Текст книги "Вивея (СИ)"

Автор книги: Оксана Пузыренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)

– Что за фрукт? Большая шишка в мире фотографии?

Хант пожал плечами… Пардон, «крыльями»:

– Можно и так сказать, я покажу тебе его работы как-нибудь.

«Лучше бы ты свои показал» – мысленно откликнулась я, а вслух сказала:

– Но была и вторая попытка?

– Да, и она оказалась определяющей. – Выражение лица Арчи стало каким-то… Умиротворенным. Мечтательным. Как будто он вспоминал что-то невероятно приятное. – Один человек увидел мои снимки и, скажем так, настучал по голове. Заставил поверить в себя и на своем примере доказал, что мечты надо осуществлять.

Я наклонилась, позволяя волосам упасть на лицо и спрятать выражение моего лица. Интересно, что за человек заставил Ханта поверить в свои силы? Вряд ли это был тот самый Кен Рокбелл, Рокстелл или как его… Отчего-то я решила, что неизвестная мне личность, подарившая Арчи смысл его жизни, точно носит мини-юбку. Укол ревности, такой острый, будто от тонкой и длинной иглы,

– А моделей ты снимал? – Как бы невзначай поинтересовалась я. Отлично, Вея, ты решила вообще все поводы для нервов найти, да?

– Я не снимаю девушек, они обычно сами…

– А-арчи! – Простонала я. – Ты порой просто невыносим!

– Просто мне нравится видеть, как ты краснеешь. – Улыбнулся Хант. – Но, если ты ревнуешь от одной мысли, что я оставался наедине с какими-нибудь манекенщицами, то…

– Я не ревную.

– Ну тогда ты не расстроишься, узнав, что я занимался и таким.

– Ну вот, а потом ты говоришь мне, что любишь фотографию, потому что это искусство и бла-бла…

– Я люблю то, что делаю для себя. Точнее не только для себя. Я бы соврал, если бы сказал, что не хочу поделиться этим с людьми. Ну и точно не расстроился бы, если бы они были впечатлены моими работами.

– Честолюбивый. – Заклеймила я парня, впрочем, не считая это плохим качеством.

– Честный. – Пожал плечами Хант, не соглашаясь со мной. – Знаешь, я никогда не понимал коллекционеров, который тратят состояние на картину или редкую вазу, чтобы спрятать ее подальше от чужих глаз. Разве красивые вещи не существуют, чтобы радовать людей? Тоже самое и со снимками. Если мне удастся собрать действительно ценную коллекцию, почему я не могу желать, чтобы ее увидели все?

– Однако мне ты фотографии с острова не показываешь… – Проворчала я, но слова парня меня впечатлили. Он действительно горел своей работой. Найду ли я что-то подобное?

– Всему свое время. – Улыбнулся парень, отделываясь своей стандартной фразой.

– Ну, конечно. Может, ты вовсе не фотограф? – Подозрительно прищурилась я.

– Ага, я работаю под прикрытием. Утром я турист с фотоаппаратом, а вечером борюсь с преступностью.

– В Южной части Санта-Луи нет проблем с преступностью, по крайней мере, не такие явные, как на Северной.

– Не благодари. – Самодовольно подмигнул мне парень, заставив хмыкнуть и взъерошить его и без того беспорядочную шевелюру.

– И между прочим… Ты ловко слился с темы о моделях.

– Съемка моделей, мероприятий и тому подобное – это мой хлеб, за который мне платят. А деньги не пахнут.

– Думаю, уж твои модели точно пахли всевозможными духами. – Проворчала я.

– И все же, ты прелестно ревнуешь. – Плутовато улыбнулся парень, я лишь закатила глаза.

– Слушай… – Произнес Арчи, задумчиво следя за моими руками, уверенно выполняющими привычные махинации по приготовлению кофе.

– Внимательно. – Отозвалась я, с удовольствием вдыхая интенсивный аромат зерен, которые Бен, как я знала, молол каждое утро.

– К слову о призваниях. Почему бы тебе не стать бариста? Со временем ты бы могла открыть свою кофейню, как Бен.

Лишь на долю секунды я замерла, а затем отвернулась к всевозможным баночкам на стойке, чтобы Арчи не заметил моего замешательства. Отчего-то эта мысль, высказанная им вслух, показалась мне невозможно реальной и очевидной.

Говорят, что жизнь человека в опасное мгновение может пройти перед глазами, как слайд-шоу. А у моего сознание стремительными мазками нарисовало картину возможного будущего. Кофе. Его запах, окружающий, обволакивающий меня. Постоянно. Наверняка, моя одежда тоже будет иметь кофейный аромат к концу каждого дня. То, как я открываю свою кофейню, одновременно с первыми лучами солнца переворачивая красивую табличку «открыто» на двери. Почему так рано? Чтобы самые ранние пташки, спешащие по рабочим или иным делам, смогли зарядиться этой вкусной энергией. Как я буду выбирать сорта кофе или советовать гостям напитки: «Вы любите послаще? Могу я порекомендовать вам раф – настоящий десерт в чашке?»

Из череды фантазий меня вывел вопрос брюнета:

– Вея? Ты всерьез задумалась над моим предложением или опять «ушла в себя» и забыла повесить табличку, что скоро будешь?

Я кинула короткую улыбку парню через плечо:

– Предложение, может, заманчивое… Но если я решусь сказать родителям о том, что их наследница решила встать за барную стойку, то обязательно приглашу тебя с фотоаппаратом. В конце концов, не каждый день можно увидеть, как два человека на глазах седеют.

– Неужто все так плохо? Ты, кстати, так и не рассказала, что тебя так расстроило сегодня.

Я повернулась к Арчи, демонстративно сморщив нос и выражая этим свое отношение к теме:

– Просто мама внезапно вспомнила, что она имеет надо мной власть. И она выбрала самый отвратительный способ это показать.

– Думаю, она считает, что делает как лучше.

– Значит, она ошибается. – Процедила я.

– Я и не спорю с этим. – Рука Ханта потянулась через барную стойку, чтобы перехватить мою. Я подняла глаза от чашек с капучино, рисунки на которых были почти готовы, и встретилась с проницательным взглядом карих глаз. – Но ты же понимаешь, что все мы – люди. И все склонны совершать ошибки. Маленькие или очень большие. – Англичанин перестал гипнотизировать меня и перевел взгляд на мою ладонь, начав вырисовывать круги на костяшках пальцев, а затем нежно ведя по дорожкам голубоватых вен. – Если подумать, вся наша жизнь состоит из череды ошибок. Главное вовремя делать выводы о своих неверных шагах, а также уметь прощать чужие, если они касаются тебя. Тем более, если это близкие люди. Не злись на маму, попробуй поговорить с ней еще раз. Не кричи, не нервничай, будь спокойна и покажи, что ты понимаешь каждое свое слово и отвечаешь за него. Она должна тебя понять, я уверен в этом.

Какое-то время мы молчали. Я – завороженно смотря на парня, его непослушные темные вихры волос, ресницы и четко прорисованные черты лица. И губы, которые с такой легкостью могут и вгонять меня в краску, и наставлять на правильный путь.

Арчи же все еще смотрел на мою руку, бледную и совсем маленькую, по сравнению с его ладонью. Когда-то он сказал, что мечтает сфотографировать мои руки, но не может придумать как. Я засмеялась, думая, что это шутка. В конце-концов, уж руки-то у меня самые непримечательные. Но он был серьезен. «Твоя кожа как будто прозрачная, а пальцы такие хрупкие… Я боюсь, что не передам этого на снимке. Но когда-нибудь я смогу, и ты сама это увидишь».

Нежность к парню накрыла меня с головой и я, крепче схватив его за руку, перегнулась через стойку, скользнув по гладкой поверхности футболкой. Арчи посмотрел на меня как раз в тот момент, когда я уже была в миллиметре от его лица и поцеловала его губы.

– Это за что? – Улыбнулся парень, когда я отстранилась.

– За то, что ты всегда находишь что сказать. – Я спрыгнула обратно на пол. – И у нас стынет кофе.

Перед Хантом, в том месте, где только что лежала я, оказалась чашка с капучино. На этот раз из нее на парня смотрел очень даже достойный котик с милой улыбкой.

– Оу, какая прелесть. – Хант повертел чашку на блюдечке. – Просто очаровательный бульдог! Ты умница!

Секунда мне потребовалась, чтобы до меня дошел смысл его «комплимента». Еще секунда – и я уже кидаю в парня салфетками, бурча себе под нос то, что он совершенно не ценит мой талант, и зря я его поцеловала. Хант с хохотом ловил мои «снаряды» и аккуратно складывал их обратно.

За этим занятием нас и застал Бен:

– Вот же дети малые! И вы думаете, если салфетки я покупаю по минимальной цене, значит с их помощью можно выяснять отношения? – Пожурил нас мужчина, появляясь рядом со мной и с силой притягивая мою голову, чтобы поцеловать лоб. Затем он пожал руку Ханту. – И вообще, Вея, душа моя, рядом с тортами лежит большой нож, он гораздо действеннее в этих вопросах.

– Бен, а как же мужская солидарность?! – Возмутился англичанин.

– А ты прав. Ну, тогда я посоветую Вее взять нож для лимона. Он поменьше, с ним у тебя больше шансов выжить.

– Ты так добр, просто как отец родной. Я тронут, правда. – Арчи даже за сердце схватился, выражая свою признательность.

– Был бы я отцом, я бы тебя ремнем отходил, за твои «наколки» тюремные. – Погрозил пальцем Бэн, заводя старую шарманку. – Ладно сам, так еще девочку мою втянул!

– Ну, Бэ-эн, честно слово, это я его потянула в салон…

– Цыц, дочка! Не выгораживай его. Ты, как минимум, физически не способна этого английского борова утянуть куда-то.

Я лишь фыркнула и переглянулась с Арчи. Тот мне подмигнул, призывая к спокойствию и приготовился в очередной раз слушать тираду о том, какие мы неразумные.

Все началось тем вечером, когда мы пришли в кофейню с повязками: я на запястье, Арчи – на шее. Не знаю, что именно подумал Бен, увидев это. Склонна думать, что он допускал даже мысли о секте с вампирскими уклонами, в которой я приникаю губами к сонно артерии, а парень к моему запястью. В любом случае, он действительно испугался, но когда узнал, что мы оба «всего лишь сделали татуировки», его гнев не убавился. В этом плане мужчина был старых порядков.

И конечно он был уверен, что именно Арчи повел меня «по наклонному пути». На самом же деле, именно я, проходя мимо тату-салона, с дерзкой вывеской «Кровь и чернила», остановилась как вкопанная.

23 июля 2018 года

– Подумываешь о татуировке? – Спросил Арчи, останавливаясь рядом.

В его голосе слушалась откровенная усмешка, возможно, именно это и заставило меня сделать последний шаг в салон.

– Вообще-то да. И не думаю, а уже решила. – Я толкнула прозрачную дверь от себя и попала в довольно темное помещение в черно-красных тонах. Наверное, они хотели соответствовать своей вывеске и держали атмосферу.

– Ты серьезно? – В голосе парня уже не было улыбки, что заставило меня самодовольно улыбнуться. И все же я смогла его удивить!

Я, сделав совершенно спокойное и уверенно выражение лица, повернулась к нему:

– Да. А почему нет? Ведь у тебя же есть татуировка.

– Я и не отрицаю, но это…

– На всю жизнь? – Хмыкнула я, отчего-то показавшись себе невероятно дерзкой. – Если бы я хотела татуировку на час, купила бы жвачку с переводной наклейкой.

И тут случилось оно: тот темный проблеск в глазах Ханта, который точно не был плодом моей фантазии, а реальностью, снова появился. Но если раньше я видела это, когда брюнет желал загнать кого-то в могилу, то теперь этот огонь был направлен на меня, и он был… Восхищенным? Одобряющим? Возбужденным? Да. Все и сразу.

– Как ты это делаешь, Хант? – Едва ли не прошептала я, не в силах оторвать взгляда от парня.

– Делаю что? – Бровь парня вопросительно скользнула вверх, а в голосе появились низкие, сексуальные нотки.

– Это. Возбуждаешь одним взглядом.

Это говорю я? Да, это определенно говорю я. Может, салон «Кровь и чернила» пропитан особой аурой? Или это взгляд Арчи и то, как он заставляет мою кровь быстрее течь по венам, делают свое дело, превращая меня в… Меня?

Уголок губы парня изогнулся в полуулыбке, но ответа на вопрос я не получила. Атмосферу, окружающую нас как огромный мыльный пузырь, заставил лопнуть и разлететься в брызги голос девушки-администратора.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Да, у вас есть отдельная комната? – Спросил Хант, не прекращая смотреть на меня потемневшими глазами. Я сглотнула.

– Что, простите? – Я с трудом оторвала взгляд от лица парня, который, как я думаю, не совсем пошутил, и повернулась к обескураженной девушке.

Ей оказалась милая шатенка в черной майке и джинсах. На голых руках ее красовались яркие «рукава», в которых я успела рассмотреть изображения роз, птиц и ключей. Похоже, она любит свою работу.

– Я бы хотела сделать тату.

– У вас уже есть эскиз?

– Нет, но у меня есть фото и пожелания…

– Отлично, у нас свободно несколько мастеров.

– Несколько? – Оживился Арчи и я испустила облегченный вздох, когда он перестал гипнотизировать мой профиль и отвлекся на девушку. Стоп. Он отвлекся на девушку?! Не такая уж эта шатенка и милая…. – Я бы тоже хотел кое-что сделать.

Девушка улыбнулась ему:

– Есть зал для двоих, может, вы хотите сделать татуировки вместе?

– Да, было бы здорово. – Арчи повернулся ко мне. – Ты не против? Я смогу держать тебя за руку. Или привести в чувства поцелуем, если ты не выдержишь вида иголки.

– Или ты можешь замолчать, пока я не договорилась с твоим мастером на ввод убойной дозы анестезии.

– Красиво действуешь. – Одобрил мои мысли Арчи.

Администратор, которая успела представиться нам как Бекки, провела нас в просторный зал, мимо других комнат, застеленных темными пологами. За некоторыми из них слышались звуки работающих тату-машин, навевающие мысли о стоматологах. Вспомнила я о представителях этой профессии еще раз, когда мы прошли в один из пологов и увидели два кресла. Разве что, в отличии от стоматологий и косметологий, они были из черной кожи.

Освещение в зале было ярким, но имело оранжевый оттенок. На стенах, выкрашенных в красный, были развешаны примеры шикарных татуировок. Одна из самых интересных идей – это длинная полоса из фотографий большого формата, которая изображала спину какого-то безликого парня и поэтапное появление на ней татуировки, не оставляющей и миллиметра чистой кожи. Изображения были черно-белыми и опоясывали комнату полностью, тянувшись по всем стенам, обрываясь лишь на вход.

– Подождите секундочку, я приглашу мастеров. Вы обсудите эскизы, и, если будет возможно, сразу приступите к работе. – Отрапортовала администратор, снова скрываясь за темной и плотной тканью, заменяющей дверь.

Я снова каждой клеточкой тело почувствовала, что нахожусь с Хантом наедине. Наверное, его и правда разыскивает Интерпол. Или это пора поверить в мистику и признать, что Арчи Хант – это падший ангел. Иначе, почему в подобных местах уровень его привлекательности бьет все нормы допустимого? И было ли у такого Арчи вообще понятие о «нормах»? Очень и очень сомневаюсь. Только вот почему этот «ангелок» с замашками Люцифера упал с небес именно на мою голову?

– Что ты планируешь набить? – Я вздрогнула, не столько от внезапности вопроса парня, сколько от того, что он задал его очень близко ко мне. И когда успел?

Я отвернулась от фотографии ловца снов с синими перьями, которого какая-то девушка набила себе на ребрах и оказалась лицом к лицу с Арчи, который и не думал подвинуться, чтобы дать мне пространства для маневра. Или хотя бы для «подышать».

Я чуть склонила голову на бок, буквально воруя его любимую позу:

– Узнаешь. – Улыбнулась я дерзко, что также переняла у парня. С кем поведешься, от того и чертей в свой омут наберешь.

– Ладно. Тогда не менее интересующий меня вопрос: где? – Ох уж мне это «где», и последовавший за этим взгляд, скользнувший по моему телу…

– А где бы ты хотел увидеть татуировку? На мне. – Игриво поинтересовалась я, чувствуя себя и раскрепощенной, и нервной одновременно.

В конце концов, мы с Арчи так и не зашли на ту самую «четвертую базу»*, выражаясь похабной, но понятной терминологий бейсболистов. С момента в его квартире, точнее, с двух прерванных моментов, между нами только и летали намеки и искры, чертовски нагревая обстановку вокруг. Серьезно, порой я не понимала, как наше окружение не плавится и не стекает. Например, прямо сейчас. Ведь Арчи мог любое слово, даже банальный «привет» произнести так, что мои колени начинали подкашиваться. Буквально. И все эти танцы на самом острие ножа, когда мы делали все чтобы показать, насколько возбуждены, но не переходили последнюю черту, чертовски били по нервам.

Вот и сейчас мой вопрос дал парню возможность медленно провести взглядом по моим ключицам, груди, опуститься по рукам к запястьям, а затем ниже… Казалось, что его воображение рисует на мне узоры татуировок: на обнаженном животе, лопатках, бедрах… И даже мысль об этом заставила меня задышать чуть чаще.

Затем парень поднял руку и припустил лямку моей майки с плеча:

– Здесь. – Он наклонился и нежно поцеловал открытый участок тела, вырвав из моих губ очарованный выдох.

Но на этом он и не планировал заканчивать. Его рука скользнула от моего плеча до низа, перехватив мою ладонь, подняв ее и повернув запястьем к своему лицу. Еще один поцелуй:

– И здесь.

Затем, что-то вовсе невероятное. Арчи Хант опускается на колени передо мной, прямо в тату-салоне, среди темно-оранжевого света, медленно задирает мою футболку, смотря при этом в мои глаза. Я же уже с трудом смотрела из под ресниц, которые мелко дрожали. Его губы дотронулись до моей кожи в районе правой тазовой косточки, моментально вызывая мириады мурашек на теле. – И здесь тоже…

Я не знаю, продолжилась ли бы эта пытка и наверняка к концу ее я бы согласилась сделать татуировку на каждом месте, указанном парнем, но в этот момент в зал зашла женщина, застав нас в весьма интересной позе.

– Почему у меня такое чувство, что я помешала? – Не растерялась, мастер.

– Ничего. – Ничуть не смутился Арчи (в отличие от меня!), вставая с колен. – Мы просто искали наилучшее место для татуировки.

Женщина, хихикнув, понимающе закивала:

– И как, успешно?

– Думаю да. – Улыбнулся Арчи, смотря на меня и на то, как я пытаюсь слиться с красными стенами помещения.

– Ну, тогда приступим. Я Джеф, займусь вами. – Представилась девушка, кивнув мне и сразу обратившись к Арчи. – К вам скоро подойдет Скотт.

Оправдывая ее заявление, в зал зашел здоровенный мужчина, похожий на байкера. По крайней мере его татуировки, борода и кожаная жилетка весьма прозрачно намекали, что где-то рядом с салоном его дожидается «железный конь». Да и вообще, если бы меня попросили нарисовать типичного мастера татуировок, то им был бы набросок Скотта. И уж никак не Джеф: миниатюрная блондинка с шикарным бюстом не по росту и огромными зелеными глазами. Ее пшеничные волосы были убраны наверх с помощью красной банданы в стиле пин-ап.

Обменявшись приветствиями мы сначала сели за разные диванчики, стоявшие в противоположных углах комнаты. Арчи и Скотт, очевидно, быстро сошлись во мнениях. Полистав какие-то каталоги и сделав пару набросков, Хант, подмигнув мне, уселся в черное кресло, и они приступили к работе. Я же показала Джеф фотографии желаемого результата, и она долго и тщательно рисовала эскиз, пока мы не добились идеала.

Арчи, который закончил раньше и появился у моего кресла с перемотанной шеей, как будто надел только часть водолазки, получил приказ «сидеть на диванчике». Я категорически не хотела, чтобы он смотрел на не конечный результат.

Но он плюнул на мои пожелания, когда увидел, как я снова поморщилась. Да, мне было жутко больно. Может кто-то воспринимает все это как щекотку, но мой болевой порог с ними явно не согласится. Тогда Хант поклялся, что даже взгляда на мою руку (именно на ней должно было появиться тату) не бросит, придвинул стул и сел с другой стороны. Он взял мою свободную ладонь и стал рассказывать мне всякие глупости, отвлекая от боли. И у него получалось. Впрочем, как всегда.

– Это потрясающе. – Искренне сказала я, спустя несколько часов, не побоюсь этого слова, ада.

Я смотрела на покрасневшее запястье и понимала, что боль, которую я испытывала, стоила того на все 100 %. И нет, я не пожалею о своем решении. Более того, на мои глаза едва не навернулись слезы и я, не сдержав эмоций, обняла Джеф. Блондинка только и успела отодвинуть руку с тату-машинкой и заулыбалась.

– Ого, какая реакция! Придется сделать тебе скидку, крошка!

– Ну что, теперь-то можно? – Изнывая от нетерпения, поинтересовался Хант.

Я отстранилась от Джеф и, лучезарно улыбаясь, протянула Ханту свою руку. На запястье моем красовалась точная копия браслета с подвесками, подарка моих подруг. Браслета, который теперь всегда будет со мной.

На удивление, вместо ожидаемой… Ну, не знаю, хоть какой-то реакции, по лицу Ханта будто прошла рябь. И вообще парень будто оцепенел и остекленевшим взором смотрел на мою руку. Да, на его лице все еще была улыбка, застывшая, но будто не искренняя.

– Тебе не нравится? – Пытаясь не проявлять разочарования спросила я.

Хант ответил не сразу. Он все также смотрел на мою руку. Затем медленно, будто боялся причинить мне боль или вовсе повредить рисунку, он взял мою руку в свою и повернул, осматривая подвески. Каждая из них была тщательно прорисована Джеф и, казалось, взмахни я рукой, подвески заиграют на солнце.

Хант с силой оторвал взгляд от изображения и посмотрел на меня с жалостью, которую невозможно было скрыть:

– Для тебя так важен был этот браслет?

Я покачала головой:

– Не браслет, а память о них. Я хочу, чтобы что-то от девочек всегда было рядом со мной. Только так я чувствую себя целой. Понимаешь?

Хант снова посмотрел на руку и задумчиво дотронулся до собственной повязки, под которой скрывались новые тату.

– Понимаю. – Его рука чуть крепче сжала мои пальцы.

– Так тебе не нравится?..

Теперь, когда Арчи посмотрел на меня, в его глазах уже были лишь нежность и тепло. А в словах – искренность. Кажется, будто он способен менять маски. Но вот какая из них – настоящая?

– Безумно нравится. Это потрясающе. Ты потрясающая.

Не смотря на всю странность сцены, Арчи быстро вернулся в свое русло и после оплаты татуировок, заявил, что просто обязан сделать пару снимков в тату-салоне. С одобрения того же Скотта, который оказался владельцем салона, он этим и занялся, пополняя портфолио снимками мастеров за работой. Я же еще раз посмотрела на стены, напоминающие своеобразную галерею, хотя все чаще я обращала внимание на свою руку, чем на фотографии чужих татуировок и ловила себя на непроизвольной улыбке.

С того дня на моей руке появился уникальный талисман. А на шее Арчи расцвело два бутона цветов. Странный выбор для здоровенного англичанина с периодически проскакивающими замашками Тайсона, неправда ли?

Слева была изображена роза, с шипами, на подушке тонких и острых на вид листочков. До бутона с изогнутыми лепестками хотелось дотронуться, если бы его не окаймляли острые листочки, грозящие порезом пальцев.

Цветок с правой стороны шеи я тоже приняла за розу (Увы, но знаниями в области растениеводства я не обладала), но выполнена она была более мягко. Лепестки черно-белого цветка были выполнены плавными, мягкими линиями. Ее лепестки, в отличие от другой розы, были полностью раскрыты на встречу миру, солнцу, людям, желающим к ней прикоснуться.

– Сегодня татуировки, а завтра что? – Не унимался Бен, широкими круговыми движениями протирая барную стойку.

– Торговля наркотиками? – Предположила я, делая глоток сладкого напитка и слизывая с губ пенку.

От меня не ускользнуло то, что Арчи проследил за моим движением и внутренне я улыбнулась.

– Черный рынок органов? – Внес свое предложение Хант, задумчиво играя с пакетиком сахара, перекатывая крупинки из одной части в другую.

– Думаю, из тебя получится неплохой сутенер. – Заметила я, окидывая взглядом широкие плечи и рельефные руки парня – то, что было доступно взгляду за барной стойкой.

– И с чего ты так решила?

– Ты можешь заманивать своих моделей на бесплатные фотосессии и…

– Так! – Серая тряпка пролетела между нами и, прокатившись по гладкой поверхности стойки, упала на пол. Мы подняли глаза на Бена, который выглядел крайне возмущенным. Я даже задумалась, не перегнули ли мы палку? – Чтобы никаких мне больше подобных шуточек, а иначе…

– Иначе? – Поинтересовалась я.

– Никакого кофе. – Сказал Бен, скрещивая руки на груди и комично вздергивая нос. Вся его поза выражала непреклонность.

– Кажется, он не шутит. – Используя только уголок губ, прошептал Арчи.

– Ты не можешь быть таким жестоким, Бен. – Проворчала я и, от греха подальше, одним большим глотком допила свой капучино.

– А вот и посмотришь.

Дверные колокольчики звякнули, и мы с владельцем кофейни кинули взгляд на вошедших: пару лет сорока. Вроде, я уже пару раз видела их здесь за покупкой булочек и кофе на вынос.

Пара прошла к стеклянным стеллажам с выпечкой и пирожными, при этом мужчина придерживал женщину у поясницы. Такой ненавязчивый и милый жест заботы заставил меня улыбнуться. Арчи заметил мою заинтересованность, и я поспешила спрятать улыбку в чашке с кофе, забыв, что она опустела. Сделав вид, что я отпила невидимые капли, я положила посуду в мойку и перевела взгляд на широкие стеклянные окна заведения.

– Уже темнеет, я и не заметила.

Арчи развернулся на стуле, чтобы лично убедиться в моих словах:

– Ну, мы и встретились сегодня поздно.

Я кивнула и почувствовала, как мысль о том, что мне надо вернуться домой и, возможно, последовать совету Ханта (душевная беседа с мамой, а не фотографии в стиле «ню», конечно), вгоняет меня в легкую депрессию. Я наклонилась, чтобы поднять с пола тряпку, брошенную Беном. Сам он уже ушел в сторону кассы и помогал гостям определиться с выбором десерта на вечер.

– С тобой все в порядке? Ты расстроена тем, что солнце садится? – Я подняла глаза на мягко улыбающегося брюнета.

– Нет, конечно. При условии, что оно завтра встанет. Ну, или что я его увижу, после разговора с мамой.

– Не принимай все так серьезно. – Арчи кинул еще один взгляд на улицу, в некоторых домах уже стали зажигаться окна. – Давай попрощаемся с Беном и еще погуляем? Я хотел сходить на ночной пляж, сделать пару кадров.

Это предложение звучало для меня, как отсрочка от приведения приговора для подсудимого.

– Да! Да, конечно! – Улыбнулась я.

*Кен Роквелл – фотограф с неоднозначной репутацией. «Кен Роквелл – Чак Норрис в фотографии. Кен Роквелл – не Чак Норрис в фотографии. Это Чак Норрис – Кен Роквелл в области боевых искусств». (с)

*Четвертая база – термин из бейсбола. Часто базы ассоциируют с отношениями. Первая база – поцелуй. Вторая – трогать друг друга в одежде. Третья – трогать «под» одеждой. Четвертая (HOMERUN) – секс.