Текст книги "Запад-81 (СИ)"

Автор книги: Николай Лозицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

  Откуда-то с того берега ударил пулемет и пули часто и звонко начали бить по корпусу БТРа. Все, кто был снаружи, дружно полезли внутрь под прикрытие брони. Охлопывали себя, проверяя не зацепило ли. Машина взревев моторами, ушла с запасной и должна была проскочив небольшой поворот, въехать на основную, которая находилась в небольшом отводке от дорожного кювета. И тут неожиданно, истошно заорал водитель БТРа:

   – Лейтенант нас сейчас из пушки захерачат!!!

   Какая пушка? О чем он? Фрицы же отошли!!! Приблизив лицо к прицелу четко вижу, как прямо напротив нас, под кустом примостилась немецкая пушечка, совсем как наша "сорокопятка". Зачем-то два немецких солдата налегли грудью на станину, и видно как движется рука наводчика. Ствол орудия неумолимо, как ледокол, доворачивается в нашу сторону. Мое сознание, как-то совсем спокойно отмечает: "Не успею!!!", а сам я как-то обреченно и растерянно говорю сидящему рядом на полу БТРа наводчику:

   – Пи..дец!

  В этот момент наводчик пушки стреляет и попадает точно в лючок лебёдки. Болванка прошивает всю машину насквозь, в том числе, и правый двигатель. По пути, как циркуляркой отхватывая одному из солдат левую руку ниже локтя. Механик, перепуганный от удара бронебойного снаряда, теряет дорогу, БТР слетает в придорожный кювет и глохнет, а я не удержавшись на месте наводчика, наваливаюсь сзади на механика-водителя.

   Нас всех спас наводчик. Моментально заняв свое место, успел из двух стволов расстрелять прислугу орудия. Расчет орудия, порванный по живому еще корчился на земле, как правее из придорожных кустов выскочило прямо на нас два десятка солдат в мышиного цвета мундирах и под прикрытием пулемета стремительно приближаются к нам. Их со своего места заметил Митрофанов и, захлёбываясь от собственной боли, кричит:

   – Нем-м-цы..., нем-м-м-цы справа!!! – тыча туда остатком руки, из которой вовсю хлещет кровь.

  Всё это как замедленное кино происходит передо мной, а я сижу на жопе за местом водителя и как-то отстраненно на это все смотрю...

  Вижу что наводчик услышал крик Митрофанова, развернул башню и дал длинную очередь из обоих стволов.

   Потом, уже поздно ночью, один из солдат мне всё это рассказал. Рассказал как первой очередью он половину солдат буквально перерезал, а после этого из ПКТ стал прореживать кусты, куда заскочили немцы.

  В этот момент у меня в голове что-то как щелкнуло – появился звук и я начал осмысленно действовать. Из пересохшей глотки само пошло:

   – К бою, мля!!! Огонь по всему, что движется!!! Заводи-и-и-и!!!

   Механик от моего крика пришёл в себя, отключил правый и завёл левый двигатель. Взревев единственным движком, машина рванула и задним ходом опять выползла на дорогу.

   – Разворачивай, назад, нахер... В дивизион!!! – орал я механу и тут только понял, чем <ФИО> показывал на немцев, и что висит у него на ошмётках маскхалата.

   Кто-то лихорадочно доставал из аптечки БТРа жгут, а парень сидел в луже собственной крови, с побелевший лицом и глазами, переполненными ужасом, болью и страхом, приговаривая:

   – Как же так?! Как же так?!

   – Дай закручу... Терпи... Дайте ещё жгут!! Быстрее, мля!!! Да по сторонам смотрите, бога-душу!!! Промедол, у кого?!! Жми механ, давай жми!!!

  Уже с дороги по рации связался с комбатом и доложил о бое и тяжелораненом солдате. Вырвались на дорогу, которая вела в Локачи. Через лобовое стекло, при поднятой бронезаслонке было видно, что здесь недавно хозяйничали "юнкерсы" или "хейнкели". Об этом говорили пылавшие на дороге автомашины и повозки. Было много трупов солдат и гражданских, около вывороченного бомбой телеграфного столба, стоял лейтенант, без фуражки, с уже забинтованной головой, видно он собирал бойцов своего подразделения. Солдаты шли к нему со всех сторон.

  Внутри машины было жарко, несильно пахло порохом, и не смотря на заткнутую пробоину – резко горелым маслом, и бензином.

  Я открыл люк и взглянул на небо. Оно было чистое, только где-то в стороне, на юго-западе, горизонт почернел от дыма: там шел бой.

  Как водиле удалось раскочегарить БТР на одном моторе, непонятно, но доехали до дивизиона за полчаса... А доктора там уже не было – уехал вместе с операционной за пару часов до нашего приезда. Митрофанова оперировал фельдшер. Обработал культю, нашпиговал уколами и уложил спать.

  Уснул только под самое утро, и снилась мне секундная стрелка на часах "Луч", которые тикали на запястье оторванной руки.

   Часть 28

   Подполковник Абросимов.

   Через некоторое время, после разговора с генералом Лакеевым, о сосредоточении немецких танков под Черникувым, в штаб зашел начальник разведки. Он еще раз подтвердил информацию о сосредоточении танков Клейста. Во время его доклада, вышел на связь командир первой группы ПРП, и доложил, что обнаружил аэродром. По тому что он опознал тип самолетов, а это были несколько Ан-2, я сделал вывод, что аэродром перенесся также из нашего времени. Как мне хотелось, чтобы на этом аэродроме оказалось что-то серьезное. Чтобы не спугнуть удачу, я запретил себе даже думать об этом. Буквально сразу после ухода Суховея, на связь вышла вторая группа ПРП, которая наткнулась то ли на колхозный двор, то ли на тракторную бригаду. Оба командира еще ни с кем не говорили, только наблюдали обнаруженные объекты.

   Глядя на карту, я не мог понять, как лейтенант Осташев мог пройти мимо аэродрома и тракторной бригады, не заметив их?

   Ведь судя по карте, его маршрут движения просто обязан был пройти мимо хотя бы, чего-то одного! Ладно, явится в расположение, выясню. А пока, мне в голову пришла одна мысль. Чтобы её проверить, вызвал к себе командира фотограмметрического взвода, но дежурный по курсантской батареи доложил, что буквально пару минут назад он покинул расположение батареи. Не успел я положить трубку, как он зашел в штабную палатку.

   – На ловца и зверь бежит, уже звонил в батарею – сказали только ушел из расположения... Я вот что хотел у тебя спросить, у немцев на пленке, ничего такого, необыкновенного не было? Смотри, я послал две группы на ПРП, они установили границу аномалии, приблизительная граница проходит вот тут.

   Взглянув на карту Усов воскликнул:

   – А я ломаю голову себе и курсантам, что это может быть! Теперь понятно.

   – Ну-ка, Усов, а что у тебя здесь? Спросил я, указывая карандашом на карте точку, где обнаружили аэродром.

   – Просека в лесу, товарищ подполковник.

   – Не может быть, тут по данным разведки обнаружен аэродром и несколько самолетов!

   – Нет ничего, посмотрите сами. С этими словами, старший лейтенант, передал мне фотоснимки местности, на них действительно, кроме просеки в лесу ничего не было.

   – Фантастика!

   Сняв трубку, приказал вызвать на связь первую группу ПРП. Уже через минуту, получил повторное подтверждение координат аэродрома и того, что на аэродроме, под стационарными навесами стоят самолеты АН-2 и вертолеты... Перебив докладывающего офицера, срывая голос от волнения спросил:

   – Уточните, какие вертолеты?

   – Тип не помню, на них еще гаишники летают и поля опрыскивают!

   Сцука, ну почему так не везет! Хотя бы звено "Крокодилов" с ПТУРСами! Японский городовой!

   – Понятно, конец связи.

   Повернувшись к Усову, сказал:

   – Разведгруппа подтверждает данные по аэродрому, это как вы утверждаете "просека", но где они увидели самолеты и вертолеты? Где тут стационарные навесы? Вот тут, недалеко виден кусочек грунтовой дороги, и больше ничего. Так ладно, а что у тебя видно здесь? Тут должен быть полевой стан, или тракторная бригада?

   – Да есть П – образное строение и рядом с ним какая-то техника, точно сказать трудно, при съемке использовалась устаревшее оборудование, надо уточнять визуальной разведкой...

   – А есть еще снимки этого района?

   – На пленке есть только два кадра этого района, но они равноценны.

   – Что еще можно с этих снимков выжать?

   – Вот тут, между восточной оконечностью просеки и П – образным сооружением, я предполагаю наличие техники, отчетливо видны колеи от транспорта, а также трехкилометровый ров, по типу противотанкового, шириной от двух с половиной до трех метров.

   – Подожди, сейчас перенесу на карту, что еще?

   – Да вроде все, товарищ подполковник.

   – Вроде или все?

   – Вроде. Разрешите еще поработать над дешифровкой?

   – Давай, если что, сразу ко мне!

   Вызвав на циркулярную связь обе группы, после аэродрома и тракторной бригады приказал тщательно проверить местность в районе рва.

   Приблизительно через час, когда обе группы встретились, я в общем представлял что мы имеем. Вместе с нами, в 41-й год попали: гражданские летчики из "Аэрофлота", совхозная тракторная бригада, и передвижная мехколонна министерства мелиорации УССР. Тот самый ров, который мы приняли за противотанковый, на самом деле был мелиоративным, для отвода воды и осушения болотной поймы реки Луга, которая здесь брала начало. По самым общим данным, впридачу к нам, прибавилось около ста человек, но самое интересное было в конце доклада, что в одном месте, границу аномалии пересекали следы колесной и гусеничной техники, которая прошла из зоны аномалии на восток, скорее всего уже после переноса, так как следы за границей окружности не пропадали. Чтобы не попасть впросак, один ПРП пошел по следу за границу аномалии, а второй внутрь.

   Решая с начштаба самые разнообразные вопросы, пытаясь вникнуть и самым наилучшим образом решить возникающие проблемы, мы подспудно ждали сообщений, в первую очередь от этих двух групп. Минуты складывались в десятки минут, затем становились четвертью часа, потом получасом, но докладов от них не поступало. Приблизительно через час, я услышал шум двигателя и буквально через пару минут, у штаба остановился один из посланных в разведку ПРП. С него спрыгнул капитан в маскхалате, козырнув, доложил:

   – Товарищ подполковник, согласно последнего Вашего приказа, я вел разведку вдоль следов колонны, в западном направлении.

   – Что обнаружили, капитан?

   – Практически ничего, вот, только пустую пачку из под сигарет...

   При этом, он вынул из нагрудного кармана мягкую пачку белого цвета в целлофановой обертке, на которой черными буквами было написано "Родопи".

   – Куда привели следы?

   – К нам в расположение, товарищ подполковник.

   – Это точно, ты ни чего не путаешь капитан?

   – Никак нет, я специально приказал механику двигаться по обочине, что бы не забить след колонны. У нас гусеница узкая, а в следе широкая и средняя, а еще там много колесной техники...

   – Пустую пачку где нашел?

   – На обочине, метрах в трех от дороги.

   – Может она к этой колонне отношения не имеет?

   – Может быть, товарищ капитан. Но запах табака еще не выветрился, и пыли на ней практически не было, думаю кто-то, кто замыкал колонну и выбросил её подальше.

   – Логично.

   – Что еще можешь добавить?

   – Колонна в движении не останавливалась, следов от обуви я не заметил, только в одном месте на обочину съехал автомобиль типа нашей "таблетки" или "УАЗа".

   – Почему так думаешь?

   – По отпечатку протектора, утром после росы, песок на обочине влажный, след от колеса четкий, как в детской песочнице от мокрого кулича, у моего служебного "УАЗа" такой же.

   – Кем служишь?

   – Замначальника разведки артполка, Сибирский военный округ.

   – Понятно, капитан.

   – Есть какие-то мысли?

   – Думаю надо дождаться данных от второй группы, они должны уже вот-вот догнать колонну.

   – Почему так думаешь?

   – Скорость движения колонны, с передовым дозором, боковым и тыловым охранением небольшая – километров десять-пятнадцать в час, а ПРП свободно может идти тридцать.

   – А если они перешли границу аномалии еще ночью?

   – След машины тогда бы был оплывший, они прошли, когда еще роса не просохла, часов в девять утра. След мы обнаружили в три, получается, колонна ушла от границы не более чем на сорок километров, реально не больше двадцати.

   – Обоснуй.

   – Если это армейская колонна, то командир не мог не понять что происходит – гудело и грохотало хорошо.

   – Так.

   – Пока то, да сё, пока вперед ушла разведка, вот и получается, что далеко они уйти не могли.

   Предположение капитана подтвердилось через полчаса. На связь вышел командир ПРП и доложил, что с помощью РЛС наблюдает колонну техники, замаскированную в лесу, около дороги, в количестве приблизительно сорока-сорока пяти единиц.

   – Определите принадлежность колонны, и если это подразделение Советской армии, установите контакт с командиром, как поняли?

   – Понял, выполняю.

   Опять минуты ожидания растягиваются до невозможности, нервы напряжены до предела. Первым не выдерживает Васильев:

   – Как думаешь, командир, что это за колонна? На танковый батальон не похоже, там гусеницы только одни, да по количеству единиц техники он больше, если я правильно помню – под шестьдесят.

   – Правильно помнишь, если точно – пятьдесят семь. На самоходный дивизион тоже не похоже, и вообще, дурное это дело гадать на кофейной гуще. Давай потерпим, скоро все выяснится.

   – Добро, командир.

   На этот раз не выдержал я:

   – Что же он, сучий сын не выходит на связь!

   Словно услышав меня, зазуммерил телефон, взяв трубку, я услышал голос командира ПРП:

   – "Гвоздика", я "Ключ-2", как слышите меня?

   – "Ключ-2", слышу "отлично".

   – "Гвоздика" это исеэр, как поняли исеэр, как поняли?

   – "Ключ-2", повтори по буквам, как понял?

   – "Гвоздика", понял, повторяю по буквам: Иван, Сергей, Радион.

   – "Ключ-2", принял.

   – Ну вот, Александр Сергеевич, а мы гадали: танки, пушки, а все просто – инженерно-саперная рота.

   – Да...

   – Ты чего улыбаешся, а майор?

   – Да вот, подумал: хорошо, что не сказал об оперативно-тактических ракетах ......

   – Да ты что, совсем спятил?

   – Каюсь, была такая мысль.

   – Слушай, а какая это рота? Полковая? Или из инженерно-саперного батальона дивизии? А может из армии?

   – Судя по названию, это именно полковая рота. Если бы она была из батальона дивизии или армии, называлась бы по другому: понтонная или позиционная, или ещё как.

   – Давай, командир, принимай решение, как нам быть с остальными людьми? Да и с техникой разобраться не мешает.

   – А чего тут решать? Ты остаешься на хозяйстве, а я съежу, посмотрю на людей.

   Выйдя на связь с командиром группы, приказал ему быть с командиром роты, в назначенное время на восточной опушке леса, где находится тракторная бригада. Пока они будут туда добираться, я рассчитывал с командиром первой группы ПРП, имевший позывной "Ключ-1", добраться до обнаруженного аэродрома, и лично выяснить что там есть. Тут как раз вернулся в расположение Шполянский на БТРе. Приказав ему быстро освободить броню, взяв с собой офицеров с первого ПРП и пару солдат, мы поехали на аэродром.

   Добрались до него минут через двадцать. Можно было и быстрей, но решил ехать лесом, тем более что именно по этой колее вернулся назад ПРП. Только непосредственно у аэродрома, БТР выехал на дорогу и уперся в закрытые ворота. Водитель БТРа посигналил. Пока ждали, чтобы открыли ворота, вылез и осмотрелся. Вправо и влево от дороги уходил забор из готовых заборных плит. Судя по тому, что все плиты стояли ровно, были покрашены известкой, начальник здесь был нормальный. Наконец, за воротами что-то загремело, одна створка немного отошла и я увидел пожилого мужчину. Он не спеша осмотрел нас и подняв голову спросил:

   – Что надо?

   – Отец, нам бы с начальником вашим поговорить.

   – По какому вопросу?

   – Серьезное дело к нему отец, пропусти...

   – А вы кто такие будите?

   – Отец, не видишь, военные мы...

   – Да вижу что военные, токо военные, они разные бывают. Щас такое время настало, смутное...

   – Не дрейфь дед, мы не немцы!

   – Да вижу что не немцы. Подожди чуток, щас узнаю.

   С БТРа было видно, что за воротами есть несколько деревьев, под которыми можно спрятать БТР от наблюдения с воздуха. Поэтому, приказав двум бойцам открыть ворота, мы медленно заехали на территорию аэродрома и поставили бронник в тень деревьев. Спрыгнув на землю, я подошел к сторожке и услышал.как дед говорит с кем-то по телефону:

   – Не, не немцы Степан Романович, наши.

   – ...

   – Я что форму нашу не видел, да и автоматы наши.

   – ...

   – Хорошо, передам и расскажу как проехать к КДП.

   Сторож, медленно и аккуратно положил трубку. Затем одел летнюю кепку, повернулся и увидев меня, ни чуть не смущаясь, сказал:

   – Вам, товарищ военный, надо вот по этой дороге проехать до конца, а там по правую руку на холме увидите диспетчерский пункт. Там вас будет ждать командир отряда. Зовут его Степан Романович.

   Ехали мы по обочине, чтобы не поднимать пыль, которая стеной поднималась вверх. Из-за того, что ветра не было, пыль оседала очень медленно, и прекрасно показывала всем любопытным интенсивность движения по дорогам. Наконец из-за поворота показался холм, на вершине которого угадывалось какое-то сооружение. Подъехав ближе, удалось рассмотреть, что это было полуподвальное строение.

   Нас уже ждали. У входа стоял мужчина лет сорока в синих форменных брюках и такой же форменной рубашке с погонами гражданской авиации. На голове была, явно шитая на заказ, фуражка. Тулья, козырек – все было в меру. Мелькнула мысль: "Надо будет узнать, где шил..., бл.. , дурак, ты о чем думаешь!"

   Подойдя, привычно кинул руку к пилотке и представился:

   – Подполковник Абросимов.

   – Командир отряда Зархин Степан Романович.

   Пожав друг другу руки, Зархин продолжил:

   – А как по батюшке?

   – Николай Макарович.

   – Николай Макарович, Ваш приезд как-то связан с некоторыми событиями, которые происходят с утра в нашем районе?

   – Степан Романович, Вы можете конкретнее?

   – С самого раннего утра, у нас пропала телефонная связь, электроэнергия. Летчики отправленные, согласно плана на авиахимработы прилетают с выпученными глазами и невнятно несут всякий вздор.

   Он говорил очень взволнованно.

   – Что конкретно они говорят?

   – Какие-то немцы, война, вы что-то можете мне объяснить?

   – Попробую, только Вы, пожалуйста, вызовите всех, кто, как Вы говорите "нес вздор", а я попытаюсь Вам кое-что растолковать.

   После того, как Зархин отдал необходимые распоряжения, мы отошли от входа и я начал ему рассказывать. Рассказал ему о том, как радисты ловили морзянку, как Мисюра брал пленных, как ранили Гелеверю и еще многое другое. Заканчивал я словами:

   – Я не ученый, и поэтому не знаю, как объяснить это природное явление с точки зрения науки. Но как материалист, я вижу, что в этом месте и в это время люди лишаются жизни и они не воскрешаются, как горят самолеты и падают на землю, как летчики превращаются в куски обгорелого мяса и многое, многое другое. Поэтому давайте оставим эти вопросы ученым, а сами займемся тем, чем занимаются все мужчины, во все времена, когда начинается война – будем воевать! Доложите мне, какими силами и средствами располагает Ваш отряд! Вам понятен мой вопрос?

   – Да, да конечно!

   – Докладывайте.

   – Значит так: сейчас на этом аэродроме базируется практически весь отряд авиации спецприменения Луцкого объединенного авиаотряда.

   В Луцке осталось только звено санитарной авиации. Каждое лето вся остальная техника перебрасывается на летний аэродром для выполнения авиахимработ в сельском хозяйстве, а также выполняет работы по охране лесных массивов. Для этого отряд имеет одно звено Ан-2ЛП лесопожарный вариант самолета, звено АН-2Л: лесозащитный вариант, четыре звена АН-2М для сельхозработ.

   – Мне доложили, что видели на аэродроме вертолеты?

   – Есть и они. Три звена Ка-26, они также используются для АХР.

   – Для чего?

   – Авиахимработ.

   – Понятно. Как я понимаю, у Вас должна быть какая-то наземная техника и персонал?

   – Да, конечно, конечно, у нас это все имеется: топливозаправщики, пожарная машина, радиолокационная станция. Еще есть наземная радиостанция, мастерские, материальный склад.

   Недалеко от нас собралось несколько человек в летной форме.

   – Это те самые летчики?

   – Да, те самые. Вы будете с ними говорить?

   Взглянув на часы, я понял, что если немедленно не выехать, то наверняка опоздаю на встречу с командиром инженерно-саперной роты.

   – Нет, не успеваю. Мне необходимо уехать.

   В глазах Зархина, мелькнул испуг.

   – Вы надолго?

   – Думаю, что нет. Я сейчас оставлю здесь своего офицера и солдата с рацией для связи со мной, помогите ему войти в обстановку, понятно?

   – Да.

   – Ну вот и хорошо, Степан Романович. Сейчас офицер подойдет.

   Спустившись к подножию холма, где под деревьями стоял БТР, я поручил это одному из офицеров, который был в экипаже ПРП.

   – Этот командир авиаотряда, ни рыба, ни мясо. Поэтому найди кого-то пособранней и выясни об этом аэродроме все. Оставляю тебе радиста со станцией, если что сразу доклад. Задача ясна?

   – Так точно!

   – Выполняй.

   БТР тронулся.

   – Почему не в сторону ворот?

   Командир ПРП ответил:

   – С той стороны аэродрома есть еще один въезд, так будет короче.

   – Давай, веди Сусанин...

   Увиденное мной, на этом аэродроме дало хорошую пищу для размышлений. В первую очередь я понял, что можно рассчитывать исключительно на гражданскую технику. Никакие мои тайные мечты, хоть на что-то боевое, не оправдались. Осталось только думать над тем, как эту технику лучше использовать. Ну, в первую очередь для транспортировки личного состава и снабжения. Во вторых – для бомбардировки и штурмовки. Не факт, разве что в ночное время. Опять таки, для этого необходимо дооборудовать всякими там бомбодержателями, подвесками и прицелами – это время, оборудование, материалы и люди. Интересно у них при аэродроме есть какие-то мастерские? Надо обязательно выяснить, если есть, то значит мы имеем какой-то инструмент и спецов по ремонту. Вспомнилась фраза Зархина: "Да, конечно, конечно, у нас это все имеется: топливозаправщики, пожарная машина, радиолокационная станция. Еще есть наземная радиостанция, мастерские, материальный склад.". Ну с топливозаправщикам вопроса нет, с пожаркой тоже особых вопросов не возникнет, обязательно выяснить по поводу эрэлэски. Думается у них она мощнее должна быть. А мастерские – точно! Вспомнил! Зархин о них упоминал, а еще говорил о материальном складе. Интересно, что он имел ввиду? Склад ГСМ? А может запчастей, или рабочих рукавичек?

   Пока я пытался найти ответ на эти вопросы, БТР подъехал к известному мне по докладам, п-образному зданию. Недалеко от него, в овражках заняли позиции БТР и ПРП. Ага! Это, скорее всего прибыл командир инженерно-саперной роты. Смотри-ка, а он видимо не промах, раз сумел себе выбить "семидесятку", обычно саперы рассекают или грузовике, или в лучшем случае на "шестидесятке", им даже УАЗик не положен, хотя, по моему мнению, если сравнивать с танковой или мотострелковой ротой, то небо и земля! Для сравнения– в танковой роте 10 танков и больше ни единой иной машины! А в саперной роте? Почти тридцать, и почти все разные! А военно-учетных специальностей сколько в саперной роте? Ведь каждого солдата надо учить отдельно. В танковой роте всего-то специальностей: командир танка, наводчик, механик-водитель, заряжающий. А должность командира саперной роты тоже, как и командира танковой роты – капитанская. И оклад ни рублем больше! Нет, неблагодарное занятие быть командиром инженерно-саперной роты.

   С этими мыслями, я в сопровождении двух офицеров и двух солдат, поднялся на крыльцо и прошел по коридору, пока не уперся в торце коридора в двойную дверь, сбоку от которой была прикреплена табличка "Приемная".

   Первая мысль: " ни х...ра, не тракторная бригада! Интересно, а что?". С этим вопросом зашел в приемную. Стол секретаря был свободен. Войдя в кабинет директора, увидел, что там сидят трое мужчин – двое военных и гражданский, скорее всего хозяин кабинета. Один из военных – командир ПРП, второй – в полевой военной форме нашей родной Советской Армии. Как же я был рад увидеть кого-то еще из нашего времени! У меня непроизвольно на лице появилась улыбка, у них же наоборот, от удивления поднялись брови и опустились подбородки. Я поздоровался с незнакомыми мне людьми:

   – Здравствуйте товарищи! Подполковник Абросимов.

   – Здравия желаю, капитан Смагин.

   Мы обменялись энергичным рукопожатием.

   – Завируха Евгений Николаевич, директор "Райсельхозтехники".

   Не теряя ни секунды, я перешел прямо к делу:

   – Я думаю, что все мы понимаем, почему мы все здесь собрались. Произошло событие, из разряда фантастики: мы перенеслись, или нас перенесли в сорок первый год, ровно на сорок лет назад, как раз в самое начало Великой Отечественной Войны. А какие у Вас соображения?

   Первым высказался командир саперной роты:

   – Вы уверены в том, что сказали только что?

   – Абсолютно! А у вас есть какие-то сомнения?

   – Честно говоря, логически прихожу к такому же выводу, а когда его уже надо принять – все, как будто стена какая, переступить через это не могу! Не могу, и все! У меня там жена, дочь остались. Как я без них? А?

   – У многих такая же ситуация, но все мы надеемся, что удастся вернуться назад.

   Дольше всех, перед тем как высказать свою точку зрения молчал Завируха. Когда уже все начали на него смотреть, он положив карандаш на стол, сказал:

   – Мужики, честно: у меня в голове, просто не укладывается все, что я сейчас услышал от вас. Поэтому, давайте я пропущу этот момент и будем думать, что делать дальше. У меня все.

   Наступила пауза. Продолжать пришлось мне.

   – Евгений Николаевич, чем располагает Ваша "Райсельхозтехника"?

   Его ответ не заставил себя ждать, Хорошо поставленным голосом, использую подготовленные обороты и целые фразы, директор рассказал, что его предприятие имеет мастерские, в которых производится ремонт автотракторной техники хозяйств района. На сегодняшний день, предприятие производит ремонт тридцати восьми единиц техники разной степени сложности, а также имеет на балансе более пятидесяти единиц собственной. Практически все сотрудники находятся на рабочих местах. Более детальную информацию он готов предоставить, как только главный инженер предоставит сводку. После этих слов, у меня сформировалось убеждение, что директор, по видимому пришел из инструкторов райкома партии – слишком уж гладко он говорил, а все практическую работу на себе тянет или его главный инженер или крепкий зам. Осталось выяснить, что с передвижной механизированной колонной. Наклонившись к командиру ПРП, спросил:

   – А где начальник ПМК?

   Взглянув на часы, он тихо ответил:

   – Должен быть через три минуты.

   Прошло буквально полминуты, как в коридоре послышались шаги. Завируха поднял голову:

   – Вот и главный инженер со сводкой.

   Открылась дверь, и в кабинет зашел мужчина лет пятидесяти, с загорелым лицом, коротким ежиком седых волос и нисколько не смущаясь представился:

   – Начальник ПМК номер семнадцать Луняченко Сергей Сергеевич.

   Весь его вид, поведение говорили о том, что он из бывших военных. Когда на его голос повернулся командир саперной роты, Луняченко с удивлением спросил:

   – Смагин, а ты тут какими судьбами?

   – Ехали на учения, а попали..., попали непонятно куда, товарищ под... подполковник.

   Поясняя ситуацию Луняченко объяснил:

   – Пять лет назад, лейтенант Смагин, после училища прибыл на должность командира взвода,, в инженерно-саперный батальон, которым я тогда командовал.

   Итак, все в сборе, пришел даже главный инженер "Райсельхозтехники". В ходе этого совещания выяснилось, что мы обладаем большими возможностями по перевозкам различных грузов, в том числе по воздуху. Общий автопарк составил более двухсот единиц. Немало было тракторов, в основном колесных Т-150. Из передвижной мехколонны и двух взводов саперной роты было решено сформировать инженерно-позиционный батальон, во главе с подполковником запаса Луняченко, а минно-саперную группу возглавит капитан Смагин.

   Во время небольшого перекура, мне удалось переговорить с Луняченко. С его слов, я понял, что место начальника ПМК, он начал себе готовить за год до конца службы. Случилось так, что его батальон принимал участие в ликвидации последствий наводнения вместе с тем самым ПМК. Бывший начальник работу откровенно не тянул, а подыскать другого на его место, тоже было не просто – работа практически все время в командировках, поэтому текучка кадров большая. Если раньше народ держался из-за квартир, то при этом директоре – нет, так как он не мог пробивать этот вопрос в верхах. Так постепенно, передовое по министерству ПМК скатилось в отстающие. При ликвидации последствий наводнения, ПМК у которого было больше чем двое техники, умудрилось выполнить втрое меньший объем работ. Вот тут на него и обратила внимание комиссия из министерства, и её председатель сделал ему предложение, от которого Луняченко не стал отказываться. И через год после ухода из армии, ПМК взял Передовое Красное Знамя по министерству.

   Секрет успеха был простой: зная всех командиров инженерных и подобных частей в округе, и многих за пределами его, он приглашал самых толковых парней, после демобилизации к себе, обещая высокие заработки и через некоторое время жилплощадь. Техника в ПМК, в основном была армейская, к дисциплине парни были приучены, управлять коллективом Сергей Сергеевич умел. Став начальником порядок навел быстро, и уже через полгода, колонна начала занимать призовые места в соцсоревновании. Были конечно случаи, когда некоторые ребята почуяв воздух вольницы, пытались как говориться и рыбку съесть и ... получить все остальное, но постоянная демобилизация из армии, регулярно давала новые кадры и те кто хотел осесть в городе, а таких было подавляющее большинство, крепко держались за этот шанс. Под конец нашего разговора, Луняченко пошутил, что для того чтобы ПМК перейти на военное положение, ему необходимо две копейки – только сделать один звонок. И еще он отрекомендовал капитана Смагина:

   -Толковый офицер и прекрасный специалист по минно-взрывному делу.

   Поскольку радиостанций в "Райсельхозтехнике" не было, пришлось выделять из своих запасов. ПМК получив от бывшей саперной роты два штатных взвода , а также выделенную роте дополнительную технику в виде двух бензовозов, технички, "таблетки" с фельдшером и радиостанции, в средствах связи не нуждалось.

   Назад в расположение дивизиона, мы ехали уже небольшой колонной: впереди шел дивизионный БТР, за ним ПРП, следом двигались три "Урала" с прицепными минными заградителями и замыкал колонну БТР Смагина. Ехали лесом, придерживаясь старой колеи и через час уже были в расположении дивизиона.