Текст книги "Провокации против России"

Автор книги: Николай Червов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Рузвельта озарили другие мысли: Европу должен похитить американский орел, но так, чтобы упредить могучего Зевса. Об этом его просили генералы ОКНШ в Квебеке (август 1943 г.), предупреждая о возможности «самостоятельной русской победы» до начала вторжения англосаксов во Францию. Об этом предупреждал его Черчилль в своем паническом послании, требуя принять срочные меры, чтобы не дать красным стать хозяевами в Центральной Европе. «Это поздно сделать уже сейчас, – писал Черчилль, – а завтра станет невозможным вообще». Британский премьер пророчествовал о том, что Америка и Англия любыми средствами должны предотвратить «большевизацию» Европы.

После Тегеранской конференции Рузвельт начал торопить, спешить с открытием второго фронта на севере Франции:

на совещании в Каире (3-7 декабря 1943 г.) американская и английская делегации согласились создать самостоятельные верховные командования для каждого театра военных действий. Верховным командующим войсками на европейском театре военных действий был назначен американский генерал Дуайт Эйзенхауэр. В канун Рождества президент США объявил по радио об этом решении;

президент США дважды (в ноябре и декабре 1943 г.) разъяснял Эйзенхауэру обстановку, значение

346

операции «Оверлорд», необходимость ее ускоренной подготовки.

Казалось бы, вся работа по подготовке десантной операции идет по плану, но беспокойство по поводу самостоятельной русской победы президента не покидало. Рузвельт понял, что Германия выдохлась. Численность ее вооруженных сил составляла около 10 млн человек. Общая численность Советских Вооруженных Сил была значительно большей.

К концу 1943 г. численность американских вооруженных сил достигла почти 13 млн и английских – около 5 млн человек. Оценив все эти цифры, Рузвельт убедился, что паническое послание Черчилля обоснованно и что Америка запоздала с операцией «Оверлорд». Впервые за много лет войны он глубоко сожалел о том, что ему не удалось отстоять свою идею об открытии второго фронта на севере Франции в 1942 г. «Похищение Европы» русским Зевсом стало реальностью!

Огромной заслугой американского президента перед человечеством были его неимоверные усилия относительно обустройства мирного послевоенного будущего.

Ф. Рузвельт в ходе всей Второй мировой войны никогда не сомневался в ее победном исходе для антигитлеровской коалиции. Он мечтал о послевоенном мире, его благоустройстве, когда смолкнут пушки. Мечтал создать «Дом добрых соседей» – так американский президент называл будущую Организацию Объединенных Наций. Далеко смотрел один из умнейших людей планеты.

Выступая в конгрессе 1 марта 1945 г., президент США Ф. Рузвельт предсказывал народам планеты путь в безопасное будущее. Он говорил: «Мир, который мы строим, не может стать американским или британским миром, русским, французским или китайским миром. Он не может быть миром больших или миром малых стран. Он должен быть миром, базирующимся на совместных усилиях всех стран… Должен прийти конец системам одно-

347

сторонних действий, замкнутых блоков, сфер влияния, баланса сил и всех этих и подобных методов, которые использовались веками и всегда безуспешно». Мудрые слова великого президента Америки!

К сожалению, в связи с уходом из жизни Франклина Рузвельта, его предсказания не сбылись. Возможности построения безопасного мира не были использованы.

В этой связи представляет интерес факт предвидения Рузвельтом развития послевоенного мира. Государственная прозорливость помогала ему разглядеть за горизонтом Второй мировой войны два возможных пути развития событий.

Первый путь, по мыслям Рузвельта, предполагал добрососедство и содружество боевых союзников после войны, особенно сохранения советско-американского согласия. В этом случае развитие мира виделось ему при минимальном оружии, возможности приостановки работ по созданию атомной бомбы, использования атомной энергии только в мирных целях, приостановки многочисленных программ строительства ВМС и ВВС, неразвертывания многочисленных опорных пунктов (военных баз) по всему свету.

В то же время в своем видении он не исключал другой путь развития в случае, если после войны СССР и США по каким-либо причинам окажутся на противоположных полюсах. Тогда неизбежно самое худшее – обострение обстановки, вражда и конфронтация двух сверхдержав, балансирование на грани новой мировой войны. Последствия такого послевоенного мира труднопредсказуемы. В ущерб всему человечеству появятся горы оружия с обеих сторон, которые могут быть многократно увеличены за счет появления атомных бомб.

Как исключить, не допустить такого положения, чтобы бывшие боевые союзники стали потенциальными врагами, открытыми противниками?

Рузвельт не мог найти подходящего ответа на этот вопрос. После мучительных раздумий он глубоко уверо-

348

вал, что для этого необходимо в интересах мира во всем мире разработать тремя государствами – США, СССР и Англией – упомянутый важнейший вопрос в таком плане, который исключал бы возможность начала накопления вооружения любым из трех союзников друг против друга. Гарантией должны были бы служить всесторонние инспекции.

«Настало время, – убеждал себя Рузвельт, находясь под впечатлением Сталинградской битвы и Тегеранской конференции, – откровенно переговорить на этот счет с русским премьер-министром. И по результатам этих переговоров определить, какие шаги следует предпринимать для решения общей задачи».

После разгрома Гитлера под Сталинградом и под Курском Рузвельта уже никогда не покидали мысли о все большем усилении военной и экономической мощи Советского Союза, об этом ему постоянно напоминали ближайшее окружение, военные и дипломаты. Да и он сам видел, что СССР после войны будет ключевой державой мира и в военном, и в экономическом отношениях.

Сумеет ли правильно распорядиться этой помощью Советская Россия? Не получится ли так, что вместо советско-американского согласия начнется жесткое противоборство? На замену согласия придет военное противостояние? Что тогда?

Мысленно рассуждая о предстоящем откровенном разговоре со Сталиным, президент невольно вспомнил о письме всемирно известного физика Альберта Эйнштейна. Когда это было? 1939 год, когда была разбита Польша.

Вот текст письма Эйнштейна:

«Альберт Эйнштейн Олд Гроув-роуд Нассау– Пойнт Пеконик, Лонг-Айленд 2 августа 1939 г.

349

Ф. Д. Рузвельту

Президенту Соединенных Штатов

Белый дом

Вашингтон, Округ Колумбия

Сэр,

Ознакомившись в рукописи с недавними работами Э. Ферми и Л. Сцилларда, я пришел к выводу, что в самом ближайшем будущем можно будет превратить элемент уран в новый и важный источник энергии. Некоторые моменты создавшегося положения требуют, как мне кажется, внимательного изучения и, в случае необходимости, быстрых действий правительства. Потому я считаю своим долгом довести до Вашего сведения следующие факты и предложения.

За последние четыре месяца работы Жолио во Франции, равно как и работы Ферми и Сцилларда в Америке, сделали возможным провести полную ядерную реакцию в большом количестве урана, с помощью которой можно будет выделить огромную энергию и новые элементы, подобные радию. Сейчас кажется почти бесспорным, что этого можно достичь в ближайшем будущем.

Это новое явление может навести на мысль об изготовлении соответствующих бомб… нового типа, обладающих чрезвычайной мощностью. Одна такая бомба, доставленная на борту корабля и взорванная в порту, может уничтожить и весь порт и все, что есть на примыкающей к нему территории. Однако такие бомбы могут оказаться слишком тяжелыми для транспортировки по воздуху.

Соединенные Штаты располагают небольшими запасами урановой руды, да и та имеет низкое содержание урана. Хорошая руда имеется в Канаде и в оккупированной немцами Чехословакии, а самые мощные запасы урана находятся в Бельгийском Конго.

Ввиду сложившейся обстановки, возможно, Вы сочтете целесообразным установить постоянный контакт между Правительством и группой физиков, которые

350

работают над цепной реакцией в Америке. Такой неофициальный контакт могло бы установить лицо, пользующееся Вашим доверием. В ее задачи входило бы следующее:

а) связаться с министерствами, информировать их о ходе дел и делать рекомендации Правительству о необходимых действиях, обращая особое внимание на решение задачи по обеспечению поставок урановой руды в Соединенные Штаты;

б) ускорить экспериментальные работы, которые в настоящее время осуществляются в рамках бюджетов университетских лабораторий, обеспечивая необходимые средства, если такие средства потребуются, используя свои связи с частными лицами, которые пожелают внести свой вклад в это дело, и, возможно, заручившись поддержкой заводских лабораторий, имеющих необходимое оборудование.

Насколько я понимаю, Германия прекратила продажу урана из захваченных чехословацких рудников. Возможно, такие решительные действия объясняются тем, что Вайцзеккер, сын заместителя статс-секретаря Германии, откомандирован в Институт кайзера Вильгельма в Берлине, где теперь ведутся работы по урану, дублирующие американские.

Искренне ваш

Альберт Эйнштейн».

Письмо Эйнштейна доложил президенту его неофициальный советник по экономике Александр Сакс только 11 октября 1939 г. Рузвельт несколько раз перечитал письмо Эйнштейна. Затем дал распоряжение создать комиссию для расследования вопроса. 1 ноября был представлен президенту доклад комиссии, в котором подтверждались все выводы и оценки письма Эйнштейна. Комиссия считала, что «такое исследование заслуживает прямой финансовой поддержки правительства».

Несмотря на рекомендации, средства не были выделены и крупные работы не начинались из-за отсутствия

351

финансирования. Рузвельт колебался. Появление нового оружия огромной разрушительной силы могло явиться источником бед для человечества, «ящиком Пандоры». Поэтому президент откладывал наступление атомного века на потом.

7 марта 1940 г. Эйнштейн направляет через Сакса второе письмо президенту. В нем один из «творцов Вселенной» писал:

«С начала войны в Германии усилился интерес к урану. Сейчас я узнал, что в Германии в обстановке большой секретности проводятся исследовательские работы, в частности в Институте физики, одном из филиалов Института кайзера Вильгельма. Этот институт передан в ведение правительства, и в настоящее время группа физиков под руководством К. Ф. фон Вайцзеккера работает там над проблемами урана в сотрудничестве с Институтом химии. Бывший директор института отстранен от руководства, очевидно, до окончания войны».

Второе письмо сильно обеспокоило Рузвельта тем, что Германия может первой получить в руки атомное оружие. Поэтому Америка, хотя и медленно, но в конце 1941 г. приступила к практической работе над Манхэттенским проектом в условиях государственного финансирования. Первое испытание атомной бомбы состоялось в пустыне Аламогордо (штат Нью-Мексико) в 5 ч 30 мин 16 июля 1945 г., то есть за несколько минут до наступления дня в этой части Земли. Атомная эпоха началась, но… без Франклина Делано Рузвельта.

Великого президента Ф. Д. Рузвельта нередко критиковали в США в то время, да и сегодня так считают, что будто бы он недостаточно заботился о послевоенном могуществе Америки, уделяя больше внимания «мечте» о общем мире на земле. На деле все было как раз наоборот.

Рузвельт всегда был за могущество Америки, только благодаря его таланту страна вылезла из депрессии и стала могучей. Но он видел могущество Америки не с помощью оружия, в том числе атомного, а в резуль-

352

тате развития экономики и разумной организации жизни внутри страны. Богом его была не военная сила США, а демократическое устройство страны, могучая экономика – образец и пример для других государств, а также готовность жить в мире со всем миром. Он был противником монополии одного государства на мировое господство, считал опасным для мира появление в будущем новых претендентов на гегемонию с помощью большой дубинки, выступал за сообщество не правительств, а народов за международное сотрудничество наций.

Такие принципы внешней политики, которыми руководствовался Рузвельт, не находили поддержку со стороны монополий, корпораций, олигархов и прочих властелинов мира. Они называли его мечтателем.

После кончины президента Рузвельта его преемник Г. Трумэн, спустя пару месяцев, в своем послании конгрессу объявил о том, что «победа, которую мы одержали, поставила американский народ перед лицом постоянной и жгучей необходимости руководства миром». На это опираются и нынешние руководители США.

«Во время Потсдамской конференции, – рассказывал однажды А.Громыко, – новый американский президент Г. Трумэн нарочито стремился вносить в обсуждаемые вопросы элементы остроты, особенно в отношениях со Сталиным. Чувствовалось, что он настроен на жесткий разговор, на давление и обострение советско-американских отношений. В качестве решающего преимущества и фактора шантажа у Трумэна был козырь в виде атомной бомбы.

24 июля после окончания одного из заседаний, когда Сталин направлялся к выходу, президент Трумэн задержал его и сказал:

«Я хотел бы сделать конфиденциальное сообщение. Соединенные Штаты создали новое оружие большой разрушительной силы, которое мы намерены применить против Японии».

353

Эту информацию. Сталин принял к сведению спокойно, не проявив никаких эмоций, лишь поблагодарив за сообщение.

Трумэн убеждал потом Черчилля, что Сталин ничего не понял из сказанного им о новом оружии, дескать, не придал этому никакого значения. Однако в действительности было не так. Выйдя из помещения, Сталин сказал Молотову:

«Этот чудак думает, что мы ничего не знаем, ну пусть думает. Передай, Вячеслав, Курчатову, чтобы он ускорил работы!»

Как потом оказалось, атомное оружие явилось одной из важнейших операций США и Англии по развертыванию «холодной войны», гонки вооружений, жесткой конфронтации и военного противоборства против Советского Союза. Союзники стали врагами, а мир начал развиваться по второму пути, возможность которого предвидел Ф. Рузвельт. Думается мне, что «холодная война» со всеми ее драматическими и трагическими последствиями могла бы и не быть, если бы у руля Америки после Второй мировой войны продолжал находиться Франклин Делано Рузвельт.

Черчилль Уинстон Леонард Спенсер (1874-1965) был британским премьер-министром (1940-1945,1951-1955).

Его политическое лицо многолико, многомерно, с наличием большого числа красок, как в калейдоскопе. В ходе Второй мировой войны Черчилль фактически был первым политическим и государственным лидером, который понял, что без военного союза с СССР его страна, Великобритания, не в состоянии выиграть войну и потерпит поражение. Поэтому 22 июня 1941г. – в день нападения Германии на Советский Союз – он заявил о поддержке борьбы советского народа.

Сотрудничая с СССР в рамках антигитлеровской коалиции, Черчилль оставался ярым антикоммунистом, стремился препятствовать росту влияния нашего госу-

354

дарства и его Вооруженных Сил в войне, активно отстаивал незыблемость британской империи.

Однако такая оценка одного из лидеров «большой тройки» была бы далеко не полной без описания, с одной стороны, его положительной роли в деятельности антигитлеровского союза, с другой – его скрытых, закулисных действий, направленных на ослабление, истощение СССР в борьбе с гитлеровской Германией в надежде продиктовать ему свою волю в конце войны.

Заслугой Черчилля с начала Второй мировой войны и особенно после нападения Германии на Советский Союз является его реализм в политике. Он не только первый среди западных деятелей увидел огромную угрозу миру со стороны гитлеровской Германии, но и понял необходимость бескомпромиссного уничтожения нацизма совместно с США и таким мощным союзником, как СССР. В этом была его мудрость и государственная прозорливость.

Черчилль многократно заявлял о том, что Гитлер и нацистский режим представляют смертельную угрозу всему тому, что дорого Англии и Франции.

В апреле 1933 г., когда Гитлер потребовал «равенства в вооружениях», Черчилль сразу понял, что это «возрождение германского милитаризма», крайне опасное при нацизме, и в недалеком будущем «мы несомненно окажемся на пороге всеобщей европейской войны».

В апреле 1934 г. он предупреждал палату общин о все возрастающем авиационном устрашении со стороны Германии, считая, что через три года германская военная авиация будет вдвое сильнее английской.

В 1936 г. Черчилль словно провидец заявил в английском парламенте о том, что Германия «вооружается в массовых, еще невиданных масштабах в истории этой страны. Во главе ее стоит кучка торжествующих головорезов… Очень скоро им придется сделать выбор между экономическим и финансовым крахом… войной, у которой не может быть иной цели… кроме как германизации Европы под нацистским контролем».

355

В 1938 г. он резко осудил мюнхенскую сделку, заявив в палате общин, что это соглашение является поражением для Англии, которая вошла в орбиту нацистской Германии, в зависимое от нее положение.

Если суммировать все эти выступления и дела Черчилля того времени, то четко вырисовывается его политическая программа до вопросу безопасности страны. Ее суть состоит в том, что в центре Европы в 30-е годы по вине «политики умиротворения» зародился очаг большой войны. Агрессором выступает Германия.

Военная угроза опасна не тем, что нацисты готовятся к войне против Советской России, а прежде всего тем, что гитлеровская Германия является опасным врагом Англии. Потому Великобритания должна опираться в своей европейской политике на Францию и Лигу Наций. Оставаясь последовательным противником коммунистической России, Черчилль после мюнхенского сговора вносит поправку в свою стратегию – он все чаще рассуждает вслух, что в коалицию государств против Гитлера следует включить Советский Союз.

Представляя свое новое правительство парламенту 13 мая 1940 г., У. Черчилль произнес краткие, но глубокого смысла слова: «Я скажу палате, как уже сказал тем, кто вошел в правительство, – я не могу вам предложить ничего, кроме крови, труда, слез и пота. Перед нами пора тяжких страданий. Перед нами много, много месяцев борьбы и лишений. Вы спросите, какова наша политика? Я отвечу: вести войну на море, на суше и в воздухе со всей мощью и силой, дарованной нам господом, вести войну против чудовищной тирании, равной которой еще никогда не было в мрачном, горестном списке человеческих преступлений… Вы спросите, какова наша цель. Я отвечу одним словом: победа, победа во что бы то ни стало, победа, несмотря на все ужасы, победа, как бы то ни был длинен и тяжел к ней путь, ибо без победы не может жить – поймите это ясно, – не может выжить Британская империя, не может выжить все то, за что стоит Британская им-

356

перия, не могут выжить импульсы веков, движущие человечество к достижению его целей…»

Став в 1940 г. британским премьер-министром, он решил исправить ошибку Чемберлена и опираться в будущей войне на СССР. Это был серьезный политический шаг Черчилля, так как в стране в то время господствовали «мюнхенцы», враждебные СССР, которые и мысли не допускали идти на союз с коммунистической Россией в борьбе с нацистской Германией. Их классовая идеология господствовала над здравым смыслом. Да и у самого Черчилля ненависть к социализму сидела в генах и была его неизлечимой болезнью, которая особенно усилилась после советско-германского договора о ненападении.

По оценке советского посла в Лондоне И. М. Майского (1932-1943), сам Черчилль неоднократно говорил о себе, что его богом является Британская империя и что все его политические действия определяются интересами сохранения империи.

«Теперь, после 22 июня 1941 г., интересы Британской империи по-прежнему довлели над сознанием Черчилля, однако в обстановке Второй мировой войны он считал, что эти интересы прежде всего связаны с Атлантикой и Тихим океаном, с бассейном Средиземного моря и Ближним Востоком. Вопрос же о России у Черчилля стоит на втором месте и вдобавок еще проникнут внутренним противоречием: Россия нужна как союзница против Германии и в то же время Россия опасна, ибо если она выйдет из войны очень усилившейся, то может поставить в трудное положение Британскую империю – не как завоевательница ее территорий, а как мощный морально-политический фактор, способствующий ее внутреннему разложению».

Черчилль не хотел поражения СССР, ибо в этом случае победоносная Германия с удвоенной силой обрушилась бы на Англию и, вероятно, в конце концов оккупировала бы Британские острова. Но Черчилль не хотел также полного разгрома Германии, ибо в этом случае СССР стал бы слишком могущественным и ис-

357

ходящее от него влияние грозило бы подорвать колониальные основы Британской империи да и вообще вызвать в мире большие потрясения антикапиталистического характера.

Идеальным с точки зрения Черчилля было бы, если Германия и СССР вышли из войны сильно потрепанными, обескровленными и на протяжении по крайней мере целого поколения бродили бы на костылях, в то время как Англия пришла бы к финишу с минимумом потерь и в доброй форме европейского боксера.

Этой стратегией он руководствовался в ходе всей Второй мировой войны, особенно при решении вопроса об открытии второго фронта и конечных целях войны. Отсюда, естественно, вытекало стремление проявить максимум экономии в затрате собственных усилий на выигрыш войны и, наоборот, переложить максимум страданий и потерь на Советский Союз.

Однако Черчилль в одном важном и принципиальном вопросе просчитался. Он далеко не сразу сумел правильно оценить огромную экономическую мощь и военную силу Советского Союза в войне. Как многие другие западные государственные и политические деятели, он исходил из того, что Германия и СССР измотают друг друга в мертвой схватке, истощат свои силы и ресурсы, и тогда англосаксы станут диктовать свою волю на международной арене. На деле такой сценарий не сработал.

Уже после Сталинграда Черчилль увидел, что исход Второй мировой войны решается на советско-германском фронте в пользу Советского Союза, а это по раскладу британского премьера может привести к огромному влиянию советской супердержавы в послевоенном мире. Потому он сменил свою стратегию – от политики открытой поддержки союзника по антигитлеровской коалиции перешел к скрытой войне против него, которая все больше усиливалась по мере успешных действий Советских Вооруженных Сил и их стремительного наступления на Запад.

358

По моему мнению, можно определенно утверждать, что именно с этого момента Черчилль стал главной фигурой в антигитлеровской коалиции, по инициативе которого происходили основные драматические взаимоотношения между «большой тройкой», а – значит, и между союзными государствами в целом.

Британский премьер откровенно саботировал и затягивал по времени открытие второго фронта на севере Франции, стремился во что бы то ни стало воплотить в жизнь свой балканский вариант, тормозил военные поставки в СССР, проводил тайные переговоры с главарями гитлеровской Германии, был не прочь уберечь Германию от полного разгрома и безоговорочной капитуляции. А в первые послевоенные годы выступил в Фултоне главным глашатаем развязывания «холодной войны» против Советского Союза.

При наличии только перечисленных серьезных разногласий сегодня приходится лишь удивляться, каким образом лидерам «большой тройки» удалось остаться союзниками до победного конца. Большую роль в сохранении коалиции, безусловно, сыграл президент США Ф. Рузвельт.

Взять, например, проблему открытия второго фронта в Европе. На настоятельные призывы Сталина, которые поддерживал Рузвельт, открыть второй фронт на севере Франции Черчилль реагировал различными отговорками вплоть до 1943 г. Его коварная стратегия по затягиванию второго фронта фактически сработала. Цель была ясна – оставить русских один на один воевать с немцами, с тем чтобы продолжать истощать Советский Союз.

При этом британский премьер не только противился открытию второго фронта на севере Франции, но правдами и неправдами пытался убедить Рузвельта и Сталина в необходимости реализации балканского варианта, разумеется, не ради помощи Красной Армии, а с целью опять же оставить русских один на один в борьбе с гитлеровцами и остановить советские войска как можно восточнее германской границы.

359

Если бы Рузвельт согласился с черчиллевским балканским вариантом, то наверняка война в 1944 г. пошла бы совершенно по другому пути. Рузвельт не согласился. Операция «Оверлорд» стала неизбежной.

Сталин Иосиф Виссарионович (1879-1953) – Генеральный секретарь ЦК ВКП(б). Во время Второй мировой войны – Председатель Совета Народных Комиссаров, Председатель Государственного Комитета Обороны, народный комиссар обороны СССР, Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами Советского Союза. Являлся одним из организаторов антигитлеровской коалиции.

О Сталине много написано. Еще больше наговорено, особенно очернительного, несправедливого. Причины фальсификации личности Сталина, как мне кажется, раскрыл сам Сталин еще задолго до Великой Отечественной войны. В беседе с Александрой Михайловной Коллонтай в ноябре 1939 г. И. Сталин сказал: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он все еще рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.

Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы еще не все сделали. Здесь еще большое поле работы.

С особой силой поднимает голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.

360

В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом.

И все же как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь поднимут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна.

Свое будущее они будут строить на нашем прошлом»*.

Конечно, Сталин -личность сложная, противоречивая. Но личность великая, гениальная, познать которую можно только с объективных позиций того времени.

Справедливо писал Михаил Александрович Шолохов на этот счет: «Нельзя оглуплять и принижать деятельность Сталина в тот период. Во-первых, это нечестно. А, во-вторых, вредно для страны, для советских людей, и не потому, что победителей не судят, а прежде всего потому, что ниспровержение не отвечает истине».

Люди моего седого поколения лучше других знают, что при Сталине перед войной и в ходе войны, особенно в начальный период, были просчеты, ошибки, злоупотребления властью. Однако были и победы, великие дела и свершения. Поэтому отношение к.своей истории должно быть серьезным, компетентным, ответственным. «Мы – не последнее поколение в истории. За нами придут другие и тоже будут судить о наших делах, объективности наших оценок, о наших просчетах»**.

С этих позиций следует подходить и к оценке исторической роли Сталина. Между тем ряд историков, политологов и прочих писателей разных мастей, вопреки объективности и правдивости, распространяют о Ста-

* Цит. по: Соловьев Б., Суховеев В. Полководец Сталин. М., 1999. С. 9.

** Вестник МИД СССР. 1988. № 15. С. 31.

361

лине заведомую клевету, при этом изворачиваются и фальшивят без меры. Например, пытаются обвинить его в сговоре с Гитлером в 1939 г., что, дескать, позволило фюреру развязать Вторую мировую войну, возложить только на Сталина ответственность за просчеты и ошибки начального периода войны, принизить его роль и значение в руководстве страной и Вооруженными Силами в войне, а также в деятельности антигитлеровской коалиции.

Осуждая Сталина за август 1939 г., судьи истории обычно ссылаются на пакт Молотова – Риббентропа, то есть Договор СССР и Германии о ненападении, и правдами и неправдами доказывают, что Сталин якобы сорвал союз с западными демократами, поскольку Англия и Франция не были абсолютными врагами СССР и была реальная перспектива договориться с ними. Требовались выдержка, терпение и умение маневрировать. Но Сталин, дескать, устал и попросту смешал на доске все фигуры!

На деле обстановка была другой, и факты опровергают подобные утверждения. В настоящее время хорошо известно, что политическая паутина того времени была чрезвычайно сложной: англичане с французами вели сделку с немцами, итальянцами, японцами и с Советским Союзом; немцы разыгрывали антисоветскую карту в сговоре с Лондоном и Парижем и интриговали Москву возможным соглашением с Англией и Францией, одновременно угрожали полякам; поляки, не считаясь с реалиями, в оскорбительном тоне отказались от военной помощи СССР и пребывали в растерянности, готовые на союз или с немцами, или с англичанами. США поддержали «Мюнхен», требовали от Англии и Франции «не спешить с соглашением с Советами», бросили на произвол судьбы Польшу, считали, что война Германии с СССР даст большую выгоду всему западному миру.

В этой паутине интриг, сговоров, тайных переговоров Сталин понимал самое главное: надеяться ему не на кого. СССР – одинокий остров в окружении капиталис-

362

тических государств. Основное, самое важное в избранной им стратегии – не допустить общего сговора империалистических хищников против СССР. Принять все необходимые меры, чтобы избежать одновременной войны на два фронта – с Японией и Германией – в условиях международной изоляции.

До начала Второй мировой войны Сталин был преисполнен решимости договориться с Англией и Францией. Он даже пытался привлечь США к тушению разгоравшегося мирового пожара. По его указанию за подписью М. И. Калинина была направлена соответствующая телеграмма президенту Рузвельту.

К сожалению, инициатива Сталина не получила поддержки в Белом доме. В беседе с полпредом СССР в США К. А. Уманским 30 июня 1939 г. Рузвельт высказал лишь общие пожелания о достижении успеха переговоров между СССР, Англией и Францией. Это тоже была двойная игра. На столе у Сталина лежала телеграмма Уманского о том, что президент США «не решился воспользоваться имеющимися в его распоряжении моральными и материальными средствами для воздействия на англичан и французов с целью повлиять на их внешнеполитическую линию»*.