Когда в очередной раз я едва ли не психанула, услышав от прохожих девчонок что-то в стиле «и что этот красавчик в ней нашел», Хант сделал все, чтобы я поверила в свою особенность. И я поверила. Точнее я верила в него и его слова, что не смотря на все мои «шипы», он видит меня, настоящую. И я прекрасна. Для него. И этого мне было достаточно.

– А теперь смотри сюда. – Британец ткнул пальцем на одну из открытых витрин, указав на черный камушек, с трещиной посередине. Он был похож на уголь, цветом как мои волосы. – Раскрой его, это можно. – Уверил меня Хант.

Я, недолго думая, взяла камень и, раскрыв его, ахнула.

– Это аметистовая жеода. И она просто невероятно похожа на твои глаза. И на тебя тоже.

В моих руках оказались две половинки потрясающе красивого камня, переливающегося разными оттенками фиолетового. Я как будто держала космос. И все это волшебство скрывалось за черной коркой. Как я за своими волосами.

– А теперь еще более интересное, пошли… – Арчи не дал мне всю жизнь любоваться камнем и уже потянул в еще один маленький зал.

Теперь казалось, что я попала в пещеру из волшебной сказки: разные красивые камни, только большие, стояли у стен. Я зачарованно огляделась и нашла его: продолговатый и огромный, выше меня, фиолетовый экспонат стоял на почетном месте. Я подошла к нему и, протянув руку, дотронулась до красивейших кристаллов аметиста. Кажется, Хант меня фотографировал, но на этот раз я даже не возражала.

Снова вспомнив этот день, ни раз прокручиваемый в моей голове, я расплылась в очередной счастливой улыбке.

– Ну, вот ты и улыбаешься. – Сказал парень с теплотой в голосе.

Арчи наклонился и коротко поцеловал меня в кончик носа:

– Пойдем, поедим у Бэна, и ты расскажешь, что тебя так расстроило. Надеюсь, это лечится большой порцией мороженного и кофе?

– Все в этом мире лечится мороженным и кофе. – Убедила я парня и хитро улыбнулась: – А еще поцелуями.

– Ну, этого лекарства у меня для тебя очень много. – С серьезным видом уверил меня Хант и в доказательство закрепил на губах мягкий поцелуй.

Я разве что не заурчала от удовольствия, как кошка, которую почесали за ушком. Кажется, я полностью поняла значение фразы «конфетно-букетный период» отношений. И нет, как оказалось, это вовсе не приторные прозвища и розовые сопли, или статусы и посты в стиле люблю-не-могу-знайте-об-этом-все-подписчики-и-те-кто-придет-по-хештагам социальных сетях… Это нежность во взгляде, это постоянные прикосновения и касания рук, это чувства трепета, перед встречей и легкой грусти даже перед кратковременным расставанием. А с Арчи Хантом, это еще и потрясающий коктейль из заботливости, которая, как мне раньше казалось, не присуща парням априори, и исходящей от парня мужской силы, которая оберегала меня от чужих слов, взглядов и, казалось, даже от падения метеорита парень вполне способен меня защитить.

Когда мы дошли до кафешки Бена, где, как обычно, «не было цветов, только хороший кофе», сам владелец суетливо разговаривал с кем-то по телефону. Он активно размахивал огромными руками, как живая мельница, будто желая дотянуться до собеседника, и сновал от одного до другого конца барной стойки. Заметив нас с Арчи, он приветливо замахал и показал одним пальцем сначала на телефон, прижатый к уху, затем на нас и потом на кофейную машину.

– Очевидно, это переводится как «я занят, сделайте кофе сами». – Поработала я дешифратором языка жестов.

– Ну, тебе виднее, ты его дольше знаешь. – Усмехнулся Арчи и кинул на меня смешливый взгляд. – Что же, настало время капучино с попками?

Я ткнула парня в бок, желая попасть в чувствительное место на ребрах. Он резво уклонился и, перехватив мою руку, сплел наши пальцы, попутно нежно погладив ладонь большим пальцем, призывая к капитуляции. Я, подчинилась. Как всегда.

– И долго ты будешь подкалывать меня? Это было только начало моей карьеры! Не всем же сразу все удается, как тебе.

Я прошла за барную стойку, где чувствовала себя уже как дома. Так уж случилось, что Бен, после того как я заменяла его на баре, решил периодически обучать меня тому или иному способу приготовления кофе и иным премудростям. А может, он просто хотел использовать меня как бесплатного бариста. В любом случае я уже могла приготовить полный набор напитков на основе эспрессо и различную альтернативу для ценителей, от френч-пресса до сифона. При этом сама себе я напоминала химика-лаборанта, которому доверили колбы с секретными зельями.

Арчи устроился на высоком стуле напротив.

– С чего ты взяла, что у меня все получается с первой попытки? Может, мой первый снимок тоже был похож на чью-то задницу? А снимал я, например, закат… – Предположил Хант, с серьезным видом.

– Да? Тогда стоило пойти в сферу фотографов, работающих в стиле «ню», с таким явным талантом. – Убежденно отметила я.

– А ты бы стала мне позировать? – Арчи хитро прищурился и, в ожидании ответа устроил свой подбородок на руках, попутно расплываясь в улыбке. – Я бы создал для тебя потрясающий образ. Что-нибудь на природе и обязательно в сумерках, чтобы были тени. Единственная проблема в том, что держать в руках и себя, и фотоаппарат будет слишком сложно, если ты будешь обнажена.

– Тише ты, идиот. – Зашипела я и бросила взгляд на Бена, все еще увлеченно болтающего по телефону и изредка прерывающегося на громогласный смех.

Хант лишь добродушно рассмеялся над моим смущением. Да уж, вгонять меня в краску он любил даже больше, чем фотосъемку, как мне кажется. К слову, он не смог реанимировать свою аппаратуру, и я подарила ему новый фотоаппарат. Выбирать его мы ходили вместе с Сашей и Сью, которая не отпускала своего парня дальше, чем на метр. Всю дорогу до магазина она пыхтела и ворчала, что девушка не должна дарить парню подарки тем более если она с ним так мало знакома. На что Саша напомнил ей, что именно она преподнесла ему на первую «важную дату» (месяц отношений, а как же?) дорогущие часы. Мой ответ был коротким: если у тебя есть возможность и желание сделать что-то приятное небезразличному человеку, то ей обязательно надо воспользоваться. В конце-концов, кто знает, будет ли другой шанс?

Конечно, Хант наотрез отказался брать «дорогостоящий подарок», но когда я действительно чего-то хочу, со мной сложно спорить. Вот и в этом случае все его аргументы и бесконечные «но» разбивались о стену моих убеждений. Правда, полностью победить в этой битве мне не удалось. Сошлись мы на том, что Хант отдаст мне деньги. Точнее, он думает, что я приму деньги, которые он мне отдаст. И к этой, второй схватке, я подготовлюсь основательно, а пока я просто наслаждаюсь, когда Арчи достает из своего рюкзака новый аппарат, чтобы сделать несколько снимков. Ну, при условии, что его объектив не направлен на меня, на чем я иногда парня ловила.

– Между прочим, ты мне не рассказывал о том, как начал фотографировать. – Как бы невзначай произнесла я.

«И вообще о своем прошлом ты не слишком распространяешься» – добавила я мысленно. Парень и правда спокойно размышлял о будущем, о мечте организовать фотовыставку в Лондоне, говорил о настоящем и фотографиях в целом… Но как все начиналось? И была ли у него вообще жизнь «до Санта-Луи»? Это приходилось вытягивать чуть ли не клещами. Хотя, возможно, я бы не заметила этого, если бы не та же Сью Берри, которая при каждом удобном случае говорила, что «ему, конечно, вся эта таинственность сексуальности придает, но ты уверена, что его не разыскивает Интерпол?».

– Потому что у меня нет какой-то «особой истории». – Парень сделал саркастичное выражение лица и пальцами показал в воздухе кавычки.

– Как так? – Возмутилась я. – А если ты… Нет, когда ты станешь известнейшим фотографом, что ты будешь рассказывать журналистам? Надо придумать что-то фантастическое. В стиле «через тернии к звездам». Например, ты был маленьким и тебе подарили первый фотоаппарат. Или нет! Ты сам заработал на него! Так эпичнее…

– В детстве я интересовался спортом. В основном футболом и плаванием. – Отозвался Хант.

– Ну, на счет плавания ты не удивил. – Я многозначительно посмотрела на плечи парня, имея в виду не столько их, сколько «крылья», которые вырисовывались на его спине.

– На самом деле с ним я быстро покончил. – Хант посмотрел в бок. Я проследила за его взглядом и увидела столик, за которым сидела пара молодых людей. Они смотрели что-то на планшете, поделив одни наушники на двоих, и синхронно смеялись над шутками с экрана. – Фотографировать я пробовал дважды. Сначала мне казалось, что у меня получается полная лажа. Хотя нет, мне не казалось. – Парень улыбнулся, снова переводя взгляд на меня. – Ну, решил я, не все могут стать гениями. Знаешь, как у нас говорят, волшебная кнопка «шедевр» есть на каждом фотоаппарате, только вот найти ее смог только Кен Роквелл*…