Текст книги "Урод (СИ)"

Автор книги: Наталья Светлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– Не зря вас называют АДами, – сказала Элина, запихивая таблетки в сумку.

В ста метрах от дома на нее обрушился стеной дождь. Кирпичи – дождевые капли падали ей на голову, отзываясь звоном в ушах. Голова закружилась, сил никаких нет… Девушка доползла до домофона и позвонила, не имея сил достать ключ.

– Женька, открывай, – прохрипела она.

Наплевав на здоровый образ жизни, Элина вызвала лифт. Какой ей ЗОЖ… Жрет все подряд, даже уличные коты более разборчивы в еде! Может чипсы запить какао и получить райское наслаждение. Утренняя зарядка превратилась в «полежать» еще минут пять, десять, тридцать. Ступеньки заменил лифт, все ее любимые хобби стали диваном, пультом и подушкой под поясницей. Как будто не беременная, а больная…

– Жень, ну выйди хоть! – простонала Элина, присаживаясь на табуретку в коридоре.

Слезы накрыли ее ударной волной после взрыва эмоций, и она дала им волю.

– Женя!!!

– Что случилось? – Бледная Женя вышла из комнаты.

Вид у нее был такой, словно у ее виска только что дымился пистолет.

– Гинеколог заболела, и все сорвалось. А с тобой что?

– Так значит, убийца моего ребенка захворала! – Из комнаты появился насупившийся Алекс.

Элина вскрикнула, точно увидела привидение. Наверное, галлюцинации от стресса…

– Что происходит…

– И ты тоже, Эля, больна! Только на голову! – разошелся мужчина, и, схватив с тумбочки губку для обуви, запустил ее в стену.

– Как ты нас нашел? Купил всех, да?! А больна я или нет, тебя не касается! Следи за своей головой, она у тебя тоже не совсем здорова!

– Брейк! Хватит! Как две бешеные собаки! – крикнула Женя, вставая между ними.

Было ощущение, как будто она стоит на краю пропасти: с одной стороны кровожадные гиены скалились на ее плоть, с другой – пели свои опасные песни лесные сирены.

– Зачем ты его пустила? Или тебе он тоже денег дал на лапу? – рявкнула Элина, уставившись на Женю.

Нужно было найти врага, и она отлично подходила на эту роль.

– Родишь, и я тебе хорошенько влеплю за такие слова!

– Поддерживаю. Родит – и влепишь! За меня тоже, – встрял Алекс.

– Ополчились против меня, любители детишек! Ненавижу вас!

Элина поднялась с табуретки, и комната стала подпрыгивать на роликах, кружиться и танцевать. Не успела она издать стон, как нашла себя нежно прижатой к теплому мужскому телу. Алекс. Хотелось бить его, кричать, показывать характер, которого у нее нет, но силы остались только на то, чтобы прикрыть глаза и расслабиться. Хотя бы на минутку…

Женя показала жестами свое намерение уйти на кухню и оставить их вдвоем. Алекс кивнул и подхватил Элину на руки. В его сердце что-то щелкнуло, екнуло, зашевелилось. Черт знает что, но, видимо, это та самая любовь, которой он не знал, от которой у него никогда не щемило в области сердца. Все золото его жизни, все самые ценные активы, все счета в банках, имущество – все это воплотилось в ней, характерной и сильной колючке, которая на самом деле была хрупкой и беззащитной девочкой.

– Спи, – прошептал он и уложил ее на диван, оставив на лбу поцелуй.

Не трогая одежду на ней, дабы не встречать пробуждение с истерики, мужчина нашел одеяло и накрыл Элину. Сам устроился рядом и закрыл глаза. За окном свирепствовал дождь, сражаясь с ветром, пытаясь вырвать власть над природой. Темное небо прорезали разряды молний, завораживая своей грозной привлекательностью.

Как нелепо все происходит. Он нашел свое счастье там, где никогда и не ожидал найти. Он обрел душевный покой в самый разгар сумятицы. Получил глоток кислорода, когда, казалось бы, асфиксия неизбежна.

– Эля, Элечка, как ты мне дорога, – вымолвил Алекс и погладил ее по лбу.

Такая измученная, заплаканная и беременная его ребенком. Его! Эта жизнь в проклятом одиночестве, захламленная бесполезными и ненужными людьми, уже в печенке у него сидела. Как же хочется возвращаться домой к семье, которая тебя ждет. Не денег на стол и подарков на праздники, а тебя самого. Впервые он желал дать другому человеку нечто большее, чем пропечатанные купюры.

Голова Алекса гудела, как отходящий от берега пароход. Закрыв глаза, слушая шум дождя, он откинул вибрирующую голову на спинку дивана. Что-то небольшое уперлось в затылок. Нащупав рукой этот предмет, Алекс обнаружил карманную книжку.

– «Три товарища» Ремарк, – прочитал название и взял на заметку, отложив книгу в сторону. – Точно Элина читает.

Девушка прокашлялась, приходя в себя. В какой из кошмаров она угодила? Снова одной ногой в капкан, а другой – в лаву?

– Ты…

– Я, Эля. Ты готова поговорить со мной?

Первым ее порывом было оттолкнуть его и убраться подальше от этого мужчины. Так далеко, как только можно. На край света. Дальше! Однако ребенок в ней так сладко уснул, расположился в удобной позе и, наконец-то, отпустил ее горло и перестал пинать желудок. Дыхание выровнялось, по телу разлилась легкость.

– Твой ребенок тебя уважает. Дал мне передышку от постоянной тошноты, – улыбнулась Элина, решив не дергаться и не совершать лишних движений.

– Он точно мой? – все-таки спросил Алекс; вдруг он зря устраивает тут скандалы моралиста.

От одной этой мысли он готов был искромсать себе вены в припадке ярости.

– Что?! – Глаза Элины стали треугольными, и в каждом из углов читался шокирующий вопрос. – Я что, похожа на твоих баб, которые спят каждый день с новым мужиком?

– Нет, нет, прости. Ну всякое же бывает… Мой! – гордо воскликнул Алекс и накрыл ее живот ладонью. – У меня есть что-то свое. Только мое, Эля. Не лишай меня ребенка, прошу тебя.

– Не только твое. Я мать этого ребенка.

– Но это не значит, что тебе решать, жить ему или нет. Уж прости, что природа дала тебе право его выносить и родить.

Элина надулась. Ну почему все пошло не по плану? Почему ветер подул сильнее, чем обещал прогноз, и пуля снайпера отклонилась от головы жертвы?!

– Я не хочу это обсуждать.

– Придется, – настоял на своем мужчина. – Ты распоряжаешься не подаренным тебе телефоном, чтобы думать, оставлять его или выкинуть. Моего ребенка ты не вытащишь за крохотные ножки – и прямиком в медицинскую урну! Ясно тебе? Моего ребенка ты не скрутишь пополам и не выскоблишь из себя!

– Какого черта ты повышаешь на меня голос? – Элина предприняла попытку встать, но Алекс удержал ее на месте.

Она сделала вид, что крайне недовольна тем, что он распускает руки, но как же было классно лежать и чувствовать себя в безопасности и комфорте! Такие мы женщины: самостоятельные, сами себе на уме, и горящую избу с конем войдем, но так хочется заботы и ласки. Репейник тоже умеет чувствовать.

– Я не хотел кричать, но ты вынуждаешь меня. Роди ребенка и отдай его мне. Такой расклад тебя устроит?

– Может, мне еще почку вырезать и тебе отдать?!

– То есть почку тебе жалко!

Девушка шумно выдохнула и закрыла глаза. Когда ладонь Алекса рефлекторно заскользила по ее выпуклому животику, она блаженно застонала. Не описать чувства, которые она испытывала… Не физическое опошленное возбуждение, а душевный уют, когда рука отца ребенка любяще гладит твой живот. В такие моменты понимаешь, что одиночество – просто байка.

– Эль, в чем причина, по которой ты сегодня пошла приносить нашего ребенка в жертву? Перечисли, и я все исправлю.

– Да что перечислять… У ребенка нет семьи, начнем с этого! Нам что, его таскать из Москвы в Питер? Из моих трущоб в твои апартаменты? От нищенки к принцу?

– Не переживай, мы в равных условиях. Я теперь максимум принц из трущоб. Из короны уже все алмазы продал, апартаменты заложил. Если надо, перееду в Москву. Дома, как строения из кирпича, у меня нет, зато появился дом в виде семьи… Ты и наш ребенок. Мы можем все начать с начала.

– Я не хочу больше ничего начинать. Не хочу никаких отношений, мужчин, проблем. Хочу просто строить карьеру и жить, а ребенок разрушит все мои планы! Он уже поставил крест на операции, за которую, кстати, спасибо большое. Он почти поставил крест на работе, так как меня отстранили от должности операционной сестры. Я не могу сосредоточиться на занятиях на курсах, ибо все, о чем я думаю, это тошнота и стейк с кровью.

– Да к черту твою медицину! – Алекс стукнул кулаком по дивану. – Она тебе дала только шрам и разбитые мечты! Сделаешь операцию потом, через пару лет. Выноси ребенка, выкорми его – и я куплю тебе, все что попросишь! Любую операцию, полет на Луну, все, Эля!

– Неужели ты серьезно? – Прозрачная гладь ее озер – глаз смотрела на него в неверии. – Хочешь купить и своего ребенка тоже? Я не суррогатная мать, чтобы перечислять мне деньги на карту за вынашивание ребенка!

– А что ты хочешь в обмен на его жизнь? Сколько стоит жизнь моего ребенка? А, Элина?! Сколько стоит место в твоем животе для моего сына или моей дочери?

– Эй, все хорошо? – Женя заглянула в комнату. – Вы орете на весь дом.

– Мы шепотом, Жень, как влюбленные голубки, – огрызнулась Элина. – Сама его пустила, теперь не жалуйся.

Подруга махнула рукой и вышла. Алекс нежно убрал упавшие ей на лоб пряди волос, приоткрывая лицо. Его Эля… Он найдет ключик к этому искусному ларчику.

– Эля, давай говорить на языке бизнеса. Почему ты считаешь предприятие невыгодным? Я понял про наше не сложившееся партнерство. Еще причины?

– У меня нет жилья. Куда мне нести ребенка из роддома?

– Решим.

– У меня нет карьеры! Что я за мать такая? Что я скажу своему ребенку? Прости, сыночка, я дирижер кастрюль и хореограф швабр? Ну то есть домохозяйка. Мне всю жизнь будет стыдно за себя.

– Я подумаю, что можно сделать.

– Над чем тут думать? Карьеру ты мне не купишь. Не та ситуация. Я не светская львица.

– Давай так. Я обеспечу тебя всем: от карьеры до жилья. А ты обеспечишь меня здоровым и живым, Эля, живым ребенком! Подходит такой обмен?

Заманчивое предложение. Как он это сделает? Элина видела, в какой одежде он пришел, как в целом выглядел… Явно не на миллион и не долларов уж точно.

– Давай, – Элина хлопнула его по ладони. Просто из спортивного интереса, чтобы посмотреть, что же он сделает и как. – Хочу стать главврачом и иметь собственную пятикомнатную квартиру в центре Москвы с евроремонтом, добрая фея.

Алекс присвистнул и вспомнил свои расклеившиеся ботинки. Наверное, фее будет сложно выполнить желания принцессы…

Глава тридцатая

У каждого бывают в жизни такие минуты чистейшей романтики, когда отважно идешь на все.

Джон Голсуорси «Санта-лючия»

Утро неспешной молочной дымкой окутывало ее мирно спавшее сознание. Первое за долгое время утро, когда не нужно было бежать на работу, сражаясь с тошнотой и головной болью. Первое утро, когда мысли в голове не натыкались на острые колья сомнений и не складывали головы на милость злости и унынию.

– Как же хорошо, – почти что промурлыкала Элина и потянулась, не ощущая боли внизу живота – только приятное тепло зародившейся в ней жизни.

Она не хотела признаваться себе, но факт оставался фактом, даже если она отвергала его. С души градом скатились камни, когда Алекс взял на себя ответственность за нее и ребенка.

– Доброе утро, мамаша, – в комнате появилась Женя. – Чего опять такая грустная?

– Мысли всякие не отстанут никак.

– Аборт?

Глаза Жени метали высоковольтные разряды в нее. Если бы она обладала сверхъестественной силой, то убивала бы взглядом. Все плохие мысли наповал. Ее личный блокатор негативных эмоций.

– Делись уже давай своими тараканами. Будем им вместе бошки отрывать.

Элина рассмеялась и потянулась еще раз, ощущая, как пижамная майка натягивается на животике. А он становится на миллиметр, но больше с каждым днем. Ее дочка или сынишка подрастает. Глаза девушки увлажнились.

– Да вроде как я и не против этого малыша. Не всю же жизнь сидеть в одиночестве, прятаться в кустах. Но мне так неловко, что я должна зависеть от мужчины. Всю жизнь рвалась работать, достигать каких-то вершин, и что в итоге? Буду, высунув язык, просить деньги на памперсы и подводку для глаз? Мне так приятно ощущать его заботу, его готовность пойти на все ради меня и ребенка, но… Но, Женя, я не имею права присаживаться ему на шею, даже если я вынашиваю его ребенка! Это неправильно.

– Эль, почему всю жизнь? – Женя присела к ней и взяла за руку. – Рассуждай так. Девять месяцев беременности твоя работа есть хорошо, спать, не таскать тяжести и просто быть счастливой. Эти девять месяцев он просто обязан тебе оплатить, обеспечить всем от подводки до носков! Это только мое мнение. Ведь, каков его вклад в этого ребенка, пока он не родился? Засунуть в тебя свой пистон? О боги, как это сложно! – Элина сжала руку подруги и рассмеялась. Что бы она без нее делала. – Так вот, он засунул и высунул. Все. А тебе девять месяцев таскать это пузо огромное, умирать от желания съесть все подряд и прохлаждаться у унитаза постоянно с токсикозом.

– Ладно. А потом?

– Потом вашему ребенку нужна в первую очередь мать! Да, Виски? – Женя потрепала кошечку за шерстку. – Ее вкусная сися, нежная рука, любимая улыбка. Я уж молчу про вонючие памперсы, отрыжку и так далее. Это тоже работа, черт возьми, Эля. Мужик вкалывает на работе с утра до вечера, а ночью спит. Что делаешь ты? Вкалываешь с ребенком круглосуточно. И уж если ему вздумается поорать для прикола полночи, выбора у тебя нет, спать или бодрствовать. Ты понимаешь меня, Эль?

Элина кивнула. Взрослая тетя она уже, а первая беременность вычла из ее возраста лет пятнадцать точно. Глупость и наивность, максимализм и радикализм стали ее чертами.

– Пару лет, пока ты растишь нового человека для общества, можно и посидеть на шее у мужчины. У отца своего ребенка, Эля. Ты же не к какому-то мужику на улице подошла и просишь денег на финтифлюшки для себя за то, что возишься с чужим ребенком.

– А потом как быть? Я же себя потеряю в этих распашонках и кастрюлях. Уже это проходила с Мишей, а тут будет ребенок, с которым я не смогу развестись, от которого не смогу уйти.

Женя наклонилась к Элине и шуточно ущипнула ее за щеку.

– Элька, ну почему ты мыслишь так негативно? Может, наоборот, ты найдешь себя новую? Откуда ты знаешь, что все будет плохо? Вдруг у тебя появятся новые хобби, интересы?

– Горшок намывать до скрипа?

– Прекращай, злючка. – Женя чмокнула подругу в лоб. – Идем завтракать.

Элина нехотя встала, жалея покидать насиженное гнездышко. Однако желудок уже завел свою шарманку и скрипел несмазанными струнами о том, как голоден и обижен.

– Сейчас поедим, маленький. Ты не боишься родиться толстяком? Еще не пролезешь, – болтала сама с собой Элина, расчесывая волосы.

Сегодня и лицо посвежело, румянец даже немного скрыл прыщи, которые красными пятнами уродовали ее бледную кожу.

– Но Алекс твой псих, – поделилась Женя, встречая Элину в пропитанной ароматами чая, омлета и блинчиков с малиновым вареньем.

– Почему?

– Я думала, он убьет меня вчера! Ты пошла на аборт, а он хотел придушить меня. Слава богу ты пришла, а то он бы меня на фарш пустил и тебе же сделал из него диетические котлетки.

– Господи, как вкусно, – пропела Элина, начиная с блинчиков и варенья в соотношении блинчик поменьше и пять столовых ложек варенья сверху. – Наверное, он детей любит.

– Я думаю, да. Эта девушка, не помню имя, потеряла его ребенка. И вообще, он рос в очень неблагополучной семье.

– Горы денег. Само неблагополучие.

– Элька, ну ты как глупыш какой-то. За бабки можно купить дом и машину, а семью-то нет. Вот и его папаша не смог купить счастье в развалившейся семье.

– А эта девушка, которую ты вспомнила. Ты думаешь, это нормально? Я не смогу быть уверенной, что где-нибудь на стороне не растут маленькие Алексы от левых телок.

– Ни одна женщина не может быть уверена, что не узнает лет через десять о внебрачных детях своего мужа. Ни один шахтер не может быть уверен, что сегодня вечером выберется из шахты. Ни один спецназовец не уверен, что не получит завтра пулю в лоб. Понимаешь? Ты либо делаешь и все тут, либо бери мыло и веревку – жить с паранойей за руку невозможно. Пойдет налево, сломаем ему ноги. Больше ходить не будет, – Женя разрядила философскую минутку шуткой.

– Скоро останется без ног Алекс, – хмыкнула Элина.

– Не накручивай. Будет еще бегать и бегать с цветами для тебя и «Фрутоняней» для мелкого. Не притягивай негатив. Ты, как магнит. Я прям чувствую это сильнейшее поле тревоги и страха. Отпусти их к черту, пусть валят во Вселенную, подальше от тебя. Пока ты носишь ребенка, Алекс точно будет стелиться перед тобой шелковым ковриком. А что будет потом зависит только от тебя. Заплывешь жиром и детской отрыжкой на всех футболках, то уж прости, что он уйдет к другой.

Девушка в который раз убедилась в мудрости подруги. Женя, точно японский нож, режет больно, но всегда четко и по делу. Как бы жестко она с ней не говорила, ее слова всегда поражали самую сердцевину яблочка и убивали этого пакостливого червяка, что пилил и пилил ее мозг.

– Доедай свою банку варенья, и выдвигаемся! – скомандовала Женя, не давая пучине мыслей утащить Элину в свои глубины.

***

Ад таков, каким ты его устроишь.

Чарльз Буковски «Макулатура»

Редкие зеленые листочки прилипали к подошве ботинок, которыми Элина перепрыгивала через лужи, словно играла в классики. Природа застыла в кадре немного черно-белого кино, расцвечиваемая только деревьями, что еще не скинули свои изумрудные шубки из листьев.

– Женька, как круто на улице. – Она прижалась к подруге и зажмурилась. – Хочу вечером посидеть у окна с горячим шоколадом и печеньем, наблюдая за дождем.

– Тебя послушать, так охота романтические книжки начать писать, – усмехнулась та. – Вот что нормальный мужик делает с женщиной! Он просто делает женщиной. Даже тебя из бабы Яги вытащил на свет божий, снова увидели Элину.

Мало просто родиться женщиной и соответствовать этому званию половыми признаками. Женщине нужен настоящий мужчина рядом, который, точно садовник, вырастит из нее пышную розу. А одной можно и придорожным сорняком всю жизнь прожить, когда некому дарить свое тепло и красоту.

– Как ребенка назовешь? Уже думала?

Женя понимала, что нужно культивировать в Элине любовь к ребенку, не давать ее демонам сорваться с цепи. Чем больше она будет говорить и думать о нем, тем больнее будет от мысли об аборте.

– Мне нравится имя Мелисса для девочки. И фамилия Алекса подходит. Мелисса Янг, как тебе?

– Экзотично, но мне нравится. А мальчик?

– Может, Виктор? Мальчику еще не подобрала имя. Надо же учитывать тот факт, что останется моя фамилия. Тогда Мелисса Стриженова будет вызывать только смех.

– У ребенка должна быть фамилия отца, да еще и такая колоритная. Брось надумывать ерунду.

Элина добралась до ближайшей скамейки и, смахнув с нее влагу и грязь, села. Даже маленькая сумочка с ключами и телефоном стала вызывать боль в шее и плечах, словно с рынка пакет тащила.

– Много чего должно быть, да не так все есть на деле. Его фамилия будет у ребенка, только если она будет и у меня тоже. Короче, замуж меня никто не зовет.

– Элька, ну ты же сама его посылаешь во все нелицеприятные стороны. Он и заикнуться боится о свадьбе.

– Вот что ты его вечно защищаешь! Всегда на его стороне!

Женя показала язык подруге, и они захохотали. Осенние мотивы прохладными ветерком скользили по шали Жени и тонкому шарфику Элины.

– Он прав. Все мы совершаем ошибки, и всем нам иногда просто необходимо прощение. Ты от своей обиды на него готова была своего ребенка зарезать. Убить всегда проще, чем простить. А ты не иди простым путем.

– Увидим, что он сделает для прощения. Сомневаюсь, что хоть что-нибудь.

– А ты не сомневайся! Будь, как Ева в Эдеме – не сомневайся и кусай яблочко. В чем кайф вечно сомневаться?

– Ну а если не сомневаться и действовать наобум, знаешь ли, можно быстро закончить свое существование. По крайней мере, радостное и беззаботное.

– Эль, мы не в шахматы играем! Не надо ходить конем и ставить мне шах и мат. Это не игра на цветной доске, а твоя жизнь. И надо уметь рисковать.

Элина неожиданно припомнила не самый приятный репортаж, случайно мелькнувший в новостях, когда она поглощала молочный коктейль и заедала его эклерами. Горло забилось в сумасшедшем припадке, и она закашлялась.

– Элина, что такое? – Женя погладила ее по спине, не понимая, что происходит. – Тебя от жизни так тошнит?

К приступам кашля Элины добавились хрипы смеха, и девушка стала сгибаться от его настойчивых объятий.

– Объясни, что такое, Эля!

– Да я репортаж про Битцевского маньяка вспомнила, этого Пичушкина. Он в шахматы любил играть… на людей.

– Нашла, о чем думать, мамаша. – Женя постучала пальцем по виску.

– Рожа этого маньяка запомнилась потому, что я за просмотром телека ела такие вкусные эклеры… Там было столько шоколада… Брр. Всякие ненормальные ассоциации.

– Да-а… – протянула Женя, не найдя слов. – Я знала, что беременные часто ведут себя экстравагантно, но чтобы настолько…

Смех щекоткой пробежал по губам Элины, и она взяла Женю за руку. Кажется, никого ближе и роднее у нее нет. Родители живут далеко, и все ее общение с ними сводится к нечастым звонкам и еще более редкому общению по «скайпу», бывший муж не остался ее лучшим другом, как показывают в сопливых фильмах и бульварных книжках. Он стал ее самым больным воспоминанием о потерянном времени, которое не вернуть. Алекс… Как относиться к нему, она еще не решила. Даже если он купит ей квартиру и все остальное, он не сможет купить ее доверие. Доверие не оплатить ни одной золотой «визой». А любовь и вовсе не принимает зеленые купюры – привередливая мадам.

– Я люблю тебя, Женечек, – призналась Элина, ощущая теплоту, словно встроенный радиатор грел ее изнутри.

И она готова была покрыть эти огромные счета за отопление, лишь бы тепло родного человека всегда ее согревало.

– И я тебя, Элька. А когда-то ты со своей Стрельцовой дружила! – шутливо надулась подруга.

– Юность такая юность. И друзья порой раскрывают свою неприглядную личину сквозь года. И любовники, оказывается, совсем не от слова «любовь». И мечты порой приводят не в ту светлую, радужную страну, которую ты видишь во снах. Бывает и так, что ты находишь их в кошмаре. Кстати, Катя аборт делала на втором курсе. Я знаю.

– Не мудрено. Через нее столько мужиков прошло, что Рубикон отдыхает! Странно, что ВИЧ могли у тебя обнаружить, а не у нее.

– Кто знает, какую заразу она в себе носит. Сомневаюсь, что она сообщает своим богатеньким мажорам, сколько костей (не будем озвучивать истинное название этой части тела) хранится в ее бездонном шкафу.

– Эля, – Женя потрясла ее за плечо, обращая внимание девушки на торговый центр, – смотри! Давай зайдем посмотреть детские вещи! Ну давай!

Элина притворно вздохнула, но согласилась. Ей было стыдно проявлять интерес к ребенку после того, как хладнокровно она хотела слить его в канализацию своей жизни. Однако же мысль о том, чтобы повыбирать малюсенькие ботиночки, курточки, распашонки, всякие красивые вещички, будоражила ее сознание.

– Если ты так хочешь, – бросила она и якобы без энтузиазма поплелась за подругой.

Огромные окна торгового центра вещали со всех сторон о жизни граждан этой огромной страны, в которую иммигрируют каждый день все новые и новые жильцы. Страны покупок и бесконтрольных трат. Молодые девушки цокали каблуками ботильонов, прыгая, точно кузнечик с травинки на травинку, от одного бутика к другому. Детишки носились по эскалатору, радостно прижимая к себе воздушные шары или цветные пакеты из игрушечного магазина. Элина вдохнула этот аромат счастья, когда с карты списывается энная сумма, а продавец передает тебе в руки пакет с желанной покупкой. Наверное, шоппинг – это и есть та женственность, которая делает женщину женщиной. Не платье в горошек или кокетливая юбка, а стремление оставить все свои деньги в каждом из открытых магазинов.

– Безумие, – прошептала Элина и зашла в красиво освещенный магазин, следуя за Женей в детский отдел. – Вау! Женька, какой костюмчик!

Она подбежала к стойке, где висел ультрамодный костюм для мальчика, а под ним стояли лакированные ботиночки – точные копии тех, что были выставлены в мужском отделе.

– Жень, скажи, этот костюм точно такой же, как тот, что носит Алекс. Носил… Я уверена, он ходил в таких костюмах.

Женя прикрыла улыбку ладонью. Эля сама и не заметила, как мамочка в ней отодвинула эту жестокую стерву и воздвигла свой трон.

– А эти футболочки… И юбочка!

– Где корзина? Чего ты с пустыми руками? Клади все туда!

– Ты шутишь? Ребенку до этих вещей еще пару лет расти. Да и… – Элина покраснела, откладывая маленький акриловый джемпер, – это очень дорого. Я даже один такой комплект одежды не могу себе позволить. Скоро зима, а у меня куртка старая, уже скоро порвется. Не до шика. Купим в простом магазинчике на рынке как-нибудь потом.

Нотки горечи в ее голосе снова напомнили о наводнявших разум мыслях. Почему ее ребенок должен ходить в дешевых тряпках, которыми в пору только полы мыть? Может, не стоит торопиться… Еще можно сделать аборт…

– Эй! – Женя крутанула Элину к себе. – Только подумай об аборте – и я тебя отметелю сейчас какой-нибудь кофточкой! Прямо при всех и беременную!

– Да что ты мне вечно угрожаешь?!

Элина недовольно развернулась и подошла к стойке спортивной одежды. Лучше бы она не смотрела, сколько стоит эта утепленная жилеточка «Адидас»… Как бы ей не было грустно, но уходить из магазина не хотелось. Руки скользили по распашонкам, как по чистому шелку, что струился рекой по гладкой коже пальцев. На секунду ей показалось, что она чувствует запах своего ребенка, закутанного в эту пеленку.

Время тянулось запутавшейся в волосах жвачкой. Больно. И все попытки от нее избавиться приносили мучения.

– Ладно, пойдем отсюда, – буркнула Элина и тут же врезалась в Алекса. – Черт… Черт возьми! – Она схватилась за сердце, тяжело дыша. – Еще немного – и выкидыш был бы неминуем.

– Прости, Эля, – ласково произнес мужчина и притянул ее к себе. – Не хотел тебя напугать. Просто ты так увлеклась всеми этими милыми вещицами…

Они стояли посреди магазина, по которому сновали мамочки за руку с малышами или отцы, строго держащие шалуна-сына за руку и запрещая трогать дорогие вещи. Алекс обнимал ее так сильно и так крепко, словно отпусти он ее – и потеряет навсегда смысл своей жизни. А ведь он так долго его искал.

– Что ты здесь делаешь? И… где Женя? – Элина оглянулась, не находя подругу. – Очередная подстава?

– Никаких подстав. Женю вызвали на работу, она попросила меня заменить ее. Все. – Алекс поднял ладони кверху в примирительном жесте.

– Так и быть, верю.

Ага, конечно! Поверила она ему! Явно с Женей в сговоре. У нее нюх на подобные аферы. Приучили.

– Покажи, что тебе понравилось, – попросил Алекс и, обвив ее талию рукой, двинулся к нужной стойке.

Он понимал, что это всего лишь спектакль. Молодая счастливая пара в ожидании малыша. Только вот одна половинка несчастлива. Алекс принимал недовольное лицо Элины за чистую монету, искренне раскаиваясь во всех грехах. А она благодарила ангелов и всех, кто причастен к этому чуду – сильной, но нежной мужской руке, точно защищающей ее животик от посторонних взглядов.

Женя действительно хитрая! И он ценил это ее качество. Вкупе с любовью к его Эле это качество делало ее верным бойцом на его стороне в этой войне за счастье. Она прислала ему требовательное смс, заставляя появиться в торговом центре и принять участие в шопинге. Алекс достал карту с последними деньгами и сжал в руке. Он пока еще не нашел выход из сложившейся ситуации, но найдет. У него просто нет другого варианта. Его ребенок не поймет, почему отец не дал ему ничего, кроме разбитой семьи. Даже двух разбитых семей: с матерью отношения не клеятся, как бы он не собирал эту поделку; с бабушкой и дедушкой вообще беда. Его сын будет жить в лучших условиях, какие он только сможет обеспечить! Даже если это будет стоить ему крови и лишений.

– В таком платье можно быть королевой на свой первый день рождения, – восхитилась Элина, рассматривая бархатное платьице.

– Берем. – Алекс положил вещь в корзину. – Давай к нему туфельки возьмем и вон – ободки всякие и колечки.

Девушка удивленно посмотрела на него.

– А если мальчик будет? И где эти покупки хранить?

– Где хранить, найдем. А если будет мальчик – не беда. Сделаем потом девочку, – неуверенно пошутил он, уже жалея, что распустил язык, как помело. Однако Элина только залилась краской и нервно пощупала платье еще раз. – Берем?

– Берем.

Из магазина Алекс вышел, похожий на новогоднюю елку – весь в ярких пакетах и со счастливой улыбкой. Он намеревался купить коляску и кроватку, можно комод и всякие качалки для малыша, но Элина устала от духоты торгового центра, да и ноги у нее отекли.

– Эля, присядь. – Мужчина усадил ее на скамейку и поставил рядом гору пакетов. – Я сделаю тебе дома массаж ступней, спину разомну, если хочешь…

– Перестань. Не делай вид, что мы молодожены во время медового месяца. – Она отстранилась от него. – Ни первое, ни второе неправда. Отвези меня домой на такси, и я тебя не задерживаю. Спасибо за покупки.

Элина никогда бы не подумала, что в ней пропадает, гниет заживо, такой актерский талант. Улыбаться, когда нитки души вспарывают ножницами; отвергать, когда руки так и тянуться обнять; говорить нет, когда сердце обливается кровавым да. Она была не готова сделать шаг к своей судьбе, так казалась ей авантюристкой той еще. Не было желания попасть в эту любовную пирамиду и остаться без всех своих душевных вложений. Слишком дорого может стоит спешка.

Глава тридцать первая

Что лучше – быть отверженным или безумным?

Дени Дидро «Монахиня»

За окном поезда рябила зелень, подхватываемая резкими порывами осеннего озлобленного ветра. Он метался в своем изолированном безумии, беснуясь от того, что сентябрь не торопился уступать место более холодному октябрю, доживая свои последние деньки. Алекс скрутил надоевшую своей желтизной газету, дочитав объявления о работе, и прислонился к стенке.

– Нашел что-нибудь, мужик? – прокряхтел седовласый дедушка, устроившийся с чашкой кипятка и чайным пакетиком напротив.

– Нет, отец, глухо.

Работа, которую предлагали в газете, годилась если только для забавы. Когда надоело зарабатывать деньги, и ты решил развеяться на тяжелой, низкооплачиваемой должности. Ну и заодно захотел показать своей семье, что такое голод. Похоже, под это описание подходят все вакансии, присутствующие на рынке труда в этой стране.

– Ну а что умеешь? Головой работаешь или руками?

Алекс задумался. Если он и умеет работать, то точно головой, а не руками… Руками он только рушил жизнь людей вокруг себя, залезал своими распухшими от вседозволенности пальцами во все запрещенные щели чужих судеб. Ничего он не умеет, кроме как рулить бизнесом. Всю черную работу выполняли другие люди. С него только подпись и требовалась.