355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Настя Чацкая » Платина и шоколад (СИ) » Текст книги (страница 4)
Платина и шоколад (СИ)
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 01:53

Текст книги "Платина и шоколад (СИ)"


Автор книги: Настя Чацкая



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 52 страниц)

– Стой.

Бля...

Она замерла изваянием. Медленно повернулась, глядя на него вопросительно.

Что, даже ничего не скажет? А в глазах и подавно нет того выражения, что он только что наблюдал в школьном дворе.

Раздражение с себя тут же переметнулось на неё.

– Я обратился к тебе, Грейнджер, – прошипел он, глядя в её застывшие глаза. – Правила хорошего тона не обязывают тебя ответить?

– Ты приказал, Малфой, – сказала она тоном, ни на толику дружелюбнее.

Он сжал губы и встал. Она против воли сделала шаг назад, упираясь спиной в косяк арки. Не боялась, нет. Малфой её нервировал. Хотелось просто оказаться подальше от него.

Явно не подпирать лопатками стену. Невыгодная позиция.

Эта мысль пронеслась в голове, однако делать какие-либо шаги было уже поздно. Он смотрел на неё со своего места, насмешливо приподняв брови.

Чёрт. Чёрт возьми. Она не хотела этого взгляда. Она вообще не хотела никаких взглядов после того, что произошло в этой гостиной. От беззаботного настроения не осталось ни следа, и если бы и оставался в мыслях ещё этот когтевранец Курт Миллер, то Малфой моментально вытеснил его своим нежелательным присутствием в этот момент. Тёплый карий взгляд сменился ледяным.

Ледяные глаза.

Она нащупала в кармане волшебную палочку. Этот жест не остался без внимания.

– Серьёзно, Грейнджер? – взглядом он проследил за тем, как древце показывается на свет и рука Гермиона направляют самый кончик на Малфоя.

Так она чувствовала себя в большей безопасности.

– Просто оставайся стоять там, где стоишь. И я не вспомню о том, что несколько дней назад так и не дошла до декана, чтобы сообщить...

– О моём поведении, – ядовито закончил он, кривя губы. – Я знаю эту песенку. Можешь не утруждаться, в благодарностях я не расшаркаюсь. – Повисла короткая тишина. – Кстати, о старухе...

Он сделал довольно внезапный и резкий шаг вбок, выходя из-за дивана, что заставило Гермиону поднять палочку выше и напряжённо уставиться на Малфоя. Он на миг застыл, а потом медленная ухмылка появилась на его губах.

– Выучила список допустимых заклинаний?

– Знаю их куда больше, чем ты можешь себе представить, – процедила она.

У неё снова зажигались щёки.

– И что же? Засветишь меня Люмосом насмерть?

Он издевался, делая медленные шаги по направлению к ней по небольшой дуге.

– Или нарушишь правила школыи убьёшь прямо здесь?

Открыто издевался, отлично зная, что в список дозволенных заклинаний не входили те, что могут нанести вред. Гермиона крепче сжала палочку.

Жест, обозначающий её полную беспомощность перед ним. Страх. Пусть так. С палочкой она обращается куда более годно, чем он.

Будто услышав вопящие в её голове мысли, Малфой остановился.

И вдруг. Рассмеялся почти искренне.

Чёрт возьми!

Гермиона на секунду совершенно потерялась в их гостиной, полуоглушённая, держась за свою палочку, будто та была единственным ориентиром в этом помещении, наполненном непонятно чем. Звенящим и опасно-взрывным.

У него была... красивая улыбка?! Что?..

С ровными зубами, белоснежными, правильной формы и размера. Тень от морщин в углах серых глаз, слегка трогающая скулы. И ямочка на левой щеке.

Чёртова ямочка у чёртова Малфоя на щеке.

Он действительно рассмеялся, но в этом было столько фальши, что спёрло в груди. Подобие оскала. Гермиона моргнула. Заставила себя нахмуриться. Лихорадочно отыскала в голове какие-то нелепые, неуверенные фразы, тут же сорвавшиеся с языка:

– У тебя проблемы с головой, Малфой. Просто имей это в виду. И... не смей!

На этот раз Малфой не остановился.

И смех исчез. В три мягких, направленных шага слизеринец оказался рядом с ней. Она тут же выпрямила плечи едви ли не до хруста, вскидывая палочку на уровень его ключиц.

– Я не прикоснусь к тебе, дура.

Голос такой, что захотелось сжаться. Да она и почти сжалась, наверное, против воли. Потому что он смотрел на неё, как на трусиху.

– Если рискнёшь тронуть меня...

Лицо Малфоя моментально, почти ненормально быстро, стало каменным.

– Ни за какие коврижки. Прикасаться к тебе – лишний раз пачкать вымытые руки. Ещё одной подобной ошибки я не допущу, ясно?

Яд в его голосе вернул призрачное ощущение, что ничего не изменилось. Всё, как и было. И даже стало... спокойнее. Насколько могло спокойнее стать, когда он находился в двух шагах от неё.

Их разделяла застывшая в воздухе ненависть и подрагивающая в побелевших пальцах палочка.

– Чего ты хочешь тогда?

Так тихо? Внутри она проорала это ему в лицо.

– От тебя? Чтобы ты сдохла побыстрее, – Драко оскалился, делая ещё один крошечный шаг и останавливаясь, сложив руки на груди.

– Не дождёшься.

Он непроизвольно взглянул на её палочку, кривя губы. А затем вдруг произнёс:

– Декан твоего мерзкого факультета просила передать, что с завтрашнего дня я и ты будем патрулировать школу по вечерам, – Малфой сказал это таким тоном, словно им придётся купаться в бадье с червями ежедневно до конца года.

Гермиона же смотрела на него некоторое время в полном изумлении.

– Это сообщение стоило того цирка, что ты устроил?

– Цирка? – Драко скривился, услышав маггловское словечко.

– Балаган. Бред. Показуха, – она раздражённо указала на них обоих свободной рукой, зло сжимая губы.

– О, да, стоило. Я понял одну вещь, Грейнджер. – Он действительно был полон этой отвратительной самоуверенности. – Ты боишься меня.

Гермиона по-прежнему смотрела в лицо Малфоя, надеясь, что в её взгляде сейчас море сомнения и насмешки, а не действительно страха и паники, которые чуть не накрыли её с головой, пока он подходил к ней.

И ещё.

Ей нужно было отвлечься хотя бы на секунду. На что угодно, потому что Малфой настолько близко вводил её в настоящий гипноз. Всё в нём.

Бледная кожа. Высокие скулы. Разворот челюсти, сужающийся к подбородку. Аристократичный тонкий нос и полные губы. Брови, на порядок темнее волос. Живая платина, частично прикрывающая лоб.

Он действительно повзрослел. И это были не те изменения, которые бы порадовали её. Она вообще не хотела обращать на этого человека столько своего внимания, и если бы он не держал её в этом углу уже столько времени, что рука с палочкой начинала ныть, её бы здесь давным давно не было.

Гермиона выругалась про себя, отводя на секунду глаза. Какого фига она вообще рассматривает его?

– Ты слышишь меня, дура-Грейнджер?

– Слышу прекрасно. Думаю о том, какой ты идиот в своих нелепых предположениях.

Она отвернула от Малфоя лицо, быстро облизывая пересохшие губы.

– Идиот?

– Я уверена, что это словотебе знакомо, хотя я могу подобрать много эпитетов. А теперь – не сочти за грубость. Мне нужно...

Она хотела сказать, что ей нужно идти.

Нестись в свою комнату. Чувствовать, как вылетает сердце. Запереться от него и проклинать себя за то, что вообще остановилась по его просьбе.

Но Гермиона замолчала на полуфразе, ощутив внезапный толчок в ладонь – палочка столкнулась с его грудью.

Драко сделал шаг вперёд.

– Что ты... – выдохнула Гермиона, шарахаясь назад. Вдавливаясь спиной в каменную стену, выше поднимая руку. Царапая его грудь древком сквозь материю. Ткань малфоевской рубашки тоже слегка приподнялась, вслед за кончиком палочки, которая теперь упёрлась в углубление под его ключицами. Почему это не останавливало его?

Почему это должно было остановить?

– Малфой...

В этом голосе предостережения было меньше всего. Куда больше нарастающей паники и напряжения.

– Не боишься, да? – прошипел он, наклоняясь над ней.

Выше. Сильнее.

Но у неё палочка. А он безоружен.

Это нифига не придавало сил – они тут же исчерпывались осознанием – он так близко, что видна каждая ресница со слегка загнутым концом. Рука Гермионы, держащая палочку, согнута в локте, подпуская слизеринца ближе. От него пахнет прохладным дождливым утром.

– Отойди, – произнесла девушка, не отводя глаз от бледного лица. Достаточно твёрдо и уверенно. Чувствуя – в носоглотку начинает медленно проникать его запах – больше, сильнее. От которого тело покрывается ледяными мурашками.

Зрачки расширены – темнота почти целиком съела ледяной серый цвет радужки. Взгляд метался по её лицу. Снова. Он снова смотрел на неё, а не насквозь. И от этого бросало в непонятный, совершенно лишающий мыслей жар, пока Малфой выискиывл что-то в её горящем лице.

Господи. Да что же это.

– Ты боишься меня до дрожи в коленках, Грейнджер, – прошептал он.

Этот шёпот впился в неё, как шило.

– Нет.

Да.

– Я не...

– Тогда почему ты трясёшься? – что-то в его голосе.

Хрипотца, от которой – Мерлин, помоги, – Гермиона задохнулась. Такого голоса от этого человека она не слышала никогда.

Взгляд скользнул к её губам совершенно внезапно. Остановился на них. Замер, будто неосознанно. Гермионе показалось, что этот взгляд вот-вот проникнет внутрь. В её рот.

Кончик языка закололо, и она еле сдержалась, чтобы не облизнуться.

Это была бы провокация.

Потому что кажется, всё это не с ней. Она не хотела этого. И слышала как громко, чётко и беспомощно отключаются мозги, отказываясь понимать, что вообще происходит сейчас между ними. Что за ненормальщина творится в этом тёмном углу гостиной.

Мысли наворачивали по замкнутому кругу всего два слова: Драко Малфой. Словно в попытке вернуть хозяйку к сознанию. Ни черта у них не получалось.

Потому что.

Взгляд почти против воли скользнул к его рту. Крошечным запретным червячком в голове шевельнулась мысль: как это – поцеловать Драко Малфоя?И ей внезапно стало панически страшно. По-настоящему. Так, как никогда в жизни.

Наверное, поэтому палочка выпала из пальцев Гермионы и...

За окном пронёсся раскат грома такой яростной силы, что стёкла затряслись в рамах. Обрушивая эту мгновенную какофонию звуков им на головы. Заставляя обоих осознать – их лица разделяют несколько сантиметров.

Глубокий вдох ворвался в лёгкие Грейнджер, когда Драко резко поднял голову. Отшатнулся от неё в отвращении кривя губы, глядя с невыразимым презрением и холодом.

А Гермиона лихорадочно игнорировала оставшийся лёгкий привкус его тепла на кончике языка, которого она так и не коснулась. Слава всемогущему Мерлину! Господи, что только что...

Они были так близко, будто...

Она резко выдохнула. Нырнула вниз и принялась судорожно искать свою палочку – выглядело почти смешно.

– Мерлин, Малфой! – бормотала она. – Ещё раз ты приблизишься ко мне и я оглушу тебя на чёртову неделю! – голос дрожал, когда Грейнджер отворачивала лицо. Хотела сказать что-то ещё, но Малфой перебил её:

– Не думай, что я хотел этого – прошипел он, делая несколько шагов назад для достоверности. – Это ничего, ясно? Я прав. Я всегда прав.

Проводя рукой по лицу, будто пытаясь стряхнуть с себя её взгляд, он скрывал свою нервозность. И это помогало игнорировать тугой горячий узел в животе.

У него... у него встал, мать её.

Грейнджер наконец-то нашарила свою палочку и вскочила, пятясь. Не отрывая от Малфоя предупреждающего взгляда.

– Хватит таращиться, грязнокровка. Это... мерзко. Этоот твоего запаха.

– Иди к чёрту, – пробормотала она, проскальзывая в арку и исчезая в темноте лестницы.

Он слышал её спотыкающиеся шаги. Слышал, как захлопнулась дверь. В ушах всё ещё отдавался грохот собственного сердца и отдалённо – раскат грома. Несколько секунд он стоял, тяжело дыша. Глядя в окно с плывущими потёками воды на нём.

Нихера не понял, что только что произошло. Снова провёл по лицу руками. Закрыл глаза.

Уберите. Уберите это из головы.

Какого хрена?

Какого...

Он только что чуть её не поцеловал.

Он только что чуть не поцеловал Грейнджер.

Он хотел проучить. Показать, что прав. Но её губы и реакция на... Прекрати, сейчас.

Мысли в голове разлетались, и каждая, достигая стенки мозга, разрывалась, оставляя за собой липкую дымку. И недоумение.

Малфой в два шага подскочил к креслу и с рычанием опрокинул его, отшвырнув вбок. Грохот. Что-то разбилось. С тем же дребезгом в его голове минуту назад рушились стены здравого смысла, которые отец выстраивал в нём долбанных семнадцать лет.

Отец...

Блядь.

Не оборачиваясь, Драко молнией промчался к лестнице в свою спальню. Захлопнул дверь и почти подбежал к зеркалу, что висело у кровати. Уставился на своё отражение, будто ожидал увидеть кого-то другого. Но там был он.

И от этого становилось ещё хуже. Ещё непонятнее. Ещё более гадко.

Какого хрена со мной происходит?..

Малфой зарылся руками в волосы и закрыл глаза.

Это помутнение. Это всё Пэнси и её чёртов рот. Он просто был возбуждён, а чёртова гриффиндорская шлюха оказалась под рукой. Мерлин.Мерлин...

Снова раскат грома, и тяжёлые капли с удвоенной силой забили в окно. Отголосок чужого голоса замер в ушах. На краю сознания. Голос, от которого потемнело в глазах.

– Прости меня... – руки сжались в кулаки. Закрытые глаза обожгло огнём, как если бы в них попал весь песок мира. – Прости меня, отец.

Глава 3

– Приспешники Люциуса Малфоя? – Поттер приподнял бровь, покачивая головой. – Скитер совсем рехнулась.

– Но, Гарри. Здесь написано, что семья маглорожденных исчезла вчера, – Рон, не отрываясь от газеты, жадно засовывал в рот овсяное печенье. – Так... федь... не быфает профто так.

Гарри забрал газету у замычавшего от возмущения товарища, перегнувшись через стол, и сложил её пополам.

– Я читал. Там написано, что рано бить тревогу. И никаких доказательств, что их убили и что кто-то продолжает дело Люциуса, нет. Да и никто так и не смог найти улики, подтверждающие, что за этим всем стоял Малфой.

Уизли мрачно жевал, зыркая на друга из-под густой рыжей чёлки. Громко проглотив печенье, он повернулся к Гермионе:

– Скажи ему, Герм. Рита Скитер хоть и редкостная балаболка, но просто так бы не стала поднимать «Пророк» на уши.

– У них просто закончились годные новости, – Гарри протянул руку и взял свой бокал с тыквенным соком. – Я не хочу верить, что в Лондоне разгуливает Пожиратель, похищающий семьи маглорожденных волшебников. С какой целью? Шантаж? Или... – он осторожно покосился на Гермиону. Девушка сидела молча, уставившись в свою тарелку.

Мальчики переглянулись. Провели молчаливый диалог взглядами.

«Что с ней?»

«А, чёрт знает...».

– Эй... – Поттер легко подтолкнул её локтем, и та вздрогнула, поднимая взгляд.

– Что?

– Что-то случилось? Ты такая задумчивая сегодня, – Гарри придирчиво изучал лицо подруги, будто пытаясь найти в нём причину плотной пелены мыслей, которые заслоняли девушку от внешнего мира.

– Это из-за того, что пишут в «Пророке»? – тут же вставил Рон, моментально получив от товарища укоризненный взгляд.

– Нет, – Гермиона отвлечённо заковыряла вилкой в тарелке. – Я просто немного не выспалась.

– Чем же ты занималась ночью? – Поттер отхлебнул немного сока из бокала и поставил его обратно на стол, глядя, как подруга смущается.

Гермиона прикусила губу.

Действительно, чем она занималась сегодня ночью? Кроме как лежала, глядя в потолок сухими глазами, пока утренний свет не затопил комнату серой дымкой. Пока в своей спальне не зашевелился Малфой. Если прислушаться, можно было различить, как открываются дверцы шкафов.

Потом Малфой прошёл в ванную и звук стал ближе.

Босыми ногами прошёл по полу, включил воду в раковине и вычистил зубы.

Гермиона пыталась не представить себе, как слизеринец выглядит после сна. Взъерошены ли всегда идеально лежащие волосы? Сонны ли глаза? Сжаты ли как обычно губы?

В сознании девушки, непослушном, полностью захватившем её, он стоит в пижамных штанах, без рубашки, босой. Наклонившись над раковиной и умывая лицо. А вода стекает по рукам к локтям. По шее, собираясь в углублении ключицы. Влажные волосы липнут ко лбу и вискам. Он сплевывает воду и вытирается полотенцем. Смотрит на себя в отражении зеркала. Поворачивает голову сначала в одну сторону, затем в другую, чтобы проверить, по-прежнему ли идеальна его кожа.

Конечно, идеальна.

Он же, блин, Малфой.

Затем небрежно перебрасывает полотенце через плечо, включает воду в ванной и спускает резинку пижамных штанов, от которой на белоснежной коже подтянутого живота остается легкий след. По нему хочется провести кончиком пальца, ощущая неровность.

И этот след внезапно тоже становится идеальнымна его теле.

– Гермиона!

Девушка подскочила на месте, пролив тыквенный сок из бокала себе на руку. Тихий ужас от собственных мыслей едва не заставил её поседеть.

– Мерлин! Ты что, задремала с открытыми глазами? – Рон смотрел на подругу таким взглядом, будто та прекратила понимать английский. – Что с тобой происходит?

Хрень. Хрень какая-то с ней происходит!

– Я думаю... о... патрулировании. Сегодня у нас с Малфоем первое патрулирование школы, – быстро произнесла Грейнджер, резкими движениями вытирая ладонь о салфетку и глядя на Уизли. – Совместное.

– О, чёрт, – рыжий тут же осунулся, понимающе качая головой, – это фигово, конечно, – констатировал он.

– Я не знаю, что мне делать. Мы ведь... – девушка, приподняв брови, старательно пыталась выбросить образ умывающегося Малфоя из головы, кляня себя последними словами. – Мы... почти не общаемся.

– Серьёзно? До сих пор?

– Что в этом странного, Рон? Не нужно так удивляться.

– Да ничего. Просто вы оба старосты и... это необычно.

– Я не общаюсь с ним. И мне вполне комфортно, – она отложила салфетку и вернулась к звтраку.

– И не стоит начинать, – пробормотал Гарри, сцепляя руки, глядя на неё со странным подозрением, – он наш враг. Каким был, таким и останется.

– Я знаю вообще-то, – она уставилась Поттеру в глаза, слегка наклонив голову и сжав губы, не сдержав раздражения, – спасибо, что напомнил.

– Гарри, не будь таким идиотом, – Рон тоже нахмурился. – Гермионе нужно хотя бы попытаться найти с ним общий язык. Они ведь живут вместе. Или он может её со свету сжить.

Брюнет закатил глаза, качая головой и явно оставаясь при своем мнении. Уизли ободряюще посмотрел на подругу.

– Вы сможете нормально общаться, если захотите.

– Точно, Рональд.

– Но, наверное, для этого тебе придётся закаляться, поедая каждый день порцию драконьего кала.

– Чудесная метафора, Рональд.

– И всё же, что касается «Пророка»...

В этот момент взгляд Гермионы наткнулся на чёртова Малфоя, что как раз заходил в Большой зал.

Следом семенила Пэнси, цепляясь за рукав его мантии пальцами. Сердце на секунду остановилось. Грейнджер торопливо отвела глаза, заставив себя смотреть на друзей, снова начавших какой-то глупый спор, в котором активно фигурировала Рита Скитер. Краем глаза девушка видела, что Драко прошёл на привычное место за столом Слизерина и уселся за стол.

Ей даже показалось, что он посмотрел на неё. Но, покосившись в их с Паркинсон сторону, Гермиона убедилась, что окончательно сходит с ума. Малфой сидел, расположившись в привычной царской манере, слушая, что ему бормочет на ухо Пэнси. Взгляд его блуждал по тарелкам, задерживаясь то на одном, то на другом блюде.

Даже не заметил, что Грейнджер сидит в толпе гриффиндорцев.

Да и с чего бы?

«Не думай, что я хотел этого...»

От слов, что вновь прозвучали в её голове, она едва не подавилась куском яичницы с беконом, которую как раз старательно пережевывала.

Она послала его к чёрту.

Он ничего не ответил.

А когда Грейнджер позже спустилась в гостиную, кресло и чайный столик были перевёрнуты. На полу валялись осколки вазы. С помощью Редукто прибраться не составило труда. Но осознавать, что он так бесился из-за того отвращения, что било из его глаз каждый раз, когда он смотрел на неё...

Чёрт, это же Малфой! Это же просто ничего особенного.

И вчера тоже было ничего особенного. Когда он смотрел ей в глаза, а Гермионе казалось, что его ресницы сейчас опустятся, что он наклонится к ней и... Господи!

Ей просто необходимо отвлечься.

Она фыркнула про себя, косясь на мальчиков, чтобы они не обвинили её снова во сне на ходу. О чём это они спорят целое утро?..

– ...если тебе непонятно, прошлая волна смертей, что прокатилась среди маглорожденных, тоже началась с одной семьи!

Яичница вновь встала поперек горла.

– Что?! – Гермиона уставилась на Рона. – Что ты сказал только что?

Гарри раздражённо вздохнул, сбросил с носа очки и опустил лицо в ладони.

– Ты что, не читала? – Уизли ткнул пальцем в друга. – Он забрал у меня газету. Возьми и посмотри, что написано на первой полосе.

Гермиона перевела взгляд на Поттера, который со вздохом, не глядя, подтолкнул к ней сложенный «Пророк», лежащий около его бедра на скамейке. Девушка торопливо развернула его, пробегая взглядом по словам, что возглавляли выпуск.

«Дело Люциуса Малфоя снова открыто?».

– Что?.. – она быстро прочла мелкий текст, извещающий о пропаже семьи маглорожденного волшебника Джорджа Бэллоу, которая сейчас активно разыскивается властями.

Подняла глаза на мальчиков, которые напряжённо молчали.

– Но ведь Малфой мёртв, – произнесла она, сжимая страницы газеты так, что бумага моментально измялась. – В конце прошлого года он скончался в Азкабане, а те, кто работали на него... казнены. Об этом трубили все газеты. Это подтверждённая Министерством информация, и...

– Послушай, – Гарри оторвался от своих ладоней и взглянул на подругу, – то, что написано в статье – неправда. Нет никаких приспешников Люциуса. Мало ли семей пропадают по всему миру?

Действительно... – Рон фыркнул. – И о каждой пишут в «Пророке».

– Заткнёшься ты, или нет?

– Гарри. Я – волшебница. Мои родители – магглы, – Гермиона подняла газету, – если это правда, то...

– Всё будет в порядке. Люциус мёртв. Его дело по истреблению... семей нечистокровных закрыто.

Гермиона вглядывалась в глаза друга, словно в попытках найти опровержение всего написанного.

Да и тем более...

Гарри говорил так уверенно, что с души, казалось, упал небольшой камень. Однако руки всё равно оставались холодными.

Ведь Министерство сейчас действительно уделяет этому много внимания. Отлову всех, кто был хоть немного приближён к делам Пожирателей. А лидеров оных не было в живых уже очень давно.

Она ещё несколько секунд смотрела на Гарри, а затем кивнула, потому что он ждал реакции на свои слова. Затем тоже кивнул. Взглянул на неё ещё раз и вернулся к своему завтраку, заводя с Роном какой-то разговор, в котором девушке не хотелось участвовать. Она сложила газету. Поднесла к губам бокал с тыквенным соком, снова бросив быстрый взгляд в сторону стола Слизерина.

Чего она ждала? Очень хотелось верить, что ничего. Но и полное отсутствие реакции на то, что произошло, казалось странным.

Малфой лениво закинул руку на плечо Пэнси, позволяя той кормить себя ломтиками яблок. Острый взгляд блуждал по лицам Крэбба и Гойла, которые что-то бубнили, сидя напротив него и показательно игнорируя «Пророк», что лежал перед ними на столе.

Судя по их позам, им не терпелось прочесть новости, но они опасались реакции Малфоя.

Хм. А ведь для человека, об отце которого снова написали в газете после такого скандала, он выглядел слишком спокойно. Возможно, это только маска, конечно. И, да. Скорее всего, обычный малфоевский фасад, потому что, переведя взгляд на слизеринцев, сидящих чуть поодаль, Гермиона убедилась – то и дело кто-то, будто ненароком, покосится в его сторону. Бросит взгляд и тут же отвернётся, склонившись над ухом соседа и что-то шепча.

Конечно, Малфой далеко не робкого десятка. С детства привык, что имя его семьи чаще всего звучит на устах толпы и фигурирует в Министерстве. В особенности, за последние пару лет. Люциус будто нарочно старался очернить его, однако род Малфоев по сей день оставался уважаемым, едва ли не коронованным.

В дрязги эти лезть совершенно не хотелось. Публичность была не чужда самому Драко, поэтому можно было предположить, что невозмутимость его совершенно искренняя.

Гермиона отвела глаза, думая, каково Пэнси сейчас. Сидеть, приобнятой его рукой. Наверное, тепло?..

Или же нет.

Холод. Лютый холод.

Если бы Малфой оказался когда-нибудь так же близко к Гермионе, она бы моментально превратилась в айсберг. От его взгляда и ледяной кожи. Она коснулась кончиками пальцев шеи, вспоминая его холодную руку.

Его единственное к ней прикосновение. Практически единственное за всю жизнь. Полное ненависти и злости.

А затем слегка прикрыла глаза, вспоминая, что чувствовала, когда он придвинулся к ней вчера так близко. Не прикасался, если только одним своим дыханием. И что было в нём. Малфой ведь посмотрел на её губы. А это значило, что он подумал о том, чтобы поцеловать её?

Захотелось громко рассмеяться и хохотать до колик в животе. Боже, какой бред.

Гермиона вздохнула и принялась за остывшую яичницу. Переключая свои мысли в другую сторону – нужно послать родителям письмо с предупреждением. Лучше бы пока проводить вечера дома, не гуляя по улицам. Хотя, возможно, Гарри прав, и ничего особенно страшного с семьёй некого Джорджа Бэллоу не случилось.

Но, как любили поговаривать в последнее время – безопасность превыше всего.

* * *

Самым ужасным занятием по мнению Гермионы Грейнджер – было ожидание. И сейчас она сидела на постели в своей спальне и ждала.

Вечер наступил незаметно, несмотря на то, что последний час, проведённый в библиотеке, она то и дело посматривала на часы. Мечтая хорошенько опоздать на патрулирование – будто Малфоя это могло достать хотя бы каким-то образом.

Скорее всего, он бы разозлился из-за того, что его слизеринское величество прождало лишних пару минут.

В итоге Гермиона не только не опоздала, но ещё и пришла раньше, усевшись в своей спальне на кровать напротив зеркала и гипнотизируя взглядом зачарованный дневник, выглядывающий углом из выдвижного ящика стола.

После того дня, когда Малфой схватил её за горло, вторая тетрадь пропала из гостиной. Гермиону съедал интерес, взял ли он её себе. И поэтому, сидя на трансфигурации, она незаметно открыла дневник на первой же странице и быстро написала: «21.00, в гостиной. Патрулирование». И, закусив губу, скосила взгляд на Малфоя, сидевшего на соседнем ряду, на несколько парт дальше.

Он встретил её взгляд и скривился.

Она чуть приподняла дневник, показывая, что сделала запись.

Его верхняя губа раздраженно дрогнула. Он поднес два пальца к своему кадыку, делая вид, что его тошнит.

Она закатила глаза и отвернулась. Содержательное общение на этом закончилось. Ответной записи он не сделал, однако когда Гермиона снова обернулась к нему, заметила, что дневник лежал на краю парты.

Очевидно, послание было прочтено.

И почему-то она чуть не улыбнулась, подумав о том, что он принёс его с собой.

Глупая. Дура. Идиотка.

Она зажмурилась.

Как случилось так, что Малфой начинал занимать всё больше мыслей в её голове, вытесняя остальные? Вроде зачёта по зельям, успеваемости младших курсов и даже, прости Мерлин, мысли о Гарри и Роне. Сколько же ненужных вопросов роится в голове.

Как так получилось?! И – самое главное– как это остановить?

Взгляд упал на часы. Без пяти минут девять.

Патрулирование обещало быть очень длинным. Очень неприятным.

Вздохнула, ощущая, как сердце начинает колоть. Встала и потёрла холодеющие руки друг о друга. Она не боялась его, конечно. И совершенно не нервничала. Схватила с прикроватной тумбочки палочку и на секунду задержала дыхание.

Совершенно никакой нервозности.

Но почему-то очень тихо открыла дверь и бесшумно скользнула по ступенькам, уже почти по привычке останавливаясь на последней. Сжала губы и шагнула в гостиную.

Малфой стоял к ней спиной, держа в руках газету, покачиваясь с пятки на носок. Интересно, он впервые за целый день решился прочесть, что же пишут о Люциусе? Почему-то Гермионе казалось, что он не позволял себе прикоснуться к «Пророку», пока был на виду у остальных.

Огонь обрисовывал контуры его тела.

Малфой был без мантии, в легком черном свитере, что натягивался на напряжённых плечах. Брюки идеально выглажены, до чётких борозд.

Гермиона смотрела, как на его скуле двигаются желваки. Он злится? На неё? Да вряд ли на неё, потому что взгляд слизеринца скользил по строкам как-то... ожесточённо. Честно говоря, не хотелось сейчас сталкиваться с ним.

Настолько, что Грейнджер ощутила, как внутри всё сжимается от приступа лёгкой паники. В следующий момент послышался треск разрываемой и мнущейся бумаги, и девушка вздрогнула, еле слышно поймав губами немного воздуха. Чёрт.

Он с шумным выдохом смял «Пророк» в небольшой бумажный снежок и швырнул его в огонь, опираясь о каминную полку локтями и опуская голову. Гермиона не решалась пошевелиться, понимая, что наблюдает за чем-то очень... личным?

Взгляд её приковался к его рукам, которыми он зарылся в волосы.

Тонкие, красивые, со слегка выпирающими костяшками и узелками вен у запястий.

Гермиона зачарованно наблюдала, как они сжимаются в кулаки, пропуская волосы сквозь пальцы. Платиновые, блестящие в свете огня. Таких нет больше ни у кого. И теперь почему-то она совершенно точно была уверена – прикосновение к ним напоминает прикосновение к шёлку.

Было видно, как поднимаются его плечи от тяжёлого дыхания. Свитер облегал тело Малфоя так, будто был его второй кожей. Но не белоснежной. А совершенно чёрной.

Поджала губы.

Никак не могла заставить себя шаркнуть ногой или же пошевелиться, чтобы выдать свое присутствие.

– Ты топаешь как грёбаный слон. Я услышал тебя еще на ступеньках, грязнокровка, – приглушённый голос проколол её будто воздушный шарик, который с хлопком выпустил весь свой воздух.

Стало даже немного легче.

– Всё нормально? – спросила как ни в чём не бывало. И сжала в кармане палочку.

Он повернул голову. На его профиле запрыгал свет, отбрасываемый камином, отчего показалось, что кожа стала на момент не такой холодной. Каменное лицо не выражало никаких эмоций.

– Ты что, поиздеваться решила?

Действительно. С какого чуда ты вдруг решила поинтересоваться у Малфоя, всё ли у него нормально?

Гермиона отвесила себе мысленную оплеуху. Если она и старалась вести себя «как обычно», то у неё это выходило из рук вон плохо.

– Совсем нет. Показалось, что ты... взволнован.

Пожалуйста, заткнись, Гермиона. Делать всё ещё хуже совершенно не обязательно.

Затаив дыхание, она наблюдала, как он поворачивается к ней. Чувствовала его взгляд на своей старой рубашке, слегка потертых джинсах и кроссовках. Захотелось прикрыться. Но что-то заставило с вызовом приподнять подбородок.

Он покривил губами.

– Что, Малфой, не твой уровень? – произнесла, и от секундной заботы, которая обычно просыпалась, когда она обращалась к своим мальчишкам, в голосе не осталось и следа.

– Заткнись, Грейнджер. Предлагаю побыстрее закончить это. Я не в настроении терпеть тебя слишком долго.

– О, поверь мне, это взаимно.

Он фыркнул и молча вышел из гостиной.

Она несколько секунд смотрела ему в затылок. Ну, конечно, лишь Малфой может, не сказав ни слова, послать тебя куда подальше. Просто развернувшись и подставив яростно-бессильному взгляду свою спину.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю