Текст книги "Солдаты мира"
Автор книги: Николай Иванов
Соавторы: Владимир Возовиков,Виктор Степанов,Евгений Мельников,Борис Леонов,Валерий Куплевахский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В своей справедливой борьбе мы всегда чувствовали и чувствуем могучую солидарность наших надежных и верных друзей, и прежде всего нашего великого и естественного друга – СССР.
Генеральный секретарь ЦК НДПА Б. Кармаль. 1981 г.
Делавархан тысячу раз уже проклял себя, что соблазнился легкой наживой и затеял погоню в ущелье. Люди, не успев отдохнуть после похода, шли вяло, и он чувствовал их полнейшее безразличие к происходящему. Каждый только старался быть подальше от него, боясь попасть под горячую руку.
Но еще в большую ярость пришел Делавархан, когда понял, что они преследуют только двоих. Он оглянулся, прикидывая, сколько времени потребуется на возвращение, но в это время над кишлаком зависли два вертолета.
– Вперед, скоты! – Он вытащил пистолет, направил его на отставших.
Назад дороги не было. За эти годы он хорошо изучил шурави: своих они в беде не оставят. За вертолетами придут машины, и потребуется день, два, неделя, но своих шурави будут искать до последнего. Нет, надо уходить из этого района, и уходить скорее. Но этих двух, уведших их за собой, он уже не упустит. Он их возьмет живыми, и пусть горы содрогнутся от той казни, которую он им придумает.
– Быстрее, быстрее! – Главарь подскочил к гнувшемуся под тяжестью гранатомета Али, больно ткнул стволом пистолета в бок:
– Еще раз отстанешь, пристрелю, как Саида.
«Ну и убивай… убивай… Я больше все равно… не могу… – Али остановился, пытаясь слизнуть с губ запекшуюся пленку. – Все. Конец!»
Сзади кто-то подтолкнул его в спину, и Али сделал несколько шагов вперед.
– Соберись, – негромко приказал кто-то рядом. – Сейчас пойдет дождь, будет легче. Оставь сумку, я помогу.
Рядом шел бородатый угрюмый Гуламсахи. Он незаметно снял у Али с плеча сумку, отстал на несколько шагов, но держался теперь все время рядом.
«Не один, – с облегчением подумал Али. – Значит, не все звери. Надо уходить. Уходить с ним. Юркнем за скалы, затаимся – вдвоем выживем. Уходить!»
По лицу вместе с пылью ударили капли дождя, и Али, раскрыв иссушенный рот, поднял голову. Пыльная буря стихала, за ней низко, тяжело, уверенно шли темные грозовые тучи. Ветер становился чище, холоднее, и Али передернулся, представив, как гроза накроет их в этом узком ущелье.
– Догнать! Взять живыми! – услышал он где-то поблизости хрип Делавархана и пошел быстрее, стараясь не привлекать больше его внимания.
«Уйти, уйти во время грозы», – твердил теперь без остановки Али.
Он оглянулся на бородача. Тот незаметно ободряюще кивнул, ускорил шаг и теперь шел почти рядом.
От его уверенной походки, спокойного взгляда Али вновь стало легче на душе. «Доверюсь ему, во всем доверюсь», – устало подумал он, и, решив это, словно испил глоток воды.
Дождь зачастил, вокруг потемнело, и Али, думающий только об уходе, не сразу услышал пальбу бандитов.
– Ложись! – дернул его за руку Гуламсахи, и они упали под один камень. – Кажется, прижали шурави к обрыву. Делавархан горы знает.
Али и Гуламсахи внимательно посмотрели друг на друга. «А вдруг он подослан Делаварханом?» – неожиданно испугался Али.
– Будем уходить? – вдруг сразу, без намеков, не опуская взгляда, спросил Гуламсахи, и Али непроизвольно кивнул. – Давай за мной.
От камня к камню, словно выбирая позицию, Али стал перемещаться вслед за Гуламсахи на левый фланг, подальше от главаря. Он не замечал ни дождя, ни других мятежников, исчезла усталость, им владел только страх, что в последнюю минуту все исчезнет, провалится, и свобода, мелькнувшая в лице уверенного бородача, теперь уже навсегда закроет свои ворота.
Бандиты нехотя, наугад стреляли из-за камней. Дважды что-то крикнул Делавархан, и выстрелы прекратились. Наступившая тишина испугала Али еще больше, и он затаился под камнем, сжался. Дождь сек по спине, по коричневой трубе гранатомета, еще пахнущего гарью. Прямо перед лицом, раздвигая камешки, прокладывал себе путь ручеек.
– Ты что? – вернулся к нему Гуламсахи, тронул за плечо.
– Боюсь, – сознался Али. – Погоди немного, я сейчас, одну минуту. А мы куда пойдем?
– Ты по-русски говоришь?
– Немного. Уже забыл. А что? – не понял Али.
– К шурави пойдем. Крикнешь потом им, чтобы не стреляли.
– Куда? – изумился Али. – К шурави? К этим?
Он посмотрел вперед, где затаились, прижатые к обрыву, советские солдаты. Гуламсахи кивнул, и Али зашептал ему прямо в ухо:
– Но ведь их… их… их сейчас… Надо уходить назад!
– Вчетвером мы продержимся, – Гуламсахи уверенно стукнул по камню.
– А может, тогда этих отсюда… тихо, сзади, ножом? – искал выход Али. Оказалось, встать против банды было так же страшно, как и быть в ней.
– Нет, Али, я солдат. Я убью их в бою, а вот так, как мясник, – нет.
У Али кругом шла голова. А может, Гуламсахи – из агентов Бабрака, которых так упорно ищут во всех отрядах? Но разве коммунисты такие? И вообще, как он, Али, пойдет к шурави, если подбил их бронетранспортер?
– Али! Где Али? Гранатометчика к Делавархану, – пронеслось по цепи.
– Уходим. Быстрее! – Гуламсахи дернул за собой растерянного Али и, почти не скрываясь, побежал вперед.
– Гранатометчик! Али! – неслось им в спины, и Гандж Али ждал, когда вместо криков прогремят выстрелы.
И они прогремели – вначале пистолетный, потом винтовочные, а потом, казалось, сами горы обрушились под раскат грома. Али, стиснув голову, прижался к скале и так замер, пока в горах не стихло.
Когда он раскрыл глаза, Гуламсахи спокойно лежал перед ним на спине и дождь хлестал прямо в его полуоткрытый рот. Али со страхом уставился на этот рот, ожидая чуда.
И губы бородача дрогнули. Али бросился на колени перед раненым, чувствуя, что это не Гуламсахи умирает, а его надежда на спасение.
– В генштабе… полковник Кадыр… Уходи, – расслышал он еле внятное.
У Гуламсахи приоткрылись глаза, и теперь дождь хлестал и в рот, и в глаза, но ни один мускул больше но дрогнул на лице бородача.
Али бросил гранатомет, вытащил из-под Гуламсахи винтовку, побежал дальше. Подворачивались ноги, вокруг гремел гром вперемешку с выстрелами, но ему уже ничего не оставалось делать, как бежать. Бежать, бежать и бежать – от Делавархана, от смертей и как можно дальше.
– Стой! – раздалось вдруг спокойно и властно совсем рядом.
Али словно ткнулся в стену – команда прозвучала по-русски.
– Не стреляй, я не душман, я ушел, – начал подбирать русские слова Али, еще никого не видя.
– Оружие на землю. Отойди, – приказал все тот же властный голос, и Али безропотно положил винтовку. Потом, спохватившись, вытащил припрятанный пистолет Абдульмашука, тоже бросил на землю. Как сразу спокойно и безразлично стало без оружия. Будь что будет! Останется жив – во веки веков не возьмет в руки даже ножа.
Из-за камня выскользнул советский солдат, подобрал оружие. За ним вышел офицер.
– Из банды? – спросил он.
– Да, убежал. Душман – зверь. Мы бежали вдвоем, но Гуламсахи убит, я один…
– Банда вся здесь или кто-то остался у входа в ущелье? – перебил его офицер.
– Вся здесь, – с сожалением сказал Али.
– Хорошо, это как раз хорошо. – Офицер отступил за камень, и Али, боясь опять остаться один, шагнул навстречу:
– Не оставляйте меня. Возьмите меня с собой. Я не хочу быть душман. Они убьют меня.
Советские переглянулись, и Али замер, ожидая ответа.
– Хорошо, – произнес офицер, кивком головы стряхивая с бровей, носа, подбородка капли дождя. – Но пока будешь без оружия. И не вздумай шутить! – Он похлопал по автомату.
Али вслед за ними отступил за камни и тут же понял, что бежал он сюда не к своему спасению, а к гибели: горы после небольшой площадки отвесно падали вниз.
Он отпрянул от края пропасти, посмотрел на советских. Офицер спокойно всматривался в сторону банды, солдат набивал патронами магазины. Неужели они верят, что выстоят?
– Сколько их? – спросил офицер.
– Восемнадцать. Теперь восемнадцать.
– Товарищ лейтенант, а может, попробуем все же как-нибудь спуститься? – Солдат тоже подошел к краю пропасти..
И в этот момент прогремели выстрелы. Али успел увидеть, как качнулся над пропастью солдат, и увидел еще то место, где сквозь прилипший к телу китель чиркнула по касательной, разворотив для себя место, пуля, – чуть ниже лопатки. И когда солдат должен был упасть вниз, туда, куда только что смотрел, лейтенант в броско схватил его за ремень. Однако солдат, хоть и замедленно, но все равно кувыркнулся вниз, и лейтенант, цепляясь за землю подбородком, коленями, носками ботинок, тихо съезжал к краю пропасти.
Опять засвистели пули. Али совсем рядом услышал голос Делавархана, и лейтенант, не поднимая подбородка из какой-то выбоины, шепеляво прохрипел:
– Штреляй!
Али кинулся к оставленному лейтенантом автомату, нажал на спусковой крючок и выпустил весь магазин в поднявшихся в рост прямо перед ним трех бандитов. Лихорадочно пересоединил магазин, выбирая новую цель. Однако бандиты затаились.
– Отпускай, лейтенант, – услышал он за спиной и, вспомнив про советских, повернулся к ним. Но тут душманы опять поднялись в атаку, и Али снова упал за камень. И уже сквозь выстрелы слышал:
– Бросай!
– Молчи…
– Зачем вместе?.. Это же не цирк…
Али оторвался от автомата, метнулся к ним. Ухватив лейтенанта, удержал его, а потом помог вытащить солдата.
А Делавархан готовил к броску очередную тройку. Дождь заметно стихал, и потому главарь спешил и нервничал: знал, что из первых же просветов в тучах вынырнут вертолеты.
– Вперед! – поднял он пистолет на очередную тройку.
Мятежники, сгибаясь, словно стараясь сделаться меньше, бросились вперед.
Один из троих бандитов достиг камней, за которыми прятались советские, мгновение что-то высматривал, потом махнул рукой. Мятежники, поглядывая на главаря, медленно, крадучись, готовые в один миг юркнуть, увильнуть от пуль, сужали полукруг. Выстрелов не было…
Сначала Делавархан увидел Али. Пуля попала ему прямо в переносицу, дождь смыл кровь, и во лбу бывшего подчиненного зияла дыра.
«Но нет, ты не революционер, ты это от страха, – успокаивая себя за промашку с Али, пнул его ногой главарь. – Ты был и остался торговцем, ищущим выгоды. И до революции тебе еще далеко. Теперь навсегда, Но то, что ты поднял оружие против меня, – уже плохо».
Делавархан видел, что советские лежали рядом с пропастью, всего в двух шагах от Али.
Главарь медленно подходил к офицеру, всматриваясь в еще совсем мальчишечье лицо с закушенной, видимо, от боли нижней губой.
«Э, да он, похоже, потерял сознание», – с удовлетворением подумал Делавархан и перевел взгляд на сложенные вместе руки. И вдруг отпрянул, увидев меж пальцев рубчатую сетчатку «лимонки».
– Отходи! – крикнул он сгрудившимся на пятачке дошедшим до края пропасти мятежникам.
Но на этот раз их сильнее испугал не крик главаря, а рожденный в грозовом еще небе и мгновенно всеми услышанный стрекот вертолетов. Машины вынырнули через рваные клочья туч прямо над ними, и мятежники, забыв обо всем, бросились за валуны. Делавархан, не целясь, выстрелил в сторону лейтенанта, а потом, понимая, что это глупо и бесполезно, однако не имея сил унять злобу, выпустил всю обойму в вертолеты.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Завтра в Узбекистане сохранится жаркая погода. Ночью возможны грозы…
Из сообщения Гидрометцентра СССР.
Зарифа проснулась среди ночи от раскатов грома. Тени, брошенные молнией в углы комнаты, перестук дождинок по стеклу и подоконнику, несущийся по водосточной трубе поток воды – все это встревожило ее, прогнало сон. Она все же попыталась сомкнуть веки, но стало еще страшнее. Тогда Зарифа тихонько окликнула подругу, у которой она осталась ночевать из-за грозы:
– Шаха…
Очередная молния вновь обнажила комнату, и Шаха, поднявшись на зов подруги, испуганно прикрылась одеялом.
– Иди ко мне, – пережив рокотание грома, попросила Зарифа.
Шаха перебежала к подруге, нырнула под одеяло. Несколько минут девушки, обнявшись, лежали молча на узкой кушетке, прислушиваясь к ночной грозе.
– Зарифа, скажи, почему ты отказала Бахтияру? – тихо спросила Шаха. – Ведь он так любит тебя и предложение делал, я верю, от чистого сердца.
Зарифа сильнее прижалась к подруге, положила голову ей на плечо.
– Потому что я думаю о другом.
– Ты о том офицере, чьи монеты хранишь в шкатулке? Может, он уже все забыл. Сколько же ты будешь ждать?
– Не знаю.
«Все это ты себе придумала», – хотела сказать Шаха, но прикусила язык. Словно извиняясь за обиду, которую могла нечаянно нанести подруге, поцеловала ее в щеку.
– Там у него жарко, – заговорила Зарифа, глядя в окно, – и он, наверное, обрадуется дождю. Давай подойдем к окну.
– А молния? – испугалась Шаха.
– А мы возьмемся за что-нибудь алюминиевое, тогда она не тронет, – вспомнила Зарифа, что этому учила бабушка. – Вот тарелка.
Поежившись, она вылезла из-под одеяла, высыпала из тарелки на стол черешню, протянула тарелку подруге. Укрывшись одеялом, девушки, держась за тарелку, подошли к окну.
– Представляешь, Шаха, какая красота и свежесть будут утром. Ведь грозы очищают, омывают землю.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Союз Советских Социалистических Республик.
Слисарю Валентину Евгеньевичу.
Валентин Евгеньевич, здравствуй. Небось куришь свой неизменный «Беломор»?
Но разговор сегодня не обо мне.
Помнишь, перед самым твоим отъездом из республики ваши солдаты спасли афганскую девушку? В тот день еще гроза была (кстати, в Кабуле сегодня опять дождь). Эта девушка, Абида, сейчас моя приемная дочь. Недавно она рассказала, что якобы среди душманов в доме Карима видела человека, очень похожего на ее брата Али. Бандитов из отряда Делавархана мне разыскать не удалось, слишком много времени прошло. А вот вчера совершенно случайно от ваших товарищей я узнал, что вроде бы лейтенант, который был в той группе, служит вместе с тобой. Я и подумал: может, он что знает? По старой дружбе и памяти: если сможешь, постарайся найти его и расспроси подробно о том бое. Вдруг что-то прояснится.
Обнимаю тебя. Буду с надеждой ждать ответа.
Солдат Апрельской революции Кадыр А.».
«Демократическая Республика Афганистан, город Кабул,
тов. А. Кадыру.
Салам алейкум, дорогой Кадыр.
Рад твоему письму. Знаю, как ждешь моего ответа, поэтому пишу в этот же день и сразу о деле, волнующем тебя и твои дочь.
Лейтенанта Спирина искать не нужно было – да, он служит в одной из частей.
В том бою к ним перебежал от душманов парень-афганец, потом они вместе вели бой. Парня он запомнил плохо, не до того было. Нос вроде бы у него с горбинкой, сросшиеся на переносице брови. Больше ничего не помнит. Парня убило в голову за несколько секунд до того, как появились вертолеты. Это все, что он сказал мне по телефону. Спирин сейчас получил отпуск и уехал в Ташкент, вроде намечается у него там свадьба. Если еще что-то вспомнит, я сразу же сообщу тебе.
Дело Апрельской революции для меня стало свято, ты не поверишь, но я каждую газетную строчку о ДРА – будь то о выращивании цветов или разгроме очередной банды – перечитываю по нескольку раз. И такие преданнейшие делу Саура [17]17
Апрель.
[Закрыть]люди, как ты, не должны и не будут забыты историей вашей родины.Обнимаю.
В. Слисарь».
ИВАНОВ НИКОЛАЙ ФЕДОРОВИЧ
родился в 1956 году.
Учился в Московском Суворовском военном училище. После окончания факультета журналистики Львовского высшего военно-политического училища служил в редакциях солдатских многотиражных газет. Проходил службу в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. В настоящее время – редактор журнала «Советский воин».
Печатался в коллективных сборниках. Лауреат премии им. Н. Островского.
