Текст книги "Междуглушь"
Автор книги: Нил Шустерман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 11
Сёрфинг в Теннесси
Когда-то, будучи на борту «Сульфур Куин [16]16
Надеюсь, читатели не забыли, что так называлось судно, на котором пиратствовал Единственный Истинный Монстр Междумира – МакГилл. «Сульфур Куин» («Серная королева») был танкером, приспособленным для перевозки жидкой серы.
[Закрыть]», Алли прикидывалась, что учит МакГилла скинджекингу. Конечно, её уроки были сплошным фарсом, потому что скинджекингу научить нельзя, но навыки вселения в чужое тело можно усовершенствовать, а Милос, кажется, был в этом деле истинный мастер. Он умел вытворять такое, что Алли никогда даже в голову не могло бы прийти. А если бы и пришло – она никогда не осмелилась бы на это!
Для начала он просто устроил показательные выступления. На баскетбольной площадке вовсю шла игра. Милос вселился в игрока с мячом и сделал пас товарищу по команде, но пока мяч летел, Милос вскочил в этого другого игрока и принял собственный пас. Алли невольно смеялась, наблюдая, как её приятель прыгает по всей площадке, становясь то одним игроком, то другим, то третьим, пасует себе самому, перехватывает мяч у себя самого, бросает, зарабатывает очки... У Алли, пытающейся уследить за всеми перевоплощениями Милоса, даже голова закружилась.
К концу «показательных выступлений» настоящие игроки тоже имели слегка ошарашенный вид – они не совсем соображали, что, собственно, происходит.
– Мы с Джил проводили много времени на спортплощадках, – пояснил Милос. – Прыгали от игрока к игроку – в этом и заключалось самое забавное.
При этом воспоминании на его лице вместе с улыбкой появилось выражение боли.
– Ты любил её? – осмелилась спросить Алли.
Прежде чем ответить, Милос несколько секунд помолчал.
– Однажды мы попали на свадьбу. Вселились в жениха и невесту.
– Да ты что! Не может быть!
– Ну, собственно, я-то забрался в жениха, а вот Джил стряхнула.
Алли озадаченно нахмурилась и попыталась понять, что он хотел сказать. А!
– Ты хочешь сказать, она струхнула?
– Да, точно, струхнула. Не решилась. Вместо невесты она вошла в её подружку. Как думаешь, это должно было навести меня на верную мысль?
– Извини, Милос.
Воцарилось неловкое молчание.
Они пришли в центр городка и попали на уличный базар – тот растянулся на всю главную улицу Либанона, штат Теннесси, – то есть на все три её квартала.
– На первом уроке, думаю, я буду учить тебя сёрфингу.
Алли засмеялась:
– Ну, если принять во внимание, что ближайший океанский прибой от нас в нескольких сотнях миль, то сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится.
– Я говорю о другом сёрфинге, – возразил Милос и в ту же секунду исчез. Алли показалось, что она заметила, как её приятель впрыгнул в малыша с мороженым, но мальчик, как ни в чём не бывало, продолжал облизывать своё лакомство.
– Милос!
– Я здесь! – донеслось откуда-то издалёка.
Алли поискала его глазами и наконец увидела в двух кварталах дальше по улице – он больше не прятался в чужом теле, стоял посреди базара и махал ей рукой. Да как же это у него получилось?!
Но тут он снова исчез, а через пару секунд у неё над ухом раздалось:
– Бу!
Алли подскочила от неожиданности. Милос опять стоял рядом с ней.
– Ты что... телепортировался?
– Скорее телефонировался. Видишь – вон провода, они передают электрический ток. А живые передают нас.
– Не понимаю.
– Я называю это «сёрфинг по душам». Отличный способ путешествовать, если вокруг много людей.
Когда Алли только-только начала учиться скинджекингу – она тогда даже слова-то такого не знала – она назвала это действо похоже – сёрфингом по телам. Но умение Милоса за считанные секунды переместиться на другой конец толпы – вот это действительно настоящий сёрфинг. Интересно, это так же здорово, как скользить по волне?
Милос окинул взглядом маленький уличный базарчик, негустую толпу здешних обитателей.
– Ну что ж, твоя очередь.
– А? Что?.. – поперхнулась Алли. – Я не умею! Я даже не знаю, с чего начать!
– Начни с неё. – Милос указал на женщину – та сидела на скамье и читала газету. – Представь себе, что собираешься вселиться в неё, но не забирай контроль полностью. Вместо этого используй её как подкидной мостик, чтобы перелететь на другого человека, а потом на третьего, четвёртого и так далее. Как только попадёшь в ритм, сможешь проложить себе дорогу на другой конец любой толпы за несколько секунд.
Милос исчез – забрался в идущего мимо прохожего, а через мгновение объявился на другой стороне улицы.
– Давай! – крикнул он. – Оттуда сюда. Короткий прыжок.
Алли впрыгнула в женщину на скамье, но подзадержалась и вынуждена была счиститься с неё – а этот процесс быстрым не назовёшь, всё равно что стягивать с себя тесную перчатку. Поскольку Алли не отправила хозяйку спать немедленно, та почувствовала, что происходит нечто непонятное. Она поднялась, обескураженно оглянулась и ушла.
Милос тем временем уже отсёрфил обратно и теперь снова стоял рядом с Алли.
– Видишь, ничего не вышло, – сказала она.
– Потому что ты слишком прочно засела – наверно, даже в её мысли успела проникнуть? Так вот, не делай этого. Как только оказываешься в тушке, всего лишь глянь быстренько её глазами, сориентируйся – и дальше.
Алли попробовала ещё разок, с другим человеком, и опять задержалась на одну секунду дольше, чем требовалось. Застряла.
Милос оказался терпеливым учителем.
– Вспомни Тарзана, – втолковывал он. – Это всё равно как Тарзан – когда он прыгает по лианам.
И он поколотил себя в грудь и издал тарзаний клич, от которого Алли покатилась со смеху. Она подступилась к задаче в третий раз, вспомнив поговорку насчёт троицы. Ещё не успев толком впрыгнуть в человека, она оттолкнулась, чтобы выпрыгнуть из него, и дело пошло как по маслу. Она перелетала от одного к другому, картины, которые она видела их глазами, мелькали перед ней, как серия фотослайдов – случайных, никак не связанных друг с другом. Все тушки смотрели чуть-чуть в разных направлениях, и каждый видел окружающее немного по-другому. Однако Алли поймала ритм и пошла порхать без остановок. В конце концов у неё закружилась голова. Кажется, пора отдохнуть. Она задержалась в одной из тушек, и тут...
– ко всему цепляется цепляется цепляется – если она не прекратит мотать мне нервы я с ума сойду – надоела надоела надоела —
Алли сидела в кафе, держа в руке ложку, и смотрела на очень старую женщину по другую сторону стола.
– Харолд? Харолд! Как суп, Харолд? – спрашивала её старуха.
Алли, находящаяся в теле её престарелого мужа, попыталась заговорить. Не вышло, она закашлялась.
– Слишком острый! Так я и знала!
Старуха подозвала официантку.
Алли счистилась с Харолда-Подкаблучника, и, оказавшись в Междумире, направилась к двери. Выйдя на улицу, она постаралась сообразить, куда её занесло. Как выяснилось, до того как попасть в кафе, она умудрилась пересечь улицу и завернуть за угол.
Мгновением позже около неё возник Милос.
– Что случилось?
– Кажется, я заблудилась.
– Бывает! – засмеялся Милос. – Трудно сохранять чувство направления, да? Ничего, потренируешься – станет легче.
Тренировка продолжалась. Толпа, и до того не больно густая, поредела ещё больше, сёрфить стало труднее, но Алли восприняла трудности как вызов. Она обнаружила, что если как следует оттолкнуться, то удаётся перелететь от одного человека к другому, преодолев добрый десяток футов.
– Лосяра с Хомяком занимаются этим уже много лет и всё равно не могут прыгать так далеко, – похвалил Милос. – Да у тебя талант!
Через пару часов, просёрфив через несколько сотен человек, Алли выбилась из сил. Кое в ком она побывала несколько раз и начала узнавать особые, лишь этому человеку присущие черты – фигурально выражаясь, «почерк» тела.
– Интересно, знают ли они о нас? – спросила она Милоса. – Мы вселяемся в них лишь на один миг, и всё же... Они могут чувствовать нас так, как мы чувствуем их?
Милос выгнул брови.
– А с тобой такое бывало при жизни – секунду назад хотела что-то сказать, да вдруг забыла, что?
– Да...
Милос улыбнулся.
– Кто знает, возможно, в этот момент кто-то тебя посетил.
От этой мысли Алли пробрал озноб. Хотя она теперь находилась вне плоти, но пройдясь по такому количеству тел, дух её сохранил некие фантомные физические ощущения. Одно из них пробудилось в ней сейчас, когда она взглянула на Милоса, и её опять охватил трепет. Внезапно Алли захотелось придвинуться к поближе к юноше, почувствовать, как смешиваются их послесвечения, но она подавила это неразумное желание. В конце-то концов, это же всего лишь фантомное ощущение, а с такими вещами не так уж трудно совладать, разве не так?
– Поздравляю, – торжественно сказал он. – Ты теперь одна из «Дохляков». Одна из нас.
Улыбка его стала шире, и от этого Алли почувствовала себя ещё более неловко. Она поспешила отвернуться.
– Во всяком случае, сёрфинг – отличная штука в местах, где много людей, скажем, в больших городах, – продолжал Милос. – Я могу пронестись через весь город как на крыльях. – И, лукаво блеснув глазами, добавил: – Хотя, бывает, я предпочитаю ехать на машине – если удаётся вскочить в симпатичного парня на «феррари».
Алли помотала головой, стараясь отогнать неприятное воспоминание.
– Я как-то вселилась в одну девчонку и попыталась порулить. Затея плохо кончилась.
Милос выпятил грудь.
– Ну, тогда сидеть за рулём буду я. А ты устроишься рядом, на пассажирской сиделке.
– На пассажирском сиденье, – поправила Алли. Девушку всегда забавляли его смешные языковые ошибки, но в этот раз её улыбка быстро померкла. – И всё равно – я считаю, что заниматься скинджекингом просто так, ради развлечения, неправильно.
– Почему? Почему если ради развлечения – то это неправильно?
Алли не нашлась с ответом. Немного подождав, Милос сказал:
– Конечно, это правильно! Это естественно, иначе с какой бы стати нам обладать такой способностью? Если мы скинджекеры, то мы должны заниматься скинджекингом, вот и всё.
– Мы осуществляем связь между миром живых и нашим миром, – настаивала Алли. – Возможно, самую важную из всех. Может быть, этот дар предназначается для чего-то гораздо более значительного, чем попрыгушки туда-сюда.
– А может быть, он предназначен именно для того, чтобы мы получали удовольствие?
Алли очень хотелось возразить, но разве поспоришь с его убедительно простой логикой и обаятельной улыбкой? Бесполезная затея. Она потупила взгляд и обнаружила, что в то время как Милос постоянно переступал на месте, чтобы не утонуть в земле, она об этом позабыла и ушла в асфальт по самую щиколотку. Алли вытащила ноги, смутившись оттого, что этот парень стал свидетелем такого её промаха.
– Когда ты была живой, ты делала что-нибудь просто так, ради удовольствия?
– Ну да...
– Так почему бы и не делать так же, как при жизни? И если это никому не причиняет вреда, то почему ты считаешь, что скинджекинг – это неправильно? Мы такие, какие есть, и не можем поступать иначе.
– Нет, можем!
– Нет, Алли, не можем. – Милос мягко положил ладонь на её плечо. – И ты не можешь, потому что в этом твоя суть.
* * *
– Ну и как – повеселились? – спросил Майки.
Алли пожала плечами и попыталась ради его душевного спокойствия скрыть, насколько ей понравился урок сёрфинга.
– А, устала. Предпочитаю быть собой, а не целой толпой. А ты чем занимался?
– Гулял.
– В городе?
Алли насторожилась. А вдруг он ходил в город и видел её с Милосом? Если бы у неё было тело, то она покраснела бы при этой мысли. Алли рассердилась на себя. С чего это она чувствует себя виноватой?
– Нет, я ходил в лес, – ответил Майки. – Там есть дубовая роща, у которой половина деревьев перешла в Междумир, а посреди неё – домик, тоже перешедший. Хорошее место, мы могли бы там пожить. В смысле... если бы ты захотела...
– Мы не можем «жить», – напомнила она.
– Да, конечно, не можем, но я уверен – нам бы в этом домике было хорошо. Мне надоело быть искателем. Мне надоело рыскать по Междумиру. Мне вообще всё надоело!
Алли призадумалась. Она обратила внимание: его послесвечение чуть-чуть окрасилось в цвет лаванды. Вот оно что. Значит, здесь кроется нечто большее.
– Наверно, ты готов, – сказала она.
– Готов к чему?
– Двигаться дальше.
Алли не имела в виду ничего особенного, высказывая своё простое замечание, но оно поразило Майки. Он пошатнулся, как от удара в лицо, но постарался не выказать, как ему больно.
– Может, и готов, – сказал он.
Она отвернулась.
– Если это так, Майки, я не буду тебя удерживать.
«Ещё бы ты стала меня удерживать! – хотелось ему выкрикнуть. – Потому что тогда я перестану висеть камнем на твоей шее!»
Но вслух он сказал:
– Если ты скажешь, чтобы я остался, я останусь...
Алли покачала головой:
– Это было бы эгоистично с моей стороны.
* * *
Когда-то в давние времена у Майки МакГилла было ведро монет. Он забирал их у каждого из попадавших на его судно послесветов, неважно, становились ли эти ребята его «холуями» или отправлялись в трюм, где их подвешивали вверх ногами. Почему он обирал детишек? Да просто потому, что всё, попавшее в лапы МакГилла, становилось его собственностью – и люди, и вещи; иначе, как он тогда считал, и быть не может. Но почему он хранил эти монеты в ведре, надёжно запертом в сейфе? Ответ был прост, хотя МакГилл даже себе самому в этом не признавался.
Он хранил монеты, потому что знал.
Знал, для чего они предназначены, знал так же, как и все обитатели Междумира, хотя они и не отдают себе в этом отчёта. Это словно память о сне, которая исчезает, как только просыпаешься; это как имя на кончике языка. Но если ты послесвет – правда однажды придёт к тебе, и ты поймёшь, что всегда её знал. Просто долгое время монета как бы стояла в твоём сознании на ребре – тусклая металлическая полоска, которую очень трудно заметить. Но взгляни ещё раз – и вот она: сияющий кружок на твоей ладони. Она – свидетельство того, что есть мир и после Междумира; она – твоя плата за проезд в тот мир.
Когда-то в давние времена у Майки было целое ведро краденых монет, но сейчас у него осталась только одна; с того самого момента, когда он признался самому себе, что знает, для чего она – это случилось тогда, когда Алли решила присоединиться к нему – он никогда не забывал о монетке в своём кармане.
Теперь он ощущал её тяжесть так, как будто это был целый кошель с деньгами. Всё, что требовалось сделать – это вытащить её из кармана и подержать на ладони. Нагреется ли она? Раскроется ли перед ним пространство, образуется ли туннель, который втянет его и унесёт из Междумира в Великое Запределье – туда, куда уходят все?
И куда они уходят?
А если он ещё не искупил свои грехи? Ведь он был монстром так долго! А вдруг он пока не успел загладить все те мерзости, которые сотворил МакГилл?
Хотя... Ну и что, что не успел?! Если его затянет в этот туннель и бросит в бездну, то что с того! Он же выдержал существование в центре Земли! Выдержит и бездну.
Но сказать, что он не боится – это было бы неправдой.
Нет, он боялся не страданий – уж чего-чего, а их в его послежизни выпало ему предостаточно, хватило бы на целую вечность. Он страшился... пустоты. Страшился того, что станет ничем. И именно это с ним и происходило сейчас – он стал ничем. Среди скиндежкеров он чувствовал себя чем-то ничтожным, ни то ни сё. Вот чего он никак не мог принять.
Нет! Он не отправится к свету вот так, с поникшей головой! Когда-то он познал мгновения величия, и эти мгновения он будет помнить всегда. Когда-то он внушал страх и уважение, однако отказался от них ради Алли. Потому что любил её. И хотя он по-прежнему испытывал к ней глубокие, непреходящие чувства, сейчас всё было не совсем так, как когда-то. Он дивился: как может любовь быть такой многоликой? Чувство, которое когда-то обуздало его бешеный характер, теперь грозило разорвать его сердце на части.
* * *
Они шагали всю ночь, стараясь наверстать упущенное. Наутро, очень рано, Милос позвал Алли на очередной урок скинджекинга. Сегодня он учил её тому, что он называл «справедливым воздаянием» и «напутствием».
«Воздаяние» предполагало вселение в тело узника. На полпути между Либаноном и Нэшвиллом находилась тюрьма – вот туда-то Милос с Алли и собирались отправиться.
– Знаю, знаю – это не совсем подходящее место для романтического свидания, – балагурил Милос.
– Особенно если иметь в виду, что это вовсе не свидание, – остудила его пыл Алли.
Препятствие в виде электрифицированных ворот тюрьмы строгого режима, предназначенных для того, чтобы не пускать на свободу живых, для послесветов не представляло ни малейшей трудности. Проходя через них, Алли ощутила лишь что-то похожее на несварение желудка, если можно ощущать несварение во всём теле.
Проникнув за ворота, ребята принялись скинджекить арестантов, чтобы точно выяснить, кто из них действительно виновен в преступлении, за которое осуждён.
– Но ведь это же невозможно, – возражала Алли ещё до того, как они взялись за дело. – Конечно, мы можем слышать их мысли, но только те, которые приходят им в голову в тот момент, когда мы вселяемся в них. К тому же если мы подберёмся к их сознанию слишком близко, они заподозрят что-то неладное и встанут на дыбы!
– Это так, но нам вполне под силу контролировать общее направление их мыслей, – отвечал Милос, – и при этом они даже не будут догадываться о нашем присутствии.
Он предложил Алли вселиться в одного из узников – немного поприличней с виду – и при этом думать о чём-нибудь таком, что вызвало бы у девушки чувство вины. Её мысли мгновенно обратились к Майки. Алли грызла совесть: они всей компанией отправились на скинджекинг, бросив его одного. Эти печальные думы вызвали внезапную ответную вспышку со стороны её хозяина-арестанта. У того тоже совесть была нечиста – да, он и в самом деле крал чеки социального обеспечения у беспомощных стариков.
В тот момент, когда на Алли обрушилась эта исповедь, девушка немедленно «счистилась». Она была до такой степени ошеломлена, что ей понадобилось несколько минут на то, чтобы прийти в себя. Ещё четыре раза она пробовала с разными людьми, прежде чем решила, что с неё хватит. Последний из подопытных либо был невиновен, либо его мысли не поддавались прочтению – Алли так и не удалось точно это выяснить.
– Да, – вздохнул Милос. – Вину установить легко, а вот невиновность...
– Но какой в этом вообще смысл? – недоумевала Алли. – Они всё равно уже в тюрьме! Что с того, что мы устанавливаем их виновность?
Милос улыбнулся.
– А как насчёт того, чтобы исправить тех, кто ещё не сидит в застенке?
Алли немножко подумала и нашла эту идею одновременно привлекательной и пугающей.
– Ты имеешь в виду проникать в разных людей и читать их мысли – нет ли у них преступных замыслов?
– Не обязательно. Можно, например, забираться в мозги людей, ожидающих суда. Или тех, которые того и гляди вывернутся из лап правосудия, совершив идеальное преступление. Мы могли бы узнать правду и заставить их признаться. Тебе приходилось видеть или слышать, как преступники ни с того ни с сего вдруг признаются в содеянном, хотя скорее всего оно сошло бы им с рук? Кто знает, может, какой-нибудь послесвет наставил их на путь истинный...
– Но... разве это не вмешательство в личную жизнь?
Милос передёрнул плечами.
– А ордер на обыск – не вмешательство? Но они-то совершенно законны. Просто мы копаем глубже, только и всего.
И хотя Алли была убеждена не до конца, ей пришлось признать, что, наверно, подобное вмешательство можно оправдать, если только придерживаться определённой моральной линии; например «обыскивать» только тех, кто и без того находится под подозрением. Но опять-таки: а где та власть, что будет определять эти самые линии? Любой скинджекер может установить собственные правила, и ещё не факт, что этот скинджекер окажется таким же совестливым, как Алли.
– Это очень полезный навык, – втолковывал ей между тем Милос. – Видишь ли, в Междумире полно ребят, которые готовы хорошо заплатить за то, чтобы их убийцы понесли наказание.
– Да не хочу я, чтобы мне платили!
– Что ж, тоже верно, – согласился Милос. – Зачастую добрый поступок – сам по себе плата.
Это заключение естественно подвело их к следующему уроку – «напутствию» .Милос повёл Алли в больницу на окраине Нэшвилла, где они нашли нескольких смертельно больных пациентов. Юноша поразил Алли мастерским скинджекингом: он проник в одного из этих несчастных, но не с целью завладеть его телом, а именно для того, чтобы дать ему почувствовать своё присутствие. Когда Милос покидал умирающего, лицо того светилось – словно его посетил ангел.
– Мы говорим им правду, – объяснил Милос. – Рассказываем, что смерть – это не всё, за нею есть нечто большее; что с последним ударом сердца перед ними откроется туннель и свет в его конце.
– Но мы же не знаем, что кроется за этим светом.
– Это неважно. Большинству людей просто хочется знать – там, за гранью, есть что-то ещё, неважно, что именно.
На пути к следующему пациенту Алли осмелилась спросить:
– А для тебя в этом какая выгода?
Милос потупился.
– Понимаю, – грустно промолвил он. – Что бы Милос ни делал, он всегда делает это не просто так.
Алли сразу же пожалела о вырвавшихся словах.
Милос подулся ещё пару секунд, а потом на лице его заиграла лукавая усмешка.
– Я прошу их замолвить за меня словечко, когда они достигнут света.
Алли шлёпнула его по руке.
– Врёшь ты всё! – воскликнула она.
Милос засмеялся. Однако она так до конца и не разобралась, шутил он или говорил серьёзно.
Следуя примеру Милоса, Алли вошла в одну из пациенток и осторожно, чтобы не испугать больную, дала ей почувствовать своё присутствие. Затем она рассказала о туннеле и свете. Милос прав – этого оказалось достаточно, чтобы на умирающую снизошёл необычайный покой. «Благодарю! – мысленно воскликнула женщина. – О, благодарю тебя!» Она не знала, кто её посетил, да это и не имело значения – важна была весть, а не вестник. Покинув больную, Алли продолжала ощущать всё тот же бесконечный покой. Без сомнения, в этом заключается куда большее вознаграждение, чем в «справедливом воздаянии». Живые не в состоянии принести умирающему утешение такого рода. «Наверно, поэтому нам и дана способность к скинджекингу, – думала Алли, – ради вот таких дел».
Алли пообщалась по крайней мере с дюжиной пациентов, прежде чем поняла, что устала до невозможности и что больший объём благодарности ей больше не вместить; пришлось остановиться.
Когда они уходили из больницы, на улице уже наступали сумерки. Мысли Алли вращались вокруг всего того чудесного, что им довелось совершить сегодня; и она ничего не могла поделать – её душа замирала в священном трепете. С самого первого дня, когда она обнаружила свою способность вселяться в тела живых, скинджекинг приводил её в ужас; она считала его своей маленькой неприятной тайной, которую непременно надо было скрывать ото всех и пользоваться только тогда, когда нет иного выхода. Сколько же возможностей она упускала из-за этого предубеждения!
– Ты понимаешь, на что мы способны? – спросила она у Милоса. – Мы могли бы разгадать загадки самых страшных преступлений, могли бы принести мир в самые взрывоопасные места на Земле. Да что там – с помощью скинджекинга мы могли бы изменить мир!
Милоса позабавило её воодушевление:
– А ты ещё мне пальчиком грозила, когда я игрался с тушками! И на тебе – теперь на весь мир замахиваешься.
– Я не говорила, что хочу его изменить, я сказала, что мы могли бы это сделать.
Выражение в его глазах изменилось, они больше не смеялись. Милос смотрел на неё пристально, словно на какое-то чудо. От этого взгляда Алли стало неловко, и она отвернулась.
– Наверно, я слишком легкомысленный и поверхностный, – произнёс Милос. – Всегда таким был. Но теперь благодаря тебе, думаю, всё изменится. Постараюсь мыслить более... глобально.
В тот момент Алли казалось, что он говорит так из желания угодить ей.
«Скинджекинг может изменить мир».
Лишь значительно позже эти слова Алли отозвались мрачным, зловещим эхом.
