Текст книги "Черный Василек. Наекаэль (СИ)"

Автор книги: Никита Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– Туман взял нас в кольцо. – Охотник тяжело дышал. Он пробежал вдоль борта, откинул в сторону тент, и зарылся в скрытые под ним вещи.

– Откуда ты знаешь? – Перебарывая удушье поинтересовался Рихтер.

– Потом объясню. – Устало ответил он, вытаскивая из груды пожитков свой походный мешок и длинный подвязанный сверток из коровий шкуры.

– Потом, потом, потом! – Прорычал, переходя на крик инквизитор. – Я уже не знаю, кого стоит больше опасаться: какие-то секреты, недомолвки, на девочку напал ни с того ни с сего, теперь еще это… ни то магия ни то языческие ритуалы.

– Хочешь сжечь меня на костре. – Неожиданно тихо ответил Охотник. – Доживи сперва рассвета. – Покрасневший инквизитор сжал зубы. – Клянусь всем святым в этом мире, я все тебе объясню. – Рихтер недоверчиво покривился. – Никаких недомолвок. – Подошедшие девушки тихо пристроились неподалеку. Вера держала Алису за руку, глядя на Ратибора загнанными глазами. Тот ободрительно положил руку ей на плечо, стараясь придать взгляду наиболее спокойный вид. – Успокойся, мы справимся. Помоги ей забраться на дерево, и сама спрячься в ветках. – Девушка кивнула и пошла дальше, выбирая место для подъема.

– Бог с тобой. – Сдался инквизитор. – Какой план?

– Времени у нас не много, туман скоро нагонит. – Охотник развязал завязки и бросил в повозку дублет. – Я окружу вас защитным кругом. – Он стянул с себя рубашку и отправил следом. На плечах и животе отчетливо выделялись татуировки с символами крестного знамения. – Призраки не смогут его пересечь. – Он тихо вздохнул. – Я останусь снаружи и перебью их до последнего. – Он принялся снимать сапоги. – А потом мы уберемся отсюда.

– Ты бредишь. – Очумело пробормотал Рихтер. – Их там целая прорва, у тебя хоть есть свечи? – Вместо ответа Охотник кивнул на затянутый мешок рядом с собой. – Почему мы не можем просто дождаться утра в твоем круге? Баргесты не выносят света.

– Отличная мысль, инквизитор. – Иронично ответил Ратибор. – В лесу ведь так мало темных мест! – Он кинул сапоги к дублету. – Призраки скроются в тени каждого листка, каждого кустика и каждой травинки. Мы и десяти шагов не пройдем через деревья, как эти твари пустят наши души на лоскуты. – Рихтер выругался.

– А что если ты…

– Сядете в повозку. Доверься Перикулуму, он вывезет вас куда надо. – Охотник хлопнул коня по спине. – Только не надо ничего придумывать. – Глядя Рихтеру в лицо отчеканил он. – Верь мне, я знаю, что делаю. – Инквизитор молча кивнул. – Проведешь их в Слезы, если я не смогу, понял? – Обратился он к коню. Тот удивленно фыркнул, но вскоре согласно качнул головой. – Хорошо. – Охотник снял с ремня ножны с кинжалом и положил в повозку.

– Уверен? – Инквизитор выразительно окинул его взглядом.

– Призракам броня не помеха, а так двигаться будет проще.

Ратибор снял повязки с рулона и рывком развернул сверток, представляя лунному свету посеребренный меч. Ровный белый свет прерывисто отражался от потеков застывшего на поверхности клинка металла, на котором были мелким почерком выведены молитвы на латыни.

– Матерь божья, это что? – Пораженно прошептал Рихтер.

– Черный Василек. – Хрипло ответил Охотник. – Наекаэль.

Он вытянул из-под меча шкуры и отправил их в повозку, сунул руку в мешок, поковырялся в нем, вынимая на свет две толстые красные свечи, затянул его снова и положил к одежде. Прикасаться к клинку не хотелось. Даже приближая ладонь к рукояти, он чувствовал, как нервно подрагивают его пальцы. Собравшись с силами, он сжал руку на мече. Знакомая острая боль пронзила нервы по всему телу, появилось ощущение словно кто-то наблюдает за ним, но сознание оставалось в норме. Он с облегчением перевел дыхание и подобрал с земли свечи.

– Сейчас я обведу круг. Не пересекайте его ни в коем случае, лучше даже ничего не говорите, чтобы звук не нарушал его границы. – Охотник серьезно посмотрел на Рихтера. – Ты все понял?

– Да. – Отрешенно ответил он.

– С Богом. – Выдохнул Ратибор.

Он отошел от дерева шагов на десять. Первые струйки тумана уже просачивались сквозь деревья, выползая на занятую ими полянку. Охотник коснулся клинком земли. Говорят, чем могущественнее душа у предмета, которым начертаешь круг, тем надежнее будет защита. От мыслей о том, что таится внутри Черного Василька ему становилось жутко, но если истории сказителей не врали, то круг, выведенный Бонхеалем, вероятно, непроницаем в принципе. Хотя такому существу как Вэлдрин едва ли нужна защита. Он размеренно продвигался, очерчивая вокруг дерева окружность. В основании ствола стоял Рихтер, нервно переминаясь с ноги на ногу, и что-то ободряюще вещал Вере, мертвенную бледность лица которой было видно даже ночью. Охотник усмехнулся. Ни так уж плохо умереть вблизи друзей, еще недавно он о таком мог только мечтать, но сегодня это было недопустимо. Поляна посреди кромешного леса днем станет смертельной ловушкой, а ночью непроницаемой клеткой и никакое чудо не поможет им выбраться, если баргесты догадаются не нападать в лоб, а прятаться в тенях. Благо, сейчас твари чувствуют силу и не будут искать обходных путей. Круг был почти завершен. Ему на глаза попалась Алиса, сидевшая на ветке, вцепившись побелевшими пальцами в ствол дерева. Ее лицо было наполнено какой-то мрачной уверенностью. Пугающее выражение, особенно у столь юной девушки. Северные берсеркеры идут умирать с таким лицом, но для нее это будто стало обыденностью. Охотник отмахнулся от назойливых мыслей. Будет еще время. Последнее движение. Он напоследок взглянул на друзей и нечаянно улыбнулся. Инквизитор сжал руки в кулаки, Вера сложила ладони в молитве, а Алиса водила головой, улавливая каждый звук. Только Перикулум флегматично жевал траву, усиленно делая вид, что его ничего не беспокоит, даже Земляника нервно пыхтела. «Спасибо» – подумал он: «Спасибо».

Завершив круг, он тут же отвернулся. Лучше не нарушать его даже нечаянным пересечением взглядов. Туман дополз до середины поляны и из него вновь доносились лай и вой, прямо как когда-то в Ломеионе. Призрачная лавина клокотала. Охотник вздохнул и опустился на колени, положив меч на землю рядом с собой. Одну свечу он зажал в зубах, а вторую взял в левую руку и поднял на уровень лица, зажмурившись.

«Господи» – про себя начал он: «я преклоняю перед Тобой колени и посыпаю голову пеплом».

– Что он делает? – Нервно спросила Вера Рихтера. – Они почти подошли.

– Чтобы убить призрака его сначала нужно избавить от защиты тумана. – Борясь с дрожью ответил он. Никогда еще инквизитор не видел призрачных псов так близко, даже в вампирском замке он дождался пока солнце развеет его, прежде чем подойти ко рву. – Пламя иерусалимских свечей уничтожит демоническую энергию, подпитывающую туман, и останется только добить пса-призрака.

«Я знаю, что недостоин и одного твоего взора. Раз за разом говорят нам, что мы сражаемся за правое дело по Твоей воле. Но я думаю, что все убийцы едины пред Твоим лицом»

– Почему он их не зажигает? – В голосе девушки сквозила паника.

– Нельзя. – Отрешенно ответил Рихтер. – Они должны загореться сами, иначе никакого эффекта не будет. – Он ненадолго замолчал. – Остается только молиться.

– Господи. – В ужасе произнесла чудотворка, прижимая к лицу ладони.

«Если бы от этого зависела лишь моя жизнь, я бы и не подумал взывать к Тебе. Воистину, исполнение заветных желаний дано нам Тобой в назидание за дерзость их загадать. Прошептанные в ночи молитвы и утаенные мечтания воплотившись, лишь погружают души в пучину отчаяния. Я прошу помочь ради добрых рабов Твоих. Я верю, что им еще есть что терять и что обретать, что они еще могут войти в Райские кущи, на которые я недостоин буду даже взглянуть. Помоги защитить Твоих верных слуг малой толикой своего тепла и света. Пусть их дни преисполнятся радости».

Откуда-то сзади долетел долгий крик Веры. Плотный молочный туман навалился на него всей массой, погребя под собой.

«Я же буду крушить врагов человеческих с именем Твоим на устах».

Чудотворка бросилась вперед так, что инквизитору пришлось схватить ее в охапку, чтобы удержать на месте. Последнее, что им удалось увидеть, была рука со свечей, которую Охотник резко воздел к небу, прежде чем белое марево скрыло его. Еще мгновение и волна багрестов врезалась в невидимую стену защитного круга, вновь и вновь наваливаясь на него, силясь преодолеть, но тщетно. Казалось, что все вокруг теперь состоит только из лая и щелчков призрачных челюстей, но вдруг…

По ясному небу разнесся гром. Не успели они оглянуться, как из бесконечной пустоты между звезд рванула вспышка света, будто неожиданно проскочившая искра, соединяя небосвод и землю. В самом сердце туманного покрывала разорвался взрыв. Яркий поток бело-оранжевого пламени окатил целое полчище багрестов, окруживших Охотника, раскидывая их в стороны. Псы-призраки заскулили, катаясь по траве в попытке сбить с себя пламя. Тщетно. Призрачная плоть шипела, уверенно развеиваясь в прах. Туман вокруг замер, осознавая произошедшее. А мгновение спустя пришел в новое движение, потоками рванувшись к нему. Вот баргесты пересекли тела погибших собратьев, скрывая их плотной пеленой, приближаясь к Охотнику на расстояние вытянутой руки. Взмах! Левая ладонь очертила над головой полукруг, обнажая собачьи тела, вслед за ней, рывком поднимаясь на ноги и подхватывая с земли меч, он нанес удар клинком, рассекая сразу несколько тварей. В полуночной тьме затанцевали огни. Успокоившееся пламя свечи отражалось в серебре Наекаэль, вычерчивая в воздухе синхронные узоры. Вместе с тем два небесно-голубых огня его глаз исполняли свою партию. Отточенными движениями он перемещался в свободное пространство, освещая новую группу чудовищ, чтобы прикончить их, только те станут уязвимыми. Шаг-взмах-удар, шаг-взмах-удар – серия чередовалась раз за разом. Баргесты перестали тупо ломиться в непроницаемую стену защитного круга и сконцентрировались вокруг Охотника. Но свеча таяла, а небесно-голубое сияние глаз разгоралось с новой силой. Вера оторопело следила за молниеносными движениями.

– Что происходит? – Нервно спросила Алиса, дернув ее за рукав платья.

– Не знаю. – Честно ответила девушка. Такое ей доводилось видеть впервые. – Он побеждает? – С надеждой спросила она инквизитора.

Вместо ответа тот промолчал. Псы призраки умирали и рассыпались в прах с ужасающей скоростью, но туман все еще заполнял большую часть поляны. Что хуже, Рихтер замечал, как, несмотря на должно быть нечеловеческую реакцию и выкрученные благословением рефлексы, время от времени Охотник пропускал удары. Призрачные челюсти щелкали то по ноге, то по ладони – до чего удавалось дотянуться. Внешне это не проявлялось никак, но беда была в том, что баргесты и не могли повредить физическому телу. Они рвали душу, пожирая ее энергию, саму жизнь. Если бы не благословение, он бы уже вряд ли мог стоять на ногах, ангел-хранитель подпитывал его своей силой. Вот только останется ли от самого Ратибора хоть что-то в конце этого противостояния?

Тем временем свеча истончилось до огарка. Улучив момент, Охотник отскочил в сторону от крупного сгустка тумана, сжался, поднося остаток свечи к свежей, зажатой в зубах и поджег фитиль. К этому моменту один из баргестов прорвался к нему и длинным прыжком полетел вперед, целя в голову. Резкий выпад ладони и огарок оказался у него в челюстях. Призрак завыл, вспыхивая божественным пламенем и разлетелся на искры, ударившись о ноги Охотника, резко встающего в полный рост. В этом движении он разжал зубы и перехватил свечу в полете, начиная второй раунд боя.

«Устал?» – Неожиданно услышал он и замедлился. Мгновение промедления стоило ему нескольких пропущенных ударов. «Прочь» – мысленно ответил он. Этот голос не появлялся в его голове так долго, что он уже надеялся, что не услышит его никогда. «Ты почти мертв и хорош-шо понимаеш-шь это» – сладостно зашептал инфернальный голос: «вс-сего одно с-слово, и мы вместе сметем их в мгновение ока». «Молчи» – Охотник тряхнул головой. Благословение набрало столько силы, что над его головой уже начал формироваться нимб, окружение потеряло краски, а уши заполнил монотонный шум, но демону это не мешало. «Тебе не хватит с-сил, человек. Неужели ты предпочтеш-шь с-смерть моим дарам?». «Заткнись, умолкни, исчезни» – Он всеми силами пытался не слышать голос. «Нужно лишь твое имя, человек. Рано или поздно я его получу. Ты в моей влас-сти, так к чему тянуть?». «Сгинь» – кажется вслух шепнул он. Охотник стоял на коленях в окружении последних облачков тумана, разглядывая черно-белое изображение догорающей в руках свечи. Оставшись в меньшинстве баргесты решили дождаться, пока он лишится единственного оружия, чтобы закончить начатое, и сейчас водили вокруг него хоровод ровно на расстоянии удара, но ноги уже не слушались. Несмотря на благословение повреждения были слишком серьезными. Он меланхолично оглянулся. Божественная сила начисто лишала эмоций, но где-то на границе сознания промелькнул отголосок грусти. Свеча будет гореть еще несколько мгновений. «Давай, человек. С-скажи, и эти низшие твари ис-сполнят любой твой приказ. Перед нами откроютс-ся вс-се двери, мир падет к нашим ногам». Охотник молчал. Радостный лай баргестов бил по ушам. Не так он себе это представлял. Истаять до состояния полой оболочки, будучи сломленным силой собственного ангела-хранителя. Ужасная смерть. Он попытался двинуться вперед, но лишь сгорбился и выронил огарок свечи. Кажется, от дерева снова донеслись крики. Охотник закрыл глаза. Жаль.

Ощущения ворвались в восприятие неожиданно. Сначала он решил, что это демон нашел новый путь к его сознанию, но вскоре понял, что ошибся. Сигналы поступали совершенно на ином уровне. Охотник вдруг понял, что к нему обращается меч. Знакомая жгучая боль пронзила тело сквозь пелену благословения. Черный Василек готов был на что угодно чтобы он выжил. «Ты же понимаешь, что я не настоящий Хранитель?» – мысленно произнес он. «Даже я уже понял». Меч тоже понимал. Но находясь в руках такого человека у него было больше шансов найти свою вторую половину, чем лежа вечность в траве посреди неизвестного леса. «Без божественного света нам все равно не развеять туман». Наекаэль никогда ничего не забывает. Даже света, отражавшегося в ее клинке, хватило для того, чтобы она запомнила его. Нужна лишь энергия, и, к сожалению, Вэлдрин был прав, говоря, что у него есть только один способ ее передать. «Давай» – не раздумывая решил Охотник: «Лучше ты чем гребаный демон».

– Господи, Рихтер, ну что там? – Вера сжала руку инквизитора так, что она начала неметь.

Рихтер молчал, отчаянно скрипя зубами. Он не хотел ничего говорить. Казалось победа уже рядом, когда свеча потухла и последние клочья тумана поглотили Охотника. Он сжал зубы, думая, что сказать, как вдруг над поляной раздалось нечто, напоминающее вопль боли, вой и рычание одновременно. Инквизитор оторопел. Озаряя ночные деревья, в центре поляны вспыхнуло новое пламя. Баргесты рванули в стороны, открывая глазам ужасающую картину. Задрав голову вверх, опираясь на левую руку, на коленях стоял Ратибор, издавая свой кошмарный рев. Лезвие меча, зажатого в правой руке, яростно пылало тем же божественным огнем, что и иерусалимские свечи, сожженные до того. Закончив выть, Охотник дернулся. С какой-то звериной грацией огляделся, остановив взгляд на одном из отбежавших баргестов, и кинулся за ним. Он нападал стремительно, несся как обезумевший от голода хищник за своей добычей, помогая себе отталкиваться от земли левой рукой. Сократив расстояние в достаточной мере, он налетел на баргеста длинным прыжком, прокручивая в полете меч, от чего призрак оказался нашинкованным сразу в двух местах. Следующий прыгнул на него сам, не давая времени поднять клинок для нового замаха. Охотник рывком вытянулся вперед, подсвечивая и хватая призрака за голову свободной ладонью. Раздался противный хруст и баргест рассыпался в прах. Он тут же развернулся, выискивая новую цель. И рванулся вперед. Белые волосы жутко развивались в божественно-рыжем свете. Взмахи меча напоминали скорее удары лап исполинской кошки, чем фигуры фехтования.

– Кошмар. – Прошептала Вера.

– Чудовище с мечом. – Согласился Рихтер.

Молнией метался он из стороны в сторону, загоняя и убивая каждого из оставшихся призраков. Расправа не заняла много времени. Пронзив последнего баргеста как бабочку иглой, он медленно поднялся во весь рост и, пошатываясь, подошел к защитному кругу. Инквизитор рефлекторно отшатнулся прочь. Заляпанные грязью седые волосы, сияющие изумрудным светом глаза и небесно-белый нимб. Измененное благословением лицо притягивало идеальными чертами, абсолютно выверенными линиями, но никак не сочеталось со звериным оскалом и животным взглядом. По правой руке струилась кровь, заливая лезвие посеребренного меча, пламя которого наконец стихло. Охотник молча прошел мимо, нащупал ладонью борт повозки, перешагнул через него и кулем повалился набок. Громко стукнул меч, упавший на заклепку и плечо, врезавшееся в доски. Вера вскрикнула от неожиданности и побежала к нему.

– Вся правая рука в крови. – Лихорадочно констатировала она. – Помоги мне. – Она махнула рукой инквизитору. Тот подошел ближе и встал рядом. – Переверни его. – Стараясь сохранять спокойствие скомандовала чудотворка.

Второй раз на его глазах девушка успокаивалась за считанные мгновения, едва появлялась необходимость оказать нуждающемуся помощь. Он сдвинулся за правый борт повозки и поддел Охотника за плечо, начал поднимать, но тот задел рукой меч, который снова звякнул о заклепку на доске.

– Твою… – выругался он. – Надо это убрать. – Не раздумывая он потянулся и схватил рукоять клинка.

«Ты меня слышишь?» – мелодичный голос вкрадчиво шелестел осенними листьями, рассыпающимися под ногами, журчал весенними ручьями, бегущими по проталинам, свистел холодным зимним ветром и дрожал теплым летним дождем. Он доносился сразу отовсюду и Рихтеру показалось будто он стоит посреди необъятного поля высокой густой травы в полной темноте. Он одернулся. Напротив него, пронизывая взглядом насквозь горели изумрудным огнем глаза. «Ты здесь?» – чуть тише переспросил голос: «я тебя не вижу» – последние слова будто шепнули прямо в ухо. Инквизитор машинально сделал шаг назад, запнулся о что-то и резко обернулся.

Он стоял посреди помещения. Это был узкий коридор, соединяющий между собой две части крестьянского дома. С улицы доносились голоса, но стены поглощали большую часть звука. Где-то за спиной в комнате играли дети, а спереди, из обеденной, раздавался звонкий девичий смех. Он сделал шаг вперед. Грубоватый мужской голос рассказывал какую-то историю, вторивший ему бархатный женский подыгрывал ему, добавляя подробностей. Восторженно вопили два мальчика. Семья ужинала. Еще один шаг и он почти сравнялся с дверным косяком. Яркий свет свечей бил из-под дверного проема. Он толкнул ручку и петли предательски заскрипели. Голоса настороженно притихли. Инквизитор сделал шаг внутрь. На фоне обветшалого, хрупкого на вид помещения, залитого дневным светом, пробивающимся через прикрытые разрушенными ставнями окна, стоял широкий деревянный стол. Его доски рассохлись, трещины покрывали всю столешницу, простираясь под черепками глиняной посуды и прахом сгнившей пищи. Вокруг, на таких же ветхих скамьях сидели, обернувшись к нему, четыре тряпичные куклы, слепо глядя на центр стола угольно черными пуговичными глазами. Блики света скользили по полу, словно сама Луна скиталась по небосводу чтобы лучше их разглядеть. Рихтер опасливо пригляделся, различая в обломках посуды и пыли клочок серой бумаги. Нервно трясущимися руками он стряхнул с нее мусор и развернул к себе, подставляя листок под лучи тусклого света. На бумаге корявым детским почерком черным угольным следом были выведены всего три слова: «она тебя видит». Инквизитор рефлекторно разжал руки, тряпичные куклы внимательно рассматривали его черными пуговицами. В панике он рванул назад и всем весом навалился на дверь. Бревенчатые стены пришли в движение, стираясь и смешиваясь в черный медленно раскручивающийся вихрь. Ему казалось будто пара изумрудных глаз пристально рассматривает его со всех сторон, как вдруг потолок провалился внутрь, заваливая деревом и соломой стол, скамьи и кукол. Рихтер успел заметить столб ослепительно-белого света, ударившего в помещение сквозь образовавшуюся дыру и в миг разогнавшего тьму. Дверь надсадно застонала и распахнулась, выпуская его в коридор.

Раздался громкий звон. Рихтер опустил голову вниз, глядя на свои трясущиеся руки. Меч стукнулся о доски несколько раз и укатился в угол повозки.

– Нормально? – Вкрадчиво уточнила Вера, и инквизитор почувствовал, как горит левая щека. – Чего замер? Времени нет. – Он тяжело вздохнул, едва удержавшись от того, чтобы прямо здесь не рухнуть на землю.

– Да. Сейчас. – Пробормотал он.

– Подождите! – Выкрикнула, с трудом спустившись с дерева, Алиса. – Что вы делаете? Он же сказал нам уезжать как можно быстрее.

– Он истекает кровью. – Возразила Вера.

– Раз вы решили делать как он говорит, давайте делать до конца. – Упрямо воскликнула девушка, подбегая к повозке. – Не просто же так он это говорил.

– Видимо он не предполагал, что окажется в таком состоянии. – Чудотворка скептически посмотрела на Алису, лицо которой кричало о том, что она будет стоять на своем.

– Вы верите ему? – Вызывающе добавила она сиплым голосом.

– Что думаешь, Рихтер? – Вера обернулась к инквизитору, но тот все еще пребывал в прострации. – А пошли вы! – Рыкнула она. – Забирайся, едем отсюда.

– Спасибо! – Благодарно воскликнула Алиса.

– Не тормози. – Коротко бросила Вера инквизитору и подтолкнула его в сторону козел, но тот пошатнулся, хватаясь за борт телеги чтобы не упасть. Девушка подскочила к нему, хватая под локоть. – Да что с тобой? – Воскликнула она, Рихтер молча потряс головой. Вера зарычала. – Идем. – Произнесла она, помогая инквизитору сесть. Тому стало совсем плохо, он еле тащил ноги, хрипел и жмурился, но сесть на козлы смог, даже взял в руки поводья, но вести не получалось. Алиса тем временем забралась в телегу сама. – Скажи им чтоб ехали! – Через плечо крикнула чудотворка, придерживая заваливающегося на бок Рихтера.

– Перикулум! – По-детски высоким, но хриплым голосом позвала она. Конь обернулся, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Вези нас, мы готовы. – В ответ прозвучало громкое ржание. Перикулум боднул Землянику и фыркнул ей на ухо. Та упрямо отступила на шаг назад и захрапела. – Господин Рихтер тоже с нами, мы не оставим его одного! – Выкрикнула она. Земляника запыхтела, Перикулум сжал в зубы ее сбрую и потащил вперед, двигая повозку с места. Вера облегченно выдохнула.

Высокое дерево медленно оставалось за спиной, стена деревьев приближалась. Чудотворка прикрыла глаза, ожидая, что, как и в прошлый раз, деревья расступятся в стороны. Но нет. Поравнявшись с границей поляны, кони протаранили ветви мордами. Девушка вскрикнула от неожиданности. Мокрые листья больно хлестнули ее по щеке. Она хотела выругаться, но заметила, что особенно крупная ветка зацепила инквизитора, и стягивает его с козел, и чтобы удержать его, вцепилась в телегу одной рукой, а другой прижала его.

– Пригнись! – Только и смогла бросить она, когда листья снова ударили в лицо. Алиса легла на дне повозки, закрывая голову руками, а Перикулум все тащил и тащил их вперед, упрямо продираясь сквозь дебри. И вот, когда Вера уже решила сдаться, спрыгнуть с повозки и вернуться на поляну, чтобы хотя бы перевести дух, стволы расступились перед ними, и повозка выкатилась на ровную поверхность. Чудотворка опасливо открыла глаза и едва не лишилась дара речи. В лучах вечернего солнца вокруг них переливалось, покачиваясь на легком прохладном ветре, сине-зеленое море высокой густой травы. Где-то неподалеку мерно журчала вода, но источник звука был скрыт от глаз растительностью. Перикулум, хрипя, вез их к небольшому двухэтажному бревенчатому дому, выглядевшему ужасно противоестественно в этом будто нетронутом рукой человека месте. Только когда конь остановился с нее спало оцепенение. Вера спрыгнула со скамьи и подбежала к Ратибору. Инквизитор уже уверенно сидел, не заваливаясь в стороны.

– Надо ему помочь. – Пробормотала она, бегло оценивая состояние Охотника. Кровь запеклась, темно-коричневой коркой покрывая правую руку. Ран видно не было, хотя возможно они скрыты под ней? Алиса выпрыгнула из кузова, прошла вдоль борта и положила бледную ладонь ей на руку. – Ничего-ничего. – Уверенным голосом сказала Вера и принялась перебирать сваленные в кучу вещи в поисках своей медицинской сумки. В это время бившийся до того на своем месте Перикулум вывернул, наконец, голову так, чтобы увидеть Охотника, и громко заржал. Чудотворка от неожиданности дернулась. – Чего орешь?! – Машинально рявкнула она в ответ. Конь вызывающе фыркнул, но уши прижал.

– Он говорит его нужно отнести в воду. – Вклинилась Алиса. – Что нужно торопиться, потому что он слабеет.

– Вот ведь хренов… – Вера скривила губы. Происходящее казалось ей все более безумно-сюрреалистичным. – Как нам это сделать? – Перикулум захрапел и развернулся, возобновив движение.

– Он довезет до ручья, нам нужно будет вытащить его наружу. – Протараторила Алиса, семеня за повозкой. Сдавшись, Вера побежала следом. Вскоре телега и правда остановилась рядом с узким ручьем. Идеально прозрачная вода сплошной гладкой поверхностью текла в неглубоком, довольно прямом русле.

– Помоги мне. – Сказала Вера, хватая Охотника за плечо. – Ух, тяжелый же. – Выдохнула она, переваливая Ратибора через бортик. С трудом девушки дотащили его до воды. – Что теперь? – Задыхаясь, спросила она. Перикулум задрал голову, рассматривая их через гриву Земляники и зафыркал.

– Говорит… – Алиса отдышалась. – Столкнуть его в воду, лицом вверх, чтобы не задохнулся. Головой против течения.

– Исчерпывающие инструкции. – Выдохнула Вера и принялась за работу.

Охотник молчал. Его глаза оставались закрытыми, а дыхание ровным. Но что-то в его внешности пугало чудотворку. И это была не засохшая кровь на руке. Что-то в выражении лица. Слишком спокойное. Когда подходящее место было найдено, они уложили его в воду, уперев голову в бережок ручья. Течение было достаточно медленным, чтобы не иметь ни единого шанса сдвинуть его с места. Закончив, Вера села на траву, задрав голову к небу и принялась дышать.

– Холодная… – Пробормотала Алиса, тронув воду рукой. Казалось, что она устала не так сильно.

– Ага. – Коротко ответила Вера. Быстрого контакта с водой ей хватило, чтобы понять, что та не просто холодная, я почти ледяная, как из глубокого колодца. – И что теперь?

– Ждать. – Тихо ответила Алиса. – Перикулум говорил, вода поможет ему прийти в себя, но он должен сделать это сам. Не знаю, что это значит. – Она замялась.

– Великолепно. – Без эмоций ответила Вера. – Как в башне шутов.

– Что вы делаете? – Раздался слабый голос Рихтера.

– О, очнулся? – Усмехнулась чудотворка. – Как бы тебе сказать, следуем советам коня в вопросе лечения покалеченного призраками Охотника с помощью особой целебной воды. – Иронично отчеканила она.

– Голова… – Простонал инквизитор, хватаясь за вески.

– Там позади есть дом. – Отдышавшись, продолжила Вера. – Пойдем, посмотрю, что с тобой делать.

– Дом? – Переспросил Рихтер. – Странно.

– Мне уже все равно. – Честно ответила чудотворка, помогая инквизитору слезть. – Алиса.

– А? – Откликнулась девушка.

– За этим пока присмотри. – Устало произнесла она и развернулась. – В смысле… ну ты поняла. – Махнула она рукой. Было немного стыдно.

– Поняла. – С легкой улыбкой ответила девушка. Перикулум ворчливо фыркнул.

– Все, скоро вернусь. – Произнесла чудотворка и пошла прочь вместе с инквизитором. Зевнув и кажется потеряв к происходящему интерес, Перикулум потянул за собой Землянику и поплелся за ними.

– Просыпайся. – С тихой надеждой шепнула Алиса.

Ледяная вода обволакивала его густым коконом. В момент, когда благословение перестало действовать, ангельская сила, подпитывавшая его, иссякла, и он рухнул полностью лишенный сил. Ощущения мира не пропали, но сделать ничего он не мог, будто не получалось найти в себе волю даже чтобы открыть глаза. Баргесты раздирают в клочья душу, не тело. Оно продолжит существовать, пока не зачахнет само по себе, но человека в нем уже не будет: весь выйдет в прорехи. И это чувство утекающих сквозь пальцы жизненных сил… пугало. Если это слово вообще применимо к тому, кто лишается эмоций в первую очередь. Настораживало? Беспокоило? Волновало? Все едино. Трясущаяся повозка отдалялась все дальше, ржание коня, казалось, доносилось издалека, будто воспоминание о почти забытом сне. Но вот сейчас восприятие остановилось на месте, перестав отдаляться все дальше в небытие. Ужасная могла бы быть смерть, одна из тех, которых он опасался. Сожранные псами-призраками не попадают в рай или ад, навечно превращаясь в шлейф, размазанный по непроглядным туманам чистилища. Полу-реальные слепки памяти о самих себе. Судьба, которой не пожелаешь врагу. Но сейчас это стало неважно. Кожи спины касались тонкие корешки травы, растущей по берегам. Они пробились сквозь землю прямо к ручью Слез, и торчали теперь из дна, извиваясь в медленном течении. Гипнотизирующее ощущение. Если что и может вылечить больную душу, так это деревья. Древние исполины глубоко пустили корни в мироздание, оставаясь собой всю жизнь. Для них не существует старения, распада, увядания. Деревья растут пока могут, восстанавливая поврежденные части, даже такие сложные и почти метафизические как душа. Надо лишь стать ближе к ним. Охотник расслабился, давая тихому потоку унести себя прочь. Густая трава стала его проводником. Он чувствовал, как медленными ровными волнами колышутся ее сине-зеленые стебли. Ощущал копыта коней, вминавшие землю, которая тут же распрямлялась, как прежде. Прикасался тысячами травинок к толстым бревнам дома и тонким дощечкам повозки. Он был везде, но этого не хватало. Трава слишком слаба, хоть и многочисленна. Она манила его своим тихим пением, и он на него отозвался, уносясь дальше, прочь. Сначала он ощутил могучие древние корни. Деревья приветствовали его своими низкими голосами, словно великие короли древности хором исполняли приветственную песнь. Здесь, в бескрайней густоте их высоких вершин словно не существовало ни времени, ни пространства. Одна лишь свобода. Охотник чувствовал, как сливается с этой музыкой, сам наполняется ей и оживает в унисон. Такое умиротворение. Едва ли хотя бы один или два человека имели возможность испытать нечто столь великое. Внутренний покой. Здесь, где мерно гудел ветер и шептал дождь, все заботы и беды прошлого казались столь мелочными. Такими… скучными, что не хотелось и думать. Невольно закрадывались мысли о том, как бы чудно было сохранить это чувство по дольше. Да. Шелест листвы и журчание сока под корой звали его за собой, вперед, в будущее. В бескрайних лесных просторах Охотник знал место, где под слоем чернозема покоился маленький желудь, все еще не обретший душу. Он приблизился к нему, фокусируя все свое естество на этом крошечном предмете. Какое горе. Вырасти опустошенным. Хор природы вокруг притих, давая ему прочувствовать это ощущение. Так неправильно. Оно могло бы присоединиться к лесу, стать единым с ним, чтобы такого не случалось впредь. Охотник задумался, уже чувствуя внутри себя ответ. Сражения, боль, страх – столпы-основания старого мира. Кто бы захотел существовать в нем по своей воле? Бесконечный бег в темноту, попытки скрыться от них и от того, чем становишься сам в попытке удержать здравый рассудок. Жернова реальности перемалывают всех, кому не повезет их коснуться, остается лишь выбрать помол. Не нужно было ничего говорить, он лишь расслабился и поплыл дальше по течению реки миллиона голосов в беспечный благодатный полет. Идиллия, которую, кажется, ничто не может нарушить.