Текст книги "Намбату"

Автор книги: Оксана Стадник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Вздохнув, она принялась наигрывать какой-то простенький веселенький мотивчик. Через пару секунд он трансформировался во что-то пафосное и заунывное. Элд одобряюще кивнул.

– Был чудный день, – стала описывать действительность девушка.

– Утро, – поправил ее призрак. – Пусть будет восходить солнце. Всегда мечтал поучаствовать в сражении, начинающемся с первыми лучами солнца.

– Заря кровавыми лучами легла на землю Гальвенхольд, – послушно спела волшебница, проглядывая удерживаемый на уровне ее глаз список. – И стяги в небе трепетали, подобно крыльям… ээээ…

Рифма в голову не шла, но Филару уже понесло.

– О вы, сыны земли родимой, услышьте ж мой правдивый сказ о том, как бились и сражались в зарю ушедшие посмертно герои дней далеких.

Герцог Заренги скривился, но промолчал. От девушки это не укрылось, но сделать она ничего не могла: пренебрегать приходилось не только рифмой, но и ритмом, и это не считая общей бредовости рождавшегося экспромтом текста.

– На луг зеленый граф Нарвад, отважный гордый витязь рода, известного с былинных лет, ступил в доспехах золотых. И конь под ним безумным глазом косит на полчища врагов, уздечку яростно грызет и рвется в бой на сечу.

– Здесь можно вставить его обращение к войску, – шепотом подсказал иролец.

– О, братья! Молвил он с надрывом… – Элд отчаянно замахал руками командиру, чтоб тот подстроился под песню.

Граф, поняв, чего от него пытаются добиться, откинул забрало и попытался поднять коня на дыбы, но тот явно был дальним предком Каштана. Дворянин опыт решил не повторять, а просто поездил перед строем, страстно жестикулируя. Слышимость была прекрасная, поэтому до всех присутствовавших доносилось каждое слово будущей саги, и они старались координировать с ней свои действия.

– … за свободу, к справедливости любовь веду вас в бой я, – отстраненно вещала Филара, терзая струны. Вдохновение по данному этапу битвы она уже почти исчерпала. Еще немного, и, действительно, придется в деталях описывать природу. – Не ради славы и почета! Доколь правитель деспотичный свободный мучает народ, доколь страдает люд от боли и голода с морозом мрет, не замолчит сердец биенье в растерзанной врагом груди. Мы выйдем в бой в лучах восхода, блеснувших на моем забрале! Пусть мы умрем, но не сдадимся! Свободу рабству предпочтем!

По щеке Элда текла скупая мужская слеза. Он не стал пояснять, что граф поднял бунт по корыстным мотивам: версия песни ему нравилась куда больше.

– Опиши, какие мерзкие люди короля, – попросил откуда-то снизу Шун. – Бессердечные, трусливые твари!

Девушка бросила быстрый взгляд на напряженно прислушивавшихся к словам саги монарших солдат и решила не рисковать.

– А их враги не по желанью, веленьем воли короля, стоят под знаменем рядами с обратной стороны холма. Они могли б остаться дома, растить пшеницу и овес, но приказала им корона, и вот пришли они на бой.

Кот разочарованно вздохнул. Нейтральная версия показалась ему скучной.

– И вот стоят два войска в поле, сверкая шлемами в лучах. – Филара стала бросать беспомощные взгляды на призрака.

Если армии и дальше будут стоять на одном месте, песня загнется, не успев толком начаться. Тот это заметил и с воплем: «Начали!» – махнул рукой. Сочинять сразу стало интересней.

– И вот великий Нагд Бандей, а, может, это был Паваре, мечом взмахнул, – девушка взялась вслух зачитывать имена из списка. – А рядом Тирн, известный силой своей чудовищной, возник.

Проблема заключалась в том, что волшебница не знала никого из тех, о ком пела. Ей приходилось выбирать максимально обтекаемые и нейтральные фразы, применимые к любому бойцу, потому что понять, кто где и что именно делает, было невозможно. Вот Тирн «известный силой своей чудовищной» оказался тщедушным дистрофиком. Опознать его удалось по совершенно безумному счастью и гордости, вспыхнувшим на его лице при этих словах.

– Смешалось всё в бою кровавом. Кто где стоит – не разберешь, – Филара нашла выход из положения. – Десятки рук мечами рубят. Здесь и Тубар, вояка гордый, и Финд, и Ребед…

– Стоп! – гневно закричал Элд.

Филара вздрогнула и замолчала, недоуменно глядя на негодовавшего призрака.

– Вы зачем вышли?! – обрушил тот свой гнев на появившийся из леса отряд. – Я же велел вам быть в засаде! Вы должны были прийти, когда положение станет казаться безвыходным!

– Так она ж сказала «здесь и Тубар», – принялся оправдываться командовавший провинившимися солдатами человек. – А я там! Вот быстренько и прибежал! И ребята со мной, разумеется…

– Плохо! Очень плохо! Заново! Всё с самого начала! Убитые, вернитесь в строй! Граф Нарвад! К вам у меня претензий нет! Молодцом!

Бронированный человек на коне снова радостно помахал рукой.

– Как это заново?! – возмутились хором Шун с Ральдериком. – Вы что, издеваетесь?!

– Мы же так никогда не закончим! – поддержал их иролец.

– Да вы вообще ууууйййй…

Эрлада убрала ногу с оттоптанной стопы герцога.

– Заново, так заново, – веско сказала она, скользя по спутникам не предвещавшим ничего хорошего взглядом. – Не тратя времени на споры и разбирательства. Меня все поняли?!

Шун покосился на страдавшего над своей ногой гендевца и раздумал вступать в полемику.

– Ты думаешь, она сможет восстановить весь этот бред по памяти? – злобно прошипел драконьей дочке юноша, сидя на земле и потирая ушиб.

– Мы готовы, – подошел Элд.

– Заря кровавыми лучами легла на землю Гальвенхольд, – тронула струны Филара, слегка задетая словом «бред». – И стяги в небе трепетали, подобно крыльям… Лай-лала-лэй! Лай-лала-лэй!

Скоро стало понятно, что произошедшая заминка пошла песне только на пользу. Девушка успела подумать над мотивом, сделать его мелодичнее. А слова она помнила наизусть, так что вельможе оставалось лишь фыркнуть и вернуться к исполнению своих обязанностей по держанию и переворачиванию страниц. Через несколько десятков куплетов товарищи сошлись во мнении, что неизвестный автор «Саги о ненависти и предательстве, а также жизни и подвигах легендарного Дгырна, воителя гномов, в эпоху героев» должен был бы просто повеситься от зависти, если б услышал творение девушки. Честно говоря, такое желание возникло почти у всех живых слушателей очень быстро. Только Шуну, казалось, все нравилось. Он подхватывал появившийся припев, прыгал по земле и подбадривал хозяйку одобрительными комментариями. Ральдерик решил, что это – нервное. Мертвые же были ужасно довольны. Элд окончательно расчувствовался и даже принялся раскачиваться в такт мелодии. «Погибшие» в бою потихонечку сползлись со всего поля к холму и сидели на земле полукругом, слушая сагу. «Выжившие» бросали на них завистливые взгляды и скорее имитировали свою смерть, чтоб можно было к ним присоединиться. Так что через какое-то время битва развалилась и сошла на нет. Филара спела еще несколько куплетов о вечной памяти, человеческой доблести и неугасимых сердцах, бьющихся за правое дело, и взяла финальный аккорд.

– Всё, – возвестила она в наступившей тишине.

– Слава богу, – тихо буркнул себе под нос гендевец.

– Ну? – проигнорировала его певица. – Вам понравилось?

Мертвые снова промолчали. Волшебница испуганно скользнула взглядом по очень серьезным лицам призраков. Тут граф Нарвад встал и громко захлопал в ладоши. Кто-то ему вторил, потом еще кто-то… Через пару секунд уже все призраки стоя аплодировали.

– Спасибо, – всхлипнул Элд. – Это именно то, чего мы ждали…

– То есть, вы нас отпускаете? – поинтересовалась Эрлада.

По ее прикидкам, у товарищей до восхода оставалось еще около трех часов, так что всё было в порядке. Они даже успевали немного поспать (хотя именно этим она и занималась большую часть песни).

– Да, разумеется, – кивнули призраки. – Вы выполнили нашу просьбу. Теперь мы можем успокоиться.

– Что они делать собрались? – с опаской уточнил у Филары иролец.

– Исчезнуть, – пояснила она с легкой грустью.

– Зачем? – не понял угомонившийся кот.

– Потому что наше желание исполнилось, – впервые за все время подал голос граф Нарвад, снимая шлем. У него оказались короткие каштановые волосы и печальные серые глаза. – Больше нас здесь ничто не удерживает. Мы можем идти.

– Такое существование, на самом деле, достаточно скучно, – добавил незнакомый призрак. – Особенно раньше.

– Ооо, да, – согласился Элд. – Вы себе не представляете, насколько надоедает раз за разом проигрывать один и тот же день во всех подробностях. Точно зная, когда и что должно произойти, в какой момент тебе разрубят грудь, как погибнет твой убийца. А потом прилетали вороны, и всё становилось совсем тоскливо. И так изо дня в день.

– А как вы тогда?.. – Гудрон задумался, не зная, как сформулировать свой вопрос.

Но его поняли.

– Это всё граф! – с гордостью воскликнул солдат королевского войска.

– Да, – кивнул Нарвад. – Просто я задумался, почему мы это делаем? Зачем? Для чего мы ежедневно в мельчайших деталях воссоздаем день нашей гибели? Я знал, что атака будет отбита и приведет к моему поражению, но каждый раз упорно командовал «Вперед!». Не мог понять, почему это всё происходит. Что мешает нам остановиться? Пару лет я об этом думал. А в один прекрасный день собрал всю волю в кулак и не приказал войскам готовиться к бою. Вы себе не представляете, как тяжко мне это далось. Как меня ломало, с каким трудом я удержал себя в руках. Но у меня получилось. В тот день битва не состоялась впервые за много лет. Королевские войска, как обычно, пришли на поле, не нашли там нас и растерялись. Они не знали, что им делать. Я пошел к ним и попытался поговорить. Так странно, но никто, кроме меня, не задавался всеми этими вопросами. Ни среди моих людей, ни среди наших противников. Они ежедневно совершали всё это, в полной уверенности, что так надо.

– Но граф сказал, что мы не обязаны убивать друг друга, – сказал еще какой-то непредставленный призрак. – Мы задумались над этим. Решили, что он прав. Сначала было сложно. Потом мы все познакомились, подружились, и стало куда проще. Через пару лет мы полностью побороли в себе потребность вернуться к повторению старого сценария.

– Перебили ворон… – добавил Тубар.

– А как так? – удивилась Филара.

– Что?

– Она не понимает, как могло получиться, что вы смогли вырваться, – пояснила Эрлада. – Вы, граф, не должны были задаваться этими вопросами. Не в смысле, что я это порицаю. Вы же сами говорили, что никто, кроме вас, не считал происходящее неправильным. Почему вы от них отличались?

Дворянин скромно пожал плечами. Предположения о том, что причина заключалась в его статусе, умственных или душевных качествах, он решил оставить при себе.

– Более того, у вас хватило сил перейти от мыслей к делу, – продолжила волшебница. – Такое вообще крайне сложно.

– Почему? – кот обернулся за пояснениями к хозяйке.

– Потому, что это призрак времени и места, – ответила та. – Что-то случается где-то и когда-то. Здесь и сейчас случилась битва.

– Спасибо. Пояснила, – буркнул Шун, встряхивая головой.

– Чем вы от них отличаетесь? – наседала на графа брюнетка.

– А, может быть, мы это, уже пойдем? – предложил Гудрон.

– Подожди, не отвлекай, – отмахнулась от него супруга.

– Это бесполезно, – потянулся Ральдерик.

– Вы когда исчезать собираетесь? – поинтересовался у мертвых кот.

– Да мы б уже… – Элд указал на Эрладу, как на единственное, что удерживает их в этом мире.

– А. Ну, если вам уже все равно, скажите, где у вас тут сердце, – попросил зверь. – Мне интересно.

– О. Кстати! – оживилась Филара. – Я тоже хочу посмотреть.

Мертвые недоуменно переглянулись.

– Это как-то связанно с некромантией? – осторожно осведомился один из них.

– Вам всё равно, чье сердце вырезать или как? – нервно облизнул губы Тубар.

– Не-е-ет, – замахала руками блондинка. – Ни у кого ничего вырезать не надо!

– Под сердцем понимается предмет, вокруг которого образовался время-местник, – пояснила претендентка на престол Савараха, задумчиво разглядывая шлем в руках у графа. – И мне кажется, что я его нашла.

– Да?!

– Можно посмотреть? – Эрлада протянула руку, Нарвад проследил за ее взглядом, пожал плечами и протянул часть доспеха.

Девушка повертела его в руках и прищурилась.

– Да, это оно, – сказала она, кидая шлем Филаре. – Хотела посмотреть?

– И что всё это значит? – поинтересовался покойный дворянин, с опаской наблюдая, как блондинка изучает пойманный предмет.

– Это объясняет, чем ты отличаешься от остальных, – пояснила черноволосая волшебница. – Ходил с «сердцем» время-местника на голове. Разумеется, ты был на особом положении.

– Ты же говорила, что «сердце» тщательно охраняется и скрывается призраком! – напомнил второй девушке кузнец. – А они даже не знали, что это такое!

– Призрак места и времени – единый организм! – блеснул знаниями Ральдерик. – Он не ограничивается населяющими его людьми!

– И что?

– Иии… – герцог задумался. Больше он ничего добавить не мог.

– А то, что, если б мы не знали, что граф Нарвад отличается от окружающих, нам было бы очень сложно догадаться, где его искать, – ответила Эрлада. – Он больше ничем не выделяется на общем фоне. Опознать можно, только хорошо присмотревшись.

– А при чем тут единый организм? – не понял Шун.

– Можно, мы уже пойдем? – мертвые с нетерпением прервали разговор.

– Шлем можете оставить себе, – добавил мятежный дворянин.

– Правда?! – не поверили волшебницы.

– Да. Он мне больше ни к чему, – пожал плечами мужчина.

– А, ну да, конечно. Спасибо!

Призраки недоверчиво посмотрели на засияювшую счастьем Филару, но ничего не сказали.

– Кстати, я так и не понял, кто командовал королевским войском, – обратился к ним кузнец.

– Его здесь нет, – печально улыбнулся граф. – Он тогда выжил. Мы не знаем, как сложилась его жизнь потом.

Живые заметили, что на холме стало значительно свободней. Некоторые призраки уже исчезли.

– Вы уверены, что хотите этого? – нахмурился Гудрон, провожая очередного растворившегося в воздухе солдата.

– Конечно, уверены! – резко вклинилась Эрлада. – Люди приняли решение. Не мешай им. Нужно уважать чужой выбор.

Девушка явно не собиралась возвращать подаренный шлем законным владельцам.

– От нас немного зависит, – ответил Элд. – Исчезла причина здесь находиться и ждать. Без нее мы не сможем остаться. Порвалась последняя связь с миром живых и нас утягивает туда, где мы должны быть. Можно, конечно, пытаться сопротивляться, но это сложно. И невозможно в течение долгого времени. Очень скоро мы устанем. Мы либо уйдем по своей воле, либо против нее. Но это неизбежно.

– Тогда счастливого вам пути, – вздохнул юноша.

– Эй! Стойте! – всполошился Ральдерик. – Сначала нас отсюда выпустите, а потом делайте, что хотите!

Мертвые улыбнулись и исчезли. По воздуху прошла рябь. Окружающий мир потускнел и стал рассыпаться серым песком. Спустя несколько секунд растерянные и слегка напуганные живые оказались в бесконечной пустыне, созданной из того, что осталось от гибнувшей реальности время-местника. Но не успели они хоть как-то отреагировать на происходившее, как и это все стало испаряться. Через образовавшиеся в воздухе и на земле проплешины, сквозь растворявшийся песок стали проглядывать очертания настоящего мира. Скоро все закончилось. Путники снова оказались на том же холме, вот только было не утро, а, как и положено, ночь.

– Предупреждать же надо! – крикнул Шун в пространство, обращаясь к исчезнувшим духам.

Выход из разрушавшегося призрака произвел на него неприятное впечатление. Неподалеку бродили лошади. Мерзавец тоже был недоволен произошедшим. Не каждый день ты внезапно попадаешь в пустыню, где, возможно, тебе суждено остаться навечно без воды и корма – конь был склонен несколько драматизировать ситуацию.

– У нас есть сердце время-местника! – неверяще прошептала Филара, держа шлем на вытянутых руках и глядя на него с невыразимой любовью при свете луны и звезд. – У нас есть сердце время-местника! – воскликнула она, счастливо улыбаясь.

– Что это нам дает? – поинтересовался гендевец.

– Ты что?! Это же сердце время-местника! Добровольно отданное! Живое!

– Как живое? – не понял иролец. – Раз он умер, значит и оно тоже… Разве нет?

– Нет! Знаете, как убить такого призрака? Нужно найти его сердце и уничтожить! Так как оно является реальным предметом, это легко можно сделать топором, мечом, ногой – чем угодно! Тогда время-местник погибнет. В нашем случае он ушел сам, нам не пришлось разбивать шлем. Вот он, целенький. И нам его подарили!

– Что нам это дает? – настойчивей повторил герцог.

– Ну, грубо говоря, теперь есть способ сделать так, что б в случае встречи с сильным, враждебно настроенным призраком, ты мог противостоять ему, если не на равных, то хоть как-то, – пояснила Эрлада.

– Ух ты, – юноша сложил руки на груди. – Отлично! Как?

– Ты все равно не поймешь, – отмахнулась девушка. – Мы сами все сделаем, получишь уже готовый результат. У меня нет ни малейшего желания рассказывать процедуру.

– Филара? – дворянин обратился ко второй волшебнице, надеясь получить ответ от нее.

– Аа-а-а… Я не умею, – призналась та. – Знаю, что это возможно, но больше ничего сказать не могу.

– Научу, – пообещала брюнетка, забирая у девушки шлем.

В реальности он выглядел гораздо хуже, чем в самом призраке. Появилась ржавчина.

– Я предлагаю все-таки лечь спать, – предложил кузнец. – Тут где-то наш костер должен быть. А то утро скоро, а мы еще не ложились.

– Поддерживаю, – зевнул Шун, вдруг сообразивший, что ужасно устал.

– Я не понял, – сказал Ральдерик.

– Что именно? – уточнила Эрлада.

– Почему этот время-местник так отличался от предыдущего? У меня вообще много вопросов на этот счет.

– Давай ты их задашь потом, а? – блондинка подхватила на руки сонно моргавшего на земле кота.

– Ладно, – согласился юноша.

Разбитый ранее лагерь товарищи нашли быстро. Костер за время их отсутствия практически потух, лишь красно-черные угли изредка пыхали алым, когда налетали порывы ветра. К счастью дров было достаточно, поэтому его восстановление не заняло много времени. Очень скоро почти все легли спать.

Только Ральдерику сон почему-то не шел. Полежав, посидев у костра в одиночестве и снова полежав в надежде уснуть, он сдался и решил пободрствовать уже целенаправленно. Заняться ему было нечем. Помаявшись немного от скуки, он пошел, растолкал Филару и попросил у нее браслет. Пробурчав что-то о людях, которые будят среди ночи из-за своих эгоистичных потребностей, девушка вручила ему требуемое и снова провалилась в дрему. Юноша упреки пропустил мимо ушей и вернулся к огню изучать находку из подземелья. Прежде на украшение смотрели лишь мельком, отвлекаясь на посторонние разговоры, не особо присматриваясь и задумываясь.

Гендевец повертел браслет в руках. Пять фигур стояли бок о бок, равномерно распределившись по всему обхвату. Так интересно. Покойный, действительно, был большим оригиналом. Если бы изображенные люди были святыми защитниками, можно был бы понять мотивы помещения этого предмета в могилу. Многие боятся смерти и предпочитают, чтоб рядом с ними там оказался кто-то, на кого можно понадеяться. А кто здесь? Пять каких-то странных невразумительных личности. Хотя… созвездия на потолке, как говорит Филара, тоже неуместные были. Так, ну-ка, ну-ка… Пять созвездий – пять фигур. Что она говорила? Бражник, Охотник, Лучник… И еще кто-то. Юноша присмотрелся к фигурам внимательней. Ну, так и есть. Этот – явно лучник. Вот колчан со стрелами, перчатка, сам лук. А вот кто-то пьяный: стоит криво, одет неряшливо, а если вглядеться, то можно различить у него в руке бутылку. А у этого в руках свирель или флейта. Ну, точно, четвертым был Дудочник. Ага. Охотник тоже опознан. С собакой стоит. Интересно, какой смысл отделять лучника от охотника? Слишком похожи. Последний явно ведь не псом швыряется в дичь, какое-то оружие у него должно быть. И это не меч. Лук ему не дали, видимо, чтоб никто их не путал. Ладно, не принципиально – у кого-то просто истощилась фантазия. А последний кто? Странный какой-то человек. И ничего опознавательного-то у него нет. Стоит и руки протягивает. Надо будет утром уточнить, кто он.

Герцог, довольный собой, отложил браслет в сторону и потянулся. Расскажет завтра о своем открытии – пусть думают, что всё это значит. Потом юноша напрягся. Какой-то звоночек упорно тренькал у него в мозгу, пытаясь привлечь внимание к чему-то, что дворянин упустил. Ральдерик задумался и снова перевел взгляд на лежавший рядом с ним предмет. Что это могло быть? Потом он похолодел. Вельможа медленно протянул руку к украшению и поднес его к глазам.

Охотник. Вихрастый молодой человек. Черты лица и детали одежды разглядеть невозможно: всё слишком мелкое. Но общее впечатление… Поза…

Собака. Большая. Массивная. Неправдоподобно большая. С висячими ушами. На окислившейся бронзе все зеленого цвета. Но юноша был практически уверен, что животное, на самом деле, было черным.