Текст книги "Наедине с собой (СИ)"

Автор книги: Николай Сухомозский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

– А в чем тогда дело?

– Да сейчас по радио передали: с сегодняшнего дня хождение крупных денежных купюр в стране

приостанавливается.

– Ладно заливать! – вздыхаю я с облегчением. – Придумал бы что-нибудь поумнее.

– Я то бы придумал, – невозмутимо отвечает друг. – Да вот правительство не могло.

Минут пять продолжается препирательство. Наконец Рафиг не выдерживает:

– Не веришь мне, спустись вниз, спроси у дежурной.

Однако меня на этом не проведешь: я хорошо знаю, что для пущей убедительности Рафигу не

составляло никакого труда заранее договориться с дежурной, дабы разыграть меня по полной.

Увы, все оказалось правдой! Именно в этот день премьер-министр Павлов сделал то, что сделал –

приостановил хождение крупных купюр.

И вот сидим мы в гостинице за тысячи километров от дома и пересчитываем имеющуюся

наличность. А она, как водится, исключительно в стольниках и двухсотках. Ведь по привычке

тратишь сначала помельче, потом – покрупнее, оставляя на «закуску» самые крупные. Так просто

удобно в командировке.

Спускаемся вниз. За номер ставшими в одночасье не деньгами, а разноцветными бумажками у

нас… не берут. Ну и а идиотскую ситуацию попали тысячи таких, как мы, по всей стране

благодаря родному правительству. Ведь теперь ни билетов не купить, ни поесть. Вообще ничего.

Вместо того чтобы заканчивать дела, идем в горисполком. Пробиваемся на прием к зампреду.

Объясняем. Он говорит, что сам сделать ничего не может, но в местной сберкассе сидит человек, в обязанности которого как раз и входит решать подобные проблемы. Идем туда. Там, естественно, очередь: не одни мы в командировке. Становимся в хвост. Ждем. Потом решаем: я

буду стоять до победного, а Рафиг все-таки отправится по делам. Чуть так не сделали. Хорошо

услышали мужики, стоящие впереди и сказали, что поменять деньги могут только лично каждому, дабы не было злоупотреблений. Не слабо, да? Злоупотребление собственными средствами – это

что-то новое даже для перестройки.

Наконец добрались до заветной цели. У нас строго проверяют командировочное удостоверение, узнают цену билетов до Тюмени, оттуда в Москву и в Ашхабад, накидывают пару червонцев на

гостиницу и столько же – на еду и, наконец, меняют. Причем вышеозначенную сумму вписывают

в… паспорт в графу «Особые отметки». На вопрос «А это еще зачем, ведь законом подобные

записи не предусмотрены (да и кто мог такой идиотизм предусмотреть?)» нам объяснили:

– Дабы по прибытии в Ашхабад, мы не смогли энной суммы поменять еще и там.

Иными словами, полная гласность и демократия!

***

Как быть, если жить уже надоело, а для самоубийства еще не созрел?

***

Сижу в кабинете. Звонок. Звонкий девичий голос:

– Это заместитель главного редактора?

– Да.

– Вы видели, что ваша газета сегодня напечатала на последней странице?

Внутри все обрывается: коллеги меня поймут.

– Извините, сейчас возьму номер, посмотрим вместе. Так, я вас внимательно слушаю.

– Взгляните на снимок вверху и на подпись.

Гляжу. В кадре – купол церквушки. Подпись гласит: ее собираются реставрировать.

– Посмотрел… И ничего… такого… не увидел… Что вы имели в виду?

– Как не видите?! Вам что, вылезло?! Заместитель редактора называется! Почему вы строите тут

свои храмы, агитируете за это в газете?! До каких пор вы будете издеваться над нами?!! Всю

жизнь вы, русские, душили нас… И сейчас продолжаете, – срывается на крик девушка.

Я пытаюсь сказать, что снимок и текстовка нейтральны, что «Туркменская искра», в первую

очередь, ориентирована на русскоязычного читателя, что, если на то пошло, лично я – и не

русский вовсе, а украинец, и мой народ никак не мог душить туркмен. Трубка издает короткие

гудки.

***

Узнал бы Плеханов, кого напринимали в СССР в партию, в гробу бы, несчастный, перевернулся. А

Ленин от стыда наверняка бы сбежал из мавзолея. Только два факта, однако, они очень точно

отображают всю ситуацию.

Первый секретарь (!) Челекенского горкома КПТ Мамедов подал заявление о выходе из рядов

КПСС. Причем «играть в политику», изображать новоиспеченного диссидента не стал – написал, как есть: «В связи с тем, что не повысили в должности». В Марыйской области секретарь одной из

первичных парторганизаций раздумал «быть в авангарде» на том основании, что ему не выделили

«Жигули».

Что сказать? Мы пожинаем то, что сеяли в течение многих десятилетий. Величайшей глупостью

было увязывать продвижение по службе с членством в партии. Какое отношение одно имеет к

другому? Абсолютно никакого. Если бы подобного не существовало, в КПСС шли бы лишь те, кому действительно дороги ее идеалы. А так вынуждены были вступать сотни тысяч тех, кто в

противном случае не мог сделать карьеру, да и просто заниматься любимым делом. Иными

словами, коммунистическая партия сама подготовила своих могильщиков. И неча пенять на

кривое зеркало буржуазной пропаганды!

***

Звонок жены мне на работу (она – помощник председателя Гостелерадио ТССР К.

Аннамухамедова):

– Только что поступили официальные документы из Совета Министров: делопроизводство

предписывается полностью перевести на туркменский до июля 1991 года.

– А как же «Закон о государственном языке»? – недоумеваю я. – Ведь в нем сроки совсем другие.

– А я откуда знаю…

Действительно. А ей, несмотря на то, что она, в отличие от меня, записалась на курсы

туркменского, нужно подыскивать работу.

***

Как член правления Общества знания ТССР в составе делегации летал в столицу Украины.

Возвращались рейсом Киев – Ростов-на-Дону – Ашхабад. Приземляемся в промежуточном пункте

посадки. Стюардесса, объявив об этом, просит взять с собой всю ручную кладь. Люди

недоумевают, но с третьего раза просьбе-приказу подчиняются. Я же выходить в морозную

ночную темень не собирался, а хотел передремать эти полчаса в салоне. Были и другие такие

желающие. Увы, нас тоже попросили покинуть самолет. Прихватив свои вещи – чужих в салоне

уже не оставалось.

Ожидаем посадки и дальнейшего полета полчаса, час. Наиболее нервные идут выяснять ситуации

у дежурного администратора. Та ничего толком объяснить не может. В конце концов, на третьем

часу нервотрепки нам говорят, что самолет, которым мы летели, принадлежит киевскому

авиаотряду. А поскольку с «горючкой» в Украине огромные проблемы, то пилоты и решили ее

сэкономить. Бросив нас в Ростове-на-Дону со словами: «Пусть туркмены за своими пассажирами

присылают борт из Ашхабада!».

Да, это уже вершина гласности и демократии. Кое-кто из пассажиров идет к руководству (ночью –

это начальник смены) и пробует получить справку о задержке рейса, дабы, предъявив ее потом, получить компенсацию за моральный ущерб. Увы, произошедшее объясняют форс-мажорными

обстоятельствами и никаких бумаг не дают. Зато обещают устроить бесплатный ночлег.

Женщинам хоть повезло. Им хотя бы хватило раскладушек. Мужикам же выдали по покрывалу и

простыне и провели в некий холл, где и предложили ложиться… на паласы. Там мы и провели

остаток ночи, а также весь следующий день. Лишь к полуночи из Ашхабада прилетел самолет, и

мы, измочаленные аэрофлотовским сервисом и свободой производственных отношений,

отправились домой.

***

В республике плавно меняют русскоязычных министров и их заместителей на туркмен. На своих

местах еще остаются трое – прокурор ТССР В. Василюк, председатель КГБ ТССР П. Архипов и

мой главный редактор В. Слушник. По слухам, прокурор уже собирает чемоданы.

***

Большинство несчастий начинается с осознания: «Меня не понимают».

***

Очередное заседание в ЦК КПТ (их в последнее время – несметное количество). Главный в

очередной раз редактор посылает на него меня, своего заместителя. И я знаю, почему. Ему, белорусу, как и я, не владеющему туркменским, невыносимо часами просиживать штаны в зале, где за все время ни слова не прозвучит по-русски.

А мне разве легче?

***

Ненавидеть легче, чем любить. А прощать?

***

Кстати, о залетных птичках – таких, как я и отношении к нам простых людей. На одном этаже в

Издательстве ЦК КПТ размещаются две главные газеты. «Совет Туркменистаны» на туркменском

и «Туркменская искра» – на русском языках. Так вот, десятки раз за годы работы из соседней

редакции ко мне приводили приехавших из провинции в поисках правды. И в «Совет

Туркменистаны» они найти не надеялись, используя ее сотрудников как переводчиков при

общении с русскими. И мы помогаем, и мы едем, и нам говорят «спасибо». Так кому мешают

русскоязычные? Никогда не поверю, что рабочим и крестьянам. Собака зарыта в другом месте. И

от этого места, право, нехорошо пахнет.

***

В одном из ашхабадских микрорайонов – трагедия. Тракторист задавил двоих малышей. И первый

вопрос, который все задают: кто он по национальности? Не пьян ли он, не сознательно ли

направил машину на ребятишек, не исправная ли она была и кто, в таком случае, выпустил ее на

линию – нет. Главное на текущий момент – национальность виновника ЧП. Неужели, думаю, несчастным родителям, потерявшим детей, станет легче, когда они узнают, что их ненаглядных

задавил туркмен, а не, к примеру, еврей? И вдруг ловлю себе на мысли: а вдруг станет?!

Сумасшествие какое-то…

К счастью (вряд ли в данном случае это слово уместно), виновником трагедии, действительно, оказался туркмен. А если бы? Боюсь об этом и думать. Так неужели это – лицо перемен?

Новый Уренгой. Гуд бай, СССР! (1991-1992)

1991 год

Энный марш-бросок в нашей с супругой жизни. В этот раз из Туркмении (Кушка – крайняя южная

точка СССР) прямо по вертикали, если смотреть на географическую карту, перебрались в Новый

Уренгой (Полярный круг). Если говорить о расстоянии, то оно составляет около 3500 километров.

Такие «броски» рекордом для меня с женой не являются. А вот перепад температур – пожалуй.

Местность, где нередки +50 в тени, мы сменили на ту, где нередки -50. Перепад в сто градусов, это, как ни «выражовывайся», без всяких дураков, не слабо.

***

Первое впечатление от Нового Уренгоя – его убожество. Город со стотысячным населением, а с

туркменским Небит-Дагом ни в какое сравнение не идет. Визитная карточка «столицы советских

газовиков» – аэропорт ни что иное как… обыкновенный деревянный барак. Изготовленная из того

же материала двухэтажная гостиница, в которой мы остановились, ночью под напором ветра так

скрипела, что заснуть не было никакой возможности. Да и тридцатиградусный мороз 7 апреля –

это вам что-то. У нас с женой даже появилась мысль рвануть обратно на «большую землю». Но мы

ее тут же отбросили – не в наших правилах сдаваться.

***

На апрельском Пленуме ЦК КПСС первый секретарь Кемеровского обкома А. Зайцев бросил в

глаза Горбачеву страшные обвинения, вплоть до предательства интересов страны, которой

руководил. Михаил Сергеевич впал в истерику и попросил отставки.

Но странно, на мой взгляд, не это. А то, что его буквально… уговорили остаться.

***

Газету «Вестник Уренгоя», единственными сотрудниками которого пока являемся мы с женой, печатаем в… Тюмени. Это единственное в СССР издание, сотрудники которого до типографии

добираются больше двух часов на ТУ-154.

***

В прессе промелькнуло сообщение о конкурсе на лучший эскиз нового значка «Ветеран партии».

Кому нужны подобные выморочные побрякушки?

Мы все прекрасно помним: предыдущий аналогичный значок «изобрели» специально к 50-летию

пребывания Брежнева в рядах КПСС. Все, что можно, к тому времени «дорогой Леонид Ильич»

уже имел. Вот и пришлось напрячь мозги, дабы ублажить маразматического Генсека.

И вообще, что значит «пребывал в КПСС… лет»? Один, к примеру, пахал, как проклятый, и на

работе, на общественном поприще, а другой, извините за резкость, всю жизнь валял дурака. И оба

будут награждены одним и тем же знаком. Справедливо ли?

Возможна и такая ситуация. Имярек, что называется, был в авангарде (без всякого сарказма и

желчной иронии) да вдруг помер. А проходимец, по ошибке попавший в КПСС и лишь по

счастливой случайности из нее не исключенный, оказался долгожителем. А, следовательно, и

кавалером значка «Ветеран партии».

Возникает вопрос: так за что мы награждаем? За добрые дела или чрезвычайную живучесть?

***

На наше новое место жительства – Крайний Север – приехал ашхабадский друг Рафиг Масимов.

Кандидат экономических наук, работник Министерства агропромышленного комплекса, он в

последнее время ударился в «государственный бизнес». Поскольку колхозам вышло некоторое

послабление (им разрешили самостоятельно реализовывать продукцию, произведенную сверх

плана), то туркменские хозяйства начали устанавливать прямые контакты с потребителями. А где

их больше, чем в крупных промышленных районах? Вот и рванули на Урал, в Сибирь. Рафиг

обосновался в Свердловске. И потихоньку посредничает при обмене, к примеру, помидор на

тарную дощечку. При этом происходят порою из ряда вон выходящие случаи (власть-то –

дистрофическая). Один из них – более чем показательный! – перескажу.

Лето. Пятница. Адская жара. В адрес Рафига прибывает четыре вагона винограда. Причем не в

рефрижераторе, а в обычном товарняке (так сподобились в Туркмении). Овощная база, с которой

был предварительно заключен договор, узнав, что продукция неделю транспортировалась в

неохлаждаемом вагоне, принять ее категорически отказалась.

Ситуация, без малейшего преувеличения, – катастрофическая. Впереди два выходных.

Следовательно, пристроить товар до второй половины понедельника не удастся. Что от винограда

к тому времени останется, можно представить без особого труда. Начнется политическая

демагогия: в то время, когда народ недобирает витаминов, разгильдяи с таким трудом

выращенное отправляют на свалку. Статья, считай, обеспечена. Есть ли выход из столь сложного

положения?

Рафиг кинулся по другим базам: возьмите хоть за полцены, треть, четвертую ее часть. Везде –

отказ. Зачем себе перед выходными проблемы создавать?

– Тогда мне пришла в голову идея – поехать на «Уралмаш», зайти в профком и сказать «Ребята, там и там стоят четыре вагона с виноградом. Организуйте машины, заберите его и бесплатно

раздайте рабочим», – говорит Рафиг.

– Как же бесплатно?! – удивляюсь я. – Ведь, по сути, нет никакой разницы: на свалку его

выбросили или просто раздали. Хозяйству-то – ни копейки.

– Сразу видно, что ты в виноградных отходах не разбираешься. Как это нет разницы?! Во втором

случае я же привезу официальный документ, что виноград попал не на свалку, а на стол

трудящихся. Все – статья мне уже не грозит. Продукция не потеряна, она в убыток себе

реализована. Что предполагает лишь административное, а не уголовное, наказание. А ты

говоришь: нет разницы…

Воистину, век живи – век учись.

– Но самое интересное было впереди, – продолжает друг. – Когда уже вопрос был одобрен

заместителем генерального директора «Уралмаша» и за виноградом собирались послать машины, меня вдруг даванула «жаба». А еще захотелось избежать даже административного взыскания. Дай, думаю, попробую хоть о ничтожной сумме заговорить. И, объясняя ситуацию, в которой очутился, предлагаю купить виноград хотя бы по… 2 копейки за килограмм. Что тут началось! Меня

обвинили едва в мошенничестве и наотрез отказались брать злополучный виноград даже

бесплатно. Я уже буквально умолял: объявите рабочим, пусть идут и берут кто сколько может

унести. Бесполезно! А вскоре мне сказали, что рабочий день на заводе закончился, и попросили

освободить кабинет.

Вот такой он – социалистический бизнес. И такая она – забота о благе простого человека. Что

касается Рафига, то в тюрьму он не сел. Но это уже другая история.

***

Ельцин, еще недавно ездивший на работу в трамвае и посещающий обычную районную

поликлинику, этот несокрушимый борец с привилегиями, отправился с супругой отдохнуть. Куда, как вы думаете?

А в кисловодский санаторий «Красные камни». И все бы ничего, если бы… Если бы этот самый

санаторий не принадлежал Лечебно-оздоровительному объединению при Совете министров СССР

(бывшее 4-е Главное управление Минздрава, со сталинских времен обслуживающее, как теперь

модно говорить, партократов).

***

Станислав Ежи Лец остроумно заметил: «Сложнее всего с правдой в те времена, когда все может

оказаться правдой». Как будто о сегодняшнем дне. Все без исключения кандидаты в президенты

России обещают народу молочные реки и кисельные берега. И ни у одного – сколько-нибудь

внятной программы выхода из кризиса. А народ верит. Забывая, что в комплект «молочные реки –

кисельные берега» входят также узда и кнут.

***

Читаю «Известия», которые публикуют заметку о сессии Свердловского горсовета. «Председатель

комиссии по градостроительству коммунист В. Таргонский с грубой бранью напал на другого

народного депутата, бывшего политзаключенного и правозащитника В. Шаклеина. И схватил его, что называется, за грудки. Народных депутатов удалось разнять. Извиниться Таргонский

отказался».

Беру в руки «Гласность»(№19). Читаю: «Как выяснилось, В. Шаклеин никогда не был

политзаключенным».

На очереди – «Экономика и жизнь» (№20). Что по данному ЧП сообщает она? Ага, «Как

выяснилось, В. Таргонский не является коммунистом».

Боже, а сама-то сессия хоть была? Или тоже – «как выяснилось»?!

***

Об искусстве возможного в политике.

Цитата первая. «У нас… и в помине не было того безумного восхваления Брежнева, которое в тот

момент громыхало по стране. Была усмешка, была издевка, у некоторых – недоумение, а у

большинства – просто неприятие всего этого».

Цитата вторая. «Дорогой Леонид Ильич! Коммунисты, все трудящиеся знают Вас как

выдающегося политического и государственного деятеля современности, верного сына…, неутомимого борца… Нас восхищают Ваша мудрость, огромный организаторский талант и

человеческое обаяние, восхищает кипучая энергия, с которой Вы отдаете свои силы и знания

строительству коммунизма. Вы снискали… Вся Ваша жизнь служит для нас замечательным и

вдохновляющим примером».

Трудно поверить, но оба текста принадлежат одному и тому же политику – Борису Николаевичу

Ельцину. Первая цитата мною взята из книги «Интервью на заданную тему», а вторая – из

приветственной телеграммы первого секретаря Свердловского обкома КПСС Б. Ельцина

Генеральному секретарю в связи с его 75-летием.

***

То, что происходит с ценами, просто пугает. В универмаге появилась дубленка великолепного, справедливости ради, качества. Но, честное слово, чуть длиннее отечественной фуфайки. И стоит

14000 «деревянных». Интересно, на каких северах и при каких коэффициентах эту сумму можно

заработать?

***

Подруга жены – преподавательница истории – рассказала, что на уроке ученик, отвечая письменно

на вопрос, написал: «Разгневавшись, царь Ксерокс высек море».

***

Ныне герой – любой, кто возопил «Я против!»

***

Сопредседатель координационного совета движения «Демократическая Россия» доктор

исторических наук Ю. Афанасьев заявил: «Научная значимость моей диссертации с теперешних

моих позиций равна нулю».

Что ж, как говорится, ему лучше знать. Но отказаться от ученого звания ныне действующий

ректор не собирается. Полный плюрализм в голове, одним словом. Или – нуль с ученой

степенью…

***

Демократы призывают отказаться от слова «товарищ», заменив его на «господин». А что, для себя

же стараются. Ведь они, как правило, с учеными степенями и званиями, при непыльных

должностях. Но кто-нибудь из вас встречал в литературе словосочетание «господин дровосек»,

«госпожа кухарка» или «господин лакей»? если мне не изменяет память, даже купцов господами

не величали – рылом не вышли.

И вот сегодня те, кто претендует на звание политической элиты, стремятся возвыситься над

остальными. Каждый из них 10 лет учился в школе, 5-6 – в вузе, 2 – в аспирантуре, столько же – в

докторантуре. Иными словами, два десятка лет ехали на шее трудящихся, дабы обозвать их…

быдлом.

Остановка – за шпицрутенами, господа хорошие?

***

Десятилетиями торговля «осчастливливала» нас то испорченной килькой в нагрузку к банке кофе, то брежневской «Малой землей» в виде приложения к томику Пикуля, а то вовсе комплектом, ставшим анекдотичным – «часы, трусы и галстук». Но то, с чем я столкнулся сегодня – новое

слово в искусстве сбыть неликвид. Вот что со страниц газеты заявляет сотрудник фирмы «Алекс

Шабалин», занимающейся организацией концертов: «В сентябре мы ждем Александра Малинина

и Евгения Петросяна. Поскольку концерты этих артистов ограничены, они будут реализовываться

только тем, кто возьмет билеты на Владимира Кузьмина».

Вот тебе, бабушка, и алексов день!

***

У нас нет демократов, есть только обиженные режимом.

***

С приватизацией ситуация воистину мефистофельская: продают те, кто ничего не создавал, а

покупают те, чьим потом каждый объект в буквальном смысле слова окроплен.

***

В первых числах августа, придя на работу, сотрудники Новоуренгойского горкома КПСС увидели, что вывеска разбита. Тут же обратились с заявлением в местный отдел милиции. 9 августа пришел

ответ: «Сообщаем, что Ваше заявление по факту уничтожения неизвестным вывески ГК КПСС

рассмотрено. В возбуждении уголовного дела отказано… в силу малозначительности, не

представляющей общественной опасности. С постановлением об отказе Вы можете ознакомиться

в Новоуренгойском ГОВД. Данное постановление Вы вправе обжаловать прокурору г. Н.

Уренгой».

Не спорю, уничтожение вывески общественной опасности не представляет. Но чтобы секретарю

горкома предложили придти ознакомиться с постановлением, а не привезли ему в кабинет на

полусогнутых, – значит очень и очень много. А именно: коммунистической партии – хана. Если

перейти на феню, то к КПСС в данном случае отнеслись, как к опущенному (петуху) на зоне.

Обидно, а прокукарекать – остальных насмешить.

***

Вечер. Мы с женой сидим в своей новоуренгойской комнатухе. Вдруг по ТВ – сообщение о

поражении ГКЧП. Спустя полчаса – более подробная информация. Я – супруге:

– Одевайся!

– Зачем? – удивленно смотрит она на меня.

– Пойдем!

– Куда?!

– На работу!

– Ты что?!! Отчего вдруг? И что будем там делать?

– Заберем свои вещи.

Супруга все понимает и начинает молча собираться.

Дело в том, что по приезду в Новый Уренгой мы жили в так называемом пансионате – гостинке. И

наиболее ценные, с нашей точки зрения, предметы хранили в моем рабочем кабинете в сейфе.

По дороге к зданию (редакция «Вестника Уренгоя», где мы оба работали, находилась в одном

здании с горкомом КПСС) зашли домой, благо он жил по соседству, ко второму секретарю

Владимиру Дектярю. Объяснили ситуацию и попросили открыть помещение. Он согласился и

пошел с нами.

Выбрав все вещи из сейфа на два отделения (там хранились даже выходные туфли супруги), мы

двинулись назад. Не влезли в наши сумки лишь несколько рулонов туалетной бумаги (нет, в

сейфе, несмотря на дефицитность, ее не берегли, просто купили накануне и бросили туда до

завтра).

Следующий день – суббота – весь коллектив отправлялся на грибы. Место сбора было назначено у

горкома. Еще издали мы увидели КАМАЗ. «Странно, почему КАМАЗ? – подумал я. – Ведь речь

шла об автобусе».

Подходим к тем, кто уже собрался. Интересуюсь, что за грузовик. Мне отвечают: охрана.

– Какая еще охрана? – не врубаюсь я.

– Какая, какая?! – передразнивает меня кто-то из комитета комсомола. – Здание опечатали, вот

милиция и стережет, дабы мы туда тайно не проникли.

Я все еще не верю. Иду к КАМАЗу, заглядываю в кабину. Там действительно сидят два

милиционера.

– И давно вы здесь? – спрашиваю.

– А ты кто такой, чтобы мы перед тобой отчитывались?! – огрызается один из них.

– Журналист, – говорю я правду.

– Да с ночи! – нехотя отвечает второй. – Однако какую-либо информацию нам давать запрещено.

Я понимающе киваю головой и направляюсь к грибникам.

Забегая вперед, скажу: в КАМАЗе, сменяя друг друга, стражи порядка дежурили до понедельника.

И так – наверняка по всей стране. Это ж сколько сил было отвлечено от борьбы с разбойниками, ворами, бандитами на ничтожную работу по охране зданий партийных комитетов!

***

У 17-летних все впереди – молодость, первая любовь, поступление в институт, женитьба, рождение ребенка и т. д.

У 40-летних – только ожидание. Пенсии.

У 60-летних – тоже ожидание. Но уже… смерти.

***

Утром в понедельник у здания горкома собрались руководители расквартированных там

организаций (кроме партийного и комсомольского городских комитетов, редакции газеты, еще и

комитет народного контроля, ветеранская организация, туристическое бюро). Появились прокурор

Уренгоя (видимо, решил, что, в случае чего, личное присутствие будет оправдать легче, чем

собственноручно подписанный ордер на обыск) и какой-то депутат местного Совета. Сорвали

бумажку, «опечатывающую» здание, и вошли.

Не буду говорить, как проходил обыск в остальных кабинетах – меня там в этот момент не было.

Расскажу о своем.

Итак, первым делом прокурор попросил открыть сейф. (Я мысленно похвалил себя за пятничную

предусмотрительность: докажи теперь, что находящиеся в нем вещи – моя собственность еще с

Ашхабада, а не взятки). Беру ключ, открываю верхнее отделение. Торичеллиева пустота.

– Второй! – дает команду прокурор.

Распахиваю дверцу. Сцена – почти из «Ревизора»: взору «дознавателей» предстают… пять

рулончиков пипифакса. На меня смотрят, как на Джеймса Бонда, сумевшего в последний момент

спрятать концы в воду.

Депутат – вы не поверите – бросается к стулу, становится на него и тянется к портрету Ленина, висящему на стене. Честное слово, в этот кабинет я занимал пять месяцев, но понятия не имел о

портрете. Не обращал внимания на стены. Депутат, между тем, начал яростно елозить по обратной

стороне изображения «самого человечного человека». Что он там искал?! Неужели секретные

донесения или шифрограммы? У редактора городской газеты, да еще выходящей на краю света?!!

Потерпев фиаско, депутат начал с не меньшим азартом перелистывать откидной календарь, внимательно перечитывая каждую страницах. Мне показалось, что прокурор опустил глаза, понимая всю нелепость действий новоявленного и, что там миндальничать, туповатого «следака»

из народа. Компры не находилось. Оставались только папки с загонными материалами. Так что

дошла очередь и до них. Едва глянув на пару статей, депутат удовлетворенно хмыкнул и

многозначительно сказал прокурору:

– Все ясно! Антигосударственные статьи.

Надо сказать, что сторонником Ельцина, как и проводимого им курса, я в последнее время не был

(продолжаю уважать Бориса Николаевича за единственный поступок – его «поход» против

Горбачева и Раисы Максимовны на одном из пленумов ЦК). О чем и писал в каждом номере

газеты, которую возглавлял. Так что позиция и издания, и главного редактора давно уже была

известна всем читателям. Увы, представитель победившего народа к читающей публике, видимо, нет относился. А ведь именно такие, как он, ныне вершат судьбы страны. Право, страну жалко…

***

Кстати, я, атеист до мозга костей, в дни ГКЧП едва не молил бога, чтобы «путчисты» победили.

Хотя бы на пару месяцев. Знаете зачем?

Да чтобы посмотреть, как большинство «записных демократов» ринется к секретарям первичных

парторганизаций сдавать взносы. Подобную картину я наблюдал впервые два дня ГКЧП, когда

чаша весов не склонялась ни одну сторону. Господи, да что же это за люди? И люди ли вообще?!

Пресмыкающиеся! Как они зачастили в горком, какими любезными были их лица! Как они

хихикали, рассказывая несмешные анекдоты. Как заглядывали в глаза. Как находили десятки

причин, по каким не могли вовремя уплатить взносы и готовы были нести за это наказание.

Если бы ГКЧП победил, пришлось бы приглашать милицию, дабы сдержать толпу желающих

повиниться. Вот почему пала КПСС! Разве место подобным перевертышам в ее рядах? Впрочем, виноваты во всем партийные бонзы прошлого самого крупного калибра. Нельзя было

продвижение по службе увязывать с обязательной партийностью. Этим самым люди, желающие

профессионально расти, но не разделяющие политики КПСС, вынуждены были в нее вступать. И

вот – результат.

Эх, ГКЧП! Ну почему ты не смог удержать контроль над ситуацией месячишко-другой? Пусть бы

порадовалась моя душа, глядя на всех этих слизняков! Ведь, казалось бы, чего проще: вышел из

партии – флаг тебе в руки! Так нет, снова назад захотелось. Более чем уверен: завтра –

перехочется. Но если, паче чаяния, появится еще один ГКЧП, они наперегонки рванут сдавать

партийные взносы.

***

Вышли указы Горбачева об отстранении от занимаемых должностей премьер-министра В.

Павлова и председателя КГБ В. Крючкова (22 августа). И вот в чем странность ситуации. Первого

лишили высокого государственного поста «в связи с возбуждением Прокуратурой СССР

уголовного дела, связанного с участием Павлова в антигосударственном сговоре». А вот текст

указа на второго, тоже участвовавшего «в антигосударственном сговоре»: «Крючкова Владимира

Александровича освободить от обязанностей председателя Комитета государственной

безопасности».

Отчего такая разница? То ли отцы народа боятся спецслужбистской компры, то ли правы злые

языки, утверждающие, что Крючков уже давно вел двойную игру? За что ему и вышла поблажка.

***

Тащат все. Если бы здание горкома КПСС было надувным, его бы первый секретарь за ночь

перекантовал на новое место. И сказал, что помещения у городской парторганизации никогда не

было.

***

Нет страны, в которой мы родились. Приказала долго жить партия, членом которой я состоял

вовсе не из карьеристских побуждений, хотя и был многим недоволен. В адском пламени

инфляции сгорели все сбережения. У нас нет квартиры. И у обоих – работы. Вывод: жизнь нужно

начинать сначала – с чистого листа. В сорок один год это непросто.

Первым делом кинулись отправлять назад на «большую землю» вещи. Они занимали один из

редакционных кабинетов. А поскольку здание отдали станции «Скорой помощи», то ее главный

врач, торопясь справить новоселье, за что я его совсем не осуждаю (прозеваешь – передумают!), заявил:

– Не заберешь к послезавтрему шмотки, прикажу выбросить на улицу!

Я об этом узнал в Тюмени, где печатал очередной номер еженедельника. Тут же все бросил и

первым же рейсом вернулся в Новый Уренгой. Жена – молодчина! – буквально за полдня сумела

договориться о покупке вагончика, куда можно было бы сложить вещи (очередь на контейнеры

составляет полгода). Договориться о машине – не проблема. Знакомые ребята погрузят. Но их ведь

надо угостить. И хотя с едой проблема (на талон – 2 кг мяса или колбасы в месяц), с водкой –

вообще полный завал. Даже предусмотренные две бутылки на рыло отоварить чаще всего не

удается. Как быть?

Бывшая заведующая орготделом горкома (муж служит в должности заместителя начальника

ГОВД), входя в наше положение, соглашается позвонить директору горторга и попросить его

посодействовать в приобретении ящика водки. Дает отмашку.