Текст книги "Запад-81 (СИ)"

Автор книги: Николай Лозицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

   Мы пошептавшись с Мошановым прикинули, что сможем обеспечить такое количество самолетов радиостанциями. На том и порешили.

   Распрощавшись с майором Архипенко и его летчиками, я с Мошановым стоял и курил возле палатки. Внутри оставался капитан Суховей и Котов.

   Выйдя из палатки, Котов спросил:

   – У тебя какие планы?

   – Найду Гелеверю, хочу с ним посоветоваться насчет одной идеи.

   – Ладно, потом расскажешь результат. Только не опаздывайте на совещание, а то я вас знаю, увлекаетесь и за временем не следите.

   Еще в институте я получил индивидуальный позывной, сам собрал трансивер, по схеме Кудрявцева, который был более известен по своему позывному как UW 3 DI . В армии я частенько, вечером и ночью под видом занятий, работал со 130-й радиостанции телеграфом, а днем, на 123-й проводил связи ЧМ на 10-и метровом любительском диапазоне. Благо, позывной у меня был настоящий, но говорил при проведении связи, что работаю из Одессы. В квартире на улице Павлова 9, прямо напротив мединститута , у меня был установлен приемник Р– 326. А вот передатчика на самый интересный 20-и метровый диапазон не было.

   Мишка Гелеверя тоже увлекался радио, и нас это сблизило. Правда, позывной он получил пока только наблюдательский, а в эфире работал с коллективной радиостанции при городском ДОСААФЕ. В школе он занимался спортивной радиопеленгацией, или как ее еще называют, "Охотой на "Лис". Именно по вопросам пеленгации, я и шел посоветоваться с Мишкой.

   Немцы очень активно использовали радиосвязь на КВ и УКВ, причем, зная об отсутствии средств радиоразведки и пеленгации у нас, они не особенно соблюдали правила радиообмена. Большое количество радиостанций и их активное передвижение часто приводило к тому, что частоты, выбранные для связи в различных подразделениях, оказывались одинаковыми, и тогда в эфире начинались разборки, кто главнее, а кому уходить на запасные частоты. При этом открытым текстом назывались номера частей и даже фамилии командиров.

   Моя идея заключалась в том, чтобы создать в дивизионе группу радиоразведки и радиопеленгации. Знающие немецкий язык уже были, да и среди освобожденных пленных наверняка еще такие нашлись бы, а вот с пеленгацией возникала заминка. Дело в том, что пеленгатор, это по сути обычный радиоприемник, но со специальной антенной. Какие лучше использовать антенны, я и хотел узнать у Гелевери.

   Свои поиски я решил начать у АБЭшки, там должен был находиться солдат, следящий за ее работой. Громкий треск ее двигателя являлся прекрасным ориентиром в ночном лесу, и нашел я ее быстро. Подойдя ближе, я увидел Гелеверю, подсвечивающего переносной лампой и двоих солдат, что то делавших у агрегата. Неожиданно звук двигателя стал намного тише, изменившись с звонкого тарахтения, на глухое, негромкое пыхтение, как у работающего двигателя обыкновенной автомашины. Послышались возгласы:

   – Вставляй болты!

   – Держи крепче!

   – Ай, зараза, руки жжет!

   – Закручивай гайки сильней!

   После недолгой возни, солдаты расступились, и я увидел в свете переноски, чем же они занимались. Нужно сказать, что глушитель на двигателе АБЭшки был чисто символическим, поэтому во время ее работы стоял такой треск, что рядом не возможно было разговаривать. Сейчас же, Гелеверя со своими бойцами закончил крепление дополнительного глушителя, который и изменил звук выхлопа.

   Подойдя и поздоровавшись, я спросил:

   – Что это вы тут химичите?

   – Понимаешь, тезка, АБЭшка ночью работает постоянно, и Абросимов сказал, что у него, от ее треска, уже голова разваливается. Оттаскивать ее дальше в лес, тоже не выход, громкость не на много уменьшается, а одной катушки кабеля уже не хватает, да и собирать потом все дольше. Мы тут не далеко наткнулись на неисправную "полуторку", с нее и сняли глушитель. Фланец крепления его к двигателю оказался таким же, как на глушителе АБЭшки, так что и переделывать почти ничего не нужно!

   Немного трубу подогнули, чтоб на земле лучше лежал. Зато смотри, какой эффект!

   Эффект был, конечно, налицо. Уже метров с пятидесяти, звук был почти не слышен.

   – Здорово получилось!

   – А то! Чи мы не специалисты? – довольно ответил Мишка.

   – Да ладно хвастать, пошли, разговор есть.

   – Пойдем в мой броник, там и поговорим, а за одно и чайку попьем.

   Распорядившись, на счет чая, Гелеверя повел меня к своему БТРу, стоящему метрах в пятидесяти. Забравшись внутрь, он включил освещение и разложил откидной столик.

   – Присаживайся, – он указал мне на сиденье, – сейчас бойцы чай принесут, а ты пока рассказывай, что за дело.

   Я стал рассказывать ему свои мысли о радиоразведке и пеленгации. Внимательно выслушав, он на какое то время задумался.

   – Да! Идея хорошая и я думаю, очень своевременная. Я взял с свой 326-й приемник плюс еще один есть в дивизионе, так что до 20 мегагерц мы можем слушать. Третьей точкой пеленгации может работать приемник 130-й радиостанции, жаль тот работает только до 10 мегагерц, а от 20-ти до 52-х мегагерц, перекрывает приемник 123-й радиостанции, которые стоят в каждом БТРе, так что практически весь диапазон работы немецких радиостанций мы можем слушать, и почти во всем, пеленговать. А какие антенны лучше использовать при пеленгации?

   – Да как на спортивном приемнике – пеленгаторе 'Лис', я с ним сколько километров намотал по лесам и оврагам!. Знаешь такой?

   – Еще б не знать. Но это же коротковолновый приемник, а на УКВ обычно используют направленные антенны. Ты не забывай, что ваши "Лисы" работают в узком диапазоне частот, в котором можно сделать антенну с хорошей направленностью, а нам нужно перекрыть очень широкий диапазон. Для таких случаев есть антенны, называются логопериодические, но размером она будет больше БТРа, да и всяких шумов она хапанёт изрядно!

   – Так что рамочная плюс штыревая, однозначно.

   – Подожди... Зная, что рамочная антенна имеет не четко выраженный минимум диаграммы направленности, я думал каким способом выйти из положения. Весь вопрос в том, с какой достаточной точностью определять координаты. – Слушай, это же стационарный пост будет?

   – Ну да... Не совсем уверенно согласился Гелеверя.

   – 'Волновой канал' или тройная рамочная, чо тут думать долго!

   – Можно использовать буссоли. Нужно только продумать крепление антенн на них.

   Вот чем соединять антенны с радиостанциями? Нужен коаксиальный кабель, да и провода для изготовления рамочных антенн нет.

   – Есть и провод и кабель!

   – Откуда?

   – Во первых: со сбитых самолетов, а во вторых: – ты помнишь, как на зимнем полигоне, все привезшие переносные телевизоры, пытались принять польские телепрограммы на свои штыревые антеннки? И как пытались сделать антенны из полевого кабеля?

   – Конечно помню. Не фига у них не получалось!

   – Вот я и запасся коаксиальным кабелем и проводом. Собирался делать в лагере зигзагообразные антенны, поднимать их на деревья, а кабель, как раз на снижение.

   Я даже разъемов антенных припас! В этих лесах, говорят, ягоды много. Думал, что за готовые антенны, желающие будут расплачиваться со мной малиной и земляникой. Даже сахар и банки с крышечками взял! Зато, следующей зимой, мы бы были с вареньем!

   – В этом ты весь Мишка Шполянский!

   – Ладно, не трави душу! Удастся ли нам еще поесть варенья, одному Богу известно.

   Разложив на столе тетрадки, мы стали рисовать схемы и обсуждать организацию взаимодействия пунктов радиоразведки и пеленгации. Как говориться на 'огонек' зашел капитан Мошанов. Выяснив, что мы обсуждаем, он послал бойца за старшим лейтенантом

   Чижиковым.

   – Это зам по вооружению у Профатилова, толковый мужик!

   – А толковый-то, как петрит?

   – Тот еще радиогубитель!

   Так наш 'техсовет' увеличелся до четырех.

   Через несколько минут пришел Чижиков и кратко введя его в курс дела, мы продолжили.

   Вариант когда посадить зольдатов, выделить каждому поддиапазон и нехай крутят вареньеры приемников, фиксируя на бумаге частоту, время характер сигнала и многое, многе другое, что значительно дешевле, но главное надежно и оччччень качественно, был отложен как запасной, если наши 'светлые' умы другого ни чего не придумают.

   Сообща, все мы пришли к выводу, что необходимо нечто, что позволит автоматизировать процесс, или по крайней мере значительно ускорит. Первым высказался Мошанов:

   – Тот же супергетеродин приемника позволяет решить данную задачу.

   Перестраиваем гетеродин и слушаем диапазон. Можно даже немного автоматизировать -

   Наткнулись на несущую, что превышает порогове значение и перестройка застопорилась, ждет пока наш боец не заметит и не 'толкнет' "дальше" или по простейшему таймеру основанному на заряде кондера постояв начнет искать дальше.

   Не понаслышке зная 'болячки' схем автоподстройки частоты, я высказал свое мнение:

   – Здесь наткнемся на пониженную чувствительность, т.е. любая простая автоматика работает только при хороших сигналах, т.е. при высоком соотношении сигнал/шум. На слух не тренированный человек услышит станцию при соотношении сигнал/шум как один к двум, а не много потренировался даже один к одному. Опять же если работают одной полосой с подавлением несущей, ее мы уловим только в момент передачи сообщения. При этом можно пропустить начало передачи, а это позывные – что очень важно.

   Гелеверя спросил у Мошанова:

   – Если я правильно понимаю, при перестройке гетеродина изменяется частота настройки приемника и возникает проблема настройки входного контура, правильно?

   – Она обходится легко: антенну подключаем непосредственно к управляющей. сетке лампы с большим динамически диапазоном, попросту говоря ставим мощную лампу, например сегодняшнюю 6П3С на 3-5 вт. в этом проблем не вижу. Такое подключение называется активная антенна. После усиления сразу на смеситель, а далее проблем нет т.к. после смесителя поставим фильтр ПЧ, убирающий всё внеполосное.

   Чижиков подержал Мошанова:

   – Сталкивался я однажды с таким решением, в приемнике Лорановских сигналов. Там только на входе стоял мощный полевой транзистр, которого у нас нет . Железяка вполне прилично работала, при том, что рядом с моей антенной молотил киловатный передатчик.

   Капитан, как старший по званию, продолжал 'техсовет':

   – Какие еще идеи по перестройке гетеродина?

   – Ну... можно теоретически на варикапах... высказался я.

   На что получил мгновенный ответ от Мошанова: – Практически варикапов, как я понимаю у нас нет.

   Гелеверя решил похохмить: – Можно крутить моторчиком переменный кондер -ха-ха-ха! . Чижиков предложил свой вариант: – Можно сделать перестраиваемый генератор (гетеродин), частота которого изменяется за счет глубины обратной связи, там высокочастотный ток, протекающий через емкость, меняется в зависимости от коэффициента обратной связи, и контур "думает", что меняется величина емкости, но ... , муторно. Лампу надо загнать в граничный режим, когда небольшое изменение смещения на сетке, вызывает изменение этого самого коэффициента обратной связи, плюс полезут нелинейные искажения, что для гетеродина крайне не есть хорошо! Как в поговорке: Нэмала баба хлопоту, та купыла порося...

   Тут в голову мне пришла одна идея... – Товарищ капитан! Сегодня, когда занимались рациями со сбитых немцев, вы ещё сильно удивлялись, что немцы вовсю используют в своей аппаратуре селеновые выпрямители, а если...

   – Точно лейтенант! Умница!!! Можно использовать изменение емкости перехода селенового выпрямителя, вместо варикапов, которых нет. Мы стали выпускать их сразу после войны. Скорее всего получится! Я когда-то читал, скорее всего в 'Радио', правда сам не делал, что на селенах строили перестраиваемые НЧ генераторы, так кто нам помешает обломать пластины добившись малой емкости?

   Капитан, ухватив идею шел к цели как летящий лом. Глядя куда-то мимо нас он говорил:

   – Тогда получается следующая схема: лампа в анодной цепи которой резистор, открываем-закрываем, напряжение повышается-понижается на обратно смещенном "варикапе". Емкость нашего "варикапа" перестраивается. Но! А как остановить изменение напряжения смещения на сетке лампы, да так, что бы не плыла частота, если приемник наткнулся на станцию? Это надо столько нагородить столько! Целые шкафы набитые ламповыми триггерами. А стабильность 'варикапа' при изменении температуры?

   А как сообщать оператору? А как хранить информацию о частотах найденных станций?

   Получается, что это много сложнее, чем найти вражью станцию.

   Видя, что капитан зашел в тупик, я высказал очередную идею:

   – А если не заморачиваться на счет изменения напряжения смещения на сетку, а сделать

   панорамный приемник с экраном по типу трубки осциллографа или телевизора. Телевизор мы на учения привезли, один точно, а может и несколько, надо у народа поспрашивать.

   Мошанов опять превратился в целенаправленно летящий лом:

   – Телевизор не пойдет – слишком большая частота развертки.

   – А осциллограф есть, какой не будь? Как Вы можете без своего штатного осциллографа?

   В нашем полку в ОРиРе есть штатный С1-49 двухлучевой, а до этого был С1-110.

   – Да и у меня был, только отправил я его на поверку в округ, еще полгода назад, видно понравился кому-то.

   – А как же Вы без него?

   – Мучаюсь лейтенант! Правда для самого необходимого слепил на коленке, на базе трубки индикатора кругового обзора из группового ЗИПа осциллограф. Вот его мы и используем для панорамного приемника. Малейший взбрык в эфире, самый короткий сигнал в пятьдесят миллисекунд, глаз зафиксирует мгновенно. Будем видеть, как при модуляции вместо узкой вертикальной палки несущей, появилась полоса. Таким образом,

   мы будем видеть весь диапазон сразу. Значит приемник по той же схеме, но с выхода после детектирования на трубку и на динамик. На горизонтальное отклонение сигнал управляющий частотой гетеродина. Если перестройку гетеродина запустить с частотой не меньше, чем двадцать четыре раза в секунду, то картинка покажет все, что делается в диапазоне. На экране трубки стеклографом из комплекта РЛС 'Овод' сделаем метки частоты, проградуировав панорамник от любой нашей радиостанции.

   Таким образом должна получится довольно приличная точность определения частоты принимаемых сигналов. Так, с аппаратурой вроде продумали, какие предложения по антеннам?

   Гелеверя ответил первым: – Мы со Шполянским думали использовать логопериодические антенны.

   – Вещь хорошая в умелых руках, но настраивать замахаешься. Возразил Мошанов. – Надо что-то попроще...

   – Можно сварганить дипольные антенны, на "столбе", и что бы вращались, только неслабое сооружение получается. В идеале что бы размеры уменьшить, а без этого ни как, надо ставить перестраиваемые удлинняющие катушки, но тут время с настройкой вырастает и сложности с изготовлением. Если остановимся на этом варианте, придется ставить дипольные антенны с удлинняющими катушками, но без коррекции. В этом диапазоне, получим размах в 5 ... 10 метров.

   – Шполянский! А ты чего молчишь? Обратился ко мне Мошанов.

   – Я предлагаю сделать 'двойной ромб', что стоят обычно в деревнях для приема телевидения. Если использовать в комбинации со штырем, то подключая-отключая штырь получим однозначное направление, но нужны две или три пелегационные станции на большой базе.

   – Как думаешь отключать-подключать 'штырь'?

   – Используем немецкие вакуумные реле для коммутации антенн в самолетах. И ещё: я предлагаю сделать следующее: допустим используя направленные антенны "двойной ромб" на ИКО выводить четыре канала индикации по секторам – уйдем от проблемы восток-запад и сократим время пеленгации. Сделать три таких радиопоста.

   – Идея про четыре канала – классная, надо делать, но может вместо 'двойного ромба' использовать 'волновой канал'?

   – 'Двойной ромб' намного компактней, чем 'волновой канал', при той же диаграмме направленности, высказал я свой аргумент Мошанову.

   – Мужики! Значит подводим черту: В каждом из трех постов пеленгации ставим панорамный приемник, за которым будет сидеть один боец, и еще один, а лучше два на обычных приемниках с узконаправленной антенной на обычной буссоли будут точно снимать частоту и азимут на источник излучения. Поскольку на трех постах он будет в появляться в разных секторах, то практически сразу с трех точек сможем брать азимуты и вычислять точку выхода в эфир. Так?

   Все остальные закивали головами.

   – Дальше. Антенно-фидерное устройство собираем из четырех 'двойных ромбов', которые ориентированы строго по сторонам света. Каждая антенна подключена к фрицевской станции, у которой убрали входной контур, антенный ввод подан прямо на сетку лампы входного усилителя т.н. активная антенна, в гетеродин вставляем селеновый выпрямитель – 'а ля варикап' и на него подаем пилообразное напряжение усилителя горизонтальной развертки индикатора кругового обзора, взятого из ЗИПа 'Овода', дальше на вход индикатора подаем сигнал с выхода детектора немецкого приемника.

   Вроде все?

   Мы закивали в знак согласия. Капитан тем временем продолжал:

   – Тогда за работу! Шполянский, ты со своими людьми готовишь антенны и спуски к приемникам, ты Чижиков берешь людей и моего ОРиРа и готовишь приемники под переделку, а я после совещания займусь индикаторами. Разойдись!

   Когда я глянул на часы, то обнаружил, что до начала совещания остается чуть более пяти минут.

   Часть 20

   Лейтенант Гелеверя

  Приходить в себя стал из-за тупой ноющей боли в ноге. Прямо в лицо был направлен свет, яркий, раздражающий даже при закрытых глазах. Он был как подсказка, что я еще нахожусь в этом мире. Я каким то чудом зацепился за эту мысль и дальше уже думал более осознанно и логично. Вот сознание отметило что постепенно возвращаются и ощущения. Сначала слух: кто-то постепенно добавлял громкости, уже четко разбирал – где то рядом работал мотор. Чувствую, что лежу на чем то ровном, хотя и не могу, сказать холодное оно или нет, но это оно дрожит. Под мой череп непонятно откуда по одной букве вползает: в-и-б-р-а-ц-и-я. Точно! Наконец у меня хватило сил открыть глаза, постепенно они начинают привыкать к свету. Не такой он и яркий, как казалось вначале – обычный плафон. Он прямо надо мной, кто то аккуратно подкрасил вокруг него. Всё остальное скрыто во тьме, и разглядеть что-то из лежачего положения невозможно. Лежать дальше смысла нет, нужно встать и осмотреться. Опершись руками об пол, пытаюсь перейти в сидячее положение. Сразу бросилось в глаза, что я сижу в луже крови. Точнее, это когда-то была лужа, но сейчас она уже высохла и превратилась в большое, бледно-красное пятно. Также вокруг лежали какие-то тряпки, отдалённо похожие на одежду. Ни паники, ни волнения это зрелище у меня не вызвало. Только лёгкий интерес, да и тот был каким-то вялым. Неожиданно сильно тряхнуло и я упал куда-то вниз. Тело как будто пронзило множество ледяных игл. Это было не так уж и больно, просто неожиданно и жутко неприятно, испытывать подобное ещё раз мне бы не хотелось. И стон у меня получился какой-то странный – больше от испуга, чем от боли.

  То что я принял за кучу тряпок, начало шевелиться и ругаться матом. Знакомый голос произнес:

   – Бля, не картошку у себя в колхозе везешь!

  Внезапная мысль отрекошетила в моем черепе: Сорочан! Помимо моей воли вырвалось:

   – Сорочан где я?

   – Лейтенант, а мы уж думали так и привезем тебя без сознания! Хотя пехотный фельдшер нам сказал, что рана пустяковая.

   – Сержант где мы находимся?

   – Едем в расположение дивизиона, везем Вас к врачу.

   – Какой врач, кто приказал возвращаться в дивизион?

   – Возвращаться приказал подполковник Абросимов, а к врачу – ранили Вас, вспомнили?

   – Помню бой, танки, свист мины, как 'щучкой' прыгнул под БТР, а потом как палкой ударило по бедру, боли не чувствую, вижу только на штанах кровавое пятно расползается и все темнота.

   В наш разговор вступил Мавроди.

   – После того как мина рванула, смотрю вы под БТРом лежите и не двигаетесь, тут сердце у меня и ухнуло вниз. Подполз к Вам, и вижу что между ног кровавое пятно расходится, тут мое сердце упало второй раз, еще ниже чем первый.

  При этих словах я одним местом почувствовал как он хитро улыбнулся.

   – Затянули вместе с еще одним бойцом Вас в десантное отделение, осмотрели, а из ноги осколок торчит, еще был горячий, край раны обожгло немного. Достали из укладки щипцы вытащили его, чувствую ранение сквозное. Спустил штаны, обработал рану, достал пакет, стал перевязывать рану вижу что попал осколок, да еще в такое место, что еще чуть-чуть и все амба, можно мужского достоинства лишиться. Сверху дырка небольшая, а снизу побольше, да еще края обожжены. Но пакет рассчитан на сквозную рану, на бинте две салфетки, разместил одну сверху, другую снизу, замотал туго, вколол из аптечки промедол как учили , и все.

   – Как все?

   – Ах да, еще штаны назад натянули!

   В этом месте все кто был внутри грохнули смехом так, что было слышно как с тревожным криком разлетаются птицы. Смеялись долго. Воспользовавшись остановкой, сходили до ветра. Сделав все дела, и погрузившись на броню мы тронулись в путь. Вечерело, солнце опускалось все ниже и в лесу становилось сумрачно. Все внимательно вглядывались в мелькающий по сторонам лес. На ходу связался со штабом, доложил что пришел в себя и нормально себя чувствую, вышедший на связь нач. штаба Васильев, приказал возвращаться к складу и сказал, что машины сегодня не придут а ночевать мы будем у склада, а поскольку врача не было, обещали прислать фельдшера на 'таблетке'.

   Мы хотели до темноты добраться до склада, но прибыли мы уже в сумерках. Последние полчаса водитель, опасаясь включать даже светомаскировочные фары, надел 'ночник'. При подъезде я связался с нашей рацией на складе и предупредил, что мы скоро подъедем, чтобы нас в темноте не обстреляли. По приезду нас всех ждал горячий ужин из каши с тушенкой и чая, а меня персонально фельдшер, который уже основательно осмотрел и обработал мою рану. Закончив перевязку, подтвердил, что все должно быстро зажить и мы с ним пошли ужинать.

   Только сейчас почувствовал, как проголодался. Наскоро поужинав, приказал загнать БТР внутрь ограждения и развернуть передом в сторону ворот, а сам с Коровиным, пошел проверить, как выполнены окопы и несется служба часовыми.

   За время нашего отсутствия по периметру было вырыто несколько стрелковых ячеек в полный рост, которые соединялись между собой неглубокими ходами сообщения. В ячейках были сделаны ниши, в которых выложены запасные диски к ППД и гранаты.

   – Я вижу, Вы поняли, – сказал я Коровину – что теперь у нас основная задача – оборона склада. Часовые должны нести службу в отрытых ячейках, готовые в любой момент принять бой. Завтра необходимо почистить периметр от кустарника на расстоянии двадцать метров от ограждения, чтоб к забору невозможно было подкрасться незамеченным. Ходы сообщения необходимо углубить, хотя бы до одного метра. Если какие будут вопросы, я в БТРе.

   Прихромав к нашей 'семидесяточке', увидел что солдаты, разложив брезент, чистили оружие. Я тоже разобрал и протер свой ПМ (пистолет Макарова), пару раз для тренировки, разобрал ППД. За чисткой оружия шел неспешный разговор о прошедшем дне. Уже более подробнее расспросив своих солдат, узнал что произошло, пока я был без сознания.

  Один из солдат рассказал как дальше было дело, уже без меня:

   – Пока Сорочан подбирался к одному из танков, из 'крупняка' подбили другой. Наводчик влепил одну очередь и все! После боя мы потом лазили смотреть – весь экипаж на куски.

   – А Сорочан как подбил?

   – Не..., они как увидали что мы один танк уже подбили так дриснули через кусты назад.

   – Что же вы из пулемета не смогли его достать?

   – БТР как раз позицию менял, пока то да се, их уже и след простыл.

   – А что дальше?

   – А дальше пришел Сорочан злой как пиранья, и мы снова начали корректировать огонь и отстреливаться от немцев, хорошо что на складе затарились оружием и патронами, хотя под конец уже и они подошли к концу. Потом снова открыла огонь недобитая батарея и мы опять давали корректировку по ней. Тут наши подошли и отогнали немецкую пехоту в сторону границы.

  – А вы?

  – А мы на месте остались, конечно Сорочан доложил в дивизион о том что Вы ранены. Сначала хотели срочно к нашему врачу везти, потом кто-то предложил что бы пехотный фельдшер посмотрел. Тот глянул на рану и сказал что особо страшного нет, и мы пошли за трофеями.

   – Много набрали?

   – Да нет, каждому по немецкому карабину, пару сотен патронов, да пришлось БТРом подъехать и зацепить повозку кабелем и рацией – их шрапнелью побило. И людей и коней.

   – А где же повозка, что-то я не видел её?

   – Вы у фельдшера были, когда мы её отцепили и в кусты оттащили. Вдруг по тревоге куда ехать, а с ней быстро не развернешся.

   – Идем пакажешь!

   Идти было совсем рядом, она представляла из себя одноосную повозку на мотоциклетных колоссах с длинным дышлом, которое можно было при необходимости за кольцо цеплять к машине. В кузове было выделено два рабочих места – для радиста и телефониста. Для них были установлены соответственно радиостанция и коммутатор. Катушки для полевого кабеля, да и сам кабель были похожи на наш П-274, не черного, а зеленого цвета.

   Если у них на катушке, также по пятьсот метров, здесь его где-то километров пятнадцать-семнадцать, плюс коммутатор, плюс как я понял неслабая радиостанция. Надо будет позже уточнить диапазон рабочих частот и какое питание. Тут в мою голову вспышкой пробила мысль: станция должна питаться не только от батарей!

   – Слушай, вы тут не смотрели, что-то типа бензоагрегата не было?

   – Почему не было, есть! – и он мне показал, стоящий в отдельном отсеке, аккуратно накрытый брезентом квадратненький такой агрегатик. – Почти полный бак и тут еще канистра целая.

   Выяснив про трофейное имущество мы оба вернулись к БТРу. Около него на расстеленном брезенте лежали два немецких карабина и столько же плоских штыков в ножнах. Взяв руки оба штык-ножа обнаружил что они разные. Солдат перехватив мой удивленный взгляд пояснил:

   – Я тоже сразу не понял. Смотрите! – С этими словами он ловко установил на одну из винтовок более короткий штык, тут же его снял и без всяких усилий примкнул другой, который был длиннее.

   Взяв у него оба штыка, я стал внимательно их рассматривать и сравнивать. У одного длина лезвия была на пару пальцев больше чем моя пядь, т.е. сантиметров двадцать пять. Рукоять с небольшой гардой без кольца вполовину короче, щечки деревянные. В ножнах удерживается в ножнах пластинчатой пружиной. Благодаря достаточно длинной рукоятке, штык хорошо лег мне в руку. Удобен в прямым и обратным хвате. Другой штык был сантиметров на пять длинее, гарда с кольцом, а вот ручка менее удобная, тоже с деревянными щечками. В общем и тот, и тот можно кому-нибудь в спину воткнуть, консерву открыть, а можно прицепить на винтовку и пырнуть в пузо.

   Сбросив на брезент штыки, поднял одну из винтовок. Что-то тяжеловата, килограмма на четыре потянет. Хотя наша трехлинейка, если мне память не изменяет весит где-то столько же. Сделана аккуратно, цевье под левой рукой шершавое, наверняка в потной руке не скользит. Правой рукой, в специальной выемке ложа нашел шишечку рукоятки затвора, и уперев приклад в плечо повернул его на девяносто градусов. Неожиданно пришлось приложить некоторое усилие, наконец прозвучал щелчок, затвор сам отошел на несколько миллиметров назад. Осторожно тяну назад затвор, но он зараза что называется 'закусил'! Тут еще солдат подсказывает:

   – Таащ лейтенант, не надо тянуть его плавно и осторожно, в конце хода затвор обязательно "закусит" и к нему все равно придется прикладывать силу.

   У меня не выходит ни как, ни резко, ни плавно. Черт!!! Он берет у меня из рук винтовку, и показывает:

   – Вот так. Смотрите еще раз: р-раз, д-два... Понятно? – При этом из винтовки вылетают патроны.

   То что он показал, получается не резко, а ... энергично, что ли. Словом, требуется определенный навык.

   – Вот смотрите, затвор дойдя до конца упирается.

   Я заглянул через открытый затвор и увидел магазин, расположенный в ствольной коробке, там еще остались пара патронов. Убедившись, что я все увидел, солдат движением руки вперед закрыл затвор и повернул ручку затвора вбок.

   – Готово! Теперь поставим на предохранитель и можно прицелиться. – С этими словами он щелкнул флажком в задней части затвора.

   – Мы пока с ребятами разобрались, чуть не постреляли друг друга. Сначала каждый сам хотел понять, а потом решили вместе, так спокойнее. Кстати, у предохранителя не два положения, а три. Если флажок повернут влево – спуск и затвор свободны, если поставлен вертикально – спуск блокирован, затвор свободен, если повернут вправо – спуск и затвор блокированы.

   То что мне рассказал парень надо запомнить. Получается, что в среднем положении предохранитель позволяет работать затвором, например разряжая магазин, но не позволяет произвести случайный выстрел. Одновременно он перекрывает прицельную линию, исключая попытку стрелка открыть огонь из стоящего на предохранителе оружия. Перевод флажка предохранителя из одного положения в другое сопровождаются негромким, но явным щелчком. Похоже, что предохранитель надежный.

   Приложив оружие к плечу, стал целиться в тлеющие угли костра. Ого, а целик у немцев интересный! Он как бы двойной. Мушка здесь остроконечная, с двумя выступами по бокам, напоминает верхнюю часть пятиконечной звезды. Как же целиться? Ага, если совместить мушку с выступами на прицельной планке, то получается широкая прямоугольная прорезь. ХитрО гпнсы придумали! Это как я понял, при прямом выстреле. Поставив флажок предохранителя в соответствующее положение, и поработав затвором убедился в одной вещи: широкая прорезь позволяет не терять цель при работе затвором, этому же способствует, расположение рукоятки в задней части затвора, которая позволяет орудовать им, не отнимая приклад от плеча и опять же не теряя цель из виду.

  Если опустить мушку ниже, то она попадает в крохотную треугольную прорезь. Видимо, это для прицельной стрельбы на большом расстоянии. Но есть и недостаток – голову надо держать подальше, ход у затвора большой, легко можно ткнуть его задней частью себе в глаз. Есть еще один недостаток. Я понял почему на брезенте две винтовки – шомпол у них короче чем ствол. Поэтому берете у камрадов еще один или два шомпола, свинчиваете их вместе и чистите, а снять затвор для чистки ствола очень просто. Переводим затвор в заднее положение, находим на ствольной коробке справа от затвора защелку, поворачиваем ее против часовой стрелки и опять тянем затвор назад. Он легко выходит из ствольной коробки.