Текст книги "Наши уже не придут 5 (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

«Молодец», – отметил Ежов. – «Прежде, чем раскрыть свою позицию огнём, снаряжает дополнительные магазины».

«Любовник» удивлённо посмотрел на него, но Николай успокаивающе похлопал его по плечу и ободряюще улыбнулся.

– Как тебя зовут, воин? – спросил он.

– Шакти Наг, господин, – ответил солдат секты.

– Объявляю тебе благодарность, – сказал ему Ежов. – Найди меня после боя, если выживешь.

Далее он перебрался на место водителя и завёл двигатель.

Рядом было ещё три бронетранспортёра, но все они были пусты. Около двух из них лежали тела «любовников», которым не повезло.

– Сейчас я буду поворачивать броневик на месте! – сообщил своему бойцу Ежов. – Как включу фару, стреляй во всех, кого увидишь! Скажи, как будешь готов!

– Я готов, господин! – ответил Шакти.

– Давай! – врубил Николай фару и начал манёвр.

Ночную тьму рассёк яркий электрический свет, открывший Ежову вид на неприятную картину.

Его бойцов уже оттеснили к центру лагеря, а британских солдат было пруд пруди. Форма выдавала в них непальских стрелков.

– Стреляй по ним! Стреляй! – орал Николай, сам высунувший в смотровую щель ствол своего BARа.

Оглушительный грохот заложил ему уши, но он был счастлив от того, что видел: совершенно не ожидавшие ничего подобного британские подданные гибли под кинжальным огнём из пулемёта и автоматической винтовки.

Приободрённые неожиданным успехом «любовники» начали стягиваться со всего лагеря, отстреливаясь от британцев, к центру, в котором и находились бронеавтомобили и грузовики.

В ответ по броне застучала частая дробь пуль. Залёгшие стрелки и не думали отступать после неожиданного пулемётного обстрела, а решили перегруппироваться и усилить натиск.

Только вот соседние «кэрриэры» уже занимались «любовниками» и постепенно вступали в бой. Два из них развернулись и начали стрелять в противоположную сторону.

Численное превосходство на стороне врага и броневики не способны ничего изменить. А ещё у британцев есть миномёты.

Даже если они отобьются от пехоты, лишь вопрос времени, когда их измочалят миномётами.

– Прорываемся на север! – скомандовал Ежов. – Два «кэрриера» – оставайтесь! Ваша задача – убить как можно больше британцев! Покажите им, как целуется Кали!!!

В ответ ему прозвучал восторженно-яростный рёв от тех, кто сегодня будет овеян славой мученика.

Ежов придавил педаль газа и направил свой броневик прямо на позиции британцев. Второй «кэрриер» последовал за ним.

Это густые и глухие джунгли. Если удастся оторваться сразу, то далее останется только бросить транспорт и уходить пешком.

Британцы могут думать, что этот внезапный удар многое изменил, но это не так. Это даже не резервный лагерь, а опорный пункт, удобный для переброски неофитов и снабжения в сердце джунглей…

«Тратьте-тратьте солдат, глупцы», – подумал Ежов, выруливая на звериную тропу. – «У вас они конечны, а вот у меня – нет…»

Примечания:

1 – О тачанке Чемберлена – в нашем тёплом и ламповом эфире снова рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь⁈» – кому-то может показаться, что «Daimler» – это немецкая компания и как-то не по-православному британскому премьеру ездить на немецкой тачанке. Только вот эта машина была разработана и произведена «Daimler Company Limited», которая была изначально британской и никогда не принадлежала немецкой «Daimler Motoren Gesellschaft». Фамилия «Даймлер» в названии британской компании появилось после того, как Фредерик Симмс, основатель этой конторы, купил у Готлиба Даймлера патент на двигатели, а также согласовал с ним, вероятно, за отдельную сумму, право использовать его фамилию в названии. Почему сейчас на улицах не видно тачек от фирмы «Даймлер»? А потому что у этой конторы была сложная судьба, связанная с поглощениями. Одно время брендом владели «Birmingham Small Arms», «Jaguar Cars», «British Motor Corporation», сожравшая «Ягуара», «British Leyland», с которым слилась «BMC», а затем снова «Jaguar Cars», как оказалось, не переварившаяся, но ненадолго, так как появилась фирма «Форд», выкупившая «Ягуара» за 1,6 миллиардов фунтов стерлингов, со всеми потрохами. «Форд» владели брендом «Даймлер» до 2007 года, а потом индийская компания «Tata» выкупила у «Форда» две конторы – «Jaguar Cars» и «Land Rover», причём в потрохах «Ягуара» в это время находился «Даймлер». От индейцев поступали громкие заявления, якобы скоро бахнем, возродим, но воз и ныне там. Купить что-то от «Даймлера» можно только с рук и это будет нечто не моложе 2010 года – Daimler Super Eight, по сути, лухури версия Jaguar XJ, то есть, даже не совсем настоящий «Даймлер».

2 – О колоссе на глиняных ногах – по словам графа Луи Филиппа де Сегюра, так Дени Дидро отозвался о Российской империи, которую посетил в XVIII веке, но сам де Сегюр добавил от себя, что если Россия и «была лишь колоссом на глиняных ногах, то этой глине дали затвердеть и она превратилась в бронзу». Точно так же отзывались и о СССР в конце 30-х годов, якобы, к войне не готов, пара решительных ударов и всё, поплыл клиент. Отчасти этому способствовали трудности в Зимней войне, однако ребята ошиблись, за что и поплатились.

Глава двадцать третья

Превосходство

*11 апреля 1939 года*

– Буду завтра, – сказал Аркадий и обнял Людмилу.

Она снова в положении, но теперь уверяет его, что вот этот ребёнок – точно последний. Аркадий ей, конечно же, верит.

Он спустился на лифте, выбросил мусор, поздоровался с соседом по подъезду, приветливо помахал рукой бабушкам на лавке, после чего сел в служебную машину.

– Привет, Володя, – поздоровался он с водителем. – А где Никита?

– Сказал, что хочет прогуляться, – ответил водитель.

Сначала он, как правило, забирал Хрущёва, а уже потом заезжал к Немирову, потому что это самый быстрый маршрут. А по дороге они, обычно, обсуждали планы на сегодняшний день.

– Он взял охрану? – спросил Аркадий.

– Само собой, товарищ генеральный секретарь, – кивнул Владимир.

– Поехали, – вздохнул Немиров.

По дороге во Дворец Советов, он смотрел на пролетающую мимо просыпающуюся Москву и думал о событиях последнего месяца.

Немцы, всё-таки, получили себе Судеты. Только теперь они официально договорились с чехословацкими нацистами, которые согласились отдать все спорные территории, то есть, Судеты и Южную Словакию, в обмен на Верхнюю Силезию и ежегодные выплаты.

Гитлер навязал Палу Пронаи довольно-таки жёсткие условия сделки: за Судеты и Южную Словакию они будут платить по 100 миллионов рейхсмарок в год, в соотношении 60 на 40, в течение 30 лет. То есть, до 1969 года, включительно.

Пронаи не прельщала перспектива платить по 40 миллионов рейхсмарок, с учётом того, что Гитлер сразу же закредитовал его под эти незапланированные расходы, но он уже видел Южную Словакию своей, поэтому согласился на не очень-то выгодные условия.

Таким образом, Чехословакия – это равноправный член «Оси», де-факто, но, пока что, не де-юре. Впрочем, это вопрос времени, когда она вступит в этот блок.

Вооружённый захват Польской республики все, кроме СССР, предпочли просто не увидеть. А это повязало Чехословакию кровью – она уже поучаствовала в переделе мира и нетрудно догадаться, что в следующий раз на что-то подобное согласиться будет гораздо легче.

В Польше царит послевоенный хаос, ведь поляки, несмотря на все предпосылки, оказали ожесточённое сопротивление. Но это было немудрено: польскую армию накачивали оружием и боеприпасами, а также бронетехникой, Франция и Великобритания, которые считали тогда, что готовят бойцовского пёсика, которого можно будет натравить на СССР. Поэтому польские солдаты, с самого начала боевых действий, не экономили боеприпасы и сражались, как в последний раз. Это он и был.

Польша – цена за пакты о ненападении, заключённые между Великобританией, Францией и Германией. Чемберлен и Лебрен использовали её, как барашка на заклание, потому что у них такая политика – жертвовать маленькими государствами, чтобы умиротворить агрессоров.

«Интересно, а если мы захотим забрать Турцию, они тоже отдадут нам её, чтобы не было большой войны?» – подумал Аркадий. – «Или, всё-таки, нет?»

Проезжая мимо Кремля и размышляя о тонкостях и гибких стандартах западноевропейской политики, он заметил Хрущёва, пружинистой походкой идущего ко Дворцу Советов.

– Володя, притормози и посигналь, – попросил Аркадий.

– О, вы уже здесь! – подошёл к машине Хрущёв.

– Залезай, – сказал ему Немиров.

Замгенсека сел в машину и положил на колени свой кожаный портфель.

– Чего это ты сегодня? – спросил Аркадий.

– Мало двигаюсь, а погода хорошая, – пожал плечами Никита Сергеевич. – Вот, решил пройтись, подумать.

– И что надумал? – усмехнулся Немиров.

– Прямо говоря, думается мне, что собирается вокруг нас какая-то странная сила, – ответил Хрущёв.

– Это как так, странная? – спросил Аркадий.

– Есть фашисты, открытые, не таящиеся, – начал объяснять Хрущёв. – А есть демократы, которые, если по совести, должны быть против фашистов. Но фашисты творят, что хотят, а демократы им, получается, не мешают. Вот это вот странно, для меня лично.

– Политика… – вздохнул Немиров.

– Какой план на сегодня? – спросил Хрущёв.

– Весь день в Верховном Совете, – ответил на это Аркадий. – Будем по кабинетам шастать, в коридорах слоняться – как всегда, будешь помогать мне ничего не делать.

Водитель усмехнулся.

– А если серьёзно? – спросил Никита Сергеевич.

– А если серьёзно, – заговорил Аркадий, – то у меня заседание с Президиумом, затем встреча со Сталиным и некоторыми наркомами, а после этого мы с тобой едем в Жуковский, смотреть, как самолётики летают.

– Я всё понял, – кивнул Хрущёв.

Они подъехали ко Дворцу Советов.

– На сегодня свободен, – сказал Немиров, вышедший из машины, водителю. – Мы тут надолго…

Владимир посмотрел на него вопросительно.

…а в Жуковский поедем с Берией, – добавил Аркадий.

– А что думаете о снятии Чемберлена? – поинтересовался Никита Сергеевич по дороге к парадному входу. – Это тоже странное дело.

– А в чём здесь странность? – спросил Аркадий.

– Чемберлен вернулся в Лондон, как победитель, – произнёс Хрущёв. – По общему мнению западной прессы, Берлинская конференция – это величайшее достижение британской дипломатии. Считай, Чемберлена. Вот он возвращается, а потом его, на следующее утро, снимают и ставят какого-то Галикарнаса.

– Галифакса, – поправил его Немиров.

– Вот-вот, – кивнул Никита Сергеевич. – Я же говорю, какого-то. Не на слуху человек – вот что удивительно. И его, считай, в председатели СНК сразу.

Они подошли к лифту. Около него уже стояли несколько неизвестных Аркадию нардепов, а также нарком здравоохранения Семашко и Долорес Ибаррури.

– Здравствуйте, товарищи, – улыбнулся им Аркадий.

– Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, – пожал ему руку Николай Александрович Семашко.

– Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь, – улыбнулась Ибаррури.

– Вообще-то, товарищ Немиров предпочитает, чтобы к нему обращались по воинскому званию, – вмешался Хрущёв с улыбкой.

– Прошу прощения, – извинилась Долорес.

– Да ничего страшного, – махнул рукой Аркадий. – Это необязательно.

Лифт подъехал, ожидающие в него загрузились и Хрущёв вспомнил о прерванном разговоре.

– Так что думаете об этой ситуации? – спросил он.

– Там же банка с пауками, – ответил на это Немиров. – Каждый хочет забраться повыше, желательно, чтобы за счёт другого. Возможно, была какая-то интрига, причём необязательно со стороны лорда Галифакса, в результате которой Чемберлен рухнул с вершины горы. Кстати, возможно, кому-то не понравилось укрепление его позиций. Насколько я понимаю, он не лорд, не виконт и даже не сэр, а у буржуев это чинопочитание играет порой ключевую роль.

Реальную причину падения Чемберлена он публично озвучить не мог, а то ведь все узнают, что он знает…

А реальная причина, как это ни странно, Индия. Точнее, один индийский гуру, скрывающийся сейчас среди густых джунглей.

Приехав на нужный этаж, они с Хрущёвым направились в малый зал заседаний, где уже должно проходить заседание Президиума Верховного Совета СССР.

– Здравствуйте, товарищи! – приветствовал присутствующих Аркадий.

– Здравствуйте, товарищ генерал-полковник, – улыбнулся Калинин. – Проходите, садитесь. Мы ещё не начали обсуждение.

Аркадий сел за т-образный стол, а рядом с ним разместился Хрущёв.

Никиту Сергеевича он скоро отправит учиться – налицо нехватка высшего образования. Некоторые задачи он просто не понимает, что скрывает почти успешно, а некоторые понимает, но не так, как надо. И Аркадий не мог назвать его тупым человеком, ведь большую часть даваемых ему задач он выполняет успешно – он просто недоученный.

– Сразу хочу осведомиться по личному вопросу, – сказал Михаил Иванович. – Как семья Феликса Эдмундовича?

– Скорбит, – коротко ответил Немиров.

Дзержинский умер неделю назад, в ночь с 4 на 5 апреля. Заключение патологоанатома – тромбоэмболия лёгочной артерии.

– Эх, жаль, что такие люди уходят… – посетовал Анастас Микоян.

Немного утешало Аркадия только то, что последние свои годы Феликс Эдмундович провёл в кругу семьи, а не в кабинете.

Они виделись почти каждую неделю, и было заметно, как Дзержинский сдаёт – Аркадию было тяжело наблюдать за этим. Всё-таки, он был его лучшим другом.

– Предлагаю поставить на повестку Верховного Совета вопрос о переименовании города Нижний Новгород в Дзержинск, – выступил с инициативой Микоян.

– Уже предложено нардепами из Нижегородской области, – вздохнул Калинин. – Как и нардепы из Средневолжского края, предложившие переименовать Средневолжский край в Дзержинский край, а Самару в Дзержинск.

Железного Феликса любят в народе, поэтому неудивительно, что начали выдвигаться предложения о переименовании.

– Подождём, пока накопится достаточно инициатив, а потом подумаем на заседании, – решил Калинин. – Теперь к насущным вопросам. Иберийский пакт. Что думаешь об этом, товарищ генерал-полковник?

– А что тут думать? – усмехнулся Аркадий. – Это работает нам на руку. Пакт исключает Испанию и Португалию из европейской политики. Они обязываются не вступать в другие пакты, если они угрожают одной из сторон. Ввиду наличия многочисленных претензий европейских стран друг к другу, невозможно вступить с кем-либо в пакт, не угрожающий либо Испании, либо Португалии. Впрочем, это делает их идеальными торговыми партнёрами, в долгосрочной перспективе, но никак не идеальными союзниками. Это осознанный нейтралитет, весьма разумный в условиях надвигающейся мировой войны.

– Идеальные торговые партнёры для кого? – поинтересовался Фёдор Андреевич Сергеев.

– Точно не для нас, – улыбнулся Аркадий. – Даже если мы захотим, они едва ли согласятся торговать со своими бывшими противниками, приютившими «мятежников».

История получилась ироничной: в его прошлой жизни мятежниками выступили фалангисты, а здесь всё развернулось так, что мятежниками «оказались» республиканцы.

– Это значит, что минимум две страны в будущей войне участвовать не будут? – предположил Калинин.

– Я бы не был в этом уверен на 100%, – покачал головой Немиров. – Никто не отменяет добровольцев, «пожертвования» и прочую косвенную поддержку одной из сторон. Это ведь тоже своего рода участие в войне.

– Как бы там ни было, официально этот вопрос закрыт, – заключил Михаил Иванович. – Испания и Португалия хоть и враждебны нам неофициально, официально нейтральны. Теперь к вопросу о мобилизации…

*11 апреля 1939 года*

– Ты же более погружён в этот вопрос, – заговорил Аркадий. – Как тебе новый истребитель?

Берия задумался.

Они ехали по шоссе в город Жуковский.

– Думаю, это достойная смена И-3М и И-4, – произнёс Лаврентий Павлович.

Истребитель И-3М, модернизационный потенциал которого выжали досуха, уже начали снимать с вооружения. Он повоевал в Испании, где показал себя удачным. Поэтому-то после войны его не смог полноценно сменить более прогрессивный И-4.

Но время прошло, поэтому оба самолёта последовательно снимают с вооружения.

От идеи доводить И-4 до модернизационного предела отказались, так как ЭИ-7 обещает стать «истребителем для завоевания воздушного превосходства». Так его окрестил сам Поликарпов, сконструировавший новую модель под двигатель АШ-38ФНИ.

Максимальная скорость у экспериментального истребителя, согласно докладу, 637 километров в час на высоте до 4000 метров и 650 километров в час на высоте 6000 метров, что превосходит аналоги конкурентов примерно на 30–40 километров в час.

Единственным реальным конкурентом И-7 является заокеанский истребитель К-4, истребители остальных стран сильно отстают по характеристикам и вооружению. Например, ни у кого больше нет двух 30-миллиметровых автоматических пушек с совокупным боекомплектом 400 снарядов. К-4 вооружён полегче – у него одна 20-миллиметровая пушки Хиспана-Сюиза HS.404 и четыре пулемёта Браунинга калибра 12,7 миллиметров.

На аэродроме их уже ждали конструкторы и испытатели.

Двигатель не абсолютно новый, а на базе бомбардировочного АШ-38, переделанного под нужды истребительной авиации. Также его дополнительно форсировали и оборудовали системой непосредственного впрыска, которая позволила достичь мощности 2200 лошадиных сил, а также получать впечатляющие 2500 лошадиных сил на 10 минут в режиме форсажа.

Поздоровавшись с Поликарповым и его командой, а также Валерием Чкаловым, выступающим сегодня в качестве испытателя, Аркадий рассмотрел эталонный образец на земле.

Тупой нос, длинный двигательный отсек, фонарь кабины обтекаемой формы, но не выпуклый, сзади плавно переходящий в фюзеляж, но чуть выступающий над ним.

Курсовое вооружение располагалось в двигательном отсеке – предусмотрен синхронизатор, позволяющий стрелять через лопасти. Если Аркадий верно помнил заявленные характеристики авиационных орудий, то вес секундного залпа составляет 7,16 килограмм, что почти вдвое выше, чем у ближайшего конкурента – К-4, который имеет совокупный вес секундного залпа пулемётов и орудия 3,72 килограмма.

У остальных с огневой мощью всё совсем плохо: у немецкого Bf-109 F-1 есть 15-миллиметровый пулемёт MG 151 и два пулемёта калибра 7,92 миллиметра, что даёт вес секундного залпа 1,24 килограмма, у британского Supermarine Spitfire есть восемь 7,7-миллиметровых пулемётов Браунинг Марк 2, дающих 1,73 килограмма, у французского Девуатина D.520 вооружение посерьёзнее – одна Хиспана-Сюиза HS.404 в развале блока цилиндров двигателя, а также четыре 7,5-миллиметровых пулемётов MAC 1938, дающих 1,95 килограмма.

А итальянская авиация свернула куда-то не туда. Муссолини настаивает на рекордах скорости любой ценой, во славу Италии. Из-за этого их новейший G.50 «Фреччиа» развивает максимальную скорость в 630 километров в час, но имеет вооружение из двух крупнокалиберных пулемётов. Вес секундного залпа соответствующий.

Почему эта характеристика критически важна? А всё потому, что в манёвренном воздушном бою пилоты имеют ограниченное время на стрельбу, как раз одну-две секунды на прицельную очередь, поэтому очень важно вместить в это короткое время максимум металла и взрывчатки.

– А он мне нравится! – произнёс Аркадий, погладив дюралевый капот экспериментального истребителя. – Красавец!

– Совершенное – значит, красивое, – улыбнулся Николай Николаевич Поликарпов.

– Сделаем общее фото на фоне истребителя, – предложил Лаврентий Павлович. – Для истории.

Они построились в шеренгу перед самолётом, после чего фотограф сказал:

– Товарищи, можно чуть левее! Можно под носом, чтобы всё было видно!

«Регулирование» длилось несколько минут, после чего, наконец-то, была сделана серия кадров.

– Запускайте! – скомандовал Поликарпов, когда Чкалов занял своё место в кабине истребителя.

– Вооружение загружено? – уточнил Аркадий, после того, как зарычал двигатель.

– Да, – подтвердил Поликарпов. – Это последнее испытание, которое включает в себя стрельбу по аэростатам и штурмовые действия.

– Хорошо, – улыбнулся Немиров. – Кто составлял план испытаний?

– Лаврентий Павлович, – ответил Николай Николаевич.

Это было в стиле Берии – предусмотреть и проработать всё.

Самолёт успешно взлетел, сделал вираж и пронёсся над аэродромом. В небе его было видно отлично, так как он окрашен в ярко-красный цвет.

– Чкалов на связи! – заработала радиостанция. – Набираю высоту! Приём!

– Говорит Поликарпов! – ответил ему Николай Николаевич. – Продолжай, товарищ Чкалов! Конец связи!

Валерий решил покрасоваться, поэтому запустил крыльевые дымы и крутанул «бочку», оставившую в воздухе причудливую спираль из белого дыма.

– Чкалов на связи! Пять тысяч метров! – сообщил испытатель. – Захожу на аэростаты! Приём!

– Четыре минуты тридцать четыре секунды! – сообщил всем Поликарпов, после чего обратился к радиостанции. – Поликарпов на связи – отлично! Продолжай выполнение испытательного задания! Конец связи!

– Отлично… – произнёс Аркадий.

Аэростаты расположены на высоте полутора километров, поэтому Чкалову пришлось снизиться, чтобы поразить их орудийным огнём.

До наблюдательной площадки донеслись едва слышные отзвуки пушечной стрельбы.

– Чкалов на связи! Все мишени поражены! – сообщил испытатель. – Приём!

– Сейчас по плану форсаж, – сказал Николай Николаевич. – Поликарпов на связи! Набирай высоту 6000 метров и развивай максимальную скорость! Дальше – форсаж! Конец связи!

Аркадий пытался разглядеть в небе хоть что-то, но увидел только медленно падающие сдувшиеся аэростаты.

На форсаже Чкалов развил скорость 840 километров в час, что было опасно близко к предельной для планера скорости – 900 километров в час.

По воспоминаниям Немирова, истребители подобных характеристик во Второй мировой войне появились только к 1943−44 годам…

После завершения всего комплекса испытаний, довольные Немиров и Хрущёв поехали с Берией в Москву.

– Он допущен? – спросил Лаврентий Павлович, взглядом указав на Хрущёва.

– К сожалению, ещё нет, – покачал головой Немиров.

– Тогда обсудим вопрос в другой раз, – вздохнул Берия. – Накопились темы для бесед.

– Сегодня вторник, – произнёс Аркадий. – В четверг вечером приходи ко мне. У меня в кабинете побеседуем.

– Гостайна? – уточнил Никита Сергеевич.

– М-хм, – кивнул Аркадий. – Тебе ещё рано. Но время придёт.

*13 апреля 1939 года*

– Я, конечно, стараюсь не лезть в дела Эйтингтона, но до меня доходят слухи, – произнёс Берия.

– Какие слухи? – спросил Немиров.

Ходит молва, будто бы это у него только кабинет в Сенатском дворце весь такой аскетичный, а вот в домашний кабинет не стыдно Его Королевское Величество Георга VI приглашать.

Только вот молва ходит ошибочно – у него дома такой же аскетичный кабинет, где из дорогого только наградной Кольт 1911, висящий на резной дощечке на стене. И в шкафу стоит георгиевская сабля, ещё с тех времён…

– Говорят, что «Полезный» начал колебаться, – произнёс Лаврентий Павлович. – А «Бонд» вообще с катушек слетел. Может, подумаешь о соответствии Эйтингтона занимаемому посту?

– Крайнего найти всегда очень легко, – улыбнулся Аркадий. – Но проблема в том, что это мои проекты. Это я их вёл.

– А-а-а, – слегка удивился Берия. – Можешь тогда поделиться, почему так получилось? Без претензии, просто для личного опыта.

– «Полезность» начиналась так давно, что в процессе почти полностью изменились цели и задачи, – произнёс Аркадий. – Но имей в виду, что даже в рамках этих слухов, проект принёс колоссальные результаты. И когда я говорю колоссальные – это не утрирование. Позавчерашние испытания – это прямой результат работы «полезного». В Испании ЧВК бились за коммунистов – это его работа. Заводы, задарма выкупленные в США – это тоже он. Продолжать можно долго.

– То есть, вы просто потеряли контроль над ситуацией? – предположил Берия.

– Мы ничего не теряли с проектом «Полезность», – покачал головой Немиров. – Он под контролем и знает это. Более того, он лоялен. За столько лет лишь одна неосторожная фраза – нет, этого мало, чтобы я начал волноваться.

– А «Бонд»? – спросил Берия.

– А вот «Бонд», скажу честно, меня разочаровал, – вздохнул Аркадий. – Это моя ошибка – я серьёзно просчитался. Очень повезло, что мы его не в Европу запустили, как планировали изначально.

– Говорят, что за его голову назначили награду в 100 тысяч фунтов… – произнёс Лаврентий Павлович.

– Уже 150 тысяч, – улыбнулся Немиров. – Сорвались три покушения, было ликвидировано три боевые группы ликвидаторов SIS.

– Это поэтому там высадились четыре ЧВК? – уточнил Берия.

– Индия – это самый большой бриллиант в короне Британской империи, – произнёс Немиров. – «Бонд» стал для них серьёзной угрозой. Если они не пожалели премьер-министра, думаешь, они пожалеют деньги?

ЧВК «Царская стража», «Чёрная стража», «Стальной шлем» и «Чёрный щит» высадились в Бомбее, взяли под контроль весь регион и начали полномасштабный террор.

Игры с переговорами, умиротворением и «непротивлением злу насилием» закончены, поэтому корона прибегла к последнему аргументу – тотальным репрессиям руками наёмников.

Ребята Гурского в жестокости не отстают от остальных – они получили деньги и прямые приказы.

Уже есть потери, Ежов предпринял контрмеры, по сути оказавшиеся ещё большими жестокостью и насилием в отношении наёмников, колониальных войск и британских солдат.

К сожалению, для короля, жестокость порождает жестокость. И если раньше были среди индусов люди, критиковавшие Ежова и его секту, то теперь практически все индусы считают его национальным героем и верят, что именно он и его «Любовники Кали», в конце концов, освободят Индию.

– А каковы изначальные цели этого проекта? – поинтересовался Лаврентий Павлович. – И к чему он, в конечном счёте, приведёт?

– К чему он приведёт в нынешнем своём состоянии – я теперь даже не знаю, – ответил Аркадий. – А изначальные цели – дестабилизировать колониальную Индию тогда, когда нам это будет удобно. Как ты понимаешь, сейчас нам это вообще неудобно. Но так уж получилось…

После Второй мировой войны это был бы удар колом в сердце. Сейчас же это никому не нужный фальстарт, ослабляющий возможного временного союзника.

– Опасные игры вы ведёте, товарищ генеральный секретарь, – вздохнул Берия.

– Больше не веду, – произнёс Немиров. – Эта была последней. После провала «Бонда» мы свернули все подобные проекты.

– Ну, чтобы смягчить горечь от неудачи, давайте перейдём к более позитивным новостям, – улыбнулся Лаврентий Павлович. – Проект «Стекло»…

Глава двадцать четвертая

Орудия Революции

*3 мая 1939 года*

– Нельзя полагаться на такие противоречивые донесения, – произнёс хмурый Иосиф Сталин.

– Я не предлагаю на них полагаться, – покачал головой Аркадий. – Но они – это доказательство, что Гитлер планирует нападение.

Нелегальная агентура в Германии начала добывать разведданные, сообщающие, что вторжение в СССР произойдёт 15 мая, или 14 июня, или 1 июля, или 22 июля… Или уже в августе.

– Верховному Совету уже не нужны никакие доказательства, – усмехнулся Иосиф Виссарионович. – Ему нужна конкретная дата нападения. И твой протеже эту дату получить не смог.

– Британская и французская агентуры не располагают никакими сведениями о готовящемся нападении, – пожал плечами Аркадий. – А в Германии, в последнее время, стало очень туго с разведкой.

Паритет КГБ и Абвера сохраняется – обе стороны исправно изобличают шпионов и сажают их в тюрьмы или вовсе расстреливают, а, в редких случаях, обменивают.

– Также Верховный Совет хочет разобраться, что за ерунда происходит в Индии, – продолжил Сталин. – Задают вопросы, как так получилось – комиссия по секретам жаждет крови виновного.

«Комиссия по информационной безопасности при Президиуме Верховного Совета СССР» заведует доступом к гостайне и курирует разведывательную деятельность КГБ. Пётр Васильевич Дементьев, председатель этой комиссии, знает всё о теневых делах КГБ и Немирова. И ему очень не нравится то, насколько далеко зашли некоторые проекты.

У Аркадия с Дементьевым отношения не сложились, так как каждый их разговор имел свойство плавно перетекать в допрос – Пётр Васильевич чувствовал, что Аркадий что-то скрывает. И, в принципе, был не уж и далёк от истины…

В открытую переть на генсека комиссия не могла, но недовольство проявляла – в Президиум уже поступила серия жалоб общего характера, без указания конкретных лиц, но недвусмысленно намекающая на тандем Немирова и КГБ.

– Классика, – усмехнулся Аркадий. – Самый лёгкий способ – найти крайнего.

– Ты как-то слишком крупноват, чтобы делать тебя крайним, – с сомнением произнёс Сталин.

Неприязнь Дементьева, ещё недавно обычного директора авиационного завода, избранного в Верховный Совет народным депутатом, Немиров прекрасно понимал. Были у него причины: пусть часть совсем жуткого мрака, сотворённого по прямому указанию Аркадия, удалось закопать в архивах ОГПУ, но даже то, что выглядело приемлемым и общепринятым во всех разведках и контрразведках, не добавляло к образу Немирова симпатии.

Откровенное душегубство, пусть даже ради благих целей, всё равно остаётся откровенным душегубством, как его ни назови…

И Пётр Васильевич знает всё, что можно получить из архива вплоть до уровня «Совершенно секретно». О «Стекле», например, он не знает, а если бы узнал, наверное, в душе бы считал Аркадия кем-то вроде Антихриста.

– Посмотрим, – пожал плечами Немиров.

– С Президиумом сам разговаривай, – попросил Сталин. – Я к этим вашим делам отношения не имею, поэтому буду там, как пятое колесо, болтаться, а время дорого.

– Да, хорошо, – кивнул Аркадий. – Есть что-нибудь ещё?

– Тебе этого мало? – усмехнулся Иосиф Виссарионович. – Хотя бы это разгреби, для начала.

– Тогда я пойду – у меня заседание Президиума в 16:00, – засобирался Аркадий. – Есть два часа, чтобы успеть побеседовать с парой человек.

– Давай, удачи тебе, – кивнул Сталин и опустил взгляд к раскрытой папке на столе.

Немиров покинул кабинет, кивнул секретарше Сталина, после чего направился к себе.

В приёмной уже ожидали на диване Михаил Ильич Кошкин, Александр Александрович Морозов, а также Василий Гаврилович Грабин.

– Здравствуйте, товарищи, – приветствовал их Аркадий. – Проходите.

В кабинете Аркадий указал на редко используемый обеденный стол, необходимый для относительно крупных заседаний.

Кошкин сразу же начал раскладывать чертежи, так как знал, что времени не так много и медлить нельзя.

Грабин тоже развернул свои чертежи и прижал их края позаимствованными из шкафа статуэтками, подаренными пионерами нескольких республик – самые первые подаренные статуэтки удостоились места в витрине шкафа, а те, которые пришли позже, заняли место в шкафу домашнего кабинета.

Статуэтки изображают красноармейцев периода Гражданской войны. Выточены они из полудрагоценных поделочных камней – почему-то, после первого такого подарка Ленину, возник мейнстрим и теперь подобное есть почти у всех государственных деятелей СССР.