Текст книги "Черный Василек. Наекаэль (СИ)"

Автор книги: Никита Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

– Три шага назад, отребье. – Прозвучал из коридора властный голос Виолетты.

Анка вскочила с кровати, дернула на себя дверь, и, зажмурившись, шагнула вперед. Тишина.

– Кто из вас, уродов, первый хочет болт промеж глаз, пусть выйдет вперед. – Анка широко распахнула глаза, уставившись на отца, стоящего со взведенным тяжелым арбалетом в коридоре, закрывающим собою проход вглубь. За его спиной, положив руку на мужнее плечо стояла мама, сжимая в руке кухонный нож. – Ну, в штаны понаделали, душегубы? Чего, ждали, что ворветесь сюда, и ребенка мне погубите, ссволочи. – Мужчина с трудом подбирал ругательства от распирающей его ярости, но Анка видела, что, несмотря на все это, ему было по-настоящему страшно: волосы на голове стояли дыбом, и рыжеватые локоны на глазах покрывались сединой. – Быстро объясните, что тут происходит.

Толпа зашуршала, и тут из ее глубин прозвучало:

– Твоя дочь чуть до смерти мою внучку не довела, да и то не велика заслуга, ежели моя ногами не так быстро перебирала, не сносила б головы, знамо дело. – Старческий голос хрипел и прерывался, длинная осмысленная речь давалась говорившей с трудом, в подтверждение чего, из глубин пришедшей в движение толпы вперед выпихнули отбивающуюся девочку, одну из тех, что собирала ягоды. Ее глаза вертелись в орбитах, сердце колотилось на столько бешено, что левое плечо дергалось в ритм его ударов. Сопротивляясь своему положению, она скребла ногами землю, пытаясь втиснуться назад, в спасительные ряды, вырывала руки и извивалась. Но крестьяне не ослабляли хватки, и крепко удерживали ее впереди, закрываясь, словно щитом.

Увидев это, Анка скривилась. Недавний ужас и переживания сменило тошнотворное отвращение. Не люди, а стая червей, пресмыкающихся перед ее порогом. Сами едва на землю не падают от страха, еще и без того перепуганную пичугу за всех отдуваться выставляют. И это вместо того, чтобы отблагодарить? Ненависть нежной волной стала подниматься из глубин ее души. Паразиты. А паразитов давят. Воздух вокруг запах грозой, а на улице потемнело, будто небо затянули тучи, но никто словно этого не замечал. Толпе, правда, это и не было нужно.

– Ведьма, – прошептал кто-то на ухо другому, – ведьма, – прохрипела дряхлая старуха, – ведьма, – прокричал на суке грач, – ведьма, – нежно прошептала на ухо тень.

– Ведьма? – Прокричал звонкий голос из толпы, когда та уже почти ринулась внутрь. – Да какая она ведьма? – Из среды гомонящих крестьян вперед протиснулась веснушчатая девчонка. – Не знаю, что там этим дурехам привиделось с жару, а она, чай, от меня медведя отпугнула, так громко крикнув, что тот в лес убег. – Говоря это, она продралась сквозь сплошную стену спин, под неодобрительные шепотки, прошмыгнула под ложем взведенного арбалета, и схватила Анку за руку, загораживая от людей собою. – Что, скажете лучше, чтоб меня медведь задрал, а? Так вы значит получается?

Несколько замедленно Анка опустила взгляд на свою ладошку, и сжимавшую ее горячую и влажную ладонь подруги. Что это? Минутное помутнение прошло, как будто его и не было, а на улице стало светло как прежде. Злость, вытеснившая до того тревогу, улетучилась, и в душе девушки не осталось ничего, кроме пустоты. Опустошенно она уткнула лоб в плечо Гразины, и тихонько захлюпала.

– Если хотите ее на вилы поднять, придется с меня начать. – Уверенно произнесла конопатая, старательно скрывая предательскую дрожь в голосе. Виолетта переглянулась с неожиданным союзником и благодарно кивнула, улыбнувшись обескровленными губами.

– Они за одно? Да как можно, она моя дочь! Тоже ведьма? Да Гразина бы никогда… А она мне никогда не нравилась, косо на меня смотрела. Хватит! Она под ее чары попала, я сама видела, как они переглядывались! Замолчи. Выведем наружу обоих, там разберемся. Перестаньте!

Крестьяне, словно живой клубок рук, ног и злобы, пришли в движение, вновь двинувшись вперед. Новое противоречие вместо того, чтобы потушить конфликт, разожгло новый. Кто-то плакал, бился, кричал. Другие злились, и наполнялись решимостью. Отец по крепче схватил арбалет, мама по удобнее перехватила нож, а Гразина изо всех сил выпрямила спину.

– Так, – прозвучал в воздухе насмешливый голос. Казалось, что говоривший произнес это тихо, но услышали все. Он говорил насмешливо, но ни у кого не осталось сомнений в его силе и серьезности, – вершители самосуда нарушают саму основу закона божьего. Вы, заблудшие овцы, сколько бы ни взяли крестов, сколько бы ни разожгли факелов, и не намалевали икон, с настоящей ведьмой справиться вам не удастся, даже сейчас вы грешите. – Густой умеренно-звонкий голос гипнотической рекой разливался над грязной озлобленной толпой крестьян, и словно повинуясь ему люди потупили в пол взгляды безучастных глаз. – От проклятья магии, как известно, защищены лишь три группы людей, – лекторский тон говорившего наполнили нотки сочащегося превосходства, – ни к одной из которых вы, кстати, не относитесь. – Он ухмыльнулся. – Благословенные от рождения чудотворцы, молящиеся о спасении праведники, и вершители божественного суда – инквизиторы.

– А ты кто такой? – Прохрипел с трудом дед, сжимающий в руках распятие.

– Вы еще здесь? – С нескрываемым удивлением поинтересовался пришелец. – А ну пшли прочь! – Рявкнул он. Анка сощурилась от резкой боли в висках, а толпа, еще недавно готовившаяся разнести ее дом по бревнышку, в считанные мгновения, рассеялась.

– Итак, что вам нужно? – Мрачно проговорил отец.

Они сидели вчетвером за столом, на который Виолетта выставила все, что нашлось из съестного дома. После эффектной речи незнакомца крестьян сдуло по домам с такой скоростью, будто тот гнался за каждым лично. «Для черни нет жизни дороже собственной, чего не сказать о тебе, маленькая леди», – обратился он к Гразине, когда все стихло. Ее пришлось чуть ли не отдирать от Анки, увещевая в благонамеренности пришедшего. Дело осложнял стресс, из-за которого ладонь девушки было разжать не проще, чем подкову. Выпроводить ее удалось еще позже, когда Гразина, пообещав вернуться утром и «Навешать любому, кто пальцем Анку тронет по первое число». Сам мужчина был высоким и худым, как палка. Одет он был в длинную, до пола, рясу, под которой не было видно даже рук, а голову укрывал глубокий капюшон, из-под которого выбивались золотистые кудри.

Когда со свидетелями было покончено, жители дома наспех заделали выломанную входную дверь, и сели за стол. Напряжение росло, а мрачная решимость наполняла лица родителей все больше, от секунды к секунде, но гость молчал. Когда оно стало уже осязаемым, и, казалось, его можно потрогать рукой, он встал, и подошел к окну. Выглянув в него, и удостоверившись, что за ними не следят, вернулся к столу, громко плюхнулся на стул, откидываясь на нем назад, резко скинул капюшон, высвобождая шикарную золотую шевелюру и несколько нервно рассмеялся. Родители переглянулись, красноречивыми взглядами намекая, мол, парень-то не в себе, но тот скоро успокоился.

– Нет, ну вы видели, настоящее представление, – успокоившись, заговорил он, – я как эту толпу увидел, решил: «все», – думаю: «дело гиблое, опоздал». – Его молодое лицо омрачилось тенью страха. – Правда, подумать страшно, как бы оно вышло, если б заклинание не сработало. – Он резко замолчал. – Хе-хе. – Нервно добавил он и уперся невидящим взглядом в стол.

– Вы вообще кто? – Виолетта тряхнула гостя за плечо, пытаясь привести зависшего в чувства.

– Я-то? – Вдруг придя в себя, откликнулся гость. – Назар я, курьер, – он помедлил, – вроде бы. С экспертизой прибыл по поручению Марны Пламекрылой. – Он почесал нос. – Вовремя, надо полагать, в самый раз, хотя странно было бы, если б великая волшебница ошиблась расчётами.

– Чего? – Ошарашено произнесла Виолетта, поднимаясь из-за стола. Игнорируя ее, гость продолжал.

– Хотя по-хорошему мне необходимо произвести ряд проверок, думаю, можно опустить эту формальность. Вы ведь ее внучка, как-никак? – Уточнил он, глядя на Анку. – Ну да, второго мнения здесь быть не может, уши, нос, форма черепа. – Он прищурился, рассматривая ее с головы до ног, чем тут же вогнал в краску. – Я имею честь пригласить вашу, дочь на обучение в академии магических искусств от лица Марны Пламекрылой. – Гордо уточнил он.

– Кхм. – Подавившись прохрипел отец.

– Не спешите, папа, вдох-выдох. Я не буду настаивать, или требовать что-то от вас, последнее слово останется за Анкой в любом случае. – Назар усмехнулся. – А чтобы удостовериться в выборе, Марна передала вам подарки.

– Подарки? – Пришло время шокировано вскрикивать Виолетте. – Она в жизни в нашу сторону пальцем о палец не ударила.

– Ну, это дело не мое. – Проговорил золотоволосый, и снял с плеча сумку. Порывшись в ней, парень достал продолговатый предмет толщиной с мизинец, и протянул его Анке. – Давайте не будем утомлять юную леди формальностями, пусть за меня с ней поговорит ее бабуля. – Усмехнулся он, отдавая объект. – Для вас тут куда более скучные передачи.

– Это что? – Взволнованно уточнила мама. – Анка, не трогай.

Не успела. Анка уже сжала руку на свертке, переданной гостем. Ее взгляд сразу расфокусировался, а спустя секунду она вскочила со стула и убежала в коридор.

– Куда пошла? Стой! – Крикнул отец, но тут Виолетта вспомнила что-то из стародавних времен.

– Это ключ от комнаты. – С неожиданным осознанием произнесла она. – Значит у тебя получилось, мама? – Добавила она в пустоту потолка.

– Итак, приступим. – Удовлетворенно проговорил гость, и принялся выкладывать из сумки пеналы, чехлы, и папки разных форм и размеров.

Дверь отперлась так, будто никогда и не была закрыта. Взяв в руки палочку, Анка почувствовала, или даже вспомнила, как открывала эту дверь, хотя, конечно, это было решительно невозможно. За ней ее ожидал пустой, порядком обветшалый кабинет, от былой славы которого не осталось ничего, кроме затянутых паутиной связок истлевших растений и рядов пустых банок. Правда, они интересовали девочку меньше всего. В воздухе стоял затхлый запах сырости. Уверенно Анка прошла по комнате к широкому столу, выдвинула из-под столешницы ящик, и безошибочно открыла второе дно, за которым, аккуратно сложенная, лежала, дожидаясь именно ее, записка. Нервно перебирая пальцами, Анка развернула ни капельки не истончившуюся бумагу, и направила ее на свет, пробивающийся через расшатанные перекрытия крыши, жадно вчитываясь в старые рукописные строчки.

«Если ты это читаешь, внученька, значит, у меня все получилось. Как минимум родители позаботились и обучили тебя чтению, а не готовили всю жизнь пасти коров или обирать крестьян стоя за прилавком. Кроме того, ни инквизиция, ни бандиты, ни демоны не добрались до меня, и мне удалось с успехом довести до конца начатое дело. Что ж, без лишней гордости хочу заметить, что если кому и могла удаться авантюра подобных масштабов, то только твоей бабуле... Подумать только, я бабушка. – Каллиграфически ровный до того почерк здесь будто дрогнул. – Что ж, опустим это и перейдем к главному. Начну с ответов на вопросы: во-первых, ты действительно ведьма; во-вторых, в этом нет ничего ужасного; в-третьих, это из-за меня, как бы меня это не раздражало. Не хочу разводить сопли и тратить дорогие чернила, так что об этом поговорим при позже, если ты, конечно, захочешь меня увидеть. В твой дом пришел мой посыльный, у него с собой деньги и бумаги, необходимые для безболезненного переезда твоих родителей в любое место, которое придет им в голову. Сейчас бы я многое отдала, чтобы увидеть лицо твоего отца, сжимающего в руках сумму, которой ему не заработать и за сто лет торговли. Итак, если тебе что-то не нравится в твоей нынешней жизни, не устраивает отношение людей, родителей, сверстников, возможно друзей (прости за глупость), и тебе кажется, что ты заслуживаешь большего – прими мое приглашение и присоединись к посыльному в его обратном пути. Специально для тебя все эти годы я трудилась, создавая место, где ты могла бы почувствовать себя дома, где твои таланты оценят, и где тебе не будет равных. Не буду скрывать, что делаю это в том числе, чтобы искупить свою вину перед тобой, Анка и заткнуть так не вовремя проснувшуюся совесть. Если все же ты не захочешь ехать, я пойму. Хотя, если уж быть до конца откровенной, то нет, не пойму, но это уже будет не мое дело. Но если согласишься, я буду непередаваемо рада. Не переживай за родителей, с ними все будет хорошо, и ты сможешь видеться с ними. За сим все, не выношу официальных прощаний. Сделай выбор, о котором не будешь жалеть. Я свой только что сделала»

Дочитав письмо, Анка повертела его в руках. Повернула на обратную сторону, просветила желтым лучом светила. Все? Поверить было сложно. «И после этого я должна согласиться?». Новые друзья? Было бы здорово заиметь хоть одного друга, подумала она, но потом опомнилась, вспомнив лицо Гразины. Она так старалась защитить ее и помочь. Это произошло неожиданно, но могла ли она так просто предать ее лучшие чувства? Конечно, крестьяне сторонились ее, сколько Анка себя помнила, но такой ужас, как сегодня произошел впервые. Хотя, подумала она, он же произошел. Да и родители. Смогут ли они прожить без нее, своей опоры? Вполне. Если так подумать, мир вокруг все время предоставлял ей если не идеальные, то вполне сносные условия жизни. Правда сегодня родителей в родном доме чуть не спалили безумные крестьяне, делу отца здесь теперь конец, а единственная подруга оказалась из-за нее под ударом. Справедливо ли это? Тем более, с родителями можно будет видеться. Никого больше не сожжет молния. Научусь управлять своими силами, встречусь с бабушкой за одно. Вот еще аргумент, не даром же Марна не покладая рук трудилась последние... сколько лет? Десять? Двадцать? Хотя, что не выбери, окажешься предателем. Себя, друзей, родни. Бабушке-то легко, она отлично устроилась.

– Анка, – донеслось со стороны дверного проема. Девушка обернулась. На пороге стояли, обнимаясь, родители. У мамы в глазах стояли слезы. – Чтобы ты не решила, мы поймем, дочка.

Неожиданно для себя всхлипнув, Анка бросилась вперед, и, как маленькая, уткнулась в мамину одежду.

– Ты уже совсем взрослая. – Тяжело проговорил отец. – Можешь решать сама.

– Спасибо. – Второй раз за бесконечно долгий день говорила она. Где-то за спинами родителей, уперевшись плечом в стену, стоял, наигранно зевая, Назар. – Я решила.

– Уважаемые претенденты, прошу, сохраняйте спокойствие. – Немного скрежеща, проговорил громкий голос, разносясь над гомонящей толпой. – Выстройтесь в очереди и ожидайте своих испытаний.

Солнце светило немилосердно-ярко. Шокированная Анка обводила глазами площадь, на которой сейчас находилась вместе со всеми. Тяжелая толстая крепостная стена осталась позади, а впереди, в центре площади красовался огромный фонтан, состоящий из каменных фигур всадников верхом на лошадях, поднявшихся на дыбы на разной высоте. Рыцари были одеты в тяжелые искусно вытесанные доспехи и сжимали в руках великолепные клинки. Мастер, вырезавший статую, был на столько искусным, что становилось жутковато. Будто воинов обратили в камень в последний миг жизни. Даже их кони были столь рельефны, будто вот-вот ринутся в галоп.

– Госпожа, разрешите узнать ваше имя? – Спросил проходящий мимо парень в странной одежде с толстой тетрадью в руках. – Не могу найти вас в списках.

«Списках» – подумала она. «Как можно найти в списках того, кого первый раз видишь?».

– Дурак что ли? – Злобно округлил глаза и зашипел Назар. – Это Анка, внучка Пламекрылой.

– Анка? – Шокировано произнес парень. – Извините, прошу извините.

«Чего» – про себя удивилась девушка.

– Анка? Анка! Анка. А-а-анка-а. – По цепи передалось вокруг.

– Анка? Здесь? Приехала?

– Боже мой, радость то какая, а где она?

– Где? Где, где? Где? – Загомонили люди.

«О нет», – подумала она, – «только не снова».

– Так вот она, тут! – Прокричал парень поодаль, и, как по команде, толпа резко обернулась. Анка вся сжалась, и приготовилась бежать, спасаться, прятаться. Она уже пожалела, что приняла предложение бабушки, знала бы, что так будет, никогда бы не согласилась.

– Кхм-кхм-кхм. – Прокашлялся громкий механический голос. – Господа, поприветствуйте Анку, собственной персоной почтившую нас, скромных слуг, учеников, и коллег ее родственницы Марны Пламекрылой!

– УРААААААА, – громогласно разлилось над крепостными стенами, – УРААААААА. – За вторило им.

Обалдело девушка вскинула голову, рассматривая ликующих людей. «Это правда... мне?» – пронеслось у нее в голове. Неожиданная радость заполнила сердце, сживая живот. Она скользила взглядом по толпе то взад, то вперед. «Это как? Это что?» – носилось у нее в голове.

– УРААААААА. – Вместо ответа проорала толпа.

Девушка получше всмотрелась в ряды вопящих. Что-то неожиданно притягивало ее взгляд, как магнит. Среди прыгающих, смеющихся и выкрикивающих ее имя и поздравления людей, чуть в стороне стоял ничем не примечательный парень, каштановые волосы которого беспорядочно сваливались на лицо. Она присмотрелась к нему, пытаясь получше разглядеть, когда очередной взрыв крика поднял воздушную волну, сдувшую на бок челку. Словно в замершем времени она разглядела пристальный взгляд сверлящих ее холодных грязно-зеленых глаз. Он смотрел со смесью сочувствия и безразличия. Почти сразу он развернулся и скрылся в толпе, продвигаясь к своему испытанию. «Ратибор» – прошептала на ухо тень.

Глава 3. Ломеион

Вор

«Никогда бы не подумал, что посещу настоящий вампирский замок» – думал он, стоя в тени дерева, оперевшись на его шершавую кору спиной. Даже глядя на высокие пузатые башни и широкие стены, он не до конца верил своим глазам, и это... немного обескураживало. В воздухе стоял приятный цветочный аромат, который перебивал легкий смрад болота, раскинувшегося в четверти дня пути и, разумеется, характерный удушливый запах целой толпы толкающихся людей. Мимо пролетела стайка крапивниц. Он задумчиво проводил их неторопливым взглядом. «Похожи», – для себя решил он. Гудела поодаль толпа будущих студентов, сбивающаяся в ровные очереди под окрики распределителей. Даже через такую плотную пелену звуков он легко различал мелодичный шелест крошечных черно-рыжих крыльев. Вряд ли кто-то еще мог почувствовать то же странное чувство дискомфорта, что и он, кажется связанное с патологической антипатией вора к кровопийцам. «Почему люди основали школу в таком месте?», «Где хозяева замка», «Как он так долго удерживается в реальном мире?» – все эти вопросы терзали его, и эта неизвестность приносила подобие удовольствия. Особенно последний. В жизни ему не доводилось слышать, чтобы вампирские замки оставались в реальности хотя бы на несколько дней, а этот стоял здесь уже неделю, которую он потратил на наблюдения. Вору хотелось повернуть назад, но он уже зашел слишком далеко, кроме того, никто другой не смог бы сделать то, зачем он пришел, и это разочаровывало. Тем не менее ошибки быть не могло, множество сил и времени ушло на то, чтобы удостовериться: Бонхеаль находится в одной из этих башен, а значит, он должен, да что там, обязан добыть его любой ценой. Вор задумался. Вполне возможно впервые в жизни он бы решился нарушить свои обеты и отнять жизнь разумного существа ради достижения цели... эта цель выше принципов и жизней. Хотя Она бы не одобрила такой ход его мыслей. Он вздохнул, прислушиваясь к отдаленному стуку дятла где-то в лесной чаще. «До этого не дойдет» – в очередной раз решил он. Это лишь достойное испытание, а не поле боя. Он еще немного постоял, рассматривая непривычную архитектуру. «Что ж», – подумал он: «Габриэль Ломеион едва ли мог похвастаться утонченным вкусом». Плавно оттолкнувшись от ствола, он качнул головой, размял плечи, и мягко зашагал в сторону ближайшего хвоста очереди.

«Вампирские замки не должны стоять на земле, они астральные...» – между дел думал он: «хотя, конечно, могут на некоторое время фиксировать свое положение в определенных якорных точках» – вор окинул длинную очередь взглядом, и остановился на высокой девушке в вышитом красными нитками платье. Судя по длинным волосам, позе и одежде семья у нее не бедная, но широкие запястья, черты лица и орнамент выдавали крестьянские корни. Торговцы, или просто зажиточные? В левой руке она держала небольшой кусок бумаги, который и был ему нужен. Подобрав скорость, он зашагал вдоль очереди. «Говорят у каждого вампирского клана есть своя особенность, но черту Ломеиона узнать так и не удалось» – Он размеренно просачивался сквозь мелькающие силуэты людей, оставаясь незамеченным: «Некоторые даже считали, что их особенность заключается в отсутствии способностей... абсурд, но завеса тайны толкает страждущих к самым парадоксальным выводам». Шаг – вор поравнялся с девушкой ровно в тот момент, когда она опустила лист в заплечный мешок, еще один и его рука оказалась на уровне лямки, когда она взялась за шнурки, чтобы затянуть горловину. Быстрое движение кистью, и вор продолжил шагать к началу очереди. «Любопытно, может получится узнать что-то про хозяев крепости, пока буду искать Бонхеаль, разгадать секрет, ставший легендарным, было бы весьма интересно. А изнутри замка это будет явно проще чем снаружи». От рассуждений его отвлек пристальный взгляд болотных глаз, упертый прямо в его лицо. Неподалеку от ворот замка, к которым тянулись люди, в окружении двух крупных парней, выглядевших скорее, как трактирные вышибалы, нежели ученики магической академии, стоял среднего роста худощавый подросток с каштановыми волосами. Одет он был в рванье, некогда бывшее то ли робой то ли рясой то ли мешком с прорезями, а впалые щеки, босые ноги и свалявшиеся кудри свидетельствовали о том, что он давно не спал и не ел. Но взгляд. Вор давно не чувствовал себя замеченным, хотя был уверен, что никому не удалось бы увидеть, как он стянул у той девушки бумажку. «Ну, не кричит, и ладно» – флегматично подумал он, не замедляя шага: «Стоит так скромно, хотя, кажется, если бы он хотел, то ни эти двое, ни вся наружная охрана не смогли бы его остановить», – подумал он: «знакомый, слишком знакомый по старой жизни взгляд».

Подойдя к началу очереди он осмотрел мужчину, пропускающего претендентов к воротам. Тот брал из рук подходящих бумажки, рассматривал, задавал пару вопросов и пропускал дальше. Проходя мимо ожидающих, вор уже успел рассмотреть приглашения: они были не именные и без адреса, пара банальных фраз да изящный (по меркам людей) вензель. Это показалось ему забавным, видимо волшебники поощряют конкуренцию, раз для допуска к экзамену достаточно предоставить листик без какого-либо подтверждения личности. Главное, чтобы в будущем это не выросло в стабильный заработок для наемных убийц, которые будут получать контракты на обладателей приглашения от каждого осведомленного человека, решившего увеличить свои шансы на поступление. Подловив момент, когда очередной подошедший замешкался, разыскивая свое приглашение, вор сделал длинный шаг вперед, и вытащил из складок плаща недавно добытую бумагу.

– Все в порядке, – почти не глядя сказал мужчина, – ты чего такой бледный, переволновался? – Улыбнувшись уточнил он.

– А? – немного растерянно переспросил вор.

– Да у тебя все лицо серое, болеешь? – С напором переспросил тот.

– В порядке. – Произнес он в ответ и улыбнулся. – Спасибо за беспокойство.

– Ладно, проходи, – неожиданно потеряв интерес сказал мужчина, и махнул рукой, но, стоило вору пойти дальше, окликнул. – Имя твое как?

– Мм?

– Звать как тебя? – Приподнявшись заговорил проверяющий, выделяя интонацией слова. «Видимо и правда думает, что мне не здоровиться», – пронеслось в голове вора: «люди здесь приятные». – Вас будут учить, понимаешь? Обучать магии, а процесс обучения включает в себя проверку успеваемости, для которой нам необходимо тебя идентифицировать. – Свои слова мужчина подкреплял ударами пальцев по ладони. – Идентифицировать значит узнавать, если по-простому, понял? А еще вести записи, учет и так далее, что гораздо проще делать, если знать, как к тебе обращаться.

«Надеюсь не он здесь читает лекции» – между дел подумал вор.

– Вэлдрин. – Сказал он.

– Вэлдрин? – Переспросил проверяющий, чиркая угольком по куску пергамента. – А фамилия как?

Вэлдрин отрицательно покачал головой.

– Что, безотцовщина? Или говорить не хочешь? – Мужчина немного подождал, но вор никак не отреагировал. – По правде говоря и имя твое скорее похоже на прозвище. – Сказал он, окончательно потеряв интерес. – Но мне без разницы, лишь бы отзывался, когда преподаватели будут вызывать. Иди.

Вэлдрин коротко кивнул, и прошел мимо, проследив за рукой проверяющего. Тот убрал пропуск в ящик под столом, за которым сидел, и позвал следующего претендента. Вор покачал головой: «С такой организацией, странно что их до сих пор не накрыла инквизиция». Легким движением Вэлдрин вернул приглашение себе в рукав, и двинулся к запримеченной ранее калитке в основании стены, у которой стоял еще один охранник.

– Господин, – Сказал он, подойдя, – я уже сдал свое приглашение, но только сейчас понял, что не попрощался с семьей. Будьте любезны, выпустите меня не на долго.

– Еще один. – Недовольно пробубнил мужчина. – Даю пять минут, не успеешь, и прощаться не придется. – Он минутку помолчал и улыбнулся собственной шутке, а потом добавил. – Я тебя запомнил.

Уже отходя, Вэлдрин услышал за спиной недовольное «Как будто мы вас тут на вечность запираем, каникулы уже через полгода, господи». Обогнув очередь по дуге, вор подошел к начавшей волноваться девушке, незаметно поравнялся с ней, провел ладонью и вернулся обратно к калитке, по пути расслышав радостное «Вот он, слава богу, оказался в фартуке, я так разволновалась, точно же в мешок клала». Вэлдрин улыбнулся: «и правда в мешок». Уже зайдя за стены замка, он услышал снаружи какой-то гомон. Там встречали и поздравляли какую-то важную особу, но вору не было до этого дела: для достижения заветной цели осталось попасть в башни. Он обернулся лишь раз, когда толпа единогласно завопила «АНКА!».

Анка

– А-АНКА-А! – громогласно прогрохотало в воздухе, заглушив все вокруг.

Живот пронизал холод такой силы, что, заметив толпу народа, собравшуюся перед воротами замка, она всерьез задумалась над тем, чтобы сию же минуты забраться назад в кабину и вернуться восвояси к подруге, родителям, гусям... деревенским... Подумав еще разок, она выпрямилась, и зашагала вперед. Назар среагировал молниеносно, оббежав Анку, и загородив собой. Только решившей поинтересоваться о причине такого поведения девушке на голову нацепили венок. И еще один, сбросив предыдущий на шею. Слова застряли в горле, а толпа пришла в движение: отовсюду тянулись руки, кто-то хлопал, выкрикивал ее имя, бросал цветы, подарки, одежду. «Одежду?» – Анка ошалело уставилась на льняное нечто в своих руках, бывшее ни то рубахой ни то шароварами.

– Идемте, госпожа, не стойте на месте, успеете рассмотреть еще. – Погонял возница, клином продвигающийся сквозь ряды людей. – Эй ты, куда прешь. А ну отойди. Прошу пропустите. – Выкрикивал Назар, активно работая локтями.

Спустя вечность протискивания через живую стену, парочка добралась до каменной, а от нее – змейкой к воротам, перед которыми стояли несколько мужчин, собиравших у подходящих бумажки. Не прекращая пихаться локтями, проводник принялся усердно извиняться перед людьми в начале очереди, выталкивая Анку к одному из сборщиков.

– Приглашение. – Без видимых эмоций произнес тот. Такая неожиданная смена отношения сбила Анку с толку, и она замямлила в ответ: «а-а, я-а-а...» – закрутив глазами во все стороны. Никакого приглашения у нее не было. Оно есть у Назара? Ее отправят домой? Что это вообще такое?

– Слушай, Лем, отстань от нее. – Ворвался в разговор Назар. – Ты вообще в своем уме, или на Солнце не перегрелся? – Добавил он, сдувая локон золотых волос со лба.

– Мне что нужно знать каждую девку, которую ты приводишь к воротам? – Выдохнул мужчина ему в лицо. Анка возмутилась: ни за что ни про что ее еще и обозвали.

– Слушай, дубина, ты только что назвал внучку Марны д... – он прервался, и сделал глубокий вдох, – ужасно. Так что советую тебе начать молиться о том, чтобы она об этом не узнала.

– Эй, а ты чего стоишь? – вырвал ее из мыслей Назар. – Чеши вперед давай, испытания пропустишь.

– Испытания? – Удивленно пискнула она.

– Итак, тест очень простой: подходите и садитесь за один из столов. Перед вами два предмета: вот это, – пожилой мужчина с длинной седой бородой и в мантии поднял вверх снежно-белый шарик, – фонарь Пустоты. Берете его в руки, концентрируетесь, и нагреваете. Фонарь стал теплым – испытание пройдено, отложили в сторону, взяли свечу. – Мужчина отложил фонарь и взял со стола короткую черную свечку. Механические движения и заученная речь не оставляли сомнений: он повторял указания с самого утра. – Ассистент зажигает свечу, концентрируетесь на ней и пытаетесь раздуть пламя усилием воли. Огонь усилился – испытание пройдено, свечу затушили и отложили, – он выдохнул, – встали, пустили следующего. У кого получилось выполнить любую из двух задач – прошел. Собираете вещи, и вперед, к провожающему, вон они там стоят вас дожидаются. – Дед махнул куда-то рукой. – У кого вопросы?

Анка оглянулась, несколько человек за ее спиной завозились. Ей тоже не было понятно решительно ничего, но из-за этого она даже не знала, как сформулировать свою обескураженность в слова.

– Отлично. – Припечатал дед и спустился со сцены.

Немного пошатываясь, Анка подошла к столу, и плюхнулась на скамейку.

– Не переживай так. – Мягко улыбнулась сидящая напротив приятного вида девушка. – На держи, это фонарь Пустоты, он холодный потому, что собирает тепло вокруг себя, чтобы его хранить. Потом от него можно согреться, или разжечь огонь. – Она передала белый шарик в руки. – Аккуратно! – Добавила она, как только Анка с шипением его выронила. Он был не просто холодным, а ледяным, будто сосульку с крыши сорвала. Как его греть-то? Девушка собралась с силами и снова взяла предмет в руки. Подержала, но лучше не стало. – Представь, как тепло твоего тела переходит в него. – Сказала сидящая напротив. Удобно. Даже представлять ничего не надо, Анка физически чувствовала, как коченеет. Ладони уже отказывали и ныли неимоверно. – Представь, как фонарь становится чем-то теплым. – Не переставала девушка. – У меня так получилось. – Доверительно добавила она. Анка через силу улыбнулась.

Что ж, теплое? Анка задумалась. Нужно как-то запихнуть свое тепло в эту штуку, и тогда она сама станет теплой. Теплой как... как что? Ну например сено летом. Анка вдруг почувствовала, что ладони больше не заходятся дрожью. Обрадованно, она продолжила свои рассуждения. А еще теплыми могут быть… например лучина, молоко, или…