Текст книги "Междуглушь"
Автор книги: Нил Шустерман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)
*** *** *** *** ***
Вот что говорит Мэри Хайтауэр о Междуглуши в своей книге «Осторожно – тебя касается!»:
«Искатели, которые побывали в диких, затерянных уголках Междумира и остались в живых, рассказывают о многих странных, мистических и опасных вещах. Правдивы эти истории или нет – для разумного послесвета неважно. Потому что каждый по-настоящему разумный послесвет знает, что лучше всего оставить дикое диким, а Неизведанное – неизведанным. Выход за пределы личной зоны безопасности всегда связан с риском, и я никому не советую этого делать. Подобное безрассудство приводит, как правило, к крайне нежелательным последствиям».
Важно отметить, что Мэри написала сии мудрые слова ещё до того, как взмыла в небеса.
ГЛАВА 5
Южный дискомфорт [3]3
В названии главы обыгрывается название знаменитого американского ликёра «Саудерн комфорт» (южный комфорт), который производят в Новом Орлеане.
[Закрыть]
Нику ещё никогда не доводилось видеть города с таким огромным количеством мёртвых пятен. Их было столько, что речь, похоже, шла не об отдельных пятнах, а об одном, включающем весь город. Атланта в равной мере принадлежала обоим мирам. Улицы сохраняли покрытие, соединявшее в себе несколько эпох: и брусчатку, и асфальт, и грунт. Ночь освещалась как газовыми лампами, так и современными фонарями. Здания из различных эпох занимали одно и то же пространство – трудно было решить, которое из них – «доминирующая реальность». Ник, во всяком случае, понял одно: если раньше ему казалось, что он знает Междумир как свои пять пальцев, то теперь выяснилось, что он не знает ровным счётом ничего.
Их поезд медленно, осторожно катил по рельсам, по которым во время Гражданской войны шли эшелоны с убитыми и ранеными. По мере приближения к центру Атланты дороги живого мира стали пронизывать поезд; сквозь вагоны словно бы потекла асфальтовая река.
– Мы тонем! – завопил Джонни-О. – Погружаемся в землю! Остановите поезд!
– Не-а, по-моему, всё наоборот, – возразил Чарли. – Скорее, это улицы поднимаются. Мы же всё ещё на рельсах!
– Что-то у меня такое чувство, будто нас ещё и не такие сюрпризы поджидают, – «успокоил» друзей Ник.
* * *
Давным-давно, когда в Атланте разразилась война между железной дорогой и новым тогда средством транспорта – самодвижущейся повозкой под названием автомобиль, перед городом встала дилемма. Атланта была главным железнодорожным узлом Юга, здесь находилось такое множество поездов, что для автомобилей места не оставалось. Тогда городским планировщикам пришла в голову блестящая идея. Вообще-то понятия «городское планирование» и «блестящая идея» редко стыкуются, но в данном конкретном случае проблема была решена не только гениально, но и весьма элегантно.
Почему бы не построить автодороги наджелезнодорожными колеями?
Вот так и случилось, что, построив автовиадуки над железными дорогами, Атланта приподнялась почти на двадцать футов. Первые этажи зданий превратились в подземные, а вторые этажи – в первые. Потом, когда основным средством передвижения стали автомобили, железнодорожные колеи закрыли, подземные этажи забросили. Так родился андерграунд [4]4
Для тех, кто подзабыл: underground – подземелье, подполье. Так называют и «подземку» (подземную железную дорогу, метро), и всякие неофициальные и оппозиционные, неформальные течения в различных сторонах общественной жизни.
[Закрыть]Атланты. И хотя современный бизнес превратил часть его в торговые центры, настоящий андерграунд в Атланте принадлежит Междумиру.
Состав вкатился под землю, кругом воцарилась тьма, но улицу вокруг поезда начали заполнять послесветы, и их голубоватое сияние рассеивало мрак. Ребята – не десятки, а сотни – в буквальном смысле вырастали из-под земли; как и здания вокруг, они тоже происходили из разных времён и эпох. Их роднило одно: каждый держал какое-либо оружие – либо кирпич, либо кусок водопроводной трубы, либо бейсбольную биту и прочее в том же духе – словом, все были вооружены и очень опасны. Готовы к драке, если что.
* * *
– «От палок и камней нет вреда для костей», [5]5
Обыгрывается пословица «От палок и камней не соберёшь костей, а от слов больно не бывает». Соответствует русскому «Брань на вороту не виснет».
[Закрыть]– продекламировал Джонни-О известную междумирную пословицу.
– «А словом можно больно ранить», – закончил Ник.
И это правда, потому что в Междумире имя-кличка может приклеиться намертво и начнёт диктовать, кто ты есть и как выглядишь, что испортило существование многим послесветам.
– Меня не палки и кирпичи волнуют, – сказал Ник, – а выражение глаз этих ребятишек.
И правда – глаза местных послесветов были полны угрозы: не подходи, мы сначала бьём, а потом разбираемся. Инстинкт самосохранения у них не оставлял места ни для каких других нормальных чувств.
– Хотят драться – да пожалуйста, насуём от души, – заявил Джонни-О.
Чарли обеспокоенно воззрился на Джонни-О, и Нику пришлось положить руку на плечо мальчугана, оставив на нём коричневый след. Джонни-О думает по преимуществу кулаками, но Нику совсем не хотелось ввязываться с местными ребятами в драку.
А тех всё прибывало, пока не стало казаться, что сюда собрались все послесветы Атланты. Тогда Ник скомандовал:
– Останови поезд.
Чарли повернулся к нему, и Ник мог бы поклясться, что послесвечение мальчика слегка побледнело.
– Шутишь, что ли? – пролепетал Чарли.
– Какие могут быть шутки.
Чарли ухватился за рычаг тормоза, но не сдвинул его – страх не позволял.
– Но глянь – они же не заступают нам дорогу. А если просто проехать, не останавливаясь? Глядишь, и вырвемся...
– С чего ты взял, что я хочу «вырваться»?
Чарли потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из неё дурацкую идею Ника:
– Ты что, хочешь отдать им все наши монеты?! Да во всём мире столько не найдётся!
А вот это была чушь: ведро никогда не пустовало. Но в одном Чарли был прав: не стоило вот так с налёту начинать «показывать фокусы». Увидев, что ребята исчезают, толпа может не так понять происходящее и перейдёт в нападение. У Ника, однако, имелась своя причина для остановки здесь.
– Доверьтесь мне, – призвал Ник своих товарищей, хотя, сказать честно, не до конца доверял самому себе.
Чарли вздохнул и потянул за рычаг. Паровоз шумно пыхнул паром и остановился.
– И что теперь? – спросил Джонни-О.
Ник подошёл к двери.
– Я скоро вернусь.
Джонни-О заступил ему дорогу:
– Я с тобой!
– Нет. Видишь ли... твои руки могут их испугать.
Джонни-О криво ухмыльнулся:
– А твоя рожа – нет?
Он прав.
– О-кей, – сдался Ник, – но ты эту ухмылку сотри. Я хочу, чтобы ты улыбался до ушей, как полный идиот. Сможешь?
Джонни-О набрал полную грудь воздуха, поднатужился и выдал улыбку, которой позавидовал бы самый безмозглый из идиотов. У него до того хорошо получилось, что можно было перепугаться. Наверно, детишки там, снаружи так и сделают, а тогда жди града кирпичей. Поэтому Ник отвёл Джонни-О в сторонку и прошептал:
– Честно говоря, я беспокоюсь за Чарли – как бы он не запаниковал. За ним надо бы присмотреть.
Улыбка оставила физиономию Джонни-О; он кивнул – да, мол, на всякий случай, надо. И громко провозгласил:
– Но, подумав, я решил, что лучше мне остаться и присмотреть за моим приятелем Чарли.
Чарли снова вздохнул – на этот раз с облегчением, услышав, что его не оставят одного.
Ник открыл дверь и сошёл по ступенькам. Послесветы отшатнулись, не спуская насторожённых глаз с появившегося перед ними чуда-юда. Ник не знал, слышали ли они о так называемом Шоколадном Огре, но даже если и не слышали, зрелище этакой физиономии произвело на них должное впечатление. В глазах этих ребят он окутался ореолом мистики, они стушевались, а, значит, у Ника появилось психологическое преимущество.
– Кто здесь главный? – спросил Ник.
Молчание.
– Что молчите? У такой большой группы уж конечно должен быть вожак.
По толпе пробежали шепотки, и чей-то голос – Ник не разобрал, кому он принадлежал – громко произнёс:
– Ты кого имеешь в виду – только нас или всю Атланту?
«Интересно!» – подумал Ник. Похоже, общество здесь имеет какую-то структуру. Может, у них даже и правительство есть?
– Когда я говорю «главный» – я имею в виду «самый главный», – ответил он.
Толпа вновь зашелестела, а когда шепотки умолкли, Ник сказал:
– Я буду ждать, – и пошагал назад, к поезду, приготовившись к встрече с верховным правителем Атланты.
* * *
Ник сидел в вагон-салоне. Ожидание затянулось на целый час. Может быть, они медлили нарочно. А может, просто им пришлось долго искать вожака. Ник был человеком справедливым и предпочёл истолковать сомнение в пользу ответчика. В конце концов он дождался. Парень, который вошёл в салон, оказался высоким и нескладным афро-американцем лет шестнадцати. Жалкие лохмотья, в которые он был одет, подсказали Нику мысль: а не был ли парень при жизни рабом? Однако полная достоинства осанка незнакомца, его уверенная, независимая походка говорили о том, что он пользуется авторитетом. Какие бы унижения ни перенёс этот парень при жизни, после смерти он поднялся высоко.
Он вгляделся в Ника и сказал:
– Что у тебя с лицом?
Должно быть, байки о Шоколадном Огре до Атланты всё-таки ещё не дошли. Ник не знал, радоваться ему или досадовать. Но как бы там ни было, отвечать на вопрос он не стал.
– Садись, пожалуйста, – пригласил он. – Давай поговорим.
Послесвет представился: Исайя. Однако руку для пожатия не протянул.
– Расскажи мне об Атланте, – попросил Ник. – Сколько вас здесь?
Кажется, Ник был не единственный, кто не хотел давать ответов. Исайя сложил руки на груди.
– Сначала ты. Что это за поезд? Никогда не видел раньше междумирного поезда.
– Мой поезд – это моё дело.
– Ну-ну. Хотя знаешь, как оно случается – был твой, станет мой.
Ник не был уверен, реальная ли это угроза или лишь демонстрация силы. Он решил показать, что тоже не лыком шит.
– Ты не заберёшь у меня поезд.
– Откуда такая уверенность?
– А оттуда, – ответил Ник, – что если бы тебе действительно хотелось забрать его, ты бы уже это сделал. Но мне кажется, ты не такой. Я думаю, ты человек чести. Интересно, как ты стал здесь вожаком? Наверняка сбросил какого-то подонка. И теперь у тебя полная поддержка, потому что здешние ребята тебе доверяют, я так понимаю.
Исайя улыбнулся.
– Вообще-то я сбросил целую уйму подонков. – Но улыбка быстро сбежала с его лица. – Честный я или нет, а ты впёрся на чужую территорию без разрешения.
– Как раз наоборот. Мы остановили поезд и просим разрешения на проезд, так что твои обвинения безосновательны. – Исайя остался невозмутим, так что Ник добавил: – К тому же, у меня есть кое-что, в чём вы нуждаетесь.
– Да? И что же это такое?
– Вести из широкого мира, – сказал Ник. – Новости с севера.
– Вот не думал, что у Междумира есть север, – парировал Исайя. – А если и так, то что творится там, на севере – нас не касается.
Ник выдержал паузу – должно же в этом парне проснуться любопытство. Так оно и случилось. Исайя наконец не утерпел:
– Что за новости...
– Слыхал о Мэри, Небесной Ведьме?
Исайя пожал плечами.
– Слыхать-то слыхал. Сказки. Все знают, что это чушь собачья.
– А вот тут ты ошибаешься.
И Ник рассказал ему всё, что знал о Мэри: о том, как она не давала сотням детишек покинуть Междумир и уйти в свет; как он, Ник, освободил их – прямо у неё под носом; и о том, что теперь она снова собирает под своё крылышко потерянные души, чтобы баловать их, играть роль любящей мамаши, а на самом деле – держать взаперти. К тому же на этот раз у него есть основания подозревать, что Мэри собирает армию.
– Ты про монеты, что ли? – спросил Исайя. – Ты дал им монеты! Это так ты их освободил?
– Ты знаешь про монеты?
Исайя кивнул.
– У нас они тоже когда-то были, но кто потерял, кто выбросил... Большинство ребят не знает, для чего они, но кое-кто – в курсе. – Он на мгновение задумался. – Мне хотелось бы думать, что мы их найдём. Когда по-настоящему будем готовы двигаться дальше.
– Может, где-то есть даже целое ведро монет – стоит и ждёт вас.
Вот и всё, что сказал Ник на этот счёт. Что-то подсказывало ему, что освобождение обитателей Атланты надо отложить на другой день.
– Возможно, придёт время, и каждый в Междумире должен будет выбрать ту или иную сторону, – продолжал Ник. – Я могу рассчитывать на тебя?
– Если надо будет выбрать сторону, я выберу её, когда придёт время, – ответил Исайя, сохраняя непроницаемое лицо игрока в покер. – А покуда мы беспрепятственно пропустим тебя через Атланту. Это всё, на что ты можешь рассчитывать.
Ник кивнул в знак признательности.
– Спасибо.
Исайя было поднялся, думая, что встреча в верхах окончена, но Ник ещё не всё выяснил.
– Ещё одно напоследок. Понимаешь, до меня дошли кое-какие слухи... Ты не будешь так добр разъяснить мне, правда ли это?
Исайя улыбнулся. Это была неожиданная улыбка. Искренняя.
– Что бы ты хотел узнать?
Ник прочистил горло, воспользовавшись паузой, чтобы как следует сформулировать вопрос. Но в конце концов решил, что лучше всего будет спросить напрямик.
– Что ты знаешь о «Потрошителе»?
Выражение лица Исайи осталось непроницаемым. Он тоже немного помедлил с ответом, как будто ему нужно было совладать с какими-то эмоциями, потом заговорил:
– Знаю, чтó о нём рассказывают... вот только не знаю, можно ли всему этому верить. Но проверять – спасибо, не хочется.
– А что рассказывают?
Исайя ухватился за подлокотники кресла.
– Его называют Зак-Потрошитель. Поговаривают, что он и при жизни был тот ещё гад, а после смерти – так вообще... Сволочь, каких поискать, и глуп, как бревно. Рассказывают, он до того ненавидит живых, что проникает в живой мир и вырывает у них сердца прямо из груди.
– Эктодёрство! – воскликнул Ник. Он не мог разобраться, чего в нём сейчас больше – восхищения или ужаса.
– Точно. Говорят – он может всё что угодно вырвать из живого мира и перетащить сюда... но он совсем трёхнулся. Говорят, такие способности к этому и ведут.
Ник кивнул. Он когда-то знал одного такого – Проныру. Эктодёрство было всего лишь одним из множества его талантов. Он повредился в уме. Или, может, эти способности полностью разрушили его личность. Как бы там ни было – он был истинным исчадием ада и засунул Ника в бочку с огуречным рассолом, где ему предстояло провести остаток времени до конца света. К счастью, судьба распорядилась иначе. При мысли о том, чтобы встретиться с ещё одним таким же мерзавцем, Ника пробрала дрожь.
– Это ещё не всё, – продолжал Исайя и вдруг заколебался, словно боясь произнести дальнейшие слова вслух. – Рассказывают, что Потрошитель может проникнуть внутрь послесвета и вытащить из него всё, что угодно. И рана, которая остаётся, не зарастает... а то, что он забирает... оно не восстанавливается.
– Но это же невозможно!
Ник знал: «плоть» послесвета не похожа на плоть живых людей. Раны бескровны и почти сразу же закрываются. Таковы реалии Междумира.
– Послесвета нельзя ранить! – сказал он.
– Кто его знает, – пожал плечами Исайя. – Может, это только глупые россказни. А может, и нет.
Наверно, Ник тоже повредился в уме, если ищет встречи с таким духом. Но с другой стороны – Мэри набирает себе армию, а у него что? Джонни-О и Чарли? Если он собирается когда-нибудь противостоять Мэри, он должен создать сильный альянс! Иначе шансов не будет.
Альянс...
Алли...
Интересно, где она сейчас? Конечно, Нику хотелось бы чисто по-дружески повидаться с нею, но он также проводил немало времени в раздумьях о её даре – таланте скинджекера. Что за великолепная способность! И устрашающая к тому же. Вернее, была бы устрашающей, попади она в неверные руки. Какое счастье, что Алли – человек глубоко порядочный и совестливый! Её талант мог бы склонить чашу весов на сторону Ника в случае открытого столкновения с Мэри. Однако Нику с тяжёлым сердцем приходилось признать, что может так статься – они с Алли никогда больше не увидятся. А это означало: он должен найти других послесветов, чьи уникальные таланты помогли бы ему выстоять против Мэри.
– Где я смогу найти Потрошителя? – спросил Ник.
Исайя вздохнул и рассказал, где, по слухам, искать означенного типа.
– Но предупреждаю – может, всё это только байки. Гарантии не даю, что он там.
Расставаясь, они пожали друг другу руки.
– Надеюсь, мы ещё увидимся, – сказал Ник.
Исайя отвёл глаза.
– Вряд ли, – сказал он. – Потому что если ты найдёшь Потрошителя – обратно не вернёшься.
ГЛАВА 6
Челночная дипломатия
Рельсы кончились.
Нет, не у какого-то призрачного вокзала – просто оборвались, и всё. Должно быть, тот, кто прокладывал здесь железную дорогу, не довёл строительство до конца. Чарли вовремя успел затормозить, колёса завизжали и состав неохотно остановился всего в десятке ярдов от конца пути.
– Хорошо, что я заметил! – воскликнул Чарли. – Если бы мы соскочили с рельс, весь поезд провалился бы под землю вместе с нами.
Чарли отметил конец дороги на карте, которую царапал тут же, в кабине машиниста, на стене.
– Миль двадцать-тридцать назад была развилка, пути отходили на запад. Может, сдать туда? Посмотрим, куда ведёт та ветка...
– Потом как-нибудь, – проговорил Ник и повернулся к Джонни-О. – Оставшуюся часть пути пройдём пешком.
Джонни-О такая перспектива явно не обрадовала.
– Оставшуюся часть? До чего оставшуюся?
Ник не ответил. Вместо этого он обратился к Чарли:
– Чарли, будь здесь и присматривай за поездом. – Он секунду подумал и добавил: – Ты же подождёшь нас, правда?
– Само собой... если только эти атлантские подпольщики не заявятся...
Ник кивнул, и они с Джонни-О отправились на юг, пробираясь сквозь заросли живых кустов. Густые ветки щекотали им на ходу внутренности.
Наконец они выбрались на узкое шоссе, ведущее с востока на запад. Дорога бежала по плоской, лесистой территории Флориды. Ник повернул на восток, и друзья пошли по шоссе – по асфальту всё же идти легче, чем по вязкому, топкому грунту.
– Ты хоть когда-нить скажешь, куда мы топаем? – не выдержал Джонни-О.
Ник отвечал, не взглянув на спутника:
– Идём на восток, пока не упрёмся в побережье.
– Зачем?! Слушай, если ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем, то я хотя бы должен знать, какого мы прём невесть куда!
– Я никогда не говорил, что ты мой телохранитель. Если не хочешь идти со мной – не надо.
– Вот зануда! Нет чтоб просто ответить на вопрос!
Ник остановился и повернулся к спутнику, раздумывая, как много можно ему открыть. Если вообще стóит что-то открывать.
– Когда ты умер? – неожиданно спросил он.
– Чиво-о? Эт’ те зачем?
– Надо.
Джонни-О потупился, потоптался...
– Ну... это... Я точно не помню...
– Говори, про что помнишь.
Джонни-О потребовалось какое-то время, чтобы прошерстить остатки памяти.
– Когда я умер... когда я умер... Во! Тогда моим любимым радиоспектаклем был «Свистун».
Радио, подумал Ник. Значит, где-то тридцатые, может, сороковые годы [6]6
Ник почти угадал. Этот радиоспектакль (The Whistler) шёл с мая 1942 года по сентябрь 1955.
[Закрыть]...
– Место, куда мы идём – уже часть моей истории, а для тебя оно – будущее. Поэтому что бы я ни сказал, у тебя только возникнет ещё больше вопросов, а у меня нет ни времени, ни охоты на них отвечать. – Ник повернулся и продолжил путь.
– Ух, как же ты мне надоел, – сказал Джонни-О. – Правда, ты мне никогда особенно не нравился!
И с этими словами поплёлся вслед за Ником на восток.
* * *
У великих трагедий – великие последствия. Эти грандиозные потрясения рвут ткань как нашего мира, так и того, что лежит по ту сторону. Когда от страшной потери содрогается всё сущее, Междумир принимает удар на себя, словно буфер между двумя мирами.
В один солнечный вторник – похоже, слишком много трагических событий приходится именно на вторник [7]7
28 января 1986 года. Напомним, что 11 сентября 2001 года тоже пришлось на вторник.
[Закрыть]– шесть астронавтов и одна школьная учительница предприняли попытку взлететь в небо. Вместо этого они ушли к звёздам.
Спроси любого, кто жил в то время, и окажется, что они до сих пор помнят мгновение, когда услышали или увидели, как космический челнок «Челленджер» взорвался на семьдесят третьей секунде после старта с мыса Канаверал. Картина ужасного взрыва запечатлелось в сознании человечества навечно, как в своё время – грибовидное облако над Хиросимой.
Земля скорбела о не только по погибшим душам, но по самой идее, ибо хотя полёты в космос всегда были и останутся опасным предприятием, в нас живёт невысказанная вера в то, что человеческая изобретательность и Божья милость обеспечат нам спокойное и безопасное вознесение в небеса. Однако во Вселенной существует извечное равновесие, и на каждый «Аполлон-13» найдётся свой «Челленджер». На каждое чудо – трагедия.
Но отвлекись теперь от яростного огненного фонтана в небе – историю не переделаешь. Взгляни лучше на мыс Канаверал, и ты увидишь космический корабль, вечно устремлённый в небо – он остался в Междумире в чудесный момент предвкушения полёта. Отсчёт до старта остановился и застыл навсегда на точке перед самым отрывом, потому что это та самая точка, когда ещё можно отменить запуск. Миг между надеждой и приговором.
Семь отважных душ в то утро ушли в непреходящий свет – и вечность открыла им свои врата. А Междумир отворил свои для величественного корабля, отправившего те души туда, куда уходят все.
* * *
– Чё это? Какой-то зáмок? – недоумевал Джонни-О, глядя на противоположную сторону лагуны – туда, где возвышалось исполинское чудо.
Ник простил другу его невежество. До этого момента он даже не пытался объяснить, куда они, собственно, направляются. Как такое объяснишь? Лучше пусть увидит своими глазами.
– Это космический корабль.
– Ты чё, думаешь, я совсем идиот?
В эту тему Ник углубляться не стал. Вместо этого он повёл Джонни-О по узкой дамбе на сам мыс. Дорога заняла гораздо больше времени, чем они прикидывали, и по мере приближения к огромному сооружению, Джонни-О больше не мог отрицать очевидного.
– Это и впрямь космический корабль! – Он оглянулся на Ника – с надеждой и сомнением. – Мы сможем его запустить?
– Думаю, лучше не надо, – отозвался Ник. – К тому же, мы не для того сюда пришли. – И прежде чем Джонни-О мог обрушить на него шквал других вопросов, сказал: – Что ты знаешь о Заке-Потрошителе?
Джонни-О моментально остановился и тут же начал погружаться в землю, но ему, казалось, было наплевать на этот факт.
– Ты чё, спятил?! Куда там этой идиотке Мэри и кретину МакГиллу до тебя! По части дурости ты переплюнул их обоих!
– Вероятно, ты прав.
– Если Зак-Потрошитель здесь, то это – единственное место во всём Междумире, куда я – ни ногой!
– Так возвращайся, – просто сказал Ник и пошёл дальше. Джонни-О вытащил ноги из земли и потопал за ним, беспрерывно ворча и чертыхаясь.
Зак-Потрошитель был легендой, а в легендах, особенно в междумирных, трудно понять, где правда, а где фантазии. Если в россказнях о Потрошителе вообще была хоть крупица правды. Однако Ник хорошо отдавал себе отчёт в том, насколько опасно связываться с эктодёрами. Исайя был не первым, кто рассказал ему о способности Зака-Потрошителя наносить невосполнимый вред послесветам. Если Зак-Потрошитель оторвёт тебе голову, то ты так и останешься безголовым и будешь вынужден таскать её с собой – в котомке за спиной, или под мышкой, или просто в руке, ухватив за волосы. Будет ли тебе больно – об этом никто ничего не знал. Хотя послесветы вроде бы и не должны испытывать физической боли, но в случае с эктодёрами никогда не угадаешь.
По всем этим причинам Ник, приближаясь к кораблю, испытывал в душе жуткий страх, но ничем не выказал его перед Джонни-О. Тот и так уже себя не помнил от ужаса. Где-то в отдалении, в живом мире, разбрехалась бродячая собака, но оба путника не обратили на неё внимания.
– Не, ты только глянь! – ошеломлённо протянул Джонни-О, глядя на массивное сооружение. – Он же прямо в воздухе висит!
Так оно и было: ракета-носитель с прикреплённой к нему орбитальной ступенью реяла примерно в полутораста футах над землёй. Ник знал: когда-то под кораблём была пусковая платформа; но поскольку такие платформы для челноков были передвижными, на гусеничном ходу, то её уже давно убрали.
– Корабль стоит на памяти пусковой платформы, – объяснил Ник.
– Интересно, что об этом сказала бы Мэри?
Ник проговорил, старательно подражая голосу Королевы сопляков:
– «Во всех postmortem [8]8
От латинского post mortem «после смерти».
[Закрыть]случаях, устойчивость памяти побеждает так называемые законы физики. Если тебе довелось наблюдать явления антигравитации, лучшим решением проблемы будет сразу доложить об этом лицу, облечённому властью».
Джонни-О с опаской покосился на друга:
– В фильмах ужасов сниматься не пробовал?
При ближайшем рассмотрении оказалось, что с одного бока корабля вверх вздымался шаткий стеллаж – кое-как сбитый из самого разного хлама, он был всего несколько футов в ширину. Больше всего это сооружение походило на поставленную на попа бобровую плотину. Стеллаж доходил до ракетных двигателей, а затем, прилегая к корпусу, карабкался до самого люка орбитальной ступени. А ещё на обширном мёртвом пятне под висящим в воздухе кораблём обреталось нечто, чего там совсем не должно было быть.
– Это... это... собака! – выдохнул Ник.
– Спасибо, объяснил. А то я сам не вижу.
Видеть-то Джонни-О видел, но пока ещё не «въехал» в то, что видел. Собака лаяла не переставая последние несколько минут. Ник привык «выключать» собачий брёх, так же как и все остальные звуки живого мира. Но эта собака не была живой. Она принадлежала Междумиру. И лаяла на них!
Пёс выглядел как результат неудавшегося генетического эксперимента. Дворняга, помесь ротвейлера с померанским шпицем. Огромный, как ротвейлер и доставучий, как шпиц.
– Э, стой! – дошло наконец до Джонни-О. – Эта псина – она здесь, в Междумире!
Померот сидел на цепи, прикреплённой к колышку в самом центре мёртвого пятна. Из чего следовал вывод, что кто-то его туда посадил. Джонни-О опять не догонял.
– Но... но... здесь же нет собак! Ты же знаешь, как говорят: «Все псы попадают в рай», ведь так? Ведь так?
– Кроме этого. Может, собачье небо взглянуло на это страшилище и отфутболило обратно.
Но тут сквозь лай донёсся другой звук – громкий треск, наподобие тех, что издаёт ломающийся сухой сук. «Это выстрел!» – сообразил Ник, и в то же мгновение пуля пронзила ему глаз. Толчок развернул его на сто восемьдесят и бросил на землю. Шоколад забрызгал траву, а померот залился таким бешеным лаем, как будто делал это последний раз в жизни.
Джонни-О заорал и кинулся на землю. Вот тебе и телохранитель. Хотя, конечно, Нику защита от пуль не требовалась. Он привстал на четвереньки, поморгал, и безболезненная «рана» тут же затянулась. Ещё через пару секунд глаз вернулся к своему нормальному состоянию. Ника просто застали врасплох, вот и всё. Снайпер в Междумире – всего лишь досадная помеха, не больше. Правда, мало приятного получить пулю в глаз. Ник окинул взглядом покрывавшие всё вокруг брызги шоколада и призадумался: интересно, откуда они? Только с лица или выплеснулись из самого нутра, когда пуля пробила его навылет? Неужели его внутренности тоже превратились в шоколад? Он тут же отогнал от себя эти мысли – если слишком много думать о таких вещах, они, чего доброго, станут явью.
Джонни-О, тут же вспомнив, что пулей его не возьмёшь, встал и посмотрел на возвышающийся перед ними корабль.
– Ну, стервец, я тебя в землю вгоню!
Ник поднялся с земли и тут же услышал ещё один выстрел. На этот раз пуля попала ему прямо в грудь, но поскольку он был настороже, то не потерял равновесия. Ему удалось разобрать, откуда стреляли. Спереди и сверху.
Из приоткрытого корабельного люка торчало дуло винтовки. Стрелок собирался поразить цель в третий раз. Ник подождал, пока не затянулась дырка в его галстуке, и закричал:
– Если ты собираешься опять палить в меня, то хотя бы имей мужество выйти наружу, чтобы я мог тебя видеть!
Ответом ему служил лишь осатанелый лай дворняги. Сжав кулаки, Ник с Джонни-О в арьергарде двинулся вперёд, готовый превратить обидчика в котлету. Прозвучал третий выстрел, но на этот раз пуля не задела никого из нападавших. Стрелок явно терял фокус – наверно, беспокойство о том, что враги могут добраться до стеллажа и вскарабкаться наверх (а именно это Ник и собирался сделать), мешало ему как следует прицелиться.
Наконец, сверху раздался голос – звонкий, мальчишечий. Говорящему было примерно столько же лет, сколько и нашим героям, может, чуть меньше.
– Эй, проваливайте! Кому говорят! Вы тут никому не нужны!
– Никому? – откликнулся Ник. – Хочешь сказать, что ты там не один?
– Нас тут целая куча. Да! Целый десяток. Так что давайте, проваливайте, а то щас как слезем вниз, так сразу пожалеете, что не вовремя сдохли!
– А ну, докажи! – потребовал Ник. – Если вас там целая шайка, пусть другие подадут голос!
Пацан на секунду заткнулся, потом крикнул:
– Ничего я тебе доказывать не собираюсь! У меня тут ружьё, а у тебя – ни шиша!
Он снова выстрелил и попал Джонни-О в плечо. Тот мгновенно погрузил палец в «плоть», и пока «рана» не успела закрыться, вытащил пулю. Зажав её в пальцах, он заорал невидимому снайперу:
– Вот залезу наверх, и ты у меня её сожрёшь, гад!
– Да ну? Насчёт сожрать – я ща на вас Кудзу [9]9
Имя собаки – Кудзу – созвучно имени Куджо – собаки-убийцы, персонажа одноимённых повести Стивена Кинга и фильма ужасов. Вообще, кудзу – это такое многолетнее растение вроде вьюнка.
[Закрыть]натравлю, он от вас потрохов не оставит! Кудзу, вперёд! Сожри их и преврати в кучу того самого, что вылезает с другого конца!
Однако когда друзья достигли мёртвого пятна под кораблём, грозный померот заскулил и сдал назад на всю длину цепи. Вот тебе и Кудзу.
Ник схватился за стеллаж и потряс его. Тот зашатался и загромыхал так, будто вот-вот развалится. Штуковина была кое-как сделана из связанных бечёвкой ножек стульев, велосипедных колёс, балконных решёток – словом, из всякого хлама, попавшегося под руку.
– Полезем по левой стороне, – сказал Ник. – У него тогда угол обстрела будет хуже.
Поначалу карабкаться было нелегко, но мальчики быстро наловчились. Когда они миновали ракетные двигатели, пацан выстрелил опять, но пуля врезалась в ржавую кроватную спинку – часть стеллажа. Упавшая сверху пустая гильза стукнула Джонни-О по макушке.
– Никогда не слышал, чтобы патроны переходили в Междумир, – сказал пострадавший. – Во всяком случае, сами по себе. Как думаешь – их сэктосдёрнули?
Ник решил держать своё мнение при себе, хотя теперь он был почти уверен, что Зак-Потрошитель найден.
Ещё один выстрел «в молоко», и снайпер захлопнул люк, так и не выглянув наружу. Ник и Джонни-О продолжали восхождение, стараясь не смотреть вниз.
– Если упадём, – сказал Ник, – то всего лишь приземлимся на мёртвое пятно. Ничего страшного.
– Ага. Если не промахнёмся.
– Может, нам повезёт приземлиться на Кудзу, – выразил надежду Ник – пёс снова зашёлся в лае.
По мере приближения к верхушке стеллажа, тот становился всё тоньше, карабкаться было всё труднее и труднее. Но наконец ребята добрались до закрытой двери. Потрошитель не показывался.
– Придётся ломать дверь, – сказал Джонни-О.
– Нет. Это герметичный люк; если он закрыт, снаружи в него никак не проникнуть.
– И что нам теперь делать? – крякнул Джонни-О. – Так и дадим ему там сидеть? Да он никогда оттуда не выползет!
Ник поискал взглядом обзорное окно шаттла, но не нашёл. С этой стороны вообще не было никаких окон, так что Потрошитель не имел возможности наблюдать за непрошенными гостями.
– Видел когда-нибудь, как черепаха прячется в свой панцирь? – спросил Ник. – Как заставить её высунуться наружу, знаешь?
