Текст книги "Вивея (СИ)"
Автор книги: Оксана Пузыренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
– Я хочу, чтобы ты оставил Вею в покое. Ты и так причинил ей много боли.
– Какое поразительно совпадение! Я хочу совершенно того же: чтобы ты отвалил от моей девушки. – Процедил я, пропуская часть про «боль». Изо рта рыжего это звучало слишком драматично.
– Твоей девушки? – На лице парня появилась глупая улыбка, отчего мои кулаки зачесались еще отчаяннее. Он, блин, серьезно хочет окончить вечер в морге.
– Моей. Девушке. – Тщательно выделил каждое слово я. – И я тебе не советую в этом сомневаться.
– А Вивея об это знает?
Я уверенно кивнул:
– Конечно. Она в этом уверена также, как в том, что не выпустит тебя из френдзоны, как бы ты не старался маячить перед глазами или испортить наши отношения. Но, ты и сам должен был это понять. Верно?
Вся бравада Коула и его нелепая ухмылка улетучились с лица. Взгляд стал жестким. Я напрягся, готовясь ответить на выпад, если он последует.
– Арчибальд, сейчас не время и не место… – Начал Саша, приближаясь к нам с натянутой улыбкой.
Он стрелял глазами вокруг и даже кивнул кому-то, показывая, что все хорошо. При этом он закинул руку мне на плечо и похлопал по нему, как хорошего друга.
Я огляделся, ища зрителей его театрального этюда. Действительно, люди, которые по каким-то причинам не начали праздничную трапезу, уже присматривались к нашей перепалке.
Коул тоже посмотрел вокруг. Он явно оказался более обеспокоенным чем я. Ну, конечно, репутация золотого мальчика не должна быть подмочена дракой на таком мероприятии. Ну все, желание вывести его из себя стало практически невыносимым. В руках засвербело, все тело надеялось пустить их в ход. Казалось, что если я сожму руку в ее центре образуется фаербол от напряжения.
Я задумчиво осмотрел Коула:
– Интересно, а ты больше хочешь Вивею, или кресло ее отца?
Понять, верна была моя догадка или нет, я не успел. Явно разъяренный Коул дернулся ко мне, покраснев, как девчонка на первом свидании. Я моментально сгруппировался, готовясь отклонится и нанести ответный удар: это должно быть быстро.
Но быстрее, чем рыжий что-то сделал, передо мной выросла спина Александра. Он меня что, мать его, защищает?
– А ну ка прекратили оба. – Прошипел он. – Арчи, какого черта?
Я широко раскрыл глаза в удивлении:
– Я? Я стоял на месте.
– Эй, Хант, или как там тебя… – Начала Сью деловым тоном при этом щелкнув пальцами в воздухе. А малышка забавнее, чем я думал. – Только не говори, что ты потратишь свое время на то, чтобы поясничать, затеять заваруху и быть выдворенным отсюда? И как ты тогда будешь возвращать девушку?
– Ну… Пришлю цветы? – Улыбнулся я, расслабляясь. – Или лучше серенада?
Блондиночка верно мыслила: привлечь внимание родителей Веи – не самое лучшее решение. Мне надо было к моей девочке, я и так потерял много времени. Слишком много времени.
Берри ухмыльнулась мне и посмотрела на своего парня:
– Саша, уладь проблему. – Она, как босс мафиози, кивнула в сторону Коула, которого блондин действительно держал за рукава пиджака.
Затем Берри кивнула мне в сторону одной из боковых лестниц для персонала, и я последовал за ней. Мы остановились у ее подножия. Девушка пропустила мимо одну из официанток, и, проводив ее взглядом, быстро заговорила:
– Прей увела мама сразу после ее появления. При этом у нее был до жути улыбчивый и просветленный вид, так что разговор будет явно не из приятных.
– Думаешь, Вея рассчитывала на это после вашего представления? – Скептически поинтересовался я. – Или ее мать должна была дождаться десерта?
– Ага, именно. Не люблю, когда меня оставляют без сладкого на ночь.
– И есть идеи, куда они направились? Ты была здесь?
– Только когда помогала Вивеи собираться. – Я с силой проглотил вопрос о том, как из злобной стервы, которой она была на пляже, она перевоплотилась в подругу брюнетки. Я явно много пропустил. – На втором этаже ее комната, самая дальняя, с видом на море. Думаю, они все еще там, либо где-то еще в левом крыле. Поднимешься здесь и иди прямо по коридору, не заблудишься.
– Спасибо.
Бросил я, уже поднявшись на две ступени, но нехотя остановился из-за оклика девушки:
– Эй, плохой английский мальчик! – Берри смотрела на меня снизу вверх, но выглядела при этом воинственно, со скрещенными на груди руками и прищуренными глазами: – Я считаю, вам есть о чем поговорить, и лишь поэтому помогла тебе. Но ты все равно моральный урод, и если она захочет тебя убить, я помогу ей выкинуть тело в море.
Я искренне улыбнулся. Да, я чертовски много пропустил:
– Договорились, плохая островная девочка. Постараюсь не довести тебя до тюрьмы.
Мое обращение заставило Берри улыбнуться и кивнуть в сторону лестницы:
– Иди уже.
Меня не надо было просить дважды.
*Песня на выход Вивеи – If I Die Young (Если я умру молодой) группы The Band Perry. The Band Perry – американское кантри-трио, состоящее из основной вокалистки, а также автора этой песни (Кимберли Перри) и двух ее братьев (Нил и Рид Перри). Песня и клип получили множество престижных наград.
*Упоминая армию Саурона Арчи намекает, что Коул похож на орка из работ английского писателя Джона Толкина. Это злобные и страшные существа мира фэнтези. Также появляются в сказках народов Западной Европы.
Глава 23. Дочки-матери, барби-кен и другие игрушки
– А теперь приведи себя в порядок и спускайся к гостям. Я надеюсь, что остаток вечера ты не сможешь уничтожить.
Мама направилась к двери, оставляя меня сидеть в мягком кресле и смотреть в окно. Не сказать, что я что-то видела, кроме темноты, но смотреть в лицо матери тоже не хотелось. Ее обвинительного монолога вполне было достаточно. Впрочем, я не жалела ни секунды о том, что сделала. И она это прекрасно поняла.
– Ох, и еще кое-что… – Мама резко остановилась, развернувшись ко мне. Она явно выдерживала паузу, желая привлечь мое внимание.
Я не поддалась на провокацию, все также сидя без движения в кресле, положив руки на подлокотники.
– Что с твоим лицом? Ты же делала операцию. – Сдалась мама.
Ох, это. Я и забыла.
– Я не делала операцию, мама. Я просто надела бинт.
– Но врач сказал…
– Деньги решают все, не так ли? – Тут я, не выдержав, повернулась к маме и улыбнулась.
Она выглядела сначала растерянно, но затем ее лицо стало едва ли не злым:
– Ты поступила ужасно. И до него я…
– Ты ничего не сделаешь. – Я оттолкнулась от ручек кресла, вставая и выпрямляясь в полный рост. – Ни врачу, ни кому бы то не было из тех, кто мне сегодня помогал. Во-первых, я это обещала. Во-вторых, мы же не хотим, чтобы в довесок к статье о моей речи на празднике, которая тебе так не понравилась, появилась полоса с моим интервью.
– И о чем же ты хочешь сказать?
– Ну, не знаю. Например, о том, как мои родители подкупили парня, чтобы он сблизился со мной. Думаю, на такую интересную историю позарится даже глянец.
И снова: растерянность, смущение и… вина. Вина в глазах мамы. Я отвернулась, чувствуя, что этого я не вынесу. Пусть лучше снова ругается.
– Вея. – Мягко произнесла мама. – Послушай, мы с отцом не знали, что делать.
– И купили мне друга? – Горько бросила я. – Что ж, это было потрясающее решение, мама. Только вы забыли продумать кое-что наперед. Папа всегда учил меня просчитывать шаги и варианты, почему эта ситуация стала исключением? Почему вы не спросили себя: «А что если?!». А что если все зайдет далеко? А что если Вивея все узнает, не будет ли от этого еще хуже? А что если она влюбится в того, кого мы купили, как вещь на рынке?!
Последние слова вырвались из меня с надрывом и буквально повисли в воздухе. Черт возьми. Нет. Я не хотела этого говорить, не хотела!
Я с силой закусила губу и услышала тихое:
– Ох, девочка моя… – Я сделала вдох, пытаясь успокоится. Мама же продолжила, с нервными паузами, слабым голосом, полным растерянности: – Но я не знала. Я понятия не имела… Я была так рада, что ты снова стала жить, как прежде, что не заметила ничего. А потом мы с отцом одумались, честное слово, но… Я и подумать не могла…
Я, прикладывая титанические усилия, снова посмотрела на нее. Моя прекрасная, любимая, идеальная мама. Даже сейчас, чуть раскрасневшись от всего этого разговора, она выглядела прекрасно. С высокой прической, блестящими серьгами и в платье от Valentino темно-фиолетового цвета. Интересно, когда я в последний раз видела ее в брюках? Да, наверное, никогда.
В сознании возникла мысль, которая всегда была на поверхности:
– Мама, а это все нужно было мне или тебе? Наша семья всегда была идеальной, верно? Ты была идеальной. Так может, именно из-за стремления к этому идеалу, все у нас покатилось вниз? Ведь ты так отчаянно хотела быть не только идеальной женщиной, примером для остальных в Санта-Луи, но и идеальной женой, матерью… Наверное, ты даже чувствовала свою вину за то, что со мной происходило. Или за то, что случилось год назад. Верно? И, чувствуя это, старалась еще больше и больше. Но мне не нужна была идеальная мама, которая знала «как будет лучше для меня», решая это с психотерапевтом. Что мне стоит запивать таблетки овощными коктейлями, а не кофе, найти себе друга и исправить свое… – Я грустно усмехнулась. – «Неидеальное» лицо. Мне просто нужна была мама.
Мама сделала шаг ко мне, но я выставила руку вперед ладонью:
– Пожалуйста, нет. Иди на вечеринку. Ты же так старалась ради нее.
– Вея…
– Мама. Хватит. Не сейчас. – Сказала я резко.
Отчего-то ее виноватый вид стал меня раздражать. Может, я плохая дочь, но прямо сейчас я все еще злилась и не могла принять ее заботу или то, что она хотела мне дать. Поздно. Я хотела злиться. Я имела право на злость.
Мама поняла меня верно и перестала пытаться приблизиться:
– Ты должна понять меня…
– Должна понять? – Фыркнула я. – А ты не должна была меня понять? Хотя бы сейчас. Устроив все это шоу. Это… Это День рождения действительно ужасно, мама. И я не верю, что ты не осознаешь этого.
– Но…
– Выходя из комнаты, выключи, пожалуйста, свет. – Бросила я и отвернулась к окну, вглядываясь в темный горизонт.
Тишина наполнила комнату. Мама не двигалась какое-то время. Я же, кажется, не дышала, прислушиваясь к малейшему шороху и надеясь, что она уйдет. Просто оставит меня здесь. Одну.
– Прости. – Услышала я ее нежный голос.
Тот голос, которым мне так редко читали в детстве сказки, желая добиться для меня самой лучшей жизни. Так кто же ответит, что было бы действительно правильно: истории о Золушке и поцелуй на ночь, или работа и вечные командировки родителей, которые помогли нам получить этот шикарный дом, и это чертово панорамное окно с видом на море? Раньше я не думала об этом. Раньше я так мало думала вообще о чем-либо.
Свет в комнате выключился с едва слышным щелчком выключателя. Темнота за окном и в помещении пришла к равновесию, празднуя победу. Дверь затворилась.
Каблуки лодочек BB* звонко зазвучали по коридору, говоря о том, что мама все-таки удалилась. Готова поставить на кон футболку Ханта: среди гостей она снова засияет улыбкой, как ни в чем не бывало. Она будет раздавать комплименты на права и налево, получая их обратно. Она будет прекрасна.
А вот я хочу остаться здесь навсегда.
Одна.
Одна.
Одна.
Непрошенная слеза выкатилась из правого глаза. Она тоже была всего одна. И откуда вообще появилась? Я же не хочу плакать. Совершенно. Я хочу злиться. Я хочу торжествовать. Я хочу наслаждаться этим чертовым одиночеством и не чувствовать, будто вместо рывка к финишу сделала несколько шагов назад. Туда, откуда пришла, из своей чертовой бездны отчаяния, где стены давят так, что дыхание перехватывает.
Неожиданно я услышала, что дверь снова отварилась, и кто-то вошел в комнату. Я быстро стерла с подбородка предательскую соленую каплю и развернулась на каблуках.
– Простите, в эту комнату нельзя входить посторонним… – Начала я и осеклась. О. Мой. Бог.
– Ладно, мы не будем пускать посторонних. Только ты и я. – Произнес вкрадчивый голос с английским акцентом, который снился мне каждую ночь.
Арчи Хант ловко крутанул пальцами входной замок на двери моей спальни.
*Классические лодочки BB, названы в честь Бриджит Бардо. Созданы Маноло Бланик в 2008 году.
Глава 24. По словам и по поступкам
Не смотря на то, что в комнате царил мрак, к которому я не до конца привыкла, этот силуэт я узнала бы в любом случае. Даже в новом образе.
Хант был облачен в черный костюм, пиджак которого (явно френч*) имел воротник-стойку, ненавязчиво напоминающий о стиле милитари и образе военного. Рубашка, галстук, туфли… И даже непокорные волосы уложены. Почти.
Господи, он красив, как грех. Кажется, я просто забыла, насколько этот парень может быть притягательным. Насколько опасна его близость. Он был как чертов магнит, и если я находилась от него далеко, то смело могла тешить себя иллюзией, что он мне не нужен. Совсем. Вообще. И не тянет. Но когда он был так близко… Мне просто хотелось рвануть к нему в руки и забыть обо всем.
Я выпрямила спину и, пытаясь не поддаваться охватившему меня шоку и оцепенению, заговорила, придавая голосу гораздо больше уверенности, чем ощущали мои трясущиеся поджилки:
– Заблудился?
Полуулыбка сразу возникла на лице парня, он чуть склонил голову в мою сторону, прищуриваясь, как будто насмехаясь. Надо мной или над ситуацией?
– Особняк такой большой, вам стоило вкладывать в приглашения карту местности. И компас. Компас точно необходим.
Я даже не улыбнулась. Лишь сильнее стиснула руки.
– Что ты здесь забы…
– Ох, не продолжай. – Перебил меня парень. – Этот вопрос сегодня – такая избитая тема. Тем более не «что», а «кого».
– Нет, серьёзно, какого черта ты здесь забыл?
– Пришёл поесть праздничного торта. Говорят, здесь отмечают День рождения одной несносной особы.
– Да? А говорят ли о фотографе, с комплексом мстителя?
– Конечно. Она от него, кстати, без ума.
– Без ума. Это ты точно подметил. – Ядовито проворчала я. – Совсем с головой не дружит, бедняжка.
Хант выразительно посмотрел на меня. Впрочем, он просто не отрывал от меня глаз с тех пор, как пришел. Стоп, он пришел сразу…
– Ты не видел маму? Ты мог встретить ее в коридоре, она только вышла.
Арчи кивнул:
– Да, но я решил, что прислониться к двери, когда она выходила, будет верным решением. Или стоило поздороваться?
– Так ты стоял под дверью? И как давно? – Спросила я, пытаясь понять, что парень успел услышать.
Впервые за наш диалог Арчи отвел глаза в сторону:
– Какое-то время.
В груди что-то екнуло. Уверена, он успел застать больше, чем я хотела бы. А слышал ли он, как я сказала, что влюбилась?! Черт. Черт!
– Убирайся. – Бросила я, чувствуя новую волну гнева.
– Прости, но не могу. Один раз я оставил тебя, по твоей просьбе. И это был последний.
Да, именно я попросила Арчи оставить меня в покое после разговора на его квартире. И он выполнил обещание. Но, похоже, он считал, что у моей просьбы есть срок годности.
– Я не хочу тебя видеть. – Снова кинула я слова, шедшие вразрез со всеми чувствами.
О, как я хотела его видеть! Как жадно я сейчас вглядывалась в его силуэт и черты его лица. Это было ненормально. Я рядом с ним была ненормальной.
Арчи кивнул, принимая мою позицию:
– Тогда закрой глаза. Но выслушать меня тебе придется.
– Не придется, если я закричу. – Пригрозила я прежде, чем поняла, как нелепо это выглядит.
Хант закатил глаза:
– А что, я один слышу эту музыку на первом этаже? Кто тебя услышит? Если ты рассчитываешь на помощь рыжего, то для этого тебе необходим собачий свисток… А если рыцаря-блондина, то он вроде как встал на сторону зла. – Хант обвел руками свою фигуру, очаровательно ухмыляясь, явно дав понять, что именно он тут представитель дьявола. Впрочем, сложно не согласиться.
– Как ты вообще проник сюда?
– Я вроде как ваш фотограф, но ты уверена, что хочешь поговорить об этом?
– Я вообще ни о чем не хочу с тобой говорить.
– Точно, мы остановились на том, что ты будешь слушать… Может, присядешь?
Хант кивнул в сторону моего кресла, приглашая меня, расположиться удобнее в моей комнате и в моем доме. Ничего не упустила?
Сам парень сделал шаг вперед, и, сняв с шеи неизменный фотоаппарат, а также какую-то карточку на шнурке, положил их на угол моей кровати. Он что, чувствует себя как дома? В то время как я все еще пытаюсь справиться с дрожью в пальцах от одного только его появления?
Арчи снова посмотрел на меня, я, в ответ, бросила на него максимально испепеляющий взгляд. Он вздохнул и неожиданно без спеси и тени юмора произнес:
– Вивея, пожалуйста. Выслушай меня. – Я не двигалась с места. Хант покачал головой:
– Серьезно, немного твоего времени – все, что я прошу. Никому от этого не станет хуже, планета не сойдет с орбиты и вулканы не повзрываются. Просто поверь мне.
Не станет хуже? Я очень в этом сомневалась. И если планета, может, кружиться не перестанет, то моя голова явно пойдет кругом.
– Поверить тебе?! – Не выдержав, я взорвалась неискренним смехом. – Как, интересно, я могу тебе доверять, после всего случившегося? Я открылась тебе, а ты на этом ловко играл. Это так, историческая справка, на случай, если ты забыл, почему я тебя ненавижу.
Неожиданно резкие слова стали удивлением даже для меня. Я не могла его ненавидеть, не имела права. Но, как оказалось, мое сердце думало иначе. И девчачья обида вырвалась из груди, жгла ее и заставляла меня высказать все это залпом.
Впрочем, реакция Ханта лишь подлила масла в огонь. Парень чуть наклонил голову на бок и улыбнулся мне так, как будто услышал что-то приятное:
– Ненависть? Отлично. С равнодушием я бы не смирился, а так… Мы на верном пути.
Не выдержав, я всплеснула руками:
– Ты издеваешься?!
– Немного. – Снова улыбнулся этот темноглазый демон и едва кивнул, признавая свою вину.
– Ты знаешь, где выход.
– А ты знаешь, что я не уйду.
– Остаешься здесь жить? Да ради Бога, тогда уйду я.
Я действительно развернулась лицом к двери и сделала почти два шага. Почти. Потому что едва носок туфли коснулся ковра второй раз, как меня схватили за руку и круто развернули к себе:
– Ты серьезно?! И кто из нас издевается? – Я оказалась лицом к лицу с Арчи, который явно терял терпение. – Может, перестанешь вести себя, как глупая девчонка и отнесешься ко мне серьезно? Потому что ты не уйдешь, пока мы не поговорим. Хотя знаешь что? Ты не уйдешь из моей жизни вообще.
Что-то во взгляде Ханта заставило меня верить в каждое его слово. Мой пульс подскочил и стал выбивать бешеный ритм.
– Отпусти, мне больно. – Пытаясь бросить на парня яростный взгляд, прошипела я.
Я дернула на себя запястье, которое брюнет все еще сжимал мертвой хваткой. На самом деле больно не было, но Хант был так близко, что я чувствовала запах его кожи и одеколона: вот что было больно. Я боялась, что если не отойду от него хотя бы на шаг, вся моя бравада рухнет, как карточный домик.
Еще секунду Хант испепелял меня взглядом, а затем его рука медленно разжалась. При этом его пальцы не просто отпустили меня, а скользнули по обнаженной коже до локтя. Я почувствовала, как дрожь скользнула по моему телу и спешно отошла на безопасное расстояние.
– Окей, Вея. – Снова начал Арчи. – Ты мне не доверяешь. Как же я могу исправить ситуацию? Клятва на библии или обещание на мизинчиках? Подпишем договор кровью? Я открыт для любых серьёзных шагов!
Даже то, как выражался Хант было чем-то новым и неизведанным. Как будто я наконец говорю с тем парнем, который рвался в драку, как бешеный зверь. И это настоящий Арчи?
– Спасибо, но сегодняшняя ночь не подходит для жертвоприношений и мистических обрядов. Луна не полная. – Я кивнула в сторону окна, месяц в котором подглядывал за нами и подтверждал своим видом мои слова.
– Тогда что еще? Потому что кроме слов у меня ничего нет, понимаешь?
– Кто-то говорит, что слова – это золото, для других – пустой звук. Твои слова, Хант, долгое время были самым сладким медом для моих ушей. До тех пор, пока не оказались ложью или, если хочешь, самым настоящим ядом. Я больше им не верю.
– А ты попробуй. – Настойчиво произнес парень. – Пожалуйста.
Мы посмотрели друг на друга. Казалось, целую вечность я вглядывалась в его лицо. Такое… Такое любимое. Хотя бы в своих мыслях я могла этого не отрицать.
В итоге, под пристальным взглядом темных глаз, я сдалась и села в кресло. Сегодня все самое интересное явно происходит в нем.
– Валяй, рассказывай. – Кинула я нарочито равнодушным тоном, хотя внутри все звенело от напряжения.
На Ханта я целенаправленно избегала смотреть, и это было той еще пыткой. Чтобы как-то себя занять и сделать вид, что мне все равно на то, что он хочет сказать, я стала вынимать шпильки из своей шляпки. Волосы были стянуты на левый бок, из-за этого голова казалась чугунной. Ну, или виноваты события последнего часа, кружившие голову больше, чем готические аксессуары.
– Скорее, я хочу не сказать, а попросить тебя кое о чем.
– Денег в долг? На сделке с родителями ты нажился недостаточно?
Одна из шпилек скользнула мне под ноготь, чуть сковырнув кожу. Я ойкнула и поморщилась. Это что, карма за злой язык? Я кинула шляпку и заколки на стол, позволяя им рассыпаться на его поверхности.
– Попросить о том, на чем настаивал в первый раз. Попытайся понять меня, поверить и простить.
Тон, с каким Арчи произнес свою просьбу, заставил меня занервничать еще сильнее. Я тряхнула головой, позволяя локонам упасть в вольном порядке и испытала облегчение. Не только от того, что волосы получили свободу, но и от того, что новая прическа сразу спрятала мое лицо.
– Простить? – Я покачала головой. – А ты сможешь простить меня?
Наконец я решилась и подняла глаза на парня, все еще стоявшего у окна. Он смотрел на меня, будто и не отводил взгляда все это время. Я пожалела, что свет выключен: как бы я хотела в полной мере насладиться цветом его глаз. Но в тоже время я боялась, вдруг я увижу в них боль, осуждение или… Ненависть?
– Вея… – Начал парень, после недолгого молчания. Он тщательно подбирал слова, как будто я была птицей, которую парень боялся спугнуть лишним движением. – Ты должна просто понять: все изменилось. Хорошо это или плохо, я не знаю. Это просто факт, который я принял, а значит, я надеюсь, сможешь и ты.
– Какой факт? – Выдавила я из себя, просто из жадного желания услышать это.
– Я люблю тебя. – Просто сказал Арчи. – Я люблю тебя, больше жизни.
Он произнес это так просто и подкупающе искренне, как будто это были самые естественные слова в его жизни. Как будто не я была причиной горя его семьи. Как будто не из-за меня его сестра не исполнит свои мечты и не улыбнется ему больше. Как будто не для того, чтобы уничтожить меня он приехал на остров.
– Я не могу… – Сказала я совсем тихо, чувствуя, как горло с силой сдавливает комок.
– Что ты не можешь?
– Я не могу быть с тобой, Хант. Это слишком сложно. Какая это жизнь будет? Я буду слушать твои слова и невольно ловить себя на мысли, а не лжёшь ли ты? Снова? А затем, ты посмотришь на меня, просто посмотришь, а мой внутренний голос заголосит сиреной, говоря, что твой взгляд – немой урок, осуждение, ненависть. Как ты себе это представляешь, Арчи?
– Я представлю это так: будет трудно. Возможно, очень трудно. Возможно, чертовски трудно. Но мы справимся.
Он был так близко: всего пару шагов разделяли нас. Всего пару шагов, и я могла почувствовать его тепло. Я могла дотронуться до него. Я могла поцеловать его. Я могла позволить ему поцеловать меня. Ведь он был так близко… И все же никогда он не был настолько далеко, как в эту минуту.
Мы были далеко. Между нами пропасть из лжи и обид, которые не так просто забыть.
– Нет… – Тихо произнесла я, борясь с порывом броситься на колени и зарыдать. Мне хотелось именно упасть на колени, на полу, перед Арчи. Чтобы он простил меня за все: за то, что я уже сделала с его жизнь и за то, что собиралась сделать.
«Что ты творишь? Зачем? Почему?» – Яростно кричал внутренний голос. И я не знала ответа на эти вопросы. Я просто чувствовала острую необходимость оттолкнуть Арчи от себя. Словами, делами, безразличием. Только пусть он уйдет. Пусть считает, что я ненавижу его. Пусть начнет другую жизнь, вдали от всего этого. От нашей истории, которая была слишком грустной, чтобы стать началом чего-то хорошего.
– Ты красиво говоришь. Но твои мечты о светлом будущем для нас – это сплошная утопия, в которую мне бы очень хотелось поверить. – Арчи хотел что-то заметить, но я покачала головой: – Нет, Арчи. Мне «хотелось бы верить», но я не могу. И дело даже не в том, что ты обманул меня. А в том, что я давно выросла из подобных сказок. Мы были обречены с самого начала, только вот я поняла это первой.
– Ты сумасшедшая. – Выдохнул парень почти обреченно. Его рука метнулась к волосам, с силой впиваясь в них. Я видела, как на шее парня вздулись жилы. – Я не знаю, почему ты с таким упорством отталкиваешь меня и тем более отрицаешь свои чувства, но это тебе не поможет. Мы будем обречены только в том случае, если ты не прекратишь вести себя, как…
– Как? – Мигом вскинулась я, прищуривая глаза.
– Как овца. – Без обиняков заметил Хант и добавил от широты душевной: – Упрямая овечка. Моя любимая овечка.
Я почувствовала, как щеки заливает румянец и снова порадовалась темноте вокруг нас. Почему даже то, что этот парень назвал меня кудрявым животным, вызывает в моем животе щекотку?
– Нет. – Упрямо ответила я, подтверждая его слова, осталось лишь заблеять. – Ты должен жить. Забыть обо всем этом и жить. Без меня, оставим все это в прошлом. Так будет лучше. Для нас обоих.
– Жить?! Да мне только рядом с тобой хочется жить, как ты не поймешь! С тобой и для тебя… И если ты думаешь, что это было просто осознать и принять, то ты ошибаешься! Да я на стены лез, лишь бы изгнать тебя из мыслей и головы. Меня пожирало чувство вины из-за собственной слабости, и я сразу убеждал себя, что все дело в мести и только в ней. А сам, как мальчишка, лежал ночами, смотрел в потолок и прокручивал в голове тон брошенных тобой фраз, мимолётные улыбки, то, как ты вдыхаешь аромат кофе… И это не была любовь с первого взгляда, я узнавал тебя каждый день, и мне этого было мало. А то, что я узнавал, затягивало меня все больше в твой омут. Я приехал сюда, чтобы утянуть тебя в свой выдуманный ад, а в итоге ты вытянула меня к себе. Понимаешь? Ты просто спасла меня от самого себя.
– Арчи… – Попыталась остановить парня я.
– Нет, слушай. Потом началась последняя фаза. Я жил моментами наших встреч. Рядом с тобой я забывал кто я, что происходит в мире, что было плохого, и что я уже успел натворить. И каждый раз раскрытая рот для признания я смотрел, какими наивными глазами, как прямодушно ты смотришь на меня и не мог вымолвить и слова. Потому что в первую нашу встречу та смотрела с вызовом и подозрением. Потому что ты так потрясающе изменилась. Как… Как роза. – Рука парня метнулась к шее и потерла ее. Он будто и не заметил этого движения, но я поняла: роза. Роза на его шее расцвела вместе со мной. Тогда, в тату-салоне. А вторая сторона…
– Второй цветок на твоей шее? Это?..
– Камелия.
Ну конечно, как я могла не узнать второй цветок? Нежная, юная Ками и… И я. Он носит нас с собой, должно же это что-то значит? Я вцепилась рукой в собственный талисман на запястье, сделанный в тот же день.
Теперь в комнате повисла тишина. Тяжелая, от груза произнесенных парнем откровений.
Его слова тронули меня? Как там говорят… «Он тронул струны моей души»? Ох, нет. Он, не просто дотронулся до них, он сыграл на них, как рок-звезды на гребаной гитаре!
И, конечно, как всегда, в моменты волнения, я стала вести себя как дура, идиотка, стерва и нести полный бред, нацепив на себя шлем из сарказма:
– Выходит, я переиграла на твоём же поле? Я нереально крута. Как на счёт шампанского по этому поводу? Я позову официанта…
– Бестолковая. – Покачал головой парень.
При этом он выглядел так устало, что у меня защемило сердце. А хотелось защемить дверью язык. А еще подойти к нему и провести рукой по волосам. Погладить их. Прижаться щекой к груди и услышать, как за ней бьется его сердце.
Я собрала внутри себя всю уверенность, на какую была способна:
– Арчи… Мы не так много знакомы, чтобы… В общем, это не история твоего великого Шекспира, где Джульетта и Ромео влюбились за пару часов и на всю жизнь. Это реальная жизнь. Мы молоды и наверняка через лет пять или десять, когда у тебя появится жена и парочка детей, ты будешь вспоминать все это со смехом.
– Не так много знакомы, чтобы полюбить? Ты сейчас серьезно? А может не будем измерять нашу историю временем? Потому что я, черт возьми, за эти пару месяцев прошел путь от ада до рая и обратно! – Голос Ханта звенел от напряжения. – И знаешь еще что, Вея? Мне плевать, что будет через пять лет или пять дней. Мы живем здесь и сейчас, и я не намерен упускать тебя и то, что мы друг к другу чувствуем лишь из-за твоего упрямства.
– Но я…
– Замолчи и слушай! Твои слова и тем более домыслы о том, что «теоритически» – Поставил пальцами в воздухе кавычки парень. – Может случиться – это все неважно. Важно то, что мы не можем отрицать: нас влечет друг к другу. Я думаю о тебе постоянно, ты мне снишься и я, черт побери, практически ненавижу фиолетовый цвет, потому что ничего в мире не достойно иметь оттенок твоих глаз! И поверь, это было невыносимо! Каждый божий день я чувствовал, что схожу с ума. Один взгляд в твою сторону превращал меня в зверя, но если ты смотрела на меня, я становился смиренным, как щенок.
– К слову об этом. – Уцепилась я в его фразу, как утопающий в соломинку. – Не хочешь рассказать мне, кто из двух Арчи настоящий? Тот, который способен сделать стейк из любого, кто на него косо посмотрит? Или тот, который читает стихи на берегу моря?
– А что, ты считаешь, что они оба не имеют права на жизнь?
– Разве что у тебя раздвоение личности.
– Думаешь? – Парень скрестил руки на груди. – Тогда и ты мне скажи: какая Вивея настоящая? Принцесса Санта-Луи, наследница всего состояния Прей, которая только и умеет, что тратить деньги на дорогие игрушки и салоны красоты, а жизнь на вечеринки. Девушка, одно платье которой стоит дороже, чем весь мой гардероб. За всю жизнь. – Он точно описал меня в прошлом. Но это было «до». Это было в прошлой жизни. – Или девушка, которую узнал я? Не из газет, а на том же пляже. За барной стойкой в кофейне. В старой часовне. На рок-концерте. Это тоже раздвоение личности? Или люди все-таки способны меняться, как считаешь?
Туше. Но на лопатки не положил.
– Не метай стрелки, Хант. Я хотя бы не претворялась рядом с тобой. Ни единого дня я не делала или не говорила того, чего не чувствовала. А ты… Чему? Скажи, чему я могу верить из того, что было? Я, черт возьми, все еще сомневаюсь, настоящее ли у тебя имя.
