Текст книги "Государство и культура в СССР: от Хрущева до Горбачева. Монография"

Автор книги: Наталья Белошапка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

23 ЦАОПИМ. Ф. 4690. Оп. 1. Д. 20. Л. 99.

24 ЦАГМ. Ф. 429. Оп. 1. Д. 1689. Л. 55.

2256 РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 36. Д. 55. Л. 64.

26 Договор с драматургами, как правило, заключался на 3 тыс. руб. с выплатой 25%

аванса // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 36. Д. 7. Л. 12.

ственно. Готовые пьесы от драматургов и музыкальные сочинения от композиторов,

не являвшихся членами союза, принимались к рассмотрению только по рекомендации

республиканских министерств культуры, Главных управлений Мосгорисполкома и

Ленгорисполкома, республиканских творческих союзов27. Следует сказать, что

министерство культуры СССР, как правило, пресекало попытки авторов переправить

свои произведения «через голову» министерств культуры союзных республик, отвечая

вместо рецензии стандартной формулировкой: «Просим в дальнейшем направлять свои

произведения по принадлежности в министерство культуры РСФСР»28.

Прежде чем пьеса или либретто приобретались министерством, они предварительно

обсуждались на заседаниях реперту-арно-редакционных коллегий Управлений. В

случае положительной рецензии коллегии произведение, созданное по заказу,

становилось собственностью министерства культуры СССР. Затем лучшие

произведения отбирались специальным жюри конкурса и представлялись на получение

премии. Здесь очень важно подчеркнуть, что предложенные для премирования работы

обязательно предварительно утверждались руководством министерства. Поэтому в

итоге, при вынесении окончательного решения, принимались во внимание не только

художественная ценность произведения, но и статус самого автора.

Практика заказа пьес и музыкальных произведений, несомненно, служила

поддержкой для писателей и композиторов, работавших в области сценического

искусства. С целью стимулирования этого процесса редакции ведущих журналов

должны были публиковать 2-3 лучших произведения, поступавших на конкурс, а газета

«Советская культура» – печатать отрывки, а также теоретический обзор конкурсных

произведений29.

Кроме того, для режиссеров ведущих театров было предусмотрено специальное

премирование «за наиболее выдающиеся результаты работы с драматургами»30,

которое осуществлялось

РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 36. Д. 996. Л. 6.

РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 36. Д. 55. Л. 1-2. РГАЛИ. Ф. 2306. Оп. 1. Д. 48. Л. 1. РГАЛИ. Ф.

2329. Оп. 2. Д. 1605. Л. 202.

из Централизованного фонда министерства культуры СССР. Размер премии для

режиссеров, берущихся за постановку конкурсного произведения, составлял порядка

500 рублей. Вместе с тем, министерство культуры СССР отказывалось поощрять тех

52

постановщиков, которые ставили нерекомендованные пьесы, иногда даже несмотря на

ходатайства нижестоящих органов управления. Так, в январе 1975 г. министерство

культуры РСФСР обратилось в союзное министерство с просьбой о поощрении авторов

спектакля «Рок-н-ролл на рассвете», поставленного в Московском театре им. Н. В.

Гоголя. Спектакль пользовался значительным успехом у зрителей, однако Управление

театров министерства культуры СССР, отметив «определенные достижения театра в

создании указанного спектакля», не сочло возможным поддержать ходатайство

республиканского министерства о премировании создателей спектакля из Централизо-

ванного фонда министерства культуры СССР31.

Нужно сказать, что проблема критерия, который принимался в расчет

министерствами, при решении вопроса о премировании театральных коллективов,

весьма неоднозначна. С одной стороны, министерство культуры СССР рекомендовало

всем государственным органам осторожно относиться к вопросам премирования

театров, не ставить при этом во главу угла процент посещаемости спектакля.

Любопытна в этом отношении записка, составленная двумя Управлениями

министерства в мае 1974 г. В этой записке, подготовленной для руководства, в

частности, говорилось: «Управление музыкальных учреждений и Управление театров

ознакомились с заключением Министерства финансов СССР по вопросам

планирования финансовой деятельности театров и считают необходимым при оценке

деятельности театров исходить прежде всего из оценки достигнутого уровня

художественного творчества и культурного обслуживания населения. Театры -

идеологические учреждения, назначение которых способствовать коммунистическому

воспитанию трудящихся и формированию высоких эстетических вкусов народа.

Планирование деятельности театров должно учитывать конкретные условия их работы.

Экономические показатели при этом не должны иметь решающего значения. Суще-

ствующий порядок премирования, если и может быть предусмотрен, то только в

сторону усиления заинтересованности работников в улучшении результатов их

творческой деятельности (качество премьер, идейно-художественное состояние

текущего репертуара)»32.

С другой стороны, союзное министерство циркулярно предписывало министерству

культуры РСФСР и городским управлениям культуры «изучить вопрос о возможности

изменения действующей системы премирования с таким расчетом, чтобы основным из

показателей для премирования была загрузка зрительного зала на стационаре»33.

Безусловно, если исходить из практики поощрения готовых спектаклей, то именно этот

показатель все же был определяющим при подведении итогов.

Практика премирования спектаклей свидетельствовала о том, что и само

министерство культуры СССР отмечало, как правило, действительно лучшие

постановки, признанные критикой и зрителями, невзирая на авторство

драматургического материала, особенно если дело касалось ведущих столичных теат-

ров. В 1971 г. Управление театров представило на премирование из фонда

министерства культуры СССР лучшие спектакли г. Москвы. Это были пьесы Максима

Горького «Последние» во МХАТе и «Достигаев и другие» в Малом театре, «Антоний и

Клеопатра» Уильяма Шекспира в театре им. Вахтангова и «А зори здесь тихие...»

Бориса Васильева в театре на Таганке. Показательно, что из четырех перечисленных

пьес лишь один спектакль был поставлен по произведению современного автора -в

театре на Таганке, остальные отмеченные спектакли представляли собой

интерпретацию классики34.

Следует сказать, что министерство культуры СССР для того, чтобы стимулировать

процесс распространения современной актуальной драматургии и заставить театры

осуществлять постановки произведений, подготовленных по госзаказу, в кон-

53

РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 2. Д. 1649. Л. 194. ГАРФ. Ф. А-501. Оп. 4. Д. 1. Л. 76.

РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 25. Д. 455. Л. 68.

це 1970-х – начале 1980-х гг. развернуло кампанию критики «унификации»

театрального репертуара. Ведущие эксперты министерства доказывали, что ситуация,

при которой во всех театрах страны идут спектакли по пьесам одних и тех же авторов

(в их числе называли Василия Шукшина, Александра Вампило-ва, Эмиля Брагинского)

не совсем нормальна. Заявления режиссеров о недостатке достойного материала

встречали возражения со стороны советских театроведов. По их мнению, репертуарные

совпадения связаны были не с дефицитом пьес современного звучания, а с тем, что

творческая неповторимость существовала только в декларациях театральных

коллективов, но не в их практической деятельности35.

Однако несмотря на все усилия государства сделать конкурсный заказ основным

средством формирования сценического репертуара музыкальных и драматических

театров, добиться этого не удалось. Множество пьес, написанных по заказу мини-

стерства культуры СССР, так и оставались невостребованными. Например, пьесы

«Покоя не будет» Анатолия Софронова и «Совет да любовь» Владимира Тендрякова

получили по итогам уже упоминавшегося конкурса «о тружениках села» вторую и тре-

тью премии соответственно, однако ни один театр не заинтересовался постановкой

этих произведений36.

Нужно отметить, что подобное положение, когда по заказу министерств культуры

создавалось множество произведений, которые впоследствии не находили

сценического воплощения, характерно было и для музыкальных театров, которые так

же, как и драматические, часто отказывались от «заказных» произведений, заранее

зная, что последние не будут иметь успеха у зрителей.

В 1967 г. бюро Свердловского райкома КПСС г. Москвы, проводя разбор

репертуарной политики столичных театров, подвергло резкой критике их партийные

организации. В частности, критиковалось партийное бюро Московского театра Опе

Театральная афиша и прокат текущего репертуара драматических театров РСФСР //

Культура и искусство в СССР. Серия: зрелищные искусства. Выпуск 1. -М.: Изд-во

«МК СССР», 1985. С. 5. 36 РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 36. Д. 7. Л. 17.

ретты за то, что в текущем репертуаре театра преобладали произведения западного

репертуара (имелась в виду классическая оперетта). Оправдываясь перед бюро

районного комитета, члены партбюро театра в качестве основной причины

сложившейся ситуации указывали на низкое качество отечественных современных пьес

и музыкального материала: «Кто виноват в том, что писатели нам приносят 20-30 пьес,

из которых выбирается с трудом одна, и та в процессе работы так перерабатывается,

что автор не узнает своей пьесы. Для выполнения плана выпускается все же пьеса,

которая не делает сборов и имеет очень короткую жизнь на сцене»37.

Следует подчеркнуть, что подобная ситуация продолжала сохраняться и в

дальнейшем. В 1985 г. репертуарно-редакционная коллегия министерства культуры

РСФСР подводила итоги успешности создания современных музыкальных

произведений. В своем отчете коллегия вынуждена была признать, что, несмотря на

значительное количество новых композиторских работ для музыкального театра, «нет

уверенности в сценическом успехе многих из этих сочинений, в их способности

завоевать прочное место в театральном репертуаре»38.

Проблема невостребованности заказных произведений была связана не только с

«производственной» и «юбилейной» тематикой. Основная причина такого положения

заключалась в том, что госзаказ оформлялся на основе авторской заявки, которая сама

по себе еще не гарантировала творческую удачу на завершающей стадии работы над

пьесой или музыкальным произведением.

54

Как же на практике происходило формирование текущего репертуара советских

театров? В СССР все репертуарные планы, составляемые художественными советами

театров, проходили обязательное утверждение в курирующих их органах культуры.

ГАБТ СССР, МХАТ и Малый театр были подчинены Управлению театров министерства

культуры СССР и их репертуарные планы утверждались на Коллегии министерства от-

дельным пунктом в повестке дня. Остальные столичные театры находились в ведении

Управления театров министерства культуры РСФСР и ГУК исполкома Моссовета39.

Следует сказать, что уделяя особое внимание качеству репертуара, министерствами и

главком проводились репертуарные совещания с участием главных режиссеров,

дирижеров, помощников режиссеров по литературной части. На этих совещаниях

подробно обсуждались и утверждались репертуарные планы на сезон и текущий

репертуар каждого театра.

С 1963 г. все инсценировки и композиции по произведениям советской, русской и

мировой классики, современная зарубежная драматургия должны были проходить

предварительную проверку в репертуарно-редакционных коллегиях министерств.

Именно они были основным звеном между авторами и театрами, поскольку

осуществляли экспертную оценку драматического и музыкального материала и давали

предварительное разрешение на постановку. Важно подчеркнуть, что при отборе всех

драматургических и музыкальных произведений последнее слово оставалось за

министерством культуры СССР, так как редакторы репертуарно-редакционных

коллегий республиканских министерств все равно запрашивали разрешение на

постановку в театрах той или иной пьесы либо либретто у редакторов союзного

министерства. Формулировки ответов главного редактора министерства культуры

СССР были, как правило, такие: «Вопрос о включении в репертуар оставляем на Ваше

усмотрение» или «не возражаю против постановки»40. В определенном смысле можно

говорить о том, что в большинстве случаев союзное Управление подтверждало

решение республиканского.

Иногда союзному Управлению приходилось выступать в качестве арбитра в спорах

между авторами и нижестоящими инстанциями. Так, в январе 1975 г. заместитель

главного редактора газеты «Правда» по отделу литературы и искусства Г. Капралов

обратился к начальнику Управления театров министерства культуры СССР Г. А.

Иванову. Капралов попросил вмешаться в спор между автором, некой И. Ф.

Чистяковой, и Управлением театров министерства культуры РСФСР, а также Союзом

пи-

сателей РСФСР, которые отказались от приобретения ее пьес. По просьбе редакции

«Правды» с этими произведениями ознакомился и сделал рецензии главный редактор

репертуарно-редакционной коллегии В. Я. Голдобин, который отправил писательнице

следующий ответ: «По нашему мнению, пьесы «Чай с лимоном» и «Он давно умер»

слабые в идейно-художественном отношении. Вы не сумели подняться над

изображенной Вами обывательской стихией, ... отсюда и Ваша слабость в изображении

положительных героев пьес»41.

Говоря о подобной цензуре художественных произведений со стороны репертуарно-

редакционных коллегий, следует все же соблюдать объективность. Осуждению

подвергались не только идеологически вредные с точки зрения принятых

представлений произведения, но и откровенно слабые в профессиональном отношении.

Бывали даже случаи, когда репертуарно-редакционные коллегии министерств,

признавая в сочинении наличие «высокой идейности», все-таки отказывались

приобретать произведение из-за его низкого художественного качества. Для примера

можно привести письмо руководства министерства культуры СССР секретарю

правления Союза писателей СССР С. П. Сар-такову по поводу пьесы драматурга И.

55

Идельсона «Остался один день». Показательно, что эта пьеса была удостоена второй

премии на Всесоюзном конкурсе на лучшее литературно-художественное произведение

о тружениках села, проводимом Союзом писателей. Тем не менее в своем письме

министерство оценило указанное произведение следующим образом: «Пьеса.

поднимает важные насущные проблемы развития сельского хозяйства, но, к

сожалению, художественное решение пьесы очень слабое. Автор слабо владеет пером

драматурга. Управление театров не считает возможным заключить с автором договор

на приобретение пьесы и не может рекомендовать ее театрам»42.

По тем же причинам нередки были отказы и композиторам в приобретении их

произведений по госзаказам со стороны Управления музыкальных учреждений. В этом

плане представляет интерес ответ репертуарно-редакционной коллегии министерства

культуры СССР композитору О. И. Туманову, написавшему для министерства балетную

партитуру по мотивам произведения М. Горького «Девушка и Смерть». В мае 1976 г.

главный редактор коллегии разъяснял автору причины, по которым министерство не

сможет ни приобрести это произведение, ни рекомендовать его театрам для

постановки: «. Допущенная Вами достаточно свободная трактовка горьковского

сюжета привела к тому, что либретто утратило социальное звучание. При этом Вами

чрезмерно подчеркнута чувственная сторона любви Девушки и Парня, что может

натолкнуть балетмейстера-постановщика на весьма рискованные пластические

решения этой темы. До каких же крайностей тогда должен дойти постановщик в

изображении оргии Смерти, Сатаны и всего их окружения? Спектакль, от начала и до

конца проникнутый сгущенной эротикой, доводимой (в «логове Смерти») до неких

уродливых форм, представляется нам категорически неприемле-43

мым» .

Следует сказать, что дилемма между идейным содержанием и определенным

художественным уровнем, возникавшая перед министерствами в вопросах

приобретения произведений, нередко обсуждалась на партийных собраниях

министерства культуры СССР. Например, в ноябре 1969 г. Е. А. Фурцева отмечала в

своем выступлении перед коммунистами министерства: «Количественная сторона во

всех видах искусства, в том числе в таких сложных произведениях, как опера, вроде бы

решается. Но сейчас первостепенная наша задача, на что должно быть направлено

внимание парторганизации, аппарата – это достижение качества произведений, как

идейного, так и профессионального, а также повышение критерия требовательности к

произведениям искусства. Где-то мы немножко уступаем. Или имеет место обращение

к большой идейной теме – значит на втором плане профессиональное мастерство

художника, или очень профессиональное прекрасное произведение, но мелко по

идейному значению. В совокупности мы не выдвигаем высо-

44

кий критерий требовательности» .

Нужно отметить, что репертуарно-редакционные коллегии должны были работать в

тесном контакте с творческими союзами, причем взаимоотношения их не

ограничивались лишь конкурсными делами. Довольно часто сотрудники коллегий

запрашивали мнения руководства союзов по различным вопросам, в том числе и по

вопросам экспертизы произведений. В январе 1975 г. дирекция МХАТ обратилась в

репертуарно-редакционную коллегию Управления музыкальных учреждений

министерства культуры СССР с просьбой подтвердить у Всесоюзного агентства по

авторским правам разрешение на право получения композитором В. М. Немировичем-

Данченко авторских отчислений за музыку к спектаклям театра «Иван да Ваня», «Сон

разума», «Соло для часов с боем», «Последние дни», «Четыре капли». В свою очередь

56

коллегия министерства направила эти сочинения на экспертизу в Союз композиторов

СССР «с целью определения авторской самостоятельности этой музыки»45.

В марте 1975 г. репертуарно-редакционная коллегия Управления музыкальных

учреждений отправила ответное письмо директору Малого театра оперы и балета г.

Ленинграда о проведенной экспертизе: «Настоящим сообщаем, что по данным экс-

пертизы, произведенной Московской организацией Союза композиторов РСФСР,

работа композитора Ю. Фалика по созданию оперного варианта оперетты Р. Планкетта

«Корневильские колокола» дает ему право на получение поспектаклевого авторского

гонорара в размере 40% суммы, причитающейся композитору за исполнение

оригинального произведения»46.

Из репертуарно-редакционной коллегии пьесы и либретто, прошедшие проверку на

идейное и художественное содержание, отправлялись на утверждение в Главное

управление по делам литературы и издательств при Совете министров СССР, потому

что любое драматургическое произведение могло быть включено в репертуар театра

только с разрешения Главлита. В связи с этим возникает вопрос, насколько значительна

была роль ре-пертуарно-редакционных коллегий в общей системе идеологического

контроля?

Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, в период 1963-1966 гг., пока Главлит

находился в составе Государственного комитета Совета министров СССР по печати,

нередки были случаи, когда театры, используя сложность системы контроля,

принимали к постановке произведения без санкции Главлита. Они доводили работу над

пьесами до публичной генеральной репетиции, тем самым ставя органы управления

перед свершившимся фактом47. Одной из таких постановок был спектакль «Дион»,

поставленный в театре им. Вахтангова.

В июне 1965 г. в ЦК КПСС на имя М. А. Суслова поступило письмо от

художественного руководства и ведущих актеров театра им. Вахтангова по поводу

запрета спектакля по пьесе Леонида Зорина «Римская комедия». Пьесу Зорина Главлит

к постановке не утвердил, однако театр продолжал работу над ней, а министерство

культуры СССР запретило уже готовый спектакль. «По ходу работы над пьесой, -

писали артисты, занятые в спектакле, – нами внесены значительные изменения в нее и

поэтому наш спектакль должен быть рассмотрен как самостоятельное художественное

произведение»48. В результате после значительных сокращений спектакль был

разрешен, он вошел в репертуар театра под другим названием. В воспоминаниях

известного актера вахтанговского театра Михаила Ульянова содержатся любопытные

свидетельства того, как поэтапно осуществлялся прием спектакля и каков был характер

замечаний органов управления: «На одном из обсуждений спектакля – а этих

обсуждений было не меньше восьми, и каждый раз чиновники из министерства

культуры не говорили ни да, ни нет, не разрешали, не запрещали постановку, а

придирались к каким-то мелочам: тут убавить, тут прибавить, тут отрезать, тут

приклеить, -один из высоких товарищей заявил: «Вот здесь у вас нехороший намек в

названии улицы». – «Какой намек? На что?» – не понял Зорин. – «Неужели не ясно? На

улицу Грановского!»... В конце концов, спектакль утвердили. А в БДТ «Диона»

запретили категорически и, надо думать, не из-за улицы, на которой жил импе-

47 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 36. Д. 151. Л. 250-257.

48 Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965-1972. – М.: Изд-во «РОССПЭН», 2009.

С. 29.

ратор Домициан. Правда, и нам «Диона» недолго дали иг-

49

рать» .

57

После выпуска постановки органы цензуры и идеологического контроля

продолжали критику уже идущего спектакля, о чем свидетельствует совместная

записка отделов культуры и отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС от 12 февраля

1966 г. «О положении в области контроля за репертуаром». «В спектакле «Дион», -

говорилось в записке, – события римской истории служат поводом для утверждений о

том, что источник извечной трагедии всякого истинного художника заключается в

фатальном несовпадении его интересов с интересами власть имущих, всегда

предпочитающих иметь вокруг себя льстецов, а не смелых обличителей, защитников

народных интересов. Приметы современности в характере и языке подчеркивают

иносказательный смысл пьесы, адресуют авторские обобщения не только прошлому, но

и сегодняшнему дню, что сохранилось и в новой редакции спектакля. В этих

обобщениях наглядно отражаются ошибочные представления о назначении искусства,

о неизбежном антагонизме между художником и государством, которые бытуют сейчас

в определенных кругах творческой интеллиген-ции»50.

Следует сказать, что драматурги, выступая против двойной цензуры, недовольны

были именно деятельностью реперту-арно-редакционных коллегий как промежуточной

инстанции. Определенным свидетельством такого отношения является специальная

записка правления Союза писателей СССР, направленная в ЦК КПСС в мае 1968 г.

«При установившейся практике, – обращало внимание ЦК руководство союза, – авторы

пьес лишены возможности непосредственного контакта с работниками Главлита и все

замечания по своим произведениям, подчас спорные, получают не прямо, а через те же

репертуарно-редакционные коллегии министерств культуры»51.

Ульянов М. А. «Приворотное зелье». – М.: Изд-во «Алгоритм», 1999. С. 96.

50 Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965-1972. – М.: Изд-во «РОССПЭН», 2009. С.

191.

51 Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965-1972. – М.: Изд-во «РОССПЭН», 2009.

С. 487.

Однако в том случае, если в указанный период министерство поддерживало автора в

его нежелании вносить изменения, предлагаемые чиновниками Главлита, то эти

чиновники фактически уже никак не могли повлиять на ситуацию, они вынуждены

были подписывать пьесу или либретто к постановке. Показателен в этом отношении

эпизод с пьесой Виктора Розова «Традиционный сбор». В ноябре 1966 г. пьеса

поступила на контроль в Главлит от министерства культуры СССР. В январе 1967 г.

замечания Главлита были направлены в Управление театров с тем, чтобы начальник

Управления разъяснил именитому автору позицию цензуры. Однако начальник

Управления театров П.А. Тарасов и заместитель министра культуры Г.И. Владыкин, не

согласные с поступившими от цензоров замечаниями, попросили подписать пьесу в

том варианте, который был отправлен в Главлит. «Поскольку, – писал начальник

Главного управления по охране государственных тайн в печати П. К. Романов в ЦК

КПСС, – за идейно-художественное содержание драматических произведений

полностью несут ответственность органы министерства культуры, управление

подписало пьесу к исполнению»52.

Тем не менее, П. К. Романов был явно недоволен таким решением и доводил до

сведения ЦК КПСС: «Обращает на себя внимание то, что за последнее время со

стороны органов министерства культуры СССР допускается неправильная практика,

когда театры начинают репетировать пьесы, не имеющие разрешения к исполнению.

Это приводит к преждевременному формированию общественного мнения вокруг

недоработанных, а подчас и ошибочных произведений»53. В итоге функции Главлита

как последней инстанции в определении судьбы драматических произведений

постепенно были полностью восстановлены.

58

После выхода в декабре 1966 г. Положения «О контроле за репертуаром

драматических и музыкальных театров, концертных организаций, художественных

коллективов и цирков» полностью закрепилась практика, при которой репертуарно-

редакционные коллегии министерств должны были направлять все вновь созданные

драматические произведения для утверждения в Главлит СССР. Но при этом они по-

прежнему, перед тем как рекомендовать произведение для рассмотрения управлению

цензуры, обязаны были проводить его предварительную идеологическую проверку.

Однако на практике после 1966 г. репертуарно-редакционные коллегии стали уделять

меньше внимания идейному содержанию произведений, осуществляя главным образом

профессиональную экспертизу. Как представляется, связано это было не только с

восстановлением функций Главлита, но и с тем, что постепенно менялся состав самих

коллегий за счет прихода профессионалов.

Интересно, что органы идеологической цензуры подходили столь же серьезно и к

либретто для музыкальных комедий, не делая скидки на особенности жанра. В 1966 г.

министерством культуры РСФСР было направлено в Главлит либретто оперетты И.

Луковского «Господа чекисты». По мнению Главлита, в ней «давалась искаженная

картина событий первых лет Советской власти и той борьбы, которую ВЧК по заданию

партии вела с врагами советского государства». Либретто оперетты было возвращено

на доработку в министерство. После того, как автор внес в него исправления, в

частности, заменил чекистов «совде-повцами» и «ревкомовцами», пьеса была

разрешена к постановке в 1967 г. под названием «Господа и товарищи»54.

В 1975 г. Управление музыкальных учреждений направило в Главлит СССР на

утверждение, или, как это называлось в официальной переписке, «на контроль»,

либретто музыкальной комедии «Бабий бунт» К. Васильева и М. Пляцковского, указав

предварительно, что «либретто рассмотрено и одобрено с точки зрения идейно-

художественного качества»55. На этот раз оценка репертуарно-редакционной коллегии

не вызвала возражения Главлита.

В начале 1980-х гг. сотрудники репертуарно-редакционной коллегии ГУК,

входившие в комиссию по приему спектакля «Прекрасная Галатея» по пьесе Франца

Зуппе в Московском театре Оперетты, настоятельно рекомендовали исключить из тек-

стов русского либретто, написанного А. Меньшиковым, те выражения, которые

содержали намек на негативные факты советской действительности. «Мне кажется, -

писал один из инспекторов репертуарно-редакционной коллегии, – что кроме кон-

кретных замечаний по сценарию, можно было бы еще безболезненно расстаться с

некоторыми «цитатами», которые по смыслу не связаны с действием спектакля и звучат

довольно пошло, например: «У товаров есть истинная и красная цена», «Я видел твоего

хозяина на рынке. Он стоит за виноградом, а это надол-

го»56.

Довольно редко, но все же случались и ситуации идейного «самоконтроля», когда

спорные вещи отвергались на стадии обсуждения в художественных советах или на

партсобраниях в самих театрах. Так, в марте 1969 г. на партийном бюро МТО при

обсуждении репертуарных планов возникли разногласия по поводу выбора

драматургической основы для постановки музыкального спектакля к 100-летию со дня

рождения В. И. Ленина. Все участники заседания единодушно согласились с тем, что

«нельзя в оперетте выводить на сцену Ленина»57.

Говоря об идеологической цензуре драматургических произведений со стороны

репертуарно-редакционных коллегий, следует отметить, что в отдельных случаях, когда

дело касалось отображения исторических событий, министерство дополнительно

запрашивало мнение других ведомств, например, министерства обороны. Но прежде

всего требовалось специальное заключение сотрудников Института марксизма-

59

ленинизма при ЦК КПСС. Так, например, в июле 1975 г. министерство культуры СССР

обратилось к заместителю начальника Главного политического управления Советской

Армии и Военно-Морского флота генерал-лейтенанту С. А. Бобылеву по поводу пьесы

Бориса Васильева «Если завтра война», написанной по договору с министерством, с

просьбой дать свое заключение о возможности принятия пьесы58.

ЦАГМ. Ф. 429. Оп. 1. Д. 3837. Л. 5. ЦАОПИМ. Ф. 4690. Оп. 1. Д. 21. Л. 99.

РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 36. Д. 55. Л. 38.

Особое внимание коллегиями уделялось произведениям, в которых присутствовал

«образ вождя». В архивах министерства культуры СССР содержится докладная записка

начальника Управления театров министру, которая дает представление обо всех этапах

и особенностях «работы с автором», от заключения договора на заказ произведения до

принятия готовой пьесы в подобном случае.

В 1968 г. Управление театров министерства культуры СССР заключило договор с

писателем И. Л. Кремлевым на пьесу «Ради счастья людей» по его роману

«Большевики» с образом Ленина. Первый вариант пьесы, представленный автором в

апреле 1969 г., не был принят коллегией. В июле того же года писатель прислал новый

вариант пьесы, сократив ее, но, по мнению редколлегии, «не исправив основные

просчеты», на что ему было указано редактором в беседе с ним, а также в развернутом

письменном заключении, в котором автору было рекомендовано «укрупнить и углубить

образ вождя». В феврале 1970 г. И. Л. Крем-лев представил третий вариант пьесы,

однако, по мнению коллегии, «доработка произведения автором не улучшила, а

ухудшила решение ленинского образа, придав ему несвойственные Ленину слащавые

черты». Вслед за этим репертуарно-редакционная коллегия признала бесперспективной

дальнейшую работу над пьесой. Из документов министерства следует, что такое

решение было принято под влиянием отзыва сотрудника Института марксизма-

ленинизма д.и.н. М. И. Куличенко. «Поскольку автор, -писал начальник Управления

театров Г.А. Иванов в докладной записке, – не был согласен с замечаниями и никакого

нового варианта пьесы не последовало, считаем дальнейшую работу над пьесой

бесперспективной и просим утвердить ранее принятое решение о расторжении

договора в связи с творческой не-удачей»59. Однако в марте 1971 г. начальник

Управления театров снова обратился к руководству с просьбой дать разрешение на

пролонгацию договора с Кремлевым60. Таким образом, без малого четыре года автор

работал над пьесой, которая задумывалась как «юбилейное» произведение.