Текст книги "Наши уже не придут 5 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Annotation

Мировая напряжённость стремительно приближается к апогею. Все понимают, к чему это всё ведёт, но никто не может и не хочет сдавать назад – столкновение неизбежно. Впрочем, Аркадий Немиров отчётливо понимал это ещё в далёком 1917 году.

Он сделал очень много, но достаточно ли? И так ли уж правильно он расставил приоритеты развития страны?

Наши уже не придут 5

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Наши уже не придут 5

Глава первая

Рубикон

*24 апреля 1935 года.*

Георгий Константинович Жуков стоял за столом и разбирался в данных аэрофотосъёмки.

Его интересовала трасса в 17 километрах от Сарагосы – с утра там произошло серьёзное боестолкновение, закончившееся очень неоднозначно.

С одной стороны, было уничтожено не менее двадцати единиц вражеской бронетехники, а с другой – потери засадного отряда оказались слишком высоки, поэтому ему пришлось отступить.

Противник выставил оборону, чтобы выиграть себе время на эвакуацию подбитых броневиков, что никак не входит в планы генерал-лейтенанта Жукова.

– Батальон подполковника Панфилова на бронемашины и на штурм, – приказал он. – И, на всякий случай, дайте ему взвод бронебойщиков.

Судя по свежим данным аэрофотосъёмки окрестностей, у противника нет механизированных частей в близком доступе, но всегда есть риск, что они хорошо замаскированы.

Очевидная задача – как минимум, не дать противнику эвакуировать подбитую технику, а, в идеале, захватить её, чтобы передать в рембат, развёрнутый в прифронтовой зоне. Республиканские подразделения ценят трофейную бронетехнику, так как у них острый дефицит всего.

Главная беда республиканцев – в испанской армии обнаружилось очень много националистов. И когда стало ясно, что Гражданская война неизбежна, мадридское правительство приказало начать выявление и уничтожение коммунистов и социалистов в рядах армии. Это, конечно, привело к потере части гарнизонов, восставших в ответ на эти действия, но также и имело положительный для консерваторов эффект – значительная часть техники и оружия осталась в их руках.

– Проинспектируй южное направление, – приказал Жуков полковнику Алафузо. – Проверь состояние подразделений, оцени качество снабжения – обо всех выявленных нарушениях докладывай немедленно.

На юге он запланировал наступление – нужно взять Картахену, через порт которой фалангисты доставляют себе подкрепления из Мавритании.

«Кстати о маврах…» – вспомнил Георгий.

Он вышел из штаба, сел в ГАЗ-15, на котором поехал к расположению пункта временного содержания военнопленных.

В битве за Теруэл, состоявшейся почти неделю назад, войска националистов были разбиты наголову, в результате чего в плен попало почти четыре тысячи вражеских солдат, среди которых было шестьсот восемнадцать мавров.

Мавры – это уникальные солдаты на службе националистов. Они не считают, что находятся в своей стране, поэтому обращаются с местными жителями весьма вольно.

Изнасилования, убийства, мародёрство, ограбления – страдают все населённые пункты, в которые заходят мавританские регуларес, поэтому у обычных испанцев нет к ним никакой любви или, хотя бы, приязни. Селяне уже научились прятаться в холмах или лесах, но помогает это мало – мавры не ленятся тратить дополнительное время и искать себе развлечения.

После битвы сразу же началось разбирательство, кто и в чём замешан, для чего Жуков выделил военную комендатуру 4-го механизированного корпуса.

– Уже началось, что ли? – увидел вышедший из машины Георгий происходящее на плацу пункта временного содержания военных преступников.

Из всех пленённых регуларес, не замешанными в военных преступлениях оказалось только тридцать восемь человек, которых теперь отправят в СССР, дожидаться конца войны в лагерях для военнопленных, а вот остальных ждёт нечто иное…

Жуков успел увидеть, как палач дёрнул за рычаг и сразу восемь военных преступников повисли на петлях. Один из мавров, дёргавшийся особенно сильно, перед смертью испачкал себе штаны.

На плацу присутствовали не меньше пяти тысяч гражданских – специально их никто не собирал, они сами пришли. Наверное, кто-то соскучился по старым добрым публичным казням, а кто-то пришёл за возмездием.

На эшафот подняли следующую партию приговорённых. Среди этой восьмёрки Георгий увидел парня лет восемнадцати-двадцати – выглядит очень молодо, жалобно плачет и дрожит. Жаль ли ему его? Нет. Те, кто не участвовал в военных преступлениях, сейчас плывут в Севастополь.

– Привести приговор военно-полевого суда в исполнение! – дал приказ полковник Голованов.

– Esto es por Maria! – с ненавистью выкрикнул старик, ткнувший пальцем в молодого мавра. – Arde en el infierno, bastardo maldito!

Палач дёрнул за рычаг и эта партия приговорённых лишилась почвы под ногами.

Жуков молча наблюдал за происходящим – на эшафот поднимали новые восьмёрки, перемежая мавров с националистами. Оказалось, что общая вседозволенность порождает много чудовищ в человеческом облике…

– Они будут тут до конца? – спросил вставший рядом с ним Эрнест, указав на толпу гражданских.

– Наверное, у них есть веские причины наблюдать за всем этим, – пожал плечами Георгий. – Ты ведь обязательно напишешь об этом?

– Обязательно, – ответил Хемингуэй.

Американский писатель приехал в Испанию в самые первые дни. Сначала он хотел просто зафиксировать происходящее, как журналист, но затем добровольно вступил в интербригаду, чтобы бороться за Испанию с оружием в руках.

Помимо Хемингуэя, в Испанию прибыло много журналистов и писателей с Запада. Республиканцы, сражающиеся против националистов, пользуются международной поддержкой, поэтому на их стороне большинство иностранцев.

– Надеюсь, меня тоже отметишь – это ведь я спланировал битву при Теруэле, – усмехнулся Жуков.

– Я знаю, – кивнул Хемингуэй. – Обязательно отражу это в статье.

Среди иностранных представителей, наблюдавших за казнью националистов, обнаружился Антуан де Сент-Экзюпери.

– Здравствуйте, комрад Жуков, – приветствовал его француз.

– Здравствуйте, товарищ Сент-Экзюпери, – улыбнулся ему Георгий.

– Должен отметить, что теперь я вынужден пересмотреть своё отношение к подобным подразделениям на службе Франции, – произнёс Антуан.

Жукову известно, что у французов тоже служат мавры и их тоже используют для вполне конкретных целей в колониях. Террор покорённых аборигенов.

– Пока они не прибыли в Испанию, чтобы сражаться против нас, я буду считать, что их нет, – произнёс Георгий.

Наблюдая за происходящей казнью, он вернулся мыслями к оценке происходящего на этой войне.

Их Ограниченный Контингент Советских Войск в Испании послали сюда с двумя целями: не дать националистам победить, а также испытать ряд образцов техники.

Да, кое-где советская военная техника уже повоевала, но это был ограниченный опыт, так как использовали её иностранцы, а вот Испания даёт возможность испытать её с помощью красноармейцев, но не только это – ещё и против самых актуальных образцов техники возможного противника.

Самолёты нареканий не вызывают – новейший истребитель И-4, оснащённый двумя пулемётами калибра 12,7×108 миллиметров, системы Шпитального и Владимирова, успешно конкурирует с американским К-3 за испанское небо. Немецкие же бипланы He.51, оснащённые новейшими итальянскими крупнокалиберными пулемётами Breda-SAFAT, что немцы сочли достаточным для усиления огневой мощи своих истребителей, перестали вылетать на боевые задания – выживаемость их равна нулю.

Средние бомбардировщики ТБ-2 впервые проходят боевые испытания – их только полгода как приняли на вооружение РККА. Бомбовая нагрузка, по сравнению с предыдущей моделью, увеличена на 500 килограмм, до впечатляющих полутора тонн, а огневую мощь оборонительных турелей увеличили вдвое, путём установки сдвоенных пулемётов ДТ-35.

Разведывательные бипланы Р-3 получили усиленные двигатели с новыми фильтрами, способными справиться с испанской пылью.

И последние – это главное преимущество ОКСВИ перед армией националистов. У генералитета фалангистов нет такого же объёма разведданных, какой есть у Жукова, поэтому владение обстановкой у них сильно хуже, что делает возможными такие ситуации, как в случае с битвой при Теруэле.

А в этой битве Жуков, точно знающий расположение «тайных» укреплений фалангистов, совершил рискованный в обычной ситуации глубокий фланговый манёвр, благодаря чему 3-й механизированный полк оказался в тылу вражеских укреплений, что стало полной неожиданностью для генерала Франко, который просто не успел среагировать вовремя.

В ходе этого смелого манёвра удалось захватить вражеский аэродром, на котором были взяты без боя двенадцать истребителей К-3 и семь бомбардировщиков К-23 разной степени целостности. Это сильно ослабило позиции националистов в юго-восточной части Испании.

Судя по рапортам специальной комиссии, враг не дремлет. Кое в чём американские самолёты лучше советских, а кое в чём выступают на равных. Ну и важно понимать, что 3-я серия – это далеко уже не новинка, поэтому в ближайшие годы будет что-то сильно лучше.

И Георгию было несколько обидно, что такой гениальный авиаконструктор, как Леонид Курчевский, работает на американцев…

– У меня к вам вопрос, товарищ генерал-лейтенант, – подошёл к нему Эрик Артур Блэр, более известный под псевдонимом «Джордж Оруэлл».

– Спрашивайте, – разрешил ему Жуков, без особого интереса наблюдающий за «завязыванием галстуков» на шеях очередной восьмёрки приговорённых.

– Могут ли интербригады рассчитывать на усиление? – спросил Блэр.

– Какого рода усиление? – уточнил Георгий.

– Речь о танках Т-14, – ответил «Джордж Оруэлл». – Они бы нам очень пригодились в грядущем большом наступлении на юг.

– Откуда у вас сведения о наступлении на юг? – нахмурил брови Жуков.

– Это секрет Полишинеля, – усмехнулся Эрик Блэр. – Очевидно, что вашей целью является охват Мадрида – вам выгоднее заставить националистов отступить из него, чем брать его штурмом.

– Танки поступают в очень ограниченных количествах, – покачал головой командующий ОКСВИ. – К тому же, они действуют в отдельных подразделениях, поэтому я просто не могу отделять их и раздавать всем желающим.

– Жаль, – разочарованно изрёк Блэр. – Это приведёт к дополнительным потерям.

Танки Т-14 не оставили равнодушным никого – ни республиканцев, ни, в особенности, националистов.

Несмотря на то, что Жуков очень скептически относился к танкам, в частности к Т-10 и даже к Т-10М, некоторое время стоявших на вооружении РККА, в Испании он свой скептицизм пересмотрел.

Т-14 – это несомненный прорыв в военно-технической мысли. Он мало того, что быстроходен, так ещё и неуязвим для современных орудий ПТО, а его 30-миллиметровая автоматическая пушка справляется со всеми имеющимися задачами.

Из соображений секретности, в «испанскую» модификацию Т-14 установили 200-сильный двигатель, а также оборудовали её рессорной подвеской. Поэтому танк ездит со скоростью 20 километров в час, чего в местных условиях хватает с лихвой.

За прошедшие месяцы потеряно всего три танка, причём только один безвозвратно – немцы увезли его с поля боя под Леридой в течение двух часов.

Характер боевых действий в Испании делает боестолкновения «танк на танк» крайне редкими. Но когда такое происходит, Т-14 показывает себя не очень хорошо – британские танки Vickers Heavy Mark I, оснащённые противоснарядной бронёй, неуязвимы для 30-миллиметрового калибра автоматической пушки. Впрочем, 40-миллиметрового калибра QF 2 pounder тоже неспособна пробить броню Т-14-го.

Единственное, что могут советские и британские танкисты друг против друга – портить обшивку, разбивать гусеницы, повреждать приборы наблюдения и так далее, после чего расходиться, если есть такая возможность.

Что касается немецких танков, то их, после нескольких столкновений, отправили в тыловые части – охранять аэродромы, склады, штабы и прочие важные объекты. Во время знаменитого флангового манёвра, около аэродрома Теруэла был разбит танковый взвод, оснащённый танками Pz.Kpfw. I различных модификаций.

Пулемётные танки оказались неспособны бороться даже против броневиков, а когда их окружили, обнаружилось, что они не могут даже отступить – в итоге танки взяли в качестве трофеев.

Жуков не видел у немецких танков никаких перспектив в будущей войне – это мертворожденный проект, которому самое место на свалке истории.

– Мне жаль это слышать, но количество поставляемых танков очень ограничено и их едва хватает на восполнение небоевых потерь, – вздохнул он. – Да и как вы видите передачу новейших танков интербригадам? Кто будет на них ездить?

В целом, ходом боевых действий он был доволен – благодаря новым танкам удаётся поддерживать хороший темп наступления и быстро сбивать любые попытки контрнаступлений, поэтому кампания идёт согласно генеральному плану.

Теперь Жукову нужно охватить Мадрид, вынудить фалангистов покинуть столицу, после чего продолжать выкуривать их дальше на юг…

*28 апреля 1935 года*

– А я тут каким боком? – усмехнулся Леонид. – Я не лезу в политику Техаса, а он предоставляет мне площадку для содержания моей ЧВК – такова была моя договорённость с бывшим губернатором Пэтом Неффом.

Джеймс Оллред, нынешний губернатор Техаса, приехал к Леониду лично, с целью решить ряд серьёзных проблем, напрямую связанных с Великой депрессией…

Оллред считается сподвижником Рузвельта, во всём его поддерживает, поэтому логично, что губернатор, знающий о связи Курчевского с действующим президентом, счёл, что к Леониду можно просто прийти и предлагать разные прожекты в духе «как нам спасти Техас от депрессии».

– Но «Новый курс»… – начал губернатор.

– Это замечательно, – улыбнулся Леонид. – Только вот мне нужна конкретика – я бизнесмен, а не меценат.

– Конкретика? – после недолгой паузы переспросил Оллред. – Что ж, есть у меня несколько предложений… Но я думал, что раз мы в одной обойме…

– Не надо думать, пожалуйста, что после выборов что-то изменилось, – попросил его Леонид. – Сейчас очень тяжёлые времена, особенно для бизнеса, поэтому каждый спасается, как может. Но душою я, конечно же, с вами – и даже готов помочь, если это не повредит моему бизнесу.

– Я хотел бы предложить вам несколько проектов по строительству мостов… – начал губернатор.

– А дороги? – нахмурил брови Курчевский.

– А дороги… – замялся Оллред.

Леонид не предполагал, а точно знал, что техасский губернатор сейчас ведёт «многовекторную политику», пытаясь привлечь финансирование из всех возможных источников.

– Похоже, что мы говорим с вами на разных языках, – вздохнул Курчевский. – Поэтому я скажу однозначно, чтобы потом не было недоразумений: если Леонид Курчевский строит мосты, то по умолчанию подразумевается, что он строит ведущие к ним дороги. Не получится так, что в Техас инвестирует GMC и строит дороги, а Курчевскому достаются сухие крошки в виде мостов. Вам всё понятно?

– Мне всё понятно, – недовольным тоном ответил Оллред.

«Со старушкой Фергюсон работать было гораздо комфортнее…» – подумал Леонид.

Мириам Фергюсон, ранее занимавшая должность губернатора Техаса, прекрасно понимала, как правильно работать с таким человеком, как Курчевский. Она, конечно, не позволяла ему «залезать штату под юбку», но, скажем так, «давала держать руку на его коленке».

– Мистер Оллред, – заговорил Леонид. – Я прекрасно понимаю ваше положение, более того, я разделяю ваши сложности. Но если вы хотите вместе со мной создать в штате рабочие места и реализовать множество проектов, больше не должно быть никого. Только я и штат Техас… Вас устраивает это решение?

Губернатор задумался. Курчевский – это не первый крупный бизнесмен, к которому пришёл Оллред. До этого он ездил в Детройт, где общался с Генри Фордом от «Форд» и Альфредом Слоуном от «General Motors». А когда эти ребята не показали своей заинтересованности, он поехал в Нью-Йорк, к Джерарду Своупу, руководящему «GeneralElectric». Но и Своупу сейчас совсем не до техасских проектов…

И тогда настала очередь «K-Group».

– Нужно будет обсудить детали с правлением штата… – начал Оллред.

– Разумеется, – улыбнулся Леонид. – Тщательно обсудите всё, но не затягивайте – да, я очень богат, но и у меня есть, куда вложить свои средства.

– Хорошо, мистер Курчевский, – кивнул губернатор Техаса. – Мы дадим окончательный ответ до конца следующей недели.

– Я буду ждать с нетерпением, – произнёс Леонид.

На Техас у него большие планы, но об этих планах знает лишь высший менеджмент концерна «K-Group». Сейчас это захолустный штат, который привлёк всеобщее внимание благодаря запасам нефти, но в инфраструктуру никто серьёзно вкладываться не спешил.

Леонид собирался изменить это. Да, тамошнюю нефть трогать ещё слишком опасно, но вот всё остальное – это никому не интересно.

Он собирается построить развитую инфраструктурную сеть, которая позволит перевозить мексиканские, читай, его собственные, товары на Восточное побережье США. На морских перевозках чужая монополия, поэтому денег с этого Курчевский не имеет, поэтому ему не остаётся ничего другого, кроме как создать свои перевозки – сухопутные.

А дальше – больше. Мексиканские рабочие, которых можно будет завозить и использовать на непрестижных работах в Штатах, поедут вполне официально, так как Рузвельт уже пообещал, что Конгресс одобрит.

В самой Мексике тоже всё схвачено – каудильо Анхелес установил «рубежи зарплат», поэтому у мексиканцев никогда не будет зарплат выше, чем в США, но и ниже определённого предела они не упадут.

Максимальная централизация экономики Мексиканских Соединённых Штатов позволяет проворачивать и не такое – Леонид сам удивился тому, что ему насоветовал Центр. Это свидетельствовало об очень глубоком понимании Центром реальных экономических процессов.

Изначально он сильно сомневался, опасался, что всё это рухнет, но система показала свою потрясающую жизнеспособность.

И единственное, что способствовало тому, что он решился на такую серьёзную авантюру – это то, что всем плевать на Мексику.

*1 мая 1935 года*

Аркадий шёл впереди торжественной колонны и нёс красный флаг. Нёс он его за Ленина, который каждый год выходил на первомайскую демонстрацию и проходил положенные сто метров с флагом, после чего уезжал обратно в Горки.

Сейчас это невозможно, потому что Владимир Ильич перенёс очередной инсульт 29 апреля, вследствие чего впал в кому.

Василий Васильевич Крамер, личный невролог Ленина, сообщил Аркадию, что прогноз неутешительный – скорее всего, Владимир Ильич в сознание уже не придёт.

Впрочем, в прошлый раз он говорил примерно то же самое. Только сейчас ситуация выглядит гораздо хуже.

Аркадий шёл, приветливо махал ликующим людям, стоящим вдоль улицы.

Погода весенняя – на улице плюс шестнадцать градусов Цельсия, ветра нет, ярко светит солнце.

По Красной площади, около трёх часов назад, прошёл военный парад РККА, а за ним состоялось авиационное шоу.

На военном параде советским гражданам впервые продемонстрировали танки Т-14, а также БТР-2. Т-10 и Т-10М, также присутствовавшие в парадной колонне, советские граждане уже видели и это никого не удивило.

А в небе пролетели истребители И-4 и бомбардировщики ТБ-2.

После этого началось шествие трудящихся, к которому и присоединился Немиров.

Аркадию было приятно ощущать такую непринуждённую атмосферу, обрушившуюся на Красную площадь сразу же после завершения официальной части: повсюду семьи, которые развлекаются в тирах с призами и на игровых аттракционах, размещённых в отдельных будках, пьют квас из жёлтых бочек, разливную газировку, едят мороженое, сахарную вату, танцуют под музыку, играющую из громкоговорителей.

Но он невольно вернулся к последнему разговору с Владимиром Ильичом – этот разговор состоялся три дня назад.

Ленин сказал, что Троцкого и его подельников можно уже не трогать, ведь выяснилось, что его тайная группировка сейчас стремительно распадается.

Распад официально начался с того, что из тайной партийной группировки со скандалом вышли Роза Люксембург и Карл Либкнехт. До этого оттуда же вышли недолго состоявшие в ней Александра Коллонтай и Клара Цеткин, но на это всем было плевать. Лев Давидович даже сказал, что это своеобразная выбраковка ненадёжных кадров, но вот Люксембург и Либкнехт – это очень весомые представители Германской ССР, с которыми Троцкий начинал Революцию в Германии…

По мнению Ленина, Троцкий уже отыграл свой последний номер и больше опасности не представляет. А раз он безопасен, то и пятнать себе репутацию попусту не следует.

Шествие закончилось у врат Кремля. Аркадий поднялся на трибуну и толкнул короткую речь на воспитательно-идеологическую тему. Политики он в ней не касался, чтобы не портить никому настроение в праздничный день.

Далее он уступил место Сталину, который тоже прочёл речь примерно на ту же тему, а после него выступил Калинин, который, конечно же, указал на важность подрастающего поколения.

Народ слушал внимательно, всё-таки, первые лица выступают, а в конце каждой речи были бурные аплодисменты.

«Жаль, что Феликс не смог», – подумал Аркадий с сожалением.

У Дзержинского давние проблемы со здоровьем, в последние годы сильно обострившиеся – на первомайском параде он участвовать просто не смог, хоть и хотел.

Оркестр заиграл «Первый день осени», а Немиров, наконец-то, нашёл своих жену и детей.

Людмила держала на руках изрядно уставшего Владимира, а Анатолий и Александра стояли в очереди за мороженым.

– Пап, давай в тире постреляем? – предложил сын.

– Лучше давай колечки покидаем! – предложила дочь.

Владимир же, судя по его виду, больше всего хотел вернуться домой и основательно поспать.

– Всё успеем, – заверил их Аркадий. – Сначала тир, а потом колечки.

– Я в машину – Володя спать хочет, – сказала Людмила. – Проследи за этими двоими.

– Прослежу, – улыбнулся Немиров.

Дети купили себе мороженое и газировку, не забыв и об отце, после чего они отстояли очередь в тир.

– Я хочу медвежонка, – произнесла Александра.

– Сейчас попробуем… – вздохнул Аркадий и взял пневматическое ружьё со стойки.

Медвежонок был в призах на десятиметровом огневом рубеже – это серьёзная дистанция для пневматического ружья, поэтому, чтобы попасть куда-то, требовались неплохие стрелковые навыки. По счастливому совпадению, у Аркадия такие навыки имелись…

Он заплатил десять копеек за десять пуль, зарядил ружьё и сделал пристрелочный выстрел. Чтобы получить плюшевого медведя, согласно табличке, нужно выбить подряд пять мишеней 3×3 сантиметра.

После первого выстрела стало ясно, что ружьё совершенно не пристреляно и даёт отклонение, примерно, на пять сантиметров вниз и влево. Держа в голове эту информацию, Немиров начал стрелять – он сделал серию из пяти безошибочных выстрелов, после чего купил ещё одну пулю за копейку и отстрелял следующую серию из пяти попаданий по мишеням покрупнее.

– Мишутка ваш, – улыбнулся администратор тира. – И теперь нужно выбрать между куклой и револьвером.

– Револьвер, – решил Аркадий.

Медведь достался Александре, а бакелитовый Наган был вручён Анатолию.

– А можно я постреляю? – спросил последний.

– Конечно, – Аркадий дал ему монету на двадцать копеек.

– Я назову его Олегом… – прошептала Александра, обняв довольно-таки крупного плюшевого медведя, носящего на голове форменную зимнюю шапку РККА.

Анатолий начал азартно стрелять на все деньги, но выиграл только леденец, потому что слишком поздно нащупал поправку.

Когда они отходили от тира, Аркадий услышал мельком обрывок разговора администратора и служащего.

– … надо ужесточать, – произнёс администратор. – А то вон, даже товарищ генсек десять попаданий подряд сделал…

– Дистанцию не увеличить, места мало… – посетовал служащий тира.

На аттракционе с колечками Аркадий выиграл только деревянную машинку, просадив на это тринадцать копеек. С метанием колец у него дела обстоят не очень.

Весь остаток дня, до самого вечера, они ходили по Красной площади и развлекались. А когда дети устали, они пошли к машине, возле которой Аркадия уже ожидал Турар Рыскулов, заместитель Сталина.

Его на должность заместителя председателя СНК брал ещё Аркадий, с подачи Ленина, а Сталин не стал ничего менять – они сработались.

– Здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант, – дежурно улыбнулся Рыскулов.

– Здравствуйте… – пожал ему руку Аркадий.

– Лучше будет отойти, у меня для вас конфиденциальное сообщение, – произнёс зампред СНК.

Они отошли от машины, сопровождаемые обеспокоенным взглядом Людмилы.

– Товарищ Ленин умер меньше часа назад, – сразу же сообщил Рыскулов. – Товарищ Сталин обеспокоен возможными последствиями этого события, поэтому просит вас немедленно явиться во Дворец Советов.

Глава вторая

Крещендо

*8 мая 1935 года*

Аркадий взялся за ручку гроба и поднял его – в этом участвовали Сталин, Калинин, Микоян, Киров и Сергеев.

Последние трое суток тело Ленина находилось в холле Дворца Советов, где проводилось официальное прощание.

Затем, позавчера, гроб перенесли в Кремль, в Сенатский дворец, на последнее место работы Ленина.

А сегодня, когда временный Мавзолей был завершён, тело Владимира Ильича несут к месту упокоения.

Сразу после смерти Ленина забальзамировали, но только для церемонии прощания во Дворце Советов, а хоронить его пусть и будут в Мавзолее, но в традиционном склепе внутри, а не под стеклом.

Это было личное распоряжение Владимира Ильича, которое он дал после одного из разговоров с Аркадием – а тот лишь поинтересовался, как быть в случае его смерти.

Впрочем, идея постоянного бальзамирования и размещения в прозрачном гробу, всё же, поднималась – предлагалось наплевать на последнюю волю усопшего и сделать «политически выгодно». Но тут уже Сталин настоял, чтобы воля Ленина была исполнена до конца.

В СССР объявлен недельный траур, а красные флаги над Кремлём и Дворцом Советов приспущены.

Из политических соображений было решено объявить датой смерти Ленина 2 мая 1935 года, потому что праздновать Первомай и одновременно с этим поминать годовщину смерти Великого Кормчего – это неправильно.

«А как Виссарионович переживал…» – вспомнил Аркадий, мельком глянув на Сталина.

Вечером 1 мая он вызвал Немирова во Дворец Советов, на секретное заседание Президиума Верховного Совета, на котором поставил вопрос – как быть и что делать.

Видимо, в представлении Иосифа Сталина смерть Ленина выглядела как политическая катастрофа, грозящая всему Союзу немедленным государственным переворотом и реставрацией буржуазного режима. И хуже всего то, что он был такой не один – Калинин тоже переживал.

Ленин для всех – это не просто человек. Это символ СССР, гарант его несокрушимости. И если больше нет Ленина…

Но Аркадий всех успокоил и зачитал прощальное письмо, переданное ему лично в руки Надеждой Константиновной.

В этом письме Ленин, предвидевший возможный ажиотаж по поводу его смерти, призывал Верховный Совет успокоиться и продолжать работу.

Он, в очередной раз, сообщил, что СССР построил самую демократическую систему государственного устройства из всех возможных – аналогов нет и не будет в обозримом будущем. И любой, кто попытается разрушить эту систему, столкнётся такой проблемой, как нулевая легитимность в глазах народа. А в таких условиях практически невозможно не только просто работать, но и гарантировать, что новый режим продержится хоть сколько-нибудь долго.

Владимир Ильич заявил в своём последнем письме, что в СССР была построена практически несокрушимая система государственной власти, кратно более надёжная, чем та, с которой они начинали.

Также он не забыл напомнить всем, что две Пятилетки показали безальтернативную правильность выбранного пути – он отметил, что был счастлив своими глазами наблюдать за тем, как отсталая аграрная страна превращается в сверхсильного промышленного гиганта.

Он напутствовал Верховный Совет особое внимание уделить третьей Пятилетке, а также продолжать следовать курсу, заданному Марксом и Энгельсом.

После того, как Аркадий дочитал прощальное письмо Ленина, в зале заседаний Верховного Совета повисла долгая тишина, которая была прервана бурными аплодисментами. Его самого очень тронуло это проникновенное послание, а некоторые народные депутаты и вовсе заплакали.

Ленин для всех – это не просто человек, а нечто гораздо большее…

«Он неплохо продержался», – подумал Аркадий. – «И даже сам отмечал, что смог это лишь благодаря мне».

Гроб донесли до гранитного мавзолея, построенного на Красной площади. Здание это временное – его строили не в последний момент, а загодя, правда, в другом месте. Все понимали, что Ленину осталось недолго, просто не знали, сколько именно – будущий мавзолей возвели в Подмосковье, на режимном объекте, а потом разобрали и привезли на Красную площадь.

И, тем не менее, это временное здание, построенное у Никольской башни, а окончательный вариант построят у Сенатской башни, посередине восточной стены Кремля, где, на памяти Аркадия, располагался оригинальный для него Мавзолей Ленина.

«Культ личности уже успешно сформировался», – подумал Немиров, взглянув на людей, заполонивших Красную площадь.

На похороны Ленина со всего Союза приехали сотни тысяч людей. Сталин, как председатель СНК, был вынужден взять это дело под личный контроль и организовать временные жилища для всей этой прорвы людей. Благо, нечто подобное ожидалось, поэтому на территории за Рублёвским шоссе построили небольшой город из дерева и бетона. Потом, когда люди разъедутся, материалы от временного города пустят на что-нибудь полезное.

Примечателен также был спор о переименовании Петрограда или Москвы в Ленинград или Ленин. Совет рабочих и крестьянских депутатов Петрограда проголосовал единогласно – Петроград должен стать Ленинградом, но то же самое сделал Совет рабочих и крестьянских депутатов Москвы – москвичи захотели, чтобы Москва стала Лениным.

В итоге это дело передали Верховному Совету РСФСР, а тот сразу перепасовал его Верховному Совету СССР – голосование высшего законодательного органа закроет вопрос раз и навсегда. Аркадий был на стороне петроградцев – всё-таки, Родина Революции и если не его, то кого вообще?

Впрочем, в братских республиках уже сами всё решили: Верховный Совет Таджикской ССР постановил, что Ходжент отныне Ленинабад, а Верховный Совет Армянской ССР переименовал Александрополь в Ленинакан.