Текст книги "Платина и шоколад (СИ)"

Автор книги: Настя Чацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 52 страниц)

Пересадка подросших уже бубонтюберов не показалась никому хотя бы в половину настолько же привлекательной, сколь казалась профессору Стебль. Полноватая женщина в своей неизменной остроконечной шапочке активно орудовала ростками, заботливо присыпая их влажной землёй – в этом ей помогали волшебные лопатки и грабли. Лицо её окрашивала привычная уже восхищённая улыбка.

– Осторожнее, будьте добры! Нижняя часть стеблей очень нежная, её нужно полностью закрыть землёй, но не придавливать, иначе… не придавливать, мистер Финниган! Вы задушите росток, если будете так сильно трамбовать почву! Ещё сядьте сверху на него, я посмотрю, что вырастет из вашего бубонтюбера.

Гермиона выполняла задание практически на автомате. Она даже не поднимала головы, несмотря на то, что к предмету всегда подходила с серьёзностью. Тем более, по этой теме у неё будет доклад. Но сейчас мысли упрямо бились напротив совершенно другого. Как пройдёт завтрашняя встреча с Томпсоном? Удастся ли Малфою убедить этого мужчину помочь?

Сам Драко поднимал взгляд лишь время от времени. По всему было видно, что ему не терпелось дорваться до Грейнджер, чтобы устроить допрос с пристрастием – чего хотел Миллер и получил ли то, чего он хотел. А Гермиона не знала, говорить ему о том, что пока его не будет поблизости, она сама будет разучивать заклинания с человеком, представляющим опасность-номер-раз на сегодняшний день.

Какой-то голосок внутри подсказывал, что лучше не стоит сообщать об этом. Но здравый смысл кричал куда громче: стоит и ещё как.

Однако оба голоса затыкало сомнение, накрывающее, решающее всё за Гермиону.

Поэтому – сначала в течении урока, а затем и в течении всего дня – она старательно держалась на людях, чтобы у Драко не было возможности подойти к ней и вывести на разговор. Она не знала, как он отреагирует на то, что завтрашний вечер Курт планирует провести с ней.

И время, как назло, проходило то слишком быстро, то еле лезло. И патрулирование сегодня отменили.

Несмотря на то, что день прополз перед глазами самым медленным из дождевых червей, Грейнджер чувствовала себя так, будто её пропустили через несколько мясорубок сразу. Будто утром она встала и тут же побежала, и бежала целый день, и остановилась только вот, перед дверью в спальню, и, блин. Она устала. Действительно устала.

В голове была настоящая каша.

Виски гудели, и в них было смешано всё. Всё, а значит – почти ничего. Ей было почти безразлично, что от неё завтра захочет Курт. Что за оценку она получит по докладу и как профессор Стебель сегодня оценила её практическую работу. Всё равно, что подумали мальчики, когда она после ужина молча встала и ушла. Только потому, что увидела, как уходит Драко.

Это были те самые дни, которых она никогда не смогла бы понять, даже если бы задумывалась над этим.

Ей просто необходимо было быть рядом с ним. Потому что в нём заключалось её все. Её спокойствие, её желания, её уравновешенность и ярость. Крайность, от которой ломило сердце.

Всё сосредоточено в нём, и, как ни грустно, но сейчас она просто слепо брела за ним.

Даже сейчас, закрывая за собой дверь в свою спальню. На несколько секунд приваливаясь к ней лопатками и закрывая глаза. Даже сейчас, находясь здесь, она чувствовала Драко в соседней комнате. Просто потому, что он был там.

Не слизеринец. Не Малфой. Не заносчивый сучонок, предмет обожания школьных девиц.

Просто Драко.

А когда скрипнула дверь в ванну и открылась вода, ноги сами понесли туда.

Эта поза была давно изучена. Ладони, обхватившие края раковины. Опущенная голова. Выступающие лопатки.

Он снял мантию, и теперь тонкий свитер обрисовывал спину. Интересно, Драко тоже чувствует, что это, возможно, последний их спокойный вечер?

Может быть. Может быть, именно поэтому он и сбежал из шумихи Большого зала раньше, чем обычно.

Он не поворачивал головы, но Гермиона знала – он почувствовал, что она здесь. Это было видно по слегка сжавшимся пальцам и запястьям, на которых выступили венки.

Рассматривать его было каким-то извращённо-изысканным удовольствием. Словно рассматриваешь что-то очень вкусное, по ту сторону витрины. Вспомнились слова Симуса. О голодающем и о столе, полном еды. Да. Пожалуй, ощущения именно такие.

Но ведь… причин не есть не было.

Она молча подошла к нему сзади. И прежде, чем Малфой смог сделать шаг назад, чтобы дать ей пройти к раковине, Грейнджер прижалась к его спине. Утыкаясь носом в свитер, зарываясь лицом в выемку между лопатками.

И прежде, чем успела всё тщательно…

да к чёрту.

Она не хотела думать ни о чём.

Руки скользнули под ткань, коснулись горячей кожи, под которой тут же подобрались мышцы живота, а сердце Гермионы ухнуло вниз. Со свистом и кувырками. А потом забилось очень быстро, пока она позволяла кончикам пальцев пробежать вверх, к его груди, чувствуя, как он напрягается, замирает. Весь.

– Нарцисса больше не писала? – спросила приглушённо, не отрывая губ от свитера.

– Как, ты разве этим вечером ещё не подвергала мою комнату осмотру? – протянул Малфой негромко, однако издёвки в голосе было куда меньше, чем ожидалось. Потому что он наверняка ощутил, как Грейнджер улыбается. Наверное, поэтому и ответил, выждав пару секунд: – Нет. Не писала.

– Так сложно, правда?

– Что?

– Ответить на вопрос без привычных подколов.

– Нет. Но тогда это не произведёт такого эффекта.

Девушка закатила глаза – он почти услышал этот жест.

– Не всегда выигрываешь на эффекте, Малфой.

– Конечно. Тебе-то откуда знать, – беззлобно хмыкнул он. А затем голос стал жёстче. – Чего хотел Миллер?

– Ничего, – наверное, слишком быстро. Или нет. В любом случае, ложь сорвалась с губ очень легко. – Отменил встречу. Плохо себя чувствовал.

И слава Мерлину, что он не может смотреть ей в глаза сейчас. Там была бы написана вся правда.

– И всё?

Ещё один шанс. Скажи правду.

– Всё.

Это слово обожгло язык. Почти с ужасом ощущая, как расслабляются застывшие мышцы спины, к которой она прижималась щекой. Он поверил в её ложь.

Гермиона вздохнула и собиралась отстраниться, когда тёплые пальцы обхватили её запястья под материей и вынудили обхватить крепче его талию.

– Стой. Просто постой так. Мне нужно, чтобы меня отпустил этот херовый день.

Надо же. Ему тоже.

И она осталась.

Беспрекословно уткнулась в Драко ещё глубже. Жмурясь. Сожалея. Мысленно вымаливая прощение. А если бы было возможно, зарылась бы в него как в землю. В сухие листья. Погружённая в его запах. В его цвет. В него.

Столько всего должна была сказать.

Но молчала. Слова были на самом кончике языка, но там и остались. Не хватило малой капли гриффиндорской смелости, наверное.

А он…

Он оживал.

* * *

Это был всё тот же Томпсон.

В очках, слегка исхудавший за тот месяц, что они не виделись. Зажимающий в руке тонкую, ничем не примечательную трость. Подол его мантии был перерезан тонкой морщиной, будто на одежде долго кто-то сидел. Ненужная деталь бросилась в глаза от нервозности, которую Драко испытывал, ещё поднимаясь по каменным ступеням в кабинет директора. Теперь же, оказавшись здесь и остановившись в дверях, он чувствовал, как успокаивает свою бешеную скачку сердцебиения.

– Мистер Малфой, – Дамблдор приподнялся со своего места, чинно кивая. Малфой отстранённо кивнул в ответ. – Проходите, пожалуйста.

Дерек Томпсон обернулся и вперил в молодого человека полный неуверенности взгляд. Профессор Снейп стоял у директорского стола и постукивал кончиками бледных пальцев по столешнице.

Кроме троих мужчин здесь не было больше никого.

Слизеринец медленно прошествовал к креслу, на которое указал директор, и сел, расправляя плечи. Кладя рядом с собой дневник.

– Мистер Малфой, – Томпсон был явно не в восторге от присутствия здесь. – Ваша мать передала мне ваши пожелания встретиться.

Тон чиновника можно было бы назвать холодным и отстранённым, если бы Драко не разбирался в мельчайших интонациях настолько досконально. Так что в эпитетах он решил остановиться на показано-равнодушном тоне с толикой беспокойства.

– Полагаю, вы знаете, что за ситуация сейчас в Министерстве.

– Знаю даже лучше, чем вы могли бы подумать, – тут же отчеканил Драко. На удивлённо вздёрнутую бровь он быстро напомнил: – Мой отец долгое время близко работал с вами и вашими коллегами.

На несколько секунд кабинет погрузился в тишину, и это уже было неплохим началом. Малфой себя похвалил – не нужно давать им понять, что ты слабее. Сейчас ты действительно знаешь больше.

Однако Томпсон пришёл в себя куда раньше, чем можно было бы предположить.

– Я не могу сказать, что у меня слишком много времени для того, чтобы разглагольствовать ни о чём. Я искренне надеюсь, что…

– Разговор пойдёт как раз о том, что вас заинтересует, – Малфой с удовольствием отметил, что голос звучит достаточно уверенно.

А также отметил сразу полностью развёрнутый к себе корпус Дерека. Тот явно услышал.

Драко скользнул взглядом по кабинету, чувствуя, как снова начинают холодеть руки. Всё будет нормально. Он пообещал себе, что всё будет нормально.

Пообещал себе и Грейнджер, а значит, нарушить обещание просто не имеет права.

– Я знаю, кто причастен к убийствам семей нечистокровных волшебников, о которых гремит “Ежедневный пророк”.

Фраза – на одном дыхании. Идеально-прекрасная, понятная. И стало даже почти жалко, когда чиновник в откровенном шоке переспросил:

– Что?

Собственно, какой реакции ты ожидал, Малфой?

Они гоняются за этой шайкой больше полугода. А здесь даже Дамблдор заинтересованно поднял голову. Его глаза смотрели спокойно и внимательно.

– Я знаю, – покорно повторил молодой человек. То ли издеваясь, то ли наоборот демонстрируя кричаще-правильное воспитание, требующее отвечать на любой поставленный вопрос. – Кто стоит за всем тем, что в Министерстве Магии называют зачисткой магглов.

Недоверие.

С какой быстротой меняются человеческие эмоции, когда люди удивлены или напуганы. Заинтригованы. Взволнованы.

Недоверием кричали глаза Томпсона, и Малфой мысленно поблагодарил Мерлина за то, что отец так хорошо научил его скрывать свои эмоции. По крайней мере, для тех людей, кто не имеет никакого представления о том, что перед ними за человек.

– И кто же это по-вашему, мистер Малфой?

Пренебрежение.

Зря. Не зря лишь фальшь в вашем голосе. Вы нервничаете. Не буду вас мучить слишком долго, хотя соблазн очень велик. Если вспомнить всё то, через что мне довелось пройти по вашей воле. Но времени мало.

Времени нет.

– Его имя – Логан Миллер.

И в следующий момент тишина действительно зазвенела.

Этот звон забирал из лица застывшего с тростью в руках чиновника всё до последней капли крови, делая его бледным, словно мел. Дамблдор медленно поднялся из-за своего места, опираясь ладонями на стол. Выражение же лица Снейпа невозможно было прочесть.

Для него эта новость таким сюрпризом уже не являлась.

– Вы понимаете, что это за обвинение, мистер Малфой?

Дамблдор всегда говорил спокойно. Драко не помнил ситуаций, когда директор школы вопил, кричал, ругался или делал ещё чего похуже.

– Да, – медленно ответил он. – Я понимаю.

– И вы уверены в том, что говорите?

– Уверен.

– И вы полагаете, я поверю в это… это… – молчавший доселе Томпсон начал медленно наливаться кровью, будто она решила с умноженным усилием разжарить все его сосуды, – в это наглое враньё?

Снейп поднял голову, глядя куда-то за плечо багровеющего чиновника.

– Мистер Малфой не имеет резона врать, мистер Томпсон, – протянул зельевар, и голос его гулко отозвался в каждом из углов кабинета. – С мистером Миллером его ничего не связывает и он не получит никакой выгоды, если вы намекаете на это.

– Ты отвечаешь за слова мальч… молодого человека, Северус? – воскликнул Дерек, резко поворачивая голову. – Я работал с Логаном не один год и ни разу не слышал о нём плохих отзывов или жалоб, – и он развернулся к директору: – У него есть сын, который обучается в вашей школе, профессор Дамблдор. Он не стал бы скрывать этого.

– Постойте, Томпсон, – Дамблдор поднял сухую руку, глядя Драко в глаза – своими, по цвету почти такими же, как его собственные. – Откуда вам известна эта информация?

– Источники, – расплывчато произнёс Малфой, не отрывая глаз от бледного Томпсона, который всё пытался взять себя в руки. – Я не ошибаюсь, профессор. Это точно, проверено и доказано.

Почти истеричный смешок Дерека заставил слизеринца поморщиться. Чиновник явно блефовал, соскакивая с недоверия на веселье и наоборот.

– Голословность ещё никогда никому не шла впрок, мистер Малфой. А ваше обвинение – если оно ложное – повлечёт за собой наказание.

– Я уже говорил, сэр, что знаком с политикой Министерства Магии, разве не так? – перебил Драко, поднимая подбородок.

Дерек вышагивал вдоль дальней стены, и Малфой мог бы поставить что угодно на то, что мужчина даже не замечал этого.

– Это ложь, которой не поверит ни одна живая душа, – и в подтверждение этих слов чиновник резковато двинул рукой, словно отмахиваясь от всего услышанного. – Это слишком похоже на то, что называют личными счётами, мистер Малфой. Уж простите.

Драко почувствовал, как дрогнула верхняя губа, напрягаясь от раздражения. Руки сдавили обложку дневника.

– Есть ещё кое-что, что убедит вас в том, что это не личные счёты. Кое-что, что доказывает – в этой ситуации есть слабая сторона и для меня самого. – Даже несколько, мысленно добавил он, но на деле лишь быстро облизал губы. – Моя мать замешана в этом.

Томпсон остановил свой раздражающий марш.

Слава Мерлину, потому что Малфоя почти укачало. Или его начало тошнить оттого, что желудок завязался в узел, превратившись в обнажённый клубок нервов.

– Что, чёрт побери, это всё значит? Как ваша мать может быть участницей нападений, если я сам, лично, применил к ней заклинание Обливэйта?

Под кожей прошёл мороз, когда Драко произносил следующие слова:

– Она скреплена Обетом с Логаном Миллером. Она обязана предоставлять Мэнор для дел, которые там ведутся, а иначе Обет убьёт её.

Дамблдор смотрел на слизеринца, выискивая что-то у того под шкурой, пока Дерек тяжело дышал, глядя на Малфоя.

– Северус! – вдруг рявкнул он. – Я требую, чтобы он принял веритасерум. Я не поверю ни единому слову, пока…

В тонких пальцах зельевара мелькнула крохотная бутылочка, на которую Томпсон тут же уставился со смесью недоверия и удивления.

Декан действительно не солгал – ему были известны способы Министерства.

– У меня всегда при себе зелья первой необходимости, не нужно этих потрясений, Дерек.

Драко не успел сообразить, с каких пор зелье правды стало зельем первой необходимости, когда холодное стекло уже покоилось у него на ладони.

– Залпом, мистер Малфой, – почти процедил Снейп.

Этот человек всегда умел в двух словах выразить то, что нужно было услышать. Зельевар всегда изъяснялся рубленными данностями. Неоспоримыми и не подлежащими обсуждению.

Сейчас это сыграло на руку.

Каким на вкус должно быть настоящее зелье правды, Малфой не помнил, хотя пил его лишь однажды, по прихоти отца. Он забыл вкус, но помнил ощущения, подчиняющие разум в этот момент.

Их не забудешь никогда.

В этот раз Драко тоже почти не почувствовал вкуса, потому что всё внутри ходило ходуном от раздражения, целенаправленной злости и сосредоточенности, разрывающих грудную клетку.

Отдалённая мысль о том, не соврал ли профессор Снейп, что сделает такое зелье, которое не подействует? И тут же ответ: не соврал.

Потому что никакого подчинения сознания Драко не почувствовал. Только слегка закололо корень языка и глотку. Чем-то похожим его отпаивала мадам Помфри, когда он пришёл в лазарет с температурой и воспалением гланд.

Чёрт возьми, Снейп напоил его обычной бодроперцевой настойкой?

Малфой бросил на зельевара быстрый взгляд и покусал губу, переключая внимание сначала на Дамблдора, который стоял, сложив руки на груди, а затем и на самого Томпсона, что уже пристально вглядывался в лицо студента, сидящего перед ним как на суде.

Отвечать на вопросы так, как отвечают люди под действием веритасерума, специально просто невозможно.

Но у Малфоя получилось.

Он сам не понял, когда закончился бесконечный конвейер интересующих чиновника моментов, но через полчаса Дерек Томпсон уже знал всё. Совершенно всё, о чём хотел рассказать ему Драко и ни на толику больше. А слегка истрёпанный дневник уже лежал на столе Дамблдора, вспыхивающий под волшебными палочками разными цветами – проверка на тёмную магию. Не найдя на страницах тетрадки ни задатка таковой, мужчины принялись за изучение.

Лишь изредка чиновник поднимал глаза и смотрел на Малфоя сквозь стёкла своих очков. Малфой же сидел молча. После того, как он выпил настойку, ему лучше было молчать и лишь отвечать на вопросы, заданные ему. Поэтому он сидел, едва сдерживаясь, чтобы не начать отбивать носком туфли какой-нибудь задорный мотивчик по полу. Всё получилось.

Чёрт возьми, Томпсон верил. Он верил каждому слову.

И это не могло не радовать.

Перед тем, как уйти из гостиной, он пообещал Грейнджер, что вернётся с хорошими новостями. Просто потому, что она была какой-то нервной и странно-подавленной, особенно ближе к вечеру. Наверняка из-за этой встречи, о которой она переживала не меньше его.

– Эй. Всё будет нормально. У меня на руках доказательства всего. Они поверят.

– Надеюсь.

– Что-то случилось, Грейнджер?

– Нет, просто…

– Что?

Она качает головой. Натягивает на лицо смотри-я-улыбаюсь улыбку.

– Всё хорошо, Малфой. Ты же сам сказал. А я просто хочу осознать, что мне не нужен постоянный надзор.

– Надзор?

– Тебе пора. Увидимся вечером.

– И всё равно это не доказывает, что во всём замешан Логан, – Томпсон поправил очки, почёсывая затылок. – Как можно быть уверенным, что Нарцисса Малфой не врёт? Что она не с ними заодно.

Драко ощетинился.

– Моя мать не одна из них, – зарычал он. – Она помогает мне. Вы сами всё видите!

– Молодой человек, вокруг Мэнора возведён охранный щит, и единственной, кто его пересекал за всё время, была сама Нарцисса. Так как вы предлагаете мистеру Миллеру попасть в… – чиновник, который уже было с вызовом поднял голову, вдруг изменился в лице. Глаза его стали шире, а лицо снова слегка побелело. – Альбус. Разрешите мне воспользоваться связью через ваш камин.

– Прошу вас, мистер Томпсон, – согласно кивнул Дамблдор, всё ещё изучая страницы, и пока министерская гончая гнала к камину, старик поднял голову. – Почему ты не обратился ко мне с этим, Драко? – негромко спросил он, чуть щуря глаза. Когда он переходил на этот мягкий тон, всегда становилось не по себе. Слишком… близко.

И тут Малфой впервые замялся.

Сейчас, глядя в располагающие глаза и открытое лицо, он тоже задался этим вопросом. Но быстро сообразив, что он сейчас “находится под веритасерусом”, ответил:

– Я боялся, что вы доложите на мою мать в Министерство.

– Я знаю, что ты выпил не зелье правды, Драко, – ещё тише произнёс директор школы, пока Томпсон бормотал какие-то заклинания, замерев у низкой каминной решётки. – Но спасибо, что ответил правду. Я бы не стал докладывать на Нарциссу. Хотя у неё, даже несмотря на это, – сухие пальцы постучали по тетрадке, – очень большие неприятности. Министерство не имеет привычки снимать обвинения. Тем более – несколько раз подряд.

После этих слов, произнесённых таким спокойным и глубоким голосом, Малфою стало не по себе.

То есть, как?

Мать казнят? Всё равно, что она помогла в этом деле?

– Вы хотите сказать, что ситуация безвыходная? – если он не переубедит меня, я сейчас же пойду и брошу аваду в лицо херовому патлачу, и срать, во что мне это обойдётся.

– Конечно же нет. Из любой ситуации есть выход, если его искать.

– Я искал. Три месяца подряд.

– И ты его нашёл, – мягкая улыбка сквозь бороду заставила Драко моргнуть. А затем отвести глаза.

Но вдруг – внезапно даже для него самого – дышать стало легче.

– Оливар, добрый вечер, – голос Томпсона вклинился в сознание, выдёргивая наружу.

Взгляд тут же приковался к огненной фигуре, застывшей напротив чиновника в камине. В фигуре этой без труда узнавался полноватый Ральфус, при взгляде на которого у Малфоя практически тут же появлялся рвотный рефлекс. Его визгливый голос дополнил картину:

– Что вы делаете в Хогвартсе, Томпсон?

– У меня была… встреча. И у меня есть информация, касающаяся дела по зачистке магглорождённых семей.

Лицо Оливара вытянулось.

– Что?! С кем вы встречались?

– Я всё расскажу, как только прибуду. Я хотел попросить вас проверить кое-что, мистер Оливар.

Толстяк нахмурился, молча ожидая продолжения, однако заинтригованный блеск в глазах был виден даже Драко.

– Логана уже нет на рабочем месте?

– Нет, сегодня он отправился домой раньше.

– Тогда будьте добры войти в его личный доступ к сети каминов. И проверить, открыты ли камины в Малфой-Мэноре.

Ральфус замер, приоткрыв рот.

– Что? Вы понимаете, о чём просите, Дерек? Я сам лично приказал закрыть сеть каминов на этом участке. Поместье, как вы помните, оцеплено щитом. И полностью изолировано для посещений.

Томпсон помялся несколько секунд, пока огненный Оливар высказывал ему своим противным голосом. После чего чиновник поднял голову и уверенно произнёс:

– На фоне того, что я узнал здесь, у меня есть все основания полагать, что мистер Миллер держит в секрете тот факт, что посещает вдову Малфой вне нашего ведома.

Толстяк несколько секунд молчал.

– С какой целью?

– Есть предположение, что в Мэноре продолжают проводиться ритуалы по уничтожению магглов. И подготовка к одному из них совершается прямо сейчас… под началом Логана. У нас есть связь с Нарциссой Малфой, которая держит нас в курсе событий.

Драко вглядывался в выражение огненного лица до рези в глазах, но всё равно не рассмотрел ничего, кроме беспредельного шока и удивления.

– Твою… мать, – прошипел искажённый связью голос, и образ толстого чиновника исчез в огне. Видимо, он понёсся проверять ту самую сеть каминов, о которой говорил Дерек.

Малфой перевёл взгляд на застывшего и молчаливо наблюдающего за всем этим Снейпа, который лениво перекатывал пустой стеклянный бутылёк между пальцев.

– Чем всё это может обернуться для Нарциссы? – поинтересовался вдруг зельевар, на что Дамблдор только покачал головой.

– Не будем загадывать, Северус. Для начала нам нужно разрешить крайне неприятную ситуацию, сложившуюся в стенах школы.

– Завтра истекает срок, – Драко вклинился в разговор неожиданно даже сам для себя. – Им нужна будет Грейнджер. Чтобы провести ритуал.

– Мы не допустим, чтобы кто-то из студентов пострадал.

И, кажется, старик не успел закончить эту фразу. Потому что раздался яростный и торопливый стук в дверь. Однако, даже не дождавшись приглашения, незваный гость вломился внутрь, едва не рухнув, удержавшись на ногах.

Драко замер. Резко поднялся с кресла.

– Блейз?!

– Мистер Забини? – голос Снейпа прошёл мимо сознания.

Мулат задыхался. Видимо, долго бежал. Но сквозь хриплые выдохи он выдавил, оттягивая горловину свитера от глотки:

– Она… с ним…

– Что? – Малфой сделал шаг к другу, сминая ткань мантии на его плече и встряхивая. – Что случилось?

– Грейнджер… с Миллером… в Выручай-комнату, – давился одышкой слизеринец.

Твою мать. Этого не хватало. Только не говорите, что она попёрлась с ним.

– Они на восьмом этаже? – по спине прокатила ледяная волна. – В Выручай-комнате? Скажи мне, Блейз, они там?

– Их там нет, – выдохнул он, после чего нагнулся и вцепился пальцами в колени, откашливаясь.

– Мистер Забини, они зашли туда и не вышли? – голос Дамблдора был как всегда спокоен. Однако даже в нём чувствовалось напряжение. Старик стоял, уперевшись ладонями в поверхность своего стола.

Мулат затряс головой.

– Нет, я вошёл туда. После них. Она пустая.

В кабинете снова повисла тишина. Как и в голове.

Такая мертвецки-жуткая, что показалось, что ничто не сможет нарушить её.

Но со стороны камина раздался характерный шорох, и огненная фигура Оливара снова появилась перед застывшим вполоборота Дереком Томпсоном.

– Томпсон! Томпсон, вы оказались правы. Доступ к камину в Малфой-Мэнор открыт Логаном Миллером. И… только что он был активирован. Несколько минут назад кто-то прибыл в поместье.