Текст книги "Наедине с собой (СИ)"

Автор книги: Николай Сухомозский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Нет! Хотя именно об этом был мой репортаж. Факт же, сильнее всего меня впечатливший, в

газетный материал, увы, не вошел. По той простой причине, что, во-первых, его все равно бы

вычеркнули в редакции, а, во-вторых, он компрометировал членов команды судна.

А заключался он в следующем. На обратном пути, благо шторм несколько поутих, но все равно

продолжался, немногочисленные члены команды не выпускали из рук, нет, не штурвал, а …750-

граммовые бутылки с крепленым вином. Каких-то только виражей они не зафигачивали, в каких

режимах не заставляли работать дизель, какую скорость не развивали.

Удивляюсь, как наш спасатель не пошел ко дну…

***

До чего же донимает жара! Супруга среди ночи, благо обитаем на первом этаже, в ночной

рубашке выходит на угол дома в надежде поймать хоть крохотное дуновение ветерка. Увы, сие

удается редко.

***

Летал самолетом санитарной авиации в самое сердце Каракумов – писать репортаж. Там, в

затерянном в непроходимых песках ауле, в срочной медицинской помощи нуждался человек.

Летательный аппарат с красным крестом на борту – это Ан-2 без внутренней обшивки. Поэтому в

салоне шум от двигателей такой, что, даже если кричать, друг друга не услышать.

Задание пилот получил, как мне объяснили с правом выбора места посадки. Преимущества этого

нюанса я оценил еще до того, как мы прибыли на место. Учитывая 45-градусную жару даже в тени

(а где вы найдете ее в пустыне?), пилоты совершили промежуточную посадку у озера, где мы

хорошенько выкупались.

У аула долго кружили среди барханов: найти более-менее ровную площадку оказалось делом

непростым. Когда мы еще были в воздухе, у юрт собралось все немногочисленное население.

Больше всего приключению, конечно же, радовалась чумазая ребятня. Наконец, вздымая

пропеллерами тучи песка, сели.

У одной из юрт я заметил пятерых мужчин в тельпеках (национальные головные уборы из

бараньей шкуры – Авт.), степенно попивающих чай на кошме. Они вели неторопливую беседу, не

обращая на переполох ни малейшего внимания.

Осмотрев больного, врач по секрету мне сказал, что у него запущенный рак и осталось жить не

более недели-двух. Я решил, что наша миссия закончена. Однако ошибся. Врача буквально рвали

на части – просили зайти практически в каждое жилище. Ведь добраться до города, где есть

поликлиника, отсюда без вертолета или самолета невозможно. А такая оказия представляется

крайне редко.

Ходил с доктором и я. Если дело казалось осмотра с раздеванием, то, естественно, оставался на

улице. А так – собирал материал для публикации. За день поселочек мы пересекли вдоль и

поперек раз пятнадцать, если не больше. И я обратил внимание на такой непонятный факт.

Мужчины, не удостоившие самолет своим вниманием, чай продолжали пить. Но всякий раз, когда

мы проходили мимо, они оказывались в другой точке – меняли место посиделок. С чего бы это?

Только под конец визита я догадался, в чем дело. В солнце! Они с утра собрались и начали

чаевничать – в тени. А светило повернуло. Мужики чуточку в сторону сдвинулись. Солнце снова

их кошму догнало. Они опять – в тень. Так за день, убегая от палящих лучей, и объехали на кошме

юрту.

В принципе, работа неплохая. Однако, учитывая место и климат, я бы ни за какие деньги не

согласился.

***

Если дважды два – четыре, то почему же тогда в магазине неправильно дают сдачу?

***

Хотя «сдвинутый по фазе» круглый идиот, не следует думать, что все умники должны иметь

квадратную голову.

***

Наш первый в Туркмении отпуск. У жены, как у преподавателя техникума, он два с половиною

месяца. У меня – один. Да и денег – пожиже. Супруга принесла огромнейшую по нашим меркам

сумму отпускных – без малого 800 рублей! А билеты в оба конца на двоих стоят 150 руб.

Гостинцев, конечно, набрали кучу. Моему отцу – электробритву, матери – шубу. Ее родных тоже

не забыли. Ну и персонально для друзей я прихватил мешок вяленой воблы. Да-да, именно мешок.

Ее здесь продают даже в овощных магазинах. Точно в таком по соседству, чтобы далеко не идти, мы рыбу и купили. Обошелся он в 11 рублей (вместе со стоимостью тары). Дома я его перевязал

креплением для переноски чемоданов и… рванули в аэропорт.

И все же оставался нюанс, который портил отпуск. Осенью у меня заканчивался кандидатский

стаж, нужно было вступать в партию. Но по уставу дать рекомендации могли только коммунисты, знающие меня по «совместной работе и общественной деятельности» не менее года. Таких в

Красноводске, где мы жили всего ничего, естественно, не было. Так что взять рекомендации я мог

только в Чернухах. Однако оттуда ведь уехал против воли редактора районки, секретаря

первичной парторганизации. Однако выхода не оставалось – нужно было идти к ним на поклон. А

так не хотелось!

Договорились, что первой сходит жена: якобы я прилечу в отпуск позже, а она подъехала просто

прозондировать обстановку. Встретили ее там, как жену врага народа. В рекомендациях отказали

категорически, еще и позлорадствовали: мол, теперь, ваш супруг узнает почем фунт лиха.

Сволочи знали, что говорили. Второго испытательного срока мне не дадут – что это за кандидат, что одного ему оказалось мало? Значит, с членством в партии придется распрощаться. Со всеми

вытекающими отсюда выводами: в серьезной прессе с таким «родимым пятном» мне не работать.

Да и об аспирантуре можно не мечтать: кто туда примет человека, не принятого в КПСС после

прохождения кандидатского стажа? В общем, куда не кинь – всюду клин.

Но идти унижаться я не могу. Будь что будет!

***

А третий в неподходящий момент сыграл в лишнего.

***

Смотрел по ТВ репортаж о праздновании в Красноводске 60-летия Октябрьской революции. Боже, до чего убог язык диктора! Хотя в отдельных случаях его можно и оправдать. В самом деле, как

ему интересно прокомментировать, к примеру, успехи местного хлебокомбината, досрочно

выполнившего годовой план? И задумается ли диктор (а заодно и телезрители) над следующей

парадоксальной ситуацией?

В стране, согласно статистическим сводкам, все больше употребляют мяса, масла, молока и т. д., идет борьба за экономию хлеба, а планы… перевыполняются. Да еще за выпуск сверхплановой

продукции идет нешуточная борьба, поощряемая и подогреваемая партией. Да еще наращиваются

производственные мощности – тоже с опережением графиков. Заметьте: никакого роста населения

в это время нет наблюдается. Куда же девается хлеб – это воистину народное достояние.

Не в корыта ли свиней и на свалки? Разумна ли такая политика?

К тому же, о конкретном предприятии. Оно хоть и перевыполнило план, но хлеб выпускает

отвратительнейшего качества. Как будто запамятовали, что 11-я пятилетка – эффективности и

качества. А чего же? Их и так с экрана ТВ хвалят.

***

Первичная парторганизация областной газеты «Знамя труда», где я начинал работать и где состою

на учете, посчитала (случай беспрецедентный!) переезд из одной республики в другой

уважительной причиной для того, чтобы еще на год продлить мой кандидатский стаж.

Узнали бы в Чернухах, полосу бы вверх ногами выпустили!

1978 год

Гостиница – общежитие – бывшая конюшня – гараж. Это все – наши крыши над головой начала

трудовой деятельности в Красноводске. Предпоследняя пусть вас не пугает – конюшню за десятки

лет до нашего приезда строители переделали в ведомственный жилой дом без удобств. А

поскольку он шел под снос, то в освобождающиеся квартиры никого не заселяли. Но нас (под

честное слово, что претендовать на жилье не станем) пустили.

Постепенно – один за другим – остающиеся жильцы переселялись в благоустроенные квартиры. И

вот выехали последние. Барак отключили от электричества (отопление изначально было печное, а

удобства – во дворе). И вот как-то ночью мы с женой просыпаемся от глухих ударов в дверь. Не

стука, а именно ударов. Притом таких, что становится понятно: дверь намерены высадить.

Схватив топор (его наличие обуславливалось необходимостью колоть дрова), ору благим (и не

благим – тоже) матом. Удары прекращаются. Слышится шепот. Потом шаги уходящих людей.

Выглядываю в окно: три лба весьма приличной (в смысле объемов) наружности.

Утром обнаружили, что дверь снаружи действительно изрублена. Что бы это значило?

Разгадка нашлась в тот же день. Придя с работы, мы обнаружили десятки людей, разбирающих

деревянной дом по частям. По всей видимости, охотники за стройматериалом ломились ночью и к

нам. Откуда им было знать, что в одной квартире отрезанного от всех благ цивилизации барака

еще обитает народ? Надо сказать, что до тех пор, пока мы не переехали в гараж знакомых, нашу

квартиру «охотники за сокровищами» не трогали, хотя из остальных утащили даже полы.

***

Агентами служащих похоронных бюро назвали потому, что более точное «товаровед» звучит по

отношению к «материалу», с которым они имеют дело, не совсем этично.

***

Январь. Туркменская зима. Где-то +8 градусов. К нам с женой вчера вечером заглянул в гости

заместитель редактора областной газеты «Знамя труда», в которой я доблестно трудился аж десять

месяцев, Эдуард Гомолинский. Водитель привез его около шести, а вернуться забрать должен был

в 23.00.

И вот час «икс» пробил. Водитель – туркмен по национальности – явился за шефом со своим

другом. Зашли в квартиру (на первом этаже). Начались пьяные «на посошок» и т. д. Я, несмотря на

то, что был изрядно подшофе, услышал, как водитель ни с того, ни с сего нахамил моей жене.

Потребовал извинений. Он меня толкнул. Я врезал ему в челюсть. Да с таким смаком, что он

улетел в окно. Зазвенели стекла. И… фонтаном брызнула кровь – она оказалась даже на стенах. Я

понял: парню полоснуло по венам, надо его спасать.

Крикнул жене, чтобы быстро чем-нибудь сильно перетянула руку. Та схватила простынь и начала

отрывать от нее полоску. А озверевший (он был под воздействием наркотиков, но я этого не знал) водитель, схватив кухонный нож, бросился на свою спасительницу. Тут вмешался Эдуард.

Потасовка разгорелась с новой силой. Едва мы вдвоем отобрали у водителя нож, как в квартиру –

двери оказались открытыми – влетели… милиционеры. Всем нам в мгновенье ока завернули руки

за спину и потащили на улицу. Я, было, попросил, чтобы разрешили что-нибудь обуть, но

напрасно. Так, в носках, и вели до отделения (оно находилось метрах в четырехстах от дома).

Заводят в дежурную. Велят нам с Эдуардом посидеть, пока приедет «Скорая» за водителем. У

меня появляется несколько минут, чтобы оценить произошедшее. Оценив, прихожу в полнейший

ужас.

Во-первых, я только восемь месяцев назад стал собственным корреспондентом «Туркменской

искры» по красноводской области. В аппарате меня знают слабо. И тут вдруг сообщение о

приводе в милицию. С работой, да еще в органе ЦК КПТ, придется распрощаться.

Во-вторых, я – кандидат в члены КПСС. Причем один раз – случай исключительный! –

кандидатский стаж мне продляли. Второй – это уже запредельная мечта. Да и из кандидатов в

члены меня исключат, как только придет информация о попадании в милицию.

Было от чего запаниковать. Успокоил Эдуард – человек местный. Миссию вести переговоры с

представителем МВД он взял на себя (он-то и узнал, что, по заключению медиков, водитель

находится в состоянии наркотического опьянения). Через полчаса нас отпустили, перенеся

заключительную фазу «беседу» на утро. Прощаясь, Эдуард сказал, что ему «светиться» в столь

неприглядной истории с персональным водителем тоже ни к чему, поэтому дело он постарается

спустить на тормозах.

Вернувшись домой (супруга ждала под зданием ЛОМа) и, наводя порядок, обнаружили пропажу

моих часов и обручального кольца. Настроение сей факт, естественно, не улучшил. Называется, погуляли.

Спозаранку проснулись от стука в дверь. Открываю – стоит пожилой туркмен.

– Что вам нужно? – спрашиваю.

– Я отец Алика (водителя) и приглашаю вас к себе домой обсудить ситуацию. Может быть, распить мировую.

Жена – в крик:

– Ни за что!

Он настаивает, но без каких-либо угроз. Я ему тогда заявляю:

– Какая может быть мировая, если у нас еще ваши «джигиты», ко всему, еще и украли часы да

золотое кольцо?!

Мужику явно становится не по себе:

– Тем более, поехали! Разберемся и с этим. И если то, что вы сказали, правда, я обещаю: ваши

вещи вам вернут.

Соглашаюсь, хотя супруге моя затея вовсе не нравится.

Приезжаем. Во дворе – топчан. На топчане – водитель и несколько человек еще (как я узнал по

ходу разговора – его братья). Начинается «разбиралово». Чувствую, широкой огласки они

опасаются не меньше, чем я. Ведь за употребление наркотиков увольнением с работы не

отделаешься. Короче, вскоре договариваемся: мне возвращают украденное (Алик не отрицал, что

кольцо и часы прихватили они), а я забираю написанное вчера в милиции заявление. Забегая

вперед, скажу: с помощью Эдуарда это сделать удалось.

Да, к слову, когда я вышел из ворот дома, то увидел… свою супругу. Оказывается, она, взяв такси, проследовала за нами.

***

Он кривил лицо, как кирасир, у которого неожиданно случился острейший приступ диареи.

***

Прочитал в одной из газет (кажется, «Неделе») приблизительно такую фразу: «Многие из

школьников, осуществив свою мечту, станут учеными, врачами, педагогами, механизаторами и

доярками». Не вредим ли мы, исподволь, нашим детям расстановкой обычных слов, формируя

этим у них отношения к различным профессиям? Зачем многие статьи о профориентации, престижности рабочих профессий – все равно в них не поверят! Если мы и дальше при написании

статей обязательно будем ставить сначала физика, потом учителя и где-то в самом конце (как в

чем-то постыдном) упомянем о доярке и хлебопеке. Если все профессии равны, то почему

существует определенный порядок расстановки их названий? Можете убедиться в этом на

примере любой газеты, журнала, книги.

Такое же в «Правде» за 31 мая: «У порога вуза» М. Кузнецовой. «Мы знаем целые династии

педагогов, актеров, ткачих, механизаторов».

***

В Красноводск приехал фотокор «Туркменской искры» Алик Мирмамедов. Я, как полномочный

представитель газеты в регионе, оказываю командированному всяческую помощь и содействие.

На иные объекты отправляемся вдвоем – чтобы отличиться совместным фоторепортажем.

В этот день предприятия и организации, которые вознамерились посетить, расписаны буквально

по часам. И вот узнаем, что назначенная на 11.00 встреча отменяется. Следующая – после

обеденного перерыва в 14.00 с группой водолазов. А что, если рвануть к ним прямо сейчас? Так и

сделали.

Вот и нужная контора на берегу моря. Металлические ворота. Пробуем – не закрыты. Толкаем и

входим. Асфальтовая дорожка, со всех сторон – виноград. Красота!

И вдруг я инстинктивно чувствую, что Алика рядом нет. Оборачиваюсь (шел первым) и вижу того

…на заборе. Ровным счетом ничего не понимаю, пока не слышу незнакомый голос «Чагыл, фу!»

Завершаю круговой поворот и вижу в нескольких шагах от себя прямо таки исполинских размеров

волкодава. Его-то еще издали и заметил Мирмамедов, сверхоперативно смазавший пятки салом.

А водолазы втолковывали нам, что, прежде чем идти в гости, нужно было предупредить. А то, неровен час, и в историю вляпаться не долго.

Алик за то, что бросил товарища на произвол судьбы, вечером выставил поллитровку.

***

Хорошо, если в чем-то суждения автора не бесспорны. Это ни в коем случае не вредит материалу.

Газеты и так чрезмерно напичканы правильными до тошноты сентенциями, всем известными

истинами. Наверное, оттого и герои у нас получаются все на одно лицо.

Пусть автор в чем-то не прав, с ним поспорят другие. А в споре, как известно, рождается истина.

Нагая и непорочная, а не прилизанная чересчур уж старательным журналистом.

***

Знаете ли вы, что до открытого Космоса в 60 раз ближе, чем к центру Земли и что человек, идя

ежедневно по 8 часов со средней скоростью 4 км, за 66 лет сходит на Луну и вернется обратно?

***

Из разговора в редакции:

– Маяковский и Горький? У меня свое, сугубо личное мнение на этот счет, – заявила 25-летняя

сотрудница редакции.

Откуда такая самоуверенность и претенциозность? Ведь она не была современницей ни того, ни

другого, тем более, не могла быть близкой с классиками литературы. Читала об отношениях двух

титанов мысли в книгах, исследованиях? Но тогда ведь она высказала не свое (да еще сугубо

личное) мнение, а мнение чужое – авторов книг. Но выдавать чужое за свое, право, нехорошо.

***

Будучи людьми компанейскими, мы очень скоро завели кучу друзей, среди которых – немало

туркменов. Среди которых – корреспондент областной газеты «Захмет байдагы» Халназар и

фотокор республиканской молодежки Язмамед. Контактировали очень часто. Пришел черед

посидеть у нас дома.

Получилось так, что первым гостил Халназар. Погудели на славу.

Через некоторое время пригласили Язмамадеда. Жена накрыла стол, вытянула из холодильника

запотевшие бутылки водки. И мне жутко захотелось закусить стопарик сальцем с лучком-

чесночком. Но среди мусульман мы – не первый месяц. Знаем, что им о свинине не то что нельзя

заикаться, ножа, которым перед этим резал колбасу, нельзя предлагать. И все же я рискую:

– Яша (так мы парня окрестили на славянский штыб – авт.), – говорю гостю. – Ничего, если я с

краю стола положу для себя немного сальца?

– Как хочешь! Я то тут при чем?

– Ну, ты же знаешь мусульманское отношение к чушкам…

– Да ладно, – махнул он рукой.

И пиршество покатилось своей вскоре уже не совсем ровной дорогой. Где-то после третьей чарки

Яша вдруг обращается ко мне:

– Слушай, отрежь и мне сала.

Не подав вида, отрезаю, и дальше жене пришлось еще доставать шмат из холодильника.

Ближе к 12.00 провожаем гостя. Уже на пороге он говорит:

– Я вас очень прошу: не проговоритесь Халназару, что я ел сало. Во-первых, он старше по

возрасту, а, во-вторых, мы еще и дальние родственники. Могу заиметь крупные неприятности

среди наших.

Переглянувшись, мы с женой …расхохотались. Яша недоуменно уставился на нас. И тут мы

объяснили ему причину смеха:

– Только ты никому не говори того, что сейчас услышишь.

– Можете не сомневаться!

– Дело в том, что пару недель назад у нас гостил Халназар. И точно так же, наевшись сала, в конце

просил …не проговориться тебе.

***

Это уже финиш, когда в каторжный труд превращается ежедневное исправление естественных

надобностей.

***

Проходил мимо магазина «Уцененные товары». Много раз бывал возле него. Но только сегодня

обратил внимание на ассортимент товаров: стулья без ножек, разбитые зеркала, испорченный

трикотаж. Цены на все это мизерные. И все равно никто ничего не берет. Люди стали жить богаче,

лучше. Они способны купить вещь подороже. Да и, в конце концов, на что может сгодиться стул

даже без одной ножки? На дрова? Парадокс, но хоть и в «Уцененных товарах», однако чересчур

дорого. Вот и пилится весь этот хлам годами, А магазины не выполняют план. Между тем, продавцы исправно получают зарплату. Не получается ли, что спасая одно, мы теряем другое!

Именно так случается со всяким, кто пытается по Тришкиному методу починить кафтан.

***

Сегодня пригласили зайти в горком партии к секретарю про идеологии С. Бабаковой. «Наверное, хочет, чтобы похвалил какую-нибудь ее затею со станиц республиканской газеты» – решил я.

Каким же было мое удивление, когда она разговор начала о моей личной жизни, прошлом и т. п.

Никак не мог взять в толк, к чему она клонит? Неужели стало известно о ночном приводе в

милицию?!

Оказалось, нет. Бабакова предложила мне перейти на работу в горком – возглавить отдел

пропаганды и агитации. Вежливости ради я, конечно, попросил время на размышления. Хотя ответ

уже был готов. Мне, вольной птице, добровольно садится в клетку?! Нет уж, увольте!

***

Смелость ради смелости – чистейшей воды опасная болезнь, имя которой безумие.

***

Разговариваем с женой о нашем друге Георгии Лелюхе, живущем в Якутии и отпустившем

(прислал фото) огромную бороду. Супруга:

– Он ведь живет там, где медведи.

Я:

– Ну и что? А я там, где ишаки и верблюды. Или ты их считаешь более образованными, чем

медведи?

***

Люблю прозу, а не поэзию жизни.

***

Возвращался из столицы домой. Билет взял на рейс Ашхабад – Красноводск – Киев. Лету мне час

с небольшим.

Заняли места в салоне: мое оказалось в самом хвосте. Приходит время вылета, а мы не двигаемся.

Минут через пятнадцать по салону взад и вперед начинает сновать люди в аэрофлотовских робах.

Стюардесса на многочисленные вопросы пассажиров, наконец, сподобилась ответить:

– Обнаружена небольшая техническая неисправность!

Когда посиделки затянулись на час, я уже начал думать, не лучше ли было бы нам предоставить

другой борт, а профилактикой этого ТУ-154 заниматься без нас?

Однако самый «умилительный» эпизод случился чуть позже. В хвосте, в аккурат у моего кресла, аэропортовский спец снял панель, за которой я увидел тьму – аж в глазах зарябило! – различных

контактов. Еще подумал: как в этом всем можно разобраться? Малый в спецовке в явной

растерянности потыкал куда-то отверткой, потом ушел. Минут через семь-восемь он появился

снова, но уже в сопровождении еще одного служаки. А в руках держал… книгу. Открыв ее и водя

пальцем по станице, малые начали «ремонтировать» самолет. Вот тут у меня, скажу честно, появился легкий мандраж. Если неисправность устраняет по справочнику, то о каком безопасном

полете может идти речь? Мелькнула даже мысль отказаться от полета. Но, во-первых, было как бы

стыдно признаваться в трусости, а, во-вторых, сделать этого не успел. Мы взлетели.

***

Сделал дело – берись за другое смело.

***

Прочитал в областное газете «Знамя труда» информацию о работе моряков. Очень уж хвалились

рационализаторы. Вот абзац: « К примеру, такое рационализаторское предложение, как замена

спасательной шлюпки на спасательный плот, авторами которого являются, капитан кранового

судна «Лениннефть» В. П. Гурьев и механик наставник В. П. Елистратов, сократило затраты при

ремонте на 6 тыс. рублей». Хорошо бы, подыскав еще несколько подобных примеров в газете на

тему «Рацпредложение: цена истинная и мнимая»

***

К лицу ли умному говорить о глупости других?

***

Письма в обыкновенных конвертах отправляются из Красноводска, к примеру, в Киев кружным

путем (через Ашхабад, Казахстан и т. д.). Десятки и сотни почтовых вагонов отстукивают по

рельсам нескончаемую песню. Заняты люди на промежуточных станциях, теряется время.

Между тем, воздушные лайнеры улетают из того же Красноводска нередко с незагруженными

отсеками. Почему бы не взять на борт дополнительный груз? Увы! Аэрофлот признает только

конверты с пометкой «Авиа». Каждый из которых ровно на две копейки дороже обычного.

Но, если подсчитать расходы, затрачиваемые железной дорогой (вагоны, люди, топливо) и

определить, во что обходится государству почтовая «одиссея» вряд ли покажется оправданной

подобная практика.

***

Итак, корабль холостяков дал первую, но, увы, весьма опасную трещину и начал медленно оседать

на корму. Капитан еще на мостике, паника не успела охватить экипаж. Однако, боцман – старый

морской волк – окинув, прощальным взглядом показавшуюся неуютной и поэтому изрядно

надоевшую палубу, решительно поставил ногу на трап. Этот путь приведет его в тихую бухту на

лазурном берегу, именуемом семейным счастьем.

Ну что же – семь футов воды под килем!

***

В «Правде» за 28 апреля с. г. под рубрикой «Получен ответ» напечатано официальное письмо

начальника УВД Хабаровского крайисполкома Г. Тыркалова и секретаря парткома В. Садохина на

критическую корреспонденцию «Будьте добры…» («Правда», 11. 02)

Наряду с набившим оскомину «факт… подтвержден», «зам. начальнику… указано» и т. д. Стоит

дикая, кощунственная по своему смыслу фраза: «Партком обязал коммунистов-руководителей

УВД внимательно относиться к людям, глубоко и всесторонне вникать в их нужды и заботы».

Странно, не правда ли? Во-первых, что это за коммунисты, если их нужно обязывать (обязывать!) внимательно относиться к людям? И, во-вторых, а как же быть с руководителями – не членами

КПСС? Пусть и дальше продолжают проявлять пренебрежение, самодурство в отношении своих

подчиненных?

К сожалению, столь бессмысленный ответ не стал для журналистов поводом к серьезному

разговору.

А жаль…

***

Любовница – это инкогнито-жена

***

Нередко приходиться наблюдать такую картину у дверей магазина: до закрытия на перерыв

остается добрых 10-15 минут, а на дверях уже стоит «страж», войти внутрь не представляется

возможным. Продавцы, как, впрочем, и большинство покупателей знают, что по инструкции

посетители имеют право заходить в магазин ровно до той минуты, с которой начинается перерыв.

Знают – и, тем не менее, повсеместно ее нарушают.

Не будем слишком строги. Давайте поставим себя на место продавца. К примеру, перерыв у нас с

13. 00 до 14. 00. Ровно в 13. 00 закрываем дверь. У каждого отдела – очередь. Чтобы обслужить ее, необходимо затратить лишних 10-15 минут. Умножим среднюю цифру на количество рабочих

дней в месяце, получим цифру 300 минут, т. е. 5 часов. Почти рабочая смена. Разумно ли и

справедливо лишать продавца его законных часов отдыха? Не лучше ли изменить порядок

закрытия и открытия магазина?

***

Любопытная статистика: число добровольных дружинников в городе год от года растет, число

дебоширов – тоже.

***

Из-за того, что в Красноводске картошка (а мы ее ну очень любим!) всегда дороже мяса, приходится идти на всякие ухищрения, дабы бульбой разжиться. В этот раз позвонил земляк, инструктор сельскохозяйственного отдела обкома партии, Дмитрий Б. и сказал, что он едет на

базу горплодоовощторга отовариться и может захватить меня с собой. «Светиться» у торгашей

очень не хотелось, но желание иметь в доме мешок картошки победило. Успокаивал себя тем, что

прикрытие у меня надежное – обкомовец.

В Джанге (там находится горплодоовощторг) приехали ближе к концу рабочего дня. Нас встретил

директор, азербайджанец по национальности, Рафиг М. Провел на склад, нам насыпали бульбы, погрузили в машину. Поднялись на второй этаж в кабинет шефа, чтобы рассчитаться. По ходу

разговорились о том, о сем. А поскольку временем располагали не ахти каким, то вскоре начали

прощаться. «Ты смотри, какой директор, – подумал я. – Узнал, что я из газеты, а своего

превосходства (мол, вы ко мне обращаетесь) не демонстрирует».

Вот и дверь из кабинета. Обкомовец начинает ее открывать. И вдруг сзади раздается голос:

– Николай Михайлович, а ведь мы с вами заочно знакомы!

«Ошибся, – мелькает мысль. – Сейчас попросит, чтобы опубликовал о его торге положительную

заметку».

– Каким образом? – вежливо интересуюсь.

– А вы в свое время в «Туркменской искре» статью о нечестных продавцах публиковали. Так вот, под огонь критики попали и некоторые из моих бойцов.

Мысленно я продолжаю тираду «…а ты картошку приехал у меня просить».

– Было дело! – соглашаюсь. – И вы, наверное, хотите сказать, что критиковал я их незаслуженно?

– Нет, что вы! Как раз наоборот.

– Что наоборот? – я никак не могу понять, к чему клонит директор.

– Раскритиковали слабо!

Вот так поворот! Впервые встречаю руководителя – да еще торгаша! – который не защищает

своих.

– А почему слабо? – вставляет свои пять копеек Дмитрий Б.

– Да потому, что написал о продавце, который снизу к чаше весов прикрепил магнитик весом в 10

граммов. Я его, конечно, не оправдываю. Но если бы вы пришли ко мне, я бы вам назвал более

«весомые» факты. Вот посмотрите, – директор открыл сейф и вытащил оттуда железку весом с

пару килограммов.

– Что это? – заинтригованно спрашиваю его.

– А это я сам обнаружил у одного своего продавца. Именно на столько подлец обманывал каждого

покупателя. А вы нашли «врага народа»!

– Ну, я тогда, если понадобится, за столь убийственными примерами буду обращаться к вам.

– Конечно! – ответил директор. – Сообща бороться с недостатками легче. Да и эффективность

выше.

Весь путь назад мы с обкомовцем только и говорили о руководителе горплодовощторга. В самом

деле, необычный человек. Готов выставлять напоказ болячки своего ведомства. Странно! Или это

мы, журналисты, странные?

***

Работал, не покладая рук: копал яму другому.

***

На первой странице обложки «Журналиста» (№8,1978г.) – красочное цветное фото А. Рыжкова

«Жатва». Композиция его избита: взору читателя предстает звено комбайнеров, обмолачивающих

валки. Следуя веяниям «моды» (такие снимки буквально наводнили периодические издания), автор мало заботится о правдоподобности сюжета. А он наталкивает на интересные размышления.

Первый вопрос: могут ли комбайны в течение сколько-нибудь продолжительного времени

работать тесной группой? Скорее всего, нет. Ведь каждая машина, несмотря на то, что они одной

марки, имеет свои особенности, а значит и скорость передвижения. Разницей в классе, мастерстве

отличаются и комбайнеры. Немало и других нюансов, свидетельств не в пользу выбранной

композиции.

И второе: если комбайны будут ходить по полю тесной группой, как это показано на снимке, как

же тогда мы будем определять передовиков? Или победителем придется признавать того, кто

первым занял …? На снимке, между прочим, переходящий красный вымпел трепещет именно на

головном комбайне…

***

Почему бы хотя бы на крупных железнодорожных вокзалах, в аэропортах строил бы небольшие

кинозалы? Они бы никогда не пустовали (прямая выгода государству), да и пассажиры с пользой

проводили бы часы вынужденного ожидания вместо того, чтобы «убивать» его в ресторанах или

слоняясь из угла в угол.

***

Поздравляю – искренне. Всего наилучшего – от чистой души. Вспоминаю – с радостью. Надеюсь –

трепетно. Верю – наивно. Жду – сам не знаю чего.

***

Схлопотал строгача: плюнул в колодец, из которого пило начальство.

***

Заходил в обком партии к львовянину и просто отличному парню Степану Черному (он теперь

работает в отделе промышленности и транспорта). Говорили о том, о сем. Под конец трепа зашел

инструктор этого же отдела Владимир П. Общался с ним не раз – мужик вроде нормальный.

Разговор благодаря ему повернул в серьезную колею: о перевыполнении производственных

заданий. Вошедший вовсю подобные «коллективные телодвижения» приветствовал, мой

знакомый – деликатно молчал, вставляя мало что значащие реплики (ведь за «вольнодумство»

можно вылететь и из партии, не только с работы). Так что противоположную точку зрения

пришлось отстаивать мне, к чему я, собственно, был всегда готов.

Какой прок из того, убеждал я оппонента, что некое предприятие выпустит тысячу сверхплановых

рулевых тяг, а другое – две тысячи тормозных колодок, если автомобильный завод работает на

пределе и сверх задания ничего произвести не может. Более того, даже если у него есть резервы, из самих тяг да колодок автомобиль не соберешь! По любому эти комплектующие будут