Текст книги "Наедине с собой (СИ)"

Автор книги: Николай Сухомозский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

дипломных работах, но находим не всегда.

Привлекает и то, что работа задумана и выполнена в значительной мере – капитально. Автор

стремится, скажем, видеть перед собой весь литературный процесс, и ориентируется он в нем

неплохо. Приятное впечатление производит то, что для анализа дипломник отобрал значительное

количество произведений.

Итак, это исследование – вполне самостоятельное, основательно выполненное. Автор

обнаруживает здесь достаточно высокий уровень научно-теоретической и профессиональной

подготовки».

Мой руководитель оказался прав: на его «цидулку» внимания не обратили. Да и кто? Профессор

Прожогин, который возглавлял приемную комиссию?

Однако для Погребного его шаг – это был, конечно, риск. Ведь такой отзыв он писал на работу

дипломника, лишь о счастливой случайности не исключенного из университета и с большим

трудом переведшимся на заочное отделение.

***

Хочу, чтобы я был нужен работе, а не работа мне.

***

Отношения с руководством райгазеты уже совсем разладились. Дошло до того, что оно запретило

мне использовать информацию их издания в радиопередачах. И, несмотря на то, что выхожу в

эфир, в шесть часов утра, придирчиво за этим следят (организовали дежурство).

От рядовых сотрудников слышу: руководство считает, что я слишком много на себя беру.

***

Печатать дипломную работу решили дома: лишних денег, чтобы платить кому-то не имелось.

Благо и о машинке (портативной «Москве») договорились. Нам ее разрешила брать на выходные

хорошая знакомая, работающая секретарем руководителя небольшой районной организации (не

называю, чтобы случайно не нанести вреда доброму человеку). А чтобы все оставалось шито-

крыто, то осуществляли задуманное по такой схеме: в конце дня в пятницу она оставляла нам

ключ от своей конторы, куда мы шли уже в потемках, чтобы никто не видел, и забирали

инструмент. А рано поутру в понедельник доставляли «Москву» на место, заодно кладя ключи в

оговоренном тайнике. В течение месяца подобную операцию осуществляли четырежды, печатая

дипломную вдвоем без перерыва. И вот уже в самом конце едва не влипли в историю, которая

грозила не только увольнением знакомой, но, не исключено, и нашим с супругой жизням.

Короче говоря, в понедельник, еще затемно, отнесли машинку в контору. Пришли домой и

прилегли подремать. А в восемь тридцать отправились на работу. Первое, что я узнал, появившись

в редакции «Нової праці», прозвучало сенсационно: этой ночью в поселке медвежатники взяли

сейф. Подобного Чернухи не знали со времен гражданской войны.

– А где? – интересуюсь я.

В ответ мне называют организацию, в которую мы четырьмя часами раньше отнесли злополучную

«Москву».

Чувствую, как волосы на голове начинают медленно шевелиться. Под благовидным предлогом

выхожу на улицу и крепко задумываюсь. Это что же выходит?

Во-первых, просто счастье, что мы с женой не столкнулись с грабителями нос к носу. Ночи ведь

летом короткие, наверняка были там примерно в одно время. Вот только кто первым – они или

мы? Ведь света не включали, так что не могли видеть, взломан сейф или еще нет.

Во-вторых, если мы были последними, то в конторе наверняка найдут отпечатки наших пальцев.

По крайней мере, на дверях. Ну, и, естественно, на пишущей машинке – в огромных количествах.

Как доказать, что никаких денег мы не брали?!

И, в-третьих, поверит ли в нашу невиновность сама знакомая, доверившая мне с женой ключ от

помещения? И, вообще, как себя вести в столь пиковой ситуации?

Вернувшись в редакцию, перезвонил супруге и знакомой. С последней, которая, как я понял по ее

голосу, пребывала в состоянии легкой прострации, договорился о немедленной встрече, благо

милиционеры с места происшествия уже удалились. Встреча меня здорово успокоила. Оказалось, что обе двери в помещении были взломаны, так что, по крайней мере, знакомая, зная, что у нас

были ключи, даже мысли не допускала о том, что у выпускников КГУ может быть рыльце в

пушку. А как же быть с тем, что мы с супругой ночами регулярно посещали их контору? Об этом

по зрелому размышлению решили пока молчать. Оно и понятно: знакомая хотела остаться на

работе, а нам, чужим в поселке, столь подозрительная слава тоже была ни к чему. Ежели с

отпечатками пальцев влипнем, то тогда расскажем правду, ведь деваться будет некуда.

К счастью, взломщика уже на второй день задержали, так что мы одним махом избавились от

треволнений. А если бы этого не случилось? Нисколько не исключено, что попали бы мы с женой

на нары – отвечать за чужие грехи.

***

Требовательность и разговор на повышенных тонах – не одно и то же.

***

Надо же случиться такому совпадению! Нас срочно собирает редактор и объявляет:

– Милиция сегодня будет проводить следственный эксперимент с грабителем сейфа и просит

выделить от нашего коллектива понятого. Есть желающие?

– Давайте пойду я! – вызываюсь без промедления, хотя и вижу по лицам, что подобная

перспектива больше никого не прельщает.

– Молодым везде у нас дорога! – облегченно вздыхает редактор.

Вскоре я уже в составе милицейской бригады и невзрачного человечка, мало похожего на

взломщика медвежатника, начинаю «участвовать в следственном эксперименте». С места

преступления подозреваемый на требование сыщиков ведет нас по маршруту, которым в ту ночь

следовал с подельником (это, якобы, с деньгами ушел). Несколько часов следуем по полям. Вот

здесь он присел, там справил малую нужду, в скирде – переночевал. Эта рутина начинает

надоедать, да и есть уже хочется. Но гражданский долг – превыше всего!

На обратном пути мужичок согласился показать место, где выбросил взломщицкий инструмент.

Подходим к гнилушке-речушке, через которую переброшен крошечный мостик.

– Отсюда я и бросил! – говорит подозреваемый.

– С какого именно места? – уточняют опера.

Тот показывает.

– А рукой бросал правой или левой? Как именно замахивался?

Я не могу взять в толк, зачем милиции знать такие необязательные подробности. Но через пару

минут прозреваю. Старший по званию показывает двум милиционерам примерное место, где при

таком угле падения должен оказаться инструмент. Те начинают… неспешно раздеваться. Значит, будут искать вещественное доказательство. Но как? Ведь в речушке ряски да водорослей, ила

больше, чем воды. Такое себе полуболото.

И на этот вопрос вскоре получаю ответ. Один из милиционеров лезет в карман снятых брюк и

достает оттуда кусок магнита с привязанной к нему веревкой. Оба лезут в водоем и начинают

тягать «орудие лова» по дну. Где-то через полчаса я не выдерживаю. Раздеваюсь и добровольно

лезу в речушку, шаря при этом по дну (совсем мелко!) руками.

– Примерно здесь упали причиндалы? – интересуется милиционер.

– Да, да! – кивает головой подозреваемый и «поисковики» с еще большим азартом осуществляют

следственный эксперимент. Только мне почему почудилась в глазах отвечавшего ироничная

усмешка, и я вдруг прозрел: да он же всех дурачит! И тут же демонстративно вылезаю на берег.

Одевшись, подхожу к лейтенанту и делюсь с ним своим открытием.

– Я об этом знаю! – флегматично отвечает тот. – А вы удивлены?

– Еще бы! – возмущаюсь. – Мало того, что в его глазах выглядим полными идиотами, так еще и

время понапрасну теряем.

– Иначе нельзя!

Потягав еще с полчаса магнит по дну, вылезли и милиционеры. Ничего, конечно, не обнаружив. И

все мы – с чувством исполненного долга! – отправились назад.

Вернувшись в редакцию, подумал вот о чем: да ведь, даже если подозреваемый, действительно, выбросил в водоем инструмент, разве его обнаружишь с помощью бечевки с куском магнита на

конце? Профанация, а не следственный эксперимент! Иными словами, подозреваемый дурит

следователей, а те, в свою очередь, его и правосудие.

***

Вот и вручили нам дипломы. Курс тут же разбился на группки, кто с кем более близок по духу, и

рванули по ресторанам. Мы, человек пятнадцать. Поехали на Выставку – поближе к общежитию.

Сдвинув несколько столиков, расположились. Сбросились по 20 рублей и вручили их мистеру Х. –

я так называю однокурсника. Чтобы счет по окончанию возлияния оплачивал кто-то один.

Гулянка длилась до поздней ночи. Нас предупредили, что через полчаса заведение закрывается.

Как люди с пахнущими типографской краской дипломами о высшем образовании, мы налили «на

коня» и засобирались – продолжать «мероприятие» до утра в общежитии. Кое-кто уже даже

поднялся. И вдруг наш кассир, сидящий слева, с ужасом шепчет мне в ухо:

– Сухой, деньги пропали!

– Как?!

– Сам не знаю!

Ну, что ж, бывает. Я тут же обращаюсь ко всем остальным:

– Ребята, у Х. исчезли деньги. Что и как будем разбираться потом. А сейчас предлагаю сброситься

еще по 20 рублей, дабы в такой день без скандала покинуть ресторан.

Сидящий справа от меня Владимир Слизкоух неожиданно отталкивает меня, наваливается на не

ожидавшего такого кульбита Х., и лезет к тому в карман. Секунда – и у Владимира в руках якобы

«исчезнувшая» сумма.

Немая сцена – не слабее гоголевского «Ревизора». Все, опустив очи долу, быстренько расходятся.

До дипломов ли тут?

Уже по дороге в общежитие Владимир Слизкоух задал:

– А ты знаешь, почему Х. обратился именно к тебе?

– Наверное, потому, что я сидел рядом!

– Нет, потому, что ты любой галиматье поверишь!

Час от часу не легче – даже если ты с дипломом об окончании университета.

***

Получив диплом, относительно работы иллюзий не питаю. Ничего, кроме «районки», мне –

особенно, учитывая такой послужной список! – не светит: ни в ближайшем, ни в отдаленном

будущем. Поэтому решили с женой попытать счастья где-нибудь подальше от Украины. Написали

в газету «Огни Арктики», что на мысе Шмидта. А тут еще «Журналист» опубликовал список

вакансий. В связи с воссозданием в республиках Средней Азии областей, там образовалась острая

нехватка специалистов, в том числе и журналистов областных газет. Черканули сразу в три адреса: г. Куляб Таджикистана, г. Пржевальск Киргизии и г. Красноводск Туркмении.

И вскоре отовсюду пришли… приглашения.

Куда ехать?

После долгих дебатов, изучения географической энциклопедии, всевозможных карт, включая

контурные, остановились на Киргизии. Во-первых, горы, во-вторых, Иссык-Куль (Пржевальск

расположен прямо на берегу озера), в-третьих, средняя температура января – +12 градусов.

Подтвердив свое согласие, купили билеты на самолет. И начали потихоньку собирать чемоданы.

За три дня до вылета получаем телеграмму: «Приносим свои извинения, но штат уже

укомплектован». Вот те на! Однако хорошо, хоть сообщили. А если бы мы прилетели и лишь там

получили от ворот поворот.

Сдаем билеты и начинаем раскладывать пасьянс судьбы по новой. В этот раз выбор падает на

Красноводск. Во многом из-за того, что стоит он на Каспии.

***

И вдруг возникла серьезнейшая проблема. Меня, кандидата в члены КПСС, первичная

парторганизация редакции наотрез отказалась снимать с учета. А раз так, выехать куда-либо я не

могу. А если все-таки уеду, из партии меня тут же исключат. В свою очередь, исключенного на

работу в областную ПАРТИЙНУЮ газету не возьмут. Значит, на среднеазиатском варианте

придется поставить крест. И что дальше? До седин гнить в Чернухах, заглядывая в рот этим

козлам?! Нет, такая доля не по мне.

Снова направляю стопы к секретарю первички заместителю редактора газеты Анатолию Рычко.

Куда там! Разговор не получается. Более того, вскоре переходит на повышенные тона.

– Борзеешь? – с каким-то садистским наслаждением уточнил партийный босс мелкого масштаба. –

А ведь придет время тебе вступать из кандидатов в члены и характеристику буду подписывать я.

– Ничего, – перешел я на «ты». – Земля круглая: сегодня ты мне подписываешь, а завтра я тебе.

На том и расстались. Замкнутый круг. Уже основательно приуныли и вдруг супруга говорит:

– А что если мне подойти к жене второго секретаря райкома партии (так, как и моя половина, учительствовала в средней школе – Авт.)? Она – нормальная женщина. Да и отношения у нас

хорошие.

– Ты знаешь, это идея! Больше никаких вариантов не вижу.

На второй день жена позвонила мне прямо с работы:

– Я переговорила. Кажется, все в порядке. Ее муж ждет тебя у себя в кабинете к 14.00. Хочет

узнать, почему мы собрались уезжать.

Рассказал второму все как есть. И что мне тут неинтересно, и что не вижу никаких перспектив, и

что хочется мир увидеть. И, что удивительно, он меня понял:

– Жаль вас отпускать! Тем более, и супруге вашей слышал самые лестные отзывы. Однако

насильно мил не будешь. Идите и передайте Анатолию Рычко, чтобы он мне перезвонил.

Так я обрел долгожданную свободу выбора...

Красноводск. Ворота в Среднюю Азию (1976-1979)

1976 год

Голь на выдумки хитра: выбираем маршрут, по которому будем передвигаться к новому месту

работы. А как же? Нужно совместить полезное с приятным, превратив нудную поездку в

туристическое путешествие. Конечно, наименее хлопотно и быстро – лететь самолетом, тем более

что есть прямой рейс из Киева в Красноводск. Однако что можно увидеть с высоты 10000 метров?

Разве что обратную сторону туч. Увы, пейзаж довольно однообразен.

Поэтому мы, вооружившись «Атласом железных дорог СССР», составляем грандиозный, с нашей

точки зрения, план. Из Киева поездом едем на Баку. В результате пересекаем половину Украины, побываем в Ростове, увидим Краснодарский и Ставропольский края, Чечено-Ингушскую и

Дагестанскую АССР, прогуляемся столицей Азербайджана. И это еще не все. Там сядем на паром

«Баку – Красноводск» и наем пересечем Каспийское море. Обойдется нисколько не дороже

билетов на самолет. Но зато сколько впечатлений и удовольствия!

Пересказывать все путешествие, которое выдалось действительно, отличным, не стану. Скажу

только, что еще не один месяц хохотали, вспоминая лица официантов-азербайджанцев из

паромного ресторана, когда они увидели, что мы намереваемся вернуть им пустые бутылки, получив взамен свои кровные копейки.

***

Несмотря на то, что календарь показывал конец сентября, город у красных вод встретил нас ярким

солнцем, 20 градусами тепла и горами дынь с арбузами, возвышающимися буквально на каждом

шагу. Что интересно: продавцы их не взвешивают. За самые крупные (не менее 10 кг) просят по

рублю. За остальные – еще меньше.

Поразили нас и продовольственные магазины.

– Вот это и есть коммунизм! – не удержавшись, воскликнула жена.

Что же нас, даже по сравнению с Киевом (снабжавшимся, если я не ошибаюсь, по первой

категории) удивило? Сплошь иностранные наклейки. Вина – десятки сортов! – сплошь

забугорные. Паштеты – говяжьи, свиные, куриные, из гусиной печени и т. д. и т. п. – бери не хочу.

Осетры свежемороженые занимают целые витрины – 5 рублей за кило. Балыки, кефаль, лещ.

Мешок вяленой воблы, которую мы тут же купили, потянул на 9 рублей. А еще через каждые 100

метров – шашлыки. Естественно, с пивом. На фоне заходящих в Красноводский залив

белоснежных паромов.

Не знаю, как бы было в Пржевальске, но, выбрав Красноводск, мы, похоже, не сильно ошиблись.

Смущает лишь одно – лунный пейзаж. Зелень на этих камнях и под тропическим летним солнцем

расти не может.

***

Первый неприятный сюрприз – полное отсутствие в овощных магазинах картошки, без которой я

не мыслю жизни. Вообще дурдом: мясо стоит 1.80 рубля и его полно, а килограмм бульбы на

рынке – 3 рубля. Впору не картошку с мясом тушить, а наоборот – мясо с крохотным добавлением

бульбы.

***

Поселились в гостинице «Красноводск» – в аккурат напротив редакции областной газеты «Знамя

труда». Заявление на работу я уже написал. С понедельника – выйду. Правда, редактор Эдуард

Гукасов (армянин по национальности), прежде чем поставить свою закорючку, строго спросил:

– А на русском языке грамотно пишешь?

– Думаю, да!

– Ну, а если бы анкету заполнял, какой бы язык назвал родным?

– Естественно, украинский!

Редактор недовольно поморщился. Но заявление подписал. Как объяснил мне тут же земляк

(родом из Львова), заведующий отделом промышленности и транспорта Степан Ч., редактор

просто устал от журналистской безграмотности.

На следующее утро – один из последних свободных дней – выхожу на балкон номера. И первое, что вижу, это сотрудник газеты Георгий Цура, направляющийся прямиком к входу в гостиницу.

Уж не до нас ли? Но зачем? Может, я раньше оговоренного срока понадобился? Так и есть, раздается стук в дверь. Открываю. Точно, Георгий.

– Заходи! – приглашаю. Ведь это первый наш гость в новом городе.

– Спасибо, некогда! Да я всего на минутку. Можешь выйти? – кивает мне заговорщицки.

– Конечно! – выхожу вслед за ним в коридор.

– Понимаешь, какое дело…, – мнется визитер. – Только ты не паникуй, ладно?!

«Все, – думаю я. – Брать на работу меня передумали, а парня направили сообщить».

– Давай, Жора, смелее!

– Вот, – неожиданно он протягивает мне какую-то бумажку.

– Что это?

– Телеграмма!

– Какая, к черту, может быть телеграмма, если ни одна душа в мире не знает, где я в данный

момент нахожусь?!

– У твоей жены отец умер!

Вот те на! Беру телеграмму. Точно.

– Хорошо, Жора! Иди! А я подумаю, как эту новость сообщить супруге. Впрочем, подожди

минутку! Я зайду возьму деньги, а ты мне покажешь, где поблизости можно купить вина.

– Ты куда? – интересуется ничего не подозревающая супруга.

– Да с Жорой на минуту выйду. Жди, я сейчас вернусь и будем завтракать.

Возвращаюсь с двумя 750-граммовыми бутылками «Сэхре».

– Режь колбасу! – командую, как ни в чем ни бывало.

Наливаю два полных стакана вина:

– Ну, давай!

– Чего это вдруг с утра пораньше?

– А что откладывать на вечер?!

Не успеваем сжевать по бутерброду, наливаю еще по стакану. И их опрокидываем. Но когда

набулькиваю по третьему, жена артачиться: к таким количествам и в таком темпе пить, несмотря

на студенческую закалку, не привыкла.

– Ну, хоть чуть-чуть! – уговариваю я.

Выждав минут пять, говорю ей жестокую правду. Вино, судя по реакции, подействовало слабо, если подействовало вообще. С супругой начинается истерика. Как могу, ее успокаиваю, хотя

опыта на сей счет у меня – никакого.

Больше всего запомнилось, как в распахнутую дверь номера (кто ее открыл, не знаю) то и дело

заглядывали любопытные постоялицы и злорадно улыбались. Я сразу понял отчего. Они

подумали, что ночью девушку лишили невинности и сейчас, осознав весь ужас произошедшего, та

льет слезы по утраченной девственности.

***

Боль болью, а нужно лететь на похорон. Увы, прямой рейс на Киев – только через два дня.

Единственный выход – добираться через Баку. По телеграмме без особого труда приобрел два

билета на Ан-24. К вечеру уже находились по ту сторону Каспия. Ближайший борт на столицу

Украины – рано утром. Билетов – нет. Всю ночь не отхожу от касс. На жену – страшно смотреть.

Тем более, как назло, возле уха у нее образовался какой-то непонятный нарыв, который здорово

таки досаждает.

Продать билеты по телеграмме мне обещают, но как-то неуверенно. А уже объявили посадку.

Вижу, как некий джигит сует через головы паспорт и деньги и получает желанный проездной

документ. Интересно, что ему нужно в Киеве?! Вкладываю в наши паспорта лишний червонец и я.

Видимо, мало вложил: билет до конечного пункта находится только один. Естественно, я прошу

оформить его на фамилию супруги. Мне достается билет только до Ростова – промежуточного

пункта посадки. Беру и его – все же ближе к Житомирской области. Вылетаем.

В Ростове мчусь в первых рядах и – прямиком к стойке. Билетов нет.

– Ну, слышу – вам по телеграмме! Однако если билетов нет, то предъявите хоть сто телеграмм, откуда они возьмутся?! – гневно вопрошает кассирша.

Бегу к администратору. На ходу слышу, что объявляют посадку на киевский рейс. Бред какой-то!

Умер самый дорогой человек, а его похоронить достойно нельзя. Как супруга в таком состоянии

будет там добираться одна? И когда на Украину попаду я?

Вижу удивленное лицо администратора: оказывается я свой гневный монолог произношу вслух.

Не знаю, то ли это на нее подействовало, то ли действительно кто-то уважаемый в последний

момент отказался лететь, но билет мне продают. В самолет сажусь последним, когда в кабине уже

заняли свои места и пилоты.

В Борисполь прилетаем в обед. Мчимся на «Полете» на площадь Победы, оттуда – на площадь

Шевченко. Выбор небогат. Если ждать три часа и ехать автобусом, отца похоронят без нас.

Остается такси. На которое… нет денег. Однако иного выхода нет. Иду к машине с шашечками и

начинаю договариваться. Мол, расплачиваемся сразу по прибытию в село, а сейчас в залог отдаю

обручальное кольцо.

– Оплата в два конца, это знаете? – вопрошает водила.

– Знаем!

И машина вихрем срывается с места.

С трассы на село такси сворачивает в начале четвертого. Вот там, за пригорком, и кладбище. Мы

видим, как его медленно покидают люди. Не успели совсем чуть-чуть. Машину видят издалека и

нам машут. Останавливаемся. Первым делом прошу одолжить мне денег, рассчитываюсь с

водителем, забираю назад кольцо. Оглядываюсь – супруги ряжом нет.

– Где она? – спрашиваю родственников.

– На кладбище. Пошли и ты!

Оказывается, гроб опустили в могилу, а яму накрыли досками и только слегка присыпали сверху

землей. С тем, что если мы подъедем завтра, дать нам возможность попрощаться с покойным. Сей

печальный обряд мы совершаем тут же и отец жены навечно обретает покой на сельском

кладбище.

***

Первая командировка – с этим не затянулось – в город туркменских нефтяников Небит-Даг. Но

написать нужно о… болгарских строителях. Они тут, в Каракумах, возводят две установки на

местном йодо-бромном заводе.

К началу рабочего дня я уже был на стройплощадке. Но бригадира, с которым хотел поговорить, не застал.

– Он наверху! – «просветили» ребята в спецовках (кстати, меня удивило, как хорошо все болгары

знают русский язык).

«Наверху» – это сорок метров вверх по металлической лестнице, похожей на пожарную, устанавливаемую на жилых домах. А я ведь боюсь высоты. Запросто могу загреметь вниз, пополнив, таким образом, героический список не вернувшихся с задания. Но вижу, какие

испытывающие взгляды бросают на меня рабочие: хватит ли у корреспондента смелости

подняться вместе с ними, или он передаст через них просьбу бригадиру спуститься на землю, дабы

взять интервью, так сказать, «с доставкой на дом». Отбросив колебания, киваю: «Вперед! Я

следую за вами».

Пожалуй, наиболее критичным в этой ситуации был момент, когда уже на верхотуре нам

пришлось по узкой доске без перил переходить с одной стены на другую. Не знаю, как я не

свалился. Однако, как бы там ни было, интервью брал на 40-метровой высоте и видел по глазам

мужиков, что они меня за это уважают.

Кстати, никогда не думал, что спускаться куда как страшнее, чем подниматься. Тем не менее, выдержал и этот экзамен: не ночевать же на макушке установки?

1977 год

Пиала – чашка после процедуры обрезания.

***

Честно говоря, подобного поворота не ожидал. Собственный корреспондент республиканской

партийной газеты «Туркменская искра» Петр К., уйдя помощником к первому секретарю обкома

КПТ, на свое место рекомендовал меня. Особыми наши отношения назвать было нельзя. Да и

работаю я в Красноводске всего восемь месяцев.

Что ж, если получится, попробую себя в новой роли.

***

На работу в Красноводск с нашей подачи прилетела знакомая журналистка из Украины Анастасия

Гордиенко. И жить мы вскоре стали в одном коридоре бараке.

Вчера она сразу после обеденного перерыва ушла на задание. К концу рабочего дня, встретив

жену, отправились домой и я. Приходим, а Анастасия уже там. Сидит в холодильнике, максимально прикрыв дверцу («Саратов» – не из крупных, поэтому с ногами наша соседка, несмотря на небольшой рост, в него забраться не сумела).

Мы же от жары спасаемся при помощи мокрых простыней. Они, кстати, высыхают за пяток

минут.

***

Чем любовник не шутит, пока муж с другой кутит.

***

Командировка в глубь Каракумов, да еще в компании с заведующим отделом партийной жизни

редакции Реджепом Тойджановичем Тойджановым. Выехали с утра. Побывали в Небит-Даге.

Оттуда направились в забытый богом аул в глубине пустыни: шеф захотел проведать вдову своего

старого друга. Добирались по раскаленным пескам очень долго. Стрелки часов показывали почти

16.00. В моем животе кишки играли уже давно голодный марш (выпитая в Небит-Даге пиала

зеленого чая – не в счет). Однако, увидев полуразрушенную мазанку, грязь и нищету, я понял: надежды даже на перекусон придется оставить. Так и оказалось. Нам предложили только зеленый

чай.

К вечеру подъехали к Кизыл-Арвату, где в свое время Тойджанов был первым секретарем райкома

КПТ и где, по его словам, жило множество закадычных друзей, один из которых даже будет

встречать на въезде в город.

– Ночевать остановимся у него, – предлагает завпартотделом.

Мне, как новичку в газете, отказываться от чести как бы негоже. Однако когда перед голодными

глазами встает зеленый чай, тут сантименты теряют всякий смысл. У меня на уме столовая –

пусть самая захудалая. «Поесть хотя бы чего-нибудь!» – единственная мысль, которая из

последних сил бьется в мозгу.

– Спасибо! – говорю Тойджанову. – Я лучше в гостинице остановлюсь.

Вижу, ему это не очень нравится, но назад пути нет. Или я, наконец, набью брюхо, или еще

мучится, как минимум, до утра.

Въезжаем в Кизыл-Арват. Нас, в самом деле, ждут. Приветствия, представления друг другу. Я, дабы сразу расставить все точки над «і», деловито интересуюсь:

– А где здесь гостиница?

Что тут началось! Короче, я понял: постоялого двора мне не видать, как своих ушей.

Приезжаем в дом встретившего. Все сразу на топчан во дворе. Друзья активно беседуют – давно

не виделись. А я все жду, когда же пригласят к столу. И вот вижу: опять несут… чай. А к нему –

кусковый сахар и чурек. «Ну, – думаю, – приехали». И с неизбывной радостью вспоминаю самый

захудалый гастроном с его традиционными паштетами, колбасами, консервами.

Делать нечего. Пока мужики пьют чай, я налегаю на чурек. Хозяин это заметил и что-то крикнул в

открытую дверь дома. Через минуту оттуда появляется его дочь с… батоном полукопченой

колбасы и ножом. Я незаметно облегченно вздыхаю и с чистым сердцем налегаю на свой ужин, удивляясь, что остальные его игнорируют. Прикончив почти весь батон и испив чая, расслабленно

откидываюсь на подушку. И тут…

Нам подают зажаренного молодого барашка. Потом – пельмени. Дальше – шашлык. Несут шурпу

(наваристое туркменское первое). Виноград, арбуз, дыня. И снова – зеленый чай.

У меня голова идет кругом. Во-первых, я так наелся колбасы, что даже пригубить этих

деликатесов не в силах. Во-вторых, в душе имею обиду: почему не предупредили, что готовят

столь роскошный ужин? И, в-третьих, никак не возьму в толк, что за хреновина: обычно подают

первое, потом – второе и лишь затем – чем запить. Тут же все оказалось поставленным с ног на

голову: сначала чай, потом – второе и лишь за ним – первое. Сам черт ногу сломит!

Уже поздним вечером последний вопрос задал Тойджанову. Тот, рассмеявшись, ответил, что

именно в таком «обратном» для нас порядке мусульмане употребляют пищу. Незнание сего

обернулось для меня ужином, состоящим исключительно из… колбасы.

***

Если судьба – злодейка, то как ей столько времени удается избегать правосудия?

***

Приходит с работы жена (она преподает в химико-технологическом техникуме) и едва не плачет.

Спрашиваю:

– Что случилось?

Она молча достает из сумочки сверток и кладет его на стол.

– Что это?

– Взятка!

– Как взятка?!

– А так.., – говорит супруга и начинает издалека.

Вскоре после того, как ее назначили куратором одной из групп, она вполне логично решила

познакомиться не только с учениками, но и их родителями. И в первую очередь, конечно, с

родителями тех, кто плохо успевает или недисциплинированно себя ведет. В одно из воскресений, мы вместе (чтобы веселее и для подстраховки) оправились по адресам, которые она

предварительно выписала из личных дел ребят и девушек. Повезло: везде был дома кто-то из

родителей. Познакомилась, поговорили, как улучшить ситуацию с чадами. И все.

И вот на второй день жена после перерыва заходит на очередную пару в аудиторию, здоровается с

учащимися.

– И, понимаешь, чувствую что-то не то, а что – понять не могу, – рассказывает, немного

успокоившись. – Как-то уж очень пристально они на меня глядят, будто видят первый раз. Ну, ладно, думаю, разберусь по ходу занятий. Сажусь за стол, чтобы открыть журнал. И вижу…

коробку. Спрашиваю: «Что это такое, откуда оно взялось?». А из аудитории чей-то голос: «А это

мама Юрия (имя изменено – Авт.) вам оставила». «Когда?!». «Только что, буквально перед тем, как вы зашли в аудиторию». «И вы знаете, что здесь?». «Да, Юрий нам сказал. Там хрустальная

ваза».

– И что ты? – чувствую, как возмущение буквально кипит и в моей груди.

– Прошу аудиторию не шуметь, а сама хватаю коробку и выбегаю из техникума. Так и есть, на

остановке стоит мама Юрия, с которой мы так мило вчера побеседовали. А из-за угла выруливает

рейсовый автобус. Что-то кричу. Она оборачивается. Машу, чтобы не садилась. Подхожу. Ну и, естественно, возвращаю «подарок». Кстати, по-моему, ее удивлению не было предела.

– Ну, а это что? – киваю на сверток.

– Не поверишь, но на следующем перерыве ситуация повторилась. Только в этот раз на столе

лежал вот этот отрез на платье. И маму Виталия я не смогла догнать – она уехала на машине.

– А где эти дамы работают?

– Я специально посмотрела. Первая – заведует магазином, а вторая – городским роддомом.

– Не раздевайся! Я сейчас оденусь и отнесем (уважаемое медучреждение находится недалеко от

барака, в котором мы обитаем – Авт.) взятку дарительнице прямо на работу.

Так и поступили. Когда жена вышла из родильного дома, то первое, что я услышал, было:

– Представляешь, она мне заявила «Это вы еще очень молоды, поэтому так поступаете!».

Весь путь назад мы обсуждали проблему. Ведь и дураку ясно: если после посещения квартир

учащихся, супруге сразу понесли взятки, значит, это отработанная система. В каком же обществе

мы живем?!

***

Нет неинтересных тем – есть неинтересно написанные материалы.

***

Триста дней в году на Каспии штормит. И вот в один из них отказал двигатель на большом

рыболовецком сейнере. Многотонную стальную посудину болтало, как скорлупу. На сигнал SOS

на берегу отреагировала соответствующая служба и направила к терпящим бедствие спасатель с

необходимыми запасными частями для сердца судна. А поскольку у меня, как собственного

корреспондента республиканской газеты, были налажены свои связи, то мне не только срочно

сообщили о ЧП, но и пригласили взять участие в экспедиции спасения.

Вы думаете, больше всего меня впечатлила высота морских волн? Сумасшедшая качка?

Готовность, рискуя собственной жизнью, придти на выручку товарищам? Героизм спасателей?