Текст книги "Негасимое пламя (СИ)"

Автор книги: Наталья Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 66 страниц)

XXXVII. Личные качества

– Прошу прощения?..

Девушка у стойки недоверчиво воззрилась на посетителя. Ошивающийся у дверей охранник, чуя неладное, придвинулся ближе.

– На собеседование, – терпеливо повторил Яр. – На двенадцатый этаж. В магконтроль.

Ладонь с аккуратно накрашенными ноготками беспомощно поворошила разложенные на столе бумаги.

– Верховский ни на кого не заказывал, – вымученно улыбаясь, пробормотала девушка. – Может, ошиблись? День не тот?

Никакого Верховского Яр знать не знал. Разговаривала с ним вовсе какая-то женщина из канцелярии, в обязанности которой входило только набрать номер и сообщить дату. Единственный же знакомый ему контролёр носил совсем другую фамилию.

– Щукин, может, заказывал? – предположил Яр. Кто-то ведь решил дать ход его заявке! – Заместитель начальника. Я, честно говоря, знаю только его.

Эти слова подбодрили девушку. Схватив со стола телефон, она торопливо набрала короткий внутренний номер.

– Виктор Сергеевич, первый пост… Тут к вам пришли на собеседование. Не знаю, говорит, что в контроль, – она смерила Яра настороженным взглядом. – Зарецкий. А, да?.. Нам ничего не приходило… Да, хорошо. Только встретьте у лифтов, пожалуйста.

Ещё раз дежурно извинившись, она достала карточку-пропуск с надписью «Гость» и положила на стойку перед Яром. Часы за её спиной показывали без четверти двенадцать. В высокие окна било жаркое июльское солнце; в Ильгоде сегодня праздновали бы Вельгорову ночь. Яр рисковал ничуть не меньше, чем носящиеся меж огромных костров плясуны. Но если задуманная авантюра удастся, его личное дело надёжно скроется от любопытствующих за непроходимыми заслонами секретности. И ещё жизнь обретёт некоторый ощутимый смысл. Хотя бы на время.

Щукин и впрямь лично ждал его у лифтов на двенадцатом этаже. При виде соискателя его простоватое лицо расплылось в искренней улыбке, будто он встретил давнего друга. Может, и притворялся, но какой резон ему изображать радушие?

– Молодец, что пришёл, – отрывисто похвалил Виктор Сергеевич, пожимая Яру руку. Ладонь у него была широкая и крепкая. – Не обижайся, у нас тут бывает неразбериха с пропусками этими…

– Могу себе представить, – вежливо отозвался Яр. Любопытно, Щукин со всеми так или лично он по какой-то причине удостоился особого отношения? Удивительно, что контролёр вовсе его запомнил. Лестно и одновременно слегка пугающе.

– Ага… Пойдём, пока Санёк не убежал никуда, – Виктор Сергеевич приглашающе махнул рукой и зашагал вдоль правого коридора. Он очень торопился – или слегка нервничал. Хотя с чего бы ему?

В кабинете было пусто. Яр бросил быстрый взгляд на левое запястье: часы показывали почти полдень. Должно быть, возможные коллеги утихомиривают бесчинствующую нежить… Или попросту разбежались на обеденный перерыв. Щукин проводил Яра в знакомую переговорную и куда-то ушёл. Здесь мало что поменялось за три года, разве что на тумбочке в углу появились полулитровые бутылки с водой. Статистика по обморокам, что ли, начала зашкаливать?

Спустя десяток минут дверь вновь открылась, впуская неожиданно хмурого Щукина и, очевидно, его начальника. Худощавый, с коротким ёжиком тёмных волос и строгим, ничего не выражающим лицом, он больше походил на военного, чем на кабинетного чинушу. Из этих двоих он, несомненно, более опасен. Хладнокровный, въедливый и вряд ли слишком любит людей.

– Добрый день, – сухо проронил начальник, первым усаживаясь за стол. Щукин с неловким грохотом придвинул стул и устроился рядом.

– Здравствуйте, – голос звучал слегка напряжённо, но это и к лучшему. Какой кандидат не нервничает на собеседовании?

– Меня зовут Александр Михайлович. Виктора Сергеевича вы, – он многозначительно хмыкнул, – уже знаете. Ваше резюме…

Александр Михайлович мельком проглядел принесённую с собой распечатку. На последнем листе виднелась сделанная от руки пометка; начальник контроля слишком быстро отложил бумаги, чтобы Яр успел прочитать надпись.

– …Весьма любопытно, – туманно закончил Александр Михайлович. – Можете кратко рассказать о себе?

Бумаги он читал, а значит, интересует его другое: что Яр посчитает важным озвучить, в каких выражениях, с каким видом. А что и с каким видом станет говорить кандидат, жаждущий получить должность?..

– Пятая категория, – подпустив в голос фальшивой гордости, сообщил Яр. Александр Михайлович смерил его долгим взглядом исподлобья. – Потенциал до второй. Специализация свободная, но предпочитаю боевую и реверс…

– Умеете снимать чары? – осведомился главный контролёр. В его лице по-прежнему нельзя было прочесть ни единой эмоции – и это тоже кое о чём говорило. Александр Михайлович не желал даже играть в дружелюбие.

– Умею, – Яр уверенно кивнул и тут же поспешно прибавил: – Ну, до каких-то пределов, конечно.

– У всех есть свой предел, – веско проговорил начальник контроля. – У вас не слишком подходящий цвет спектра. На реверсе обычно специализируются с нейтральным.

Яр нарочито беспечно пожал плечами.

– Если опираться не на природу чар, а на их структуру, то это не так уж важно.

– На структуру? – Александр Михайлович вопросительно изогнул бровь, и Яр понял, что оказался на краю пропасти.

– Ну да, – непринуждённо, как сумел, откликнулся он и для наглядности шевельнул пальцами. – Знаете, как нитки распутывать.

– Опасно не глядя за чары-то хвататься, – укоризненно пробурчал Виктор Сергеевич.

Верно. А глядеть нельзя, цифра в удостоверении не та. Пусть его лучше считают самоуверенным болваном, чем нелегалом. Яр сделал пристыженный вид и затих в ожидании дальнейших вопросов.

– У вас есть образование? – брюзгливо спросил Александр Михайлович.

Проглотив просившиеся на язык дерзости, Яр изобразил кривоватое подобие улыбки.

– Да, вот буквально пару дней как. Прикладная математика.

– Четыре года?

– Да.

– А дальше планируете?

– Да. Не в ущерб работе.

– Понятно. Почему выбрали такую специальность?

Потому что наставница посоветовала. Но столь личного не стоит касаться.

– Душа лежит, – просто ответил Яр и, в общем-то, не соврал.

– Почему тогда не в исследования? Там специалистам в вашей области всегда рады.

Александр Михайлович слегка склонил к плечу голову, будто пытаясь посмотреть на соискателя под другим углом. Кажется, он впервые за всё время проявил что-то похожее на интерес. Знал бы он, в какой области на самом деле специализируется кандидат…

– Хочу привносить в мир порядок, – Яр усмехнулся: очень уж озадаченный вид приняло добродушное лицо Щукина. – Ведь ваш отдел занимается именно этим?

Александр Михайлович хмыкнул – то ли уважительно, то ли с презрением.

– Вам скучно? – вдруг спросил он.

Яр изумлённо поднял брови. Зачем этот вопрос? Что важного скажет о нём ответ? Это больше похоже на попытку уязвить, но в чём тогда смысл? Виктор Сергеевич, кажется, тоже не понимал своего шефа: недоумение лишь глубже отпечаталось в его чересчур выразительных чертах. Пауза опасно затягивалась; разгадать намерения Александра Михайловича Яр не мог. Пришлось рисковать.

– Я бы так не сказал, – он нахально взглянул в лицо начальнику контроля. – А с чем, прошу прощения, связан ваш вопрос?

Александр Михайлович досадливо поморщился. Не в самом же деле дал волю чувствам! Тогда чего он, чёрт побери, добивается?

– Мне важно знать, что движет моими сотрудниками, – неожиданно откровенно ответил контролёр. – Вы не нуждаетесь в деньгах, но явились устраиваться на тяжёлую работу, которая лишит вас времени на досуг и, скажем так, комфортного состояния мыслей. Что вам нужно на самом деле?

Честный ответ на этот вопрос созревал без малого месяц, с того самого злосчастного дня накануне солнцестояния. Изнывая от осознания собственной преступной праздности, Яр взялся выяснять сперва про надзор – эти больше следили за сохранностью тайны сообщества, чем боролись с нежитью; затем про безопасность – там туго пришлось бы с его клятвами; наконец, про контроль, в котором работал Щукин. Лидия Николаевна искренне ненавидела эту часть Управы, называла уродливой меткой времён беззакония и многократно предупреждала ученика держаться от контроля подальше. Она назвала бы решение Яра безрассудным, но может ли быть безрассудным то, над чем он раздумывал столько дней?

– Это прозвучит по-идиотски, – он усмехнулся краем рта, – но я хочу приносить людям пользу.

Начальник и его заместитель переглянулись.

– Вы не против небольшого испытания? – поинтересовался Александр Михайлович.

Щукин при этих словах беспокойно встрепенулся. Должно быть, его шеф тот ещё выдумщик по части испытаний. Что ж, главный контролёр вправе устроить соискателю проверку… Даже любопытно, во что всё это выльется. Яр слегка переменил положение тела, приготовившись, чуть что, вскочить на ноги.

– Давайте попробуем.

– Вам, разумеется, ничто не угрожает, – Александр Михайлович слегка сощурился, настраиваясь наблюдать за магическими действиями испытуемого. – Самое большее через минуту я всё прекращу. Ваша задача – снять чары. Любым доступным способом.

– Я понял.

– Приступайте.

В следующий миг мышцы сковало неподвижностью. Не все – Яру дозволили жить, дышать и моргать. И думать. Проще всего прибегнуть к волшбе – и это стало бы несусветной глупостью. Рассматривать чары нельзя, пощупать не получится. В очень уж неудачном положении застыли сцепленные в замок кисти рук. Секунды утекали одна за другой; Александр Михайлович бесстрастно наблюдал. Заложил он в задачу возможное решение? Если нет, то хочет ли посмотреть на кандидата в деле или только посрамить, чтобы был повод прогнать с собеседования?.. Нет, вот это как раз неважно. Надо придумать способ хотя бы продвинуться в решении, пока не истекла отведённая минута.

Щукина Яр видел лишь краем глаза. Виктор Сергеевич, безусловно, не одобряет происходящего, но и помогать, само собой, не станет. Если вдуматься, то он и сам о приключениях в метро знает только из показаний… И это, чёрт возьми, мысль! Отчего бы не повторить трюк с металлическим проводником? Никто не запрещает баловаться с передаточными средами хоть в пятой, хоть в пятнадцатой категории, было бы умение… Стальной браслет часов на запястье – не слишком удачной формы, но он хотя бы соприкасается с кожей, а значит, что-нибудь безыскусное с его помощью сотворить можно. Яр сосредоточился на широкой тускло поблёскивающей металлической ленте. Первая попытка вышла бездарной: силовая волна рассеялась, едва обретя видимый облик. Вторая, нацеленная куда более старательно, скользнула от запястья к ладоням, обжигая кожу и обрывая цепкие нити чар. Александр Михайлович подался вперёд; похоже, теперь он по-настоящему заинтересовался.

Высвободив кончики пальцев из липкого плена парализующей магии, Яр на ощупь потянул за неряшливую бахрому повреждённых нитей. Невидимый узор податливо расползался; этот сорт заклятий не предполагает прочности – их устойчивость гарантирует сама их природа… Александр Михайлович не стал дожидаться очевидного и небрежно смахнул остатки чар. Яр с наслаждением повёл плечами, возвращая мышцам подвижность. Не время чувствовать себя триумфатором, но непрошенная гордость раскаляет кровь в жилах, заставляет губы изгибаться в улыбке. Наставница отругала бы его за тщеславие.

– Неплохо, – сдержанно похвалил Александр Михайлович. – Вы рисковали обжечься.

– Если у меня будет выбор между ожогом и смертью от остановки сердца, я выберу ожог, – весело заметил Яр.

Щукин согласно хмыкнул. Он, кажется, рад, что его знакомец справился с каверзной задачкой. Ему нужны люди, способные разобраться с опасной нежитью; у его начальника какие-то иные, более туманные резоны. Александр Михайлович снова взялся за бумаги и, не глядя на Яра, спросил:

– Ваши условия?

– Те, что вы предлагаете, меня устраивают, – Яр пожал плечами и поморщился от задержавшейся в мышцах боли. – Только иногда придётся сдвигать график. Из-за учёбы.

– По деньгам?

– Всё равно. Вы сами сказали, что я в них не слишком нуждаюсь.

Главный контролёр дёрнул уголком рта, словно нахальный выпад всерьёз его уязвил, и что-то пометил на верхнем листе.

– Понятно, – сказал он сухо и первым поднялся из-за стола. – Благодарю за уделённое время. В течение недели кадры с вами свяжутся. Витя, будь добр, проводи молодого человека до лифтов.

Завершив фразу, он вышел из переговорной. Щукин как-то виновато пожал плечами – мол, не сердись, он не со зла – и тоже вскочил с места. Все трое понимали: разговор кончился не в пользу кандидата.

***

– Саня!

Гневный Витькин возглас нагнал его за миг до того, как закрылась дверь логова. Верховский нехотя обернулся. Друг размашисто шагал мимо столов, пустующих в обеденный час; вид у него был донельзя раздосадованный. Если говорить мягко.

– Мало времени, Вить, – прохладно сказал Верховский. Меньше всего ему хотелось сейчас собачиться с собственным заместителем.

– Это что такое было? – Щукин ворвался в кабинет и добросовестно закрыл за собой дверь. Спасибо и на том. – Ты чего творишь?

Верховский неслышно выдохнул сквозь зубы, выпуская раздражение. Спокойно. Витька, как всегда, хотел как лучше, просто представления о лучшем у него чересчур наивные.

– Я тебе сразу сказал, что этого собеседовать нет смысла, – Верховский бросил в лоток для бумаг распечатку резюме, которую пару дней назад пометил отказом. До очередной малоприятной встречи с Тереховым – полчаса, а Витьке именно сейчас приспичило затеять разборку…

– Это ты правильно говоришь. Таких надо безо всяких там собеседований брать, – Щукин состроил сердитую гримасу, выражая сразу всё, что думает на этот счёт. – Почему отказ-то?

– Потому что мне здесь не нужны самоуверенные избалованные нахалы! – теряя терпение, рявкнул Верховский. – Скажи-ка лучше, как это кадры умудрились назначить встречу вопреки моим указаниям?

Честный Щукин мгновенно стушевался.

– Я им сказал. Потому что нельзя же так! – он тоже повысил голос и исподлобья уставил на начальника мятежный взгляд. – С чего ты это взял-то вообще – самоуверенный, избалованный? Это вон Липатов у нас самоуверенный и избалованный, и ничего, работает же!

– Липатова сюда взял не я, – напомнил Верховский. – Витя, пока ты был моим руководителем, я твоим указаниям не перечил.

– Значит, повода не было! – мрачно заявил Щукин. Ища выход обуревавшим его страстям, он прошёлся взад-вперёд по кабинету. – Как тебе не перечить, если ты какую-то дурь в голову себе забрал и упорствуешь?

– Дурь, значит? – Верховский взял на тон ниже, стараясь держать в узде разгорающуюся злость. – У нас и так не отдел, а пороховая бочка! Куда нам ещё одну… творческую личность?

– Да где ты это взял?

– Ты читал досье? Нет? А я вот читал! – бесцеремонно отодвинув Витьку, Верховский обогнул стол и уселся наконец в кресло. Начали противно ныть виски. – К лешему этих бессребреников! Вон Громову денег не надо – и как он работает? Честное слово, лучше б просто так сидел и хотя бы не вредил!

– Костя тоже из богатой семьи. Какая разница? – Щукин плюхнулся на стул напротив начальника. Отступать без боя он явно не собирался. – Уже целый век как всем на это плевать!

– Это нам с тобой плевать, а они, – Верховский неопределённо кивнул на дверь кабинета, – много о себе думают. Ты не представляешь, насколько.

– Ну кто-то, может, и думает, – Витька упрямо запустил руку в лоток для бумаг и достал оттуда злополучное резюме. – Зарецкий-то тебе чем не угодил? Завидуешь, что ли, что он с чарами справился, а ты тогда – нет?

– Я? Завидую?! – зло выдохнул Верховский. Щукин, сам того не зная, попал в яблочко, только дело было совсем не в чарах. – Ему повезло с часами, вот и всё!

– Так, значит, молодец, что металл носит на всякий пожарный! Ты же нас обязал таскать? – Витька оттянул воротник, намекая на спрятанную под рубашкой защитную цепочку.

– Послушай, я… – Верховский запнулся и прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Ему не осталось почти ничего, кроме как говорить правду. Иначе его упрямство и впрямь отдавало… безумием. – Я, скажем так… лично знал его наставницу. Не слишком близко, но…

Он неопределённо шевельнул ладонью, предоставляя Щукину вкладывать в этот жест любой смысл. Витька озадаченно вперился в резюме; это он зря, там такого не пишут. Если вспомнит про досье, когда доберётся до компьютера, нового раунда расспросов не разбежать. Ну и ладно. До него наверняка долетали отголоски старых лживых сплетен – когда они ещё ходили по Управе.

– И что? Паршиво учит, что ли?

– Понятия не имею. Она никого другого в ученики не брала, – небрежно бросил Верховский. Собственные слова больно ужалили и без того уязвлённую гордость. Покойная Лидия так громко говорила о всеобщем равенстве – и в итоге сама взялась подыгрывать племянничку, несмотря на посредственный потенциал…

– Так ты сам только что всё видел!

– Это ерунда, – Верховский досадливо отмахнулся. – Она весьма однозначно высказывалась в адрес нашего с тобой отдела. Сомневаюсь, что ученик не перенял её воззрения.

– Мало ли, кто что говорил, – буркнул Щукин не слишком уверенно. – Времена-то меняются. И потом, пришёл же парень к нам на собеседование! Сам пришёл – я не звал, честное слово… Хоть и надо было.

– Вот это я и не могу понять. Зачем пришёл, – Верховский нервно постучал тяжёлой чернильной ручкой по деревянной столешнице. – Не верю я красивым фразам.

Повисло молчание. Щукин угрюмо и бесцельно листал туда-сюда замусоленные бумаги. Минутная стрелка на часах неумолимо подбиралась к часу дня. Теперь, благодаря хлопотам облечённого властью покровителя, Верховский мог добраться на второй этаж пространственным прыжком, но доверять этому капризному сорту магии он так и не приучился. Лучше уж по старинке, лифтами и лестницами, и поскорее, пока бывший шеф не решил, что отставной безопасник выказывает пренебрежение…

– Давай возьмём, Сань, – тихо и серьёзно сказал Витька. Положил перед начальником набившее оскомину резюме. Фотография кандидата надменно воззрилась на Верховского снизу вверх. – Под мою ответственность. Пожалуйста. Сам буду возиться. И если чудить начнёт, сам же и выгоню.

– Как ты возиться собрался? Куратором у стажёров ты быть не можешь, – напомнил Верховский. Нетерпеливо вскочив на ноги, он принялся демонстративно собирать со стола нужные для встречи бумаги.

– Ну… Послежу, направлю, – Витька неопределённо дёрнул плечом. – А если натворит дел, так сам напишу по собственному.

– Я тебе напишу! – пригрозил Верховский и тут же вздохнул. Времени оставалось исчезающе мало. – Ладно, Щукин, леший с тобой. Пусть будет стажировка. И смотри мне… Пожар легче предупредить, чем потушить.

Не дожидаясь ответа, он торопливо обошёл обескураженного Витьку, толкнул дверь и усилием воли заставил себя выбросить из головы весь последний час. Щукину полезно прочувствовать груз ответственности за принимаемые решения. Через пару месяцев, глядишь, сам придёт с просьбой уволить нахального выскочку. По крайней мере, не станет впредь напоминать про субботинского сынка – тот, вдобавок ко всему прочему, ещё и редкостный головотяп…

«Скажу кадрам, чтобы внимательнее читали графу с личными качествами, – сердито подумал Верховский, остановившись у лифтов. – И приглашали только тех, у кого никаких девиаций не наблюдается».

XXXVIII. Стажёр

– Чего такие кислые, молодёжь? – гаркнул с порога Денис. Повертел кудлатой головой в поисках начальства, не обнаружил ни Верховского, ни его зама, и деятельным вихрем ворвался в отдел. – Выше нос, Умка, мы с тобой сегодня выездные. Мелкий, ты мне вчера проспорил, так что бегом за макулатурой.

– Я с вами не спорил! – для порядка возразил Костя, но из-за стола беспрекословно вылез. – Я только сказал, что не надо было ставить ту визу…

– А я сказал, что надо. И что? Василич поставил! – возвестил Липатов и с размаху плюхнулся в кресло. – Брысь, не беси меня.

Костя обиженно поправил на носу очки и поплёлся в канцелярию. Совесть запоздало цапнула Мишку за чувство долга: по чести-то бегать по мелким поручениям полагалось ему как младшему по возрасту и должности, но Денис своего стажёра от рутины тщательно оберегал.

– Что значит – выездные? – осторожно полюбопытствовал Старов.

– То и значит. Если что где сегодня стрясётся – разгребать нам, – жизнерадостно сообщил куратор, вальяжно откидываясь в кресле. – Так что, господин Барон, извиняйте – копание в корреспонденции сегодня без меня.

– Можно подумать, вы когда-нибудь участвуете в делах отдела, – холодно отозвался Борис Андреевич и тут же вернулся к своему занятию – в чём бы оно ни заключалось. – И, пожалуйста, без этих ваших кличек по отношению ко мне.

– Да ла-а-адно тебе, Барон! – Липатов перегнулся через боковой стол и от души потрепал Субботина по плечу. Тот брезгливо отстранился. – Восемь лет живём душа в душу, уже бы привык давно.

Борис Андреевич, может, и мог бы привыкнуть, а Мишка за неделю точно не успел. Не зная, куда себя деть, Старов взялся за потрёпанное издание Магсвода. Книжицу эту Денис всучил стажёру пару дней тому назад, получив от Александра Михайловича язвительное напоминание об обязанностях куратора. Как и всякий порядочный гражданин, законы Мишка знал в самых общих формулировках; теперь, когда заставили углубиться в их изучение, он диву давался, сколько в своде каверзных и неоднозначных моментов. Будто специально писали так, чтобы потом нарушать.

– Так, пока день не начался, схожу-ка я подымить, – громогласно сообщил Липатов и вскочил из кресла, хлопая себя по карманам. – Умка, пойдёшь со мной?

– Я не курю, – напомнил Мишка.

Денис ничуть не огорчился.

– Моё дело предложить, – заявил он, прежде чем умчаться.

Старов тайком перевёл дух. Он ещё сам не понял, нравится ему тут или нет, но даже стажёрское жалование в полтора раза превосходило его прежний заработок. Хорошо таким, как Денис: и деньги приличные, и любимым делом занят. Но это редкое счастливое совпадение. Большинству, и Мишке в том числе, приходится жертвовать мечтой в пользу низменных потребностей. Старов запил чаем эту горькую мысль и вновь углубился в Магсвод.

– Здрас-сте, – прошелестел от дверей Валерий Васильевич.

Он интеллигентным призраком скользнул за свой стол и принялся за ежеутренние ритуалы подготовки к рабочему дню, но Мишке показалось, что Громов слегка взволнован. Впрочем, здесь редко бывает спокойно – это Старов уже усвоил. Если нет никакого аврала, то шороху наводит Супермен. Чтоб никто не скучал.

В пять минут десятого явился чем-то недовольный Верховский, коротко со всеми поздоровался и скрылся в кабинете, который Денис именовал не иначе как логовом. Щукин задерживался. Вот уж где странности: до сих пор казалось, что Виктор Сергеевич попросту не умеет опаздывать. Даже Костя уже вернулся, навьюченный прошениями. Один Липатов нахально где-то прохлаждался. Мишка прилежно читал свод, но нехорошее предчувствие не давало сосредоточиться на формулировках. Старшие на взводе – значит, как пить дать, что-нибудь стрясётся.

– Ребята, доброе утро!

Щукин, в противовес всем бодрый и воодушевлённый, наконец появился на пороге. Как всегда, поздоровался с коллегами за руку, заглянул к начальнику и устроился на своём наблюдательном посту в углу кабинета.

– Ну, знаменательный день сегодня, – громко возвестил он. Мишка, насторожившись, поднял голову от брошюрки. – У нас наконец-то полный штат! Конец переработкам!

– Переработки будут всегда, – брюзгливо заметил Субботин. Он, похоже, вовсе не удивился новостям.

– Значит, поменьше, – легко уступил Виктор Сергеевич. – А где у нас Денис ходит?

– Где ходит Денис, знает только Денис, – Борис Андреевич бросил на пустующее соседнее кресло уничтожающий взгляд и поджал губы, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор.

Щукин тут же полез за телефоном, но дозвониться до Липатова не успел. Дверь в очередной раз открылась; в первый миг Мишка, признаться, подумал, что худощавый паренёк на пороге – явившийся не ко времени посетитель. Старов не дал бы стажёру больше двадцати. Просто одетый, с небрежно собранными на затылке длинными волосами, он казался бы легкомысленным, если б не цепкий оценивающий взгляд. Щукин, сияя, как начищенный пятак, выскочил из-за стола навстречу новичку и от души тряхнул поданную для пожатия руку.

– О! Быстро внизу управились, – заметил он. – Ну, ребята, знакомимся! Наш второй стажёр, Ярослав, – Виктор Сергеевич по-отечески опустил ладонь на плечо новичку, другой рукой широким жестом обвёл коллег. – Так, а это у нас Костя, Боря, Дениса пока нет, Миша и Валерий Васильевич.

Мишка, как это за ним водилось, широко улыбнулся и помахал рукой. Ему, что греха таить, стало гораздо веселее от того, что он теперь не один тут желторотый неумёха. Умка-недоумка. Какое, интересно, прозвище Денис придумает для новичка?

– Доброе утро, – сдержанно сказал Ярослав сразу всем. Субботин проигнорировал, Костя кивнул с важным видом, Валерий Васильевич разулыбался в ответ. – Рад знакомству.

– Взаимно, молодой человек, взаимно! – Громов радушным жестом указал на единственный ничейный стол – между Мишкиным местом и его собственным. – Проходите, устраивайтесь. Я буду вас курировать, вы знаете, да?

Ярослав, похоже, ничего не имел против – его лицо выразило лишь вежливое удивление. Деликатно высвободившись из заботливой щукинской хватки, он подошёл к отведённому ему рабочему месту, по-хозяйски бросил на подоконник тощий рюкзак и оглядел новые владения. Довольно скромные: пожилой компьютер, припавший пылью монитор и неизбежный лоток для бумаг. Бумаг здесь много. Они заменяют что угодно, от наручников до гильотины.

– Привет, – Мишка протянул руку соседу. – Я тоже стажёр.

– Вот как.

– Да-да, Михаил вас опередил всего на неделю! – влез Громов. Он, похоже, был искренне рад – едва ли не единственный, кроме самого Мишки. – Так-так-так, мы вам должны много всего заказать… Ох, как же Денис это делал?

– Давайте я помогу, – охотно вызвался Старов и энергично пошевелил мышь. – Всё равно мне Денис пока никаких заданий не дал.

Щукин при этих словах недовольно насупился. Зря Мишка ляпнул про липатовское раздолбайство. Не то чтоб для Виктора Сергеевича оно в новинку, и всё-таки… Виновато вздохнув, Старов принялся за письмо в техподдержку. День запоздало вкатывался в рабочие рельсы: похлопотав для порядка вокруг стажёров, Щукин утащил старших офицеров на планёрку к Верховскому. Дениса всё не было, законы читать надоело, и Старов, слегка смущаясь своего безделья, предпринял попытку поболтать.

– Ярик, – окликнул он возившегося с компьютером новичка, – а ты по какой части? У меня вот реверс в основном, но и в боевой кое-что могу.

– Плюс-минус то же самое, – миролюбиво откликнулся Ярослав.

Костик, изо всех сил делавший вид, что ему не интересно, осторожно выглянул из-за монитора.

– У меня смещение в сторону пространственной, – торжественно сообщил он, хотя его никто не спрашивал. – И четвёртая категория! У нас в семье все рано получают высшую квалификацию.

Ярослав неопределённо хмыкнул – мол, принял к сведению – и склонился над не желающим включаться системником. Костина родовитость его не впечатлила.

– А у тебя какая цифра?

– Пятая.

– О, – Чернов уважительно прищёлкнул языком. – Тоже высшие потенциалы? А фамилия как?

– Зарецкий.

– Не слышал про таких, – Костя собрал в складки высокий лоб. – Не московская династия?

– Никакая не династия, – Ярослав одарил младшего офицера тяжёлым взглядом и вернулся к пыльным компьютерным внутренностям. Мишка невольно проникся к новичку уважением: сам он, впервые выслушав от Чернова горделивое представление, всерьёз смутился.

– К-как это?

– Вот так, – Зарецкий внимательно оглядел обескураженного Костика и язвительно прибавил: – Мне категорию за знания дали, а не за фамилию. Я думал, у всех так.

Костя стремительно побледнел. Подначки Дениса он ещё как-то терпел – их все терпели, никуда не денешься, – но то, что он спускал Супермену, не могло быть дозволено какому-то стажёру. Понимая, что Чернов вот-вот взорвётся, Мишка поспешил вмешаться.

– Круто, что пятая, – торопливо сказал он. – Я в прошлый четверг с Денисом на выезде был, в ховринской заброшке. Нежить там лютая.

– Поднадзорная?

– Нет, дикая. Она кое-где появляется сама по себе, – похвастался Мишка свежими знаниями. – Есть такие места.

– Ага, с холодным фоном, – Ярослав на пробу прижал западающую кнопку включения. Монитор, моргнув, продемонстрировал поверх чёрного экрана что-то осмысленное. – Канцелярку тут где-то взять можно?

– Да. Вон в шкафу за столом Щукина.

Не выйдет, похоже, совместно постигать отдельские премудрости. Хотя бы потому, что новичок явно знает побольше Мишки. Переваривая невесть откуда взявшуюся глупую обиду, Старов сердито уткнулся в свою брошюру. Несколько минут висела душная тишина, а потом в неё с разбегу ворвался шумный Денис. Влетел в кабинет – и тут же затормозил, наткнувшись взглядом на спину рывшегося в шкафу стажёра. Широко ухмыльнулся, примериваясь к новой мишени для острот.

– Оба-на! Девушка, можно с вами познакомиться?

Зарецкий обернулся и невозмутимо оглядел зубоскала.

– Можно. Девушку зовут Ярослав Владимирович, – холодно сообщил он.

Липатов цыкнул краем рта, сожалея о сорвавшейся шутке, но ничуть не обиделся. Подошёл поближе, дружелюбно протянул руку – здороваться.

– Ты, что ль, новый стажёр?

– Ну, я.

– Лохмы обрежешь, – заявил Денис, критически осматривая новобранца. – Знаешь, как в армии определяют, что пора стричься? Когда за волосы рукой можно ухватить.

Он попытался было продемонстрировать, однако Ярослав проворно отстранился, оставив Супермена с носом.

– Мне не мешают.

– Это пока тебя на нежить не кинут. Хотя – чтоб Громовержец у нас на нежить поехал… – Денис скептически хмыкнул, покосившись на стол Валерия Васильевича. – Так, детский сад, а чего одни-то сидите? Воспиталки где?

– У Александра Михайловича планёрка, – процедил Чернов сквозь зубы. Мишка затруднился бы сказать, кто тут больше не любит Липатова: Костик или Борис Андреевич.

– А, – Денис широким шагом пересёк кабинет и, не дойдя до логова, плюхнулся в своё кресло. – Август, ребятки, скучный месяц. Нелегалы в отпусках, нежить от жары сидит грустная. Только и остаётся, что государственные деньги проедать.

– Нежить разная бывает, – заметил Ярослав. Нагруженный нехитрым канцелярским скарбом, он вернулся за свой стол и принялся обстоятельно наводить порядок. – Полудницы, к примеру, в жару хорошо себя чувствуют. А теням вообще всё равно.

– Ну ты сказанёшь – тени, полудницы, – Липатов гоготнул и отмахнулся, словно стажёр сморозил чушь. – Где их тут найдёшь в Подмосковье?

– Им на административные границы как-то пофигу.

– Подразделениям надзора зато не пофигу, – слегка повысив голос, отрезал Липатов. – Ты бы помалкивал, если чего не знаешь… Стажёр.