Текст книги "Наши уже не придут 5 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Эту же фотографию Жуков видел на заглавных страницах «The New York Times», «Guardian» и «L’Humanité». Солдат, наверное, даже не знает, что стал знаменитым на весь мир…

– Чего нервничаешь-то? – спросил Рокоссовский, читающий «Правду».

– У нас в тылу четыре пехотные дивизии, – назвал причину Жуков. – У них плацдарм, они в любой момент могут нарастить группировку, а мы сокращаем присутствие в Испании. Республиканцы немцев не потянут…

«Испанизация» войны идёт полным ходом – за прошлый месяц местными формированиями было замещено два полка. Очевидно, что новые подразделения не имеют достаточного опыта, чтобы стать чем-то эквивалентным тем, кто вернулся в Союз.

Решение Верховного Совета Георгию не нравилось, он считал его ошибочным, так как если республиканцы проиграют, это обесценит все успехи, достигнутые ОКСВИ.

Впрочем, мотивацию Верховного Совета он понимал, как материальную, так и политическую, но это не значило, что он принимал это.

– Задержались мы тут, – покачал головой Константин Рокоссовский. – Ну и националистам наподдали так, что они ещё долго не захотят ни с кем воевать, а это дорогого стоит.

– Захотят они воевать… – поморщился Жуков.

Очень повезло, что у Чемберлена ещё хватает воли, чтобы соблюдать некоторые приличия: через Гибралтар их корабли не пустили, а то бы нацисты могли высадиться и в Валенсии…

С Муссолини у Гитлера отношения не очень, поэтому они даже не рассматривают возможность транспортировки немецких войск в Испанию.

«Да, всё осложнилось, но это ещё не разгром», – подумал Жуков. – «Будем бить их, сколько бы ни прислали».

*10 марта 1937 года*

«Но как так?» – подумал Аркадий, глядя на карту Испании, на которой были расчерчены фронты и размещены флажки с номерами подразделений.

Из генштаба РККА присылают актуальные данные и секретарь каждое утро обновляет диспозицию на карте, поэтому Немиров хорошо осведомлён об успехах и неудачах ОКСВИ.

Жуков и остальные генералы пишут рапорты – требуют, чтобы «испанизация» войны прекратилась, иначе республиканцы проиграют.

Но Верховный Совет СССР уже не переубедить – у нардепов есть уверенность, что в Испании можно повторить «эфиопский сценарий».

Только вот в Эфиопии не гражданская война, а полноценное иностранное вторжение, эфиопское общество монолитно и решительно настроено победить. А в Испании общество расколото противоречиями, фронты местами лишь условны и есть иностранная поддержка.

«Немцы, мать вашу…» – посмотрел Аркадий на новые флажки с номерами немецких дивизий.

16-я, 23-я, 30-я и 50-я пехотные дивизии имели флажки уникальных цветов, благодаря чему на карте легко можно было обнаружить подразделения конкретной дивизии. И Аркадия больше всего интересовали отдельные моторизованные полки. Де-юре они подчиняются пехотным дивизиям и будто бы не существуют, но, де-факто, они сведены в одну моторизованную дивизию, действующую отдельно от пехотных дивизий.

Это лишь маскировка, чтобы создать иллюзию, будто Гитлер собирается брать Испанию классически, но реальность такова, что в этой безномерной моторизованной дивизии командующий – Эрих фон Манштейн, а в заместителях у него Хайнц Гудериан и Эвальд фон Клейст.

Фон Клейст, как известно, имеет личные счёты ко Льву Троцкому – во время террора перед революцией в Германии, Клейст чуть не стал жертвой теракта в подвальной пивнушке, но в момент взрыва отошёл отлить и отделался лишь контузией и переломом двух рёбер. А всё потому, что в той пивнушке была сходка членов «Железной дивизии», фрайкора, который Троцкий намеревался уничтожить полностью, чтобы не мешал…

Манштейн, Гудериан, Клейст – это идеологи манёвренной войны с применением танковых и панцергренадерских дивизий, причём видно, что они уже продумали, как будут воевать в следующей войне, но нуждаются в подтверждении своих теорий.

– Товарищ генерал-лейтенант, – заглянул в кабинет Ванечкин. – Совещание СНК через десять минут.

– Иду, – кивнул Аркадий.

Он взял со стола папку с докладом о проблемах жилищного строительства, после чего пошёл в зал заседаний. Ему, так-то, нечего говорить на заседаниях СНК, это ведь епархия Сталина, который на таких заседаниях слушает доклады своих непосредственных заместителей, то есть, наркомов. И пусть он не может назначать их самостоятельно, в его власти написать записку о неполном служебном соответствии, что вынудит Верховный Совет устраивать разбирательство и, если всё подтвердится, искать замену наркому.

А Аркадий идёт на это заседание в качестве слушателя – полезно знать о самых актуальных проблемах исполнительной власти Союза…

– Здравствуйте, – кивнул он Рыкову, после чего сел на скамью рядом с ним.

– Здравствуйте, – улыбнулся тот.

Аркадий открыл папку и начал читать доклад от Народного комиссариата по государственному строительству.

Массовое жилищное строительство – это насущная проблема, на которую тратится 8% ВВП Союза.

Из-за индустриализации в стране происходит невиданная доселе урбанизация, то есть переезд граждан из села в город. В 20-е годы массово строили бараки, чтобы заселять рабочих и их семьи хоть куда-то, а затем, в ходе первой Пятилетки, появились достаточные мощности для массового строительства типового жилья.

Аркадию решительно не нравилась идея «хрущёвок», поэтому он, в бытность председателем СНК, с практически абсолютной властью в СССР, продавил проекты строительства комфортабельного жилья большой этажности, по модели «город в городе». Это значило, что к десяти 12-этажным монолитным домам строятся поликлиника, детские сады, магазины, школы, спортивные объекты и парк. То есть, закладывается сразу всё. Это дороже, чем просто набить всё доступное пространство «человейниками», но зато комфортабельность подобного жилья кратно выше.

«Хрущёвки» Аркадий плохой идеей не считал, потому что это было, в моменте, довольно-таки адекватным решением жилищного вопроса: когда человек переезжает из барака или дореволюционной коммуналки в индивидуальное жильё, с отдельным санузлом и отдельной кухней, это выглядит, как очень позитивное событие и зримое свидетельство того, что жизнь налаживается. Другое дело, что потом, когда начинается строительство более комфортабельных жилых комплексов…

Поэтому-то Аркадий и не хотел наводнять Союз в перспективе не очень комфортабельным жильём. Он решил, что лучше сразу сделать хорошо, на десятилетия вперёд, чтобы дети потом гордились – говорили, что их отец выселил граждан СССР из бараков и коммуналок, после чего заселил в дома, которые будут стоять и прекрасно себя чувствовать вплоть до 90-х годов, а может и дольше.

Строительство из кирпича не остановилось, так как кирпичных заводов в Союзе много и основная масса их продукции уходит на жилищное строительство, но сейчас оно составляет жалкие 6,4% от общего объёма строительства – остальное пространство «рынка» занимает монолитное строительство.

Один двенадцатиэтажный дом на 84 квартиры, с жилой площадью 7980 метров квадратных, высотой потолков 2,55 метров и двумя лифтами в каждом подъезде, строится в среднем за 6–8 месяцев, что очень быстро.

Четырёхэтажный кирпичный дом, какие начали строить ещё при Ленине, возводились и сдавались за 12–16 месяцев и при этом имели жилую площадь 2500 квадратных метров. Но потом случилась первая Пятилетка, возможности возросли и чисто кирпичные дома строить перестали, а перешли на комбинированные сооружения, с железобетоном и кирпичом.

«Отечественные лифты – это, конечно, трагедия в трёх актах», – подумал Аркадий, наблюдающий за тем, как Сталин заходит в зал заседаний и идёт к своему месту.

Проблему с лифтами удалось окончательно решить только в 1933 году, относительно недавно – связано это с массовой закупкой разорившихся лифтовых заводов в США, Великобритании и Франции.

В квалифицированных рабочих у СССР недостатка нет, что Аркадий относил и в свои заслуги в том числе, ведь не было сразу после Революции большего сторонника и сподвижника ликбеза, чем он, поэтому заводы относительно быстро встали на крыло и начали давать первую продукцию.

Были сложности с метрической системой, были вопросы с разработкой стандартного лифта, но к началу 1935 года это всё решилось – проблема была крайне актуальной, поэтому находилась под личным контролем Сталина.

Производство предыдущих моделей лифтов было остановлено, после чего началась последовательная замена лифтов в уже построенных жилых комплексах. И эта замена займёт ещё лет десять, потому что понастроили домов со старым типом лифтов просто уйму.

«Вторая мировая начнётся и закончится, а госстрой всё так же будет продолжать производить замену…» – подумал Аркадий.

Это был ещё один аргумент в пользу того, что лучше сразу сделать нормально, чем потом переделывать.

В этом году ещё и были завершены все оборонительные линии, построенные на пути возможного вторжения «германских партнёров», поэтому высвобожденные мощности были направлены на гражданский сектор.

В ходе строительства оборонительных линий в Германской, Польской, Финской, Белорусской и Украинской ССР, а также в РСФСР, задействованные артели были преобразованы в народные предприятия, поэтому их вклад в план считать стало гораздо легче, а это значит, что добавленные мощности больше не будут не совсем определённой величиной.

Госплан СССР отчитывался в прошлом году, что с 1931 по 1935 год в эксплуатацию было введено 150 миллионов квадратов жилой площади, что дало комфортабельное жильё для 9,5 миллионов человек. На фоне общей численности населения, это даже не очень-то и смешно, но это лишь начало. До 1940-го года Госплан запланировал ввести в эксплуатацию 200 миллионов квадратных метров жилья. Это уже жильё для примерно 12,6 миллионов человек.

Годы будут идти, темпы строительства расти, что приведёт, при условии, что война пройдёт совсем не так, как в его прошлой жизни, к безальтернативному закрытию жилищного вопроса к началу 60-х годов.

И больше всего Немиров сейчас сожалел о том, что не успели – проект «Стекло» очень далёк от завершения. Будь сейчас в наличие хотя бы 20–25 атомных бомб по 15–20 килотонн, он бы абсолютно спокойно, без лихорадочной подготовки, дождался, пока Вермахт сосредоточится возле советской границы, после чего ударил бы бомбами по местам сосредоточения личного состава.

Он уже прикидывал: одна такая бомба будет способна уничтожить живую силу противника в радиусе 5 километров, а те неудачники, что находились в радиусе от 5 до 10 километров, сильно пожалеют о том, что не умерли сразу. И тогда план «Барбаросса» или то, что они там придумают, будет сорван меньше чем за час времени.

По его прикидкам, один такой удар 20–30 бомбами уничтожит что-то около полутора миллионов солдат, ведь немцы будут сконцентрированы очень плотно. Склады с оружием и боеприпасами будут уничтожены, логистика разрушена, командование в панике – это была бы самая быстрая война в истории человечества.

Ну и нельзя забывать, что многие умрут потом, от последствий лучевой болезни.

Решился бы он на такое?

«Да легко, твою мать!» – подумал Аркадий. – «Если бы это сорвало „Барбароссу“ и всё, что должно быть после него – это стоит того».

Германия после такого капитулирует с вероятностью 95,5%, но это не главное. Главное – это политические последствия. Вес СССР на международной арене возрастёт настолько, что его воля станет непререкаемой – будет вполне возможен ядерный шантаж: смена правительств по щелчку пальцев, передел сфер влияния в пользу СССР и прочие соблазнительные опции. До тех пор, пока не будут разработаны аналоги у других великих держав.

И тогда все многолетние приготовления оказались бы не нужны, не нужна эта самая современная армия, все эти линии обороны, противокорабельные ракеты, десятки миллионов единиц оружия, сотни миллионов патронов, оборонительные договоры и прочие меры, которые предприняли Ленин и Немиров.

Идеальный сценарий завершения Второй мировой за час или около того.

Но не успели и, более того, не могли успеть – учёными и без того проделана огромная работа, с серьёзным опережением графика. Только вот технологические ограничения всё это время не позволяли и до сих пор не позволяют быстро получить достаточное количество плутония и урана-235…

«А так хотелось бы, чтобы нам не пришлось отвлекаться на эту войну и просто продолжать развиваться, строить, изобретать и достигать», – подумал Аркадий с сожалением.

– Дорогие товарищи, – заговорил Сталин. – Озвучу сегодняшнюю повестку. Первым вопросом будет доклад товарища Мирошникова, а после него выступит товарищ Межлаук, как временно исполняющий обязанности председателя Госплана.

Иван Иванович Мирошников – это управделами СНК СССР. Вероятно, будет ругать наркомов за небрежное ведение процессов, несоблюдение порядка внесения изменений в стандартные документированные процедуры, а также злостное вмешательство в налаженные процессы. Но это он всегда…

А вот Валерий Иванович Межлаук – это врио председателя Госплана СССР, замещающий Куйбышева. Валериан Владимирович сейчас в городской клинической больнице № 1 имени Н. И. Пирогова, в тяжёлом состоянии. У Куйбышева оторвался тромб, он в коме, а прогнозы врачей не сулят ничего хорошего.

В той же больнице уже третью неделю лежит Дзержинский – врачи обнаружили у него тромб в венечной артерии. Обнаружили они его с помощью экспериментальной технологии: ввели контраст и сделали серию рентгеновских снимков, что позволило точно локализовать тромб. Только вот что делать с ним – непонятно.

Говорят, что шансы на выживание у него ниже среднего, хотя врачи прилагают все усилия – дают ему новые антикоагулянты, аспирин, а также бурно обсуждают возможность применения экспериментальной терапии. Аркадий не разбирался в вопросе, но Владимир Никитич Виноградов, лечащий врач Феликса Эдмундовича, объяснял, что есть некая стрептокиназа, (1) которая способна растворить тромб и, возможно, вернуть Дзержинского к полноценной жизни.

Испытания на животных показали, что метод работает, но с людьми получается как-то не очень – наработанная статистика показывает где-то 61% вероятности успеха. Связано это с тем, что дозируют стрептокиназу практически на глаз, а передозировка может привести к растворению окружающих тканей, то есть, сосудов, что легко может убить. Если же стрептокиназы будет введено недостаточно, то тромб может «обсосать» или расколоть, после чего он просто пойдёт дальше по сосудам и у этого будут совершенно непредсказуемые последствия. Поэтому-то и обсуждают сейчас, как быть. Но одно ясно – если ничего не делать, Дзержинский точно умрёт.

Только у врачей дилемма: либо не рисковать и просто дождаться смерти Феликса, что может иметь последствия, либо рискнуть и, с 39% вероятностью, убить его на месте, что тоже может иметь последствия…

Мирошников оправдал ожидания. В своём докладе, в очередной раз, пропесочил наркомат иностранных дел, где Максим Максимович Литвинов, пришедший на смену Чичерину, ушедшему на пенсию, никак не может наладить документацию процессов. Похвалил Иван Иванович наркомат обороны, в частности, Лаврентия Павловича Берию, у которого «всё как в аптеке».

После началось выступление Межлаука, которого пригласили не для доклада, а для донесения до сведения наркомов деталей корректировки годового плана. Из-за того, что производство танков, самолётов, броневиков и артиллерийских орудий, в связи с объективным обстоятельствами, серьёзно увеличено, пришлось ужиматься в менее критических областях, что потребует перекраивания внутриведомственных планов – Верховный Совет решил, что дело пахнет керосином и война близка, как никогда до этого…

Аркадий же размышлял над тем, что ещё выкинут немцы.

Гитлер, несмотря на то, что дурак, имеет в своём распоряжении талантливых организаторов и исполнителей. Среди них так и не появилось Альберта Шпеера, который сейчас трудится в Наркомате обороны СССР, на должности начальника главного управления транспортных перевозок, но оставшихся вполне хватало, чтобы исполнять такое…

В Испании вчера были замечены новенькие танки Panzerkampfwagen III и Panzerkampfwagen IV, почти такие же, какие Аркадий помнил по прошлой жизни, но с рядом критических отличий. Например, каждая модель оснащена противоснарядной бронёй, неуязвимой для 30-миллиметровых пушек и орудий калибра 45 миллиметров. То есть, 45-миллиметровые противотанковые пушки уже утратили актуальность и производить их бессмысленно. А Аркадий рассчитывал, что они ещё повоюют на начальном этапе войны…

Теперь 45-миллиметровые орудия останутся только на флоте и в ПВО.

Актуальность 57-миллиметровых орудий же резко возросла, более того, они стали единственным возможным средством противодействия новой бронетехники потенциального противника в первой фазе войны.

К счастью, корректировка главного плана происходила не в разгар войны, а сильно задолго до её начала, поэтому пройдёт максимально безболезненно для экономики.

В производство поступил танк Т-14АМ1, с башней типа «С», то есть, с 57-миллиметровой пушкой и съёмным модулем с 14,5-миллиметровым КПВТ.

Есть непроверенные данные от нелегальной разведки – у немцев разрабатывается 50-миллиметрового калибра противотанковое орудие, которое будет пробивать все Т-14 с запасом. Это вынудило конструкторов УВЗ задействовать «недокументированную возможность» – конструкция верхней лобовой детали допускает без проблем установить дополнительный экран толщиной 14 миллиметров, что доводит лобовое бронирование корпуса до 49 миллиметров. А это уже сопоставимо с лобовым бронированием Panzerkampfwagen III.

Башня тоже имела такую «недокументированную возможность», поэтому во фронтальной проекции имеет толщину брони в 45 миллиметров.

Корректировке подвергся и проект танка Т-22, второй капитальной модификации так и не пошедшего в серию Т-20. Тенденция укрупнения калибров была тревожащей, поэтому верхнюю лобовую деталь нового танка увеличили с 60 до 72 миллиметров, а борта до 50 миллиметров. Получается нечто тяжёлое, слабо подходящее под стандарты среднего танка, но в документации РККА и нет такого понятия – есть понятие «основной боевой танк».

Что-то подсказывало Аркадию, что Т-22 в серию тоже не пойдёт, как и Т-23 и Т-24 – тут впору разрабатывать что-то новое, ведь технологии шагнули на несколько десятков шагов вперёд и танк устарел задолго до серии.

В КБ Кошкина разрабатывают танк Т-30, но у него техзадание основанное на опыте Испании: 70-миллиметровая верхняя лобовая деталь с рациональным углом бронирования, нижняя лобовая деталь на стыке с верхней 100 миллиметров, а по площади 60 миллиметров, борта – 52 миллиметра, под углом 55 градусов, корма – 45 миллиметров. Башня имеет лобовую броню 90 миллиметров, а бортовую – 73 миллиметра, в кормовой части – 60 миллиметров. Орудие – новое 85-миллиметровое, с дульным тормозом, устройством продувки ствола и, самое главное, новыми бронебойными снарядами, оснащёнными твёрдыми бронебойными наконечниками. Бронепробитие новым снарядом достигает 103 миллиметра гомогенной стали на дистанции в 1000 метров, что избыточно для нынешних реалий, но может не хватить в начале 40-х годов.

– Товарищ Немиров хочет что-нибудь добавить? – спросил Сталин.

– Я здесь просто слушатель, – развёл руками Аркадий.

Межлаук завёл тему снижения расходов на ОКСВИ и перенаправления высвободившихся средств в сферу ДОСААФ. Сталин, наверное, предположил, что Немиров захочет использовать это заседание как площадку для продвижения своего несогласия с решением Верховного Совета, но Аркадий уже понял, что на судьбу ОКСВИ уже никак не повлиять.

– Тогда продолжайте, товарищ Межлаук, – произнёс Иосиф Виссарионович.

Несмотря на то, что Аркадий не согласен с решением ВС СССР, он понимал, что из Испании выжато всё, что только можно. Техника испытана, тактики проверены, боевой опыт получен, а Коммунистическая Партия Испании усилена количественно и качественно.

Он допускал, что в Испании легко может состояться провал, поэтому продвигал нардепам мысль, что надо потихоньку эвакуировать лояльных СССР испанцев, а также кое-какие ценные производства и наличный золотой запас…

Немцы будут только увеличивать контингент своих войск, поэтому положение республиканцев будет всё хуже и хуже. В то, что они сами успешно одолеют националистов и нацистов, Немиров не верил. И никакие «испанизация» с мегатоннами оружия и боеприпасов тут не помогут – там должна быть РККА, специально обученная и подготовленная для уничтожения нацистов. Но, увы, Верховный Совет имеет другое мнение. К сожалению для Аркадия.

Примечания:

1 – Стрептокиназа – металлосодержащий фермент, выделяемый β-гемолитическим стрептококком, с помощью которого можно проводить тромболизис, то есть, растворение тромба. Главная фишка стрептокиназы – при взаимодействии с профибринолизином (компонент, получаемый из плазмы крови крупного рогатого скота), переходит в форму фибринолизина, который растворяет фибрин в кровяных сгустках и тромбах, вызывает деградацию фибриногена и факторов свёртывания V и VII. Короче, идея тут простая – благодаря стрептокиназе тромб в сосуде распадается на плесень и липовый мёд, после чего ситуация у пациента переходит из стадии критической в стабильную. Впрочем, с атеросклерозом стрептокиназа ничего не делает. Суженый просвет сосуда, как был, так и останется, поэтому всё будет идти по плану – в узком месте продолжат накапливаться сгустки крови, а потом на него снова наедет слишком толстый тромб и это может стать последним событием в жизни пациента. В общем и целом, тромболизис – это борьба со следствием, а не с оперативниками угрозыска.

Глава одиннадцатая

Без пощады

*4 июня 1937 года*

Линия имени Владимира Ильича Ленина…

Аркадий стоял на караульной вышке и смотрел на укрепления в стереотрубу.

Линия уходила в горизонт – она состоит из 5 136 000 тонн армированного бетона и ещё примерно 10 000 000 тонн древесины. Это был очень дорогой и амбициозный проект строительства оборонительной линии беспрецедентной длины и глубины.

Оборонительная линия простирается от Гданьска до Закопане, то есть, на 573 километра – это всё почти непрерывная линия траншей, железобетонных ДОТов, лесных засек, минных полей, колючей проволоки. Всё это углублено на тридцать километров и представляет собой три линии.

Первая линия, передовая, не является критичной для удержания, а вот вторая, названная главной и расположенная в 12 километрах от первой, должна быть удержана любой ценой, поэтому на ней и сосредоточены основные укрепления. После неё, в 10 километрах, расположена третья линия, названная резервной – здесь уже находятся города-крепости, мобильные резервы, а также полевые укрепления.

Аркадий прикидывал для себя, сколько бы ему потребовалось сил, чтобы пробить эту линию. Он, конечно, не выдающийся эксперт по стратегии, поэтому ручаться за результат не мог, но по его расчётам выходило, что для высокого шанса успеха необходимо задействовать три танковые армии, около шестидесяти пехотных дивизий, примерно 8000 полевых орудий и миномётов, обязательно не меньше 2000 бронированных штурмовых орудий, а также не менее 3000 самолётов.

Если удастся обеспечить нужную внезапность и скорость, то шансы на уверенный пробой всех трёх эшелонов будут очень высокими, но если это дело затянется, то ловить будет нечего – прольются тонны крови, но без какого-либо положительного эффекта.

Но как обеспечить внезапность, если перед этой линией находится Западная Польша, взятие которой немцами раскроет планы Гитлера не хуже, чем дипломатическая нота об объявлении войны. Впрочем, Аркадий и без этого прекрасно знает, чего именно хочет Адольф.

Да это знают все, кто читал его «Майн кампф» – там прямым текстом написано: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду, в первую очередь, только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».

Идея не его, ведь нечто подобное озвучивалось ещё в начале XX века, такими деятелями, как Йозеф Раймер и Фридрих Ратцель. У последнего даже есть книга с говорящим названием – «Жизненное пространство».

Раймер писал, что есть только два народа, не поддающиеся германификации – славяне и евреи, а остальных можно постепенно германифицировать. О том, что делать со славянами и евреями, у него тоже были мысли: истребить большую часть, оставшихся переселить в Сибирь, но при этом ограничить их размножение, чтобы никогда не восстановились.

И когда Чемберлен и Лебрен говорят, что это всё ерунда, просто слова, у Аркадия возникает недоумение. Он не верил и не верит, что эти двое ничего не понимают. Всё они прекрасно понимают…

Немиров повернул стереотрубу в сторону главной линии обороны. Отсюда почти ничего не видно, по причине утреннего тумана, но вдали проглядывались железобетонные надолбы, составляющие ансамбль для контролируемого продвижения противника. Это полноценные «зубы дракона», которые будет очень тяжело уничтожить артиллерией, так как они не просто вкопаны в землю, а опираются на бетонный фундамент, с которым скреплены железнодорожными рельсами. Строители сначала залили фундамент и оборудовали его торчащими рельсами, а уже потом на рельсы были надеты надолбы. После этого фундамент был засыпан двумя метрами почвы.

Это армированная боль для Вермахта: артиллерией их снести можно, но придётся применять что-то калибром свыше 200 миллиметров, инженерные подразделения тоже столкнутся с сюрпризом, так как просто взорвать эту преграду не получится. Скорее всего, им придётся потратить пару дней просто на разбор этих преград, что будет происходить под артиллерийским огнём.

К несчастью, строительство подобных заграждений стоит слишком дорого, поэтому подобные ансамбли размещены только на критических участках, а в остальных местах применены классические «зубы дракона».

Над Линией Ленина работало суммарно около четырёхсот тысяч рабочих, в течение одиннадцати лет. Пик интенсивности строительства пришёлся на последние три года, в течение которых завершалась «косметика» – ставили «зубы дракона», дорывали траншеи, блиндажи, тянули колючую проволоку, а также монтировали орудия.

В Германской ССР тоже возведены схожие укрепления, но там добавились береговые бронебашенные батареи, оснащённые сдвоенными 305-миллиметровыми орудиями с длиной ствола 52 калибра. Они способны поражать корабли противника на дистанции до 29 километров, причём важным моментом является наличие у них в ассортименте снарядов с радиовзрывателями – в снаряд массой 450 килограмм можно поместить взрыватель почти любого размера. Собственно, в этот снаряд и поместили первый разработанный радиовзрыватель.

Эти батареи, представленные в количестве двенадцати единиц, делают попытки высадиться на берега Германской ССР бессмысленными. Хотя, бессмысленным это занятие делают «Спирали», которые очень скоро будут производиться серийно.

«Шестьдесят дивизий…» – вспомнил Аркадий точную численность занимающих линию обороны подразделений. – «Восемь из них – танковые».

Игнаций Мосьцицкий, президент Западной Польши, выражал протест против стягивания советских войск на границе, но его, как обычно, проигнорировали. Он беспокоится совсем не о той границе…

– Поехали, товарищ генерал-лейтенант? – поднялся на вышку Ванечкин. – Сообщают, что стол накрыли.

Аркадий почувствовал, что проголодался. Генерал-лейтенант Ватутин, командующий обороной этого сектора, устроил банкет в штабе, в честь прибытия большого начальства – надо присутствовать. Ну и основательно поесть.

– Поехали, – кивнул он.

Укрепления ему нравятся, но завтра с утра он проедется с инспекцией по ключевым узлам обороны, проверит, как работает логистическая служба, а также посмотрит на сеть подземных тоннелей, позволяющих перебрасывать войска с узла на узел.

На это у него уйдёт около недели, а затем он поедет в Германскую ССР, инспектировать тамошние укрепления, что займёт три-четыре дня.

После этого ему нужно будет слетать в Карело-финскую ССР, чтобы увидеть, от чего так негодует Маннергейм, а затем лететь в Украинскую ССР, где размещена Линия Свердлова.

Аркадий, будь он на месте тех, кто хочет напасть на СССР, отменил бы все планы и пересмотрел свою геополитическую стратегию – он ещё мог поверить, что возможно пробить Линию Ленина, но в то, что после таких потерь кто-то спокойно возьмётся за Линию Свердлова, он не верил.

«Скоро ещё учения…» – подумал Немиров, садясь в машину.

*29 августа 1937 года*

Учения «Щит-37» проходят в два этапа. Первый этап – отработка обороны Польской ССР, второй этап – отработка обороны Украинской ССР.

Аркадий выступил в качестве немецко-фашистского захватчика, сумевшего преодолеть Линию Ленина. Он должен развить наступление пяти своих механизированных дивизий к Лодзи, тогда как генерал-лейтенант Василевский, располагающий девятью танковыми дивизиями, должен остановить его.

1-я гвардейская тверская краснознамённая танковая дивизия, недавно прославившаяся в боях в Испании, находится под контролем Аркадия, поэтому он чувствовал небывалую уверенность в своём успехе…

Учения проводятся по-взрослому, с применением новейших типов бронетехники, авиации и технических средств.

Именно здесь Аркадий почувствовал себя в своей тарелке: связь между подразделениями осуществляется практически мгновенно, авиационная и сухопутная разведки докладывают об обнаруженных силах условного противника в режиме реального времени – всё так, как он привык в прошлой жизни…

Лодзь взята в полукольцо, Василевский задействовал для обороны всего две танковые дивизии, которые уже проиграли этот бой – Аркадий разделил их концентрированным фронтальным ударом, поэтому сейчас они находятся в двух независимых «котлах».

Где остальные дивизии Василевского? Авиаразведка докладывает, что они замечены у Варшавы – это значит, что Василевский решил не рисковать.

Только вот Аркадий знал, что за это человек, Александр Михайлович Василевский. Это не похоже на него – действовать так осторожно, хотя может быть, что Василевский считает Немирова гением стратегии и тактики, с которым просто опасно играть в азартные военные игры…

Но Аркадий не придумал ничего лучше, чем идти на Варшаву, чтобы разрушить главный логистический узел своего условного врага и не дать ему перехватить инициативу. В принципе, тут и думать было нечего – это единственный возможный вариант, учитывая, что у него лишь пять танковых дивизий. Согласно легенде, Линия Ленина обошлась очень дорого и у противника осталось только пять полнокровных танковых дивизий.

Единственное, ему не дали резервы. В реальной войне, вслед за панцергренадерскими дивизиями, будут идти пехотные дивизии, пешим ходом, а также будет иметься какое-то количество механизированных полков, а то и дивизий, в качестве резерва.