Текст книги "Наши уже не придут 5 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Я переосмыслил очень многое, – вздохнул Троцкий. – Несмотря на то, что я не до конца принимаю ваше видение будущего СССР, я вижу, что ваша модель работает. А если она работает и не показывает признаков скорого краха, то это значит, что Ленин всё это время был прав, а я глубоко заблуждался.

– Так ты не согласен с тем, что Ленин сделал с системой государственного устройства? – усмехнулся Немиров.

– В этом я с ним полностью согласен… – покачал головой Троцкий.

Аркадий поморщился.

– … стал, – поспешно добавил Лев.

В ходе проведения реформы и в процессе передачи полноты власти Советам, Троцкий выпустил целый блок статей на тему «почему это выглядит красиво, но работать не будет». И это при том, что он аж с 1905 года яро выступал за учреждение Советов, как новую форму управления социалистическим государством, но после того, как Ленин дал Советам эту власть, а затем радикально расширил её, Троцкий сменил риторику.

Объяснял он свою позицию тем, что концепция Советов в нынешнем виде с трудом укладывается в его понимание теории перманентной революции. В тематических статьях он опасался бюрократизации, закостенения, а также будущей неспособности Советского Союза способствовать перенесению революции в страны Европы.

«Не рассказывать же ему, что у нас все революционные движения стоят на старте, ждут отмашки от Центра…» – подумал Аркадий. – «Даже если он всё примет и осознает, его последующее затыкание на тему перманентной революции будет выглядеть очень подозрительно. И кто надо это заметит».

– Я готов оставить все разногласия и работать вместе с тобой, – заявил Троцкий.

– Хм… – хмыкнул задумавшийся Немиров. – Есть у меня для тебя работа.

В глазах Льва Давидовича сверкнул огонёк интереса.

– Как ты смотришь на должность специального представителя по делам национальностей при генсеке? – спросил Аркадий. – Сразу предупрежу, что работа будет тяжёлой, спрос строгий, ну и придётся очень много ездить по братским республикам. У меня Лука Иванович Саблин на этой должности, но он, откровенно говоря, не справляется. Покажешь себя – мы дальше посмотрим.

Несмотря на то, что формально было проведено разделение полномочий на военные и гражданские дела, Сталин принимал у Аркадия откровенно гражданские направления крайне неохотно. Аппарат «нациста», то есть, спецпреда по национальностям, Иосиф Виссарионович брать на себя просто так не захотел – требовал, чтобы взамен Аркадий забрал себе всю химическую промышленность. Но Аркадию такой размен не понравился, поэтому сделка не состоялась.

Троцкий, тем временем, обдумывал это предложение.

Работа с национальностями, как всем хорошо известно, тяжёлая и неблагодарная. Этнические конфликты, время от времени, возникают, люди жалуются, потом это оказывается в Советах, а те перенаправляют в аппарат специального представителя при Немирове.

– Почему ты уверен, что я справлюсь? – спросил Лев Давидович.

– Я уже давно ищу кого-нибудь, кто заменит Саблина, – пожал плечами Аркадий. – Национальный вопрос у нас до сих пор существует и будет существовать, но он уже не такой острый, как раньше. Тебе надо будет просто быть лучше Саблина и это станет свидетельством успеха. Сможешь?

– Просто не вредить? – усмехнулся Троцкий.

– Ну, да, – кивнул Аркадий. – Но, если хочешь, чтобы к тебе пригляделся Верховный Совет, просто не вредить будет недостаточно. Нужны будут грандиозные успехи.

– Хорошо, я согласен, – решил Троцкий. – Когда приступать?

– Неделю-две придётся подождать, – вздохнул Немиров. – Пусть Саблин вернётся из Китая.

Примечания:

1 – О курящем Троцком – встречаются многочисленные утверждения, якобы Троцкий не курил и не пил, был дюж и ЗОЖ, но утверждение о том, что он не курил, не соответствует действительности. Есть единственный кадр, где Давидович спалился перед общественностью с папироской в руках – в документальном фильме «Годовщина революции», авторства Дзиги Вертова, снятом в 1918 году. Долгое время картина считалась утраченной, но её полностью восстановили в 2018 году. А вот сам кадр:

Глава девятнадцатая

Миротворцы

*19 декабря 1938 года*

– … предлагаю Лиге наций стать настоящей Лигой наций! – продолжал Адольф.

Невиллу Чемберлену и Альберу Лебрену его слова не понравились, что было отчётливо видно по их лицам. Только вот, по мнению Адольфа, есть факт: Лига наций не решает никаких проблем, а лишь откладывает их половинчатыми решениями, которые не устраивают никого.

Чакскую войну, несмотря на предпринятые попытки, Лига наций остановить не смогла, Гражданскую войну в Венгрии она тоже не остановила, хотя попытки были, не говоря уже о Гражданской войне в Испании…

– У меня есть план, способный надолго устранить внутриевропейские противоречия и сфокусироваться на… более актуальной проблеме, – заявил Адольф.

Все присутствующие уже ознакомились с его «Планом всеевропейского умиротворения», венцом дипломатической работы рейхсминистерства иностранных дел – документ был передан всем заинтересованным сторонам две недели назад. И он стал основной причиной сегодняшней встречи в Бергхофе. (1)

На эту встречу он позвал премьер-министра Невилла Чемберлена, президента Альбера Лебрена, премьер-министра Румынии Иона Джигурту, министра иностранных дел Италии Галеаццо Чиано, а также премьер-министра Венгрии Белу Имреди.

Хотел приехать президент Пал Пронаи, но Адольф уговорил его не приезжать, а прислать вместо себя премьера – Чемберлену и Лебрену очень не хотелось, чтобы их видели в одной компании с «венгерским бешеным псом», как прозвали Пронаи в западноевропейской прессе.

Трещали поленья в камине, звякали чашки чая, а в соседней комнате металась Каролина, собака Адольфа, которую уже несколько недель безуспешно пытается усмирить Ева.

– Юг Словакии вы предлагаете отдать Венгрии, – произнёс Невилл Чемберлен, – А взамен хотите дать Бенешу Верхнюю Силезию.

Президента Чехословакии на эту встречу не пригласили, он слишком малозначим, как и президента Польской республики. Юг Словакии будет отдан Венгрии, а Верхняя Силезия, пока что, принадлежащая Польше, будет передана Чехословакии, что должно устранить возникшее после Великой войны территориальное противоречие.

Румыния отдаст Венгрии Восточный Банат, а взамен, будто бы, не получит ничего. Но это лишь публичная часть заключённого договора. В секретной же части написано, что по итогам войны против СССР в пользу Румынии отойдут вся Молдова и юг Украины.

– Предполагается, что будет оказано давление на Чехословакию, – произнёс президент Франции Лебрен. – И вы хотите использовать для этого Лигу наций.

– Вы ведь хотите предотвратить войну? – спросил внутренне усмехающийся Адольф. – Я предлагаю мирное решение, которое устроит всех.

– Кроме Польши, – скривил губы в усмешке министр Чиано.

– Все здесь понимают, что придётся чем-то пожертвовать, ради общего блага, – произнёс Адольф, готовый к подобным контраргументам. – Рациональнее разделить Польшу и разрешить противоречия между четырьмя странами, чем, ради одной страны, приближать мир к новой мировой войне.

Но сегодняшняя беседа затеяна ради самой беседы и оглашения принятия плана Адольфа. Премьер-министр Чемберлен, в качестве платы, потребовал заключить договор о ненападении. Президент Лебрен прислал аналогичное требование, но дополнил его пунктом удаления немецких войск от французской границы ещё на сорок километров. Естественно, это было всё ещё выгодно, поэтому Адольф легко согласился на такие условия.

– А вопрос Болгарии и территориальных претензий Югославии? – спросил Чемберлен.

– Предлагаю провести новую конференцию в Берлине, – ответил на это фюрер. – У меня есть возможные решения по Македонии, Пироту, Цариброду и Струмице.

Если Александр I откажется вступать в «Ось», то придётся «пожертвовать» Югославией, естественно, «для общего блага». История Балкан всегда была сложной и кровавой, поэтому у балканских стран и их соседей накопилось достаточно территориальных претензий друг к другу.

Югославию, если король доведёт ситуацию до прямой конфронтации, можно расчленить: Хорватия отойдёт Венгрии, во исполнение обязательств Адольфа перед Пронаи, Словения будет передана Австрии, как и Босния и Герцеговина, а Сербия останется формально независимой, но с марионеточным режимом.

– Но сначала нужно преодолеть нынешний кризис, – добавил Адольф. – Вы согласны?

– Да, – кивнул Чемберлен.

Остальные присутствующие воздержались от реплик, но Лебрен медленно кивнул, в знак подтверждения, а Чиано криво улыбнулся.

– Я рад, – произнёс Адольф. – Итак, вы согласны следовать моему плану?

*28 декабря 1938 года*

– Одновременно с расстройством я чувствую ещё и облегчение, – произнёс Аркадий, выслушавший доклад Эйтингтона.

Эдвард Бенеш, как выяснилось, оказался способен проявлять твёрдость характера. Когда к нему в кабинет пришли генерал Радола Гайда от партии Национального фашистского сообщества, депутат Адольф Грубый от Аграрной партии и Рудольф Беран от той же партии, с требованием вывода советских войск из Чехословакии, он грубо послал их.

Ему сразу же пригрозили отстранением через Национальное собрание и Конституционный суд, с угрозой обвинения в госизмене, но тогда он послал этих троих ещё грубее.

В ответ, на следующий день, фашисты в Национальном собрании подняли вопрос об отстранении Бенеша, как государственного изменника.

В тот же день дом Бенеша в Праге обстреляли неизвестные, ранив его сына, после чего он уехал со своей семьёй в Судеты, под защиту генерал-лейтенанта Жукова.

После этого, вопрос о выводе советских войск из Чехословакии был закрыт: СССР мог либо не признать отстранение и, де-факто, развязать войну, либо принять условия.

Вопрос силового возвращения Бенеша на пост президента обсуждался на заседании Президиума Верховного Совета, но специальная комиссия при Президиуме отказала.

И Аркадий её полностью поддерживал – если бы началось вооружённое противостояние с Чехословацкой армией, Судеты были бы отрезаны от снабжения и, вероятнее всего, ничего бы не помешало Гитлеру, снюхавшемуся с Лигой наций, вызваться «умиротворить» регион. Он сейчас очень самоуверен, что вызвано чередой успехов и качественным ростом военной мощи Германского рейха, поэтому вполне мог бы решиться вторгнуться в Судеты и вступить в бой против РККА.

Второй момент, повлиявший на решение специальной комиссии: юридическая неоднозначность происходящего. Формально, верховенство власти имеет Национальное собрание Чехословакии, так как имеет механизм отстранения президента и правительства.

Президента они ещё не отстранили, но ввиду того, что он бежал из Праги, они назначили исполняющим обязанности президента председателя правительства Милана Годжу. А этот уже, вполне законно, подписал приказ о выводе войск СССР из Чехословакии.

Население Чехословакии вывод войск поддерживает, армия на стороне набравших силу фашистов, поэтому решение о силовом возвращении Бенеша обязательно привело бы к вооружённому конфликту и, весьма вероятно, вмешательству Лиги наций, в лице Гитлера.

Эдвард Бенеш, после консультации со Сталиным, подал в отставку.

– Вывод войск идёт планово? – спросил Аркадий.

– Да, – кивнул Наум Исаакович. – Новые власти не препятствуют.

– Бенеш уже прилетел? – спросил Немиров.

– Да, – подтвердил Эйтингтон. – На первое время, заселили его на спецобъекте в Подольске. Но в течение недели отправим в Ростов-на-Дону – он просил регион потеплее. В Подольске ему не понравилось.

Сейчас середина зимы, поэтому неудивительно, что Бенешу московский климат показался чрезмерно экстремальным.

– А чего сразу не в Крым или Тебриз? – нахмурил брови Аркадий.

– Предлагали, – пожал плечами Эйтингтон. – Но он опасается, что будет слишком жарко.

– Вы ему вообще, в целом, можете ни в чём не отказывать, – поморщился Немиров. – У нас что, нет протоколов на подобные случаи?

– Подольск, – развёл руками Наум Исаакович.

– Ну, ладно, – вздохнул Аркадий. – Ростов так Ростов. А что он сам говорит о ситуации вокруг Чехословакии?

– Заявил, что это был давно существующий сговор фашистов, – ответил Эйтингтон. – Косвенно, его заявление подтверждается тем, что все фашистские и национал-социалистические партии объединились в одну – партию национального единства. Председателем в ней стал генерал Радола Гайда.

– А не тот ли это Гайда, который у Корнилова служил? – припомнил Аркадий.

– Он самый, – улыбнулся Эйтингтон. – Эвакуировался вместе с чешским добровольческим полком из Владивостока.

– Понятно, – произнёс Аркадий. – Что ещё говорит Бенеш?

– Говорит, что слышал о неких переговорах, происходящих между Национальным фашистским сообществом и Судето-немецкой партией, – ответил Наум.

Уже известно, что Судето-немецкая партия – это марионетка Гитлера, которую он активно использует для своих чехословацких дел. Через Конрада Генлейна Адольф говорит с местными фашистами и национал-социалистами.

– Значит, что-то будет… – вздохнул Аркадий. – Нужно выяснить подробности – займись этим направлением.

– Есть, – козырнул Эйтингтон. – Разрешите идти?

– Иди, – кивнул ему Аркадий.

Когда председатель КГБ покинул кабинет, Немиров посмотрел на портрет Ленина, висящий на стене справа, и отстучал пальцами по столу нервный ритм.

«Ситуация с войсками решилась сама собой – это хорошо», – подумал он. – «Но все планы обороны, связанные с Чехословакией, можно отправлять на растопку, они теперь бесполезны – это плохо. Мы потеряли последнего союзника в Восточной Европе – это ужасно».

СССР остался один, а Гитлер набирает союзников.

Таков побочный эффект возросшего могущества Союза – его сила пугает окружающих и вынуждает их консолидироваться вокруг доступных «противовесов».

«А ещё все помнят о похождениях Льва в Германии», – подумал Аркадий. – «Никто не хочет себе гражданскую войну против „восставшей черни“, а СССР уже отметил себя как большого любителя воспользоваться революционными ситуациями».

Никто уже не верит словам Ленина о «Восточном пути», потому что говорил он их на фоне революций в европейских странах…

«А потом мы ещё и приостановили „Восточный путь“, чтобы избежать „несварения желудка“ и его последствий», – Аркадий открыл выдвижной ящик стола и достал свою единственную отраду.

Он открыл папку и полностью погрузился в детали отчёта о серийном производстве штурмовых винтовок АГ-37.

Патронное производство уже наполнило склады 2,9 миллиардами патронов калибра 6×40 миллиметров. В этом году был достигнут исторический максимум производства – заводы вышли на годовое производство в 350 миллионов патронов в год.

Производство новых автоматов, развёрнутое в этом году, даёт лишь 400 тысяч единиц в год. То есть, если война начнётся в ближайшее время, а такое вполне возможно, РККА будет воевать, в основном, всеми модификациями АФ и ППД. Что, с одной стороны, не очень хорошо, а с другой – у потенциальных противников до сих пор довлеет убеждение, что нет ничего лучше и надёжнее магазинной винтовки с продольно-скользящим затвором.

У них есть пистолеты-пулемёты, такие как MP 26, MP 35, а также несколько новых моделей, о которых ещё ничего неизвестно, кроме самого факта разработки.

Потенциальные союзники по будущей войне от немцев ушли недалеко.

Британцы пошли по пути наименьшего сопротивления и купили лицензию на производство пистолетов-пулемётов Томпсона М2. Эта модификация отличается от М1928 радикальным упрощением, калибром 9×19 миллиметров, почти полным отказом от фрезеровки при изготовлении, а также оснащением исключительно коробчатым магазином на 30 патронов. Джон Томпсон попытался максимально приблизить своё детище к эталону «стреляющей трубы», но потерпел неудачу: один Томпсон М2 стоит 47 долларов, тогда как коммунистический ППД-18 на мировом оружейном рынке можно купить максимум за 20 долларов. И это с учётом маржи перекупщиков.

Но военное министерство Великобритании сочло, что своё разрабатывать уже поздно и слишком дорого, а кроме Томпсона «на рынке альтернатив нет».

«Мне будет интересно посмотреть на то, как они „сэкономят на патронах“, учитывая, что патроны к ППД-18 на рынке стоят чуть дороже семечек», – улыбнулся Аркадий.

Французы решили, что им пистолеты-пулемёты не нужны, что было связано с травматическим опытом эксплуатации пистолета-пулемёта Шоша образца 1918 года и резким возвратом компании «Гладиатор» к корням – производству велосипедов.

Они пошли другим путём, по-своему революционным – самозарядные винтовки.

В 1935 году на вооружение французской армии была принята MAS-35, работающая на принципе отвода пороховых газов. Эта винтовка имеет неотъёмный магазин на 10 патронов калибра 7,5×54 миллиметра и длину ствола 580 миллиметров. С помощью MAS-35 французы рассчитывают компенсировать слабость своих ручных пулемётов, которых, к тому же, предусмотрели мало.

«Вообще, они молодцы, что сумели сохранить единообразие калибров – ручной пулемёт MAC-31 питается тем же патроном, что и винтовка MAS-35», – подумал Аркадий. – «Мы такого единообразия сохранить не смогли».

Определённого баланса между винтовками и пистолетами-пулемётами смогли достичь только итальянцы. Они вдоволь навоевались в Эфиопии, поняли, почему именно важно иметь автоматическое оружие, после чего быстро приняли на вооружение нелицензионную копию ППД-25, который сразу же вытеснил из производства все их поделки, даже новенький Beretta MAB 36. И дело было не только в превосходящих качествах детища Дегтярёва, но и в цене – он был на 20–30% дешевле в производстве, чем любой другой пистолет-пулемёт Италии. Назвали они этот ворованный ППД-25 Beretta MAB 38…

Также у них есть автоматическая винтовка Breda PG, считающаяся самой прорывной европейской винтовкой. Питается она из магазина на 20 патронов калибра 7,35×51 миллиметров Каркано, предусматривает режим стрельбы как одиночными, так и очередями по 4 выстрела. Такого, действительно, нет больше ни у кого.

Её бы и не приняли на вооружение, ведь она дорогая и сложная в изготовлении, но боевые испытания в Эфиопии продемонстрировали превосходство винтовки Breda PG даже над АФ-25. Муссолини продавил эту винтовку, так как ему было плевать на её стоимость, но не было плевать на престиж – журналисты широко разрекламировали новую винтовку на весь мир.

Военные эксперты были от винтовки Breda PG в смешанных чувствах: несмотря на превосходные стрелковые характеристики, она была не так надёжна, как хотелось бы, весила 5,25 килограмм, а также была неприлично дорога в производстве. Но их уже никто не слушал.

– Пора ехать, – вслух произнёс Аркадий и захлопнул папку.

Ему нужно обсудить ситуацию с Президиумом, а затем лететь в Шевченко – «Спираль» вышла на стадию войсковых испытаний.

*28 декабря 1938 года*

– Виски? – предложил Рузвельт.

– Буду признателен, – улыбнулся Леонид.

Президент поднялся из кресла и медленно прошёл к бару, достал из него бутылку и два стакана, после чего вернулся и разлил напиток.

Такая «демонстрация силы» стала нормой в последнее время – президент пользовался любым случаем, чтобы показать обществу и близким, что его ещё рано списывать со счетов.

– Что я должен знать о твоих делах в Чехословакии? – поинтересовался Франклин и пристально посмотрел в глаза Леониду.

У Леонида была целая серия крепких слов, чтобы описать «его дела» в Чехословакии в частности, и в Европе в целом. Из-за инцидента с его заводами в Чехии, ни одна страна в Европе не хочет сотрудничать с ним в сфере инвестиций. Торговать они всегда рады, а вот строить совместные предприятия не согласен никто.

Он повёл себя очень неоднозначно, если смотреть со стороны европейских политиков: он просто защищал свой бизнес, но в ущерб Чехословакии, что, в целом, может повториться снова.

– Милан Годжа, временно исполняющий обязанности президента, чтоб он сдох в долгих муках, наложил неформальный запрет на вывоз моих заводов, – произнёс Курчевский. – Официально мне ничего не мешает продолжать вывоз, но я встречаю сопротивление на всех уровнях. Даже чехословакам, согласившимся работать на меня в США, не дают право на выезд – это целенаправленная политика их нового режима. А цель простая – заставить меня отказаться от заводов и оставить их им, вместе со специалистами. Я больше скажу – те, кто уже работает в США, испытывают давление со стороны чехословацких властей, через родственников. Некоторые уже вернулись назад, а это квалифицированные кадры, в которых я вложился.

– Надеюсь, ты не собираешься ничего предпринимать? – спросил Рузвельт.

– А должен? – приподнял бровь Леонид.

– Ни в коем случае, – покачал головой президент США. – Это тебе не Мексика, не Гватемала и даже не Парагвай. Европа – запретная зона.

Доктрина Монро, несмотря на то, что многие уже понимают её неактуальность, продолжает действовать. Конгресс США принял серию актов о нейтралитете, что здорово осложнило жизнь лично Леониду и многим честным бизнесменам, что, собственно, привело его в Чехословакию. И до этого было непросто торговать с воюющими странами, так как правительство относилось к этому с неодобрением – Курчевскому не один раз выговаривали за Испанию.

А теперь, из-за этих актов, стало совсем невозможно. Но Леонид не дурак, он предвидел, что в будущем обязательно случится что-то действительно нехорошее, из-за чего ему реально помешают торговать с воюющими странами Европы. Именно поэтому и случился первый блин комом, который оказался замаскированным пистолетом, который выстрелил в лицо всем его европейским амбициям.

– Я всё понимаю, – заверил президента Леонид. – Сейчас я просто пытаюсь спасти хоть что-то…

– Мой тебе совет: просто исчезни оттуда, – перебил его Рузвельт, после чего залпом осушил стакан, кхекнул и продолжил. – Будто тебя там и не было.

– А деньги? – спросил Курчевский.

– Ты же обеспеченный человек, – улыбнулся Фрэнк. – А ещё ты бизнесмен – ты должен понимать, что бизнес – это риск. Это дома ты можешь делать, что захочешь, а я тебя прикрою или даже поддержу, а там – там другие реалии. Сунемся туда вместе – Конгресс нас сожрёт. Уже плохо, что германские послы лезут ко мне в кабинет с вопросами.

– Больше не придут, – пообещал Леонид. – Я решу вопрос в ближайшее время.

– Надеюсь на это, – ободряюще подмигнул Рузвельт. – Ещё по одной?

– За провальные проекты! – поднял Курчевский стакан. – Чтобы этот был последним!

Звякнули стаканы.

– В Европе начались тревожные времена, – произнёс Франклин. – Я надеюсь, ты понимаешь, что ЧВК «Царская стража» и любая другая подобная компания из США не должны участвовать в любом вооружённом противостоянии в Европе?

– Конечно, – улыбнулся Леонид. – Американские компании служат только в Америке… Тем более, статус ЧВК уже определён – в Европе больше не желают их видеть. По крайней мере, официально.

Лига наций приняла конвенцию о статусе частных военных компаний – им запрещено практически всё. Запрещено иметь наступательные вооружения, бронетехнику, авиацию и артиллерию. По сути, ЧВК были низведены до статуса охранных предприятий. Но это касается только цивилизованной Европы. Это вообще никак не повлияло на деятельность «Царской стражи» и ей подобных во всём остальном мире.

Буквально сразу после публикации конвенции, статус ЧВК определили и в СССР – видимо, обнаружилось, что там ничего не мешает формировать нечто подобное. Теперь в СССР частные военные компании запрещены. А ещё Верховный Совет определил статус военнопленных из частных военных компаний – они вне закона.

Пишут, что пленные наёмники будут подвергаться судебному преследованию по статье 59 пункт 3а, как бандитизм, но сразу с отягчающими обстоятельствами – наказание предусматривает от 10 лет до высшей меры.

Центр, таким образом, постарался сделать судьбу пойманного наёмника печальной и унылой – если после конфликта военнопленных отпустят по соглашению сторон, то за наёмников СССР ни с кем ни о чём договариваться не будет, а осудит их по внутренним законам.

– Ладно, давай теперь поговорим о по-настоящему плохом, – предложил Рузвельт. – Консерваторы продолжают критиковать «Новый курс»…

– Я предупреждал тебя о рисках введения минимальной заработной платы, – улыбнулся Курчевский. – Если послушать консерваторов, то ты будто каждый уик-энд проводишь в сигарной комнате вместе со Сталиным и Немировым.

– Они не понимают, что народ может разорвать их, если всё будет идти так же, как раньше, – произнёс президент. – Я – единственный, кто стоит между ними и голодной толпой. А они меры, которые я предпринимаю для их же защиты, критикуют, высмеивают и саботируют.

– Моя Анна Мэй как-то сказала мне, что хорошее лекарство горько на вкус, – вздохнул Леонид.

– Вот! – улыбнулся Франклин. – Я использую это в своей следующей речи!

– Я давно хотел спросить, – произнёс Курчевский. – По твоему мнению, как у нас дела с «Новым курсом»?

– Если честно, я чувствую, что проигрываю, – признался Рузвельт. – Как ты в Чехии.

Курчевский молча отсалютовал ему полным стаканом.

Примечания:

1 – Бергхоф – в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» – резиденция Алоизыча в долине Берхтесгадена, что в Баварских Альпах, с 1928 аж по самый 1945 год. 25 апреля 1945 года союзники разбомбили Оберзальцберг, территорию, где находилась эта резиденция Гитлера, повредив Бергхоф, но здание устояло. Так бы и стояло себе дальше, но отступающие части СС получили приказ спалить резиденцию дотла, что и сделали, поэтому обгорелые руины стояли почти никому не нужными до 1952 года, а потом власти решили, что надо снести, а то некрасиво и неонацики приходят туда поклоняться Гитлеру. Сейчас в тех краях можно обнаружить только бетонный фундамент и подвалы – это всё, что осталось от здания. Но это ладно. Важнее печальной судьбы Бергхофа тот факт, что он часто использовался Адольфом для встреч с разными интересными личностями. Например, в период с 1936 по 1944 годы альпийскую резиденцию Гитлера посетили: британский премьер-министр Ллойд Джордж, отрёкшийся от короны Великобритании Герцог Виндзорский Эдуард, мининдел Италии Галеаццо Чиано, мининдел Великобритании лорд Галифакс, премьер-министр Невилл Чемберлен, король Румынии Кароль II, мининдел Польши полковник Юзеф Бек, мининдел франкистской Испании Серрано Суньер, царь Болгарии Борис III, король Бельгии Леопольд III, мининдел Югославии Александр Цинцар-Маркович, премьер-министр Румынии Ион Антонеску, адмирал Франции Жан Луи Дарлан, посол США в Брюсселе Джон Кадэхи, посол Японии Осима, руководитель Хорватии Анте Павелич и многие другие. И некоторые из них посещали Бергхоф не по одному разу. Обсуждали они там всякое. Вообще, смотришь дату посещения и сразу вспоминаешь, что тогда было – Алоизыч, оказывается, всё это время находился в статусе «в активном поиске». С Юзефом Беком в 1938 году Гитлер обсуждал судьбу Данцига, а также перспективы участия Польши в войне против СССР. В том же 1938 году с Чемберленом Гитлер очень активно обсуждал Судеты и оральное умиротворение агрессора, то есть, Гитлера. Зная, что Невилл Чемберлен учился в Итоне, допускаю, что обсуждалось ещё и анальное умиротворение, чтоб наверняка. В 1939 году с Чиано Алоизыч беседовал о перспективах раздела Югославии и участия Италии в войне против СССР. С Суньером Адольф пытался договориться о вступлении Испании в войну и захвате британского Гибралтара. С Каролем II в 1940 году Гитлер обсуждал уступки в пользу Венгрии, а также перспективы участия Румынии в войне против СССР. В том же 1940 году Гитлер общался с послом США Кадэхи и уверял его, что Германия – это до умиления миролюбивая страна и очень надо, чтобы США продолжали сохранять нейтралитет. В 1941 с Борисом III Адольф уже не сюсюкал, а прямо требовал, чтобы Болгария вступила в Тройственный союз и участвовала в войне против СССР. С Цинцар-Марковичем в 1941 году он обсуждал возможность присоединения Югославии к Тройственному союзу. Как мы знаем, стрельнуло не всё, но то, что стрельнуло, сделало это с оглушительным грохотом. Но важно отметить, что всё выглядит так, будто бы Алоизыч давал себе отчёт, что в войне против СССР можно и проиграть, поэтому пытался заручиться поддержкой как можно большего числа союзников из тех, которых только можно найти под рукой.

Глава двадцатая

Безграничные возможности

*29 января 1939 года*

– Ты поразительно спокоен, – отметил Иосиф Сталин.

– А чего мне нервничать? – улыбнулся Аркадий Немиров. – Да, это провал, но ничего смертельного не произошло. Возможно, всей этой суетой мы отдалили начало мировой войны.

– Возможно? – переспросил Иосиф Виссарионович.

– Я не знаю, – вздохнул Аркадий. – Если бы я знал, сказал бы уже, но я не знаю.

Он был почти на 100% уверен, что Гитлер не рискнёт «давать задний» в ситуации с Судетами, ведь это могло погубить его карьеру, но он дал и даже выдал это отступление от плана за миротворческую инициативу, что имело определённый успех в либеральных кругах Европы.

«Да, он нацист, но смотрите, как красиво он говорит о мире…» – подумал Аркадий.

СССР из этой ситуации вышел с репутацией практически агрессора, навязавшего Чехословакии свою волю и вынудившего её пустить на свою территорию «армию варваров».

«Европа…» – подумал Немиров.

На самом деле, это европейские правящие круги умело обыграли эту некрасивую историю и подали её общественности в выгодном для себя ключе.

– Летят, – произнёс Сталин и сразу же прильнул к стереотрубе.

Аркадий поднял бинокль и направил его на мишени, расставленные в чистом поле.

Они находятся в железобетонном бункере, предназначенном для наблюдения за ходом испытаний различных артиллерийских систем и авиабомб.

В данный момент, испытывается результат проекта «Екатерина» – БМ-3 «Град». Дистанция до цели – 15 километров, боевая часть – кассетные боеприпасы, взрыватель, естественно, неконтактный.

На такой дистанции неуправляемые снаряды летели без пламени из сопел, поэтому заметил их Аркадий только тогда, когда произошёл подрыв зарядов, раскрывающих контейнеры.

Суббоеприпасы, 800-граммовые бомбы в «рубашках» из готовых поражающих элементов, разлетелись в разные стороны, после чего попадали на землю и взорвались, при этом иссекая мишени осколками и разрывая их ударной волной.

Всего в каждом кассетном реактивном артиллерийском снаряде содержится по шесть суббоеприпасов, что даёт довольно-таки неплохое покрытие по площади. А если учесть, что прилетело сорок снарядов…

– Ох… – выдохнул Сталин, пребывающий под впечатлением от наблюдаемой картины.

В дыму почти ничего не видно, но он, постепенно, рассеялся и открыл вид на хаос и разруху, возникшие в зоне поражения кассетных боеприпасов.

Повисла поразительная тишина. Генералы и представители власти молчали.