Текст книги "Запад-81 (СИ)"

Автор книги: Николай Лозицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

   – Александр Сергеевич, 'Парус' докладывает, что наблюдают группу немецких танков в количестве семнадцати единиц, пехоту на грузовиках, а также до дивизиона буксируемой артиллерии в квадрате '37-80' на гребнях цепи холмов. Перед немцами дамба, по которой они могут переправиться на северо-восточный берег и выйти на местность удобную для нанесения удара своими механизированными частями в направлении Локачи, с дальнейшем выходом на дорогу 'Владимир-Волынский – Луцк'. Как ты понимаешь, если немцы сумеют перерезать эту дорогу, то они сумеют осуществить окружение наших войск в районе Владимира-Волынского, нарушить их снабжение, и получить в свое пользование магистраль с твердым покрытием, по которому они могут оперативно перебрасывать свои резервы и осуществлять свое снабжение.

   Подняв трубку телефона приказываю связисту:

   – Дайка мне 'Овод'!

   – 'Овод', доложи обстановку в квадрате '37-80' и вокруг него!

   – ...

   – Принял, конец связи!

   – Александр Сергеевич, 'Овод' доложил, что немцы ведут интенсивную авиаразведку в районе юго-западнее, западнее и северо-западнее Горохова. Ледогоров четко наблюдает как немецкие тактические авиаразведчики на небольших высотах-до километра, находясь, каждый в своем квадрате, постепенно перемещаются на северо-восток, скорее всего, ведя разведку в полосе наступления своего соединения. Давай отправь туда комбата-1 с двумя 'Шилками', а все наши САУ передислоцировать на огневые в этом квадрате, с них мы сможем в случае чего поддержать огнем практически все наши разведгруппы, за исключением групп Осташева и Денисенко, которые ушли далеко на восток и север.

   – Сделаю Николай Макарович!

   Буквально через минуту, лес стал наполняться звуками от запускаемых двигателей. И еще через пару-тройку минут колонна техники в составе восемнадцати самоходных установок, двух КШМок первой батареи, КШМки Васильева, двух 'Шилок' Профатилова и 'технички' самоходного дивизиона выдвигалась в указанные квадраты. Все машины были тщательно замаскированы. На каждой было установлено по несколько пустых ящиков из-под снарядов, в которые были пересажены разнообразные кусты и небольшие деревца. В такую жару, маскировка из срезанных веток завянет через пару часов и будет больше демаскировать, чем скрывать от наблюдения противника. А так регулярно поливая можно растянуть время увядания на пару суток, да и для личного состава меньше мороки. В лесу, передвижение такой колонны выдает только звук, не раз проверено на предыдущих учениях и выходах на боевые стрельбы. Шполянский как-то похвастался на сабантуе, что в принципе, технически это все можно решить, надо только..., и пошел перечислять список радиодеталей для сборки п'ибо'чика. Он всегда начинал сильно картавить, когда подбирался к своей 'норме'.

   Оставшись на 'хозяйстве' без своего начштаба, я начал обдумывать как все-таки лучше поступить в нашем положении? Ввязаться в драку самим, или срочно сниматься и уходить форсированным маршем на восток?

   Место, где прошедшей ночью остановился наш дивизион и остальные подразделения оказалось очень удобным. Лес раскинулся на десятки километров. Но это не был сплошной лесной массив. Леса, поля и хутора чередовались довольно равномерно. Через каждые шесть-восемь километров можно было встретить отдельные хутора и деревни. Значит укрыться нашему отряду можно было, но и население было неподалеку, а это для нас было не очень удобно. Отсюда был сделан вывод – необходимо подразделение заточенное под несение охраны и караульной службы, со своей связью и подчинением непосредственно штабу дивизиона. В идеале – местные пограничники, прошедшие переподготовку у нашего Мисюры.

   Время текло быстро, практически одновременно пришел докладывать о выполненном задании капитан Мошанов, и с поста расположенного на дороге. Начальник караула доложил, что подошла колонна автомашин в сопровождении майор Архипенко. Я попросил дать сопровождающему трубку:

   – Слушаю Вас!

   – Вам привет от "Черепахи".

   – Спасибо, дайте трубку старшему поста!

   – Это "Первый", колонну пропустить в расположение!

   Положив трубку, обернулся к капитану Мошанову:

   – Докладывайте!

   – Товарищ подполковник! К настоящему моменту подготовлено шесть КВ комплектов и девять УКВ комплектов радиостанций. Приблизительно два комплекта КВ диапазона и один УКВ будут будут готовы в течении часа.

   – Мало, капитан, мало!

   – Аппаратура ламповая, товарищ подполковник. При падении с такой высоты, чудо что и эти комплекты удалось восстановить.

   – Все равно мало! Вот что, сейчас подойдет колонна от "летунов", они нам подбросили 23мм снаряды для "Шилок", с ней сопровождающий. Твоя задача обеспечить установку радиостанций на самолеты, развернуть летчикам радиосеть и научить их работать на технике. Понятно?

   – Так точно, понятно. Разрешите выполнять?

   – Выполняйте.

   Из-за поворота послышался надсадный звук работающих с предельной нагрузкой автомобильных моторов.

   Медленно выползали на опушку тяжело груженные машины. Из кабины первого грузовика выпрыгнул уже знакомый мне майор Архипенко. Курсанты Аграновича немедленно заганяли их в свободные капониры, закрытые сверху масксетями и масками. Замыкали колонну бензовоз и автомобиль с будкой, непонятного мне назначения.

   – Здравствуйте товарищ подполковник!

   – Как добрались?

   – Пару раз попали под немецкую штурмовку, одну машину пришлось оставить на дороге в двенадцати километрах отсюда.

   – Что с машиной и грузом?

   – Груз цел, у машины пробит двигатель, водитель ранен и с попуткой отправлен в Луцк, в госпиталь.

   – Первую свободную машину отправте за оставленными снарядами, а машину эвакуируйте на обратном пути в Луцк. Генерал Лакеев выделил самолеты и наземный персонал для организации засад?

   – Выделил, товарищ подполковник. Два пилота на "Чайках", и два на "Ишаках".

   – А наземное обслуживание?

   – Выделен заправщик и передвижная мастерская с техниками и запчастями.

   – Понятно. А где пилоты с самолетами?

   Взглянув на часы, Архипенко сказал:

   – Через двенадцать минут, четыре самолета приземлятся в двух километрах отсюда на запасной площадке одного из полков нашей дивизии.

   – Добро.

   Повернувшись и найдя глазами капитана Мошанова, я пригласил его к нам.

   – Товарищ капитан, через десять минут в двух километрах от нашего расположения совершат посадку четыре самолета. На них приказываю установить радиостанции подготовленные вами. Возьмите одну из освободившихся машин майора Архипенко, погрузите на неё все необходимое и приступайте к выполнению задачи. Через час авиагруппа должна быть готова к выполнению поставленной перед ней задачей. Выполняйте!

   – Есть!

   Через время, чуть больше часа, от капитана Мошанова поступил доклад о выполнении задачи. Так как немецкие самолеты практически постоянно весели в воздухе, за ними задержки не стало. По предложению Шполянского, летчикам не стали создавать отдельную радиосеть, а включили в радиосеть "Овода". Теперь капитан Ледогоров не только наблюдал и оповещал о действиях Люфтваффе, но и мог наводить наши самолеты.

   У меня в палатке поставили только динамик для прослушивания переговоров в их радиосети.

   Я с огромным вниманием слушал, что происходит у "пэвэошников". Оказывается одним из пилотов выделенных Лакеевым, был майор Архипенко со вторым ведомым Лакеева. Буквально в течении получаса, это пара, наведенная Ледогоровым, успешно сбила двух авиаразведчиков – одного Хеншеля и одну "Раму". По предложению Шполянского, тщательно фиксировались места падения самолетов. Позже к ним поедут наши связисты для снятия пригодного радиооборудования.

   Следующие действия авиагруппы, мне стали известны из доклада майора Архипенко.

   Только они приземлились, как "Овод" предупредил о том, что в район, где действовали немецкие авиаразведчики, направляется группа восьми целей, предположительно истребители. Пришлось срочно дозаправлять "Ишаки" и подымать вторую пару на "Чайках". При дозаправке самолетов, обнаружился еще один плюс нашей тактики борьбы с люфтваффе: поскольку самолеты были в воздухе буквально считанные минуты, то и расход бензина был небольшой, и следовательно дозаправка происходила быстро.

   Пока наши самолеты взлетали, у немцев одна пара ушла на высоту, наверное для прикрытия основной группы. Наши тоже разделились, пока немцы визуально не определили наши силы. "Чайки" пошли на встречу, а "Ишаки" начали набирать высоту. Дистанция между 'чайками' и 'мессерами' быстро сокращалась. Запас высоты давал возможность противнику выиграть этот бой. Когда шестерка немецких самолетов, используя свое численное преимущество, пошла в атаку со стороны солнца на две наши "Чайки", Архипенко со своим ведомым зашел в хвост группе и согласовав свои действия с ходу добился поподания. Его ведомый также, используя момент поджег одного немца. Проскочив вперед и развернувшись навстречу основной группе два "Ишака", пошли в лобовую атаку. Теперь Архипенко занял место ведомого. Ведомый Архипенко зажег 'мессера'. Оба И-16 после атаки ушли вертикально вверх и оказались выше истребителей врага.

   А в это самое время пара пилотов на "Чайках" начала бой на виражах. В этом маневре 'Чайки' имели значительное преимущество. Ошеломленный противник оказался под ударами сверху и снизу.

   Архипенко сбил еще один "мессер". Упал самолет, сбитый ведущим "Чайек", но сверху атаковал 'мессер', его ведомый дал длинную заградительную очередь, и немецкий самолет был изрешечен пулями. Все это время воздушный бой перемещался в сторону запасной площадки. Последняя пара 'мессеров' попыталась удрать. Но прикрывающая взлетную полосу "Шилка" , успел дать очередь, и 'мессеры' теряя скорость, и не имея запаса высоты, зацепившись за верхушки деревьев, развалились и упали возле небольшой речки на берег.

   Все восемь вражеских истребителей были уничтожены. Наша четверка без потерь вернулась на запасную площадку. Этот бой показал, как успешно может действовать звено из двух слетанных пар, которые наводит на цель оператор с земли.

   После завершения своего доклада о результатах проведенного воздушного боя, майор Архипенко попросил соединить его с генералом Лакеевым. Связь со штабом авиадивизии к моему удивлению была неплохой, хотя большая часть линии представляла из себя провода, которые висели на обычных деревянных столбах.

   Результат авиагруппы впечатлил генерала. Приказав майору оставаться в моем распоряжении, генерал высказал свое мнение о происходящих событиях в воздухе:

   – Результаты первых боев в воздухе, к сожалению показали, что в групповых боях превосходство у немецких летчиков. Многие наши пилоты отличные пилотажники, метко стреляют и бесстрашно идут в атаку. Но они уступают немцам в умении взаимодействовать в бою. К тому-же, наше трехсамолетное звено, не оснащенное радиосвязью, безусловно проигрывает немецкому звену, состоящему из четырех самолетов, и даже немецкой паре.

   – Товарищ генерал, я не летчик, и не понимаю специфику воздушного боя. Что необходимо сделать, чтобы в кратчайшее время переломить ситуации? Нам жизненно необходимо не допустить завоевания люфтваффе господства в воздухе!

   – Я считаю, что опробованная нами тактика воздушных засад полностью оправдала себя. По данным разведки, у немцев на нашем направлении сконцентрировано около ста истребителей.

   – Товарищ генерал, О чем еще можете меня проинформировать?

   – Для всех летчиков неожиданным оказался характер воздушной войны, которую нам навязали люфтваффе с первых часов. В чем он проявлялся? – Во первых: Немцы оказались очень настойчивы в достижении целей. Основные потери в полках наблюдаются после второго, или даже после третьего налета вражеской авиации.

   Во вторых: Тактика немецкой авиации состоит в чередовании налетов на аэродромы истребителей и бомбардировщиков мелкими и средними группами в зависимости от советского противодействия. А поскольку на многих аэродромах нашей дивизии вообще не было каких-либо средств ПВО, в лучшем случае имеется по одному-два зенитных пулемета, то люфтваффе действовали очень эффективно и практически безнаказанно.

   – Согласен с Вами, товарищ генерал. По данным полученным нами в результате допроса сбитых немецких летчиков, на нашем участке действует третья истребительная эскадра. Одна из трех её групп в составе тридцати-сорока самолетов действует под Львовом, с аэродромом базирования в селе Медоровка, две другие, в количестве пятидесяти-шестидесяти самолетов базируются в на аэродроме в районе села Дуб и Хостыне, со штабом эскадры в Хостыне.

   За время ведения боевых действий, нашим подразделением, в взаимодействии с летчиками Вашей дивизии уничтожено шестнадцать истребителей противника. Осмотр упавших самолетов подтвердил, что все они принадлежат третьей истребительной эскадре.

   – Как Вам удалось это выяснить?

   – Немцы на каждый свой самолет, наносят буквенно-цифровой номер, по типу автомобильных номеров. За каждой эскадрой люфтваффе закреплен свой тактический номер.

   – Понятно.

   – По моим расчетам, сейчас третья эскадра уже потеряла до четверти своего боевого состава. Думаю, что в ближайшее время следует ожидать снижения активности истребительной авиации.

   – Тем не менее, нам необходимо срочно расширить наш удачный опыт, я пришлю Вам еще нескольких пилотов, которым под свою ответственность прикажу летать в парах.

   – Товарищ генерал, прошу Вас не присылайте много летчиков, лучше меньше. Я думаю достаточно еще четверых не больше и желательно на однотипных самолетах!

   – Объясните!

   – Наша система оповещения и наведения на цель, имеет достаточно малый радиус действия, порядка сорока километров, поэтому больше восьми, максимум двенадцати самолетов иметь нецелесообразно.

   – Хорошо, я пришлю еще несколько пар. Не думайте, что у меня летчиков пруд пруди! Часть летчиков и командиров сегодняшним утром отдыхали, другие находились вне своих частей. Сейчас они постепенно возвращаются с свои части.

   – Скажите, товарищ подполковник, имеется ли возможность увеличить радиус действия вашей системы оповещения и наведения на цель? Сорок километров дает фору во времени от четырех до шести минут. Это вынуждает людей и технику находится в готовности ?1, пилотам необходимо сидеть в самолетах с прогретыми двигателями.

   – Товарищ генерал, не могу сейчас ни чего сказать. Мне нужно посоветоваться с специалистами.

   – Не затягивайте с этим, это очень важно!

   – Понятно товарищ генерал!

   – До свидания.

   Как только закончился разговор с генералом, капитан Ледогоров доложил, что наблюдает групповую цель на высоте три тысячи метров, она движится с востока, в сторону границы.

   Выйдя через несколько минут под деревья, я услышал мощный гул самолетов. В сторону границы на высоте примерно трех километров шла группа бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Была середина дня, погода стояла чудесная. Увидев какая армада идет на запад, подумал что наша авиация приступила к поддержке своих наземных войск. Жаль что наши смогли начать только во второй половине дня. Думаю что 1-й танковой группе генерала Э. Клейста достанется не слабо. Позже я от генерала Лакеева узнаю, что во второй половине дня 22 июня 89-й и 17-й истребительные авиаполки его дивизии сопровождали бомбардировщиков 62-й бомбардировочной авиадивизии, наносивших удары по фашистским танкам, прорвавшимся в район Устилуга. В это время оставшаяся на аэродромах неисправная авиационная техника подверглась ударам немецкой авиации. Противник уничтожил и повредил 36 самолетов этих двух полков, 7 самолетов СБ 62-й авиадивизии.

   Часть 19

   Лейтенант Шполянский

   К приезду летчиков, у нас уже было готово некоторое количество комплектов для установки на самолеты.

   Погрузив все необходимое на грузовик, привезший снаряды для наших "Шилок", нас повезли на стоянку самолетов. Это оказалось совсем рядом с расположением дивизиона. Когда мы подъехали, там уже стояли замаскированные среди деревьев четыре самолета и пара машин.

   Невдалеке на горке, спрятавшись в капонире стоял наш ППРУ, он же "Овод". От него, в нашу сторону бежала пара связистов из взвода управления с катушками полевого кабеля за спиной. Солдаты прибывшие с нами аккуратно переносили ящики с радиостанциями к самолетам. А я с Чижиковым обсуждал с какого самолета начнем установку комплектов. Решили начать с "Ишаков". Подошли к ближнему и спросили у механика, осматривающего самолет, где находится штатное место для рации. Обойдя самолетик с "хвоста", он показал небольшой лючек с левой стороны фюзеляжа. Чижиков попросил его:

   – Товарищ механик, откройте лючек!

   Он безропотно, молча открыл его и отступил в сторону. Заглянув во внутрь фюзеляжа, мы с Чижиковым

   увидели место под установку радиостанции.

   – Скажите товарищ, обратился к механику Чижиков, – какое оборудование здесь было раньше?

   – Самолеты выпуска 1940 г. оборудованы приемной радиоустановкой типа РСИ-3 'Сокол'. Радиостанция РСИ-3 состоит из: приемника, упаковки питания с источниками, кабеля от упаковки к приемнику и телефона.

   – Какая дальность действия РСИ-3?

   – Приемник рассчитан на прием в телефоном режиме передач земных радиостанций и радиостанций с истребительных самолетов. Максимальная дальность уверенного приема составляет сто пятьдесят километров.

   – Неплохой показатель!

   – Да, неплохой. Если запитывать передатчик от свежих сухих батарей, а так намного меньше!

   – Понятно, а как подкдючается антенна?

   – Вот здесь на фюзеляже, на кронштейнах крепится съемная радиомачта. Антенный провод натянут между мачтой и верхней частью киля. От места крепления антенны на киле сделан ввод к радиостанции. Ввод осуществлен при помощи проходного фарфорового изолятора, установленного на гаргроте. Крепление антенного провода на мачте и киле самолета сделано через специальные пальчиковые изоляторы.

   – Вы для механика, отлично разбираетесь в радиоделе!

   – Вообще-то я не механик, а техник-радист.

   – Тогда подскажите, где ловчее установить радиостанцию?

   – Питание радиостанции от чего?

   – От умформера.

   – А размеры?

   – Я подвел его к ящику, в котором находился подготовленный комплект, и ногой открыл крышку ящика, хорошо,что "лягухи" были отщелкнуты.

   Внимательно рассмотрев радиостанцию, техник-радист спросил:

   – Она что германская?

   – Ну...?

   – Тогда лучше под приборной панелью в ногах, где обычно ставится приемник, там для этого есть специальный кронштейн, который обеспечивает быстрый съем и установку приемника. Это достигается при помощи рамки с направляющими пазами и замка стопора.

   – Чешешь как по писанному!

   – А то! Я школу младших авиационных специалистов окончил лучше всех!

   – Лучше скажи "отличник", какое напряжение и ток выдает генератор отбора мощности, или что его заменяет?

   – Самолет оборудован электрогенератором ГС-10-350 мощностью 350 ватт, 12,7 ампер, 27,5 вольт, который установлен на задней крышке картера мотора. Пределы рабочего диапазона по оборотам двигателя от 3200 до 5900 об/мин. Передаточное число 2,52. Для поддержания постоянства напряжения генератора, вне зависимости от нагрузки и скорости вращения его (в заданных пределах), на самолете установлена регуляторная коробка РК-12-350, которая расположена на переднем лонжероне центроплана, под капотом мотора, с правой стороны.

   Выпалив все это одним духом, наш техник-радист глубоко вздохнул и продолжил:

   – Управление генератором осуществляется при помощи выключателя на доске приборов с надписью 'шунт'.

   Помимо выключателя 'шунт', на доске есть еще два дополнительных выключателя, относящиеся к питанию радиопередающей установки. Выключатель с надписью 'аккумулятор' является общим как для питания рации, так и для питания общей электросети от аккумулятора; второй выключатель с надписью 'рация' предназначен для подачи напряжения на розетку рации, которая установлена справа у шестой рамы и нижнего лонжерона фюзеляжа. Для контроля напряжения на доске приборов установлен вольтметр.

   Меня с Чижиковым этот товарищ начал откровенно смешить. Сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, я спросил:

   – А как же тебя зовут, товарищ техник-радист?

   – Вася.

   Тут мы не выдержали и прыснули в кулаки.

   Не понимая, чем вызван наш смех, "отличник" решил, что представится полным именем:

   – Василий Иванович Дойников.

   Отсмеявшись, мы втроем довольно быстро установили под приборной панелью приемник и передатчик, а умформер закрепили рядом с регуляторной коробкой на переднем лонжероне, справа. Хорошо, что хватило высокочастотного кабеля, его пришлось тянуть практически через весь самолет. Последней операцией было подключение шлемофона. Еще раз проверив правильность соединения всех блоков и кабелей, проверив полярность питания, мы приказали Василию:

   – Давай заводи, будем проверять в работе!

   Тут мне пришлось в живую наблюдать как наши деды запускали самолеты.

   Летчик залез в самолет. Получив доклад от механика о готовности, последовала команда:

   – К запуску!

   В свою очередь летчик подал команду:

   – От винта!

   Получив утвердительный ответ от механика 'Есть от винта!', начали запуск мотора. Завращался винт самолета... Вспышка! Мотор заработал, короткая перегазовка – проба работы мотора на разных режимах.

   Все сигналы о готовности подаются руками: летчик поднятием руки, а механик прикладыванием руки к головному убору.

   Проверив по вольтметру на приборной доске наличие необходимого напряжения, я щелкнул тумблером и включил радиостанцию. В наушниках трофейного шлема привычно зазвучали эфирные помехи. Махнув рукой нашему связисту, дал ему команду связаться по телефону с "Оводом", где такую же радиостанцию устанавливал Мошанов. Как жаль, что нельзя использовать мощную станцию "Овода" для непосредственной связи с самолетами, так было бы проще и надежнее.

   Договорившись заранее с Мошановым на какой частоте мы будем выходить на связь, начал вызывать:

   – "Башня", "Башня", я "Ролик", как слышите меня?

   Практически мгновенно, услышал ответ. Перекинувшись считалочкой, ушли на запасную частоту, там опять повторили считалку. Закончив проверку связи на одном самолете, сразу приступили к монтажу на втором "Ишаке". В этом деле уже участвовал Дойников, хорошо, что немецкие конструктора создали радиостанцию на модульном принципе – ничего сложного в монтаже нет.

   Я тем временем подошел к полевому телефону и вызвал капитана Мошанова:

   – Коля, Это я!

   – Слушаю тебя.

   – Когда я сейчас перестраивался на запасную частоту, обратил внимание на то, что диапазон станции плотненько забит.

   – Я тоже заметил, что ты предлагаешь?

   – Пока ни чего не предлагаю, мне интересно через какое время, немцы смогуть слушать наши переговоры?

   – Хм, думаю практически сразу, а что у тебя есть идея?

   – Переделать немецкие станции под частотную модуляцию, тогда немецкие комплекты могут все идти на сторону и прослушка немцам ни чего не даст.

   – Ну в принципе правильно, а когда этим займемся?

   – Думаю сегодня ночью.

   – Тогда надо успеть "хомячка придавить"!

   Наш разговор прервал капитан Ледогоров:

   – Мужики! Освободите линию! Как я понял, у вас один самолет уже радиофицирован?

   – Да, только закончили, еще даже двигатель не заглушили.

   – Вот и хорошо! Какой у него позывной?

   – "Ролик"

   – "Ролику" взлет! Цель одиночная, низкоскоростная...

   Я бросил трубку на аппарат, и побежал к самолету. Там крича из всех сил, передал летчику, чтобы он взлетал на перехват, включил ему радиостанцию, одел немецкий шлемофон и закрепил на горле лорингофон, который закрыл от ветра воротником реглана.

   Самолет взлетел, а я пошел помогать Чижикову и Дойникову. Не успели мы закончить со вторым "Ишаком",

   как первый уже заходил на посадку. Перед тем как приземлиться, пилот сделал круг и покачал крыльями.

   Дойников обрадовано воскликнул:

   – С победой возвращается!

   – Интересно кого он завалил?

   – Сейчас товарищ майор сам скажет!

   После приземления, майор подогнав самолет поближе к нам, заглушил двигатель и пружинисто соскочив на землю улыбаясь пошел к нам.

   – Ну, мужики, слов нет... Я с такой связью отродясь не летал!

   – Кого сбили товарищ майор?

   – Разведчика. Только я взлетел, а мне по рации ваш подсказывает как лететь, я только его команды исполняю. Вывел он меня прямо в хвост немцу, еще и подсказал сколько высоты набрать... Не... при такой постановке вопроса немцам ни чего не светит...

   Без особых проблем мы закончили установку радиостанции на второй машине. Провели её в работе с "Оводом" и потом немного погоняли летчиков в работе на радиостанции между собой, причем привлекли к ней и летчиков "Чаек". Пока они тренировались, мы начали разбираться как установить немецкие станции на

   эти машины. Приблизительно через полчаса, мы увидели как взлетает пара "Ишаков". Дойников, приложив руку ко лбу, пожелал улетевшим пилотам:

   – Возвращайтесь с победой!

   Доделав "Чайки", я пошел к телефону, чтобы Мошанов вышел связь для проверки радиостанций.

   Дозвонившись, первым делом спросил:

   – Коль, как там наши летуны?

   – Да что-то крутятся вокруг цели, пока толка по-моему нет.

   – Ладно, у них своя служба, а у нас своя, давай работу станций проверим, уже поставили.

   – Давай.

   Через минут пять-десять я шел к летчикам, чтобы сдать им работу. Подойдя ближе, невольно оказался свидетелем их разговора. По отдельным фразам, услышанных раньше, я понял, что это были два друга ещё с училища. Потом их раскидало по соседним полкам, но связи они не теряли и старались видется как можно чаще.

   – Саня, а как для тебя началась война?

   – Ты же знаешь, наш полк прикрывал Луцк... В ночь с субботы на воскресенье с танцев часа в три. Только пришел, лег и вдруг тревога.

   – Вам войну объявили по тревоге? Или бомбежка началась?

   – Нам было объявлено через штаб. А потом бомбили. Бомбили сильно... Личный состав полка во время бомбежки скрывался в убежищах. Ты же знаешь, рядом с аэродромом спуск к речке, и в том крутом берегу заранее были вырыты пещерки. И не раз этими убежищами мы пользовались.

   – Да, знаю...

   – После первой бомбежки, вылетел на задание к границе на 'Чайке', выяснить что происходит, а прилетел назад в момент бомбежки аэродрома. Я аэродром хорошо знал, и сел на краю. Вышел и не знаю что делать. На аэродроме паника, вокруг стрельба идет... Я взял парашют и положил на голову. Издалека мне помахали, и я туда направился, а когда подходил, услышал мат: – Брось ты,... твою мать, парашют-то! Наши все в норы забрались, и я тоже спустился, в одну из нор залез, и оттуда выглядывал, как идет бомбежка.

   – Ты приземлился под бомбежкой? А подождать? Или уже топлива не было?

   – Сейчас я уже не помню... Но, конечно, после задания горючее уже на исходе...

   – Народу много погибло?

   – В людях небольшие потери были. Буквально единицы. Помню, оружейник нес на себе, патроны и ему попало в спину, но я не знаю, погиб ли он.

   – А у нас были большие потери техники. Дело в том, что кроме тех самолетов, на которых мы летали, еще больше десятка 'Бисов' стояло в закрытых ангарах. Они оставались приписанными к полку. Их планировали то ли списать, то ли передать куда-то, но не успели... И под бомбежку попали ангары, в которых были эти 'запасные' самолеты.

   – А потери в людях? Раненые, убитые?

   – В самый первый час у нас летчик Иванов погиб. Потом помню еще, Козинец с парашютом выпрыгнул, но не погиб...

   Очень медленно тянулись минуты ожидания. Из оцепенения вывело то, что 'Шилка' выделенная в прикрытие, вдруг как-то резко крутанула башней, подняла стволы и

   нацелилась в направлении куда улетели наши летчики. Через несколько минут с той

   стороны стал явственно слышен звук воздушного боя. Четко различались звуки

   форсированных двигателей, стрекотание пулеметов. В небе крутилось карусель из

   самолетов и постепенно приближалась к нам. Когда мне показалось что бой уже

   закончился, в дело вступила 'Шилка': она одной очередью из всех стволов

   превратила в хлам один из 'мессеров', а последний по моему просто от испуга

   шарахнулся в сторону, налетел на верхушку дерева и упал под обрывистый берег,

   наверное в речку.

   Как-то сразу напряжение у всех спало, и мы уже весело переговариваясь наблюдали как наши заходят на посадку. После приземления выяснилось, что один из летчиков И-16 ранен – пуля задела по касательной шею пилота. И хотя рана была не очень серьёзная, но крови было достаточно. От волнения, чуть не ляпнул вслух, что надо срочно вызвать 'Скорую помощь', но вовремя прикусил язык и помчался к телефону, что бы вызвать наших медиков. Минут через десять к нам подъехала 'таблетка' с дивизионным фельдшером и поднимая пыль увезла летчика в санчасть.

   Только тут я обратил внимание на то, что у всех летчиков гимнастерки мокрые от пота. Все трое, стояли у телефона и возбужденно переговариваясь курили. Где-то за лесом стояли столбы черного дыма от сбитых самолетов. Там наверное уже работали ребята из 'трофейной' команды, пытаясь хоть что-то снять. В первую очередь их интересовало радиооборудование.

   Тут Архипенко загасил бычок и взяв в руки трубку телефона, начал докладывать нашему подполковнику о бое с немецкими истребителями. Потом он подошел к нам и передал приказ Абросимова, о прибытии всех командиров в штаб. За нами вышел командирский 'УАЗ'.

   Все таки водитель, в любом месте и во все времена – ВОДИТЕЛЬ! Подъехав к нам и доложившись, он кивнув головой на заправщик, попросил:

   – Товарищ майор! Прикажите заправить машину, а то у меня 'лампочка' горит. Майор Архипенко, не поняв о чем речь, переспосил:

   – Какая лампочка горит? Чижиков, прийдя на помощь водиле, а главное что-бы он чего лишнего не ляпнул, сказал майору:

   – 'Лампочка' это индикатор аварийного запаса топлива в машине, товарищ майор!

   – Понятно. А бензин подойдет, все таки авиационный, Б-70?

   – Подойдет.

   – Хорошо, передайте воентехнику, что я разрешил.

   Довольный водитель пулей поехал заправляться. По прибытии в штаб, подполковник Абросимов задал нам вопрос:

   – Сколько можно ещё развернуть подобных точек для противодействия авиации противника? Сколько можно дополнительно получить личного состава и в первую очередь радиостанций для полноценного выполнения поставленной задачи?

   Архипенко доложил, что он может рекомендовать около восьми пилотов, т.е. четыре СЛЕТАННЫЕ пары.