Текст книги "Провокации против России"

Автор книги: Николай Червов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

* В Киевской стратегической оборонительной операции участвовали, кроме ЮЗФ, три армии ЦФ и ЮФ, часть сил Пинской военной флотилии. Всего: дивизий – 44, бригад – 6, УР – 12. Общая численность – 627 тыс. человек. Безвозвратные потери – 616 304 человека.

174

ховное командование тоже считало, что они потеряли драгоценные четыре недели, остановив наступление на Москву после Смоленского сражения.

Кроме того, немецкие войска также понесли большие потери и были основательно вымотаны. Дорого обошлась им эта победа.

Таким образом, живая память подсказывает мне, что трагедия Кирпоноса не была напрасной – она сыграла большую роль в спасении Москвы.

– Начальный период войны был для нас катастрофой. Можно ли обозначить временные факторы этого периода, и как нам удалось перебороть невозможное в свою пользу?

– Нам в Академии Генштаба предстоит много сделать для того, чтобы дать научное объяснение многочисленных проблем, связанных с начальным периодом войны. Здесь есть над чем задуматься не только ради прошлого, но прежде всего в интересах современности. Ведь речь идет о вступлении государства в войну, о его переходе от мира к войне!

Исходя из такого понимания, начальный период Великой Отечественной войны по времени можно считать с 22 июня до середины июля 1941 г., когда вступили в сражения крупные стратегические резервы Ставки ВГК (например, только на Западном фронте – 35 дивизий), когда линия фронта временно кое-как стабилизировалась на рубеже: Пярну, Тарту, Псков, Полоцк, Орша, Могилев, Рогачев (р. Днепр), Бобруйск, Новгород-Волынский, Бердичев, Житомир. Могилев-Подольский, Кишинев.

Гитлеровцы продвинулись в глубь нашей страны на 500-600 км. Но это не был победоносный марш по европейским столицам. Немцы несли огромные потери, встречали ожесточенное сопротивление и постоянно отражали контратаки наших войск. К середине июля они потеряли половину боевых танков и около 35% боевой авиации.

Тяжелыми были потери Красной Армии. Мы поте-

175

ряли в этот период 596 тысяч убитыми, 366 тысяч пленными, около 90% танков и 41% самолетов. Наша довоенная теория начального периода войны на практике оказалась несостоятельной, губительной для нас. Мы это поняли с первого дня войны. Но выправить положение в те дни было невозможно. Гитлеровцы захватили стратегическую инициативу. Они имели количественное и качественное превосходство в силах и средствах, полностью господствовали в воздухе. Их танковые клинья, несмотря на отчаянное сопротивление наших войск, рвали наши боевые порядки, создавали «котлы» и окружения, продолжая продвигаться вперед высокими темпами, упреждая в захвате выгодных рубежей.

Красная Армия отступала. Не имея опыта боевых действий, несла большие потери. Армии первого стратегического эшелона не обеспечили сосредоточений и развертывание войск второго стратегического эшелона, в силу чего его соединения вступали в сражения последовательно, по частям, и тоже терпели поражение. Положение усугублялось тем, что у нас появились «танкобоязнь», «самолетобоязнь», боязнь окружения. Устойчивого стратегического фронта обороны не было. Не хватало средств борьбы с танками и самолетами, других видов оружия, а также материально-технических средств. Взаимодействие и управление войсками были неудовлетворительными.

Поражение Красной Армии в сражениях начального периода войны определило дальнейший исход военных действий на советско-германском фронте и катастрофические поражения наших войск летом и осенью 1941 г. Над нашей страной в то время нависла грозная опасность. Россия была над пропастью! Однако советский народ под руководством партии коммунистов во главе с И. Сталиным сделал невозможное, совершил поистине чудо: с 22 июня по 1 декабря 1941 г. наша действующая армия пополнилась 291 дивизией и 94 бригадами. Кто у нас знает эти цифры? А надо знать. Ведь благодаря этим крупным стратегическим резервам нам удалось

176

не только остановить противника, но и изменить соотношение сил на главных направлениях в свою пользу и перейти в контрнаступление.

Если сравнить военные стратегии сторон 1941г., то это сравнение, по моей оценке, не в пользу Германии. Хотя гитлеровцы в первых сражениях устраивали нам многочисленные «котлы», совершали фланговые охваты с целью окружения, вели тяжелые бои за каждый населенный пункт, но в целом такая их стратегия отдаляла от них победу, так как она не учитывала возрастающую силу и мощь Советского Союза.

* * *

Однажды писатель Юлиан Семенов сказал, что из прошлого, как из единой, нерасторжимой цепи времен, нельзя изъять ни одного звена, вычеркнуть, придать забвению то, что было. Пусть небольшой, но все-таки частью такой цепи являются жизнь и дела профессора Военной академии Генерального штаба генерал-полковника Ивана Семеновича Глебова, который, пройдя круги ада Великой Отечественной войны, затем работал на высоких должностях в оперативных штабах и в Генеральном штабе. Долгие годы он руководил кафедрой оперативного искусства в ВАГШ, обучал и воспитывал многих генералов и офицеров послевоенного поколения.

Похоронен Иван Семенович в Москве на Троекуровском кладбище. Перед его памятью склоняю голову в молчании.

Трагедия Юго-Западного фронта и его командующего генерал-полковника М. П. Кирпоноса вновь напомнила мне о заявлениях некоторых историков относительно будто бы намерений Сталина о сепаратной сделке с Гитлером в связи с заключением советско-германского пакта о ненападении, а также первых неудачах Красной Армии в начале войны. Думаю, что эти версии могут представлять для читателя определенный интерес.

177

Дела сепаратные и трагические

Нынешние политические оракулы, а их сегодня развелось не счесть, обвиняют Сталина в сепаратизме, сочиняя на этот счет замысловатые небылицы в цветастой идеологической упаковке.

Излюбленной темой в числе небылиц в наше время по-прежнему является все тот же советско-германский договор о ненападении, который бездоказательно преподносится лжеисториками чуть ли не как сговор Сталина с Гитлером против мира. При этом лжеисторики обладают поистине редкостным лицемерием, ибо спустя более 60 лет продолжают не считаться с таким знаменательным историческим фактом, как мюнхенский сговор Англии, Франции, Германии и Италии, который привел мир ко Второй мировой войне.

Что произошло тогда в сентябре 1938г. в Мюнхене?

Англия (Чемберлен) и Франция (Даладье) сдали на съедение Гитлеру своего союзника – Чехословакию. Они открыто перед всем мировым сообществом заняли сторону агрессора и заставили чехословацкое правительство согласиться со всеми требованиями гитлеровской Германии.

В обмен на предательство Чемберлена и Даладье фюрер подписал декларации (соглашения) о ненападении между гитлеровской Германией, Великобританией и Францией. Это были пакты о ненападении между этими странами.

Позорная сделка западных демократов с фашистами происходила за закрытыми дверями: чехословацкие представители сидели в соседней комнате и на переговоры о чехословацкой проблеме не были допущены. Они узнали о результатах своей судьбы только на другой день.

Не был приглашен в Мюнхен и Советский Союз, который имел с Чехословакией договор о взаимной помощи (1935 г.) и требовал своего участия в совещании для защиты интересов ЧССР и в целях создания единой си-

178

стемы коллективной безопасности. Не имея возможности быть на совещании, СССР тем не менее выступил на стороне чехословацкого народа, предложив военную помощь ЧССР. Однако чехословацкое буржуазное правительство предпочло подчиниться империалистическому диктату, принеся в жертву интересы своего народа.

После мюнхенского сговора участники совещания обменялись памятными историческими любезностями. Они заслуживают того, чтобы вспомнить о них вновь.

Чемберлен на прощанье сказал Гитлеру: «Для нападения на СССР теперь у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах».

Даладье при этом заверил Гитлера: «Наши отношения с Германией урегулированы раз и навсегда… Угрозой для. нас является коммунизм, а не фашизм».

Гитлер после Мюнхена искренне удивлялся: «Неслыханное достигнуто!… Я не верил, что Англия и Франция вступят в войну, но я был убежден, что Чехословакия должна быть уничтожена военным путем; то, что произошло, может произойти лишь раз в истории».

Такова была политическая слепота руководителей западной демократии. Своей близорукостью эти кретины-миротворцы за одну ночь с 29 на 30 сентября 1938 г. потеряли свою политическую невинность и превратили свои великие державы (Англию и Францию) в соучастников Гитлера в разжигании большой войны в Европе. Ведь это они в позорную акцию раздела Чехословакии втянули Польшу (оккупировала Тешинскую область) и Венгрию (урвала южные районы Словакии и Закарпатской Украины), предали союзные малые страны, открыли дорогу Гитлеру в Польшу. Именно здесь кроются корни и истоки развязывания Второй мировой войны. Все было тщательно спланировано и рассчитано.

Если судить по-крупному, то Мюнхен фактически уничтожил французскую систему безопасности, оторвал СССР от европейского урегулирования, оставил в оди-

179

ночестве панскую Польшу. Мюнхен – это величайший моральный позор западной демократии в XX столетии.

Западные демократы отвергли единственно правильные для того времени предложения Сталина о создании коллективной безопасности против агрессора, настойчиво пытаясь направить войну на Восток против Советского Союза. Сталин видел враждебные действия западной демократии в отношении СССР, видел ее готовность идти на союз с Гитлером, создать международную изоляцию советской стране, прямую военную угрозу нашей безопасности.

Все эти факты невозможно умолчать или переиначить. «Чтобы западная демократия жила, большевизм должен умереть» – вот тогдашняя идеология Лондона и Парижа. Она выражала классовую ненависть к социализму, оказалась сильнее чувства самозащиты и была основой политики умиротворения. Закономерный ее финал – мюнхенский сговор.

Что оставалось делать Сталину в условиях грозящей международной изоляции и возможности ведения войны на два фронта (на Западе и Востоке)?

В той критически сложной обстановке у него не было иного пути, кроме защиты своих государственных интересов своими собственными силами. Для этого требовалось разрушить складывающийся союз западной демократии и фашизма, вывести страну из международной изоляции, создать необходимые условия своей безопасности, чтобы противопоставить фашистскому насилию собственную мощную военную силу.

Конечным итогом сталинского предвидения и действия в сложной международной паутине того времени явилось принятие предложения Гитлера о заключении советско-германского договора о ненападении (пакт Молотова-Риббентропа), который был подписан в Москве 23 августа 1939 г.

В свете абсолютного большинства рассекреченных по этой теме документов не подлежит сомнению, что со-

180

ветско– германский договор о ненападении является одним из следствий мюнхенского соглашения. В нем нет и грана «сепаратизма» со стороны Сталина. На повестке дня решалась судьба нашего государства: быть ему свободным или порабощенным. Поэтому упомянутый договор и протокол к нему не могут вызывать сколь-нибудь серьезных политических сомнений.

Другое дело – действия нацистов и западных миротворцев. Например, Гитлер шел на договор с Россией для того, чтобы не допустить союза Англии и Франции с Россией. Он был уверен, что если такого союза не будет, то у Германии будут развязаны руки, чтобы разбить Польшу без опасного конфликта с Западом. После Польши последует Франция и т. д. Это было коварство.

Англия и Франция шли на союз с Гитлером, чтобы столкнуть лбами Германию и СССР, а самим выйти сухими из воды. Это было двурушничество. Не разобравшись, где союзник, а где противник, Париж и Лондон за свое двурушничество жестоко поплатились.

Договор о ненападении 1939 г. и секретный протокол к нему – тема многогранная, ей посвящено много публикаций и исследований, включая сообщения Комиссии демократов 1989 г. К сожалению, в большинстве документов под видом «честного анализа» повторяются по инерции прокурорские заявления о том, что пакт Молотова-Риббентропа – это самая серьезная ошибка Сталина, что в данном случае «Сталин не выиграл, а проиграл», что «Сталин и Молотов были ловко обмануты Гитлером».

Считаю, что подобные однозначные оценки не выдерживают критики, а приводимые в их защиту доводы страдают однобокостью, поверхностным суждением, стремлением сыграть на нравственной стороне вопроса в ущерб определения его объективной значимости на ход и исход Великой Отечественной войны, особенно ее начального периода.

Что давал Советскому Союзу пакт о ненападении

181

с Германией? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что этот договор вместе с секретным протоколом давал Советскому Союзу в условиях того времени принципиально важные, существенные преимущества, а именно:

Сталин вынудил Гитлера пойти на серьезные территориальные уступки, в частности, по дополнительному протоколу к договору Прибалтийские республики (Литва, Латвия, Эстония) и Финляндия стали сферой влияния СССР, Бессарабия возвращалась в состав Молдавии, а Западная Украина и Западная Белоруссия воссоединились с советскими республиками. Таким образом, без применения оружия Сталин получил территории в 300 тыс. км2 с населением около 20 млн человек. Война была отодвинута от наших границ на сотни километров западнее. А Гитлер лишился стратегических плацдармов, владея которыми он мог бы в 1941 г. «пропороть» нашу страну с этих направлений и завершить блицкриг по плану «Барбаросса». Но эту угрозу отвел от России Сталин.

Пакт о ненападении с Германией позволил Советскому Союзу избежать ловушки, в которую хотели его заманить Англия и Франция («международная изоляция и война против всех на два фронта»); расколоть «мюнхенский фронт» западных держав, расшатать весь антикоминтерновский блок; сорвать захватнические планы Японии, правительство которой, узнав о пакте, оказалось в растерянности и ушло в отставку.

Удалось спасти Москву и Ленинград от захвата их гитлеровцами в 1941 г.; улучшить военно-стратегическое положение СССР в целом и в особенности обезопасить себя на Дальнем Востоке; создать условия для образования будущей антигитлеровской коалиции.

Кроме того, наша страна выиграла время (почти 2 года) для повышения своей обороноспособности, реорганизации всех видов вооруженных сил и их технического перевооружения, укрепления порядка и дисциплины в войсках.

182

По моей оценке, пакт Молотова-Риббентропа является примером политической и дипломатической прозорливости Сталина, его умения разобраться в сложной паутине международных отношений и разгадать предательскую игру лидеров западной демократии того времени. В этом состоит его огромная заслуга перед советским народом.

Фальсификаторы истории из числа нынешних демократов, в основном бывшие верные «ленинцы» (яковлевы, поповы и др.), пытаются обвинить Сталина в отходе от ленинских норм внешней политики, от принципов социализма и интернационализма. Это, конечно, хитрый прием. Но делается он не чистыми руками, так как их обвинения не более чем спекуляция перевертышей, выполненная по заказу Запада в числе других акций по развалу Советского Союза.

Делая свое грязное дело, эти политические отступники уходят от ответа на главный вопрос: как развивались бы события в случае ведения Советским Союзом войны на два фронта – против Германии на Западе и Японии на Востоке – да еще при угрозе нападения Турции с юга? Такой губительный сценарий готовили Англия и Франция, и он был реальностью. Сталин сумел разобраться в этих коварных замыслах империалистов, понял всю глубину опасности Советскому государству и нашел правильный выход из почти безвыходного положения, благодаря которому он, по выражению Черчилля, «своего врага уничтожал своим врагом».

Теперь о других делах – «сепаратных». Они связаны с теми историками, которые по идеологическим или корыстным соображениям заинтересованы опорочить или поставить под сомнение деяния Сталина не только накануне, но и в ходе войны. Эти «историки» плетут такие демократические кружева в сочинениях, что не вдруг разберешься.

Писатель Ан. Уткин в книге «Россия над бездной» рассказывает о том, что Сталин, получив официальное

183

сообщение о нападении Германии на СССР (примерно в 5.00 22 июня. – Н. Ч.), проявил инициативу: отдать Гитлеру значительную часть советской территории и на этой основе заключить новый Брестский мир с Германией. «Но эта последняя интрига Кремля была феерической… Только когда стало окончательно ясно, что попытки восстановить статус-кво бессмысленны, Советское правительство объявило о нападении Германии».

Такие серьезные заявления автору следовало бы документировать, указать источник. Почему читатель должен верить, что так было? Может быть, Уткин присутствовал в Кремле в это время или ему об этом лично говорил Сталин? Учитывая, что в книге не приводятся источники появления такой лихой версии, то пусть эта феерия останется на совести автора, именовавшим себя известным российским историком.

Вызывает сомнение построенная на слухах версия Волкогонова о том, что Сталин после падения Минска (28 июня, через неделю после войны) оказался настолько растерянным, что был готов идти на капитуляцию перед Гитлером – отдать ему Советскую Прибалтику, Молдавию, Западную Украину и Белоруссию, чтобы подписать с Гитлером перемирие, подобное Брестскому договору. Этот вопрос обсуждался им с Молотовым и Берией, а в качестве посредника с Берлином имелось в виду использовать болгарского посла в Москве И. Стоянова.

Слухи эти поведал Волкогонову будто бы маршал Москаленко, который обнаружил в «деле Берии» после его ареста соответствующие показания. Правда это или дезинформация – Волкогонов ответа не дает.

Предположение Волкогонова не подтверждается фактами. Наоборот, сама обстановка того времени опровергает его. Во-первых, в первые дни войны Сталин находился в гуще всех событий, происходящих в стране и на фронте, которые исключали возможность подготовки сепаратных переговоров с Гитлером. В частно-

184

сти, с 26 по 29 июня, будучи то в Наркомате обороны или Генштабе, то в Ставке Главного командования, Сталин детально разбирается с положением дел на Западном фронте, принимает меры по стабилизации обстановки на западном направлении путем организации обороны на рубеже р. Западная Двина и в глубине на рубеже Смоленска.

30 июня происходит заседание Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР, на котором принимается совместное постановление об образовании ГКО и создании Ставки Верховного Главнокомандования. Главнокомандующим назначается Сталин. Положение в руководстве вооруженными силами и страной в целом существенно улучшается, несмотря на тяжелейшую, отчаянную ситуацию на фронтах. Как вспоминает Г К. Жуков, в этот момент во всех «…органах правительства и народного хозяйства сразу же почувствовалась его твердая рука… А растерян он был всего два часа начавшейся войны».

3 июля Сталин выступает с известной речью перед страной, в которой призывает советский народ подняться на защиту своей Родины. На следующий день он подписывает решение о формировании соединений народного ополчения. 7 июля английский посол Криппс посетил Сталина и передал ему первое письмо У Черчилля, в котором британский премьер говорил о помощи СССР путем воздушных бомбардировок Германии. В беседе с Криппсом Сталин высказался в том плане, что Англия и СССР должны бы заключить соглашение, содержащее два пункта: первый – об оказании взаимной помощи во время войны; второй – обязательство не вести сепаратных переговоров, не заключать перемирия или мирного договора с Германией, кроме как с обоюдного согласия.

12 июля СССР и Англия заключают соглашение, воспрещающее сепаратные переговоры с противником. По поводу этого соглашения У. Черчилль 15 июля в палате общин заявил: «Оно является, безусловно, союзом,

185

и русский народ теперь наш союзник». В Кремле заявление британского премьера одобрили.

Не стоит забывать и такой исторический факт: после тяжелого Смоленского сражения Гитлер заскулил: «Где русские берут все новые и новые дивизии? Где они взяли реактивное оружие? Мы до сих пор не знаем, что находится за большевистской дверью». К этому времени фюрер зафиксировался на эфемерной мысли: вынудить Сталина пойти на сепаратный мир. Американцы и англичане,, узнав об этом, забеспокоились. Посол США в Москве Дж. Дэвис предлагал Рузвельту: «Попыткам Гитлера (вынудить Москву на сепаратный мир) может быть дан хороший отпор, если Сталин получит какие-то заверения в том, что, невзирая на идеологические разногласия, наше правительство бескорыстно и без предубеждения желает помочь ему разгромить Гитлера… Следовало бы сообщить непосредственно Сталину, что наша историческая политика дружелюбия к России не предана забвению»*.

Рузвельт согласился с предложением своего посла, и по его указанию уже 11 июля стали оформляться первые поставки СССР по каналам ленд-лиза. Сталин был срочно информирован об этом.

Я назвал лишь малую толику исторических событий первых дней войны внутри и вне страны. И можно ли представить себе, чтобы в обстановке мобилизации всей России на отечественную войну против немецко-фашистских захватчиков и при выраженной готовности Англии и США прийти к нам на помощь Сталин пошел бы на сепаратный сговор с Гитлером, к тому же в нарушение заключенного в это время с Англией соглашения, запрещающего это делать? Практически невозможно.

Есть тайны и мистификации. Версия Волкогонова относится к разряду последних, ее цель оболгать Сталина, показать его двуликим и трусливым руководителем.

* Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. 1957. Т. 1. С.500-501.

186

Между тем известно, что для Сталина подписанные им договоры и соглашения, в том числе англо-советское от 12 июля, всегда были святы. Политработник-фальсификатор, забыв эту деталь в характере вождя, попытался бросить ком зловонной грязи в нашу историю, но промахнулся. Единожды солгав, кто тебе поверит?

Сепаратные переговоры описывает на свой манер известный писатель В. В. Карпов в книге «Генералиссимус». Вот что он пишет на этот счет:

«Сталин приказал разведке найти выходы на гитлеровское командование и от его, Сталина, имени внести предложение о перемирии и даже больше (далеко идущие планы) – о коренном повороте в войне… Разведчики связались с немецкими «коллегами»: встреча состоялась в Мценске 20 февраля 1942 г. Мценск в то время находился на оккупированной гитлеровцами территории».

Предложения германскому командованию, оформленные якобы документом, сводились к следующему:

1) С 5 мая 1942 г. начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 г. до 18 часов…

2) После передислокации армий вооруженные силы СССР к концу 1943 г. готовы будут начать боевые действия с германскими вооруженными силами против Англии и США.

3) СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943-1944 гг. вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства…

Верховный Главнокомандующий Союза ССР

И. СТАЛИН Москва, Кремль, 19 февраля 1942 г.».

В. Карпов утверждает, что под «документом» имеется автограф (подпись) Сталина, хотя это всего лишь чер-

187

новик, «напечатанный не на государственном или партийном бланке, а на простом листе бумаги».

Как пишет В. Карпов, по докладу первого заместителя НКВД СССР Меркулова переговоры состоялись с 20 по 27 февраля 1942 г. в г. Мценске с представителем германского командования, начальником персонального штаба рейхсфюрера СС с группенфюрером СС К. Вольфом. «Германское командование, – заявил Вольф, – не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США… При переустройстве мира, если руководство СССР примет требования германской стороны, возможно, Германия потеснит свои границы на Востоке в пользу СССР».

Что можно сказать об изложенном выше опусе о сепаратизме? Только одно – это безграмотная фальшивка. В ней даже неверно указана должность Сталина (правильно: Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР); г. Мценск был не пригоден для переговоров такого масштаба, так как к этому времени он находился на переднем крае и на его окраине велись бои; что касается содержания предложений, то они, безусловно, относятся к разряду особо важных и оформлять их документально для целей переговоров в тех конкретных условиях было бы нежелательно. Поэтому невозможно себе представить, чтобы Сталин поставил свой автограф и дату под непроверенным документом.

Но главная липа опуса кроется во времени проведения сепаратных переговоров. Что происходило тогда?

Завершалась великая битва под Москвой. Немцы отступали, неся огромные потери. Стратегическая инициатива была на стороне Советского Союза. Блицкриг провалился. «Гитлеру стало ясно, начиная с того момента как зимой 1941/42 г. разразилась катастрофа, ни о какой победе не может быть и речи». (Показания от 15.05.45 гг. генерал-полковника Альфреда Йодля на Нюрнбергском процессе.) Весь мир приветствовал победу Красной Армии под Москвой,

188

порабощенные народы Европы увидели луч надежды. Возросло Движение Сопротивления фашизму. Под давлением Советского правительства и прогрессивной общественности мира правительства Англии и США оказались вынужденными дать обязательство открыть второй фронт в 1942 г. (однако вскоре отказались от него). Завершалось юридическое оформление боевого союза СССР, США и Англии, при этом Сталин и Черчилль еще летом 1941 г. договорились о том, чтобы не идти на сепаратные переговоры с Германией. По инициативе Сталина в соглашении от 12 июля было записано, что «в продолжении этой войны они не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия».

Налицо был важнейший исторический факт того времени – наметился коренной перелом не только в ходе Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Высоко поднялся международный авторитет СССР и Красной Армии.

А что было на противоположной стороне? Германия «зализывала» свои раны от поражения. Зимой 1941/42 г. на полях Подмосковья, под Тихвином, Ростовом, в Донбассе и в Крыму немцы потеряли около 50 дивизий, более 830 тыс. убитыми. В Германии была объявлена тотальная мобилизация. На советско-германский фронт было направлено 800 тыс. маршевого пополнения, а с Запада переброшено 39 дивизий и 6 бригад.

В Москве внимательно следили за происходящей в германской армии кадровой чехардой: в декабре 1941г. Гитлер снял с должности главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича и сам занял его место; командующий группы армий «Центр» фельдмаршал фон Бок ушел в отставку; в течение декабря-февраля сменилось четыре командующих 4-й армией (фельдмаршал фон Клюге, генерал Кюблер, генерал Штумме, генерал Хейнрици). Чистка

189

и перестановка высших офицеров ослабляла боеспособность немецкой армии, вносила нервозность в управление войсками.

В Москву поступала информация о пораженческих настроениях в Берлине и среди генералитета вермахта. 29 ноября 1941 г. министр по делам вооружения и боеприпасов Германии Фриц фон Тодт обратился к Гитлеру с призывом: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна». Фельдмаршал фон Рундштедт (командующий группы армий «Юг») предложил Гитлеру отступить на границу с Польшей и закончить войну с Советами политическим путем. Командующий 3-й танковой группой (с 8 октября 1941 г. – 17-й армией) генерал-полковник Герман Гот высказывал мнение о том, что «нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал». Аналогичного мнения придерживались другие генералы вермахта.

Думаю , не требуется большого ума, чтобы понять нелепость заявления о том, что в условиях победоносного завершения Московской битвы Сталин будто бы, вопреки взятым на себя договорным обязательствам не идти на сепаратные переговоры и сделки с Гитлером, стал искать примирения с Германией с целью совместного ведения войны против США и Англии. Неуклюжесть такого утверждения очевидна, какие бы доводы на этот счет ни приводились (ради спасения Отечества, выиграть время, отдышаться и подготовиться, ввести в заблуждение, политический блеф и т. д.).

Все эти аргументы притянуты за уши к той реальной обстановке. Они не выдерживают критики по указанным выше причинам, а также еще и потому, что в то время военная угроза на московском направлении была минимальной. И это Сталину было хорошо известно по докладам военной разведки.

190

3 марта 1942 г. разведчик Главного разведывательного управления Генерального штаба (агент «Гано») сообщил в Москву о том, что Германия «планирует весной 1942 г. начать наступление в направлении на Кавказ. Для этих целей Берлин достиг договоренностей о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 22 итальянские, 10 болгарских, 2 словацкие дивизии полного состава.

12 марта агент ГРУ ГШ Шандор Радо шифрорадиограммой в Москву передал: «Основные силы немцев будут направлены против южного крыла Восточного фронта с задачей достигнуть рубежа р. Волги-Кавказа, чтобы отрезать армию и население Центральной части России от нефтяных и хлебных ресурсов».

Эти разведывательные факты от надежных и проверенных агентов советской военной разведки немедленно докладывались Сталину. Сообщалось, что с 1 января по 10 марта 1942 г. в планируемый район наступления немцы перебросили 35 дивизий. Всего для наступления Гитлер выставит вместе с союзниками 65 дивизий. Главный удар следует ожидать в направлении Ростов-Сталинград.

Таким образом, военные усилия сторон сосредоточивались на южном крыле советско-германского фронта, на московском направлении ожидалось относительное затишье. Все это, очевидно, писателю В. Карпову известно. Тогда позволительно спросить, какие же военные причины вынуждали Сталина идти, как написано в «Генералиссимусе», на сепаратные переговоры с Гитлером? Таких причин не было.

Другое дело, что в то время могли появиться всякого рода «дезы» о сепаратизме. Например, со стороны Гитлера, который тогда находился как «волк на псарне» и был бы не прочь втянуть Сталина в «игру в кости», чтобы «отдышаться», если удастся, то сразу убить двух зайцев: посеять рознь между союзниками по антифашистской коалиции, а также исправить ход войны, выиграть время и спасти вермахт от разгрома.