Текст книги "Черный Василек. Наекаэль (СИ)"

Автор книги: Никита Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Большая часть комнат были нараспашку открыты. Кровь, вытекающая из некоторых из них струйками, собиралась в ручей, ведущей к лестнице. Всюду царила разруха, живых видно не было. Немного постояв, девушка взяла себя в руки, и подошла к одной из дверей.

– Нет… – тихо прошептала она, – Чтоб тебя, Генрик. – В конце помещения сидел, приколоченный двумя арбалетными болтами к стене, парень. Ее сосед, ученик боевого факультета. Его поза и внешний вид говорили о том, что он попытался оказать сопротивление, но, безоружный, не смог ничего противопоставить арбалетам. Она всхлипнула, и пошла дальше, заглядывая в помещения. В нескольких комнатах картина была похожая. Она перешла на бег, и ворвалась к Ребекке, но там было пусто. Это внушало надежду. Потом добежала до комнат Генрика и Микулы, находившихся этажом ниже, но там тоже не было ничего. Сначала она воодушевилась этим, решив, что Генрик мог помочь друзьям, но потом вспомнила его ночной визит, ту кровавую кучу под которой лежала, и ее снова вырвало, а слезы полились с удвоенной силой.

Так она и сидела на кровати в пустой комнате. Рыдала, сжавшись в комок, обхватывая колени руками, пока вдруг девушку не посетило странное чувство того, что за ней наблюдают. Будто пара пристальных глаз сверлила ей спину. Она оглянулась, но никого не заметила. Посидела еще, но это чувство не давало покоя, так что она поднялась, и осторожно пошла вниз по лестнице – во двор.

Пока она шла между деревьями, ощущение присутствия все нарастало, так что девушка ускорилась, двигаясь к главной башне. Трава была вытоптана до основания, тут и там лежали обломки арбалетных болтов и обрывки ткани. В вечернем сумраке было тяжело разглядеть что-то конкретное, но походило на то, что солдатам пришлось быстро сворачивать лагерь и уходить. Она подобрала с земли лоскут ткани, но тут за спиной что-то хрустнуло. Выронив его на землю, она рванула к дверям что было сил. Тяжелые каменные створки были заперты, но при ее приближении стали медленно открываться. Недолго думая, она прыжками взобралась на лестницу, втиснулась в щель, и тут же полетела на пол, врезавшись в чье-то широкое плечо. Прокатившись по скользкой поверхности, она остановилась у первых ступеней, ведущих на верхние этажи башни.

– Кто здесь? – Нервно выкрикнул низкий мужской голос.

Анка в ужасе приоткрыла глаза. Двое мужчин с обнаженными мечами стояли напротив нее у открытых створок, и нерешительно перешагивали с ноги на ногу.

– К черту ее, давай сваливать, хрен ее знает эту дверь, вдруг опять захлопнется. – Сказал один из них, и потянул второго за руку, но тот одернулся, и оттолкнул напарника.

– Нельзя оставлять колдунов за спиной. – Сказал он и шагнул на встречу девушке. Анка, подтягиваясь руками и ногами отползала дальше. Все заклинания выветрились из головы, и она никак не могла собраться с мыслями, чтобы решить, что делать. И тут она заметила еще кое-что: мимолетное движение за воротами. Мужчина сделал еще шаг, замахнулся, и тут к обоим солдатам с улицы метнулись призрачные тени. Девушка вскрикнула, и быстро подскочила на ноги. Тени молниеносно обезвредили солдат, которые не успели даже пискнуть, повалили на колени, и нависли над ними. Уже запрыгивая на лестницу, Анка заметила, как облаченные в дряхлые обноски фигуры впиваются мужчинам в глотки.

Всю дорогу вверх по лестнице она слышала за спиной противные хлюпающие звуки текущей крови, а потом быстрые легкие перестуки шагов по камням. До самого верха она добралась на пределе возможностей, чувствуя гнилое дыхание в затылке. По какому-то наитию дернула на себя ручку двери, и захлопнула за собой дверь кабинета Марны. Тут же послышался почти синхронный удар в стену, с другой стороны, а потом вампиры принялись водить руками, в поисках прохода, в котором исчезла жертва.

– Прекрасно, дорогая. – Раздался в комнате скрежещущий голос.

– Бабушка! – Радостно воскликнула Анка, и обернулась. Комната была пустой. Она закрутила головой, но не смогла увидеть родственницу ни в одном углу.

– Не ищи, – флегматично произнес голос Марны, – мое тело валяется где-то в коридорах замка, я недооценила твоего приятеля.

– Что?

– Генрик, или как его там звали. Мы встретились в замке уже после нападения. – Задумчиво ответила ведьма. – Он нанес первый удар и почти умер сразу после него, но потом в него как бес вселился. Такого я не ожидала, надо было просто пройти мимо. К тому же моя магия удерживала двери от захватчиков, так что, когда он победил, они ворвались внутрь. – С горечью добавил голос. – Зато я заперла кучу вояк внутри, как только пришла в себя.

– Э-э… – непонимающе протянула девушка, – а с сейчас ты…

– Здесь! – Гордо усмехнулась Марна. – Я давно поняла, что спокойствие после смерти мне не светит, а Завулон явно темнил, так что сделал все, чтобы моя душа оставалась в этом мире как можно дольше. Можешь считать меня личом, а замок – моей филактерией. Технически я мертва, но в Аду окажусь не скоро.

Тут замок медленно загудел и начал вибрировать. Анка подбежала к окну, и увидела, как все пространство за ним медленно затягивает туман.

– Хозяева замка проснулись. – Задумчиво протянул голос. – Готовься к худшему, девочка. Вам предстоит много работы.

– Нам? – Переспросила она, и тут из фонтанчика в углу комнаты вырвалась небольшая волна, формирующаяся в женский силуэт. – Ариана! – Радостно воскликнула Анка, бросаясь на подругу.

– О, Анка, как я рада, что ты жива. – Вторила ей русалка, и подруги молча обнялись, шморгая, и утирая слезы.

– Соберитесь! – Вскрикнула Марна. – Мы отправляемся в Чистилище, вотчину вампиров. К счастью для вас, я заставила замок изолировать эту комнату, так что без моего одобрения сюда не попадет даже князь вампиров. Но за дверью нас с распростертыми объятиями не примут, так что ближайшее время мы ограничены этим помещением. – Глаза Анки полезли на лоб. – Захочешь выбраться раньше – вперед, учись создавать порталы. Повезло, что ты застряла здесь с лучшим в мире учителем.

– А есть мы что будем? – Обреченно переспросила она.

– О-о-о. – Марна горько усмехнулась. – В Астральном мире нельзя умереть от недостатка еды или воды, девочка. Он в этом смысле статичный, ты тут как бы вне времени. К несчастью, чувства голода и жажды это не отменяет, так что готовься, просто не будет. – Анка медленно оглянулась на окно, за которым уже не было видно ничего из-за тумана.

– Мама… папа… – обреченно прошептала она. Ариана подошла ближе, и положила руки на ее плечи.

Сэр Рихтер Балдер

– Слишком складно, Германн, слишком. – Задумчиво говорил инквизитор, приближаясь к монастырю. Лошади остались за спиной в стойле, а яркое солнце приятно щекотало нос, но сам Рихтер был мрачнее тучи.

– Мне кажется вы самого себя передумываете, сэр. – Ответил слуга, сжимая в руках стопку документов. – Вы не считаете, что это мания? – Добавил он с насмешкой. Инквизитор кинул на него суровый взгляд.

– Подумай сам, такой исход слишком хорош для обоих. – Начал рассуждение инквизитор. – Рейнальд теперь герой. Остатки ватиканских солдат готовы жизнь за него отдать, другие Охотники уже боготворят его, кто-то в пол голоса шепчет, что он-де сильнее Себастьяна и скоро сам станет Первым Охотником, а это говорит о многом. – С напором пояснил он. – Теперь Завулон. Никому не придет в голову искать его после того, как Охотник вынес из замка его голову. Уверен, у архимага были способы обыграть что-то этакое. К тому же нет ни одного свидетеля их драки, вдруг ее вообще не было? Просто представь себе сговор величайшего мага, и… крайне амбициозного Охотника. Это слишком опасная смесь, чтобы скидывать ее со счетов. – Задумчиво припечатал Рихтер, отмахиваясь от мухи.

– Присмотритесь внимательнее, сэр. – Вздохнул Германн. – Рейнальд, по вашим же словам, выбрался из замка одной ногой в могиле, и только чудом не оказался в ней двумя. Следов Завулона нигде не видно, хотя прошло уже две недели. – Он перехватил документы по удобнее. – Более того, думаете он бы справился с целой толпой вампиров? – Он поднял на инквизитора уставший взгляд, но тот лишь махнул рукой.

Тем временем пара подошла к воротам, и охранники, нервно переминающиеся с ноги на ногу, потянули на себя створки. Инквизитор со слугой, подождав, вошли на территорию монастыря, где их уже ждал престарелый иссушенный настоятель, призывно махнувший им рукой.

– Как он? – Коротко бросил Рихтер.

– Вашими молитвами. – Ответил настоятель с сильным германским акцентом. – Когда он попал сюда, Вере пришлось собирать его по кусочкам. Если бы не Раймонд, думаю, вашего Охотника не смогло бы спасти даже чудо. Ни одной целой конечности, правую руку вскрывали, и составляли кусочки костей. Одежда на столько запеклась, что ножом с кожей срезали. – Причитающим тоном перечислял старичок. – Не знаю, что у вас произошло, но из-под завалов людей целее вытаскивают. Кровь лилась ручьями, Вере пришлось переливать ему свою. Наши лучшие врачи почти сутки не отходили от его кровати. Но даже этого не хватило, с такими повреждениями он бы не смог держать меч, и скорее всего, даже ходить. Очень удачно, что Вере вновь удалось совершить чудо, и Господь откликнулся на ее молитвы. – Настоятель пытался говорить будничным тоном, но сквозь него вполне ясно слышалась настороженность. – Я не совру, если скажу, что мы восстановили его тело, а она вернула в него жизнь. Осколки костей и лоскуты кожи срослись как влитые. – Настоятель утер пот со лба платочком.

– Вера? Наслышан о ней, но никогда бы не подумал, что сказки о чудотворцах не врут. – Пробормотал инквизитор. – Я думал это просто очередное смазливое личико, помогающее вам собирать пожертвования. – Настоятель обиженно оглянулся на него. – Бог с ней, где он лежит?

– А, да, об этом. – Старичок почесал затылок. Сделал еще несколько шагов, и указал рукой за колонну, в арку. Инквизитор ускорился, зашел за поворот, и замер от удивления. В просторном внутреннем дворе, сжимая в руке меч, двигался Рейнальд, тяжело дыша, и выписывая в воздухе удары и блоки.

– Какого хрена? – Выдавил из себя Рихтер.

– Я тоже говорил больному, что ему нужно оставаться в кровати, но он не послушался. – Залепетал настоятель. – Он так и крутился здесь, колотил кулаками воздух несколько дней, и я отправил стражника, чтобы тот его угомонил и вернул в постель.

– И что?

– Теперь он упражняется с мечом, а мой охранник лечит растяжение. – Обреченно закончил старичок.

– Оставьте нас, я хочу с ним поговорить. – Постепенно приходя в себя, сказал инквизитор, забирая стопку листов из рук слуги.

Охотник медленно шагал вперед, плавно вращая мечом. Когда инквизитор пересек границу дворика, тот зашипел от боли. Одна нога Хенкера подвернулась, и он стал заваливаться на землю, но в середине падения уперся плечом о стену, проскользил вдоль, прикрывая голову, а потом, у самой земли, разогнулся, как пружина, выкидывая лезвие в голову воображаемого противника. Инквизитор невольно уважительно кивнул: не даром Рейнальда считают одним из лучших. Даже изнывая от боли, и находясь в безвыходной ситуации, он нашел способ разыграть ее на полную.

Было видно, что сражение с колдунами не прошло для Охотника даром: глаза выцвели, стали отрешенными, сам он не мог стоять ровно, постоянно трясясь и пошатываясь, на лбу проступили морщины, но самое главное – волосы. В каштановых прядях просвечивала редкая седина.

– С чем пожаловал? – Отдышавшись спросил Рейнальд, с облегчением прислонился к стене и уперев в землю меч.

– Чем ты занимаешься? Чудом выкарабкался с того света, и решил вернуться? – С нажимом спросил инквизитор. Охотник в ответ усмехнулся, но тут же дернулся от боли, и улыбка скривилась в гримасу.

– Раз ты здесь, значит отдыхать мне осталось не долго. – Флегматично ответил он. – А когда я вновь окажусь в толпе врагов, они не станут интересоваться моим здоровьем. – Рихтер фыркнул. – Ватикан прислал тебя. – Произнес он задумчиво. – Жаль.

– Это еще почему? – С долей обиды поинтересовался Рихтер.

– Ну, ты не единственный инквизитор в папском престоле, даже не единственный, относящийся к операции в академии. – Терпеливо пояснил он. – Но только ты не покрываешься салом как свинья, сидя на теплом месте, только ты продолжаешь тренироваться, и совершенствуешь свое фехтование, и только ты всегда носишь при себе оружие. – Он выразительно кивнул на рукоять фальшиона, торчащую из ножен на его поясе. – В общем, трудно было бы найти даже двух или трех инквизиторов, кроме тебя, кто смог бы за себя постоять. Следовательно, папа Римский передает мне твоим присутствием сообщение. – Инквизитор непонимающе выгнул бровь, а Рейнальд слегка разочарованно вздохнул, и продолжил. – Он говорит, что интересуется моим состоянием, хочет знать, когда я вернусь к исполнению обязанностей, но не доверяет до конца: «если будешь сопротивляться, вот тот, кто быстро поставит тебя на место». Вот что ты означаешь. – Констатировал Охотник. – Кого-то другого я бы мог и поколотить, если бы он стал диктовать условия, а тебя… не в таком состоянии. – Рихтер хмыкнул.

– Не придумывай лишнего. – Рейнальд только молча пожал плечами в ответ. – Я хотел поинтересоваться твоим состоянием, но, думаю, что ответ исчерпывающий.

– Что было после того, как я отключился? – Спросил Охотник, сползая на землю, разогнав тем самым стайку капустниц. – Тогда, в замке. – Инквизитор тяжело вздохнул.

– Расскажу только тебе. – Он оглянулся, проверяя, что никто не подслушивает. – Сначала все шло хорошо. Мы планомерно захватывали здание за зданием, обезвреживая магов, лишенных сил. Потом наткнулись на эти закрытые ворота в центральную башню, и нашли останки Бейнира, которого орден отправил тебе на помощь. – Инквизитор поморщился. – Беднягу как через мясорубку пропустили, ужасное зрелище. Провозились у них кучу времени, а потом, когда они открылись, солдаты ринулись внутрь. Нижние этажи захватили даже слишком легко, а с потом стало туго: преподавателей твое магическое блокирование только ослабило, как ты и предупредил. – Нехотя признался Рихтер. – Кстати, рассказ о том, как ты это провернул, жду в письменном виде. – Охотник поморщился. – В общем, с середины башни мы стали нести потери, до верха добралось чуть больше половины. Но стоило только начать сворачивание операции, как ворота башни закрылись вновь, отгородив выживших. Кто-то попытался выбраться через окна, но они будто окаменели. И в этот момент разрухи, как гром с ясного неба, на нас напали вампиры. – Инквизитор раздосадовано сжал кулак. – Чертовы кровососы вырывались прямо из-под каменного пола, выскакивали из стен. Слава Богу, нас было больше, и многие солдаты тренировались сражаться с нежитью: мы потеряли еще людей, пока седлали коней и разворачивали повозки. Пришлось бросить на съедение упырям часть пленников, чтобы жертв среди наших не стало еще больше. – Рихтер облизал засохшие губы. – А потом, когда наши разведчики вернулись туда, чтобы проверить состояние замка, его не оказалось на месте! Долбаные вампиры снялись с Якоря, и исчезли вместе с замком. – Горько добавил он. – Ни малефиков, ни наших ребят, ни ценных знаний о враге – мы остались с пустыми руками.

– Значит, ни им, ни нам… – Задумчиво произнес Рейнальд. – Забавно, как судьба вносит в идеальные планы свои коррективы, даже иронично. – Охотник снова поморщился от боли. – А тот парень, Бейнир, видимо полез-таки на Вэлдрина в одиночку. – Губ Хенкера коснулась еле заметная полуулыбка. – Зря, я говорил, что это мертвый номер. – Закончил он, и над двориком повисла тишина.

– Вот тебе сведения о предстоящей работе. Все, как всегда: как прочитаешь – сожги. – Охотник горько усмехнулся, и взял стопку бумаги в руки, всем своим видом как бы говоря: «Об этом я и говорил». – Если коротко, то у Ватикана проблемы с разбойниками. В деревне, через которую мы возим золото, поселилась шайка бандитов, под руководством атамана по имени Мате. Они уже ограбили два каравана. А недавно до нас дошли сведения о том, что недалеко от поселения появилась ведьма. Подробнее прочитаешь там.

– Сколько у меня времени? – Спокойно уточнил он.

– Следующий караван пройдет через три недели. Отчитываешься передо мной. – Мрачно ответил Рихтер.

– Понятно. – Ответил Хенкер, теряя интерес. – Увидимся, инквизитор.

– Увидимся. – Сказал Рихтер, и зашагал прочь.

Часть 2. Черный Василек. Глава 1. Мелодия

– Итак, Королева, что вы думаете об этой милой девушке? Именно ей вы обязаны воскрешением своего сына, так как те несчастные обстоятельства, в которых он существовал, едва ли можно назвать жизнью. – Придавая голосу интонации могущества, говорила девушка, водя жесткой щеткой по свиному боку. Завороженная рассказом хрюшка ловила каждое ее слово. – Если бы не она, вы бы никогда не увидели своего принца снова и ему бы навечно пришлось остаться в той ужасной форме, в которую он превратился. – Продолжила она, подняв указательный палец в наставническом жесте. – К счастью, нашлась дева, чья добродетель и храбрость, – она плавно провела рукой в сторону, – оказались такими же изумительными, как и её красота. – Она вернула ладонь на место и отвесила хрюшке полупоклон. – Однако, есть некоторые сомнения в том, что вам будет приятно видеть своего сына в роли мужа этой девушки, которой он обязан своим возвращением к жизни. Они очень сильно любят друг друга и только ваше согласие сделает их поистине счастливыми. Откажите ли вы им? – Свин возмущенно хрюкнул, а пасущаяся неподалеку соседская корова подошла, и ткнулась в девушку носом, отчего та едва не упала, но от того лишь рассмеялась. – Тоже хочешь послушать? Ну подходи, правда осталось не много. – Она погладила ее по лохматой морде, уселась удобнее, и продолжила. – На эти слова Королева нежно обняла Красавицу и воскликнула: «Я буду рада дать согласие на их союз, моё собственное счастье зависит от этого. Милая и обворожительная девушка, перед которой я в неоплатном долгу, скажи мне кто ты и кто та королевская чета, которой посчастливилось дать рождение такой совершенной принцессе?». – Старательно выговаривала девушка властным тоном королевы. – Моя госпожа, – скромно ответила Красавица, – моей матери уже давно нет в живых, – пролепетала она, прижимая к груди руки, – а мой отец лишь купец, более известный в мире своей честностью и невзгодами, обрушившимися на него, чем каким-либо дворянским титулом. – Корова сочувственно что-то промычала. – Услышав такие прямолинейные речи, изумлённая Королева отступила назад и сказала: «Что! Ты всего лишь купеческая дочь! О, великая Фея!». – Воскликнула она, и замолчала. Звери вокруг замерли.

Девушка поводила по свиному бочку рукой, проверяя его чистоту, и, оставшись довольной, пришлепнула хрюшку, чтобы освободить место для следующей. Та удивленно хрюкнула, и, отойдя на пару шагов, стала тыкаться в ее руку пяточком.

– Нет, Рудольф, я больше не могу рассказывать. Вы слушаете сказку с самого рассвета! Имей совесть, у меня уже пересохло в горле. Дослушаешь завтра. – Рудольф жалобно хрюкнул в ответ, а корова поддержала его мычащим поддакиванием. – Ану хватит! – Возмутилась она. – Вы вот мне ничего не рассказываете. К тому же Рудольф вчера имел наглость испачкать загон. – Она подняла тон, и услышала многоголосое осуждающее блеяние-мычание-хрюканье вокруг. – Да, представьте себе. Так что вечером рассказывать я вам тоже ничего не буду. – Свин принялся слезливо хрюкать, а остальные лишь неодобрительно молчали. – У меня не получается следить за вами постоянно, но сами же вы друг у друга на виду все время. Так что соблюдайте приличия. Вы же приличный свин, Рудольф? – Тот принялся активно хрюкать в ответ. – Тогда ведите себя соответствующе, и в таком случае, можете не сомневаться, продолжение истории не заставит себя ждать. – Свин понуро хрюкнул, и уступил место чистки следующему. Медленно и другие животные вернулись к щепанию травы, рытью земли и вдумчивому жеванию.

Дневное солнце щекотало нос, и приятно грело руки, было еще долго до того момента, когда оно начнет немилосердно жечь, и девушка наслаждалась этим чувством. Летняя трава густым ковром стелилась под ногами, но она все равно старалась держаться мест, где пару дней назад паслись коровы, чтобы ненароком не потеряться в густой траве, как это уже однажды случилось несколько лет назад, когда она решила отнести отцу в поле ужин. До первых рядов пшеницы девушка дошла нормально, но потом будто оказалась в сплошном море одинаковых жестких стеблей. После того случая ей не разрешали приближаться к пшенице, вязать лапти и шить у нее тоже никак не получалось. Вот и вышло, что из всей работы по хозяйству девушка могла заниматься либо уборкой, либо выпасом скота, либо вырезанием ложек (последнее получалось у нее особенно хорошо). Когда родителям нужна была помощь, ее еще просили обрабатывать овощи, но она так сильно рисковала пораниться, что занималась этим лишь в крайнем случае. К печи или костру ее не подпускали и подавно. Подумав об этом, она машинально потерла давным-давно обожженные ладони и вздохнула.

Дел у нее и правда было не много, так что, посовещавшись, жители деревни решили, что она будет пасти всех животных сразу, чтобы у других было больше времени на остальную работу. Никто и не был против. Скотины на все дома набиралось не то, чтобы много: три коровы, полтора десятка овец, и вот недавно кто-то купил еще пять свинок на разведенье. Были еще куры, но они шатались по деревне безо всякого контроля. Сама она согласилась сразу, родители подумали какое-то время, но потом тоже одобрили идею. Тут же всплыли на поверхность ее таланты: четвероногие слушались ее беспрекословно, не терялись, не пытались убежать. Однажды она даже сняла брюшную боль корове, которая мучилась и не ела несколько дней, поговорив с ней, и погладив.

– Али-иса-а. – Раздалось издалека. Девушка радостно обернулась на женский голос, подскочила, бросив не дочищенную свинью, и принялась ждать. – Что, опять рассказывала скотине сказки?

– Ма-ам. – Надула она губы. – Ты же сама говоришь, что нужно проявлять уважение, когда разговариваешь. – Кто-то в толпе согласно хрюкнул.

– Ой, точно. – Усмехнулась она. – И что же сегодня благородные господа изволили слушать?

– Благородные господа и Рудольф, – с нажимом выделила она последнее слово, – сегодня слушали про Красавицу и Чудовище, но я рассказала ее только до середины. Остальное услышат завтра, потому что один негодник с пяточком себя очень плохо вел. – Женщина обняла ее, и провела рукой по волосам.

– Только не говори об этом никому в деревне, милая. Неправильно выставлять друзей в дурном свете. – Добавила она как-то нервно, и прижала дочь сильнее.

– Что-то случилось? – Удивленно спросила Алиса, уловив интонацию.

– Ничего. – Пространно ответила она. – Боже, какой же красивый лес в это время года, деревья словно одеты в изумрудные ожерелья.

– Ого! – Мечтательно ответила девушка. – Расскажи еще.

– Солнце скачет по росе, отражается от иголок и свежих листиков, и само будто принимает их цвет. Весь лес лучится этим зеленым заревом. Будто свечу зажгли в шкатулке из самоцветов. – Завороженно описывала женщина. – А птицы? Их пение лучше любой музыки, что играют на пышных балах в украшенных замковых залах.

– Здорово. – Немного грустно добавила девушка. – Тот человек из столицы приехал к нам, чтобы это увидеть? Я так хочу расспросить его о жизни в городе.

– Нет. – Резче, чем требовалось сказала женщина. – Не стоит разговаривать с людьми из церкви, от них всегда жди неладного.

– Но наш священник…

– Никаких но! – Оборвала ее женщина, но, помолчав, продолжила спокойнее. – Собирайся давай, пора обедать.

– Может тогда не пойдем домой, раз он такой страшный? – Пробормотала девочка.

– Не прятаться же нам по лесам всякий раз, как очередной напыщенный гусь приедет к нам поглазеть на жизнь крестьян? – Скептично ответила женщина. – Так от каждой тени шарахаться будем, а жизнь-то продолжается. Тем более, не понятно, сколько он у нас пробудет.

– Ага. – Ответила Алиса, и принялась собирать с земли вещи. Повозившись немного, она помялась, и продолжила. – Знаешь, я тоже хотела бы побывать в какой-нибудь сказке.

– Так хочешь найти принца? – Усмехнулась женщина, радуясь переводу темы.

– Вовсе нет! – Смущенно ответила девушка. – Но если это обязательно, то я не против.

– Ах-ха-ха. – Рассмеялась мама.

– Что? – Переспросила Алиса. – Я разве что-то не то сказала?

– Не-а, просто представила, как тяжело тебе будет привыкать к жизни в прекрасном замке, окруженной слугами. – Девушка замерла, не донеся щетку до сумки, и задумалась.

– Пойдем, принцесса. – Сказала женщина, взяла дочь за руку, и потянула за собой.

Далеко отсюда…

– Ей, Венс, подойди, толкни этого школяра. – Толстый трактирщик плюнул на тряпку и тщательно протёр ею дно и стенки стакана.

– А с шиво ты взял, шо он учёный, Мате?

– А кем он ещё может быть, дубина? – Слабоумие вышибалы, казалось, прогрессировало день ото дня, и хозяин уже сам иногда жалел, что поддался искушению и нанял самого глупого здоровяка из всех. – Он одет в рясу, рядом с ним лежит огромный этот, как его там… короб евойный для бумажек. Но главное, дурень, что он спит там, где порядочный человек должен есть.

– Ооооо. – Крепыш многозначительно протянул, подошёл к спящему и принялся потряхивать его из стороны в сторону. – Ануу!.. подыма-айся!

– А? – Парень открыл болотно-зелёные уставшие глаза, обрамленные синяками, и, улыбнувшись, недоумевающе оглянулся. – Простите, любезнейший, кажется, я заснул.

– Ба! – трактирщик взмахнул руками – Венс, да он профессор. – Стены помещения дрогнули от смеха, которым разразился весь зал.Смеялся и парень, искренне и задорно, что не ушло от внимательного глаза хозяина.

По правде говоря, трактирщик ошибся, приняв одежду гостя за рясу. Это был её укороченный и сильно изменённый вариант с упором в удобство носки. Сам же человек роста был среднего, телосложения такого же, да и вообще в глаза бросались только хорошие ботинки и ящик, который он носил с собой. Лицо его было выбрито не очень гладко и не очень ровно, а впалые щёки и острые скулы местами покрывала грязь. В этом плане путник вообще весь был несколько запылён.

– Это не общественная спальня, а мой постоялый двор. Заказывай чего, али выходи вон, чтоб места не занимать. – Мате аж раздулся, хотя было заметно, что он смягчился и подобрел.

Парень обвёл взглядом полупустое помещение, в котором, помимо его были заняты только две лавки.

– А что в вашем заведении нынче подают на обед? – Парень окинул стойку, за которой стоял Мате голодным взглядом.

– Ты, умник, не ёрничай, давай. Деньга-то есть? А то по одёжке не скажешь.

– Деньги? Есть, почему нет? – он достал из-под балахона мешочек и мелодично им потряс, от чего лицо трактирщика разгладилось вконец.

– Вот оно как. Ну что ж, тогда, чего изволите?

– А известно ли тебе, юноша, что чревоугодие это грех? – насмешливо спросил Мате, окидывая взглядом горку пустых блюд, оставшуюся перед гостем.

– Я, господин, если вам интересно – посетитель вытер губы какой-то тряпкой, извлечённой из кармана, и сыто откинулся на стену, – ученик семинарии, потому разбираюсь в этом как бы не больше вашего. Но, к счастью, – он оглянулся на притихших мужиков, с интересом вслушивавшихся в диалог, – я всё ещё послушник, – стены повторно вздрогнули от смеха.

– А как вас зовут, уважаемый? – хозяин подождал, пока прекратятся смех и ехидные замечания.

– Моё имя Генрик, и родом я из села Рид, что в Айхштеттской епархии.

– Далече. – Корчмарь что-то прикинул в голове. – Отсюда дней 20, ежели пешком, или с десяток по реке. Мой брат в том направлении ходил, с обозом, так сказать, а у сестры в Айхштетте родился первый муж.

– Этот, што гход тому как приставился? – просипел кто-то из сидящих.

– Да, Абель, именно тот.

– А путь куда держите? – Мате опять повернулся к Генрику.

– В Кишбайч. Хочу попытать счастья в большом городе. – Юноша мечтательно улыбнулся.

– Ну, хах, в пути вы, видимо долго, а конца-края ему так и не видно. Отдохнуть бы. Вам, послушникам же женщины не запрещены?

– А как же? Не запрещены, конечно. – Гость маслянисто улыбнулся. – Господь же сам говорил: «Плодитесь и размножайтесь!». Так что вы все, господа, – Генрик опять повернулся к другим постояльцам, – когда бабу на сеновал тащите считай, святым делом занимаетесь и прославляете имя Его.

– Ахахахахах, – мужики в корчме едва не задыхались, – мы шо, пошитай пошти что швятые. А давай к нам в церковь, вместо Алисандера, или как его там. Его побьем, а тебя посадим. Аххахаха.

– А что, денег хватит? Ты, вроде не богач. – Трактирщик, единственный, оставшийся серьёзным, явно заинтересовался клиентом.

– А у тебя вроде не столичный бордель. – Генрик насмешливо выгнул брови и кинул хозяину в руки мешочек.

– Тебе считай, повезло, парень. – Ухмылялся Мате. – В нашу паству прибыла свежая кровь, послушник. Правда, в чужой монастырь со своими порядками не суются, так ведь? А вот наша юная леди так не считает, так что, боюсь, придётся тебе организовать для дамы проповедь о послушании.

– А вы, я смотрю, подкованы не только в мастерстве чашек и мисок. – Генрик по-новому взглянул на корчмаря. – От просвещения заблудших я, конечно, не откажусь, – он улыбнулся, – в конце концов, это мой долг будущего сановника.

– Эй, Вэнс. – Мате подождал, пока вышибала к нему повернётся. – Отведи гостя на верх, в ту самую комнату.

– Ту самую? Ага. – Венс подумал с пол минуты, потом резко хватанул гостя и поволок к лестнице.

– Эй, парень. – Корчмарь окликнул гостя, когда тот уже был на лестнице. – Как твоя эта штука называется, с бумажками?

– Тубус, господин. – Генрик, задыхаясь, подёргал предметом в воздухе. – Тубус.

Марика шла по коридору. В последнее время её всё реже по нему тащили, остатки гордости в ней почти замолчали. Тем более что к комнате, которую заботливый корчмарь изнутри оббил войлоком и завесил коврами от шума, она уже привыкла. Того, с кем придётся провести ночь, она заметила ещё в общем зале. Слышала, что он говорил, и как на это реагировали другие люди, но от этого становилось только противнее: богатенький горожанин думает, что за свои деньги имеет право купить чью-то жизнь, пусть и не на долго. Хотя, происходящее сейчас – только подтверждение его правоты. Здоровяк вышибала шёл сзади, тяжело переваливаясь с ноги на ногу и то и дело хлюпая носом. Уже перед самой дверью она вдруг поняла, что тогда, в зале, не увидела лица нового постояльца.

Дверь, единственная на весь постоялый двор смазанная лучше, чем никак, открылась без скрипа. Свет из коридора выхватил силуэт гостя, которой, отвернувшись к окну, стоял на коленях. «Молится, что ли?» – удивлённо подумала Марика. Но развить эту мысль не успела.