Текст книги "Запад-81 (СИ)"

Автор книги: Николай Лозицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

   Через открытые жалюзи из моторного отсека тянуло нестерпимым жаром, двигатели были такими горячими, а голова такой тяжелой, что делать что-то руки не поднимались.

   – Значит так! Выставить охранение, проверить маскировку, отпускать купаться к реке парами и строго по очереди, не больше десяти минут каждой смене! Водитель идет с первой сменой. Через пятьдесят минут быть готовыми к продолжению движения. Все!

   – Товарищ прапорщик, нам бы заправиться!

   – Я помню, но лучше хлопцы потерпеть до ночи, не дай бог в живот ранят, все ясно?

  Вразнобой все закивали головами.

   – Выполняйте.

  За отведенные десять минут каждый успевал не только поплескаться в воде, но и быстро прополоскать комбез. Отжатый вдвоем почти досуха и раскинутый на прибрежных кустах, он высыхал буквально за пять минут. Водитель с одним из солдат охлаждал речной водой двигателя, помалу поливая блоки цилиндров, над моторным отсеком поднимался пар.

   – Лей поменьше, а то столько пара, что нас за версту видно!

   – Тащ прапорщик, хочу успеть еще радиаторы промыть как следует, а то грязи накопилось – жуть! Вон прямо пластами отваливается...

   – Успеешь, не суетись. – ответил я, наблюдая как солдат, который только что отмылся от пыли и грязи, вытирался чистым вафельным полотенцем.

  Из люка высунулся дежуривший на радиостанции солдат, и громко крикнул:

  – Во-о-о-здух! Всем укрыться!

  От поданной команды, на пару мгновенний все замерли и в этой внезапно наступившей тишине, послышалось басовитое жужание, словно пчелиный рой летал над ближайшим лесом: "З-з-з-з!"

  – Ну сейчас будет, – раздался чей-то голос позади.

  – Не-е..., им дальше...

  Постепенно звук самолетов пропал.

  – Кажется, улетели, – неуверенно произнес в наступившей тишине кто-то сзади.

  – Все искупались? – Отделение в полном составе закивало головами. – Значит так, тут в трех километрах, вверх по реке есть небольшой городок, около него судя по карте то ли шлюз, то ли плотина. Надо посмотреть на это хозяйство.

  Повернувшись к водителю спросил:

   – Как у тебя?

   – Норма.

   – Тогда заводи.

   Остывшие двигатели весело заурчали. К местечку, как здесь было принято называть небольшие аккуратные городки, мы подъехали минут через пятнадцать. Непонятным сооружением оказался небольшой шлюз, который регулировал уровень воды в большом озере. При шлюзе была водяная мельница, и наверное небольшая электростанция, во всяком случае столбы с проводами тянулись в сторону города.

   Все пока что казалось спокойным... В тревожном ожидании, неимоверно долго тянулся этот летний день, первый день войны.

   На деревянную вышку, которую заприметил один из солдат вблизи шлюза, послал наблюдать двух солдат со сто восьмой радиостанцией, им же приказал следить за берегом озера и дорогой. Там, немногим меньше километра от озера, опушкой леса петляла с запада на восток проселочная дорога.

   Еще пару солдат с рацией отправил в само местечко, посмотреть что там происходит. Весь маршрут следования просматривался наблюдателями с вышки. Приблизительно через полчаса, разведчики доложили, что наших войск в городе уже нет, по обеим сторонам озера отходят на восток разрозненные подразделения, в самом местечке ни наших, ни немецких частей нет. Местное население активно грабит магазины.

   Было около пяти часов вечера, когда на тропе, что вела вдоль берега, показались торопливо идущие на восток люди, навьюченные узлами, чемоданами, котомками. Завидев нас, они остановились.

   – Эй, товарищи военные! Увезите нас!

   – Не можем! – ответил я. – У нас своя задача.

   – Да какая задача! Немец близко! Скоро здесь будет... Уходите и нас возьмите!

   – Нет, товарищи, никак не могу!

  Посоветовавшись между собой, беженцы еще поспешнее зашагали по тропе и вскоре скрылись за прибрежным ивняком.

   Солнце уже катилось на закат, когда с запада, со стороны дороги, донесся пока едва слышный звук. Сначала удалось распознать тарахтение мотоциклов, чуть позже басовитый, дробный металлический звук. Он быстро нарастал, и в нем уже можно было различить еще два звука – урчание моторов и лязганье гусениц. Не оставалось сомнения: по проселочной дороге параллельно берегу движутся мотоциклисты с танками или самоходками...

  Но разглядеть их даже забравшись на башню БТРа мешали прибрежные заросли. Связался по рации с наблюдателями на вышке:

   – Танки видно?

   – Пока нет, пока только три мотоцикла с колясками и пулеметами... – Ответил наблюдатель. Но тут же воскликнул: – Показались! По дороге идут!

   – Сколько?

   – Трудно сосчитать. Пыль закрывает, столбом стоит...

  Уже хотел передать в дивизион радиограмму о танках. Но не успел, наблюдатель с вышки доложил:

   – Товарищ прапорщик! Одна бронемашина – на нас!

  Разведка, если первыми увидят, что шлюз цел... Скомандовал:

   – К бою!

  За плотной зеленой стеной ивняка все еще не чего не было видно. Ага! Это мотоциклы проехали мимо нас, звук их моторов стал удаляться.

   – 'Вышка', что видно?

   – Три мотоцикла проехало мимо вас.

   – Это понятно, не глухой. Ты их видишь?

   – Следуют по дороге, вдоль берега.

   – Смотри за ними тоже!

   – Понял.

  Так, теперь бронемашина. Звук её мотора становился все четче и ближе. Намного хуже слышался лязг гусениц.

  Четырехколесная бронемашина выкатилась из-за кустов на тропу, по которой недавно уходили беженцы. Вот она – серая от пыли, с угловатой башней меченной черно-белым крестом, и пушкой похожей на лом.

  Из бронемашины, еще не успели разглядеть наш бронетранспортер, наполовину скрытый берегом. Наверно, все внимание немцев, было обращено на шлюз. Может быть, они имели задание не только разведать, но и обстрелять шлюз, разбить его ворота, за которыми высоко стоит вода?

  Пулеметчик БТРа, замерший на подвесном сидении пулеметной башни, уже собрался нажать на спуск:

   – Подпусти еще! – придержал я руку пулеметчика. – Вот теперь вся на виду... По колесам! – скомандовал я.

  Оглушительно прогремела длинная очередь. Бронемашина, словно в недоумении, остановилась. Её башня быстро поворачивалась, нацеливая на нас пушку.

   – Под башню! Под башню! – крикнул я пулеметчику.

  Снова очередь. Из-под башни как-то разом полыхнул черный дым. Уже весь корпус охватило коптящее пламя. Сквозь дым было видно, как откинулась на башне сетчатая крышка люка, и из него выкарабкиваются немцы в черных комбинезонах. Но ни один из них не успел отбежать от своей машины, всех уложили пулеметы.

   – Горит! – обрадовано закричал пулеметчик.

  Радостный вопль прервал доклад с вышки:

   – Мотоциклисты возвращаются!

   – Принял, наблюдать дальше!

   Неожиданно, правее нас, кто-то открыл плотный пулеметный огонь. Прошло несколько секунд и все стихло, только где-то недалеко, было слышно работу нескольких двигателей. Как ни прислушивался, лязга гусениц не было. Значит немцы стоят, пытаются понять что происходит.

   Интересно кто-то, что-то видел?

   – 'Вышка', где мотоциклисты?

   – Три мотоцикла с экипажами уничтожены пулеметным огнем. Стреляли с двух катеров, замаскированных на противоположном берегу, ниже по течению.

   – Почему сразу не обнаружили?

   – Замаскировались хорошо, только когда они открыли огонь их увидели. Товарищ прапорщик, один катер поплыл к вашему берегу!

   – Молодец, наблюдай дальше, чуть что, сразу доклад!

   – Понял!

  Выбравшись наружу, залез на иву, под которой спрятался наш БТР, и стал внимательно осматривать через бинокль место боя. Возле бронемашины никого не было, а вот около мотоциклов трое морячков с катера, как я понимаю. Черная форма, зеленые каски и противогазные сумки через плечо, вооружены самозарядками. Обыскивают мертвых немцев, осматривают мотоциклы собирают оружие. Приглядевшись, разглядел в бинокль в руках одного из морячков автомат с весьма характерной деревянной рукоятью в передней части цевья. Похожее оружие было у афганских моджахедов – английские 'Стены', тоже магазин сбоку. Мореманы не утруждая себя наблюдением, увлеченно занимались трофеями. Или их кто-то прикрывает, или считают что войну выиграли... Поднеся к уху трубку полевого телефона, подключенного через кусок кабеля к нашей радиостанции вызвал 'Вышку'.

   – 'Вышка', что наблюдаем?

   – Немецкая колонна стоит на дороге, один офицер наблюдает в бинокль, чего-то ждут. Один катер остался на месте, второй у противоположного берега высадил группу из трех человек. Сейчас они трофеятся у мотоциклов.

   – Немцы еще разведку не высылали?

   – Нет, они чего-то ждут, товарищ прапорщик.

   Я ждал, что сейчас с дороги, немцы увидев, что их бронемашина подбита, повернут сюда. И тогда, только с пулеметами против них вряд ли удастся устоять. На РПГ с пятью гранатами надежды мало. Со стороны границы послышался нарастающий тяжелый гул. Он быстро приближался, все ощутимее вдавливался в уши.

   – Самолеты с веста! – прозвучал с катера чей-то голос.

  Теперь понятно, чего ожидали немцы – они вызвали самолеты. Над местечком, в закатном небе показались силуэты трех немецких бомбардировщиков. С каждой секундой они виделись отчетливее.

   Спрыгнув с дерева на бронетранспортер и дальше внутрь, обратился к наводчику:

   – Поможем?

   – А как же, еще почти три ленты к 'крупняку'!

   – Отставить 'крупняк', патронов мало, бей из ПКТ, понял?

   – Понял.

   – Команды с катера слышишь?

   – Да.

   Я снова вылез наружу, и нашел взглядом где стоят катера. Действительно сразу не увидишь.

   – Пулеметчики, товсь! – кто-то скомандовал на катере. Но в этом, пожалуй, не было и нужды. Пулеметчики уже развернули стволы пулеметов в сторону самолетов.

  Вот один из бомбардировщиков, отвалив от остальных, развернулся в сторону шлюза, и сразу последовала команда.

   – Огонь!

   Враз загрохотали пулеметы катеров и БТРа. Пять пунктиров трассирующих пуль сошлись перед самолетом, качнулись навстречу ему. Круто отвернув, не сбросив бомб, самолет пошел следом за двумя другими, уже пролетевшими дальше.

  Бл...! Надо куда-то в сторону отойти, а то подстрелят из ПКТ, как куропатку! Прошло немного времени, и вновь наслышался гул вражеских самолетов. Вот они! Опять заходят...

   – Огонь!

   И на этот раз, напоровшись на трассы наших пулеметов, бомбардировщики не сбросив бомб, отвернули. Один из них дымя правым двигателем медленно разворачивался на запад.

   Что бы не гадать, вернутся – не вернутся, связался с 'Оводом', и передав наши координаты запросил воздушную обстановку. Убедившись, что повторный налет не грозит, хотел сходить к морякам в гости, как ребята с вышки сообщили:

   – Товарищ прапорщик, к вам гости идут – моряки, два человека с оружием.

   – Принял, иду встречать гостей, на связи Окунев, и внимательно там смотри.

   – Все понял, не волнуйтесь...

   Когда я вышел из БТРа, моряки были уже метрах в десяти и очень внимательно рассматривали нашу машину. Подойдя ближе, весь интерес уже переключили на меня. Внимательные глаза с небольшим удивлением рассматривали комбинезон, портупею, офицерскую сумку, хорошо что догадался оставить 'калашников' в БТРе.

   – Старшина Бабкин. – Матрос стоящий рядом промолчал.

   – Капитан Мисюра. – Не стал я отходить от своей легенды.

   В этот момент, недалеко взревело несколько двигателей и опять послышался лязг гусениц. Чертиком выскочив из люка, Окунев закричал:

   – Немцы в атаку пошли!

   Вдруг в монотонный гул моторов ворвались резкие звуки выстрелов нескольких пушек.

   Подбежав к 'семидесятке', напялив шлемофон, прижимая к горлу ларингофон, почти крикнул:

   – 'Вышка', что там?

   – Наши бьют! По немцам! – по рации обрадовано доложил наблюдатель.

   Было хорошо слышно как бьет что-то скорострельное, раздался громкий 'п-а-а-х' и опять резкие звуки пушек. После этого, форсируя моторы немцы выходят из-под огня. Никто из них не свернул к шлюзу.

   Вся стрельба длилась от силы пару минут. Подождав немного, обратился к старшине:

   – Надо бы глянуть?

   – Не вопрос. – Повернувшись к моряку почти прорычал: – Краснофлотец Китаев со мной! – И легко, почти не касаясь земли, начал подниматься по отрывистому берегу.

   – Старшина погоди, не торопись! – нагнувшись к люку БТРа негромко приказал:

   – Семенов, Добродедов идут со мной. Добродедов 'сто восьмую' в сидор спрячь чтобы только 'куликовка' и гарнитура наружу понятно?

   – Уже все готово! – Моментально отозвался радист.

   – Тогда за мной! – И мы полезли вверх за моряками.

   Метрах в ста от подбитой нами бронемашины, чадили два немецких полугусеничных транспортера. Немцев видно не было, зато с другой стороны, от лесочка, перебежками, в сторону подбитой техники, приближалось несколько красноармейцев.

   Прежде чем выходить на открытое место, еще раз запросил парней на вышке. Немцы откатились за выступ леса, и судя по поднявшейся пыли, обходят по дороге лесной массив с севера. Только после этого мы все пошли к немецким транспортерам. Возле них уже были замеченные нами красноармейцы. Они хозяйственно собирали трофеи под присмотром сержанта. Когда один из моих солдат нагнулся поднять винтовку убитого немца, то сержант моментально среагировал:

   – Не тронь!

   Семенов вопросительно посмотрел на меня.

   – Оставь, это их победа, им и распоряжаться. У нас бронемашина еще не осмотрена.

  Услышав это, сержант обрадовано воскликнул:

   – Так это ваших рук дело?

   – Наших сержант, а мотоциклистов моряки к ногтю прижали.

   – Оце добрэ!

   – А вы кто будете добры-молодцы?

   – Командир первого огневого взвода полковой батареи сорок первого мотострелкового полка сержант Нефедов.

   – Капитан Мисюра.

   – Старшина Бабкин.

   Тут из подбитого транспортера вылез красноармеец и вытерев руки куском тряпки, обратился к сержанту:

   – Товарищ серж... – Но увидев его кивок в мою сторону, повернулся ко мне. – Товарищ командир, разрешите обратиться к товарищу сержанту?

   – Обращайтесь.

   – Товарищ сержант, использовать трофейную технику не представляется возможным!

   Увидев мое удивление Нефедов пояснил:

   – Во время боя сгорел один тягач, другой две пушки с передками и прицепами не потянет. Вот думал использовать немецкую технику.

   – А что с этими? – Кивнул в сторону немцев.

   – У одного разбит прямым попаданием мотор, у второго разбита полностью левая гусеница вместе с катками.

   В этот момент к старшине подбежал вынырнувший из кустарника матрос и протянул лист бумаги. Старшина пробежал ее глазами, и сообщил:

   – Мне приказано немедленно следовать обратно в базу, в Пинск.

  Кратко, но тепло попрощавшись с этим почти незнакомым моряком и на всякий случай обменявшись с ним радиоданными, принялся осматривать подбитые артиллеристами транспортеры. К моему удивлению они оказались разных моделей. Тот у которого был разбит двигатель, оказался не гусеничным, а колесным, типа нашего БТР-152, но с угловатой башней, из которой торчала небольшая автоматическая пушка. Второй был совсем небольшим полугусеничником, его высота была даже меньше моего роста. Его пулемет, хозяйственные артиллеристы уже сняли с турели и вместе с лентами тащили к своим пушкам. Вокруг транспортеров валялись различные вещи, которые не заинтересовали красноармейцев. Практически все внешние ящики были открыты и рядом, на земле было их самое разнообразное содержимое.

   Тут ко мне подошел сержант-артиллерист и заявил, что мы мешаем им своим присутствием, вдруг немец сейчас попрет... Мало того, что из-за этих е...х железяк не видно толком местность, так еще мы ...

   – Хорошо, товарищ сержант, мы тут еще немного побудем, но вы смотрите за нами внимательно, если мы быстро уходим, значит немец выдвигается сюда. И смените позиции... – Не успел я договорить, как сержант ответил:

   – Уже товарищ капитан, сменили, замаскировались, а на старой позиции оставили пару бревен.

   – Правильно, можете идти товарищ сержант.

   Когда артиллерист отошел, приказал радисту:

   – Вышке наблюдать во все глаза, БТР со всеми сюда, и быстро, времени совсем мало!

   Не успел я докурить сигарету, устроившись на переднем бампере полугусеничника, как услышал взревевшие моторы нашей 'семидесяточки'. В голове мелькнула мысль: 'интересно, как водитель выедет из-под довольно крутого обрыва?'. Найдя где разогнаться водитель ласточкой вылетел наверх, да так, что в какой-то момент все колеса машины оторвались от земли. Через четверть минуты БТР лихо остановился рядом со мной, с брони горохом посыпались мои бойцы.

   – Слушаем внимательно, бойцы. По указанию механика снимаем с этого хлама, – тут я указал рукой на полугусеничник, – все на что он покажет пальцем. Механик нашей машиной буксирует этот бронетранспортер вон туда, – я указал место, – и начинает снимать автоматическую пушку. Действуют все, я с радистом наблюдаю за местностью. Время пошло.

   Наш механик-водитель не мешкая начал каждому нарезать задачу, было слышно как он командует:

   – Ты, левая фара, ты правая, ты и ты по колесу, ты снимаешь запаску, ты берешь в моем ЗИПе свечной ключ и снимаешь свечи и высоковольтные провода, всех касается любой инструмент, гайки, болты, домкрат все сгодится!

   Сам он начал снимать с переднего бампера металлический трос. Прошло не более пяти минут как с этого бронетранспортера было снято, скручено и выдрано все указанное механиком, и даже больше – один из солдат отдирая панель приборов, увидел искрящую проводку и сообразил добраться до аккумулятора. Второй бронетранспортер уже готов к буксировке. Переднего фаркопа у него не оказалось и трос завели за балку переднего моста.

   Севернее, буквально в двух-трех километрах, непрерывно висела в воздухе немецкая авиация. Самолеты один за другим сбрасывали бомбы и опять шли на новый заход. Сбросив все бомбы они уходили на запад, а на смену им прилетали другие. И все повторялось... Там где кружили бомбардировщики, в небо поднялось огромное черно-серое облако пыли и дыма.

   Посмотрев в сторону артиллеристов, заметил, что несколько человек в очень хорошем темпе оборудуют позицию для трофейного пулемета. Одновременно со мной это отметил и один из бойцов:

   – Два солдата из стройбата заменяют экскаватор...

   – Разговорчики, товарищ боец! Радуйся, что у артиллеристов на пулемет поставили не зеленых новобранцев.

   – А как Вы определили? – Солдат старательно избегал произносить вслух слово 'прапорщик'.

   – Обрати внимание как блестят на солнце штыки лопаток, явно не первый год на службе...

   Прошло не более пяти минут, а артиллеристы быстро и умело замаскировали дерном, травой и ветками отрытый окоп, и немедленно, даже не глотнув воды из фляг приступили к рытью запасной позиции.

   – Вот это да! – Мысленно хмыкнул я, – Подготовочка!

   Вдруг на грани слышимости уловил какой-то неясный шум, который шел с запада. – Бл...ть, опять летят немцы! Выйдя из-за БТРа, поднял голову, но знойное небо было чистым. Взял бинокль, чтобы определить, сколько их, куда летят – ничего. Тем временем гул нескольких моторов стал явно громче. Прошло не более минуты и все мы услышали лязг гусениц и скрежет металла.

   – Танки на исходные выходят? – с дрожью в голосе спросил кто-то из моих солдат.

   – Пусть выходят, а мы быстро сматываемся под берег! Быстро всем на броню, заводи!

  И только после первых разрывов бойцы зашевелились по настоящему. Вовремя спрятавшись под берегом, лежа на краю откоса наблюдал как на старые позиции артиллеристов обрушился огневой шквал. Густые разрывы снарядов и мин перепахивали землю.

  Рядом лежащий сержант толкнул меня в плечо и громко крикнул:

   – Глядите!

  В этом грохоте пропал звук моторов, поэтому танки показались неожиданно. Из-за складки местности выползали приземистые коробки с крестами на башнях и бортах.

   Раз... два... три... пять...

  Они неторопливо разворачивались в линию и медленно, точно на ощупь, двигались вперед, стреляя на ходу или с коротких остановок, посылая снаряд за снарядом. Наши молчали, видимо считая, что еще рано и не желая выдавать свои позиции преждевременным огнем. Неожиданно, слева из незаметной балочки выскочили три мотоцикла с колясками, неслись они на высокой скорости. Проскочив небольшой перекресток грунтовых дорог, начали вести бешеный огонь из пулеметов.

   Держа в руках бинокль, сказал, видя что сержант сильно нервничает:

   – На испуг берут, думают нервы у артиллеристов не выдержат, начнут стрелять и выдадут себя...

  Они были метрах в трехстах от нас и примерно четырехстах от новых позиций артиллеристов, и когда немного не доехали до огневых, ударил слаженный винтовочный залп. Еще несколько секунд мотоциклы катились, но уже было видно, что они неуправляемы. Кувыркаясь, все вместе, солдаты, мотоциклы, оружие разлеталось в разные стороны, поднимая большое облако пыли, а чуть позже и дыма.

   -А-а-а ссу...ки! – закричал в восторге сержант.

  Пока мы наблюдали за мотоциклистами, на поле появилась немецкая пехота. Она уже рассыпалась в цепь позади танков и бодро бежала стреляя на ходу. Воодушевленный, как артиллеристы разобрались с мотоциклистами, сержант горячо заговорил:

   – Тащ прапорщик, а давайте выгоним наш БТР и тоже вдарим по пехоте!

   – Успеем дорогой! Все равно раньше танков, пехота не подойдет...

   – Как бы не прозевать... – проговорил он, сверкая щенячим восторгом в глазах.

   Немецкая цепь своим левым краем тем временем поравнялась с островком кустов, в которых окопались пулеметчики с трофейным MG. Но тот пока молчал.

   – С чего бы вдруг? – подумал я, вроде немцы по ним не стреляли...

   Пока по атакующей пехоте вели огонь только стрелки – то залпами, то вразнобой. И вдруг немцы, которые были ближе к пулеметчикам заспотыкались, будто налетая на невидимую преграду. Одни из них падали плашмя, со всего маху зарываясь лицами в землю, другие отскакивали как сбитые кегли вбок, третьи оседали вниз тяжелыми мешками на уже опаленную порохом траву. Это начал вести с фланга огонь трофейный пулемет.

   Немцы отреагировали быстро. Но все равно около трети цепи полегло под кинжальным огнем. Пока остальные пехотинцы во все лопатки бежали до ближайшего укрытия, под спасительную защиту крутого берега, над пулеметной позицией уже пронеслись трассирующие очереди и сигнальные ракеты целеуказания для артиллерийских наводчиков. Стало понятно, что немцы засекли пулемет и оставаться там смертельно опасно.

   – Прекратить огонь... Хлопцы назад!... Быстрей!... – шептал я, желая изо всех сил, чтобы парни остались в живых.

   В бинокль было видно, что пулеметчики едва успели по ложбинке унести ноги, как редкий кустарник, где была их позиция, взяли в вилку. Черно-серые султаны фугасных разрывов накрыли пулеметную позицию. Кустарник словно брызнул зелено-бурой метелью.

   Оглянувшись на сержанта, увидел как он рукавом измазанной глиной гимнастерки вытирает потное лицо, размазывая пот и грязь.

   – От них бы там и мокрого места не осталось! – сказал он, удивляясь как немцы успели так быстро их засечь.

   – Да... Это тебе не кино, видишь, немец вояка серьезный.

   – Вот что сержант, пока немцы палят, заводи нашу железяку, проедемся под берегом, пощекочем немецкую пехоту.

   – Есть! – и мухой рванул к "семидесятке".

   Оглядев поле боя, двинулся по сыпучему склону и я. У машины, отдал приказание:

   – До поворота я с одним бойцом иду впереди и веду разведку. После поворота БТР идет правыми колесами по кромке воды, щитки закрыть, огонь вести из ПКТ, когда он перезаряжается тогда из автоматов. Вопросы?

  – Нет...

  – Нету...

  – Все ясно...

   – Тогда по коням хлопцы, тем кто с автоматами – постарайтесь стрелять короткими, двадцать два помните? Автоматных патронов у нас мало...

   Получилось у нас все. Вот что значит грамотно и без спешки все подготовить. Немцев было, как потом посчитали восемьдесят семь. Они шли достаточно плотной группой по узкой полоске, между кромкой воды и нависающим обрывом. БТР выскочив из-за поворота, заехал мордой в воду, став одним бортом к немцам, заранее развернув башню. На все про все ушло пару минут, не ушел никто. Разное пришлось повидать служа в спецназе, но такое видел первый раз. Такой уж простой закон войны – или ты, или тебя.

   Повылазив из БТРа и оглядев свое воинство приказал:

   – Я наверх наблюдать, а вы Аники-воины в темпе собирайте трофеи-оружие, боеприпасы, снаряжение и документы! Как закончите отходить на исходные, меня не ждать, старший сержант. Выполнять!

  Поднявшись наверх, увидел что противник по прежнему обстреливает то место, где была пулеметная позиция. Обстрел был такой, что бугорок явно стал ниже. И так редкие кусты щетинились лишь жалкими остатками срезанных осколками веток. Вот немцы перенесли огонь туда где как им казалось были орудия. На самом деле от их огня полыхали несколько стогов сена, расположенных метрах в пятидесяти за орудиями.

   Артиллерийский огонь прекратился, и немцы продолжили атаку.Танки, которые до этого вели огонь с места, тронулись, поднимая темно-соломенные облака пыли. То один из них, то другой, часто делали короткие остановки и стреляли из пушки, а потом уже на ходу переходили на стрельбу из пулемета длинными очередями. Этот треск, дополняя звук от выстрелов пушек и разрывов снарядов, лязг гусениц, надрывный рев моторов давил на меня, заставляя невольно прижиматься к земле. Мне казалось что их ничто не может остановить. От страха за исход этой атаки вся спина была мокрой, руки занемели. Я пытался угадать как закончится эта атака, смогут ли артиллеристы не пропустить немецкие танки через свои позиции. Ближайшая ко мне машина притормозила невдалеке, и повернув башню в мою сторону открыла огонь из пулемета. Дорожка фонтанчиков стремительно бежала прямо на меня.

   – Все пиз...ц! – отрекошетило где-то под черепом, когда я сильно оттолкнувшись, прыгнул вниз с обрыва.

   – Чего смотрите, живо на х...й отсюда!!! – дико заорал на солдат.

  Дикой толпой они все ломанулись за поворот, обогнав БТР. Водитель только успел завести его, как над нашими головами пролетел с воем снаряд и разорвался у противоположного берега подняв фонтан воды.

   – Высоко взял! – пронеслось в голове.

   Вдруг сверху что-то громыхнуло, меня подбросило вверх, и перевернуло в воздухе, швырнуло в воду у самой кромки и присыпало землей. "А теперь взял нормально" – сказал кто-то внутри меня. Лежу мокрый, четко понимаю что жив, но боюсь пошевелиться.

  "Вдруг нет руки или ноги?". Согнул ногу – работает, а руку – тоже... Боль в плече... Ни пилотки, ни автомата, лицо в крови и грязи – царапнуло по носу. Подбежали солдаты, утащили за поворот и уже там помогли умыться, продезинфицировали большую царапину на носу, посмотрели плечо – оказалось ушиб.

   – Ребята что наверху? – смотрю на них, а они все глаза прячут. – Сержант кто наблюдает за обстановкой?

   – Товарищ прапорщик мы все кинулись вас спасать...

   – Спасатели ху..вы! А если б ...! Двое помогли мне наверх подняться, еще двое к повороту наблюдать, водитель и башенный возле БТРа, остальные смотрят за речку и в тыл. Что на вышке?

   – Н-н-незнаю...– промямлил сержант.

   – Так выясни и доложи! Понемногу взяли... – сказал двум солдатам, и с их помощью полез опять наверх. Судя по тому, что меня немного кидало, была легкая контузия. Успели мы к самому интересному.

   Как подбили первый танк я сначала не понял, просто подумал что он остановился для выстрела, и вдруг подпрыгнул на месте, вспух изнутри и из всех щелей и промежутков вырвался сильным грохотом оранжево-черный огонь. А чуть позади него, крутанулся второй, подставив борт видимо с перебитой гусеницей. Спустя какие-то, доли секунды услышал звонкий артиллерийский залп. Наведя бинокль на позиции наших пушек не смог их обнаружить. Второй залп только услышал – на фоне горящих стогов выстрелов орудий было совершенно не видно! Посмотрев снова на немецкие танки с огромной радостью увидел как еще два танка волоча за собой шлейф из дыма медленно останавливаются. Последний танк завывая на высокой ноте трансмиссией пятился назад, но получил в лоб башни сразу две болванки. В нем что-то грохнуло, потом второй, а после еще раз, очень сильно – в третий. И от этого сильного взрыва отлетела башня, объятая огнем. От танка, которому сбили гусянку, во все лопатки улепетывал экипаж, по которому азартно стреляли из винтовок и трофейного пулемета, но точку опять поставили артиллеристы – звонко тявкнула пушка, над бегущими немцами негромко хлопнуло, оставив небольшое облако, земля вокруг них словно вскипела и они все разом попадали.

   – Чё это было, товарищ прапорщик? – удивленно спросил один из солдат.

   – Чё было, чё было – шрапнель!!! – пока я это говорил над лежащими немцами хлопнуло еще раз, и еще раз вскипела там земля.

   – А это для надежности. – прокомментировал я вторую шрапнель.

  Все стихло, установилась гнетущая тишина. И вдруг – гул... невнятный, еле слышный... Пропал, возник снова. Явно гудят двигатели, и уже непрерывно, не затихая. Втроем пытаемся различить лязг гусениц. Через несколько минут к нам поднялся сержант и доложил, что с вышки наблюдают отход нескольких грузовых машин в сторону запада. Выдохнули все разом. После этого на сердце у меня отлегло.

   Посмотрев на солдат, сказал:

   – Ну что орлы, теперь можно и артиллеристов проверить. Пошли!

   На огневых уже кипела работа: подправляли ровики, подальше в лес оттаскивали гильзы и пустые ящики, к подбитым танкам отправилась группа красноармейцев.

   – Богам войны наше уважение!

   – Спасибо и вы помогли. Очень вовремя один танк на вас отвлекся! – и утвердительно кивнув, добавил: – что контузило слегка?

   – Да, под обрывом...

   – Жаль остальная пехота уцелела, теперь снова жди их... Хуже нет чем ждать и догонять...

   – Не угадал сержант, во-первых не уцелела – и махнув рукой в сторону реки, добавил – все там, и во-вторых, мои наблюдатели доложили, что сразу после боя, на запад ушла колонна машин.

   – Вот это здорово, тогда можно перекусить. Приглашаем и вас к нашему столу...

  Устроились недалеко от орудий на расстеленном брезенте. Костер не разводили, открыли консервы, порезали хлеб. Уже заканчивали, когда подошли посланные к подбитым танкам бойцы. Командир группы рассказал:

   – ...Самый крупный кусок брони на месте взорвавшегося танка... не больше противогаза,– утверждал старший.– Воронка от снаряда... поместится свободно наш тягач вместе с орудием. Из танка с подбитой гусеницей взяли вот это, – младший сержант выложил трофеи на шинель: горсть коротких пистолетных патронов с выточкой на фланце, небольшую деталь цилиндрической формы с обрывком шланга, по всей вероятности датчик со щитка приборов. На панели фосфоресцирующие надписи на французском языке. Значит ли это, что подбитый танк французского производства? Или оснащен французскими приборами?